Текст книги "Зимнее Сердце (СИ)"

Автор книги: goddamnhella

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц)

Не растрать свою жизнь понапрасну.

– Я сделал что-то хорошее, – сказал он воспоминаниям об Инсене. – Я спас ее. Этого достаточно.

Хотя, теперь причины вряд ли имели какое-то значение. Сделка есть сделка – побег невозможен. Тони толкнул первую попавшуюся дверь и вошел внутрь. Там было так же пустынно и одиноко, как и в остальной части замка. Все окутывала пыль и паутина, даже кровать и занавески.

Дом, милый дом.

Навсегда.

Тони вздохнул и принялся за работу.

–

* Клинт шутит

** Отель “Overlook Hotel” из романа “Сияние” Стивена Кинга

========== Глава 2 ==========

Чтобы придать спальне более приличный вид, ушло порядка полутора суток. Хотя возможно, если бы Тони знал о мытье и вытирании пыли чуть больше, то потратил бы и меньше времени.

Он не разрешал себе лечь спать, пока не закончит прибираться, используя сон, как своеобразную награду за уборку каждого угла комнаты. Задачи отвлекут тело и разум, рассудил он. Занавески избавились от пыли, а под ногтями почернело, когда через прежде покрытые грязью окна прорвался зимний свет, освещая окутанные паутиной стены. Он нашел умывальник, который перетащил к окну, чтобы использовать как ведро, разорвал наволочку на тряпки и открыл окно. Свежий воздух наполнил комнату, понемногу выгоняя пыль. Вскоре в спальне не осталось и намека на запах заброшенного подвала, и комната стала пригодной для жилья.

Ванная комната расстроила его – даже с удобствами в виде водопровода, на горячую воду не было никакого намека. Тони спускал воду в трубах до тех пор, пока коричневую жидкость не сменила чистая, прозрачная струя. Между тем, он сделал мысленную заметку – никогда больше не пользоваться древней ванной снова. Поводом для этого служил умывальник, и он собирался воспользоваться им со всей возможной пользой.

Его никто не беспокоил. Совсем. Одиночество и такая свобода действий немного напрягали, но Тони старался об этом сильно не задумываться. По крайней мере, пока желудок не попытался проглотить себя, вынуждая его, наконец, озадачиться вопросом, где, черт побери, здесь кухня. Ведь тот парень, Клинт, чем-то питается. Или он промышляет охотой? Маловероятно, что поблизости от замка вдруг окажутся торговый автомат или супермаркет.

Он все еще не представлял, в какой части Солнечного каньона находится. Учитывая отсутствие места на карте, они либо схвачены и скрыты самой зимой, либо их здесь вообще нет. Тони занимал себя мыслями о порталах и червоточинах, пока спускался на первый этаж в поисках кухни. По его часам приближался полдень. Снаружи было облачно и снежно, но солнечный свет, разрывающий облака, укутал все вокруг ослепительным свечением. Казалось, вокруг замка нет ничего, кроме заснеженных кустарников, нескольких непонятных статуй и одного или двух неработающих фонтанов.

Только Тони решил отказаться от мысли о еде, как увидел неясную тень, прошедшую мимо.

– Эй, – позвал он, набирая темп, когда неизвестный зашел за угол. – Эй, Клинт, это ты? Можешь помочь? – не получив ответа, Тони ускорился, чтобы догнать собеседника прежде, чем тот уйдет достаточно далеко. – Слушай, я знаю, что я тут новенький, и у вас в запасе наверняка полно бредовых шуточек для новичков, но голодовка… ой. Привет.

– Привет, – ответила женщина. – Новенький.

В свое время Тони повстречал довольно много людей, но никто из них не реагировал на его существование с таким же абсолютным равнодушием, как она. Даже хозяина взбесило его появление, в конце концов. Однако, решил Тони, любой, каждое утро видевший это лицо в зеркале, вероятно, обладает некоторыми чертовски высокими ожиданиями. Она выглядела сногсшибательно: длинноногая, с рыжими волосами, небольшими зелеными глазами и большим ртом, который, казалось, забыл про улыбку. Хотя, пленница в волшебном замке – тут не до улыбок.

Пока он думал, ее взгляд скользил по его дорогой обуви, брюкам, сшитым на заказ; поднялся до любимой красной рубашки; запнулся на странной эспаньолке – с бритьем было все в порядке, никого ведь не оскорбляла эспаньолка – и, наконец, достиг глаз.

– Ну, после этого беглого осмотра, ты можешь показать мне, где находится кухня? – Тони замялся. – Пожалуйста, скажи мне, где здесь кухня.

Вздохнув, она повернулась и пошла обратно, мимо большого зала, судя по размерам перекрытых деревянной балкой дверей.

– Хорошо это или плохо, но кухни нет, – начала она ровно. Они остановились у большой каменной кухонной стойки, встроенной в стену c деревянными поднимающимися ставнями. Устройство походило то ли на кухонный лифт, то ли на стол для выдачи фаст-фуда, сложно сказать. Женщина указала на тусклый бронзовый колокол, висевший перед закрытыми ставнями. – Когда решишь, что хочешь съесть, позвони в колокол. Еда появится.

В качестве примера, она на секунду сощурилась, задумавшись, а потом дернула шнурок колокола. Ставня раздвинулась, обнажая густую, неестественную тьму за собой. Из нее показался поднос, заставленный тарелками с блюдами, пахнувшими как бефстроганов и жареный картофель, от которого еще поднимался пар. За подносом проследовали столовые приборы и бокал красного вина.

Ставня снова захлопнулась.

Тут же возникло не меньше сотни причин, по каждой из которых Тони вдруг почувствовал себя глубоко подавленным. Ну конечно, кухня была волшебной. Все было волшебным.

– Мне надо выпить.

Внимательно изучив его, она живо обернулась и снова позвонила в колокол. На этот раз из-за ставни предложили огромный чизбургер в окружении золотистой картошки фри. Второй поднос преподнес два бокала под мартини, оливки, бутылку джина, вермута и поблескивающий шейкер. Тони слегка оживился: быть может, после всего случившегося замок побалует его чем-нибудь приятным.

– Сначала еда, – решила эта таинственная женщина в самый ответственный момент. – Пойдем со мной. Использовать можно лишь несколько помещений, и из них удобнее всего будет пообедать в солнечной комнате, – она не стала дожидаться Тони – что, похоже, вошло здесь в привычку – и просто подхватила составляющие для мартини на свой поднос и пошла обратно в коридор. Забирая свой поднос, Тони задавался вопросом, может ли он надеяться на хлебные крошки, которые в следующий раз приведут его сюда.

Он вспомнил про птицу, которую видел по пути в замок. Были ли в этих владениях другие животные? Волки смахивали на патрульных, выслеживающих людей, которым нельзя покидать это место. Но хозяин обещал Пеппер свободу. И Тони наделся, что с ней все в порядке. Решив позже найти Клинта и узнать о Пеппер, он последовал за пленницей в единственную ярко-освещенную комнату, которую видел недавно.

Солнечная комната была такой же большой, как и все остальные, но в ней стоял здоровенный ревущий пламенем камин и уютная мягкая мебель. Раздвинутые шторы открывали вид на заснеженные сады, их Тони видел через свое окно, но с этой стороны они выглядели более привлекательными. Вся комната, от диванов, кресел и низких столиков до небольших металлических подсвечников над головой, внушала тепло и уют.

Поставив свой поднос, женщина устроилась на диванной подушке и взмахом руки предложила ему присоединиться.

– Меня зовут Наташа Романофф, – представилась она для начала, когда он сел перед ней. – И я здесь уже более трех лет.

– Я Тони Старк, – он протянул руку, – и я здесь уже два дня. У меня так много вопросов.

– Не сомневаюсь, – она крепко сжала его ладонь. – Добро пожаловать в Зимнее Сердце.

Обед прошел за едой на полу у камина, во время него Наташа отвечала на все вопросы, которые могли только прийти в голову Тони о замке. Несмотря на то, что ей в целом не хватало манер, и наблюдала она за ним, как за насекомым большую часть времени, женщина знала об этом месте много удивительного и, не колеблясь, делилась с ним. Тони открыл для себя, что, главным образом, был прав на счет местных порядков, хоть синий хозяин и разъяснил большую их часть еще в первую ночь.

Наташа нашла замок после автомобильной аварии в Вашингтоне. Она не помнила подробностей, только то, что брела на свет и вышла к замку. Что-то еще в этой истории осталось несказанным, Тони был уверен, но решил оставить личные вопросы до хотя бы четвертого бокала мартини. Ему не пришлось рассказывать свою историю – тот парень, Бартон, уже растрепал о его сделке ради свободы Пеппер.

Клинт Бартон, как узнал Тони, жил в замке последние пятнадцать лет. Выходит, он был подростком, когда попал сюда. Наташа не стала рассказывать ему ничего больше, и Тони решил, что они с Бартоном не особенно близки. Замок, полный одиночек. Здорово.

– Значит, ты русская? – спросил наконец Тони, когда разговор перешел в уютное молчание. – Твое имя переведено на английский лад. Как оно звучало, Романова?

– Это не твое дело, – ее взгляд был резким. – С одной стороны.

– А с другой?

– Имена здесь ничего не значат. Даже твое, – взяв вермут и джин, Наташа ловко смешивала мартини. Тони почувствовал, как защемило сердце. Три года назад, когда Наташа была свободной женщиной, Тони Старк вел себя, как развратный мудак. Проклятье, да так было еще три месяца назад. Он ничего из себя не представлял, кроме денег, женщин, алкоголя и одаренности. Награды и премии за просто так. Общественное положение и власть. Забвение.

– Отлично, – в конце концов отозвался он. Шов между кожей и реактором чесался. Он не обратил внимания на ее любопытный хмурый взгляд и подтащил к себе вниз теплый плед, устраивая его между спиной и старыми деревянными панелями гостиной. – А теперь ты расскажешь мне то, что меня в самом деле интересует?

– Смотря, что именно, – сильно встряхнув шейк, она отвинтила крышку и разлила содержимое по бокалам. – Хотя, я догадываюсь.

– Хозяин, – Тони принял предложенный ему напиток.

Она кивнула, придвигаясь к нему. Ее платье было странным, как он, наконец, заметил. Как будто его сшили из одной из штор, если судить по темно-синему цвету. Неужели в Зимнем Сердце нет никакой одежды?

– Я немногое знаю о нем, – предупредила она. – Кто он, откуда, сколько ему лет – он не рассказывает. Он никогда не покидает западное крыло, кроме как по ночам, но даже тогда просто ходит по замку кругами. Кажется, это единственный раз, когда он проверил, живые ли мы или нет, – ее губы сжались, а все, что она хотела сказать, было проглочено с основательным глотком мартини. Тони угрюмо смотрел на падающий за окном снег.

– Он отшельник, который не замечает всех вокруг, но он не позволит людям уйти.

Наташа слегка пожала плечами:

– Иногда здорово, что есть люди, на которых можно не обращать внимание. Это куда лучше, чем быть поистине одному, не правда ли?

– Не мели чепухи, – ответил Тони. – Я пытаюсь добиться от разозленных пленников, томящихся здесь, трезвых мыслей. Что случится, если его разозлить? Кто-нибудь ходил в западное крыло? Его можно ранить?

Наташа смотрела удивленно. Или она не ожидала, что он сразу перейдет к насилию, или ожидала, что он сначала попытается выкупить свою свободу. Разве не так поступили бы богатые финансовые воротилы?

– Не трогай его, – наконец сказала она. – Если он не убьет тебя на месте, Клинт выбросит тебя на съедение волкам. У него есть небольшие проблемы с преданностью, что-то вроде Стокгольмского синдрома.

– Я могу предположить, как ты это выяснила? – содрогнулся Тони.

– Я пыталась установить стандартную масляную ловушку на парадной лестнице. Хозяин нашел ее, а потом Клинт нашел хозяина, – ее губы скривились. – Клинта заморозило, когда я добралась туда. У него все еще поврежден нерв в руке, которую лед поймал в ловушку. На самом деле, очень обидно – я слышала, ему нравилось стрелять из лука.

– Вот дерьмо. То есть, ты с Клинтом не ладишь?

– Я избегаю его, – сказала она как ни в чем не бывало. – Я избегаю его, я избегаю хозяина, и, если тебе повезет, ты не увидишь меня после сегодняшней беседы.

Не смотря на все дружелюбие, после этого разговор довольно быстро завял. Наташа, очевидно, еще могла поспорить. А Тони без труда ответил бы, но это означало невеликий выбор тем для общения в будущем.

– Приятно побеседовали, – подытожил он, допивая свой бокал и закусывая оливкой. – Я полагаю, ты никогда больше меня не увидишь. Это твоя комната? Потому что, это, вероятно, единственное место, до которого я смогу добраться.

Она покачала головой. Движение обнажило тонкий белый шрам на ее шее, а потом волосы скрыли его.

– Это просто одна из восстановленных Клинтом комнат. Думаю, его цель – восстановить их как можно больше.

– Интересно, – это означало, что у Клинта есть доступ ко всем инструментам и материалам, которые здесь есть. – Спасибо за информацию, – он повернулся к двери, размышляя, есть ли здесь что-нибудь, что он мог бы использовать в качестве кузницы, когда Наташа снова заговорила.

– Оставь хозяина в покое, Тони. Я не думаю, что мы здесь по его вине.

– Но он виноват, что мы не можем отсюда уйти, – пожал он плечами.

– Конечно. Но тебе и впрямь есть куда идти? – она неуверенно поставила свой бокал. – Или есть кто-то, кто в самом деле будет тебе рад, если ты вернешься?

Вопрос пришелся как удар ниже пояса. И самое худшее, что Тони не знал на него ответ. Смущенный поэтому, и разозленный затянувшейся тишиной, он вышел из комнаты. Его провожали холод в груди и острый как жало взгляд. Если они все собрались здесь по этой причине, то да, в этом есть смысл.

Одиночки ли или потерянные души, но совершенно ясно, что все они были в чем-то сломленны.

***

Потом Тони не пытался найти Клинта, вместо этого он вернулся в свою спальню, чтобы поразмыслить над словами Наташи. Дальнейшее исследование могло подождать еще день – он чувствовал себя усталым и опустошенным. И дело даже не в мартини.

Взяв с каминной полки огниво, он развел в камине огонь. Для ровного света зажег свечи в подсвечниках, что позволило ему осмотреть комнату трезвым взглядом.

По сравнению с тюремной камерой, спальня была щедро заставлена. Чистое и свежее постельное белье, покрытое замысловатыми узорами золотого и белого оттенка. Большой платяной шкаф с резьбой из темного дерева стоял у дальней стены и словно приглашал его в Нарнию, хотя он на девяносто процентов был уверен, что уже там находится. Плотно занавешенные окна занимали всю стену, а зеркальный столик с сиденьем стоял посреди комнаты. Все пустовало, не считая нескольких запасных одеял и старых туалетных принадлежностей. В одном из ящиков лежал гребень, сделанный будто бы из настоящей слоновой кости. Двойные двери рядом с кроватью вели в ванную комнату. Учитывая временной период замка, она не имела большого значения.

Тони подошел к окну и толкнул створку, чтобы сделать лишь один шаг на веранду, окруженную невысокими, до колен, перилами. В сочетании с постоянным снегопадом это было довольно опасно. Но вид на земли вокруг замка в красно-золотом послеполуденном свете – там, где ему удавалось прорваться сквозь облака – был стоящим зрелищем.

Минута покоя среди холода. Мысли роились в его голове, сколько он себя помнил, но это уединение, тишина и потустороннее ощущение заглушили все, погружая в редкое мгновение самоанализа.

До исчезновения Пеппер он работал над новым проектом, который стал бы, как он думал, его Очередной Великой Идеей. Проект Марк II находился еще на начальной стадии разработки, но уже вдохновлял его. Считалось, что его жизнь состояла из “Старк Индастриз”, закрывающей свои производства, Обадаи, пытающегося предотвратить это, и Пеппер, озабоченно наблюдающей за его работой. Проклятье, даже Роуди, несмотря на его отступление, все еще продолжал злиться за то, что он, Тони, перестал делать оружие для хороших американских парней. Вот что считалось его жизнью.

С другой стороны, Тони никак не планировал Афганистан. Мысль о контроле стала несбыточной мечтой.

– Я намеревался все изменить, – прошептал он, потирая ладонью холодный металл на груди. – Считал, что продумал многое, – вернувшись внутрь, он закрыл окно и задернул шторы, устав от постоянного снега. Да и манящий вид свободы оставался лишь обманом.

Отказавшись от жалости к себе, он решил чем-нибудь заняться. Сейчас ему были нужны простые цели, отвлекающие сознание. Вычистить комнату. Найти еду. Собрать информацию. Все это поразительно схоже с недавними событиями, несмотря на разные обстоятельства. Знакомое всегда лучше.

В конечном счете, он собрал всю свою смелость, чтобы принять необходимость воспользоваться ванной. Тони провел там целых десять минут, прежде, чем ледяная вода выгнала его обратно в комнату, в ворох одеял на кровати. Серьезно, нужно поторопиться с идеей водонагревателя, прежде, чем он умрет, когда ему в следующий раз придется мыть голову. В конце концов, он так и уснул, впервые за почти три дня – обнаженный и дрожащий под одеялом, уткнувшись лицом в подушку.

***

Тони проснулся как от толчка, в приятном тепле, но без малейшего представления, что же его все-таки разбудило. Действительность быстро напомнила ему о происходящем, и он со вздохом снова упал на подушку. По крайней мере, он крепко проспал несколько часов, больше, чем он мог надеяться.

В камине медленно тлели угли, а почти все свечи затухли. В теплом рыжем свете спальни он дышал слабым запахом дыма и залежалых одеял, вслушиваясь в давящую тишину замка.

Его тело напряглось прежде, чем он даже расслышал звук приближающихся по коридору шагов.

Если Наташа говорила правду, то это, похоже, хозяин, вышедший на свою ночную прогулку. Для нее поступь слишком тяжеловесная, да и что-то подсказывало ему, что и Клинт не из любителей ночных блужданий.

Если он натянет одеяло и задержит дыхание, существо может пройти мимо, думая, что он спит. Закрыть глаза, не двигаться, не подглядывать…

Встревожившись воспоминанием о старой детской молитве, Тони отбросил одеяло и потянулся за брюками, не озадачиваясь ремнем. Черт побери, он взрослый мужчина. И страх ему не идет.

В то время, как приближающиеся шаги становились громче, ему в голову пришла мысль схватить кочергу и запустить ее в хозяина. Но что бы это дало? Если он не разрешит Тони уйти, если умрет – значит ли это, что они застрянут тут навсегда? Слишком много переменных, чтобы думать над этим. Так или иначе, но Тони все равно взял кочергу и приблизился к двери. Если хозяин попытается войти, он хотя бы подготовится.

Тяжелые шаги наконец достигли его двери – и остановились.

От напряжения кружилась голова, он задыхался, уткнувшись в собственное плечо, чтобы заглушить дыхание. Вспотевшие ладони сжимали кочергу в ожидании поворота ручки.

Давай, здоровый ледяной ублюдок. Испытай меня.

Ничего не произошло. Трепетание теней под его дверью в свете фонаря слегка сдвинулось. Тони представил, как хозяин стоит по другую сторону двери, возможно, всего в двух шагах от него. Он мог просто броситься в открытую дверь и сделать…

Послышался звук шагов. Свет из-под двери вновь уступил тьме.

Он ушел.

Дыхание разрывало горло. Тони сполз по стене рядом с дверью. Кочерга глухо стукнулась о ковер, пальцы ныли. Спасен. Он спасен.

Тони знал подобную беспомощность, знал, какую медленную ярость она может растопить в костях. Быть схваченным, быть использованным, быть раненным – и кто-то другой может получить от тебя все, что понадобится, и в самое кратчайшее время. Сейчас было не совсем так, но очень похоже. Тони просто было страшно.

Но страх обладал ужасной побуждающей силой. Он заставлял совершать кучу безумных поступков.

Открыв дверь спальни, Тони заметил фонарь за углом коридора с балконом и, едва ли ясно осознавая свои действия, побежал к нему.

– Эй, пломбир, подожди. Я хочу поговорить, – приказ вылетел в порыве бравады и отсутствия какого-либо плана.

Хозяин даже не остановился, не говоря уж о том, чтобы повернуться и уделить Тони немного внимания.

Тони принял единственное возможное решение – он пошел рядом с ним. Если хозяин не собирается замечать его, что же, они весело проведут время за ночной прогулкой вместе.

Только одна загвоздка – леденящий холод, а Тони надел лишь штаны. Находиться рядом с хозяином становилось все сложней и сложней – он источал мороз как холодильник. Но Тони был бесконечно упрямым, когда хотел, и, поскольку хозяин не обращал на него внимания, он предполагал использовать эту прогулку как-нибудь еще.

– Итак, я начну. Если я нацелюсь построить водонагреватель, дабы предотвратить собственную смерть во время купания, где бы я мог найти для этого материалы? – бросив на хозяина взгляд, он заметил слабую ответную реакцию. Отлично, уже что-то. – Я думал о старой доброй дровяной печи, но, наверное, электричество здесь и с лигу не найти. Честно сказать, не знаю даже, где можно было бы взять источник питания. А еще мне показалось, что Наташа носит на себе занавески из своей комнаты…, – Тони совершенно точно увидел, как в это мгновение его губы скривились в насмешке, – но, хорошо, хорошо, мы больше никогда не будем о ней говорить. Забудь, что я сказал.

Возможно, масляная ловушка оставалась больной темой и для других людей, помимо Клинта. Мысленно отметив это, Тони продолжил идти в тишине. Ему пришлось отступить на шаг, когда они достигли разветвления коридора. Хозяин направил фонарь влево, но что-то остановило его, и он решительно повернул направо. Тони покорно последовал за ним, вовсе не ощущая себя заплутавшей комнатной собачкой. Жаловаться все равно бесполезно.

В быстром темпе они спустились по лестнице, прошли мимо кухни, большого зала и солнечной комнаты. Тони стал подозревать, что они вовсе не прогуливались, а направлялись в определенное место.

Когда они достигли железной решетки, за которой изгибалась во тьму каменная лестница, Тони решился продолжить:

– Я слишком много говорю?

Подавшись вперед, хозяин поднял фонарь и развернулся к Тони, впервые после башни.

Этого оказалось достаточно, чтобы его глаза немедленно нацелились на дуговой реактор и прищурились. Его взгляд устремился на Тони почти с обвинением.

– Что это за свет?

– Вау, теперь ты хочешь разговаривать? – огрызнулся ошеломленный Тони. – Хорошо, давай так, ты можешь начать – куда ведет эта лестница? Там комната пыток?

Хозяин смотрел на него, как на идиота.

– Там паровой котел. Он сломан, – его когтистые пальцы сжались на ручке фонаря. – Я никогда не использовал его.

Тони ощутил внезапную и необъяснимую вину за то, что подозревал своего надсмотрщика в намерении пытать его. Наблюдая, как он открывает фонарь и берет с полки рядом с дверью толстую свечу, Тони хмурился в замешательстве, пока он не засветил ее и не поставил обратно. Для него, по-видимому. Все это было очень… учтиво, но что более важно, означало, что со светом у Тони не будет больше необходимости следовать за хозяином этой ночью.

– Я все еще не знаю, как тебя зовут, – сказал он, когда хозяин пошел обратно, шкура на плечах добавляла объема его фигуре.

– У меня нет имени, – резко отрезал через плечо хозяин. – Ни имени, ни истории, ни слова, определяющего меня. Только поступок, – свечение его фонаря почти ушло, миновав коридор.

Тони не догадывался о смысле этой загадочной речи, но его внимание привлекла одна важная деталь.

– Ну, если я везде вижу только падающий лед, я могу называть тебя Ледяным Смурфом?

В ответ раздалось громовое, расходящееся эхом, рычание.

Тони все равно посчитал это победой.

========== Глава 3 ==========

Дни приходили и уходили.

Быть пленником в огромном замке, застрявшем среди бесконечной метели, оказалось удивительно просто, особенно когда Тони перестал проявлять недоверие и просто смирился со всем волшебным или связанным с «хозяином», которого Тони про себя именовал Мистером Фризом. Новое имя, главным образом, было вызвано отсутствием в его жизни какого-либо хозяина. И Тони не собирался обзаводиться им сейчас, неважно, были у него сосульки или нет.

Его время занимали небольшие, целеустремленные проекты, которые, как он знал, будут перетягивать на себя его внимание, отвлекая от мыслей о Пеппер и, что более важно, о собственной свободе.

Паровой котел стал для него главным источником веселья, особенно после того, как он отчистил и осмотрел его целиком и обнаружил, что тот не только работает на угле, но и уголь, сложенный высокой грудой рядом, пополняется сам собой, после каждой лопаты, которую Тони закидывал в топку печи. Разработка автоматизированной системы наполнения топки заняла почти два дня. Тони чувствовал себя жертвой хренового освещения, и ему остро не хватало Джарвиса, которому можно было бы поручить все расчеты. Но в тоже время, в возвращении к истокам было что-то правильное и захватывающее.

Когда он, наконец, появился из котельной, вспотевший, раздетый до пояса и покрытый сажей, Клинт Бартон поджидал его.

– Почему у тебя в груди что-то светится? – напрямик спросил Клинт. Он почесывал шею под рубашкой одной рукой, а в свободной держал тряпку. Тони выхватил ее и обтер лицо. Кожа странно зудела.

– Рад снова видеть тебя, Тинк.

– Клинт.

– Неважно, – Тони вручил ему грязную тряпку и взлохматил волосы, переводя взгляд на все еще открытую дверь котельной. – Думаю, что налажу подачу горячей воды, но я не вполне уверен, что полностью вычистил скопившийся осадок и закрепил трубы для улучшения эффективности…

– Горячая вода? – удивленно распахнулись глаза Клинта. – Горячая вода для ванной?

Тони пожал плечами.

– Идея в этом, но это не…

Прежде чем Тони успел хоть как-то выразить протест, Клинт подался к нему вплотную и поцеловал. Он успел ощутить щетину и губы, прежде чем с дикими глазами и в небольшой прострации оттолкнул его.

– Слушай, я польщен, правда, но мы не подходим друг другу, – но Клинт не оценил его юмор, а просто развернулся в сторону солнечной комнаты.

– Наташа! – заорал он, едва удерживая себя в руках. – Новенький настроит нам горячую воду!

Ох, прекрасно. Он заклеймен.

– Меня зовут Тони.

– Неважно, – весело возразил Клинт. Некоторое время они гневно переглядывались, пока Клинт не усмехнулся и не протянул ему руку. – Приятно познакомиться – снова, я имею в виду. Итак, ты ремонтируешь вещи? – рукопожатие было совсем слабым, но Тони не стал заострять на этом внимание.

– В основном, я ремонтирую механизмы, – пояснил он. – Я ин… Я увлекаюсь инженерией. Инженер-любитель. Иногда делаю взрывающиеся штуки, – про взрывающихся людей он решил не уточнять.

– Круто. А ты знаешь, как инженеры делают приличное мыло?

Здорово, что он встретил Клинта Бартона. Тот был немного не в себе, смешливый и со странностями, но Тони списал это на двенадцать лет жизни под одной крышей со здоровым синим засранцем. Они довольно быстро нашли общий язык, особенно когда решили похулиганить с «Кухаркой», как Клинт называл кухонный лифт в стене, заставляя ее выдавать все виды алкоголя, о которых они могли только подумать. Даже ужасный персиковый шнапс со времен учебы Тони в колледже.

Наташа, в конце концов, выползла из солнечной комнаты как любопытный паук и, воспользовавшись своим мастерством, добыла им поднос с чили, зажженные свечи и несколько видов водки. Остаток дня прошел в блаженном тумане.

Солнечная комната стала их местом для общения. Общение, в основном, заключалось в распитии спиртных напитков, рассказах приводящих в ужас историй из жизни, придумывании смелых и недоказуемых шуток над их хозяином, играх в сексуальную виселицу и планировании ремонта по всему замку.

Последнее было идей Клинта, что-то про ручной труд и его пользу для души. Тони, руки которого были полны заноз, не согласился, но работа занимала его, и предложение он с болью, но принял. Не то, чтобы он собирался рассказывать им об этом.

– Ну так, что же там? – спросил Тони на третий день их «ремонта», который представлял из себя лишь уборку комнат и очистку любопытных предметов. Особый интерес Тони вызывала огромная, перекрытая балкой дверь.

– Без понятия, – пожал плечами Клинт. – Балка слишком тяжелая для меня. Чтобы там ни находилось, оно большое и, наверняка, не видело света пару десятилетий. Не думаю, что даже хозяин знает, что там.

– Пожалуй, – они продолжили в тишине идти к Кухарке. Не успели они ополовинить большое блюдо с пиццей Чикаго, как Клинт, наконец, сломался.

– Так что ты думаешь…

– У меня есть несколько идей о рычаге на двух человек, который сможет поднять балку, – Тони вытер рот. – Завтра утром?

– Черт, да! – усмехнулся Бартон. Они пожали друг другу руки над колой и пиццей, и во второй раз Тони почувствовал, как слабо сжимает ладонь его собеседник. Лицо присевшего обратно Бартона говорило, что он тоже это понимает.

– Мне прилично заморозило руку несколько лет назад, – без предисловий начал Клинт, поднимая правую руку в свете камина. – Мало чувствительна, но слушается.

Тони лишь кивнул, испытывая небольшую неловкость при обсуждении инвалидности. Люди иногда переживали собственные неудачи довольно тяжело, даже он сам.

– Наташа сказала, что тебе нравилась стрельба из лука, – проклятье, Тони.

– Да, – не меняя тона ответил Клинт. – Раньше неплохо получалось.

– Хозяин?

– Нет, это не его вина, – голос Клинта был сухим. – Я сглупил. Пытался помочь ему, когда он чуть не сломал спину, упав с лестницы из-за ловушки Наташи, – он сглотнул и согнул руку, голубые глаза пристально следили за неловким движением. – Хозяин никого не касается. Я думаю, что он не может. Людей, я имею в виду.

– Из-за льда?

Бартон холодно пожал плечами.

– Не думаю, что он хочет причинить кому-то боль, когда зол, но лед возникает всегда. Возник он и вокруг моей руки, а теперь посмотри. Не смогу побороться даже с пятилетним ребенком. Живи и учись, правильно?

Тони отвлекся, вспоминая, как край плаща задел его ногу, и шипение и поспешность, с которыми его убрали. Зажженную для него свечу, оставленную на полке, чтобы он мог сам ее взять. Какая бы жизнь была у тебя, если бы ты не мог касаться других живых существ?

– Не удивительно, что он такой необщительный, – неожиданно для самого себя выдал Тони. Он проникся слабым «сочувствием к демону» и решил, что совсем чокнулся, но Клинт только вздохнул, заметно расслабляясь.

– Пятнадцать лет здесь, и я никогда по-настоящему не общался с ним, – признался он. – Черт! После того, как он заморозил мою руку, мы не видели его почти три месяца.

Тюремщик, чувствующий себя виноватым в ранении пленника. Похититель, не отпускающий никого, но избегающий всех. Тони не был специалистом по психам, но по снежному человеку казалось, что у него самые что ни на есть проблемы. Он был готов расценивать замок, волшебный или нет, как более свободную и более удобную, но переигровку Афганистана. Терпеть угрозы. Просить прощения. Напоминать главному, что он незаменим. Усерднее работать. Готовить план побега. Но когда все было сказано и сделано, Тони не знал, как действовать дальше. Конечно, он мог просто-напросто попытаться убить большого парня, но переохлаждающие прикосновения, повреждения нервов и просто глубокая заморозка его совсем не привлекали. Как можно бороться с чем-то, что не является человеком и вовсе не хочет причинить тебе боль?