Текст книги "Лёгкое дыхание (СИ)"
Автор книги: Гайя-А
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)
Это было обидно. Но это была правда.
– Какая ирония, – добавил вдруг Джейме, подкладывая дрова в костер и устраивая подбородок на скрещенных руках, – когда-то меня называли Цареубийцей. Теперь умоляют снова им стать. Я долбанный герой песен.
– Джейме Драконоборец? – подкинула идею Бриенна.
– Почему бы и нет. А как нам назвать тебя?
«Шлюха Цареубийцы», услышала она в голове голос Серсеи.
– Я придумал, – добавил мужчина, глядя ей в глаза, – Джейме Драконоборец и его леди Веснушка. Как тебе?
Она улыбнулась. Внутри Бриенны лопались пузырьки счастья, и кровь кипела. Все прикосновения, которыми он когда-либо одарил ее – случайные, преднамеренные, загорелись под кожей, и их оказалось немало. Это было счастье, которое, она знала, не продлится долго.
Она должна была быть благодарна Серсее за то, что та напомнила ей об этом.
– Я хочу рыцарское имя. Я не хочу быть «леди», – все же возразила Бриенна.
– Леди-рыцарь Ослиная Голова! Очень похоже. Я нарисую морковку на гербе, и мы напишем «Честь хлева превыше всего».
Джейме снова вздохнул.
– Но я должен дождаться Бронна. Я не окончательно спятил для одиночных подвигов – это твоя привычка, женщина. И мы никуда не отправимся, пока на этих упрямых костях, – тут его рука чуть сжала ее бедро, – не появится немного больше крепкого мяса.
– Хочешь поединка сейчас, чтобы проверить, насколько это мясо окрепло? – лениво пробормотала Бриенна. «О, нет, я опять сказала что-то не то». Его усмешка ощущалась в каждом глотке воздуха.
– Смотря какого.
– Я иду спать, – решительно оборвала начинающиеся поддразнивания девушка, но ворота уже были открыты:
– Как это не по-рыцарски, оставить меня таким разочарованным, когда я услышал только что…
– О, ты идиот, Ланнистер.
– Но я своими ушами слышал, что кто-то предлагает поединок. Как я могу отказать своей леди? Честь Драконоборца будет задета. Куда вы, миледи? Обнажите оружие. Мой клинок готов к бою.
– Доброй ночи, сир Джейме.
– Какое коварство!
*
Возможно, Бронн Черноводный не был образцом добродетели, но предательство также не входило в его привычки. Обязательность и исполнительность – лучшие черты для наемника. Бронн знал толк в ведении дел.
С Ланнистерами дела неизбежно начинали занимать все его время. Ланнистеры требовали невозможного и получали это. Вот как, скажите на милость, было ему разорваться на две части, спасая Джейме от охотников за головами и одновременно исполняя повеление Тириона по доставке принцессы Мирцеллы в Кастерли?
– Никаких сомнительных судов, непонятных капитанов, подарков на прощание, – перечислял Тирион перед отправкой корабля, – никаких новых маршрутов. Никаких остановок…
– Да понял я, понял, милорд, – отмахнулся рыцарь, – а что потом мне делать?
– Возьми надежных людей и отправляйся за моим братом, – невозмутимо велел Тирион. Бронн тяжело вздохнул. Вечно ему приходилось разрываться.
Север, конечно, помнит своих спасителей, но вряд ли солдаты Ланнистеров приведут местное население в восторг. А значит, ему опять набирать всяких отщепенцев по Блошиному Углу и терпеть их компанию, надеясь, что они не прирежут его или не перебьют друг друга.
Вся затея начинала пахнуть все более скверно.
Особенно вторая ее часть. Против путешествия в Дорн он, конечно, ничего не имел.
«Мирцелла, золотая девочка. Подросла ли ты? Стала ли похожа на своего отца или мать? Или ты в этом гадючьем клубке одна такая? До сих пор ли вьются твои волосы? До сих пор ли ты бесстрашно доверяешь незнакомцам?».
Мартеллы незнакомцам, а тем более, знакомым, не доверяли. Почти три дня Бронну пришлось дожидаться, прежде чем ему вернут Мирцеллу Баратеон. Он извелся с самого утра последнего из них. Буйство красок, зелени, экзотических цветов и уже появившихся фруктов ничуть не отвлекало. Бронну Черноводному было неспокойно.
Наконец, из мозаичных ворот внутренних садов дворца появилась невысокая тоненькая фигурка, сияющая золотом, и Бронн поднялся с борта фонтана, где третий час бездумно наблюдал брачные игры радужных рыбок.
Подросла. Немного, на пару пальцев. Сквозь персиковое платье просвечивали тоненькие руки и ноги. Тяжелые браслеты словно не давали ей жестикулировать, когда Мирцелла остановилась перед Бронном и чуть печально улыбнулась.
– Рада видеть вас, сир.
– Миледи, – он несколько развязно поклонился, улыбаясь, и на короткое мгновение застыл, согреваясь ее присутствием и напрочь забыв, по какой причине вообще находится в Дорне.
Она стала больше похожа на Джейме, как Бронн заметил. Удивительно, до чего похожа. Те же ужимки, повадки, улыбчивость, но больше скромности, сдержанности, не наносной, внутренней. Маленькая львица, в которой Бронн отказывался признавать хищницу, даже в будущем. Готовая, как и прежде, одарить любого дружбой и благосклонностью, Мирцелла положила ему руку на локоть, и Бронн, не сводя с нее глаз, повел ее прочь.
– Соболезную, – брякнул он, очнувшись через некоторое время.
– Благодарю вас, сир. Я помню, как вы и мой… Джейме приезжали сюда. Я не могу поверить, что он…
– Он жив. А вашу матушку казнили.
Мирцелла не просила подробностей. Она не задавала вопросов, но Бронн выложил ей все как на духу, все, что ему было известно; возможно, даже больше, чем следовало бы. Он никогда не понимал, почему из всех Ланнистеров только в этой девочке нет ни капли высокомерия или чувства превосходства. И почему только она вызывает у него почти болезненное желание откровенничать по-настоящему.
Он, повидавший грязь и смерть, по колено стоявший в крови, рядом с ней чувствовал себя кем-то, кто еще может стать лучше.
Плавание они провели, читая друг другу сонеты и поэму «О межевом рыцаре и его пропавшей возлюбленной». Бронн находил это изощренной формой мазохизма. Он знал немало всевозможной похабщины, но чтение юной леди эротической стихотворной повести тревожило души (и некоторые части тела) гораздо сильнее.
Мирцелла почти не спрашивала о Серсее, как заметил ее попутчик. Ее интересовал Джейме. Она спрашивала об отце все; где он бывал, с кем, что любил и чем интересовался. У берегов Тарта Бронн проговорился о существовании леди Бриенны и ее неоднозначной роли в жизни Джейме. Мирцелла нашла это чрезвычайно трогательной историей и требовала подробностей.
И Бронн рассказывал. Забывшись, он передавал юной леди все байки их походных лагерей, истории о Ходоках, о попойках, о драках – и она смеялась, заливисто и искренне. И просила еще.
Она была так юна! Но когда Бронн смотрел в ее светлые, почти прозрачные глаза, то ему казалось, эта девочка понимает его, как никто и никогда не понимал. И понемногу он обнаружил, что Мирцелле его приключения Зимой интересны не меньше.
А потом она добралась и до него самого. Требовала рассказать о его любовных похождениях (о них он благоразумно умолчал, сократив количество интрижек до трех и обозвав их «трагическими ошибками юности»). Расспрашивала о том, что ему нравится или не нравится в людях. Что он видит во снах.
– Вы прекрасный человек с чистым сердцем, – вывела умозаключение Мирцелла как раз перед тем, как их перехватил корабль с кракеном на парусах, – вы заслуживаете счастья. И исполнения заветной мечты.
К этой минуте Бронн Черноводный был абсолютно уверен, что за эту самую мечту (пусть и неисполненную) Джейме Ланнистер оторвет ему яйца.
Но, когда он поднялся на палубу, то обнаружил, что возможно, это случится гораздо раньше: собственной персоной Морская Сука, Аша Грейджой, кровожадно скалилась, поигрывая ножом у горла капитана.
– Ланнистеры, – сделала она вывод, увидев Бронна, – я знала, что в этих водах встречу что-нибудь интересное, но не думала, что это будут Ланнистеры. Проверьте трюм.
– Только шагни, – Бронн преградил дорогу первому же из ринувшихся пиратов.
Аша вразвалочку подошла к рыцарю, криво ухмыляясь, хлопнула его по заду и сплюнула.
– Ты думаешь, я буду торговаться? Не ломайся как целка, за бортом тебе понравится гораздо меньше.
– Думаю, ты будешь торговаться, – Бронн отчаянно изыскивал способ выйти из ситуации живым, желательно, со всеми наличествующими частями тела, и вытащить Мирцеллу, – но не со мной. Я здесь по поручению Десницы Королевы, лорда Тириона. Это его судно.
– Да что ты! И почему корабль держит курс не на Королевскую Гавань? И идет под чужим флагом? Что-то происходит за спиной ее величества?
– Спроси его, а не меня, – огрызнулся Бронн.
– Так и сделаю. Перебрасывайте грузы!
Единственное, что делало ситуацию не столь отвратительной – или хотя бы терпимой – так это то, что корабли Железнорожденных шли в два раза быстрее торговых суден, и на них выпивку не экономили даже на пленниках. Опрокидывая первый стакан крепкого, приторно сладкого пойла, Бронн пожелал себе выкрутиться из очередной западни. Второй он посвятил лорду Тириону. Третий с ним разделила Мирцелла.
– У нас большие неприятности или Ланнистеровские неприятности? – спросила она, невинно улыбаясь и глядя на него своими чистыми глазами. Бронн прикинул.
– Второе. Ты уверена, что тебе стоит это пить?
– Вот и узнаем, – ее рука упала ему на рукав, золотом подсвеченная кожа оказалась совсем близко от его, грубой, в шрамах, покрытой темными волосами, – произнесете что-нибудь?
– Залпом. Не вдыхая, – предупредил Бронн и поднял свой стакан, – за Джейме. Пусть продержится как-нибудь там – если он с Бриенной, я надеюсь, хотя бы одного из них я в итоге найду живым. А нам я желаю удачи. Один сраный Утонувший Бог знает, как сильно мы вляпались – и чего нам будет стоить выбраться.
И они выпили.
Комментарий к Перестановки на доске
Пвнимание! Присутствует техническое допущение в виде тренировки с настоящим оружием. Автором допущено по ограниченному опыте общения с реконструкторами.
========== Союзы против союзников ==========
Санса помнит Мирцеллу едва ли.
Для нее фамилия «Ланнистер» – это практически приговор, и она прекрасно знает, как и весь мир, что Мирцелла не несет в себе ни капли крови Баратеонов. Конечно, можно быть выше распрей из-за родословных, но никто не отменял предубеждений. Санса помнит слишком хорошо монстра Джоффри. Еще лучше помнит искалеченные ноги своего брата Брана, смерть брата и матери, голову отца на стене.
Мирцелла происходит из стана врага, и Сансе стоит ее опасаться, ненавидеть ее, но маленькая львица так одинока, испугана, что напоминает леди Старк о том, какая наивная маленькая Пташка из Винтерфелла когда-то прилетела в Королевскую Гавань, чтобы погибнуть там, оставив по себе только память.
– Меня сопровождал рыцарь, сир Бронн Черноводный, – жалуется Мирцелла сокрушенно, – его бросили в темницу. Дядя Тирион не освободил его до сих пор.
– Это удивительно для лорда Десницы, – осторожно отвечает Санса, чуть свысока глядя на Мирцеллу, пока обе они идут по галерее вдоль прекрасного вида на наименее загрязненную часть залива. Мирцелла мило смущается.
Румянца нет, отмечает Санса. Фамильная черта Ланнистеров. Они не краснеют практически никогда.
– Дядя говорит, я скомпрометирована, – живое лицо Мирцеллы немного ассиметрично, но это лишь придает ей дополнительную прелесть, – но он сам отправил сира Бронна за мной.
– У вас есть свой рыцарь? – с вежливой улыбкой интересуется Санса, и Мирцелла закатывает глаза. Ее передние зубы тоже чуть кривоваты. Она красива – но красота ее отравлена, чувствует волчица; это второе поколение чистых Ланнистеров, яд кровосмешения в ее жилах. Опасный сосуд, какое бы семя ни попытался посадить туда Тирион, рассуждает про себя Санса.
Мирцелла рассказывает про Бронна Черноводного, про принца Тристана, про Дорн. Когда обе они подходят к кабинету Десницы, Сансу тошнит от шепелявости львицы, от наивности ее рассуждений и от имен «Бронн» и «Джейме».
Лорд Тирион тоже не в настроении, и при виде племянницы выражение его лица не становится счастливее.
– Леди Санса. Мирцелла, дорогая.
– Дядя! Я прошу вас – простите сира Бронна, – горячо подается вперед Мирцелла, Санса скашивает глаза: через прозрачную юбку почти видны очертания ягодиц, ну и мода, – ничего неподобающего в отношении меня он себе не позволял.
Санса – вся слух и память.
– Я поговорю с тобой потом, дитя. Леди Санса?
– Я просто воспользовалась случаем повидать вас, милорд, – потупляет Санса взор и задерживает руку у губ лорда Тириона, когда он целует ее.
– Вижу, вы разделили утро с моей дорогой племянницей Мирцеллой. Как вам она? Не слишком испорчена вольными нравами Дорна? – в голосе Тириона звучит скрытая озабоченность и заинтересованность.
– Она очаровательна. Возможно, немного наивна. Она будет представлена королеве?
– К сожалению. Я не думаю, что они обе получат удовольствие от этого знакомства. Мирцелла должна была отправиться в Хайгарден сразу, но – судьба.
«И Аша Грейджой со своими Железнорожденными, ручными пиратами Дейенерис, – подумала Санса, – которые стоят на якоре уже который день».
– Я слышала, что будет свадьба. Леди Мирцелла выйдет замуж?
– Мы все еще ведем переговоры, – голос Тириона слегка напряжен, и Сансе следует отступить, не давить слишком, она чувствует, – леди Оленна пока не решила с датой и пиром.
– Я бы хотела присутствовать, но надеялась навестить Винтерфелл, – мнимо расстроилась Санса, – хотя и не думаю, что задержусь там дольше, чем на неделю.
– Говорят, вы не очень ладите с сестрой, леди Арьей, – намекает Тирион, и Санса издает короткий лживый смешок.
– У нее горячий нрав. Достается и нашему брату, его величеству Джону. Но я думаю, ей просто надо выйти замуж, тоже.
– Мне казалось, ваш жизненный опыт доказал, что замужество чаще приносит проблемы, чем решает их, – мягко заметил Тирион, и леди Старк качает головой, снова задерживая руку у его губ.
– Чаще. Но не всегда. Я могу ждать вас вечером на пару туров кайвассы?
Распрощавшись с бывшим мужем, леди Старк долго, задумчиво смотрит ему вслед. И в какую-то секунду ей действительно жаль того, что с ними не произошло. Они не делили ложе, не зачинали детей, не примиряли враждующие семьи. Спустя годы она действительно находит его харизматичным и интересным мужчиной, и совершенно не замечает того, что он карлик.
– Сандор, кто такой этот Бронн Черноводный? – вполголоса спрашивает Санса через плечо, даже не оборачиваясь: Пёс всегда там, если только жив.
– Есть один, на побегушках у Беса, – гундосит Клиган неразборчиво, – наемник, приятель Ланнистера-старшего. Был женат на Лоллис Стокворт. Вы могли видеть его в конюшнях – он провожал леди Бриенну, миледи.
– Поняла. Организуй нам свидание, – она встречается с ним взглядами, – я подожду тебя здесь. У меня беседа с леди Оленной.
– Будет сделано, миледи, – пружинящей походкой, необычной для человека своей комплекции, Пёс удаляется.
Санса никогда не смотрит ему в спину. Ему и Джону. Для нее это дурное предзнаменование.
Леди Оленна плывет по отстроенной крытой оранжерее, как по собственному отдельному королевству. Санса улыбается ей издалека. Пожилая дама навсегда завоевала ее симпатии в тот день, когда отравила Джоффри Ланнистера – и Санса не забывает.
Но политика чужда сантиментов. Тиреллы все еще не самый слабый дом, и перетянуть их на свою сторону значит немало.
– Я видела Мирцеллу Баратеон сегодня, – после обмена любезностями вставила Санса, поддерживая леди Оленну под локоть, – прелестная девушка.
– На мой взгляд, слишком много золота, – фыркнула леди Оленна, – и Дорн внес лепту. Она нездешний цветок. Простушка, а в сочетании с ее генеалогией это даст непредсказуемый результат.
– Она освоится.
– Этого я и боюсь. Меньше всего двор нуждается во второй Серсее, – вздохнула леди Тирелл, – Союзы Ланнистеров и Тиреллов не приносили удачи нашим домам, как и союзы с Баратеонами.
– Вы никогда не роднились со Старками, – спокойно заметила Санса, и пару минут над гуляющими неспешно дамами царила тишина.
Затем леди Оленна хмыкнула, качая головой, и посмотрела снизу вверх на Сансу, после чего погрозила ей в шутку пальцем. Санса ответила нежной улыбкой.
– Я помню, моя дорогая, что задатки были у вас всегда. Но вы были осторожнее моей милой Маргери.
– Леди Оленна…
– Нет-нет. Ничего, – леди Тирелл промокнула глаза вуалью, выдыхая и печально кивая, – вы обе страдали. Нельзя сказать, что вам повезло больше – если не считать того, что вы все еще живы. Ваш путь не был осыпан золотыми розами.
Это был правильный момент. Санса ждала его долго.
– Возможно, я бы хотела, чтобы роз в моей жизни было больше, – тихо произнесла она без улыбки. Леди Оленна остановилась, подняла на нее прямой строгий взор, и они продолжили прогулку.
Санса знала ход мыслей леди Тирелл. Знала, та просчитывает варианты. Ее внук Лорас был достоин благородной девушки, но Мирцелла Баратеон – или Мирцелла Ланнистер – хоть и отвечала этому условию, была ребенком ненавистной Серсеи, ее единственной дочерью, плодом кровосмешения. Оленна не могла не думать об этом. Не могла не просчитывать вариантов.
– Ваш брак с Боллтоном, – вдруг заговорила леди Тирелл, пристально вглядываясь в лицо Сансы, – каков он был? Мне говорили, этот бастард имел обыкновение сдирать с людей кожу живьем.
Леди Старк не сбавила шага.
– Это так.
– Вы жили с ним довольно долго. Но детей у вас не было.
– Некоторым бракам лучше оставаться бесплодными, миледи.
– Смело, – фыркнула старая Роза, – однако, если мы говорим о браке моего Лораса, он таковым быть не должен. Наследники нужны Хайгардену так быстро, как это возможно. Наследники Лораса, моя дорогая.
Леди Тирелл оглянулась на маячившую в отдалении фигуру Пса. Санса подавила усмешку. Она еще помнила наставления Оленны Тирелл о супружеской жизни и рождении детей. Возможно, леди Тирелл хотела намекнуть, что не потерпит в семье детей от потомка псарей. Но оказалось, мысли леди Оленны были о другом.
– Вы уверены в этом человеке? Он служил Ланнистерам.
– Это было давно. Теперь он служит мне.
– Допустим. Однако остается еще вопрос. Я не могу отказаться от помолвки Лораса с Мирцеллой Баратеон. Это было бы неразумно в сложившихся обстоятельствах.
– Не беспокойтесь, леди Тирелл, – Санса сжала руки Розы и ободряюще улыбнулась ей, – возможно, Мирцелла предназначена именно Лорасу. Я уверена, что ее происхождение не помешает ей подарить вам много прекрасных наследников.
Проницательный взгляд леди Оленны не смущал девушку. Она была спокойна. О том, что леди Санса дружна с лордом Десницей, знал весь двор, как и о том, что она была за ним замужем прежде. Тирион оказывал покровительство благотворительным занятиям Сансы, а она никогда не пренебрегала возможностью преподнести ему подарок или лично озаботиться выбором служанок для Десницы. Дружба бывших супругов вызывала своего рода умиление при дворе – многие помнили, как начинался их брак, в который обе стороны вступали по принуждению.
И он все еще Ланнистер, ее кровный враг.
– Лорас всегда высказывался о вас с большим уважением, леди Старк, – вздохнула, наконец, пожилая дама, – жаль, что он очень замкнулся в себе после трагедии в септе Бейелора. Я думала, после возвращения с Севера он станет прежним, но кажется, это невозможно.
– Я думаю, слишком яркий блеск покрытия мешает увидеть то, что внутри, – ответила Санса убежденно.
Это была та истина, которая открылась ей еще во время помолвки с Джоффри; навязшая в зубах, давно известная, но постигнутая на личном опыте, эта правда была ей особенно дорога. Тогда Санса начала понимать, что прежде была слепа. Она не обманывает себя, думая, что прозрела; она продолжает учиться у всех, кого встречает.
– Вряд ли вас смутит внешность Лораса, если ваш рыцарь-защитник Сандор Клиган, – высказалась леди Оленна, останавливаясь, чтобы попрощаться. Санса покачала головой.
– Он не рыцарь, – тихо сказала она вслед леди Тирелл.
Прогуливаясь в одиночестве по расцветающему саду в сопровождении своего бессменного телохранителя, Санса размышляла о том, что слишком много в ее будущей жизни зависит от случайностей. И от того, чего еще не произошло. Если оно произойдет.
Если Тирион действительно сместит Дейенерис. Если Джон не вступится за нее – она знала, что убедить его будет непросто. Если Ланнистер не опередит ее и не выдаст Мирцеллу за Лораса. Хотя, как прекрасно знала Санса из своего опыта, многие браки оказываются на редкость недолговечными.
В отличие от тайных или запретных союзов. Она полуобернулась, улыбаясь Псу.
– Сорвите мне несколько веток мимозы, Сандор. Я хочу украсить альков кровати чем-нибудь золотым. Сегодня мы играем в кайвассу с лордом Десницей.
– Этот Бес, – прорычал себе под нос Клиган, топая через клумбы к указанному растению, – это?
– Нет-нет, что вы делаете! Сломаете всю! Небольшие. Вы ходите прямо по тюльпанам.
Она присела перед поникшими цветами и потрогала их лепестки. В детстве она иногда дула на них, мечтая облегчить их боль, когда ее братья ломали стебли. Пёс возвышался над ней, сжимая и разжимая охапку желтых мимоз в своих громадных ручищах.
– Я хочу тебя обнять, – пробубнил вдруг он, – и гулять с тобой под руку хотя бы иногда. Полдня вижу только твою задницу. И то она под юбкой.
Санса тихо прыснула, оглянулась вокруг, вставая и быстро даря своему защитнику невинный поцелуй в обгорелую щеку.
– Верьте мне, Сандор, – тихо сказала она, глядя ему в глаза, – такое время наступит. А обнять меня вы можете вечером.
Она принюхалась к мимозам в его руках.
– Хорошо, что я не цветок, – добавила Санса, – я не сломаюсь.
*
Многие великие Дома содержали свои собственные темницы во дворце. Это не было секретом ни для кого. Дворцовое правление философски относилось к тому, что с утра повздоривший с супругой лорд мог заточить в темницу свою жену, а вечером оказаться в ней сам. Королевские подземелья едва не навек покрыли себя дурной славой при Безумном Короле, и вновь наполнились криками несчастных жертв во время правления Серсеи.
У Ланнистеров своих темниц во дворце не было никогда. Поэтому Бронн Черноводный находился именно в подземелье, где еще не закончили убирать последствия опытов Квиберна, и где с потолка подкапывало, а по углам копошились лягушки и крысы.
На Тириона он зла не держал: тот желал лишь проучить свою племянницу, перешедшую границы вольности. На Мирцеллу обижаться было тем более невозможно. Досадовал Бронн исключительно на себя.
Благородные леди – не чета потаскушкам из таверн. Даже пьяные благородные леди. Пьяненькая Мирцелла Баратеон, усевшаяся ему на колени и лепечущая что-то о том, что назначает его своим рыцарем, была тем еще испытанием на стойкость, но Бронн прошел его достойно.
– Вы еще дитя, миледи, – усмехаясь, сказал он ей, глядя в ее беспечные, чуть косящие зеленые глаза, горящие жаждой познания, – скоро вы выйдете замуж, и у вас будут настоящие рыцари.
– Как мой отец? – она вдруг тоже усмехнулась, глядя на него сверху вниз и обнимая за шею.
– Король Роберт…
– Сир Бронн, мы оба знаем. К чему это? Я говорю о Джейме, – она наклонилась и ее волосы упали ему на лицо, пахнущие ароматическими маслами и цитрусом.
Железнорожденные не могли не считаться со статусом пленницы, и Аша все-таки выделила ей каюту, изгнав в трюм кого-то из команды. Плохо было то, что наверху страшно качало, и, помимо скрипа всех деревянных частей, мебели, на каждой следующей волне Мирцеллу и Бронна подбрасывало, как на качелях, а затем вжимало друг в друга силой тяжести.
Бронн был сама сдержанность. Видение собственной головы, отсекаемой мечом неумехи Мормонта, здорово отрезвляло.
– Вы дружны с Джейме, – нежно продолжала Мирцелла, – я надеюсь, вы не расскажете ему?
– О чем? – Бронн ожидал чего-то в этом роде, когда Мирцелла наклонилась и легко поцеловала его в щеку.
– Об этом, – она обняла его шею сильнее и устроила щеку на его макушке.
Поглаживая ее обнаженную тонкую руку, лежащую на его груди, своими грубыми, привыкшими к оружию пальцами, Бронн пытался вспомнить, когда ощущал прежде что-то подобное. Наверное, лет в тринадцать, когда девочка, которая ему нравилась, задрала юбку… нет. Не из той истории.
– Я совсем не хочу возвращаться в Вестерос, – продолжила заплетающимся языком Мирцелла, – я никого не знаю там, а тех, кого знаю – не люблю. Только Джейме и дядю Тириона. Я не хочу выходить замуж в Вестеросе.
Она подняла голову, совершенно опьяневшими глазами уставилась на мужчину и соблазнительно улыбнулась.
– Только не говорите моему отцу…, но мы кое-что делали в Дорне, я, леди Эдрия Мартелл и Тристан…
Она наклонилась к его уху, зашептала, и лицо Бронна вытянулось.
«Ланнистеры. То ли проклятое семя, то ли золоченые развратники».
– В Хайгардене принято провожание, – сказал он, когда девочка, хихикая, отодвинулась от его уха, – просто, чтобы ты знала, миледи. Такие вещи выясняются и выплывают наружу.
Она отмахнулась, прикрывая глаза.
– Это легко поправить. Меня научили.
– Многому, должно быть, любопытному тебя научили, – проворчал Бронн, пытаясь избавиться от веса ее тела на своих коленях, ставшего вдруг еще более опасным.
– Есть кое-что, чего я не умею, – чистосердечно вздохнула Мирцелла, грустно потупляя глаза, – и хотела просить вас, сир Бронн, показать мне кое-что.
«Джейме, Вдовий Плач, мои яйца с членом в моей глотке. Тирион, криворукий Джорах Мормонт, моя голова на пике. Я не буду с ней спать».
– И чему же ты хочешь, чтобы я тебя научил?
– Я не умею заплетать волосы, – едва слышно произнесла Мирцелла, от стыда не поднимая лица, и на руку Бронна упало три горячие слезинки.
…Простонародная прическа из двух кос, закрепленная шнурками из его дублета, заставляла рыцаря удивляться своим скрытым талантам. Он смотрел на локоны золотистых волос, выбивающиеся у девушки на висках, и пытался вспомнить мать. Прикорнувшая у него на плече Мирцелла спала счастливым сном, укутанная в лазурное парчовое покрывало из ее сундука. Бронн смотрел в потолок над собой, на тени, что отбрасывал качающийся фонарь на крюке, и слушал шепот волн.
Он почти никогда не мечтал. С тех пор, как ему исполнилось двенадцать, жизнь была переполнена суетой, спешкой, сотней необходимых дел, потребностями, долгами и отдачей долгов. Мечтать стоит лишь о несбыточном, не так ли? Были планы, цели, желания, но мечтать он разучился.
До этой ночи ему так казалось. С Мирцеллой, сладко спящей на его плече, Бронн мечтал, улыбаясь, как дурак. Он представлял себе пляж, залитый солнцем, и ее, в прозрачных шелках бегущую от него к раскидистым деревьям, за которыми плавилось в море закатное солнце. Днем они плескались в море, собирали ракушки, строили крепости из песка и наблюдали за крабами, боком опасливо уползающими под камни. А ночью любили друг друга, каждый раз, как в первый, каждый, как в последний, под песню волн и под сиянием звездного неба.
…
Сначала высокая темная фигура, появившаяся в арке в едва освещенном подземелье, заставила Бронна напрячься, выискивая глазами камень или кирпич, которым можно было бы проломить врагу череп. Но фигура двинулась вперед, шагнула на свет и оказалась всего лишь Псом.
– Сандор Клиган, – ухмыльнулся Бронн, выдыхая, – эта конура занята. Или ты мои старые кости пришел проведать?
– Миледи пришла, – грохочет Клиган, отступая, и Бронн с удивлением наблюдает, как к нему приближается леди Санса Старк.
Серо-голубое платье сливается с тенями от факела.
– Миледи. Я польщен, – чуть кланяется Бронн, подходя к решетке, – чем обязан?
– Вы привезли леди Мирцеллу из Дорна, сир Бронн, – сказала негромко Санса, – и теперь вы здесь. За что вы наказаны?
– Как давно вам стали так близки дела Ланнистеров, леди Старк? – блеснул улыбкой Бронн.
– С тех пор, как я сама была из них. Неужели вы обесчестили леди, сир Бронн?
Он вскипел мгновенно, неожиданно для себя.
– Девочка, не меряй всех по себе или своим друзьям.
– Язык укороти, или я сделаю это, – прорычал Пёс. Санса оглянулась на него, поднимая руку:
– Благодарю, Сандор. Подождите меня у выхода.
Она прошла вдоль решетки туда и обратно, затем посмотрела на Бронна вновь. Он задумался, как бы ее называли, если бы она правила Винтерфеллом. Лютая Волчица, может быть? Обманчивая кротость в глазах испарилась без следа, оставила по себе только острый лед.
– Мирцелла помолвлена с Лорасом Тиреллом, – заговорила Санса, – но конечно, это очень шаткая помолвка. Последний шанс для Ланнистеров примириться с Хайгарденом. Если же выяснится, что Мирцелла еще и состояла в связи с кем-нибудь вроде вас…
– Почему это вроде меня? – вырвалось у Бронна, – она жила в Дорне много лет, и никого не волновало…
Он осекся. Леди Старк деланно вздохнула.
– Кто обвинит союзников из Дорна? А кого волнует судьба межевого рыцаря на побегушках у низложенных львов?
– Леди имела неосторожность заснуть рядом со мной и опереться на мое плечо, если вас эти пугающие интимные подробности не смутят.
– То есть, если мейстер от леди Тирелл осмотрит ее, то никаких неподобающих заявлений сделано не будет, и свадьба состоится, как и запланировано?
Бронн промолчал. Леди Старк коротко кивнула.
– Благодарю вас, сир Бронн. Я поговорю с лордом Десницей. Думаю, он сочтет леди Мирцеллу достаточно наказанной вашим заточением. Сандор! Мою корзину.
Она поставила тяжелую корзину на пол у решетки.
– Я подумала, вы захотите пообедать. Пожалуйста, не благодарите. Я часто разношу узникам еду и теплую одежду. Прощайте.
Несколько минут после их ухода – Пёс скорчил ему жуткую рожу на прощание – Бронн сидел у решетки, подложив под себя ногу, и мрачно размышлял, за какие грехи Семеро свели его с Ланнистерами. Дело чаще всего заканчивалось клинками, битвами и темницами. Или ядами – он покосился на оставленный леди Сансой подарок.
Через некоторое, надо признать, непродолжительное время подозрение о яде сдалось перед мыслью о настоящем обеде, и Бронн протянул руку через решетку.
Спустя два часа мрачный дюжий тюремщик с лицом в оспинах молча открыл замок и выпустил Бронна на свободу. Первой мыслью было отправиться к Тириону, но рассудив, мужчина предпочел не показываться карлику на глаза, а как можно скорее покинуть Королевскую Гавань. Что-то здесь затевалось, и он не горел узнать, что именно, пока это могло стоить ему головы. А к тому, кажется, все шло.
Быстро собрав в гарнизонной свои весьма скромные пожитки, Бронн Черноводный передал короткое сообщение о своих планах Деснице через парнишку-пажа, шлепнул одну из знакомых служанок по заду и был таков.
Он держал путь на север.
*
Однажды утром это снова случается с Бриенной.
Это было так неловко и ужасно в первый раз, он над ней издевался и шутил, она краснела, но, путешествуя вместе, сражаясь вместе и пользуясь одними вещами – одним одеялом, например, – нельзя избежать подобных ситуаций.
– Кровь девицы на моих штанах, – фальшивым голосом заблеял Джейме похабную трактирную песенку, пока пунцовая Бриенна сдирала эти самые штаны и заворачивалась в то, что осталось от ее собственной одежды.
