Текст книги "Три романа Синди Блэка"

Автор книги: Графит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 35 страниц)

Скандал в комнате тем временем набирал обороты. За шумом воды Синди сначала ничего не слышал, однако потом до него стало доноситься высказываемое на повышенных тонах «…все, что движется…», «…да лучше бы ты сам…» и «…заебало!», и он только усмехнулся. Похоже, Мартин на самом деле пытался перевоспитывать друга, хотя смысла в этом Синди не видел никакого.

Когда он уже вытирался, с шумом закрылась дверь в квартиру и, выйдя из ванной, Синди Саймона не увидел. В комнате остался только Мартин – Дурь, – который сердито прохаживался из угла в угол. Танцор не удивился бы упрекам и в свой адрес, но Дурь только грустно посмотрел на него и промолчал. Синди не стал развивать тему, натянул штаны, упал на спальник и заснул, наконец, прижимая к себе рубашку Саймона – тот так торопился покинуть дом, что не дождался, пока ее вернут…

Он проспал до самого вечера и проснулся, только услышав, как спорят о чем-то Тим, Тинто и Джу. Синди блаженно улыбнулся и продолжил лежать с закрытыми глазами, улыбаясь. Ему было хорошо. Случившееся утром напоминало ему воплотившуюся в реальность сексуальную фантазию. Не было никаких обязательств, не было ожиданий – а значит, и разочароваться было невозможно. Танцору даже не хотелось думать, серьезно ли Саймон говорил про возможность попасть в «Черную Луну» или просто выбрал самый короткий путь к телу понравившегося парня. Почему-то не верилось, что лидер группы будет настолько мелочным и станет использовать для достижения своих целей такую ложь. Как будто Синди стал бы сопротивляться, если бы не шанс уйти из клуба… Смешно.

Голоса спорщиков раздались совсем рядом, Синди неохотно открыл глаза и потянулся.

– Слушай, ну что ты заводишься? – оправдывался Тим. – Ну забыл я чай купить, трагедию-то чего из этого делать? Купила бы сама, если без чая не можешь!

– Как будто я одна его пью! – наступала на него Джу. – Три раза просили тебя купить этот проклятый чай!

– Да у меня после работы голова вообще не варит, хочется только домой прийти.

– Ой, как будто ты один тут работаешь!

– Охота вам из-за херни спорить, – зевнул Синди. – Давайте я схожу… умоюсь только.

– Что-то ты сегодня на редкость благодушен, Блэк, – проворчала несколько сбитая с толку Джу.

– А что это у тебя за тряпка? – заинтересовался вдруг Тим.

– Иди ты, – засмеялся Синди, – тряпку от рубашки отличить не можешь! Трофей, снятый с Саймона Блика.

Джу, уже собиравшаяся в ванную, резко обернулась.

– С кого?!

– С Саймона Блика. Слушай, ты была права! Мартин ничего не выдумал.

– И ты его видел?

– А то! – потянулся танцор. – Он же к нам приезжал. За Дурью. Прикинь, у Мартина, оказывается, кличка Дурь.

Джу плевать было на прозвище Синди. Звенящим голосом она поинтересовалась:

– И ты с ним переспал?

Смотрела она при этом на шею Синди. Тот вдруг почувствовал себя неловко и прикрыл засос рукой.

– Кто еще с кем переспал…

Тим вздохнул, но промолчал. Зато Джу молчать не стала.

– Ну, Блэк… ну ты!..

– А что не так-то?! – начал раздражаться Синди. – Может, мне надо было отбиваться и орать: «Насилуют!»? Это вообще не ваше дело, с кем я сплю, а с кем нет. Зато он может меня к себе в группу взять.

– Путь на экран лежит через диван? – съязвила Джу. Тим вспыхнул и хотел уже вмешаться, но тут Синди сам вскочил на ноги. Будь перед ним парень, он получил бы от танцора оплеуху. Девушку он ударить не мог. Вместо этого он внимательно посмотрел ей в глаза и произнес:

– Знаешь, когда с ним трахаешься, не до мыслей об экране.

– Что за шум, а драки нет? – спросила Фредди, заходя в комнату.

Покрасневшая Джу сжала кулаки… и отвела взгляд.

– Блэк хвастается победами на сексуальном фронте, – бросила она и вышла. Синди фыркнул и стал собираться – надо было еще купить чай.

Оказалось, Мартин все-таки получил утром работу, о чем он и рассказал за ужином. А потом, отводя глаза, попросил остаться в гостеприимном доме подольше. Синди знал, что стало причиной изменения его решения, а Джу явно догадывалась, но оба молчали. Наверное, если бы Дурь не нашел работу и не мог бы приносить деньги в общий бюджет, то скорее сгорел бы от стыда, чем остался. Теперь же, получив место механика в автосалоне, он мог не чувствовать себя обязанным.

Синди был ему благодарен. В конце концов, именно благодаря Мартину он познакомился с Саймоном. И даже если их знакомство должно было ограничиться одним утром, оно стало одним из ярких событий, которые хотелось помнить.

– Когда ты выходишь на работу? – спросил Синди.

– Послезавтра.

– Тогда пошли завтра гулять. Глупо терять последний свободный день на сидение дома, когда стоит отличная погода!

Дурь улыбнулся. Его улыбку сложно было назвать иначе как светлой, и красила она его необыкновенно.

– Пойдем.

На следующий день они на самом деле отправились гулять. Бродили по осенним паркам, топили иногда друг друга в горах пожелтевшей листвы, обедали в недорогой кафешке у дороги, глазели на автомобили и витрины дорогих магазинов, разговаривали обо всем на свете.

– Кстати, – вспомнил Синди, проходя мимо бутика модной одежды. – Я обещал привести твой внешний вид в порядок! А ну пошли!

Мартин не успел упереться от неожиданности, а оказавшись в окружении зеркал, дорогих вещей и безукоризненно вежливых консультантов оробел и смотрел в пол, стыдясь своей дешевой, плохо сидящей одежды.

Если продавцы и удивились появлению трансвестита и бедно одетого паренька, то они ничем не выдали своих эмоций.

– Вам чем-нибудь помочь? – вежливо улыбаясь, спросила девушка в форменной одежде. Синди оценил профессионализм и широко улыбнулся.

– Да, мы хотели бы подобрать одежду на моего друга! – и слегка подтолкнул Мартина вперед. Тот уже открыл рот и наверняка что-нибудь ляпнул бы, но тычок под ребра острым локтем заставил его замолчать.

– Вы нам не поможете с подбором нужного размера? – продолжил сиять Синди.

Через пятнадцать минут зал бутика был превращен в подиум. Синди удобно расположился в кресле, закинув ногу на ногу, и внимательно осматривал появляющегося из-за ширмы Дурь, каждый раз в новом наряде. Мартин смирился с судьбой и покорно примерял предлагаемые наряды.

– Синди, – только один раз прошептал он, приблизившись к другу, – это же все очень дорого! Нам не хватит…

– Молчи и делай, что говорю, – так же шепотом отрезал Синди. – Получай удовольствие!

С получением удовольствия у Мартина было туго – с каждой примеркой выражение его лица становилось все более страдальческим. Но Синди был безжалостен, гоняя его за ширму раз за разом и отмечая про себя: неплохо, нормально, никуда не годится, хорошо, сойдет, тут бы подправить… Наконец, когда в очередной раз взбунтовавшийся Дурь вышел из примерочной в своей одежде, Синди изящно поднялся.

– Благодарю, но все же это немного не то, чего нам хотелось, – улыбнулся он. – Всего доброго.

Он взял Мартина за руку и повел на выход, спиной чувствуя полные ненависти взгляды консультантов.

– Синди, что это было?! – не выдержал на улице его спутник.

– Ничего особенного. Примерка, – пожал плечами Синди. – Но лучше в этот бутик больше не заходить…

– Но зачем все это?

– А затем, мой дорогой друг, что теперь я в курсе модных тенденций этого сезона и представляю, что тебе идет! Мы теперь пойдем на рынок или в супермаркет и подберем тебе вещи похожих фасонов, только теперь их будет подбирать значительно легче!

Мартин хватил воздух ртом.

– Но… но это же нечестно, – попытался возразить он.

– Это еще почему? – поднял брови Синди. – Мы имеем право зайти в магазин и примерять там, что угодно. И не покупать, если нам не понравилось. А работа продавца – нас обслужить.

– Но нам же понравилось.

– Ой, если ты настолько честный, то можешь пойти и отдать все деньги на пряжку от ремня. Хочешь?

– Не хочу…

– Ну и все. Вперед в супермаркет!

Уже в магазине Дурь убедился в эффективности подхода Синди к подбору вещей. В толчее и шуме супермаркета, где продавалась дешевая одежда, куда проще было подыскать нужные предметы гардероба определенного фасона. Наметанным глазом танцор быстро находил в куче вываленной на полки и прилавки одежды подходящие вещи. Если бы не «примерка», как ее называл Синди, они провозились бы с выбором куда дольше.

Они возвращались домой уже под вечер, оба уставшие, но вполне удовлетворенные результатом. Синди окидывал Дурь взглядом художника, созерцающего свое творение. Извлеченный из бесформенных тряпок Мартин уже не выглядел бледной молью, близкой к голодной смерти, а стал похож на того, кем и являлся, – симпатичного, хотя и очень худого парня. Сам он еще не мог поверить в свое преображение и, когда Синди отворачивался, ловил свое отражение в окне флаера. Его Пигмалион, разумеется, это заметил и довольно улыбнулся – работать стилистом ему пришлось по вкусу.

– Ты отлично выглядишь, – сказал Синди не без гордости. Вот увидишь… – он чуть не сказал «твой Брайан еще пожалеет», но прикусил язык, – все друзья будут в шоке.

При мысли о друзьях Дури он невольно посмотрел на экран своего комма. Нет, ни одного пропущенного вызова. Саймон не искал его ни для того, чтобы позвать на работу, ни для чего-либо еще. Синди не хотелось верить, что вокалист может не написать вообще, и сердито убрал комм, чтобы не задумываться над этим.

– Он тебе так понравился? – иногда Мартин становился на редкость проницательным, как будто обретал способность читать чужие мысли.

– Кто? – прикинулся дураком Синди.

– Саймон.

– Ну… он классный. Не буду врать, что мне не понравилось. А что?

Мартин отвернулся к окну.

– Он… ветреный, – подобрал Дурь слово. – С ним может быть сложно.

– Да я как бы и не собираюсь жить с ним долго и счастливо! – засмеялся Синди. – Спасибо, что предупредил, но нас ничего не связывает. Пока вообще ничего.

Флаер подлетал к их остановке, Синди поднялся и пошел на выход. Дурь сзади вздохнул, словно ответ его разочаровал.

– Ты не думай, он хороший, – зачем-то добавил он, бредя по щиколотку в золотых листьях, сваленных рядом с пешеходной дорожкой. – Просто не привык иначе.

– Да уж, он безбашенный… – мечтательно протянул Синди. Он подумал, что не против был бы испытать эту безбашенность на себе еще раз.

– Что это? – с удивлением воскликнул вдруг Мартин.

Синди пригляделся и разглядел около их подъезда толпу, ощетинившуюся микрофонами, камерами и какой-то другой мудреной техникой.

– Бля, – сказал он, охваченный дурным предчувствием. – Может, это не к нам, а?..

Его надеждам не суждено было сбыться. При их появлении толпа оживилась и мигом окружила обоих парней, засыпая их вопросами.

– Как вы можете прокомментировать?..

– Давно ли?..

– Вы были знакомы с господином Бликом раньше?..

– А…

– Если…

– Когда…

– Кто…

В одном из парков влюбленные пары часто кормили птиц. Синди однажды попробовал делать это с Майком, но после первого раза навсегда зарекся от таких поступков. Жадные птицы кружили вокруг кормящих их людей, хрипло орали, дрались за каждый кусок и чуть ли не выдирали подачки из рук. Впечатление осталось неприятное.

Теперь журналисты напоминали Синди ту самую стаю и были точно так же готовы передраться за крохи, только на сей раз не еды, а информации. Их вопросы сливались в ушах танцора в невнятный шум, но все же один их них заставил его похолодеть:

– Это правда, что вы выступаете в клубе «Весельчак Хью» под псевдонимом Красотка Мерилин?

Этот вопрос напугал Синди, но одновременно стряхнул с него оцепенение.

– Без комментариев! – рявкнул танцор, схватил Дурь за руку и стал проталкиваться к подъезду. Журналисты обступали его со всех сторон, но открыто останавливать все же не решались. Захлопнув дверь за собой, Синди подумал было, что оглох – настолько резкий контраст был между галдежом толпы и тишиной подъезда.

– Это как же вышло? – подал голос ошарашенный Мартин.

Синди пожал плечами, проходя к лифту. Он не мог еще осознать масштабов катастрофы и только поэтому сохранял внешнее спокойствие. Однако еще не дойдя до квартиры, Синди знал, что случилось страшное.

Всего несколько человек знали одновременно о Саймоне и о Мерилин.

Всего несколько.

Семейство.

Мартин и то отпадал – он не знал о псевдониме, хотя и был в курсе того, что Синди танцует в клубе.

Хотелось думать, что всему виной были козни завистников на работе. Ах, как было бы хорошо, если бы это могли быть завистники!

О том, что теперь из-за такой огласки работы больше не будет, Синди думать побоялся.

В прихожей обнаружилась Фредди, в верхней одежде и ботинках, с таким лицом, будто она готова была держать круговую оборону. Увидев Синди, она слегка расслабилась, но, разумеется, стала задавать вопросы.

– И что это за хрень? Мы еле домой пробились, эти… полоумные еще в квартиру пытались ломиться, ну да я их шуганула с соседями…

– Спасибо, – выдавил Синди. – Я бы не справился, если бы они под дверью торчали.

– Так в чем дело-то?! Блэк, во что ты вляпался?

– Ни во что, – честно сказал Синди. – Просто узнали. Про Саймона. Про клуб. Про все.

Фредди охнула. Синди только теперь начал понимать, какие последствия может иметь хотя бы одна статья в прессе. Увольнение из клуба было неизбежным. Эндрю предупреждал его сразу, и было глупо оправдываться: «Оно получилось само, я ничего не знаю». Пожалуй, даже соваться на работу уже не имело смысла…

– Синди, так откуда узнали-то? – Фредди, как всегда, улавливала самую суть. – Тебе что, хватило ума в клубе своем похвастаться?

Это был самый страшный вопрос: «Откуда?»

– Я никому не говорил. Только вам.

Фредди прищурилась и мотнула головой, не желая верить. Синди мог ее понять и не обиделся. Можно было жить, растягивая до получки последние гроши, можно было обойтись без вещей, без хорошей еды, иногда без электричества и горячей воды, но при этом твердо зная, что всегда есть, на кого положиться. Нерушимость дружбы – единственное, что было по-настоящему стабильным в их мире, а теперь оказывалось, что и она может дать трещину.

Фредди собрала всех их вместе. Во многом благодаря Синди семейство в последние месяцы жило, не подсчитывая каждый грош. И теперь они смотрели друг на друга, и во взглядах ясно читалось: «Кто?» Фредди танцор исключил сразу, потому что если бы это была она, мир бы рухнул и перевернулся вверх тормашками. Если бы предать могла Фредди, значит, на всем свете нельзя было бы верить никому. Это было слишком страшно, и Синди твердо решил, что даже если все журналисты хором укажут на его подругу, он не станет слушать.

На миг он подумал: а что, если сам Саймон Блик решил пропиариться таким способом? Подбросить уставшей от череды его любовниц и любовников прессе новость о трансвестите? А те уже как-то раскопали информацию о его работе… Это было бы больно, обидно, сулило бы массу проблем, но… терпимо. Синди остро захотелось, чтобы это был Саймон, Мартин, черт с дьяволом, но не один из его старых друзей.

– Ребята, – из комнаты выглянул погрустневший и выглядящий усталым Тим. – Вещей Джу нет. Ни одной…

– Как?! – выдохнула Фредди. Впрочем, окажись на месте Джу любой из ее друзей, она спросила бы то же самое. Она решительно отстранила топчущегося в коридоре Мартина и пошла в гостиную. Синди потащился следом, чувствуя странную опустошенность и безразличие. Джу, с ее ворчанием и страстью менять стрижки, с коллекцией найденных пуговиц и стремлением все делать «по науке», с язвительными замечаниями и молчаливой поддержкой в трудную минуту, оказалась предательницей. Она всегда неловко благодарила, когда Синди подбрасывал ей денег на новую одежду или покупал банку ее любимого чая, помогала обрабатывать порезы, когда Синди повредил ноги, приносила ему лекарства от головной боли, когда танцор пил лишнее, а теперь рассказала о его тайне журналистам.

Лучше бы это был Саймон.

В дверь позвонили.

– Не будем открывать, – зло бросила Фредди. – Пусть проваливают.

Однако звонивший оказался настойчивым: резкие трели били по ушам друзей одна за другой, а потом и вовсе слились в один непрерывный визг. Взбешенная Фредди не выдержала и распахнула дверь.

– Я же сказала: идите в задницу со своими вопросами!

– Никаких вопросов, – заверил ее Саймон Блик, проходя внутрь. Фредди растерянно отступила.

– Дурь, – весело позвал Саймон, заходя в комнату, – я вез тебе торт, но его пришлось отдать. Ах да, привет.

Тим заморгал, глядя на появление в их квартире рок-звезды. Тинто только хмыкнул и отвернулся – сейчас ему было плевать на всех гостей. Синди задохнулся:

– Ты откуда?!

Его слова остались без ответа. Фредди закрыла дверь и встала в проеме гостиной:

– Как вы… ты разобрался с журналюгами?

– Всего-навсего пригласил на конференцию, пообещав ответить на все их вопросы. Дурь, собирай вещи!

– Так это все же ты? Ты знал?!

Синди встал перед Саймоном, сжав кулаки. Тинто поморщился и вышел из комнаты. За ним утащила Тима Фредди, предоставив двум главным участникам случившейся трагедии разобраться между собой. Хотя нет, участников было трое, но где находилась третья, знала теперь только она…

Саймон посмотрел на Синди, словно впервые его увидел. В его взгляде сквозило такое презрение пополам с брезгливым любопытством, что танцору захотелось стать совсем маленьким и незаметным.

– А я тебя недооценил, – протянул Блик. – Думал, шутишь, а ты молодец, значит… И дорого взял?

Синди почувствовал, как сердце ухнуло вниз и забилось где-то в животе. Глядя на Саймона, он понял, что может сколько угодно оправдываться, рассказывать про Джу, доказывать – бесполезно, он только усилит это холодное презрение. В глазах Саймона он был бедным парнем, который решил примазаться к славе и деньгам знаменитости, выбрав для этого самый легкий путь – постель. Он гордо вскинул голову.

– Недорого, – отчеканил Синди. – Не хватит покрыть убытки от погубленной карьеры.

– Продешеви-и-ил, – усмехнулся Саймон. – А что ж так мало взял?

– А больше не дали! Ну, я и подумал: возьму, сколько смогу, вылечу с работы с шумом, чтобы ни один клуб больше не принял, и устроюсь на рынке тапочками торговать! Хороший план?

– Отличный, – оценил Блик. – Дурь, бери вещи, мы уходим.

– Во-первых, никуда я не пойду, – отклеился от стены Мартин, – а во-вторых, это не Синди!

Оба участника драмы посмотрели на решительного парня с изумлением. Синди уже успел представить, как робкий Дурь берет рюкзак и семенит за своим шикарным другом, так что вспышка Мартина оказалась для него неожиданностью. Дурь скрестил руки на груди.

– Синди ничего не рассказывал, Саймон. И он все время был со мной. И вообще… не мог он так поступить. Так что прекрати немедленно!

На лице у певца на миг отразилась растерянность, а потом он повернулся к Синди. Он улыбался, но глаза оставались прежними, и так было еще хуже.

– Да ладно тебе, – мирно сказал Саймон, сверкая этой фальшивой улыбкой. – Ну сдал да сдал, дело житейское. Так все делают. Так же было дело?

– Бля, – не выдержал Синди, – меня из-за этого с работы вышибут, я же сказал! Опять жрать нечего будет – дороговато для мига тухлой славы! И… я же не ради денег…

Клеймо шлюхи, пусть и несправедливо поставленное, жгло его гордость.

Саймон вздохнул и прислонился затылком к стене. С его лица слетела маска наигранной веселости, и Синди внезапно понял, что певец устал от всей этой ситуации: от хищных журналистов, от скандала, от вмешательства друга, которое все запутало еще больше. Синди вдруг захотелось броситься к нему и еще раз клятвенно заверить, что он ни при чем, что он тоже оказался в позиции преданного… Он сам испугался своего порыва. Однако, когда Саймон отошел от стены, он снова улыбался, как ни в чем не бывало, держа лицо.

– Дурь, тогда хоть в гости заходи, что ли, – сказал он. – Я же соскучился, бляха-муха.

Синди отвернулся. Он понял, что гроза миновала, что теперь его никто ни в чем не будет обвинять, сейчас Мартин и Саймон радостно обнимутся, распрощаются, и Дурь будет трогательно ходить к другу в гости. В гости! А он останется без работы, денег, одного друга, зато с дешевой славой из статей в желтой прессе. Чудесно. Чем бы ни руководствовалась Джу, она своего добилась.

– Эй, – окликнул его Саймон. – Приходи завтра на нашу репетицию. Я один ничего не решаю, надо показать тебя ребятам. Звездная улица, здание бизнес-центра «Галактика». Там найдешь.

Синди не поверил своим ушам.

– Ты меня все же берешь?!

– Я же сказал, что должна решать вся группа.

Танцор спрашивал не об этом, и Саймон его понял.

– Дурь никогда не врет, – сказал он, как будто это все объясняло.

Синди сглотнул и бросился обнимать Мартина. Тот удивился и ответил на объятие неуверенно, не понимая, почему стал объектом таких бурных эмоций. Синди зарылся лицом в его волосы, вдохнул, выдохнул и отпустил, когда понял, что сжал ребра друга слишком крепко и Дури должно быть уже больно. Он не мог иначе объяснить, что Мартин спас его, выдернул из ямы, из которой было не вылезти самому, и даже не понял этого, просто поступил так, как считал нужным. Он Мартина Синди качнулся к Саймону – и тут же отпрянул. Он не был уверен, что его прикосновения не будут теперь певцу исключительно неприятны. Саймон смотрел на его метания, приподняв бровь. Затем перевел взгляд на друга – и впервые его улыбка стала походить на человеческую.

– Отлично выглядишь, – мягко сказал он. – Ладно, счастливо оставаться.

Саймон пошел на выход, и Синди не решился его провожать, оставив это Дури. Сам он сел на табуретку и положил голову на подоконник, чувствуя приятную прохладу от окна. Предательство и побег Джу, нашествие журналистов, появление Саймона, возможность присоединиться к «Черной Луне» – любое из этих событий могло ошеломить, а все вместе они совершенно оглушили Синди, оставив ему в итоге только жуткую усталость. Сзади раздались легкие шаги Мартина, танцор не пошевелился.

– Как ты? – с легкой запинкой спросил Дурь.

– Все хорошо, – монотонно отозвался Синди. – Сам видишь: с журналистами Саймон разобрался, в группу меня могут взять, он тебе поверил… Все хорошо…

Мартин обнял его сзади неожиданно крепко.

– Все наладится, – уверенно сказал он. – Переживем.

Весь вечер друзья ходили, как в воду опущенные. То тут, то там находились вещи Джу, которые она забыла или не захотела забрать. С общего молчаливого согласия Тим, не выдержав, высыпал чай в утилизатор. Туда же полетела пара укатившихся пуговиц из коллекции. Одежду Джу тоже взяла не всю, зато прихватила рубашку Саймона, оставшуюся у Синди.

Синди не мог отделаться от вопроса: почему? За что?! Он не верил, что из-за одной последней ссоры Джу захотела так испортить ему жизнь, да и себе тоже – ей ведь пришлось сбежать. Синди не верил в то, что она на самом деле так любила Саймона Блика – это было восхищение, желание, восторг, но откуда там было взяться любви?! Невесть откуда взялось нелепое чувство вины: не поговорил, не помирился, не выяснил, в чем проблема… Синди понимал, что от него тут мало что зависело, но все же не мог избавиться от мерзкого ощущения.

– Ребята, а это что? – спросил вдруг Тим. На его ладони лежал маленький носитель информации, выкрашенный в радужные цвета. – Я у нас такого не помню. Твое, Синди? У тебя на спальнике лежало.

– Нет, – качнул головой Синди. – Давай посмотрим.

На носителе оказалась звукозапись. При первых словах Синди закусил губу, потому что говорила Джу.

– Да, Блэк, все рассказала я, и ничуть не жалею, – рассказывала она решительно. Даже слишком решительно, и Синди почему-то подумал, что Джу врет. – Не удивлюсь, если ты ходишь и причитаешь, за что с тобой, бедным, так поступили. Ты вообще ведешь себя так, будто тебя весь мир обидел, а ты, бедненький, терпишь! – она все больше распаляла себя и говорила все жарче. – Да еще и нос воротишь! У тебя из всех нас самая классная работа, а ты ноешь, что один образ тебя достал. Ты ходишь в бабских тряпках, а потом удивляешься, что к тебе лезут на улицах! Ты подцепил классного мужика, упустил его сам, а потом чуть не порезал картинно вены, что ж не порезал-то, духу не хватило? У тебя больше парней, чем… у порядочной девушки, а ты манерно заявляешь, что тебя, бедного, никто не любит!

Синди сидел, полностью ошарашенный, опозоренный, не смея поднять глаза. Он не мог понять: почему же она молчала раньше? Почему не решалась сказать ему? Зачем копила ЭТО? Как она могла смотреть ему в глаза, болтать, вести себя, как обычно, когда она думала о нем так? Правда, в последнее время Джу все реже говорила с ним…

– А потом ты так уверенно заявляешь, что принцев нет, и что? Это не мешает тебе переспать с Саймоном Бликом, да еще и хвастаться этим. Тебе все валится в руки само, а ты даже не понимаешь, как тебе везет! Хватит твоей удачи, Блэк, поживи, как простой смертный, вкалывая где-то за смешную зарплату. И мне не жаль. Ни капли не жаль. Фредди, остальные… простите, – тут голос у Джу дрогнул и запись закончилась. Повисла тишина.

Синди еле решился поднять глаза. Мысль о том, что остальные могут думать так же, как Джу, только скрывать это до времени, жалея слабого нытика, поразила его. Он подумать не мог, что со стороны выглядит так отвратительно.

Фредди сидела, не шевелясь. У Тинто было такое лицо, будто ему под нос сунули дохлую рыбину. Тим смотрел на носитель с отвращением и кривил губы. В округлившихся глазах Мартина плескалось изумление.

– Вот ведь дрянь, – пробормотал Тим.

– Хватит, – поднялась Фредди. – О мертвых хорошо или ничего.

– О мертвых?! – распахнул глаза Синди. – Ты думаешь, она…

– Нет. Но среди моих друзей нет злобных завистников и предателей. Чудесная девушка Джу умерла. Я даже не знаю, когда это произошло и родилось ЭТО. Но Джу, какой я ее знала, больше нет. Помянем – и будем жить дальше.

Радужный носитель печально хрустнул в ее стиснутом кулаке.

«Галактику» Синди отыскал без проблем. Гигантское здание среди своих невысоких соседей выглядело китом в окружении рыбешки и было заметно с любого конца Звездной улицы. Уже сгущались сумерки, и вскоре должна была включиться подсветка, а пока бизнес-центр темной глыбой возвышался над головами прохожих. Исполин из металла, стекла и пластика всем своим видом сообщал случайному зрителю: здесь работают очень серьезные люди, которых не стоит беспокоить по пустякам. Раньше, когда в «Галактике» находилось несколько офисов крупных компаний, так и было, но в последнее время воротилы большого бизнеса предпочитали снимать помещения в новых, еще более впечатляющих зданиях ближе к центру города, а «Галактику» оккупировали компании средней руки, торговые фирмы, превратившие часть бизнес-центра в торговый комплекс, салоны красоты и фитнес-залы для богатых посетителей, а также нуждающиеся в студиях артисты, которые заняли один из корпусов. Туда-то и направлялся Синди, чтобы попытать счастья на территории «Черной Луны».

К испытаниям танцор был совершенно не готов. Он слушал песни Саймона, но это прослушивание составило все его подготовку. Истощенный событиями вечера, он не мог репетировать и теперь полагался только на свой талант, опыт и умение импровизировать. Он думал прогнать пару номеров днем, но так и не сумел. Кроме того, у Синди никак не получалось собраться и настроиться на работу. Мешали мысли о Джу, о ее прощальной речи, воспоминание о годах их дружбы и боль от того, что все закончилось. Фредди была права: ужасно, но проще было считать Джу погибшей, чем настолько изменившейся.

К мыслям о бывшей подруге примешивалась предательская мысль о том, что теперь Саймон наверняка не захочет даже смотреть на него. Без огласки все же не удалось обойтись. Конечно, журналисты не стали ждать конференции, и уже к ночи в новостях светской жизни появились заметки с фотографиями Синди об его связи с рок-звездой (смешно – назвать их знакомство связью было бы наглой ложью) и такими подробностями биографии танцора как выступление в клубе в образе отвязной красотки. Синди был уверен, что после этого Саймон Блик будет относиться к нему с неприязнью или в лучшем случае общаться отстраненно-вежливо. Он, конечно, говорил, что секс с трансвеститом его репутации не повредит, но такое легко говорить в уверенности, что никто не узнает, а не когда новость о твоем поступке облетела все «желтые» издания. Танцор не представлял, как они будут работать вместе, если его все же примут в группу, но выбора у него не было. Эндрю звонил три раза. Первые два Синди трусливо не брал трубку, но на третий все же решился. Втайне он надеялся, что хозяин скажет что-то вроде: «Забей, чувак, ты классно работаешь, а остальное детали», – но, конечно, услышал он совершенно другое. Так что танцор оказался на улице, не получив ничего за почти прошедший месяц, с обещанием, что ни в один клуб его не возьмут, и все зависело от собеседования с «Черной Луной», к которому он решительно не подготовился! От одного воспоминания о фальшивой улыбке Саймона у Синди противно холодело в груди. К боязни остаться без работы примешивалось сожаление, в котором он не хотел признаваться даже себе. Саймон Блик был первым после Майка, с кем Синди было так хорошо, и обида от того, что все закончилось нелепо, коготком царапала его сердце. С Майком они расстались после одной только угрозы разоблачения, с Саймоном же тайна не продержалась и двух дней, так что рассчитывать было не на что. Что ж, Синди готовился теперь встретить любой прием с гордостью.

Ему пришлось пройти проверку у охраны на входе в бизнес-центр, а потом еще и побегать, чтобы найти студию «Черной Луны». Подлетая к дверям, Синди испугался, что на этом опоздании все и закончится, и, убедившись в его неумении следить за временем, группа укажет ему на дверь. Он с замиранием сердца постучал и, услышав доброжелательное «Открыто!», протиснулся в дверь.

Он увидел просторное, почти квадратное помещение, всю обстановку которого составляла аппаратура: синтезатор, гитара, микрофон на подставке, аудиосистема, к которой подключалось все это богатство, и стоящий особняком проигрыватель. На одной из колонок сидел и ел лапшу быстрого приготовления встрепанный красноволосый парень. Он посмотрел на Синди, оценив кислотно-голубую майку, узкие брюки и каблуки, и насмешливо присвистнул. Возле него настраивал гитару такой гигант, рядом с которым Синди даже на каблуках ощутил себя очень маленьким, хотя был нормального среднего роста. Вид у гитариста был угрожающий – длинные черные волосы падали на хмурое скуластое лицо, которого бритва не касалась дня два, скалился череп с футболки, обтягивающей широченные плечи. Синди невольно попятился.

Парень с лапшой тем временем спрыгнул с колонки, оказавшись Синди ниже плеча, а своему товарищу и вовсе по грудь, и ехидно позвал:

– Саймон! Это явно к тебе!

Синди тихо выдохнул. Из соседнего помещения вышел вокалист с дымящейся чашкой в руке. Синди не выдержал и отвел взгляд. Он знал, что поступает неправильно, но все же не мог смотреть на Саймона открыто.