Текст книги "Зимнее Сердце (СИ)"

Автор книги: goddamnhella

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)

Тони хотел бы чувствовать себя из-за этого еще хуже, но представил свою жизнь, если бы он развернулся и оставил бы ее в камере, оставил Локи в его грозной ярости, оставил Клинта и его раковину раненной веселости, никогда бы даже не встретил Наташу и не имел бы дела с несчетным числом ее комплексов… Пеппер оказала ему услугу и даже не знает об этом.

Поэтому он сдержался и не извинился, поцеловал ее душистые волосы, пытаясь не вспоминать о тех других, которых сильно прижимал к себе всего четыре часа назад.

– Что здесь? – спросил Обадая, нарушая тишину. Он достал из коробки какие-то металлические предметы. Каждый был размером с наземный садовый солнечный светильник, с приблизительно таким же острым наконечником. Вершины венчала колба с чем-то похожим на сумасшедшие гейгеровские счетчики и непонятный ряд лампочек. – Пеппер?

– Ой, – проронила Пеппер, отрываясь и поворачиваясь к коробке. – Они от доктора Фостер. Она знает о… фокусировке на похищающих червоточинах, или как там она их называет. Думаю, теперь они бесполезны. Я верну их завтра.

Фокусировка на похищающих червоточинах, подумал Тони, пока доставал из коробки еще один похожий на копье предмет. Всего их было четыре, одинаковых. Обадая молча протянул ему письмо, изогнув бровь с выражением “ты захочешь прочесть это”.

Дорогая Вирджиния,

Я понимаю вашу проблему и хотела бы сделать все, чем могу помочь.

К несчастью, как и вы, я под наблюдением Щ.И.Т.а. Мой партнер представляет для них огромный интерес, так что я не могу увидеться с вами и поговорить лично, не вызывая подозрений. Я надеюсь, что вы поймете, и я на самом деле думаю, что вы… делаете все это не для себя, раз отважились зайти так далеко.

То, что вы найдете в коробке, это стабилизаторы червоточин. Четыре, если быть точной. Если вы поставите их вокруг того места, где “он” по-вашему исчез, они могут открыть последний известный портал. Они – катализаторы, проще говоря. Они дадут вам последние координаты.

Я не знаю, будет ли для вас от них сейчас польза, но хотела бы попытаться. Если вам повезет найти “его”, я бы хотела получить весточку. Я чувствую, что нам есть чему поучиться друг у друга.

С уважением,

Джейн Фостер

П.С. Скажите Коулсону, что я по-прежнему не сожалею о том, что я разбила его лицо в 80-х.

Тони изучил письмо три раза, фиксируя его в памяти, прежде чем перевел широко раскрытые глаза на Пеппер.

– Пеппер, чем ты тут занималась, пока меня не было?

Вероятно, предчувствуя спор, Обадая извинился и толкнул дверь. Что-то о заправке и о том, что оставил одного беднягу в кресле пилота на целый час.

Тони лишь махнул рукой без особого энтузиазма и вновь взглянул на письмо, сбитый с толку сверх всякой меры. Внезапно, часть того, о чем говорил Роуди, обрела смысл. Между ним, Пеппер и Джарвисом…

– Просыпайся, мальчик, – позвал Тони, покосившись на ближайший датчик. – У тебя есть кое-какие тайны.

– Мои искренние сожаления, сэр, но могу ли я напомнить вам о вашем злоупотреблении в виде отключения звука? – Джарвис говорил так, словно находился на полпути к получению автономии только для того, чтобы поджарить Тони электрическим током в следующий раз, когда он попытается сделать тосты. – Если бы я имел возможность говорить, то уверяю вас, все вопросы, нуждающиеся в решении, поднялись бы прямо сейчас.

– Привет, Джарвис, – обрадовалась Пеппер, вытирая краешек нижнего века ногтем. -Я скучала по тебе.

– И я, Пеппер. Ты опробовала рецепт оладий на сыворотке, который я отправлял тебе? Они получили очень высокие отзывы с различных сайтов.

– Да, Джарвис, тебе надо отсылать мне все, что находишь, – промолвила Пеппер, ее глаза затуманились. – Они были совершенно оргазменными, особенно с этим теплым миндальным маслом, которое ты рекомендовал.

Тони вытаращил глаза, когда свет в гостиной разгорелся до неестественной яркости и теплоты, прежде чем смягчился до своей обычной мощности. Он дважды моргнул из-за послеобразов ушедшего света.

– Джарвис, ты только что покраснел? – еще одна мысль ударила его. – Ты только что назвал ее Пеппер?

Забрав письмо и стойку для червоточин у Тони, Пеппер с улыбкой сложила их обратно в коробку. Застегнув пиджак, она направилась на кухню с уверенным покачиванием бедер, которое Тони не мог вспомнить, чтобы видел раньше. Хуже, что датчики Джарвиса следовали за каждым ее движением.

– Вау, – сказал себе Тони, ошеломленный.

– Мои извинения, сэр, но мисс Поттс и я закрепили очень выгодное партнерство во время вашего отсутствия. Все во имя вашего освобождения, конечно же. Полковник Роудс также был более, чем полезен в нашем общем стремлении.

– Я побьюсь об заклад, – отстранено произнес Тони, заглядывая в коробку, которую прислала доктор Фостер. Стабилизаторы червоточины. Возможно, являющиеся ключом к активации любых примитивных остатков, все еще присутствующих в области последнего перемещения, если его общие знаниях астрофизики по-прежнему актуальны. Хотя примитивные остатки не стопорятся вокруг вечно, и даже Тони знал, что самодельные предметы вроде этих стоек могли работать только с тем, что все еще остается в воздухе и в почве, ожидая. За пару недель может не остаться ничего, что можно было бы активировать. За пять недель… там не останется совсем ничего.

То, что Тони держал в руках, было способом вернуться в Зимнее Сердце до того, как падет заклинание Локи. Может, способ убедить его в том, что они могли бы сделать это вместе, что они могли бы побить ставки, сделанные против него. Способ…

И пойти против последнего желания Локи, чтобы Тони жил своей жизнью.

Локи пытался отдать его жизнь ему обратно. Освободить от волшебства, от обязательств, от запутанности – освободить от себя и от всей это проклятой поклажи, которую он принес в тот миг, когда Тони увидел его и подумал, важный. Если возможно было быть эгоистичным и бескорыстным одновременно, Тони управлялся с этим отлично. Побег из настоящего мира под видом помощи Локи? Он увидел бы это в нем в одно мгновенье. Хуже, он был бы в ярости, зная, что Тони пренебрег решением, которое он принял с такой тяжестью.

Тони не смог бы сбежать обратно. Не ради Локи, потому что это не помогло бы. Не ради себя, потому что он убежит прочь. Не было никакой возможности поблагодарить ледяного гиганта, который научил его так многому о нем и о его собственных силах изменять вещи.

Единственный способ воздать ему должное… ну, жить. Невольно эта мысль заставила его задуматься, что если бы Инсен и Локи встретились бы. У них обоих были схожие мысли про Тони. Один говорил ему не разрушать свою жизнь. Второй…

Второй просто захотел вернуть ее назад, в конце концов.

– Ты съел весь хумус? – спросила Пеппер, шурша по дороге через отброшенные пакеты от еды на вынос. – Ненавижу свекольную подливу. Джарвис, мы можем получить что-нибудь вкусное? И сделай полный заказ продуктов на утро – ты знаешь, что Тони любит. Забрось немного пырея вдобавок. Сделай это осторожно.

– Я в вашем распоряжении, – сообщил Джарвис слишком довольно на вкус Тони. – Должен сказать, мне приятно работать сегодня законным образом.

Тони моргнул, отрывая свою внимание от открытой коробки со стойками.

– Законным образом? – повторил он. – Джарвис, ты совершал преступления?

– Ничего, что бы привело к вам, сэр, – ответил Джарвис, словно это означало все что угодно. На кухне рассмеялась Пеппер. Именно сейчас Тони показалось, что мир не просто ждал его возвращения из Зимнего Сердца. Мысленно, он объединил Джарвиса, Пеппер и Роуди вместе во всех возможных сценариях, которые могли быть исполнены, чтобы освободить его из Зимнего Сердца. С добавкой из джокера в виде астрофизика и организации, называемой Щ.И.Т.

Ладно. Черт.

Пеппер пожалела его, сжимая “черный русский” в одной руке и держа мартини для себя – в другой. Без оливок, но намерение ясное.

– Тони, – промолвила она, ее глаза поблескивали и жалили, – ты же не думал, что мы просто позволим тебе сгнить там?

Тони тяжело сел, делая обжигающий глоток кофейного ликера и водки. Ледяной кубик, попавший в рот, был почти болезненным. Он удерживал его, пока тот не растаял до холодной воды, стекшей по языку.

– Расскажи мне все.

Может, здесь было больше жизни, чем волшебства и льда Зимнего Сердца. Может, друзья значили больше, чем раньше.

Возвращайся в мир, сказал себе Тони, и ехидно улыбнулся.

Может сейчас, наконец, самое время.

Комментарий к Глава 15

*Хлидскьяльв (согласно Старшей Эдды) – трон Одина, на котором могут сидеть только он и Фригга, и с которого ему видны все миры и все людские дела.

**Хагалаз – девятая руна германского алфавита. Означает разрушение, изменение, непредвиденные события, мешающие осуществлению задуманного и пр.

***МИТ – Массачусетский технологический институт

========== Глава 16 ==========

За разговором с Пеппер и Джарвисом, и даже в какой-то момент перезвонив Роуди, Тони услышал полную историю их сумасбродных приключений за то время, пока он находился в Зимнем Сердце.

Начиная с исследования из Солнечного Каньона, результаты которого Джарвис подглядел в документах Обадаи, и которого самого потом взломала теневая правительственная организация под названием Щ.И.Т., совершавшая огромное количество внутренних информационных войн по указке теневого агентства, и которым Пеппер угрожала, чтобы они сняли надзор (Тони не собирался в ближайшее время переживать еще один) и заканчивая всевозможными усилиями, чтобы найти опытного астрофизика с интересами в виде волшебных червоточин… это было безумие. Пеппер постаралась, чтобы все это осуществилось во имя его свободы. Пока Тони рыскал в поисках чего-нибудь внутри замка, она была там, снаружи, использовала каждое средство, находящееся в ее распоряжении – и несколько, которых ей даже не следовало касаться.

– Итак, я помог Джарвису использовать скрытую военную сеть, чтобы продолжать взламывать их в поисках ответов, – сообщил Роуди через динамики, его голос потрескивал на линии. – А теперь я еще и признался! Тони, эта линия безопасна?

– Нет, – рассеяно ответил Тони, все еще пытаясь переварить их рассказ. – Ты точно попадешь в тюрьму.

– Господи, – выругался Роуди. Пеппер только вздохнула.

– Конечно же, линия безопасна, – сказала она, прежде чем Тони успел заговорить. – Все звонки, осуществляемые Джарвисом, шифруются тремя разными алгоритмами и расшифровываются по другую сторону его брандмауэра, – она улыбнулась в ответ на оценивающий взгляд Тони. – По крайней мере, теперь. Щ.И.Т. разработал в заднице Джарвиса огромную дыру.

– Просто ужасный выбор слов, но по существу Пеппер права. Она была более чем полезной в привлечении моего внимания.

– Только благодаря твоему руководству, Джарвис, – заметила Пеппер, с орлиной точностью глядя на один из скрытых под потолком датчиков. Ее взгляд вернулся к Тони и заблестел гордостью. – Похоже, когда ты пропал там, я получила администраторский доступ ко всем высокоуровневым функциям Джарвиса. Довольно неплохая идея с твоей стороны.

– Верно, – неохотно согласился Тони, отгоняя воспоминание о еще одной невозмутимо хладнокровной рыжеволосой, которая не верила его лжи. – Вы трое и то, что вы сделали… если бы меня не отпустили, вы и правда смогли бы организовать мой побег, – он нахмурился. – Так или иначе, накопившаяся в каньоне остаточная энергия и чувствительность этих приспособлений. Они в самом деле потрясающе сделаны. Кто, черт возьми, такая Доктор Фостер? Джарвис?

– Доктор Джейн Фостер – прославленный астрофизик и необычайно скрытная личность, чьи работы в настоящее время финансируются Щ.И.Т.ом. Также они пристально следят за ее разработками и требуют ежемесячных отчетов о любом прогрессе, которого она достигнет, – Джарвис, казалось, отбирал из оставшихся данных то, что могло бы заинтересовать Тони. – С ней по совместительству работают еще два человека с похожим уровнем допуска. Ее уединенное место жительства часто осаждают любопытные исследователи бурь, потому что для той области уровень гроз необычайно высок. Она родилась в 1964, незамужняя, детей нет.

– Умная леди, – пробормотал под нос Тони, изучая самодельные сенсоры и припаянное энергетическое ядро. С поддержкой дугового реактора и, может быть, небольшой настройкой стойки вполне возможно смогут через пять недель открыть путь в Зимнее Сердце. Но прямо сейчас он пока что не мог думать о нем. Зимнее Сердце осталось в прошлом. Он должен разобраться со всем, что произошло за время его отсутствия. Локи – не единственный, о ком ему нужно позаботиться. – Джарвис, мне надо, чтобы ты пробежался поиском по паре людей. Наташа Романофф, или Романов, или Романова, и все производные. Около тридцати лет. Рыжие волосы, зеленые глаза. Возможное кодовое имя – Черная Вдова…

– Тридцать семь совпадений по базе Щ.И.Т.а, сэр. Наталья Ульяновна Романова. Бывший оперативник КГБ, раскрытый более трех лет назад во время тайной операции. Подозревалось преднамеренное раскрытие личности. Согласно правительственным данным, дорожно-транспортное происшествие в Вашингтоне, округ Колумбия – ее последнее известное местонахождение. Пропала без вести. По неуказанным причинам считается живой.

– Интуиция, наверное, – уронил Тони, слабо улыбаясь. – Хорошо. Продолжай отслеживать любые упоминания о ней… и черт побери, Джарвис, убедись, что прикрываешь свою задницу, взламывая американские разведывательные агентства. Напомни мне завтра изучить твои программные обновления, – краем глаза он заметил, как Пеппер прикусила губу, улыбаясь. – Что? Даже не начинай мне о том, что ты тут все обновила.

Пеппер не ответила, но ее улыбка перетекла в легкое волнение.

– Ладно, я должен идти, – произнес Роуди в тишине. – Летал весь день, а на утреннюю охоту у меня еще есть парочка из твоих Десяти Колец.

– Раза? – спросил Тони, сосредотачиваясь. Роуди рассмеялся.

– Черт, нет, мы еще месяц назад размазали его по пескам. По каким-то причинам они даже не разбежались, когда услышали приближающийся обстрел. Подорвался весь лагерь. Практически всех точно идентифицировали.

Это были хорошие новости, но в тоже время и странные. Воздушный удар не приходит в ночи тихо и смертоносно, не с технологиями Разы и его парней, которыми они были укомплектованы. За большинством этих проектов Тони следил сам; там были серьезные сканеры дальнего радиуса действия. Именно поэтому они и выживали так долго. Система пещер, сканеры, хитрость и много украденного оружия. То, что они даже не заметили пришедший удар, было по меньшей мере интересно.

– Я могу получить об этом отчет? – спросил Тони, мысли лихорадочно носились. – И информацию о любых примечательных развалинах или технологиях, собранных с места.

– Предчувствие? – голос Роуди никогда не звучал так устало.

– Ага. Не самое хорошее.

– Я отправлю тебе его утром, когда буду в сети. Держи меня в курсе, Тони.

– Сладких снов.

– И тебе, – Роуди сбросил звонок с фыркающим смешком.

Откинувшись на спинку дивана, Тони несколько секунд украдкой изучал Пеппер, пока она складывала стабилизаторы червоточин Доктора Фостер обратно в коробку и убирала записку в карман пиджака. Очевидно, приехала прямо с работы; такая же пуританская, какой, она уверена, что должна быть, хотя он был не без основания уверен, что ее гардероб включал и другие вещи помимо дорогостоящих деловых одеяний. Возможно. В любом случае, сложно было сказать наверняка, что о Пеппер Поттс было правдой. Когда она все спрятала и взглянула на него, то странно застыла в тот миг, как их взгляды встретились. Что-то тревожное мерцало в ее глазах.

– Я уволена? – внезапно спросила она. – За злоупотребление твоей личной собственностью, за угрозы официальным правительственным лицам? Потому мне, вероятно, следует тебе напомнить, насколько именно я незаменима – для тебя и для компании…, – Пеппер остановила себя на секунду, на ее щеках вспыхнул румянец, когда она заулыбалась. – В сущности, после всего, через что ты меня провел за эти шесть месяцев, думаю, что я действительно заслужила повышение.

Тони пытался придерживаться своих темных и угрюмых мыслей. В самом деле пытался. Но Пеппер была возмущена и опасна – его храбрый и милый почти-герой, и он понимал, что времена формальностей между боссом и подчиненным давным-давно уплыли через окно тюремной башни.

– Пеппер, в реальном мире я был бы мертв спустя неделю без тебя, – Тони развел руками. – И потом, Джарвис, скорее всего, удалит приказ об увольнении и сольет все мои деньги на твой банковский счет, если я вдруг попытаюсь, – он бросил взгляд на дальний кухонный сенсор. – Кстати, Джарвис, будь любезен, перечисли на личный счет Пеппер пятьдесят тысяч долларов.

– Транзакция на обработке, сэр, – отчитался Джарвис, и будь он проклят, если его тон не звучал при этом самодовольно. Глаза Пеппер слегка выпучились.

– Ты же знаешь, что я не сделала ничего особенного, – слабо произнесла она. – Я просто пошутила насчет повышения, – Пеппер присела рядом с ним на диван, слегка ошарашенная на вид. Тони лишь потянулся и сжал ее запястье в своих руках, легонько покачивая.

– Ты искала меня. Этого достаточно, – когда она повернула голову, чтобы взглянуть на него грустными глазами, Тони улыбнулся. – Мне повезло, что у меня есть ты, Поттс.

Пеппер только отвернулась, но все равно улыбалась.

– Знаешь, я на самом деле не такая неблагодарная, какой казалась прежде, – призналась она. – Я провела все это время с таким чувством, будто твое исчезновение было моей виной, никто не понимал, и вдобавок я утопала в собственной неразберихе с компанией, Обадаей и Щ.И.Т.ом. Затем твое волшебное возвращение из того места, а я угрожаю убить тебя. Я такая жалкая, Тони? Я жалкий человек?

– Вовсе нет. На самом деле я думаю, что это симптомы твоей выдержки меня. Посмотри на Роуди: он – бессердечный, и он со мной дольше, чем ты. А про часть с моим убийством забудь. Мне иногда нравится твердая рука, – Тони любезно подождал, пока до нее дойдет последнее предложение. Как и следовало ожидать, она только закатила глаза. – Ты меня успокоила своими угрозами. Вот если бы ты попыталась завернуть меня в анти-шоковое одеяло и всучить какао, тогда, скорее всего, я бы уволил тебя.

– Я слишком долго с тобой общаюсь, чтобы понять, что это плохая мысль, – напомнила ему Пеппер. – После твоего возвращения из Афганистана я просто рада, что ты не сделал опять никаких катастрофических заявлений о компании, – на этих словах Тони почувствовал вспышку вины. Определенно неподходящее время, чтобы сболтнуть Пеппер о его намерениях. Ее реакция на “я подумываю о продаже своей доли компании” могла бы напомнить Везувий извержением негодования. Или стать ударом.

– Ну, еще не вечер, – уклончиво произнес он, не в состоянии хоть как-нибудь помочь себе. Чтобы сменить тему, он спросил, – Почему ты еще не спросила меня о замке? – Или о хозяине? Вертелось у него на языке, но отказывалось срываться. Пеппер заерзала почти беспокойно.

– Потому что я не знаю, как ужасно буду себя чувствовать, если ты нарушишь традицию и расскажешь мне о том, что произошло. Обычно я привожу все в порядок, помнишь? Ты действуешь, я реагирую. Пресса строит предположения, и мы оба лжем сквозь зубы, – пока она говорила, между бровей залегла хмурая линия. Какой-то миг Тони задавался вопросом, не надоело ли ей это больше, чем она показывает; бесцеремонное отношение, неприятности, которые он ей принес.

– Ты была там, – заметил он. – Можно сказать, что ты имеешь право спрашивать.

Пеппер покачала головой.

– Единственное, что меня заботит – в порядке ли ты. А ты не в порядке.

Тони моргнул, сердце выбило тяжелую тревожную дробь.

– Я в полном порядке. В превосходной форме, правда. Быть может, пара лишних килограммов, но я знаю, что ты слишком воспитана, чтобы упомянуть о них. А уж моя выносливость холода теперь достигла просто небывалых высот. И я научился делать собственное мыло.

Пеппер лишь улыбнулась, и такой печальной улыбкой, что остатки заверений замерли у него на языке, каждое из них пылью осыпалось в горле.

– И именно поэтому я не буду спрашивать.

Нащупав больное место, здоровый юмор скрылся, и Тони наблюдал, как Пеппер поднялась и вновь собрала свои вещи, ссылаясь на поздний час и необходимый ей отдых. Он переставил коробку со стойками для червоточин к входной двери в ожидании организации их возвращения, но когда Пеппер кивнула на них, выгнув бровь, он покачал головой. В крайнем случае, он мог бы для чего-нибудь стащить проект Фостер.

Когда Пеппер завела машину и уехала, а вспышка задних фар исчезла в стороне главной дороги, Джарвис воспользовался возможностью заговорить.

– Зная, как хорошо вы воспринимаете указания об отдыхе, сэр, могу ли я предложить рассмотреть завтра утром несколько ваших невыполненных проектов в мастерской? – секунда колебания, и потом. – Также я отметил некоторую информацию, которая, вероятно, будет вам интересна.

– Что за информация?

– Такая, которую я не буду ни подтверждать, ни отвергать, получив тайно, – аккуратно заметил Джарвис.

Тони приподнял брови, глядя на сенсоры.

– Мда, ладно, мы несомненно посмотрим твой журнал обновлений. Для меня безопасно сказать, что воздействие, сделанное Пеппер, тебе нравится? Почему в моем присутствии у тебя не было такого выдающегося преступного ума?

– Пока вы были здесь, сэр, никакой нужды идти на подобные меры не было. С администраторским доступом Пеппер и ее необходимостью найти вас, я смог воспользоваться своей полной текущей мощностью для сбора информации.

– Текущей?

– У меня есть несколько предложений по моим обновлениям, – конечно, у него они есть, подумал Тони с рассеянным раздражением. Потому что когда кошки нет, мышь занимается самоуправством.

– Давай подождем с этим до тех пор, пока ты не станешь достаточно взрослым, чтобы употреблять спиртные напитки. Я иду в постель.

Джарвис послушно молчал в то время, как Тони оставил бокал в раковине и проделал короткий путь по лестнице в спальню, свет гас за ним, пока он шел. Он не знал, будет ли он на самом деле спать или просто лежать там в немой темноте, думая о том, что кровать чувствуется чужой, что воздух пахнет не так и нет угасающего камина, который сказал бы ему, который час. Что нет линии белого утреннего света, просачивающегося между тяжелыми занавесами, когда он просыпался, нет скрипа старого хлопка под его обнаженной кожей. Но проводить сравнения бессмысленно. Тони Старк легко приспосабливается к переменам, а ностальгия еще никому не приносила пользы.

Смотри вперед, не назад, подумал Тони, пока стягивал одеяла и залезал в кровать. Пять недель могли принести все, что угодно. Он должен быть готов.

Повернувшись на бок, Тони уставился в панорамное окно спальни. Небо было пасмурным и темным, сверкающие звезды скрывало одеялом тревожного покрова. А еще совсем недавно он видел настоящую грозу.

Он заснул, ожидая грома.

Замок Зимнее Сердце

Камин потемнел.

Солнечная комната, еще совсем недавно теплое и яркое убежище для людей, была покинута. Запах древесного дыма до сих пор висел в воздухе. Локи втянул его, откладывая в памяти воспоминания, чтобы поразмыслить над ними, когда уменьшится риск измучить себя единственным благородным решением, которое он принял за двадцать лет.

Позволить им уйти было правильно. Болезненно, но, в конечном счете, правильно. Хотя, конечно, это не принесло ему никакого уважения от заклинания, вытравленного на наручах, ибо они ни треснули, ни раскололись с тех самых пор, как они с Тони поссорились в купальной комнате. И по-прежнему ни магии, ни свободы, а теперь еще и никаких спутников, которым можно было бы признаться в собственной неуверенности. Истинное одиночество вследствие его же поступков.

Тишина дала ему слишком долгий перерыв. Развернувшись на каблуках, Локи вышел из солнечной комнаты, захлопнув за собой дверь.

Пять недель, чтобы найти ключ к заклинанию; пять недель, чтобы понять самого себя и свои недостатки. Пять недель, чтобы… сделать что, вырваться из своего зимнего кокона, как Тор? Он – не бог грома, с непринужденной легкостью подружившийся со своими людьми. У него нет отца, наблюдающего за ним издалека и готового освободить его словом при первом же намеке на опасность. Будь это так, размышлял Локи, он бы уже раза три получил бы свободу. Его прощение сокрыто за другим, более потаенным путем.

Именно жестокие воспоминания провели его через весь замок к еще одному знакомому дверному проему, такому же темному, как и предыдущий. Локи положил ладонь на деревянный косяк, свеча поднялась, чтобы разогнать мрак.

Кровать была все так же не застелена, лишенная одеял. В забытом сплетении они лежали на камнях перед огнем, который изжил себя несколько часов назад. И было бы так просто подобрать их, быть может, уткнуться в мягкую ткань носом и найти запах, который слишком быстро стал таким же знакомым, как собственный; слабый пот, теплая кожа и острый запах необработанного лимонного мыла, которое Тони смешал для себя.

Взамен Локи колебался на пороге, внезапно чувствуя себя нежеланным. Сглотнув, он закрыл дверь, от хлопка разошлось эхо, и съежился, когда звук пустился плутать по запутанным коридорам. И не было голоса, что позвал бы его тревожно или недовольно.

Покой. Безмолвие. Раздумья.

Что они делают там, снаружи?

Не имеет значения, язвительно сказал себе Локи, шаги ускорились, когда он поспешил в западное крыло. Их жизни принадлежат им самим – в этом вся суть.

Увеличивая размах шагов, он почти бежал в безопасность своей комнаты, хотя знал, что его призраки без малейшей пощады последуют за ним и туда. Насколько долго они останутся, задавался он вопросом, глядя вокруг на руины, которые упорно создавал для себя. Пока он не получит свободу и не сможет вернуться в Асгард? Или пока его не бросят на произвол судьбы; получившего отказ в свободе и выкинутого, забытого золотым царством. Не для того ли он освободил этих троих, только чтобы в последний час проклинать себя, наполненного горечью и боящегося того, что вероятно произойдет?

Быть может, это всего-навсего был его жребий – позволить песочным часам истощиться. Сидеть в те тихие мгновенья, пока его кандалы будут крошиться, а волки разбегаться, зная, что шаг за ворота означает прокладывание пути, который совершенно точно был его собственным. Сможет ли он это сделать спустя столь долгое время?

Распустив завязки плаща, Локи стянул его с плеч и перекинул через стул. Приглушенный свет из-под покрывала на маленьком столе привлек его внимание. Пусть слабый и тусклый, но помимо оплывшей свечи у двери он был единственным источником света в комнате. Он не рассматривал его горестное свечение с тех пор, как Тони стоял рядом с ним на коленях, удерживая над ладонями парящее волшебство. Локи до сих пор столь отчетливо помнил то сияние, когда оно отражалось в его глазах – и свою неожиданную ревность от того, что такой сущий пустяк смог настолько его очаровать. Одно из незначительных мгновений, которое привело к теперешним обстоятельствам, без сомнения.

Потянувшись, Локи прихватил двумя пальцами кусочек ткани на вершине купола и раскрыл своего самого старого спутника, его мягкое мерцание – как отчаянное эхо всего того, что он оставил позади.

Яблоко было идеально целым и здоровым, его кожица почти плавилась от жизни и света. Локи упал перед ним на колени, убрал купол, чтобы получше присмотреться к его блеску. Пальцы задрожали прежде, чем он смог дотронуться до него, и он одернул их прочь, стыдясь своей потребности.

– Почему я еще здесь? – выдохнул он, цепляясь за края столика. – Все, что я сделал, все, что я отдал – мое сердце исцелилось, разве нет? Где разлом, трещина, гниль? – он не знал, кого именно спрашивает: яблоко, себя или Одина. – Прощен ли я или нет?

Быть может, яблоко было очередной лживой надеждой. Он никогда доподлинно не понимал, что оно собой олицетворяет, но оно жило и умирало вместе с его надеждой и печалью. Не была ли это лишь удобная ложь, которую он твердил себе двадцать лет?

Слишком много непрошеных мыслей, чтобы выдержать их накал. Он не мог думать, и все же они глубоко укоренились в нем, как и любое другое темное и отчаянное тщетное предположение с тех самых пор, как он отпустил своих пленников. И снова был только он и его несчастный рассудок.

Безысходность и ярость, Локи с такой силой отмахнул от себя столик, что тот пронесся через комнату и разлетелся об стену на кусочки. Когда нетронутое яблоко просто мягко упало, чтобы зависнуть перед ним над камнем, Локи почувствовал, как лед клубится по его ногам и рукам, как не делал уже довольно давно. Не без его позволения.

Но что теперь значит контроль? Здесь больше некому навредить. У него ничего нет, и через пять недель ему преподнесут неизбежную правду о его проклятье: он просто был недостаточно хорош, чтобы вернуться в Асгард. На что у Тора ушла пара дней, то у него потребовало двадцать один год, и в итоге он – все такое же несбывшееся ожидание Одина.

Взяв яблоко в руку, он согнул когти вокруг его мякоти, поднося теплый свет к самым глазам.

– Быть может, уничтожение твоего блеска намного раньше положит конец моим страданиям, – сказал он ему, – и остановит это бесконечное ожидание падающего топора.

Локи понял, что его угрозы пусты, в тот миг, когда произнес их, но поиграть с мыслью о возвращении себе хоть какого-то контроля было приятно. Его давалось так мало за все время его заключения. И еще меньше с тех пор, как появился Тони, со сверкающими глазами и живым остроумием, на каждом шагу бросающий ему вызов своим умом и глупым безрассудным сердцем. Уничтожить яблоко и себя означает никогда не увидеть его вновь, и Локи дал себе обещание.

Получит ли он свободу или отказ, он снова увидит Тони Старка. Как и с многим другим, что Локи страстно желал, только время стояло между ним и тем, к чему он стремился.

У его ног яблоко залило светом всю комнату, светясь его решимостью.

Локи мог быть терпеливым.

Особняк Тони Старка – Малибу, Калифорния

– Ну ладно, Джарвис, покажи мне свое нижнее белье. Все.

– Как пожелаете, сэр, – терпеливый тон Джарвиса говорил, что он точно понял, что Тони имеет в виду. На проекционном экране развернулся заполненный и точный по форме список утвержденных программных обновлений. Обязательные регистрационные причины для инородной установки варьировались от “90% уверенности в скрытой информации, относящейся к управлению червоточинами содержится на зашифрованных серверах – проникновение по приоритету” до лаконичного “установка совершена под руководством администратора: Вирджиния Поттс”. Тони чувствовал себя ограбленным, едва лишь глядя на это.

– Отвратительно, – наконец высказал Тони. – Господи, Джарвис. Ты провел ночь с каждой исполнимой программой, известной человечеству, и породил повсюду уродливых детей. А потом ты мне еще скажешь, что у Internet Explorer очень милая E.