Текст книги "Зимнее Сердце (СИ)"

Автор книги: goddamnhella

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)

– Нет, не ей, – перебил Тони, махая рукой на оледенелое русло. – Она не знала, что он тонкий…, – он подавился волчьим мехом от брошенного ему на голову плаща. Почему он всегда попадает в рот?

Когда он стянул его с лица, Локи сбросил с себя ботинки, обнажая тонкие ноги с длинными когтистыми пальцами. Тони увидел еще больше отметок, но отвел взгляд, когда Локи пошел к занесенному снегом льду.

Наташа как будто хотела отшатнуться, но учитывая прямую спину и сжатые кулаки, не собиралась делать подобного. Локи ступил на лед. Не надавливая, судя по мышцам бедра, но дотрагиваясь.

Вздох, который он втянул в легкие, был спокойным и размеренным и заставил снег падать в тихом и спокойном порыве белизны .

– Ты ее спасешь? – выпалил Клинт, его рука даже схватилась за золотой наруч Локи. – Если спасешь, я… я… я не знаю, что сделаю.

– Успокойся, Бартон. И отпусти, – Локи взглянул на Тони и отвернулся. – Я сделаю все, что могу.

Клинт отпрыгнул назад, хватая теперь рукав Тони, пока они наблюдали, как Локи выходит на лед, ступая так, словно он точно знал, куда можно, хотя он не мог знать, это невозможно знать. Наташа сглотнула, стояла неподвижно, как статуя, едва дыша.

– Что он собирается делать? – испугано прошептал Клинт на ухо Тони.

– Он собирается ей помочь, – вероятно. Может быть. Клинт или не Клинт, но Наташа оставалась женщиной, пролившей в замке много крови. Той, кто, возможно, увеличил приговор Локи, когда он случайно заморозил руку Клинта. Что, если Локи решил ее просто убить? Решил, в конце концов, что яблоко не имеет никакого значения. Что ты сделаешь, когда разозлишься и сдашься?

Он сдался?

– Стой смирно, – велел Локи Наташе, – и я дотянусь до тебя. Лед не сломается под моими ногами.

– Зато он сломается под моими. Уже сломался, – она наклонила голову. – Это из-за того, что я сделала? Наказание? Неделя после нашего разговора, и теперь это…

– Это не моих рук дело, – резко ответил Локи. – Ты порочное бельмо на моем глазу, но я не могу винить тебя за твои поступки, – его кулаки сжались и расслабились. – В конце концов, однажды я поступил точно так же. Я пришел как друг. А когда мне доверились, я убил, – тоскующий вздох. – Конечно же, это был мой отец, но такие детали не должны портить хорошую историю.

Наташа удивленно дернулась, ее ноги слегка скользнули назад. На секунду она потеряла равновесие и ударилась коленом об лед.

Последнее, что видел Тони – огромные зеленые глаза и копну рыжих волос. Почти как в их первую встречу.

Наташа исчезла подо льдом…

… и как расплывчатый хвост синей кометы, Локи нырнул за ней.

========== Глава 7 ==========

Лишь слабая рябь показывала, что Наташа и Локи провалились. Темная вода подо льдом утянула их вниз, не оставляя ничего, кроме следов на снегу.

Одну невероятную секунду Тони вместе с Клинтом стоял в тишине, его глаза не отрывались от неровной дыры во льдине. Они оба пропали в один миг.

– О Боже, Боже, Наташа, – рванувшись вперед и разорвав безмолвие, Клинт побежал к дыре, словно собирался нырнуть в нее следом за ними. Тони едва успел его перехватить, вцепившись пальцами в рубашку и потянув так сильно, что Клинта развернуло, и он упал в руки Тони. Его зубы громко стучали, дыхание с хрипами вырывалось из горла, пока он неловко выбирался из объятий Тони. – Нет, я должен, нам надо расширить дыру, иначе…

– Ты тоже провалишься туда, – резко оборвал его Тони, удивляясь, с каким трудом ему удалось это произнести. Клинт обхватил его за спину, вконец лишая себя возможности, наперекор своим попыткам, на побег. – Мы будем ждать. Может, он успеет вовремя ее поймать.

– А с ним что? Кто поймает его?

Тони сглотнул. Неделю назад поймал он. Вода под снегом и льдом оставалась совершенно неподвижной. Безмятежной. Холод вызовет панику в организме Наташи, но волноваться больше стоит из-за течения и отсутствия кислорода. Даже Локи умрет, если не разобьет лед.

– Верь, – мрачно сказал Тони.

– Зачем? Ты же не веришь, – выкрутившись из захвата Тони, Клинт подобрался к замерзшему руслу. Он уставился на лед мокрыми от слез глазами, его взгляд ярко засверкал синевой, когда на его лицо упал слепящий послеполуденный свет.

Прошла минута, вторая. Никто не всплывал.

И ничего не происходило. Клинт и Тони просто стояли там, как запасные детали, в совершенно бесполезном ожидании.

Верь, сказал он. В кого? В Локи? В Локи, который не любил Наташу. Но все равно нырнул. Такой долг у сукина сына: а теперь они оба, вероятно, там утопятся.

Тони подумывал, как бы уговорить Клинта отойти от русла, когда лед разбило закованное в броню предплечье, осыпая их белыми осколками. Клинт подскользнулся и рухнул на задницу, отползая в сторону, когда на поверхность выпихнули безвольное тело Наташи и с такой силой толкнули по снегу, что оно проехалось до самых ног Тони.

– Черт, – подхватив Наташу под мышки, Тони оттащил ее на безопасную землю, перевернул, отбрасывая мокрые волосы с лица и проверяя пульс, дыхание. – Бартон, иди сюда!

– Сейчас, – проворчал Клинт. Тони взглянул на него и выругался; тот тянул изо льда Локи. Голыми руками. – Она дышит?

Наташа лежала на снегу как фарфоровая кукла, неуклюже раскинув конечности, завернутые в промокшую красную и синюю ткань. Слабый пульс был, но ее грудь не двигалась. Остановка дыхания.

– Ах, дерьмо, – придется Тони поработать.

Реанимирование для него было, как правило, проходным знанием, усвоенным так, “на всякий случай”. Инсен немного подучил его в их маленьком сыром уголке пещерной системы, потому что “всякий случай” обретал высокую вероятность, когда ты делаешь оружие для человека, которого в качестве поощрения смешит запихивание в разные жуткие места раскаленного угля. И с сердцем Тони так и было, его обучили парочке приемов спасения жизни.

Первые две попытки дались тяжело. Откинуть голову, зажать нос, накрыть рот. Вдох. Грудь не поднялась. Снова откинуть голову…

– Держи крепче, Старк, и закинь голову вот так. Ты никого не спасешь, если будешь дышать им в желудок.

– Знаешь, у телевидения есть много ответов.

… Снова вдох. Грудь не шевелится.

– Черт побери, – выругался Тони, разгребая в стороны снег и выравнивая тело Наташи. Он снова проверил ее пульс. Еще не пропал.

– О Боже, – сказал Клинт, наблюдая, как Тони снова закидывает ее голову. – Ты точно знаешь, что делаешь? Разве не надо еще и на грудь надавливать?

– Ее сердце бьется, – Тони опять наклонился, раскрыл рот шире, прижал к ее рту и выдохнул. Грудь приподнялась. Да. – Легким просто нужна небольшая помощь. Можешь проверить пульс? Скажи мне, если он остановится.

– Хорошо, – Клинт приложил два пальца к горлу Наташи, уверено нажимая под челюстью. Прямо на сонную артерию; он явно раньше это делал. Затем он понял, что мешает Тони, и переключился на ее запястье. Вместе они пытались заставить Наташу Романофф задышать.

Прошли две долгие минуты, прерываемые иногда лишь пятью секундами дыхания, когда Клинт находил ее пульс, терял, и еще раз находил, когда вспотевшие руки Тони перемещались и исправляли положение. Локи присел с другой стороны, молча наблюдая за ними. Мороз облепил его руки, загустел до льда и упал в снег, как продолжение бесконечно замкнутого круга.

– Подожди, я не… я потерял ее пульс, – глухо промолвил Клинт. – Подожди. Кажется, я запутался.

Тони оглянулся, его пальцы потянулись к ее шее, чтобы проверить, и в эту же секунду Наташу передернуло, а из ее рта и ноздрей полилась вода.

– О, аллилуйя, – выдал Клинт, падая спиной на снег. – Ненавижу вас всех.

А Локи перевернул ее на бок, убрал волосы и разгреб снег перед ртом и носом. Тони схватил одеяла, которые они отбросили прочь, когда Наташа ступила на лед.

– Сними с нее мокрое платье, – велел Тони, укладывая одно одеяло поверх другого. – И унеси ее отсюда.

Наташа едва находилась в сознании, хрипящая и залитая пахнувшей виски водой, но она тряслась и дрожала от холода, а ее губы окрасились в странный фиолетовый оттенок. Клинт стянул с нее платье, его пальцы летали над шнуровкой, пока Локи осторожными касаниями стащил с ее рук ткань. Клинт даже не заметил, как это произошло, он просто скомкал платье, а рукав использовал, чтобы очистить ее рот от затора. Ну что за команда.

Но это не должно было сработать. Не так легко, по крайней мере. И все же Наташа дышала, она была жива и дышала, хоть и откашляла все свои внутренности. Детали ведь не имеют значения?

– Отнеси ее внутрь, – прохрипел Локи, плотно заворачивая ее в одеяла. – Ты знаешь, что делать, Бартон. Иди.

Клинт подхватил Наташу с силой, которой Тони от него не ожидал, поудобнее устроил руки и направился ко входу так быстро, как мог.

Быть может, он был чересчур подозрительным. Быть может, это чудо, а может, он просто сделал все правильно. Наташа была жива и здорова. Они оба. Развернувшись, Тони осмотрел Локи.

– Ты в порядке? Весьма бодрые движения для парня с покусанным боком, – не скрытые бинтами, следы укусов все еще виднелись, хотя и несправедливо поблекли.

Присев в снег на корточки, Локи осматривался в поисках сапог и плаща. Его окутывал иней; даже волосы, пронизанные белыми нитями, свисали на лоб и плечи, оплетая рога и падая на глаза. Впрочем, его глаза ясно горели красным, когда они впились в Тони. За приоткрытыми синими губами белой вспышкой мелькнули зубы, один клык слегка выступал из-под нижней губы.

– Я восстанавливаюсь быстрее тебя, – ответил Локи, надевая сапог. – И я более сильный, – он натянул второй ботинок поверх промерзших штанов, не обращая внимания, как по его холодной коже сбегает талая вода. – Я в полном порядке.

– Ты все равно мог утонуть, – и не только это, трясущиеся руки Локи едва ли имели что-то общее с лихорадкой. – Ты в порядке?

– Иди внутрь, – пробормотал Локи, поднимаясь и поворачиваясь, чтобы поднять свой плащ. Тони уронил его в снег. Здорово. – Твоя нога еще не восстановилась. Зачем вы сюда вышли? Тут нет ничего, кроме снега и старых деревьев, – подхватив шкуру, он перекинул ее через локоть и, хмурясь, повернулся к Тони.

– Вот именно. Деревья, – улыбнулся он. – Мне нужна древесина, чтобы сделать лук. Это неотъемлемый материал, так сказать.

– Лук.

– Я обещал Клинту сделать лук, который компенсировал бы ему руку, – пояснил Тони, поднимаясь и отряхивая ноги от снега. Озноб давно пробирал кожу, но ощущать его он начал только сейчас. – Я все равно осмотрюсь.

– Нет.

Тони моргнул.

– Прости, что?

Локи сверкнул глазами.

– Ты невероятно склонен к несчастным случаям. Ты же упадешь в воду, или что-нибудь такое же нелепое и невероятное. Я устал от спасения шкуры, твоей и их. Возвращайся в дом и лечи ногу.

– Слушай, я не спрашиваю твоего разрешения или помощи, – заспорил Тони, складывая руки на груди в защите от разыгравшегося ветра. – Может, тебя и удовлетворяет коротать дни во тьме, зализывая раны и жалея себя, но мне нужно занимать себя чем-нибудь созидательным. Я в этом хорош.

Может быть, он немного преувеличивал с таким ответом, но это он был здесь узником, которому сказали, куда не надо ходить, а теперь ему вообще приказывают, потому что это удобно Локи. Тони может с ухмылкой выдержать не очень большое количество такого бреда, прежде чем начнет злиться.

– И твоя цель – создать лук, – ехидно выдал Локи. В его глазах вспыхивали злые искорки. – Часто ты создавал оружие, чтобы скоротать время?

Тони рассмеялся до слез. И не знал даже, с чего вдруг. Теперь в этом не было ничего смешного.

– Бывало, – выдавил он наконец, потирая уголок глаза кулаком. – Ага. Бывало. Хотя тут мало что можно соорудить, – он почти ожидал, что Локи уберется отсюда или снова разозлится для разнообразия, но он лишь взглянул на грудь Тони, где через красную рубашку светился атомный реактор. Теперь, когда его рубашка была наполовину расстегнутой, почти видимый. В тот день, когда он вытаскивал реактор и оставлял его болтаться на груди, он потерял в снегу пуговицы и футболку. Да и не было смысла никакого скрывать реактор от людей, которые уже видели его целиком. Тем более, никто не собирался его здесь похищать из-за технологии.

– Ты это сделал, – больше утверждение, чем вопрос, но Тони кивнул, ожидая неизбежного. Что он делает? Как он там оказался? Не больно? Где твое сердце? Все то же самое спрашивала Пеппер, когда он почти два месяца назад возвращался к цивилизации на машине.

– Ты болен?

Брови Тони взлетели.

– Нет. Да. Я… ранен, – он хотел добавить больше, немного больше объяснений перед тем, как получит сухое согласие или смех и кивок, но слова иссякли. Быть может, ему аукнулось бегство от самоанализа как от бедствия; временами он удивлял правдой даже сам себя.

Взглянув на замок, Локи, казалось, боролся с собой. Руки, которые до сих пор мелко потряхивало, покрыло льдом, и это зрелище обеспокоило Тони сильнее, чем следовало.

– Тебе плохо? Что не так? Давай, ты же пугаешь меня. Ты перестарался? – осмотрев зажившие раны на боку, Тони шагнул ближе и нагнулся, чтобы изучить его внимательнее. Вдруг он разодрал себе что-нибудь. – Нет ничего постыдного, чтобы сказать мне, что я всегда прав… дерьмо! – кожу пальцев кольнуло холодом, обжигая без пламени, ощущение пронзило руку Тони раскаленным ударом боли.

– Нет! – Локи хотел было оттолкнуть ладонь Тони, но остановил движение прежде, чем смог бы нанести еще больше вреда, и теперь размахивал руками, словно не знал, куда их еще деть. Его лицо пересекли ярость и страх. Паника, понял Тони. Это паника. – Сколько еще раз я должен повторять, идиот?!

– Прости, – выдавил Тони, задыхаясь от боли. Ведь его пальцы не онемели, их покалывало, словно были повреждены нервные окончания. На них не было льда. – Я думал, что урон наносят только твои руки и ноги.

Теперь Локи тяжело дышал, скаля клыки, он отшатнулся от Тони, словно хотел сбежать.

– Да, – он ненадолго прикрыл глаза, затем снова распахнул. – Я не знаю, что со мной не так, – он соскоблил с груди лед, глядя на его скопление на руке, как будто никогда не видел прежде.

– Ладно, ух, хорошо, давай работать с тем, что есть, – предложил Тони, пытаясь скрыть волнение. – Ты чувствуешь злость? Угрозу?

– Нет, – прошептал Локи. Его голос огрубел до баса, который запомнился Тони с камер в башне.

– Ты боишься?

– Нет, – скривился он, качая головой, – и не боялся.

– Но до тех пор, как Наташа начала снова дышать, ничего не случилось, – Тони напряженно думал. Что изменилось? Что изменилось, когда она начала дышать? Он ощутил облегчение, Клинт перестал чудить, и они пытались ее согреть… – Хах.

– Что такое? – быстро спросил Локи.

Тони еще раздумывал об этом.

– Открой рот.

– Я… что?

– Просто доверься мне. И не кусайся.

Локи смотрел так, словно не знал, то ли придушить Тони, то ли вцепиться в него как испуганный кот. При других обстоятельствах это было бы смешно, но во всем происходящем было что-то странно милое. Локи даже не понимал, что с ним такое. И если подозрение Тони верное, то это вызовет много вопросов.

Тони нажал пальцем на зубы Локи, слегка надавливая так, чтобы нижняя челюсть открылась шире. Приподнявшись, Тони осторожно коснулся одного из рогов Локи и ничего не почувствовал. Кость не выделяла лед. Это была просто кожа.

– Потерпи, – тихо пробормотал Тони… и просунул палец под язык Локи. У него во рту было горячо и мокро, никакого льда. Есть. Он убрал палец и вскинул ладони, извиняясь перед хозяином прежде, чем тот успел выдавить проклятья. – Ну, я думаю, что ты замерз.

Локи с сомнением уставился на него.

– Я ледяной великан.

– Я почти уверен, что ты поглощаешь тепло, – пожал плечами Тони, вытирая палец об штаны. – Теплокровный, с точки зрения неспециалиста. Я думаю, это имеет смысл, поскольку твой народ живет в студеной тьме. Лед может быть просто признаком, что твое тело старается вновь выровнять температуру, или может, удаляет холод таким способом, которым может, – по ошеломленному лицу Локи Тони почувствовал, что ему вероятно разумнее будет предстать менее осведомленным в этом, возможно, хреновом предположении. – Не то, что бы я был доктором или что-то такое.

Локи вздрогнул, когда Тони снова потянулся к нему, но лишь для того, чтобы взять плащ, который тот повесил на руку. Распрямив его, Тони решил, что он не сильно влажный, поэтому набросил его на плечи Локи, заботливо огораживая свою кожу от кожи Локи. Сомкнув на груди края, ему понадобилась пара секунд, чтобы чувствительные пальцы нащупали застежку и просунули ее в петлю на другой стороне.

Из-за льда, скопившегося на обнаженной коже Локи, плащ и мех не дадут много тепла. По большей части, Тони было просто приятно видеть его на нем. Локи просто смотрел на него, не отводя глаз, не пытаясь даже вытащить волосы из-под меха. Может, он не хотел, чтобы Тони увидел, что его руки все еще дрожат.

Между ними повисла слегка неловкая тишина. Тони, понимая, что и сам уже чертовски сильно промерз, отказался от поисков подходящей ветки для лука Клинта, и решил все-таки вернуться в замок. В любом случае, надо проверить Наташу. Всегда есть что-то, что он может сделать, чтобы помочь. Принести еду, например. Или небрежно притвориться безразличным.

Локи, кажущийся совсем потерянным, последовал за ним.

Путь обратно до замка был не такой уж и длинный, но по дороге Тони умудрился наступить в каждую неглубокую дыру и споткнуться об каждую спрятавшуюся в снегу палку. Голова Локи задумчиво опустилась, казалось, он не обращал особого внимания, хотя Тони видел, как тот инстинктивно дернулся, когда он споткнулся в первый раз. На самом деле Тони не был склонен к физическому контакту, но опасность раззадоривала его таким образом, что когда ему говорили что-то не делать, именно этим ему и хотелось заняться в первую очередь.

– Я видел, как Клинт тащил тебя из воды, – внезапно сказал Тони, устав от тишины. – Это здорово. Наверное, хорошо, что ты оледенел только после этого.

Локи издал утвердительный звук, но казалось, не слушал.

– Знаешь, ты поступил хорошо, – упорствовал Тони. – Ты мог просто позволить Наташе умереть. Бог знает, она этого ожидала.

– Даже чудовище совершает ошибки, – сухой юмор в лучшем виде, но Тони он не понравился.

– И как яблоко за эти дни? Есть червяки?

– Гниет. Как твоя нога?

– Выздоравливает. Твоя комната растаяла?

– Нет. Ты напивался до потери чувств снова?

– Почти. Не мог бы ты перестать быть таким засранцем?

Косой взгляд Локи был мрачным.

– Не мог.

Разозленный, Тони ускорил шаг, чтобы вырваться вперед. Когда Локи догнал его, он замедлился. Ребячество, конечно, но кто бы говорил. Утихомиривать вспышки гнева не его талант. Если его так выводит из себя лед, он может, черт возьми, делать какие-нибудь дыхательные упражнения и разобраться с ним.

– Знаешь, я даже не знаю, почему ты так переживаешь о своей коже. Для кого-то, кто избегает нас и ненавидит, когда люди прикасаются к нему, ты кажешься сильно обеспокоенным тем, что останешься в одиночестве, – Тони подождал, пока Локи повернется и зарычит на него, прежде чем выдать свою самую лучшую улыбку. – Новость, снежный человек: все это время ты просто отлично справлялся.

Тони пересмотрел тон, как только Локи шагнул к нему, на его руках потрескивал лед. Он когда-нибудь оставит его в покое?

Встав рядом в полный рост, Локи возвышался над ним, как башня, нескладная фигура рогов, меха и синевы. Острые зубы, обнажившиеся перед Тони, смотрелись еще более опасно.

– Я построил свой мир со знанием, что моя кожа несет только боль и страдание. И я понимал, что моя сила вызывает боль и страх, хочу ли я этого или нет. Ты же настаиваешь, что может быть по-другому, – когтистая рука выскочила и схватила запястье Тони через край зеленой ткани, встряхивая, чтобы раскрыть ладонь. Пальцы на кончиках покраснели и все еще дрожали от волнения и холода. При виде их вспыхнувший было гнев спешно покинул Локи, оставив после себя лишь странную печаль. – А теперь посмотри на себя. Цена моей надежды.

Тони глянул на свои руки.

– Это просто предупреждающий выстрел. Прекрати эту театральность, – его слова были небрежными, но в желудке копошилась вина. Это он сделал? И такой результат? Вовсе не покорность заставила его заинтересоваться; в основном он считал, что в лучшем случае был забавляющим раздражением. Любопытным. Он никогда не собирался изменять Локи. Всего лишь хотел проверить его границы. Потыкать в уязвимые места. Бросить вызов. Локи – грозная сила, и замкнутое, питающее к себе отвращение, ледяное существо. Что еще должен был сделать Тони?

– Тогда обращай внимание на предупреждения, – хватка на запястье ослабла и скользнула прочь. Мягкая зелень, опадая, пощекотала кожу. На ресницах Локи осели снежинки.

– Я не силен в приказах, – потянувшись больными пальцами, Тони прошелся тыльной стороной ладони по векам Локи, смахивая снежинки. Ничего не произошло. Морозная корка не растаяла, кожа под ней была как лед, но ничего не обожгло Тони. Тело Локи приспособилось.

Локи застыл под прикосновением, но широко распахнутые глаза говорили, что он понял, что произошло. Он схватил руку Тони, когда тот потянул ее обратно, когти слегка кольнули бледную кожу запястья. И снова ничего, кроме холода. Никакой боли.

На кончике языка у Тони вертелись слова “я же говорил”, но они казались немного лишними, принимая во внимание болезненное облегчение на лице Локи, когда тот уставился на то место, где соприкасалась их кожа. Это не так уж много означало, но, может, то уединение, которым окружил себя Локи, было вовсе не из-за его стремления к одиночеству. Быть может, он просто не хотел тешить себя надеждами, что кто-то решит рискнуть. Или Тони просто вконец переоценил собственную важность.

Или еще что-нибудь, но все мысли начисто вымело, когда Локи склонился и прикоснулся к ноющим кончикам пальцев губами, согревая покрасневшую кожу теплым дыханием. Чужие, алые глаза, что встретили его взгляд, были печальными, но искренними.

Тони потерял дар речи. Это извинение; покоряющее, ужасное, душераздирающее извинение, и он не знал, что сказать. Поэтому он ничего не сказал, только кивнул и сжал пальцы в кулак, когда их отпустили. Прежде он чувствовал, что что-то не понимает, но это? Это совсем другая опасность.

Оставшийся путь к замку они прошли в тишине, но в какой-то согревающей тишине.

Тридцать секунд спустя Тони споткнулся об скрытый под снегом камень. Пара когтистых рук мгновенно подхватила его и удержала на ногах.

***

Как и следовало ожидать, Локи скрылся в западном крыле сразу же, как только они оказались в замке.

Решив не беспокоиться на эту тему, Тони провел оставшуюся часть дня в солнечной комнате с Клинтом и Наташей, которые по какой-то необъяснимой причине снова не разговаривали друг с другом. Кому к черту нужно телевидение, когда Тони может попросту улавливать последние взлеты и падения между двумя сумасшедшими пленниками, пытающимися быть друзьями?

Пока Наташа угрюмо кипятилась на диване под горой одеял, Клинт выглядел несчастно и виновато, сидя на полу спиной к дивану, на котором она сидела, и ковыряясь в остатках ее еды.

Довольный, Тони просто наблюдал за ними поверх своих небрежно начерканных записей, изменяя и дополняя проект, его ноги упирались в другой диван. В другой жизни это была бы технология репульсоров для перчаток, которые питались бы от дугового реактора. Бронированный костюм Марк II. Его проект, которым он занимался до того, как Зимнее Сердце захватило его и пустило всю жизнь под откос. Еще несколько недель назад Тони разозлился бы, только думая об этом в таких выражениях. Но сидя в свете камина, в тепле и уюте, накормленный, живой и в безопасности, и слушая ворчание своих друзей, которое все равно ему нравилось, даже несмотря на их странные разногласия… он даже близко не чувствовал себя несчастным. Понимание, что он не способен покинуть замок, просто стало частью его жизни. Не преградой. Обычным состоянием.

Конечно же, он скучал по друзьям, оставшимся в большом мире. Но отличие в том, что у них-то были свои жизни. Пусть эгоистично, но Тони нравилось то, что он знает, что Наташа, Клинт и даже Локи всегда где-то рядом, когда они ему понадобятся. Здесь больше некуда было ходить, и поэтому они стали семьей, члены которой ладили по важным вопросам. Трудно жаловаться на тюрьму, когда Зимнее Сердце что-то в нем насытило, что-то, что очень долго голодало, а он этого и не замечал.

Конечно, некоторые вещи до сих пор оставляли его голодным, подумал Тони, изучая парочку на другой стороне комнаты. От света камина, падающего на кремовое плечо, не скрытое одеялом, волосы Наташи пылали медью. Челюсть Клинта была жесткой линией решительности, пока он втыкал вилку в кусок холодного картофеля, хмурость, выраженная его поджатым губами, смягчилась, когда он сосредоточился. Потом он поднял взгляд и заметил, что Тони за ним наблюдает.

– Что такое, парень? – Клинт неловко потер щетинистую щеку.

– Ты девственник? – вопрос был настолько неожиданным, что глаза Наташи распахнулись, пронзая Тони одновременно испугано и заинтересовано. Зато Клинт покраснел.

– Я кое-что делал, – проворчал он. – До того, как оказался здесь. Очевидно же.

– Очевидно, – согласился Тони, глядя на любопытно нахмуренный взгляд Наташи. – Итак, в Зимнем Сердце никто не занимался сексом. Проверено.

– Ну, не то, чтобы мы не могли, – начал Клинт, стесняясь. – Но мы все были так…

– С тобой, – кратко поправила Наташа. Ее голос еще хрипел. – Мы с тобой. Никто не нуждался так сильно.

– Точно, – Клинт медлил. – Если только мы не были совершенно пьяны.

Тони отметил это на будущее.

– Значит, вы двое никогда…, – неясный взмах рукой продолжил за него.

Наташа нахмурилась.

– Я никогда не занималась сексом с Клинтом, – решительно сказала она. – Он мне нравится.

Тони вскинул брови. За этим определенно скрывалась какая-то история. Либо она поедает своих партнеров после секса. Учитывая, что это Наташа, то вполне возможно.

– Это мое проклятье, – уныло сообщил Клинт, половина картошки высунулась из его рта. Он сунул ее за щеку, как бурундук. – Я слишком милый, чтобы трахаться.

– Ага, это точно твоя проблема, – Тони улыбнулся поверх своих записей, вращая самодельную ручку между пальцами туда-обратно. – Если поможет, я не думаю, ты во всем милый. Соблазни меня.

– Ни за что, – отказался Клинт, доедая картошку. – Сколько тебе, пятьдесят?

Наташу добила оскорбленная гримаса Тони, и она расхохоталась, что привело к предсказуемому кашлю. Не то, чтобы его это беспокоило; серьезно, пятьдесят? Они оба могут катиться к черту. Ответив Клинту средним пальцем и получив обратно грязное подмигивание, Тони сложил свои записи и поднялся на ноги. Он не обязан обращать внимание на такое оскорбление.

– Надеюсь, ты подавилась, Романофф, – сказал он весело. – Я сворачиваюсь пораньше.

– Эй, Тони, – просипела Наташа, вытирая рот. – Если увидишь хозяина, передай ему спасибо.

– Если только он скрывается под моей кроватью, потому что я в самом деле сомневаюсь, что увижу его в ближайшее время, – в дверях Тони глянул на нее через плечо. – Вам двоим следовало бы поцеловаться и сделать это уже.

Покинув их под звук подавившегося Клинта, Тони отправился дальше по темному коридору. Нога немного ныла. Не так сильно, чтобы он начал хромать, но мышцы рядом с укусом болели. Можно было полежать в ванной для порядка. После обеда, пожалуй. И, может, после того, как он поиграется с Кухаркой и выудит у нее компоненты для увлажнителя. Ему удалось смешать лимонную пищевую соду и массу для многофункционального мыла, и это еще его не убило. Похоже, он упустил свое призвание как специалист по вегетарианским продуктам для тела.

– Пятьдесят, – проворчал Тони про себя, хмурясь во мраке. – Как, черт возьми, – заросшая борода, возможно, слишком старила его. Было что-то проказливое в пыльной, давно не бритой щетине, угрожающей полностью поглотить его эспаньолку и превратиться в полноценную бороду. Картины его перевоплощения в Обадаю заполнили воображение. Известный, конечно, но не его стиль. Еще лет тридцать, по крайне мере.

Он все еще раздумывал только об этом, когда дошел до широкой скамьи Кухарки, ставни которой как всегда были захлопнуты.

– Удиви меня, – велел он Кухарке, резко дергая за шнурок колокола.

Ставни распахнулись сами по себе, являя за собой кромешную тьму. Выскользнул поднос, хвастаясь коркой черствого хлеба, куском бледного сыра и чашей с водой.

– Удиви меня снова, – он запихнул поднос обратно. – Зараза.

К нему вернулся все тот же поднос. На волшебную кухню можно разозлиться? Снова засунув его обратно, он заколебался и постарался подумать о полезной и вкусной еде. Настоящая проблема для него.

Остановившись на меню, которое считал достойным, Тони позвонил в колокол.

Появилось два подноса. Один предложил с десяток пухлых, сочных устриц в половинках раковин, лежащих на ложе из соли, каждая раковина утопала в горячем соусе Морней и венчалась корочкой золотисто-коричневого сыра. Свежая зелень, сбрызнутая выдержанным бальзамическим уксусом, окружала их. На другом подносe стояла широкая тарелка со средне-прожаренным бифштексом, покрытым грибами и жареным луком, в сочетании с масляными овощами и жирным картофелем. Это была та же самая еда, которую он ел в ночь перед отлетом в Афганистан, где и мечтал о ней несколько месяцев подряд.

После короткой паузы появился третий поднос, почти неохотно отдавая ему бутылку красного вина. Тони не просил вина, но после изучения этикетки, отдал должное вкусу Кухарки. Комплект столового серебра звякнул, словно в ответ, и ставни вновь захлопнулись.

Еды было слишком много, чтобы тащить к себе в комнату, поэтому Тони устроился на скамье, вряд ли Клинт и Наташа в скором времени соберутся пообедать. Может, стоило бы просто перетащить стол поближе к окну Кухарки. По крайне мере, он не наступит в тарелки с холодным супом, когда Клинт на всю ночь оставлял их на полу в солнечной комнате.

Он ел вторую устрицу, когда уловил краем глаза золотое сияние. В синем вечернем свете едва покачивался фонарь.

– Два появления за один день? – спросил Тони у Локи, подхватывая сыр с вилки. – Полегче, тусовщик.

– Я пришел не просто так, – подойдя к скамье, Локи поставил фонарь с другой стороны от ставней. На его лицо упал свет, от чего глаза засветились как угли. Решив, что он имел в виду ужин, Тони зачерпнул третьей устрицей соуса и сыра и с небольшим размахом подал Локи.

– Поможешь мне это съесть?

Локи прищурился.

– Я предпочитаю есть в одиночестве.

– Ты всегда в одиночестве, – парировал Тони, удерживая крохотный кусок устрицы на вилке. – Я не буду разговаривать.

Явно не одобряя идею, Локи потянулся и пальцами отщипнул с вилки кусочек, отправляя его в рот. Из-за запаха на его лице мелькнуло какое-то сомнение, и на секунду Тони подумал было, вдруг у него аллергия, но Локи обчистил вилку, не поморщившись. Он смаковал приятный вкус, а потом его горло дернулось, проглатывая.