Текст книги "Зимнее Сердце (СИ)"

Автор книги: goddamnhella

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

– Тони, – выдохнул Локи. Его глаза удивленно расширились… пока не скользнули обратно на Обадаю. Он поравнялся с костюмом, клубящийся по рукам лед и рычание – вот и все предупреждения.

Сделав ставку на старый добрый стул с вытянутой спинкой, Тони перемахнул через него, развернул, используя как щит, когда лед пополз во всех направлениях, большей частью на костюм Обадаи. Как ледяной водомет, волны сверкающей белизны ударили его в грудь, заштукатуривая в каменную стену вместе с Обадаей, пойманным в ловушку. Белый визор, встроенный в шлем, медленно погас. Выведен из строя слоем льда? Надо запомнить.

– Мой слух утратил чувствительность к звуку обмана, – прохрипел Локи, поднимая к глазам когтистую руку. – Мне следовало все понять в тот миг, как я увидел это изобретение…, – он замолк с приглушенным фырканьем, когда Тони качнулся вперед и крепко поцеловал его в губы, ощущая вкус льда и болезненной близости его холодных губ.

– Прости меня, – говорил Тони между поцелуями. – Мне так жаль. Я никогда не проявлял столько самообладания. Прости, что мне пришлось вернуться обратно и… прости, что я ушел. Он забрал мой дуговой реактор, он стрелял в Пеппер и вломился сюда, прос…

– Пустая болтовня, – прервал его Локи, размыкая губы напротив губ Тони, прерывая все, что он собирался еще сказать. А Тони больше и не вспомнил. – Ты боялся за меня? Обнадеживает, – слова – теплое дыхание на его кожу, а следом за ними прохладное касание губ.

– Меня поглотил волшебный птичий портал, и я скакал сюда на говорящем волке, – рассказал ему Тони. – Думаю, безопасно сказать, что все за тебя боятся.

Глаза Локи расширились.

– Похоже, у тебя есть достаточно историй, чтобы рассказать мне, – настороженно заметил он. Тони ощутил, как когтистые пальцы проводят бережные линии вниз по его спине. Нет, не просто проводят, понял он, Локи прощупывает его на предмет ранений.

– Ночь вышла довольно насыщенная, – признался Тони. – Так что, наверное, хорошо, что я эксперт в клинической смерти.

Локи просто смотрел на него, его руки двигались, чтобы проложить долгий путь вверх и вниз вдоль его позвоночника. Впервые за эту ночь Тони осознал, что его немного трясет. От адреналина, от холода, а может, просто от нервов. А может, от всего сразу. Он внезапно понял, почему Пеппер плакала. Только безопасность может так быстро разгадать тебя.

– Я скучал по тебе, – тихо сказал Локи, словно делился секретом. – Останешься со мной на ночь?

Тони уставился на него, неспособный удержать улыбку, поднимающую уголок губ. Казалось, время в этот миг замедлилось; его нервное состояние наконец перешло в тихое спокойствие. Первый раз он мог по-настоящему взглянуть на Локи.

Ничего не изменилось, если не обращать внимания на усталость, которая, казалось, написана в каждой линии его лица. Все та же темно-синяя кожа, драгоценно-красные глаза и изогнутые рога. Возможно, оптическая иллюзия, но его волосы казались длиннее, непокорнее, и падали на плечи словно прожилки чернил на волчьей шкуре. Тони дотронулся до уголка рта Локи краем большого пальца и наблюдал, как его целуют, просто потому что он был там.

– Ты собираешься мне ответить или так и продолжишь пялиться в изумлении? – в конце концов спросил Локи, но веселье, запрятанное в вопросе, сказало, что он догадывается о том, что Тони может ответить. – У нас все еще висит вопрос, что делать с нашим предполагаемым убийцей.

– Сначала самое важное: ты ведь не переделал мою спальню в бассейн, пока меня не было, не так ли? – спросил Тони, многозначительно вздрагивая, когда ветер с балкона подул ему в спину. – Потому что я не засну в этой ледяной коробке, пусть даже если всего на ночь.

– Там все так, как ты оставил, – ответил Локи, улыбаясь достаточно, чтобы показался намек на клыки. – Я даже великодушно оставил постель незаправленной.

– Ты душа… Берегись!!

Изогнувшись, Тони изо всех сил толкнул Локи в сторону, выводя его с линии лазерного прицела, который активировался на оружии Обадаи. На миг взгляд Тони ухватил стелющийся край зеленого плаща Локи, и когда он оглянулся, оказался лицом к лицу с вертящимися стволами Гэтлинга.

Казалось, металлический шлем Обадаи улыбался.

Где-то между посыпавшимся громом оружейного обстрела и осознанием себя уставившимся в чужое небо, где-то между ревом Локи и криком Обадаи, Тони Старк осознал, что его живот разорван градом пуль. Его кровь внезапно оказалась везде, разливаясь под ним теплым и темным пятном.

Так много крови и…

Тони больше не чувствовал своих ног. Руки соскользнули с раны, безвольно падая на холодный камень.

Может, это та самая вещь насчет избежания смерти, подумал он, глаза, широко распахнутые и залипшие на одной яркой звезде над головой. Она всегда догоняет тебя в самом конце.

– Тони? Тони, – Локи чуть ли не подполз к его боку. – Это… ты – идиот, что ты наделал? Что ты наделал?

– Не стоит благодарности, – кашлянул Тони, распробовав густой комок крови в горле. – Обадая, он…

– Нездоров. Забудь про него. Ты в безопасности, – выпалил Локи, запнувшись на собственных словах, когда прижал руку к животу Тони. Тони услышал, как издал странный хрип, и подивился, не должно ли ему быть больнее. Он прикинул, что сейчас его тело прошито пулями, не меньше пяти штук, несмотря на траекторию, а площадь поверхности означает, что одна из них могла попасть в спинной мозг…

– Локи, мои ноги отрубились, – произнес Тони, чувствуя, как пощипывает глаза. – Не знаю, почему это имеет значение, – он подавился внезапным смехом. – Такое чувство, словно мне следует произнести тут несколько мудрых слов. Какие… какие самые подходящие предсмертные слова?

– Не думаю, что такие есть, – прошептал Локи, ослепленный слезами, и смотрящий куда угодно, только не на него. – Тебе надо было позволить ему расстрелять меня.

– Не упускай возможность. Я чувствую, словно… тебе надо выбрт… выбраться от сюда. Ты нужен людям.

– Ты нужен мне, – выдавил Локи, его голос надломился. – Я отказываюсь терпеть этот мир, если в нем нет тебя.

У Тони появились проблемы с тем, чтобы разглядеть звезды над собой. Моргая, он осознал, что плачет, совсем чуть-чуть. Стало стыдно. Он с трудом смахнул влагу одетой в перчатку рукой.

– Ну, тяжелый случай, – уронил Тони, сглатывая. – Приподними меня немного. Хочу сделать это должным образом.

– Я не буду транспортным средством для твоего мелодраматичного ухода, – сказал Локи, его грудь поднялась. Голос звучал почти паникующе. – Я не буду… я не могу. Ты останешься со мной, или я уйду с тобой. Я не могу снова быть один, Старк. Я больше не знаю, как это пережить.

Ботинки проскрипели по камню, и Тони в удивлении проследил, как Локи поднялся и отошел от него. Но быстро вернулся, и в его когтистых руках светилось пульсирующее, горящее золотом яблоко.

– Ты видишь его? Это твоя заслуга, – хрипло произнес Локи, подтягивая Тони вертикально и прижимая ближе. Было приятно ощущать его поддерживающие руки вокруг себя. Яблоко пихнули ему практически под нос, круглое и свежее от стебля до кончика. – Оно совершенно. Ты восстановил меня, Тони Старк, даже если не смог разбить проклятие. Ты не имеешь права умирать. Не так, – но даже пока он говорил, тончайшая грань его голоса раскрывала горе. Он знал, так же хорошо, как и Тони, что они ничего не могут сделать.

– Я чувствую, что твое яблоко как будто говорит мне что-то, – сказал он, улыбаясь Локи. Сосредотачиваться стало сложно. – Я тебе в самом деле нравился, так ведь?

– Нет, – прошептал Локи. – Нет, я любил тебя. И если это все, что я могу для тебя сделать, тогда я сделаю это без сожалений.

Тони хотел спросить, что он имеет в виду, но все, что он мог делать, это просто дышать: короткими, задыхающимися вздохами, которые раньше и делом-то не казались. Его меркнувшее зрение уловило, как двинулось яблоко, и он наблюдал, как Локи глубоко вдыхает.

– Локи, – прохрипел Тони, испуганный. Он больше ничего не чувствовал.

– Я говорил тебе, что возвращаю твою жизнь обратно, – сказал Локи и сдавил золотое яблоко в кулаке. Сквозь его пальцы хлынул сок и закапал на Тони, окрашивая его светом. – Я не позволю судьбе сделать из меня лжеца этой ночью.

Страх впился в него костлявыми пальцами, выдергивая из приближающегося сонного течения. Но этого было не достаточно. Тони сделал последний вдох, сопротивляясь, чтобы заговорить, чтобы разозлиться на Локи, что тот такой тупой…

… слишком много, чтобы выдержать.

Последнее, что видел Тони перед тем, как на него накатилась темнота, – раскалывающийся золотой свет и глаза Локи, его блестящие красные медленно закрывающиеся глаза.

Локи

Ничего не произошло.

Тони висел в его руках безвольным весом, его горло обнажилось в длинной прямой, когда голова откинулась назад. Ни следа пульса на шее. Ни вздоха, поднимающего грудь. Через его разоренный живот остатки яблока сияли так ярко, как никогда прежде.

Локи все еще был жив, хорошо это или плохо.

Тони – нет.

– Давай же, – выдавил Локи, слегка встряхивая его. – Забери меня взамен. Яблоки Идунн так ничтожны? Магия Всеотца так слаба? Забери взамен меня!

Тишина. Над головой вновь начал падать снег.

Убаюканный в его руках, Тони медленно засиял светом. Что-то громко треснуло в это же время и со стуком ударило по камню. Когда звук повторился еще раз, Локи понял, что ветер касается его рук – кожи, которая не видела света более двадцати лет.

Наручи, подумал Локи с рассеянным удивлением. Заклинание. Расколотый металл лежал вокруг Тони, обнажая синие предплечья, отмеченные рельефными линиями его наследия.

Свобода.

В конце концов.

Локи было все равно. В этот самый миг единственное, что его сейчас волновало, лежало у него на руках, залитое золотым сиянием яблока. Когда Тони сделал отчаянный, живительный вдох и вновь покраснел от прилива здоровой крови, а его раны, срастаясь, вытолкнули пулю за пулей, Локи почувствовал, как начинает надеяться, что кто-то, похоже, наконец прислушивался.

И почти так же быстро разливающаяся волна волшебства изгнала с его кожи синеву. Локи проследил, как под давлением заклинания, скрывающего его облик, сократились когти. Синяя кожа и плавные линии уступили бледной гладкости, голове стало легче от внезапного отсутствия рогов. Зубы во рту уменьшились.

А затем пришла магия.

Локи вздрогнул, когда его кости обожгло силой и знаниями. Пока сила приливной волной возвращалась домой, целые звездные системы как будто пронеслись по его венам как сверкающая, стремительная река, нашептывающая знакомые вещи. Больно так быстро получить все это обратно; она оставила его шатающимся и дрожащим, вцепившимся в бессознательное тело Тони для поддержки. Сгорбившись над ним, удерживаемый возобновленным сердцебиением, Локи выждал несколько долгих секунд, пока не смог поднять голову и подвести итог.

– Впервые в своей жизни ты проявил себя таким медлительным учеником, – прокаркал рядом голос. Локи вовремя повернул голову, чтобы увидеть ворона, спрыгивающего с балконных перил. Тот почти тут же принялся прихорашиваться, едва одарив его взглядом. – Но не позволяй никому говорить, что твоя сущность слаба, сын Одина, – подняв свой клюв, ворон изучил небо. – Асгард жаждет твоего возвращения. Пойдем. Смертный будет процветать.

– Хескамар? – недоверчиво спросил Локи. – Какие страшные обстоятельства убедили Одина послать тебя?

– Хескамар всегда был здесь, – выщипав перо из груди, птица сбросила его с балкона. – Наблюдающий, ни разу не вмешивающийся. Глаз Одина никогда не покидал тебя, – что-то прогрохотало внутри спальни, перехватывая их внимание. – Заканчивай свои дела. Мы уходим.

Металл в глубине комнаты застонал, побуждая Локи действовать. Осторожный, он поднял Тони из холодной лужи крови, устраивая его на камне подальше от снега и ветра. Его дела не займут много времени, но он больше не будет рисковать жизнью Тони.

Внутри Обадая Стейн вылезал из покореженной брони, кровь раскрашивала половину его лица. В воздухе стояла вонь масла и железа.

– Лучше бы ты принял мое предложение, – прохрипел Обадая, его кровавая улыбка напоминала ухмыляющийся череп. Казалось бы, он даже не заметил преображение… или видел все. – Этот мальчишка разрушает все, к чему прикасается.

– Какая удача, – холодно бросил Локи, хватая человека за ворот и поднимая во весь рост. – Так же, как и я.

Дурак даже не понял, что произошло, пока не стало слишком поздно и он не стоял на краю балкона, уставившись вниз на стаю волков. Более десяти пар умных, свирепых зеленых глаз уставились в ответ. Когда Обадая отпрянул, Локи положил руку между его лопаток.

Долгую секунду Локи изучал волков. Никаких сомнений в том, что это та же стая, которая набросилась на него много лет назад. С разбитым заклинанием, они, возможно, тоже стремились к какой-то мере свободы.

Это заслуживало своей собственной награды.

– Пируйте, – приказал Локи и толкнул Обадаю через перила.

Его крик длился недолго, в отличие от воя.

– Поэтично, – прокомментировал ворон, не отрываясь от чистки. – Ты готов вернуть свою королевскую власть? Залы Асгарда темны в последнее время.

Локи уже шел туда, где лежал Тони.

– Он идет со мной.

– Он остается, – немедленно ответил Хескамар. – У него своя судьба, и ты не будешь в нее вмешиваться, чтобы порадовать себя. Мы и так наделали достаточно. Его в безопасности вернут обратно.

Локи яростно уставился на него.

– Тогда я остаюсь, – решительно произнес он. – Или от меня ждут, что я теперь, когда возродился, избавлюсь от него? Урок выучен?

– От тебя ждут исполнения твоего долга, – возразил Хескамар. – Миры чуть не рассыпались на части в результате твоих преступлений. Тебя нашли достойным, принц. А теперь время исправить нанесенный тобою урон. Докажи себе, – на это Локи стиснул зубы.

– Тогда я буду наказан дважды.

– Вовсе нет, – крылья раскинулись шире, ворон сунул голову под крыло и вытащил еще одно блестящее перо. – Ты увидишь его вновь. И только от тебя зависит, как быстро это произойдет. А теперь пойдем; столь долгое сопротивление зову Одина оставит меня лысым. Твоей семье не терпится взглянуть в твое лицо.

– В которое из? – мрачно спросил Локи, его взгляд блуждал по бессознательному телу Тони. – Дай мне слово, что я вернусь к нему.

– Слово Хескамара ничего не стоит, – забив крыльями, ворон разорвал ночной воздух, обнажая сверкающее пространство радужного моста. – Считается именно твое.

Свобода, подумал Локи, когда заставил себя шагнуть в портал, зная, что если остановиться сейчас – значит потерять мужество уйти вообще. Свобода и еще одни кандалы, чей вес нужно вынести – они прикуют его к Асгарду до тех пор, пока он не сможет добраться сквозь миры обратно в Мидгард.

Он должен вернуться в Мидгард, хотя бы для того, чтобы объяснить Тони, кем именно он был. Он заслужил знать правду; что Локи больше, чем простой ледяной гигант-подкидыш.

А может быть, думал Локи, пока свет поглощал его, увлекая сквозь звезды, может быть это именно то, кем он был.

Он посчитал, что у него будет время поразмыслить об этом перед тем, как они смогут встретиться вновь.

Они обязательно встретятся вновь.

Солнечный Каньон – Малибу, Калифорния

Очнувшись и увидев перед собой облегченные лица кучи охранников, Тони потребовалось примерно три секунды, чтобы все понять.

Он жив.

Яблоко – сердце – уничтожено.

И Локи…

Локи, вероятно, уже мертв.

Пока он лежал там, прислушиваясь к агентам Щ.И.Т.а, мечущимся в ночи, их прожектора пронизывали затемненный пейзаж каньона густыми потоками света, Тони удивлялся идиотизму, который вдохновил толпу волшебных животных думать, что он мог кого-то спасти.

Он не смог спасти даже себя.

Если это все, что я могу для тебя сделать, тогда я сделаю это без сожалений.

Может Локи был прав, подумал Тони, пока заставлял себя встать, моргая на свет.

Нет подходящих последних слов.

Комментарий к Глава 17

Картинка – http://horns-of-mischief.tumblr.com/image/99800378113

========== Глава 18 ==========

Асгард – Радужный Мост

Мост сверкал, как пойманная в ловушку радуга. Свет вспыхивал и переливался под каждым его шагом. Новая обсерватория мерцала позади него в отражении собственных золотых огней. На вершину ее шпиля взгромоздился Хескамар, поглядывая на него сверху вниз. Через полуночное небо над головой молочное русло звезд наслаивалось так густо, что больно смотреть.

Разве Асгард был так ярок?

Локи перевел взгляд на водопад, низвергающийся за грань мира, вдохнул его запах. Ночной воздух – теплый, хоть и из-за близости к краю, влажный от брызг и тумана. Последний раз находясь так близко к нему, Локи смотрел в испуганное лицо Тора и размышлял, насколько ужасно будет, если он отпустит Гунгнир. Воспоминания казались ему поблекшими, затуманенными снегом и льдом. Словно все случилось с кем-то еще. Быть может, так оно и было.

Сделав глубокий, очищающий душу вздох, Локи попытался сказать себе, что он дома. Он уже почти поверил в это, когда слух уловил звук шагов за его спиной.

На руках затрещал лед, Локи безотчетно обернулся, чтобы нацелиться на молчаливого самозванца рукой, подобной копью. Он увидел лишь вихрь золота, когда Гунгнир парировал и отбил атаку, оставив его бок незащищенным.

Один одним движением шагнул сквозь защиту Локи, копье уперлось в его покрытое льдом запястье.

– У тебя тонкий слух на мое присутствие, – заметил Один, криво усмехаясь. – Слишком отработанный, чтобы сдержаться, как я полагаю, – его взгляд упал на руку, пойманную Гунгниром. – Лед, способный пробиться через эти узы, через магию, – он слабо, почти недоверчиво покачал головой.

А Локи даже не мог придумать, что сказать. Двадцать лет внутренних доводов, тщательно отрепетированных слов, ярости и безнадежного горя – все вымело из мыслей прочь, когда реальность предстала перед ним так близко, что можно было коснуться.

Столь многое стоило сказать, но Локи мог лишь разглядывать его и думать – всегда ли он выглядел таким изможденным?

– И где же он тогда? – спросил Один. Голос наполняла незнакомая грубость. – Последний раз, когда мы стояли на радужном мосту, я осудил тебя на зимнее заключение до тех пор, пока ты не познаешь истину. И хоть ты и превзошел все мои ожидания, я ни на минуту не сомневался, что ты будешь презирать меня за этот урок, – его лицо помрачнело. – Я хочу твою ярость, Локи. Здесь, до того, как мы сделаем еще один шаг в сторону Асгарда.

Отступив, Локи отвлекся на свою руку, сжимая ее в кулак, лед свободно посыпался с нее. Гладкие прозрачные осколки белого упали на мост, но они падали с бледной руки, не с синей. Локи понял, что имел в виду Один – лед прорвался через заклинание, которое вновь скрывало его кожу. Каким-то новым и удивительным образом он даже мог его чувствовать. Быть может, проведя столько времени без заклинания, теперь оно ощущалось как паутина, наброшенная на его кожу подобно гобелену из замысловатых плетений.

Магическая сеть, сдерживающая все, чем он был рожден быть.

Нет, подумал Локи, чувствуя, как вдоль позвоночника сползает зудящее магическое желание. Он больше не тот бледнокожий принц, каким был раньше. Он – не Ас, хоть и хотел когда-то им быть. Он не приползет обратно на свое место; он не продолжит просто стоять слева от трона, урок выучен на отлично. Наконец-то наказан и помилован.

Если Один хочет сына-йотуна, он его получит.

Один не отводил от него глаза, пока прожилки незрелой магии ярко сияли под кожей Локи, обновленные и сверкающие от застоявшейся силы возрождения. Локи позволил им нахлынуть, глубоко вздыхая, пока с его кожи смывало заклинание внешнего вида, ощущая сжимающую легкость с каждым дюймом вновь обнажаемой разлинованной синевы. Странно, думал он, пока во рту удлинялись зубы, пока вытягивались острые когти, возвращение в эту форму почти успокоило его. В отличие от прошлой.

Когда сгорел последний след заклинания и показались рога, Локи почувствовал себя выше и сильнее, чем когда-либо был, пока носил богатства Асгарда. Кроваво-красными глазами он встретил взгляд Одина и увидел лишь пытливую заинтересованность, как отражение его собственной. Локи услышал свой голос.

– Мы довольно долго жили во лжи, так ведь?

– Да, – согласился Один. Он смотрел на Локи с какой-то незнакомой задумчивостью. – Минуло более трехсот лет с тех пор, как в этом царстве приняли истинное дитя Йотунхейма. Мирные переговоры никогда не были одним из талантов Лафея. Он давил на меня, на каждом шагу выступал против моих соглашений, – моргнув, Один оборвал воспоминания. – Если ты ожидал потрясения, сын мой, тебе стоит поискать его где-нибудь в другом месте. Одним глазом или двумя, на своем веку я сполна повидал кожи Йотунов.

– И пронзал ее своим копьем, – невыразительно произнес Локи. – Не вздумай говорить мне, что смотришь на меня и по-прежнему видишь своего странного и смышленого ребенка, – если честно, Локи не мог сказать, зачем налегает на Одина. Судьба сил Йотунхейма никогда не волновала его, и все же вот он, стоит и настаивает, чтобы Всеотец признался в своем отвращении к ним.

К нему.

– Я вижу, что ожил один из самых прославленных мифов Йотунхейма, спустя десятки тысячелетий после того, как пал последний великий зимний король, – Один слегка прищурил глаз. – Также я вижу своего сына, признает ли он меня своим отцом или нет.

Зимний король. Слова, которые не упоминались ни в одной легенде из тех, что когда-либо слышал Локи, даже в самых пугающих сказках, рассказанных вокруг потрескивающих огней в Асгарде. Разозленный на собственное замешательство, на смятение, которое оно влечет, Локи сделал единственное, что мог, и отмахнулся от него.

– Где Мать? Где Тор?

– Там, куда я приказал им вернуться и ждать, – ответил Один. Крутанув запястьем, он махнул Гунгниром и поставил его идеально прямо. На наконечнике копья заискрился свет. – Прошло много лет с тех пор, как я сходился с ледяным гигантом. Доставь мне удовольствие.

Доставь мне удовольствие, сказал он. Локи подумал, что взгляд бледно-голубого глаза Одина говорил “сражайся со мной”.

Странный озноб охватил его тело, пронизывая кости короткой волной воспоминаний. Битва, здесь, на радужном мосту. Отказ Тора двадцать лет назад. Потом он сражался, прожигая каждую каплю своей отчаянной горечи, своей ненависти к себе, своего страдания – и Тор все это принял. Локи все еще помнил тот ужас, то жалкое уважение и ту тоску в глазах Тора, когда они обменивались ударами, пока Локи не победили, не отвергли, не нашли ущербным во всевозможных смыслах как сыном, так и братом.

Один дает ему возможность все это повторить. Последнее искушение уступить своей горечи, ревности, гордости, но в этот раз обрушить их именно на того, кто изгнал его. На его собственного отца.

Локи никогда не посещала мысль, что возможно Один испытывает свою долю вины за произошедшее.

– Я не думаю, что где-то есть закон, по которому житель Асгарда может пролить кровь короля, – не заметил, как заговорил Локи. Глаза чуть сузились. – Пусть даже и с его приглашения. Ты пытаешь подловить меня на еще одно заключение в Зимнем Сердце?

Один издал короткий смешок.

– Приятно видеть, что твое чувство юмора выжило в снегах. Что заставляет тебя думать, будто ты сможешь добиться моей крови?

Локи пожал плечами.

– Быть может то, как ты посмотрел на мои рога, когда произнес “зимний король”.

– Не исключено, – вновь завертев Гунгнир, Один уперся концом в радужный мост, но только лишь для того, чтобы закрепить его, пока он отступал назад. И опять Локи ощутил неудобство, став предметом пристального изучения. – Долгое время назад искусные ледяные гиганты-воины создавали свои рога из металла и льда, как символ их силы. Рога подражали зимним королям – рогатым ледяным гигантам, которые могли обуздать саму метель. Ты никогда не задавался вопросом, как у тебя получается управлять ею в Зимнем Сердце? Призывать ее, изменять, чувствовать, как она реагирует на твой гнев? Забытая мощь, едва ли известная хоть кому-то из ныне живущих, говорят, произошла от самого Имира.

Слова, которые было бы совсем несложно опровергнуть, если бы не воспоминание о той ночи в бальном зале. Какая-то часть льда, растекшегося по мрамору – определенно его рук дело. Но нельзя упускать то, как распахнулись окна, откликаясь на безмолвный зов из замка. Но глупо же лелеять себя мыслью, что после стольких лет, после стольких событий его право по рождению окажется каким-то фантастическим мифом, о котором никто даже и не слышал.

И все же, рога не росли, пока заклинание Одина не раскрыло его истинные умения – и истинную форму.

– Значит, я с отклонениями даже по меркам ледяных гигантов, – подытожил Локи. Он не смог сдержать смеха – странного, придушенного, наполовину застрявшего в горле. – Но я сомневаюсь в твоей оценке. Зимнее Сердце – самодостаточный источник погодной магии…

– Зимнее Сердце было построено более тысячи лет назад на замерзшей земле, завоеванной Лафеем с помощью Ларца Древних Зим. Мы отсекли ее и запечатали там, где никто бы не мог коснуться ее бессмертных льдов и заинтересоваться ее мощью, – пока Локи таращился на него, грудь пережимало, Один заколебался, смягчаясь. – Это самое ближайшее место, какое я смог придумать, отсылая тебя из дома, и оградить от опасностей при этом.

– Я дома, – прошептал Локи, яростные непролитые слезы застилали глаза. – Разве я не дома? Или это все – тест, который я был обречен провалить при любом раскладе?

– Я оговорился, – тяжело выдохнув, Один казался недовольным собой. – Йотунхейм уничтожил бы тебя за неделю. С твоим раскрытым наследием оставалось только одно место, куда можно было отправить тебя. Но не сомневайся: теперь ты дома.

Только объяснять уже слишком поздно: плечи Локи оборонительно ссутулились, а синяя кожа внезапно стала казаться клеткой. Когда Один поднял руку, словно собирался коснуться его, Локи неосознанно отклонился. Они оба замерли.

– Ах, – уронил Один. Его голос звучал не вполне твердо. – Тот вред, что я принес, – он отвел руку.

– Нет, – произнес Локи, его рука метнулась, чтобы схватить пальцы отца. – Просто – сложнее управлять льдом, когда я неуравновешен. Я уже ранил одного человека.

– Лучник. Припоминаю, – казалось Одина отвлекали пальцы, обхватывающие его собственные. – Странно. Я не могу вспомнить последний раз…

А Локи мог. Оружейное хранилище, залитое золотистым светом, горло, все еще саднящее от обвинений. Его отец оседает на ступеньки, лицо смягчается, бессознательный, когда его выдергивает из реального мира. Потом Локи держит его руку с виноватым благоговением, которое говорит, что даже тогда он знал, что не был предназначен для подобных вещей.

Локи медленно ослабил захват и начал убирать руку. Но теперь уже его отец подался вперед, сцепляя их руки в спокойном рукопожатии. На его теплой ладони Локи с удивлением ощутил мозоли, вызванные изнурительными тренировками с оружием. Он и не знал, что тот по-прежнему занимается.

Пожалуй, еще многое предстояло узнать.

– Тогда домой? – спросил Отец. – Фригга и Тор ужасно злятся на меня за то, что я тебя задерживаю.

– Да, – ответил Локи, опуская руку. Спрятавшись под плащ, его пальцы пытались запомнить ощущения. – Но я хочу услышать больше о зимних королях.

– Дорога длинна, – и правда, мост перед ними казался нескончаемой прямой радужного света. – Достаточно времени для разговора. Я могу также рассказать тебе о Лафее, если хочешь.

– Об этом жестоком старом тиране? Нет, спасибо, – Локи шел рядом с Одином и удивился, когда тот рассмеялся.

– Знаешь, он говорил обо мне то же самое, – подхватив Гунгнир, Один повернулся к золотым огням, которые они называли домом. – Впрочем, вернемся к теме. Старые знания – об этих королях зимы. Я только слышал рассказы о них один или два раза. Сказки, расходящиеся в том, какими силами те обладали, но они всегда говорили две вещи; первое – зимние короли носят белые рога, и второе – стоит только одному из них предстать перед простым королем и бросить ему вызов, тот должен покинуть свой трон, – когда Локи косо глянул на него, Один улыбнулся. – Король йотунов.

Локи раздумывал над этим пару секунд. А потом замер на месте, сердце застучало, готовое взорваться в груди. Один едва успел подхватить его, когда у него подогнулись ноги.

– Я убил Лафея, – хрипло выдавил Локи, уставившись в мост. – В Йотунхейме нет короля.

Один лишь кивнул, его поддерживающая рука на груди Локи затвердела.

– Похоже, в конце концов, ты сможешь получить свою корону.

Несколько долгих минут они шли в тишине – Локи, ошеломленный вторым потрясением за считанные минуты, тогда как Один, казалось, решил позволить ему переварить новую информацию. Один. Отец. Локи затруднялся решить, кем именно он являлся.

Корону Йотунхейма? Ему. Он почти разнес пополам целый мир сверлящим туннелем света. С рогами или без, ни одно здравомыслящее существо не преклонит колени перед кем-то, кто пытался уничтожить его.

Ну разумеется, преклонит. Лучше служить великой силе, чем быть ею сметенным. Что именно ледяные гиганты думают об отцеубийстве? Есть ли у них законы? Раздосадованный на то, что вообще проявляет интерес к подобным вещам, Локи покачал головой.

– Я не хочу корону, – заявил он решительно, хмурясь на простирающийся впереди свет.

– Превосходно, – кисло бросил Один. – Вы с Тором наконец обрели что-то общее.

– Тор отказывается наследовать за тобой? – спросил Локи, потрясенный и немного радостный от планов на будущее. – Какой бардак.

Один кинул на него сердитый взгляд, тонко чувствуя в его голосе насмешку.

– Он соглашается, но не хочет власти. По правде говоря, я не уверен, существует ли что-нибудь, чего он не желает больше, – Один поворачивал копье, пока оно не зависло параллельно мосту, каждое движение его руки идеально размеренно. – Он без замечаний и вопросов выполняет каждый мой приказ.

– Хороший солдат, – предположил Локи.

– И ужасный король, – закончил Один, странно поглядывая на него. Если бы Локи не знал его лучше, то сказал бы, что его отец выглядит озадаченным. Озадаченным и определенно неготовым в этом признаться. – Такими темпами я буду продолжать править и в следующей жизни.

– Гм. Не упрекай меня. У тебя был выбор.

Один фыркнул.

– Учитывая твой теперешний уравновешенный характер, я гораздо больше склонен считаться с тобой таким, какой ты есть сейчас, чем с таким, каким ты был раньше. Я надеялся, что смертные, которых выбрало заклинание, помогут направить тебя, но такой уровень старой магии… мне не по силам. Я не доверял ему, – он слегка повернулся, но все, что видел Локи – это золотой наглазник, скрывающий потерянный глаз. – Тони Старк. Так его звали?

– Так его зовут, – машинально поправил Локи. – И так я назову его в тот день, когда вновь увижусь с ним, – день, который, надо надеяться, наступит совсем скоро. Настолько скоро, насколько он сможет приблизить его, но между зимними королями, Тором и его отцом, откровенно говорившим с ним впервые за все время, которое Локи мог вспомнить, он не был уверен, когда это случится. Через неделю? Через месяц?