Текст книги "Скитальцы Северных Пределов. Летопись 1 из эпопеи "Последние герои Средиземья" (СИ)"

Автор книги: george_george

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 37 страниц)

Когда же девушка заикнулась старушке, что собирается двинуться дальше, на север, та принялась страстно ее отговаривать. Тогда-то Мена и услышала невеселую историю о жизни деревенской девушки по имени Розалина…

Это и еще многое рассказала Мена в ту долгую, тревожную ночь, что провела она вместе с Фридериком и его мирно посапывающими приятелями в неглубокой пещерке, упрятанной меж холодными скалами невдалеке от Малого Северного Тракта.

– Вы, госпожа, наверное, привязались к старухе за это время? – спросил Фридерик, чтобы хоть как-то поддержать прервавшуюся беседу.

– Привязалась?.. – Мена вздохнула. – Нет, я бы не сказала! Но уж очень схожи наши жизненные пути… Ох, как же не хочется, чтобы и моя жизнь сложилась столь глупо и бестолково! И уходить так из жизни не хотелось бы…

– Значит, вы, госпожа, намерены таки пробираться на север?

– Не на Север, а в сторону севера, – устало уточнила девушка. – И не беспокойся понапрасну… Если нам по пути, как только минуем перевал Уренхой – а дорога до него неблизкая и опасная – там и расстанемся. Мой путь лежит в другую сторону.

Фридерик невольно вздрогнул: уж не является ли целью путешествия Мены таинственная Тархан-Соэль?

– Но почему вы не отправились в путь летом? – удивился он. – Пристали бы к любому обозу…

– Я так и собиралась сделать. Но… – Мена вздохнула. – Ты не сможешь понять! Наверное, надо быть женщиной…

– А вы поясните. Может быть, и пойму.

Девушка опять вздохнула. В темноте Фридерик не мог разглядеть ее лица, но почему-то ему показалось, что еще немного, и девушка разрыдается.

– Я ведь не такая глупая… Да я и раньше с этим сталкивалась! Они бросали на меня недобрые взгляды, шептались, отпускали скабрезные шуточки… Жесты всякие, намеки… У них даже слюни текли, когда на меня пялились! Если б не старуха…

– Кто – они?

– Кто-кто… Обозные людишки!

– Да как же так можно? – возмутился Фридерик. – Кто ж так себя неприлично ведет?

– Что с них взять-то, с обозников… – продолжала Мена. – Но северяне еще хуже! Они откровенно разглядывали меня с головы до ног, словно оценивали товар какой-то… Нет, идти на север с ними – лучше уж здесь помереть!

Фридерик кашлянул.

– Госпожа, – промолвил он, – но вы ведь добрались в одиночку до Тиминской крепости.

– Поверь, это было не самая приятная прогулка в моей жизни, хоть я и путешествовала по «ничейным землям», – прервала его Мена. – Но дальше, севернее, начинаются места, которые норлонги считают своей исконной вотчиной… От обозных людей я узнала, что подходы к мятежному княжеству охраняют некие северные стражи. Я так поняла, что «стражи» – это легкие, но хорошо вооруженные отряды конницы, которые никого не пропускают севернее перевала Уренхой. Обозы они останавливают и тщательно досматривают. Небольшие группы беженцев берут в плен и не отпускают без допроса. А одиноких странников просто пристреливают на месте, а уж затем разбираются, кто они такие. Если посчитают нужным… Говорят, горы за перевалом Уренхой усеяны костями скитальцев… Может быть, это и неправда, не знаю! Так рассказывают…

– Кхе, – неожиданно раздался в темноте голос Томми. – Похоже, госпожа Мена, что идти с нами на север тебе куда сподручнее. Тебя уж, наверняка, не сразу подстрелят! К тому же на вид мы, хоббиты, куда безобиднее обозных людишек, а при случае и защитить сможем!

– Это мы еще посмотрим, – угрюмо возразила девушка, – кто кого при случае защитить сможет!

– Да будет вам браниться! – воскликнул Фридерик. – Всё равно нам по дороге… – и тут же почувствовал, как кто-то пнул его ногой.

– Не трепись! – прошипел Мерик у него над ухом.

– Я так скажу! – негромко пробасил Томми. – Лично я не очень тебе, госпожа, доверяю… И потому при прочих обстоятельствах – честно! – я бы с тобой компании не водил. Иди сама, куда хочешь! Но! Негоже нам, воспитанным и добропорядочным хоббитам, отказывать в помощи человеку в такой вот ситуации! Не оставлять же тебя наедине с покойной бабкой! Путь наш, действительно, лежит в одну сторону. Но временно! Так что, я не против… У кого-либо есть возражения?

Мерик и, особенно, Фридерик не возражали.

– Но ты, госпожа наша разлюбезная Мена, не забывай, – добавил Томми, – что лично я тебе не доверяю!

– Запомню как-нибудь… – отозвалась девушка.

– Вот и ладненько, – Мерик громко зевнул. – Разбудили вы меня своими перешептываниями… Поспать еще хочется, братцы! И сон последний, славненький такой, я не досмотрел…

– Только более спать вам, братцы, сегодня не придется! – тут же заявила Мена.

– Это почему же? – в один голос откликнулись хоббиты.

– Светает… К тому же, вы и так уже проснулись!

Хоббиты невольно скосили глаза на темную расселину – выход из пещерки.

– Не заметно, чтобы светало!

– Через полчаса рассветет, а дорога у нас дальняя, – сказала Мена. Фридерик хотел было напомнить девушке, что она не собиралась затемно покидать холодное убежище, но благоразумно промолчал.

– Это что ж такое! – возмутился Мерик. – Мы тебя в свою компанию приняли, а ты – сразу командовать? Дудки! Пока пару часиков не покимарю ишо, с места не двинусь!

– Я и сама бы с удовольствием выспалась, можете не сомневаться, – сказала Мена. – Только уж поверьте, что здешние края мне знакомы куда лучше, чем вам! Не можем мы ни единого светлого часа терять понапрасну, если хотим успеть проскользнуть северные перевалы до снега. Вот и последний обоз прошел на север неделю назад! Я лишь издалека наблюдала, как они своих лошадей подгоняли. Даже в крепость не наведались! Коль обозные люди гонят караван вовсю, то, уж поверьте, и нам следует поторапливаться! Следующей ночью выспимся…

Наступила тишина. Лишь холодный ветерок шелестел меж камнями. Хоббиты ждали, что Томми возразит, но тот молчал. Прошло несколько минут и, тяжело повздыхав, приятели стали неспешно собираться в путь.

– Ты язык-то малость попридержи! – негромко проворчал Томми, выждав момент, когда рядом с Фридериком никого не было.

Неровная, каменистая дорога неуклонно подымалась вверх. Холодные облака, за которыми ничего и толком не разглядеть, окутали странников, словно вата. Было сыро и зябко. Всё чаще попадались участки земли, запорошенные снегом.

Фридерика с самого утра знобило – знать, сказывалась бессонная, беспокойная ночь. Он медленно плелся по каменистому нагорью вслед за своими приятелями, отгоняя назойливые ночные страхи и поминутно оглядываясь назад: не преследуют ли их незнакомцы? И, кстати, куда подевалась Альфа? Перед собой же он видел лишь спину молчаливого Томми.

Мена шествовала где-то впереди. Мерик увязался за нею, и слабый ветерок доносил до хоббита сквозь туман голоса странной девушки и его приятеля. Казалось, они непринужденно беседовали, но о чем, разобрать не удавалось. «И чёрт с ними, – подумал хоббит. – Наверняка друг пытается что-то вытянуть из нежданной попутчицы. Потом расскажет…»

Лишь ближе к полудню усталые путники остановились на привал меж серых, холодных скал.

С едой было негусто. Запасы хоббитов практически истощились – ведь на столь долгое приключение никто (и Фридерик – не исключение!) не рассчитывал. Слава Единому, Мена предусмотрительно залезла в закрома покойной старушки. Впрочем, снедь, прихваченная ею, и которую приятели еще прошлой ночью заботливо разложили по собственным мешкам, была на редкость однообразной: вяленое козье мясо, солонина, крупы, хлеб и колодезная вода, малость попахивающая плесенью. И на том спасибо!

Хлеб, впрочем, был отменным. Ранее хоббитам ни разу не приходилось отведывать подобных хлебцов. Были хлебцы черные, словно подгоревшие в печи, и твердые, как камень. Но стоило их раскусить, как в ноздри ударял приятный, хоть и незнакомый аромат, а кусочки так и таяли во рту. Собственно говоря, из всего скудного рациона, на который могли рассчитывать незадачливые путешественники, хлебцы эти были самым, казалось, лакомым блюдом.

Не забыла девушка так же позаимствовать из запасов старухи и душистый, заморский табачок. Кое-как перекусив, развалившись на влажных камнях, хоббиты с особым удовольствием вдыхали удивительный аромат южных, неведомых им трав. Махру же отложили «на черный день».

– Долго еще нам до ближайшего перевала? – впервые за весь день подал голос Томми, ни к кому конкретно, вроде, не обращаясь.

– Если не будем подолгу рассиживаться, к сумеркам доберемся, – откликнулась Мена.

– Ты, госпожа, уж меня извини, – заявил Мерик, – но никак я не пойму, почему нам не позволено было подрыхнуть пару часиков перед рассветом? Мы бы только быстрее двигались, а не как сонные мухи нынче…

– Знаем мы ваши «пару часиков…» – парировала девушка. – Вас бы и к обеду было не поднять…

– Да ладно уж, – отступил приятель. – А что нас ждет за перевалом? Сколько пути до следующего перевала… Как его-то?

– Уренхой…

– Вот-вот! Так сколько же пути еще?

Мена ненадолго задумалась.

– Обозы проходят весь путь отсюда до Нордфоста, столицы северного княжества, приблизительно за полтора месяца. Думаю, что дорога до перевала Уренхой занимает чуть больше половины всего пути…

– Думаешь, или знаешь?..

– Я, что ли, там бывала? – огрызнулась Мена. – Я только рассказы слышала! Вот и получается: если верить обозным людишкам, пути до северного перевала около месяца… Но это – с обозом! А мы идем налегке и сможем двигаться быстрее. Я так думаю – дней за пятнадцать доберемся! – И, критически оглядев хоббитов, добавила: – Ну… дней за двадцать уж точно…

– Ясно, – уныло констатировал Томми. – Ничего-то ты толком не знаешь…

– Я севернее ближайшего перевала не ходила… – сказала девушка. – Но поверьте, коль погода нам сопутствует пока, лучше двигаться, да порасторопнее…

– И это сырое месиво из облаков здесь величают хорошей погодой? – удивился Мерик.

– Осенью в этих местах всё переменчиво! Особенно погода, – ответила Мена. – Сегодня – сплошной туман, завтра – солнце… Только, уж поверьте, пока дует восточный ветер, снег нам не грозит! Ах, люблю восточный ветер! – Девушка вытянула руки и, запрокинув голову, сладко потянулась. – Он приносит запахи далеких лесов, лугов, рек, цветов, болот…

Хоббиты невольно пошевелили ноздрями, но ничего особенного не почувствовали.

– Южный ветер я тоже люблю, – продолжала, тем временем, Мена, закрыв глаза. – Но к нему примешивается запах жилья: дыма, навоза, людского пота… Северный ветер совсем иной! Он влажный, колючий и приносит запах соленой морской воды и неведомых морских чудовищ… А западный ветер я не люблю! Он сухой и от него несет серой… Впрочем, осенью западные ветры – редкость!

Фридерик в очередной раз, помимо воли, залюбовался удивительной (на его взгляд) и непонятной красотой девушки. Может быть, она, действительно, из рода эльфов!? Неужели сказочные эльфы все были такими же красивыми?

– А что будет за перевалом Уренхой? – угрюмо спросил Томми, прерывая сказочную иллюзию, которая невольно возникла перед очами молодого хоббита.

– Дальше? – Мена вздохнула и нахмурила лобик. – Будет спуск… Очень долгий спуск. Впрочем, до того перевала еще надо добраться!

– Ну, так чего мы расселись? – грубо воскликнул Томми. – Ноги в руки – и вперед!

Весь долгий день Фридерик, казалось, сражался сам с собой. Ближе к вечеру он и вовсе занемог: всё тело ныло, желудок требовал подкрепления, голова побаливала, а ноги заплетались. Его качало из стороны в сторону, хотелось лечь, где придется, и уснуть. В однообразном мелькании серых, острых каменьев, изредка перемежающихся тонкими полосками сухого снега, в молочном тумане, лишь ненадолго отступавшем под слабыми порывами морозного ветерка, время, похоже, совсем остановилось.

Мена, поначалу, старалась подстраиваться к неторопливому ритму хоббитов, но в какой-то момент (его Фридо не уловил) рассердилась и ушла далеко вперед. Где брели его приятели – впереди или сзади – хоббит представлял смутно. Потому, буквально уткнувшись носом в девушку, поджидавшую посреди неровной горной дороги вконец выбившихся из сил незадачливых путников, хоббит почувствовал себя почти счастливым.

– Ну, – требовательно спросила Мена, – и где ж твои дружки?

– Не знаю, – растерянно произнес хоббит. – Где-то там…

И он неуверенно указал руками в разные стороны.

– Понятно… – усмехнулась Мена. – Оказывается, вы и не такие уж выносливые! Лишь хвастаться горазд…

– Ох, не заплутали бы Томми с Мериком…

– Не заплутают, будь уверен! Дорога здесь одна…

– Это ли называется дорогой? – покачал головой Фридерик.

– Извиняйте, – фыркнула девушка. – Других здесь нет!

– Когда ж мы доберемся до этого треклятого перевала? – после недолгого молчания осмелился спросить молодой хоббит, со скрипом присаживаясь на ближайший камень.

– Кто знает? Может статься, перевал мы уже и миновали…

– Миновали? Что-то я не заметил…

– А как его заметишь в такую погоду-то? И не помню я этого места! Лишь раз здесь бывала с год назад… Слышишь?

– Что? – Фридерик прислушался, но ничего существенного не расслышал. – О чем вы, госпожа?

– Шум ручья впереди! Где-то там… Говорят, множество ручейков сбегают с покрытой вечными снегами горы Кайрах… Коль добрели таки до одного из них, знать первый перевал миновали! Можно на ночлег останавливаться, костер развести, отогреться да поужинать…

– Ох, поскорей бы!

– Ну, так где же твои приятели!?

Приятели, впрочем, вскоре объявились. Вначале из тумана выплыл Томми, тяжело опирающийся на посох. Вслед за ним, что приведение, явился Мерик. Последний казался даже бодреньким. Усевшись на камень, он похлопал себя по коленям и, покачав головой, заявил:

– Да-с… Не так, что-то, представлял я себе наше путешествице-с!

– Я тоже… – уныло согласился Фридерик. Мена лишь в очередной раз фыркнула и отвернулась.

– Темнеет, – негромко напомнил Томми. – Пора бы лагерем стать…

– Надо бы спуститься к ручью, – промолвила Мена. – Поверьте, ночью лучше отойти от тракта подальше…

Ручей оказался неглубокой горной речушкой, весело несущей свои темные воды меж округлых валунчиков. Для стоянки нашлось почти ровное местечко со следами давнего кострища.

– За хворостом придется прогуляться, – сообщила Мена. – Мне как – на себе волочь? Или кто-нибудь соизволит составить компанию единственной женщине?

– Я, пожалуй, вещи распакую, – отозвался Мерик.

– А у меня, кажись, спину прихватило… – отозвался Томми.

Фридерик хотел было тоже выдумать что-либо путное, но после тяжелого дня мысли в голове путались и ничего толкового на ум не приходило. Поэтому ему и пришлось, отложив в сторону свой посох, отправиться вслед за неугомонной девушкой вдоль русла не в меру, казалось, шумного потока.

– Куда мы идем, госпожа Мена? – спросил он через какое-то время.

– Пока вниз, а после посмотрим…

– На что смотреть-то? Кругом одни камни да скалы! Где ж тут хворост найдешь? Разве что припасы кто-нибудь оставил поблизости…

– Никто тут припасов не хранит, – ответила девушка, глянув через плечо на уныло плетущегося хоббита. – А где вы, хоббиты, брали дровишки, пока добирались до крепости?

– Где брали – это не вопрос, – устало ответил хоббит. – В тех местах много сухих деревьев… Ну, не так, конечно, много, как у нас в Уделе. Но достаточно, чтобы далеко за дровами не ходить! А тут-то? Честное слово, госпожа, никак я не соображу, где же мы хворост разыщем?

– Ха, – усмехнулась Мена. – Этим вопросом ты, кажется, не задавался, пока у старухи возле очага грелся…

– Это верно… – вздохнув, согласился хоббит.

– Так уж и быть, – смилостивилась девушка, – открою тебе стра-ашную тайну! Хворост для очага в этих местах мы находим на дне неглубоких расщелинах, таких, скажем, как эта. И называют этот хворост отлежником…

– Откуда же он тут взялся? – искренне удивился Фридерик.

– Понятия не имею… Но покойная старуха сказывала, что когда-то все окружающие нас горы были покрыты могучими, непроходимыми лесами. Но леса эти давно погибли, а может статься, их попросту вырубили… Остатки же веток – а порой можно наткнуться даже на целые стволы деревьев! – остались лежать на дне ущелий или были за ненадобностью туда выброшены. Отсюда, кстати, и название – отлежник. За те века, что прошли, это дерево высохло, почти окаменело! При этом ветви отлежника легко ломаются и хорошо горят. Одной охапки может хватить на целый день… Правда, – девушка вздохнула, – разжечь его нелегко, и жара эти дрова дают немного… Ох, хватит трепаться! Почти стемнело уж…

Вернувшись к стоянке, они обнаружили Томми и Мерика мирно посапывающими под толстыми лёжниками. Будить приятелей, естественно, никто не стал – пусть себе высыпаются. Фридерик был тоже не против составить им компанию, но почувствовал, что несмотря на дикую усталость уснуть сразу не сможет. Поэтому, поплотнее застегнув теплую куртенку и, закутавшись в одеяло, наблюдал, как Мена разводит костерок («горяченького хочется», сообщила она). Когда же над сложенным горкой отлежником заплясали язычки пламени, хоббит перекочевал поближе к теплу и, высунув из-под лёжника голые ноги, пододвинул окоченевшие ступни к самому огню.

Есть не хотелось, но хоббит с удовольствием выпил кружку горячего чая и выкурил трубку на сон грядущий. Затем, почувствовав, что и его начинает одолевать сонливость, он свернулся калачиком возле самого костра, подложив под голову мешок и меч, и еще какое-то время наблюдал за весело пляшущими язычками пламени. Вскоре глаза его сами по себе закрылись, и он провалился в глубокий сон.

========== Глава 10. Гном по прозвищу Чача. ==========

Под утро Фридерику приснился уже порядком подзабытый, страшный и неприятный сон. Снилась ему… загадочная башня над глубокой горной расселиной, призрачные, безликие всадники на черных скакунах, несущиеся по ажурному металлическому мосту ему навстречу. Откуда-то издалека доносится отвратительный, нечеловеческий, многоголосый вой, от которого кровь стынет в жилах, и подгибаются ноги…

Фридерик заворочался под лёжником, пытаясь отбросить жуткое видение, но сон никак не хотел его отпускать…

И вот… грозные, в черных доспехах всадники плотным кольцом окружают дрожащего хоббита. Они носятся вокруг него в дикой скачке, выкрикивая: «Ты – наш! Теперь тебе не уйти! Ты – наш!» Из последних сил хоббит встает таки на ноги и обнажает короткий клинок. «Нет, – шепчет он, – я не сдамся! Вы меня не получите…» Но в ответ слышит лишь громоподобный хохот. Скачка ускоряется; и всадники, кажется, сливаются в одну черную тень. Они всё ближе и ближе… Фридерик взмахивает мечем, и холодный клинок на мгновение озаряется голубым светом. Изо всех сил сопротивляясь леденящему страху, хоббит наносит удары наугад во все стороны, но мерцающее лезвие проходит сквозь призрачные тела, не причиняя врагам ни малейшего вреда. Всадники хохочут, продолжая сжимать кольцо. В их руках появляются тяжелые мечи и они, потешаясь, наносят короткие, несильные удары, каждый из которых отзывается в теле хоббита острой, жгущей болью. Фридерик мечется из стороны в сторону, пытаясь найти щель в стене клинков, бесцельно мотая головой из стороны в сторону…

«О, нет…» – прошептал хоббит, чувствуя, что понемногу просыпается и зловещий сон отпускает его. Но голова его по-прежнему бесцельно раскачивалась под лёжником. Не сразу, но всё же он сообразил, что кто-то продолжает достаточно сильно толкать его в плечо. Отогнав остатки сна, хоббит осторожно высунул нос из-под одеяла, пытаясь при этом нащупать припрятанный меч, и первое, что увидел – острые, блестящие клыки, мокрый язык и знакомые рыжеватые подпалины…

– Альфа! – радостно воскликнул Фридерик, отбрасывая в сторону покрытое инеем одеяло. – Ты меня нашла! Милая ты моя псинка!

– Что такое, что случилось?.. – Приятели Фридерика заворочались, по очереди высовываясь из-под запорошенных снегом одеял и сонно протирая глаза.

– Альфа вернулась! – весело сообщил хоббит.

– Так мы ж говорили…

Псина некоторое время продолжала крутиться у ног хоббитов, помахивая коротким обрубком хвоста, пока те, по очереди, не потрепали «пропажу» по холке, не приласкали. Даже Мене, неслышно появившейся из серого предрассветного тумана, было позволено погладить собаку по плоской спине.

– Хорошо, что вы проснулись! – сказала девушка. – Я уж собиралась вас будить… Пора собираться в дорогу!

На этот раз возражений не последовало.

Друзья спустились к речке, чтобы немного поплескаться в холодной, кристально чистой горной воде. Камни у самой кромки шуршащего потока прихватило кромкой льда. Альфа не отходили от ног «хозяина», толкала его, заглядывая в глаза, и поминутно открывала пасть, словно хотела что-то сказать. Фридерик покосился на приятелей и решил, что заговаривать с собакой при всех врядли будет разумно. Потому лишь легко потрепал псину по лобастой голове, успокаивая.

Позавтракали наспех, можно сказать, на ногах, укладывая, при этом, в мешки нехитрую поклажу. Мена еще давеча скрупулезно пересчитала запасы еды, разделив на небольшие порции с тем, чтобы хватило на месяц пути, и потому «завтрак» выдался скудным – только пробудил у хоббитов приступ голода. Но что делать-то?..

Еще не рассвело окончательно, когда, перебравшись по камням через неширокую речушку, путники вновь вышли на тракт и направились на север.

За ночь окрестные скалы изрядно припорошило снегом, отчего дорога казалась еще более однообразной.

Облака по-прежнему неспешно проплывали над головами озябших путников, закрывая не только вершины ближайших гор, но и отвесные стены ущелий, по которым проходил древний тракт. Иногда туман рассеивался – сквозь него даже пробивалось холодное, неяркое солнце. Но порой, вернее сказать – чаще всего, слабый восточный ветерок нагонял непроглядные хлопья облаков, и приходилось брести в полном тумане, за которым лишь слегка угадывались очертания ближайших скал.

Сам тракт изрядно петлял по лабиринтам горных расселин, хотя и казался на удивление ровным и проторенным. Несколько раз на пути попадались неглубокие горные речушки.

Мена продолжала возглавлять небольшой отряд. Последним шествовал Томми, демонстративно держась подальше от девушки. Мерик – надо понимать, из солидарности со старым приятелем – плелся невдалеке. Фридерик же оказался предоставленным сам себе, а потому занялся привычным в походе делом: неспешно рассуждал про себя о том да сем.

Поглядывая более по сторонам, чем себе под ноги, хоббит, к своему удивлению, обнаружил меж скал многочисленные островки уже увядшей, выцветшей растительности. «Эх, – подумал он, – по этим местам летом бы прогуляться! А еще лучше – весной, под чистым голубым небом да ярким, теплым солнышком. Может быть, места эти и не столь унылые, когда меж скалами зеленеет молодая трава, цветы распускаются вовсю, по отвесным склонам пробираются стада горных животных, поют незнакомые птицы. Было бы здорово перезимовать на севере, а в обратный путь двинуться весной…»

После этого мысли молодого хоббита невольно потекли по иному руслу. «Как же нам домой-то возвращаться? Что нас ждет? Что, если Томми прав, и придется ни один год провести в изгнании, пока Кролы не успокоятся и перестанут нас доискиваться? Ах, – подумал он, – всё равно жизни в родных местах не будет… Хочешь, не хочешь, а мне путь один – на Выселки! Должен же быть какой-то другой проход в этот закоулок? Не дорога, но хоть неприметная, пусть и опасная, горная тропа? Славно было бы отыскать такую и, обведя Старосту вокруг пальца, спуститься с гор прямиком в северную долину! А там, гляди, может быть, и жизнь как-то наладится…» Фридерику захотелось было обсудить этот вопрос с приятелями немедленно, но, подумав, он решил отложить разговор до лучших времен.

Потом мысли Фридерика переключились на псину. Альфа поначалу понуро плелась сзади, надолго отставая. Когда же Фридерик свистом подгонял псину, та лишь беззвучно открывала и закрывала пасть, поминутно оглядываясь назад. Шерсть ее, обычно чистая и лоснящаяся, была в грязи, к лапам пристали мелкие колючки, на боку – свежая, но уже заживающая рана. К тому же, Альфа заметно похудела…

«Интересно, где пропадала собака несколько последних дней и почему она так упрямо желает вернуться? – подумал хоббит. – Может быть, следует сейчас – пока никого нет рядом – поговорить с ней?» Но за сплошным покровом тумана догадаться, как далеко ушла вперед девушка, и насколько отстали приятели, было сложно. Ах, любые звуки в горах разносятся далеко, отражаясь от гранитных скал! Вот и сейчас, прислушавшись, хоббит уловил негромкие голоса приятелей, хотя о чем они беседовали, разобрать было сложно. «Нет уж, – решил он, добавляя шагу, – повременим малость…»

Затем на какое-то время Фридерик задумался над утренним, жутковатым сном. К чему бы это? Вспомнил он и то, как чуть не потерял сознание, когда, разыскивая Мену, присматривался к дальним горным вершинам. Что тогда приключилось с его глазами? «Может быть, я заболеваю? Ох, лучше об этом не думать!»

Внимание хоббита на некоторое время переключилось на его же, собственные ноги. Как известно, ноги у этого народца крепенькие да выносливые. Башмаки и прочие обувки им не нужны, поскольку плоские ступни нечувствительны ни к морозу, ни к камням, ни к прочим неудобствам. Но, всё же, смотреть на собственные ноги хоббиту было жалко. Мало того, что их покрывал слой приличной грязи; были они сплошь оцарапанными и аж синими от ушибов! «Нет, – подумал хоббит, – лучше уж и не глядеть на них вовсе…»

Так, рассуждая о том, о сем, Фридерик и не заметил, как поравнялся с поджидавшей его за очередным поворотом дороги девушкой.

– Далековато, что ли, твои дружки отстали? – спросила Мена.

– Думаю, не очень… Я слышал их голоса недавно!

– Вот и славненько! – Мена поправила золотистые локоны, выбившиеся из-под вязаной шапочки и, повернувшись к хоббиту спиной, зашагала дальше по тракту. Фридерик, вздохнув, засеменил следом.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила девушка, глянув на молодого человека через плечо некоторое время спустя.

– Да уж спасибо, госпожа, куда лучше, чем вчера… И дорога кажется не такой тяжелой. Вот только думаю, не пора ли сделать привал?

– Рано еще! – отрезала Мена. – Дойдем до следующей речки – там и отдохнем…

Фридерик в очередной раз вздохнул, но спорить не стал. Несколько минут они шагали молча, потом вдруг девушка спросила:

– Зачем вы, хоббиты, идете на север? Что вам в тех местах нужно?

Фридерик насторожился.

– Это, госпожа Мена, столь уж важно? – осторожно произнес он.

– Важно? – девушка пожала плечиками. – Нет, не очень… Просто странно как-то! Зачем люди ищут приюта в северном княжестве, понятно – нужда замучила! Зачем я, к примеру, иду на север – мое дело! А вот что гонит в пустынные заокраины цивилизованного мира трех хоббитов, привыкших жить весело и беззаботно, как-то не очень ясно…

– Так ли это важно? – вновь осторожно спросил Фридерик, поглядывая назад, на дорогу: где-то там затерялись приятели?

– Простое любопытство! – девушка слегка улыбнулась. – Вы ведь, хоббиты – народец тоже любознательный, не так ли?

– Конечно, – согласился Фридерик. – Не каждый год, сами понимаете, приходится нам путешествовать по большому миру. Более того, большинству из нас, жителей Залучья, кроме своего родного Удела ничего-то в жизни и видывать не приходилось. Так что, уж извините!

– Может быть, вы – беглецы? – лукаво прищурясь, спросила Мена. – Бежите, куда глаза глядят, подальше от своего несправедливого Старосты, а?

– Нынче уж, верно, беглецы… – уныло согласился хоббит.

– Почему же на север? Почему не в южные земли?

– Так вы же, госпожа, сами сказать изволили, что в южных княжествах таких, как мы, недолюбливают… – напомнил Фридерик.

– И то верно, говорила… – Мена кивнула и вновь спросила:

– Что это за книга, которую ты несешь в своей котомке?

Хоббит лишь втянул голову в плечи, припомнив, что Томми намедни настойчиво просил его «не трепаться».

– Книга как книга, – угрюмо буркнул он.

– А что в ней, в этой твоей книге-то? – настойчиво допытывалась девушка. Она умерила свои шаги и теперь шла рядом с хоббитом.

– Почем я знаю?.. И не моя она вовсе…

– Вот как? Странно…

Фридерик остановился.

– Вы уж, госпожа, извольте ясно выражаться, – заявил он. – А то ваши полувопросы с полунамеками мне совсем непонятны!

– Что ж тут непонятного? – пожала плечами Мена. – Кстати, ты обратил внимание на посмертную маску старухи?

– Маску?..

– Ну да! В смысле, на выражение ее лица?

– Нет, – честно признался Фридерик. «Меня тогда интересовала лишь Книга; вернее сказать – как бы ее поскорее забрать да спрятать…» – А было на что смотреть?

– Я до сих пор не могу забыть сведенного судорогой рта и выражения неприкрытого ужаса в остекленевших глазах покойницы… – помолвила девушка. – Такое впечатление, что перед смертью она увидела нечто ужасное… И «это» ее убило!

Хоббит лишь вздохнул:

– Ничего не могу сказать, госпожа…

– Понимаешь, Фридо, – продолжила девушка, – раздумывая о причинах столь странной и, казалось бы, необъяснимой кончины старухи, я постоянно прихожу к одному и тому же выводу… Я почти уверена, что причиной ее смерти является именно Книга, которую ты несешь с собой.

– Книга? – Фридерик чуть не расхохотался. – Вы ведь ее видели! Какой вред она может принести?

– Я ее не рассматривала…

– Хотите на нее посмотреть? Я покажу…

– Нет уж, разлюбезный, увольте! – воскликнула Мена, вскинув руки и ускоряя шаг. – Рисковать, знаешь ли, совсем не хочется.

– Рисковать? – искренне удивился хоббит.

– Всякое бывает, когда имеешь дело с очень древними реликтами…

– Почему вы решили, что она древняя?

– Почему?.. – переспросила девушка и задумалась, сморщив лобик. – Не знаю… Но ведь это так?

– Возможно… – Фридерик невольно пожал плечами.

– Но как у хоббита, ничем неприметного, можно сказать, обыкновенного жителя Средиземья, могла оказаться в руках древняя рукопись? – обращаясь, казалось, к себе самой, продолжала девушка. Фридерик, насупившись, промолчал. Впрочем, похоже, Мена и не ожидала услышать ответ.

– Слишком много последнее время случается странных вещей, случайных совпадений… – рассуждала она вслух, вроде и позабыв о молодом человеке. – Ох, не верю я в совпадения! Случайно в крепость заявляется шайка хоббитов с древней Книгой на руках… Случайно старуха открывает эту Книгу и помирает… Случайно в это же время со стороны западных гор доносится нечеловеческий вой… Случайно… Случайно…

– Что еще? – воскликнул Фридерик. Девушка вздрогнула и обернулась к хоббиту.

– Лучше тебе не знать… – промолвила она. – Всё это – дурные предзнаменования! Думаешь, я на север убегаю от тела усопшей старухи? Как бы не так! Уж на мертвецов-то я в своей жизни насмотрелась!

– Так в чем же причина, госпожа? – с дрожью в голосе спросил хоббит.

– Не нужно тебе этого знать… – повторила девушка таким голосом, что Фридерик поежился. Он собирался было осторожно повыспросить спутницу, что же ее так напугало, но тут Альфа негромко зарычала, и хоббит судорожно схватился за меч. Лук мгновенно оказался в руках Мены. Впрочем, тревога оказалась излишней: из тумана показались фигуры неторопливо бредущих приятелей.