Текст книги "Скитальцы Северных Пределов. Летопись 1 из эпопеи "Последние герои Средиземья" (СИ)"

Автор книги: george_george

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 37 страниц)

– Ха, невинный…

– Может быть, э-э… Если вы соизволите сказать, что вам от нас надобно, мы сможем как-то договориться? Оттого же, что мы сидеть в этой яме будем, вам, думаю, никакой пользы! Ну, помрем мы с голоду…

– Не помрете! – уверенно сообщила девушка. – Я вам сверху еду кидать буду, табачок… Водичку буду спускать на о-очень тоненькой веревочке… Будете вы у меня, что домашние животные! Ах! Всю жизнь мечтала завести ласковых, прирученных, домашних свинок…

– Я т-те покажу «свинок», – не выдержав, заревел Томми. – Я т-те покажу «домашних животных»! Хватит, Фридо, с ней нянькаться! Мерик! Тащи сюда сундуки! Ставим один на другой… Камни давайте!.. Думаешь, окаянная девка, не выберемся? Выберемся, еще и как выберемся! Ух, и получишь ты у меня!..

– Да ладно, – произнесла Мена, невинно пожав плечиками. – Пошутила я… Держите ваш мотузочек!

Грязные и злые, как стая бездомных собак, хоббиты спустились вниз. Мена спокойно дожидалась приятелей, сидя на мокром валуне и подбрасывая в воздух мелкие камушки. На хоббитов она не глядела.

– Ну-с, га-с-па-жа Мена, – промолвил Томми с издевкой, встав перед девушкой «во весь рост», гордо подбоченясь и выставив вперед ногу, – может, объяснишь честной компании, что это всё… означает?

– Я же сказала, – не отрывая глаз от камушков, неохотно ответила Мена. – Я пошутила…

– Ничего себе шутки, – прошипел Мерик, сжимая кулаки. – Да я тебе!..

– Ничего ты мне не сделаешь! – спокойно заметила девушка, с вызовом глянув на хоббита.

Фридерик бочком втиснулся меж друзьями и Меной. Примирительно подняв вверх ладони, он произнес:

– Давайте не будем! Госпожа Мена, позвольте всё же спросить – уж не обессудьте! – какого чёрта вам от нас надо! Зачем вам, вообще, нужно было рассказывать мне про Кролову схованку-то?

– Хотела проверить вашу смекалку…

– Ну, и как? – недобро прищурившись, поинтересовался Томми.

– Удовлетворительно… – ответила девушка, впервые с опаской глянув на хоббитов.

Наступило непродолжительное молчание. Хоббиты исподлобья поглядывали на странную девушку.

– Ну, ладно, – наконец произнесла та. – Не думала, честно говоря, что вы так разволнуетесь… Думала, услуга за услугу!..

– О какой услуге-то идет речь, я что-то не пойму? – осведомился Томми.

– Ну, как же? – усмехнулась девушка. – Я ведь «продала» вам ваших же родственничков…

– А это точно их добро? – воскликнул Мерик.

– Точно-точно, – подтвердила Мена. – Даже не сомневайтесь!

– И что же взамен? – осведомился Томми.

– Хотела узнать, куда вы дальше путь-то держите? – невинно улыбнувшись, ответила девушка.

– И всего-то!? А проще как-то нельзя было?..

– Когда вы заявились сюда, – принялась пояснять Мена, отбросив со лба прядь золотистых волос, – я вначале подумала то же, что и старуха. Пришли – так получается! – по свежим следам обоза, своими же соплеменниками интересуются, ну и прочее… Дальше, надеюсь, понятно – продолжать не стоит? Но потом мне пришла в голову мысль, что, возможно, вы направляетесь куда-то в иное место. Крепость – просто очередная остановка на пути! Надо признаться, что за время нашей достаточно продолжительной беседы с приятелем вашим Фридо почти убедил меня в обратном…

– Что значит «почти»? – поинтересовался Томми.

– Я проследила за вами прошлым вечером и подслушала ваши разговоры…

– Вот негодница! – воскликнул Мерик. – Совсем совесть потеряла?..

– Я с чужих сундуков замки не срывала! – парировала Мена. – Так что с совестью у меня полный порядок!

– И что ж ты услышала? – хмуро спросил Томми.

– Немного, надо признаться… Но этого достаточно, чтобы понять, что в Восточную долину вы возвращаться не намерены! Здесь вам тоже делать нечего – бабка вас не приютит: лишние рты ей ни к чему! Так что, придется вам мотать отсюда…

– Это мы еще посмотрим, кому «мотать» придется… – нахохлившись, произнес Мерик.

– Пути на запад отсюда нет, – продолжала между тем девушка. – Остается юг и северное направление. На юг, кстати, я бы вам двигаться не советовала…

– Почему? – угрюмо спросил Фридерик.

– Там не место таким, как вы!

– Каким таким?…

– Ну, как бы это сказать… – Мена нахмурилась. – В Хордии не привечают «не людей»…

– Это кто тут – не люди!? – возмущенно воскликнул Мерик.

– Понимайте, как хотите, – пожала плечиками Мена. – Я сказала то, что сказала! На юге не любят «не людей». Лишь местных гномов терпят… А значит, путь у вас один – на север!

Томми хмыкнул:

– А на севере, значит, нас полюбят?

– Этого я не могу сказать, не знаю, – вновь нахмурив лобик, произнесла девушка. – Но на юге, точно, вам делать нечего! Разве что по лесам скитаться…

– Хм… Интересная логика! Только должен, госпожа, вас огорчить. Поскольку мы, знаете ли, еще не решили, в какую сторону двинемся…

– Ну, так знайте, – решительно промолвила Мена, – если намеритесь податься на север – я с вами! Только думайте не очень долго – снега не за горами…

С этими словами она легко поднялась и бесшумно исчезла за пеленой тумана. Хоббиты лишь проводили ее угрюмыми взглядами.

– Да, братцы, влипли мы по уши… – невесело произнес Томми.

– Ты что, девки этой испугался? – удивленно воскликнул Мерик. – Да тьфу на нее!

– При чем тут девка? Я о другом… Времени, похоже, у нас действительно в самый обрез! Не сегодня-завтра Кролова банда сюда как пить дать заявится! Не станут они рисковать и оставлять свой тайник без присмотра… Драпать нам надо! Только куда – на юг ли, на восток?…

– Кому – юг, кому – восток… А мне-то, как не крути, выпадает лишь одна дорога… – меж тем, пробормотал в раздумье Фридерик. – Эй! Вы мне лучше скажите, Альфу-то последние дни кто-нибудь видел?

Муфлон, дикий горный баран, стоявший на краю высокого каменистого уступа, с явным неудовольствием озирал долинку, лежащую у его ног. Он воинственно перебирал копытами, скалил зубы и нервно помахивал коротким хвостом. За спиной барана испуганно жалось к скалам его немногочисленное семейство – три самки и подросший за короткое лето выводок. За них, как положено вожаку стада, он был в ответе всё то время, которое придется провести в опасном переходе, спасаясь от лютой зимы на южных, более благодатных пастбищах.

Время торопило, да и путь был неблизкий, хоть и знакомый. Поэтому всякое неожиданное препятствие раздражало вожака. А препятствий всегда бывало немало. То окаянные людишки брались охотиться на его невинное стадо (приходилось делать немалый крюк по горам, чтобы сбить преследователей со следа). То на пути встречался опасный, но, к счастью, редкий горный хищник – снежный барс. Спастись от него, не потеряв кого-то из семейства, было чистой удачей. Приходилось иногда по несколько дней кряду, скакать сломя голову по отвесным горным склонам в надежде, что хитрый охотник устанет или отвлечется на другую добычу.

Самым страшным препятствием могли стать горные орлы. Если уж те замечали прячущееся меж камнями стадо, то могли погубить всё семейство до последнего.

Причина же нынешней остановки заключалась в том, что вожак никак не мог решить, как поступить на этот раз: бежать, прятаться или просто игнорировать неожиданную преграду.

Преградой оказалось странное, невиданное доселе животное, внезапным своим появлением преградившее знакомый с детства путь. Тяжело сопя, оно примчалось недавно откуда-то с востока и теперь, видимо отдыхая, возлежало на камнях у самого края бездонной пропасти. Животное было крепкое и крупное, хоть и поменьше муфлона. Шерсть была короткая и черная, переходившая в рыжеватые пятна на массивной груди и крупных лапах. Хвост был коротким, словно обрубленным. Массивная, квадратная голова заканчивалась тяжелыми, треугольными ушами. Длинный, розовый язык свисал меж острыми клыками, украшавшими мощные челюсти. Лишь один раз невиданное животное лениво повернуло голову в сторону приплясывающего на месте вожака стада, но красноватый блеск небольших, выпуклых глаз муфлону оч-чень не понравился.

Меж тем, казалось, что семейство горных баранов, вроде, и вовсе не заинтересовало чужака, что было странно и крайне необычно (с точки зрения вожака, естественно). Наоборот, всё внимание незнакомого животного было приковано к еле различимому в сером тумане черному пятну на другом краю пропасти. В сумерках ущелья было трудно определить, что это: то ли нависающая над самым обрывом скала, то ли полуразрушенные остатки какого-то древнего строения.

Впрочем, вожаку это было не интересно. Главное, что странное животное, похоже, не проявляло должной агрессивности. Приняв, наконец, решение, муфлон гордо вскинул голову с массивными, закрученными рогами, ударил копытами и пронзительно заблеял, вызывая противника на честный поединок.

Но противник повел себя крайне странно. Он вдруг поднял вверх голову и протяжно завыл.

Вой отразился от ближайших скал и, унесшись к другой стороне ущелья, должен был бы затихнуть. Но этого не произошло. Через несколько мгновений до чуткого слуха муфлона донеслось усиленное во много крат эхо. К вою странного животного примешались другие пронзительные звуки, от которых дрожь пробежала по телу вожака. Казалось, на вой отозвалась стая голодных, свирепых хищников.

Вой всё усиливался. И когда вожак почувствовал, что кровь начинает стыть в его жилах, а страх пронзает тело, он бросился наутек вверх по склону, обрушивая из-под копыт лавины мелких камней. За ним припустило и всё стадо.

Меж тем, леденящий душу вой отразился от отвесных стен ущелья и унесся вдаль…

– Слышали!? – Фридерик резко остановился и схватил приятелей за руки. Все ненадолго застыли на месте.

– Визг какой-то или вой, не разберешь… – прислушавшись, подтвердил Мерик. – Прямо мурашки по коже – до чего мерзкий!

– Далеко, – уверенно сообщил Томми. – Но то, что звук оч-чень пренеприятный, ты, Мерик, прав! Никогда такого не слыхивал…

– Не нравится мне это… – промолвил Фридерик. Уж слишком знакомыми показались эти странные звуки хоббиту. Давно, ох и давно, не слышал он этот леденящий душу вой! Кажется, с того самого дня, как покинул родные места… Хоббит уж начал надеяться, что страшные призрачные всадники где-то затерялись, оставили его, бедного, в покое. Да знать, не с его счастьем, как говорится! И недобрые предчувствия заставили молодого человека поежиться.

– Не к добру всё это, как сказал бы старик Барсукс… – добавил он, тяжело вздохнув. – Надо бы, да поскорее, отправляться в путь. Уж и не знаю куда, на юг ли, на север…

– Нам, как ты понимаешь, всё равно, – заметил Томми. – Выбирать тебе…

– Вот что я т-те скажу, друг мой разлюбезный Томми, – воскликнул Мерик, топнув ногой. – Ничего-то от Фридо ты не дождешься! Когда ж такое было, чтоб наш приятель какое-либо решение самостоятельно принял? Он только ныть горазд, да охать! Знать, от природы ему большего не дано… Самим нам придется в очередной раз выбор за него делать. Потому послушайте меня, дурака, хоть раз в жизни! Нечего нам тут более делать! Но и время тянуть не следует – зима не за горами! Путь у нас один – на север! А потому, возвращаемся быстрехонько в бабкино жилище, забираем торбы и чешем прямиком к Кроловой башне! Ты, Томми, внизу подождешь, покараулишь… А мы с Фридо наверх смотаемся! Я, так уж и быть, сам вниз спущусь, мечи прихвачу и золотишка, сколько влезет. Думаю, в пути пригодится… А затем – сразу! – прямиком на тракт и айда на север! За пару переходов мы далеко уйдем, никто нас не догонит! Главное, до этой эльфийской башни добраться, а там – не пропадем!..

– И то верно, – кивнул Томми. – Чего время попусту терять-то?

– А еда? – напомнил Фридерик. – У нас же торбы пустые! Далеко ли мы уйдем?

– Проклятье! Фридо прав… Эх! Придется, видать, старухин чуланчик потрусить, – промолвил, хищно ухмыляясь, Мерик.

– Да как же так можно!? – воскликнул хоббит. – Ведь ей же целую зиму здесь куковать!

– У тебя есть предложения получше? – осведомился Томми. – Может быть, умыкнем пару коз, которых ты самолично будешь на веревке тянуть за собой по этим горам окаянным?

– А собака?.. – взмолился пристыженный Фридерик. – Как же она?

– А что – собака? Подумаешь… – махнул рукой Мерик. – Не впервой она уходит, сам знаешь! Захочет, сама найдет тебя, не беспокойся! По следу разыщет… И вот еще что! Девку эту, Мену, ни в коем разе брать с собой не следует! Кто знает, что у нее на уме, какие еще «шуточки» в запасе? Она, уж точно, плетет что-то, хитрит… К примеру, на север она давно могла податься с любым обозом! А так выходит, что вроде она нас только и дожидалась… Вы, как хотите, а мне эта мазелька очень уж подозрительна!

– Я тоже предпочел бы никого не брать в нашу компанию без причины, – согласился Томми. – Кто знает, что на уме у этих громадин…

Фридерик хотел было возразить, что никакая Мена и не «громадина». Но, глянув на друзей, промолчал. В конце концов, приятели могли оказаться правы. Что ему-то известно про людей из большого мира?

– Вижу, возражений нет, – подозрительно глянув на Фридерика, промолвил Томми. – Тогда вперед! А то время уж к вечеру…

Малость заплутав в тумане, хоббиты приблизились к жилищу старухи и огляделись. Никого не было видно. Дверь в башню была приоткрыта, но изнутри не доносилось ни звука. Только легкий дымок от очага лениво просачивался наружу под косяком дверного проема.

– Может быть, хоть на этот раз повезет, – пробормотал Томми. Приятели приблизились к двери и тихонько юркнули в башню. Но тут же застыли, как вкопанные…

Огонь в очаге почти погас, и потому в комнате царил полумрак. Старуха сидела, прислонившись спиной к дальней стене, неестественно поджав под себя одну ногу. Волосы ее растрепались, руки безвольно лежали меж складок измятой и грязной хламиды. Голова была слегка откинута назад, широко раскрытые глаза уставились, казалось, в одну точку и были мутными, а из приоткрытого рта по морщинистому подбородку стекала тонкая струйка слюны.

У ног старухи, спиной ко входу, на коленях, сидела Мена, склонившись к ногам старухи. Лицо ее было закрыто руками. Шапочка где-то подевалась, и золотистые волосы в беспорядке ниспадали на плечи.

Фридерик вздрогнул, когда увидел неприкрытые волосами уши девушки. Они были маленькими, аккуратными, прижатыми к голове и заостренными кверху. Мена – не человек, чуть не выпалил молодой хоббит, но тут он обратил внимание еще на одну вещь, и глаза его расширились. На коленях старухи меж складок одеяния лежала раскрытой его Книга.

– О, нет! – невольно воскликнул он.

Девушка выпрямилась и повернула заплаканное личико в сторону приятелей.

– А-а… Это вы… – тихо произнесла она и совсем по-детски – кулачками – вытерла скатившиеся слезы.

– Что произошло, госпожа Мена? – спросил Фридерик. – Кто вас обидел?

– Обидел?.. Я зашла в комнату и застала бабушку мертвой… Я не знаю, что произошло…

С этими словами Мена встала и медленно направилась мимо растерявшихся хоббитов к двери. Те потоптались немного в нерешительности на месте и побрели вслед за девушкой. (Надо сказать, что при виде мертвецов хоббиты не падают в обморок – дело-то обычное! – но оставаться долго рядом с умершим в одной комнате считается дурным знаком.)

Недалеко от двери Мена присела на камень, служивший поилкой для коз и, глядя перед собой, поежилась и обняла себя руками за плечи. Недолго думая, Фридерик сорвал с себя куртку и прикрыл плечи девушки. Надо было бы как-то утешить ее, приободрить, но хоббит не знал, что делать, что сказать. Глянув с надеждой на приятелей, он понял, что и те находятся в не менее затруднительном положении.

– С вами, госпожа, всё в порядке? – наконец, произнес хоббит.

– Со мной?.. – девушка передернула плечами. – Да… Всё в порядке. Просто растерялась, но скоро я приду в себя… Очень неожиданно, как-то… Еще утром бабушка была такая веселая, разговорчивая, живая…

– Ничего не поделаешь… – тихо произнес Мерик. – Такова жизнь. Никто не знает, что произойдет завтра… Судьба наша в руках Создателя!

– Она ведь была достаточно старой? – растерянно спросил Томми.

– Нет, – отозвалась Мена. – Думаю, ей было немногим больше семидесяти…

– Всего то?..

– Ну, выглядела-то она намного старше, – заметил Мерик. – Видать, жизнь у нее выдалась тяжкой…

– М-да… – Фридерик вспомнил своих родных и близких, которые ушли из жизни на его глазах. – Я понимаю, госпожа… Может быть, надо похоронить старушку?

– О, нет! – Мерик замахал руками. – Делайте, что хотите, но меня увольте! Я даже в башню заходить не стану!

– Не знаю, – поежившись, произнесла Мена. – Мне тоже как-то не хочется… Хотя, чисто по-человечески…

– Может, и не умерла она вовсе, – произнес Томми. – Кто знает? Может быть, удар ее хватил какой-нибудь или паралич… Посидит так несколько дней да отойдет. А мы ее – бац, и в могилу! Помню, у нас в Редколесье был схожий случай с дедом Охапником… А ведь чуть не закопали!

– Не к добру это, – произнесла Мена, думая о своем. – Подхожу к жилищу и вдруг слышу какой-то вой вдалеке, вроде с запада доносится…

– Мы тоже слышали!

– Захожу внутрь, а старуха мертва… Ох, не люблю я подобные совпадения! Чувствую, уходить надо, да поскорее!

Хоббиты переглянулись, и Томми откашлялся.

– Уходить – это понятно, – произнес он. – Но по пути ли нам?

– Если вы собрались возвращаться в Восточную долину, – промолвила Мена, – не по пути! Во всех же остальных случаях придется прошагать по дороге с десяток миль на запад, прежде чем достигнем развилки Северного тракта. Так что лучше не тянуть – скоро стемнеет окончательно. А по пути разберемся!

Хоббиты опять переглянулись за спиной девушки.

– Я в это жилище – ни ногой! – громко заявил Мерик, шевеля губами и делая Томми красноречивые движения головой.

– Фридо, – угрюмо промолвил тот, – ты, пожалуй, собери наши вещички. А мы с Мериком малость прогуляемся…

– Ага, прогуляйтесь… – рассеяно заметила Мена. – И не забудьте прихватить мечи – в горах они пригодятся! А золотишка много не берите… Монеты, знаете ли, имеют обыкновение позвякивать при ходьбе. А это может привлечь ненужное внимание.

– У меня не зазвенят… – негромко буркнул Мерик.

– Кстати, мне оружие не нужно… – добавила девушка. – А вот теплые вещи возьмите, пригодятся! Они в том сундуке, что ближе к двери…

– Как скажешь, госпожа! – Томми учтиво (как показалось Фридерику) поклонился, и приятели ретировались.

Раскрыв настежь входную дверь, и впустив свежий, сырой воздух в затхлое жилище покойной ныне старухи, Мена некоторое время постояла на пороге, раздумывая, что делать.

– Что-то с мыслями никак не соберусь, – пожаловалась она Фридерику. – Ты, пожалуй, собирай мешки своих приятелей, а я займусь другими делами… Да поторапливайся, времени у нас немного!

С этими словами она исчезла за таинственной дверцей.

Хоббит быстро уложил походные мешки друзей, засовывая что куда попало, и вынес их на подворье. Оставалось самое важное…

Приблизившись, бочком, к неподвижному телу, он протянул руку за Книгой, но тут же отдернул. Вдруг ему привиделось, что глаза старухи открываются, и она с криком «вор!» хватает его за руки. Брр…

Фридерик замотал головой, и глупое видение растаяло.

– Не бери эту Книгу! – услышал он голос Мены. – Нехорошая она! Может статься, она и погубила бабушку… Странно, что я не видела ее раньше…

– Это моя Книга, – угрюмо возразил Фридерик.

– Вот как? – девушка с интересом глянула на хоббита. – Как же она оказалась в руках старухи?

– Как-как? – Фридерик невесело усмехнулся. – Сами же говорили, что старуха непрочь порыться в чужих вещах…

– Мм… Действительно, говорила… Тем более странно…

– Что странного-то? – спросил Фридерик, подцепив таки Книгу и пряча ее в свой мешок.

– Странно, – пожала плечиками Мена, – что так любящие тепло, тишину и покой хоббиты вдруг пускаются в дивные странствования по горам накануне лютой зимы, да еще и с очень древней Книгой на дне котомки.

– И куда более странным выглядит то, – парировал Фридерик, – что, не успев даже начать свои дивные странствования, любящие покой хоббиты сталкиваются со странной девушкой, очень похожей – прошу заметить, по описаниям! – на эльфа! При этом девушка-эльф старательно маскируется под обыкновенного человека…

– Много ли ты видел «человеков» за свою жизнь? – фыркнула Мена, но хоббит уловил растерянность в ее голосе.

– Немного, – согласился Фридерик. – Но, поверьте уж, каждый хоббит знает, что уши у людей округлые, а зубы – крупные и редкие! И их всего тридцать два! Не больше, ни меньше…

– Хм… Странно… Бабушка так и не обратила на это внимания за тот год, что я с ней прожила. А ты догадался с первого взгляда…

«Я догадался? – чуть не воскликнул удивленный хоббит. – Когда же я догадался? Ах, да… Я назвал ее эльфийской принцессой из сказки! Но я совсем иное имел в виду! А она подумала…»

– Вот только ничего-то о себе я не знаю… – склонив голову, промолвила Мена. – Даже не помню ни родителей своих, ни своего детства…

– Не продолжайте! – прервал девушку Фридерик. – И без того мои друзья не очень-то вам доверяют…

– Я догадываюсь, – вздохнула Мена. – Но ты-то мне веришь?

– Не знаю… Хотя хочется верить, – честно признался молодой человек. – Лично мне вы, госпожа, очень симпатичны! Я – правда! – ни разу в жизни не видел столь красивых девушек, как вы. Но я ничего не смыслю в том мире, который мы, хоббиты, называем «большим»…

– Спасибо тебе, Фридо, за эти слова, – произнесла Мена, положив руки на плечи хоббиту и глядя ему в глаза. – Я постараюсь не обмануть твоих ожиданий…

Общие сборы заняли около часа. Встретившись вблизи западных башен некогда грозной цитадели, приятели и Мена некоторое время с интересом разглядывали друг друга. Хоббиты натянули на себя подбитые мехом теплые плащи, отыскавшиеся в закромах Кролов. Вот только на ноги, к сожалению, ничего не нашлось… Походные мешки были привычно заброшены за плечи, а на поясе каждого красовались короткие мечи в темных ножнах.

Мена также обзавелась походной торбой. Одета девушка была в длинное, коричневое, шерстяное платье, на плечи она набросила короткую, плотную куртку, на ногах остались знакомые сапожки. Шерстяную шапочку девушка натянула на самый лоб, прикрыв волосы и уши. На поясе висел небольшой охотничий нож.

Но самый больший интерес у приятелей вызвал невиданной красы лук, длиной (на глазок) футов шесть, который девушка небрежно носила на плече. Из-за спины торчал и колчан со стрелами. Конечно, хоббитам лук не в диковинку, в Редколесье это обычное оружие. Но разве можно сравнить небольшие, самодельные охотничьи луки с тем, что был у девушки? Поэтому приятели дружно обступили Мену, допытываясь, откуда взялось такое грозное оружие.

– Не ко времени это, – ответила девушка. – Темнеет, а путь нам предстоит неблизкий…

Фридерик слегка поежился. Двигаться на запад, откуда совсем недавно донесся пугающий вой, не хотелось. Но, очевидно, другой дороги не было…

– Что там, на западе? – всё же спросил он.

– Горы, ущелья… – Мена задумалась. – Есть в тех местах остатки странного сооружения. Ходу до него, впрочем, пару дней. Я слышала, когда жила еще на юге, что в тех местах была эльфийская башня. Звалась она Эмит-Тимин… От нее и название древней крепости – Тиминская. Так же прозвали и ущелье, над которым возвышается башня…

– Вы там бывали? – поинтересовался Мерик.

– Бывала, – ответила девушка. – Только нет там никакой башни! Так, руины какие-то на склоне ущелья. К ним даже не подойдешь… А вот обозные людишки сказывают, что в ясную погоду руины эти видны издалека, но увидеть их – дурное предзнаменование!

– Не может это быть эльфийской башней, – уверенно заявил Мерик. – Настоящие эльфийские башни, как известно, от времени не разрушаются и врагам их не одолеть… Но глянуть хоть одним глазком было бы интересно…

– Как-нибудь в другой раз, – сказал Томми. – Глядите, уж скоро и вовсе стемнеет!

– Факел бы прихватить какой-нибудь… – в раздумье произнес Фридерик.

– Даже не думай! – откликнулся приятель.

И компания двинулась прочь от руин былой, грозной крепости, от опустевшего жилища покойной старухи, от выпущенного на свободу (а может статься, на съедение волкам), жалобно блеющего в сумерках стада коз. Шли быстро, но стемнело еще быстрей.

Впрочем, оказалось, что Мена прекрасно видит в темноте. Она уверенно шагала впереди. Хоббиты же, плохо различая дорогу, старались не отставать и держаться друг дружки. Всё же после нескольких часов блуждания меж едва различимых в ночном тумане скал и камней, почувствовав, что подустали, приятели запросились сделать привал. Хоббиты, как известно, ходоки неплохие, но привычные к определенному, неторопливому ритму.

– Отдыхайте, только недолго, – согласилась Мена. – До развилки следует добраться как можно скорее. Потом свернем на север, и где-то мили через две я знаю местечко, где можно остановиться и в безопасности передохнуть до рассвета…

Детские воспоминания, которые девушка считала одними из первых, были следующими: заплаканная, она сидит, прижавшись к забору, возле какой-то пыльной дороги и протягивает ладошку в сторону редкого прохожего. Тот стыдливо отворачивается, что-то бормочет себе под нос и, понуря голову, лишь ускоряет шаг…

Были и другие воспоминания: толстый мужик-крестьянин лупит ее розгой, а она крепко сжимает в ручонках краюху хлеба… Худая, изможденная, видимо смертельно больная женщина, лежащая на грязной кровати, гладит ее руку, повторяя «что же с тобой будет, девонька, когда я уйду?..» Толпа детишек бегает вокруг нее, смеется, тычет пальцами; а один, самый старший, подымает с грязной земли небольшой, такой, камень и замахивается…

Подобных воспоминаний было много. Но более других в памяти девушки сохранились незамысловатые детские издевательства и нередкие побои. Тогда же, возможно, у нее и появилось это прозвище – Мена (в смысле, та, которую часто обменивают). Так в поселениях западной Хордии называли разве что собак да, изредка, кошек. Спасибо еще, что не прозвали Найдой…

Годам к семи Мена поняла, что насмешки сверстников и нелюбовь взрослых вызывают какие-то изъяны в ее внешности. Но зеркал в деревенских домах отродясь не водилось, рассмотреть же себя как следует в быстрых ручьях, текущих лесными низинами, было, ох, как непросто! Поэтому девушка решила, что виной всему ее длинные, золотистые волосы. Все деревенские девочки были коротко пострижены (впрочем, как и мальчики), и лишь взрослые женщины носили волосы достаточно длинные, до плеч…

Следующее воспоминание: она сидит на берегу покрытой ледяной коркой копани и, роняя слезы на рваное, грязное платьице, тупым ножом обрезает свои и без того короткие локоны…

В восемь лет она впервые «сбежала». Впрочем, никто за ней не гнался. Никто и не пытался во что бы то ни стало вернуть ее домой (да и был ли у нее дом?). Была осень. Мена ушла в лес, где питалась одними грибами и, видать, по незнанию отравилась. После этого была какая-то полусгнившая хибара на краю нездорового соснового бора, была старушка, поящая ее какими-то странными отварами и произносящая странные, непонятные слова. Потом была лютая зима… Весной приютившая ее старуха умерла. Мена же, спрятавшаяся в густом кустарнике на краю лесной поляны, наблюдала, как незнакомые мужчины жгли дом и разоряли подворье…

Несколько последовавших за этим лет ничем не отличались друг от друга. Вначале лес, где девушка научилась добывать нехитрую пищу. Потом зимние морозы, голод, незнакомые селения… И опять насмешки и побои, крики «нелюдь!» вперемешку с камнями исподтишка. И опять – лес…

К тому времени, когда ей минуло двенадцать, Мена уже поняла, в чем причина всех бед: внешне она слишком походила на эльфа! А Старший народ почему-то в Северном Арноре недолюбливали… Пришлось опять отрастить волосы, тщательно скрывая от любопытных глаз свои уши. Улыбаться девушка и вовсе перестала.

Здесь следует заметить следующее: о том, сколько ей на самом деле лет, девушка лишь догадывалась, ориентируясь, на глазок, по своим, как она считала, сверстникам…

Когда ей минуло тринадцать, какой-то незнакомый, пьяный и потный мужик пытался затащить ее в угол вонючего сарая, где визжали свиньи и кудахтали куры. Но она вырвалась, даже не сообразив (понимание пришло позже), что тот от нее хочет… И убежала в лес, на этот раз окончательно.

Прошло пару лет…

Научившись жить в диких дебрях, питаясь тем, что даровала природа, она, наконец, нашла приют в общине странных лесных жителей. Они называли себя друидами, и совершенно не предавали значения физическим странностям девочки. Их жизненный уклад и, в особенности, их верования так и остались для Мены непонятными. Отношения между лесными людьми и полудикой девчонкой складывались по-разному, но особой любви, как ей показалось, она так и не заслужила. Прожив с друидами, в общей сложности, около трех лет, Мена, воспользовавшись первой же возможностью, сбежала…

Впрочем, кое-чему она за эти годы научилась таки. В первую очередь, она обучилась грамоте. Казалось непонятным, зачем друидам вообще нужна грамота. Ведь у них не было книг, да и летописей они не вели. Впрочем, девушка не ломала голову над этим странным вопросом (у лесных жителей всё было странным!), но училась с прилежанием и удовольствием, решив, что уж грамота в любом случае пригодится.

Также у друидов Мена переняла их знания о лесе и его обитателях. Но особенно девушка гордилась тем, что научилась неплохо стрелять из лука, а значит, могла теперь пережить (в одиночку) даже самую лютую зиму… Друиды, кстати сказать, никогда не стреляли из лука в беспечных диких животных. И вообще, в списке продуктов мясо у них не числилось. Питались «лесовики» (так прозвала их Мена) только «дарами природы»: ягодами, грибами, орехами, диким лесным медом, древесными соками. А также сочными, только друидам известными луговыми кореньями. И, кстати говоря, рыбой! Луки же странные лесные жители использовали исключительно против людей, нередко нарушавших границы их «владений».

Основными нарушителями лесных границ, самовольно установленных племенем друидов, являлись немногочисленные отряды охотников. Последние, как догадалась Мена, поначалу даже не подозревали о существовании каких-либо лесных «границ», но после одного-двух ранений (не смертельных, но очень болезненных!) они, как правило, уходили. И возвращались на следующий год хорошо вооруженными, готовыми к смертельной схватке с врагами, прячущимися меж ветвей вековечных деревьев. Убивать (насмерть!) друиды не любили, потому им приходилось отступать вглубь леса. Многие говаривали, что пора покинуть эти места.

Притаившись вечерами в ветвях разлапистых елей, Мена частенько подслушивала разговоры охотников, что велись у костра. Именно тогда она в первый раз услышала упоминание про «эльфийские башни». Тогда же, видимо, и родилась безумная мечта! «Если я действительно принадлежу к племени Старшего народа, то древние башни должны пропустить меня внутрь – рассудила девушка. Вот – единственный способ узнать, наконец-то, кто я такая: человек или эльф?..»