Текст книги "Лёгкое дыхание (СИ)"

Автор книги: Гайя-А

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц)

Все было, как во сне. До ворона из Королевской Гавани. До мгновения, когда глаза Джейме не посерели, улыбка не покинула его лицо, и не опустились руки. Опустив глаза себе под ноги, он ушел, и сир Бронн вздохнул, качая головой.

– Серсею приговорили к казни, – пояснил он, сообщая Бриенне первой, – Дейенерис не потерпит львиную шлюшку живой.

– Леди Серсея в заключении?

– Пока да, – Бронн все еще смотрел вслед Джейме, – но ее одной драконихе будет мало.

«Мы пришли в этот мир вместе и уйдем вместе», похоронным воплем плакальщицы услышала Бриенна. Она не хотела ненавидеть никого, кто был дорог Джейме. Она ненавидела, тем не менее. Не задаваясь вопросом, имеет ли право. Бриенна хотела бы не знать, что Серсея существует. Что она когда-либо существовала.

Глаза Джейме смотрели сквозь танцующих, сквозь стены маленького постоялого двора, вокруг которого разбили свой лагерь и распугали деревню одичалые и солдаты Старков, и, что самое обидное, глаза Джейме смотрели сквозь Тартскую Деву.

Он смотрел на темный лес вдали, в отдалении от последнего костра стоянки Вольного Народа. Бриенна не знала, можно ли ей подойти, но он сам дал ей знак встать ближе, чуть обернувшись.

– Мою сестру казнят.

– Мне жаль, – ей не было жаль, они оба это знали.

– Меня тоже приговорили.

Она безотрывно смотрела на Джейме. Он опустил голову, задумчивый и напряженный, искоса бросил на нее взгляд.

– Живая собака лучше мертвого льва, говорят люди. Ты так считаешь?

– Живой лев лучше, – тихо ответила Бриенна. Джейме ухмыльнулся. На мгновение улыбка снова пробежала по его лицу, оставив тлеть свои угольки в глубине его глаз.

Они прогулялись неторопливо через лагерь, говоря обо всем подряд и ни о чем серьезном. Полюбовались на борьбу в снегу. Бриенна издалека посмотрела на копьеносиц, шумно веселящихся у отдельного костра. Она стеснялась других воительниц, тогда как Джейме несколько раз проводил с ними время, расспрашивая, изучая, интересуясь. Они несколько раз приветливо кивали Бриенне, приглашая присоединиться, но она все еще держалась в стороне.

У постоялого двора вовсю гремел праздник. Несколько уроженцев Западных земель устроили снежную битву, присоединившиеся выстраивали крепость.

Они веселятся, как дети, вздохнула Бриенна. Как мы вчера.

– Женщина, – тихо позвал ее вдруг Джейме, отсутствие смешинки в его голосе она почувствовала сразу, – ты бы плакала по мне после моей смерти?

Он задавал ей этот вопрос сто раз, в шутку, и она всегда отвечала «Я не плачу», после чего разговор сворачивал на слезливые истории, призванные заставить ее расчувствоваться. Это был не тот случай.

– Да, сир Джейме.

– Ты обещаешь?

Она была готова начать прямо в эту же минуту, когда он это сказал.

– Вы поедете к ней? К вашей… – она не договорила, как всегда. Джейме ничего не ответил.

Это было больно, потому что она знала, что ни один из его ответов не будет тем, который она хочет услышать. Знала так же ясно в эту минуту, как и то, что Джейме мог слышать ее бесконечные «я люблю тебя» в каждом взгляде, который она направляла ему в глаза. Это было похоже на удавку на ее шее, которая теперь ее никогда не покинет, и лишит дыхания навсегда, оставив только вкус пепла и гари. Бриенна ждала – и он молчал, горько глядя ей в лицо.

– Джейме, твою мать, ты только послушай! – хохочущий, вывалился из ворот конюшни Бронн, и хлопнул друга по плечу, – нет, ты должен это услышать, должен, блядь, услышать…

Она отвернулась, тихо выдыхая и закрывая глаза. Слезы текли по лицу, но Бриенна уговорила себя принять их на этот раз. Последний раз, когда она позволит себе плакать по Джейме Ланнистеру. На этот раз точно последний. Она обещала себе это десятки, если не сотни раз, и даже держалась своего решения какое-то время. «Соберись, тряпка, дура тупая, соберись, ты можешь, ты можешь и гораздо больше, – она выдохнула, но теперь у нее текло из носа, – давай, досчитай до двадцати одного, успокойся, это было так очевидно, ты знала…». Но когда она вытерла лицо и обернулась, он все еще был там, в нескольких шагах, смотрел на нее тревожным, больным взглядом, сжав губы и не моргая. О чем он думал?

Взрыв хохота раздался из конюшни, и Джейме исчез внутри.

Момент был упущен.

Звенья цепи с грохотом рассыпались по полу.

Это был последний раз, когда Бриенна Тарт видела Джейме Ланнистера.

*

Когда Бриенна на следующий день после казни Серсеи была приглашена в покои леди Старк, меньше всего она ожидала найти там лорда Десницу. Судя по виду, он уже немало выпил с утра, как и накануне.

Если бы Бриенна пила вообще, именно это она бы и сделала. Мгновение, когда зеленые глаза Серсеи – глаза Джейме, всего лишь на мгновение его глаза! – смотрели на нее с эшафота, она видела снова и снова. Как и неуклюжие, бессмысленные замахи меча Джораха Мормонта. «Мы умрем в один день», слышала она шипение львицы.

– Как ваше самочувствие, миледи? – светски осведомился Тирион, – я полагал, вы найдете неподходящим для себя зрелище казни.

– Это было жестоко.

– Это так. Я рад, что под тем же мечом не оказалась шея моего брата. Он бы мучился дольше Серсеи. Но он не мучился.

Бриенна напряглась. Санса подплыла к ней, положила руку ей на локоть, сочувственно погладила по руке, глядя в лицо.

– Мне жаль, миледи, – сказала она, и рука ее сжалась, – пришли вести. О сире Джейме.

«О, нет. Нет, нет. Не надо, пожалуйста. Я не выдержу больше».

– Межевой рыцарь из Хайгардена сообщил, что мой брат пропал без вести, направляясь в сторону Перешейка. Он также сообщает, что скорее всего, Джейме пал в схватке с одичалыми, которые засели там в одной из деревень вдоль дороги.

– Присядьте, – пропела Санса, пытаясь сдвинуть Бриенну с места.

– Официально – подчеркиваю, официально, мы должны признать моего брата мертвым, – продолжил Тирион. Его слова доносились до Тартской Девы как свозь ватное одеяло.

Джейме. Ее Джейме.

– Нужны некоторые формальности, процедуры, вы понимаете, миледи.

– Выпьете что-нибудь? Может быть, лимонной воды?

Мертвое любимое лицо, забрызганное кровью и грязью, где-то на краю света, в полном одиночестве.

– За невозможностью привезти тело, обычно проводят бдения в септе – у ног Воина, как подобает… но, благодаря ныне почившей королеве Серсее, септы у нас более нет, зато есть алтарь Воина и Тропа Скорби – популярный маршрут после всех этих войн. Думаю, это было бы уместно, если бы вы оказали нам эту неоценимую услугу…. Вы слышите, леди Бриенна?

Она, наконец, вырвала свою руку у Сансы. Прежде она могла бы принять слова Тириона за чистую монету, но слишком долгое время провела рядом с Ланнистерами. Очередной спектакль.

– Поймите меня правильно, леди Тарт. Было бы немного странно, если бы моего брата оплакивала леди Санса, ну, а я тем более – я Десница.

– Я не буду оплакивать того, кто еще жив, – упрямо повторила Бриенна. Тирион вздохнул и понизил голос.

– Кто может быть жив. И вы окажете ему любезность в обоих случаях. Вряд ли кто-то усомнится в искренности ваших чувств.

Живот скрутило от понимания его правоты. Бриенна предпочла промолчать. Ей хватило позора за последние дни.

– Вы совершили достаточно отважных поступков ради моего брата, миледи. Вы сражались за него, он сражался за вас, так поется в песнях, некоторые из них я не хотел бы упоминать в присутствии дам, но – давайте будем откровенны. Если Джейме еще жив, он по крайней мере не будет предметом охоты всех наемников в королевствах. Если нет, что ж… – Тирион сделал печальную паузу, но закончил с усмешкой, так напомнившую усмешку старшего из братьев, – вы будете единственной, кто оплакивал его.

И Бриенна решилась. А решившись, она готова была пройти через многое. Почти через всё.

Она была не готова к тому, что ее ждало.

…

Алтарь Воина из разрушенной септы Бейелора перенесли на одну из тесных, но заново расширенных улиц. Казалось, Дейенерис не желает оставить ничего от столицы, что не изменилось бы с ее приходом.

Длинная широкая улица, полная народу и уже пристроенных где только можно лавок и кабинок, вела к алтарю Воина. Бриенна сделала несколько вдохов, убеждая себя, что ей нечего бояться, потому что, в конце концов, на дворе был день, сама она находилась на одной из центральных улиц города, и – ради Семерых, каждый имеет право на скорбь, разве нет?

Оказалось, нет.

Она не сделала нескольких шагов по улице вниз, когда услышала это впервые.

– Шлюха Цареубийцы!

У меня есть Верный Клятве, повторила она про себя. Слова ничего не значат. У меня есть его меч. Они ничего не знают.

Длинное траурное платье было одним из трех, которые у нее вообще были. Голубое, подаренное Джейме, она не могла видеть, не могла к нему прикасаться. Она любила его, единственное платье, которое хотела бы носить, но оно было неуместно. А Тропа Скорби не допускала женщин в мужской одежде, и это не подлежало обсуждению. Траурное на ней болталось. Впрочем, какая разница, чем прикрыть свое уродство.

Которое ее больше не тревожило.

– Шлюха Цареубийцы! Тварь!

– Она идет, смотрите, она идет… у нее его лев на стяге…

Руки задрожали. Бриенна заставила себя соблюдать ритм шагов и дыхания. Джейме заслужил. Хотя бы оплакивания. Это слова.

– Вырежьте Ланнистерского бастарда у нее из живота!

– Сними платье, детка, мы хотим видеть твою дырку, если она устроила льва, устроит и нас.

– У тебя щелка или шары, а? Или и то, и то? Ты любишь, когда рычат, р-р-р!

Это слова.

– Шлюха!

Она не видела дороги. Не видела алтаря, заваленного бесчисленным множеством гербов, щитов, знамен и пустых ножен. Не видела статуи Воина в дыму от многочисленных сжигаемых благовоний. Она вообще не была уверена в том, что видела хоть что-то. Это были не слезы в глазах. Ее глаза были сухими. Уничтожающе сухими, настолько, что она едва ли могла моргнуть, не причинив себе боли и не почувствовав в них песка и земли.

«Я делаю это для него». Это дало силу продолжать, и Бриенна, едва не замедлившая шаги, продолжила свой путь.

Серсея прошла той же тропой, подумалось ей отрешенно, когда под ноги ей бросили какую-то тухлятину. Она не была уверена, что метили в нее. Возможно, в герб Ланнистеров.

Чернь знала, кого винить. Чернь всегда знала. Но с параллельной улицы, поднимавшейся почти к стенам замка, на нее смотрела знать, а не чернь. Все те, кто ненавидел Тайвина. Кто желал смерти Джейме за его войну против них – или за них, и получил порцию издевательств от Серсеи. Кто был ими отвергнут.

– Шлюха заслуживает камня или огня!

– Куда смотрит Королева?

В пекло вас всех, беззвучно прошептала Бриенна. Руки ныли от того, как она вцепилась в знамя перед собой. Она должна была нести его свернутым, но – и на этом настаивал Тирион – несла почти на вытянутых руках, повернув золотого льва к солнцу.

«На меня, наверное, смотрит леди Санса, – и только это заставило слезы навернуться Бриенне на глаза, – верит ли она мне? Верит ли, что я не… не…».

– Шлюха! Смерть бастардам Ланнистеров!

Наверное, не верит. А если и сомневается, то все равно, леди Старк была самым душевным человеком среди всех в Королевской Гавани. Такая же заложница, как и прежде, и даже охраняет ее все тот же Пёс. Только теперь никто ее не бьет и не насилует. Достаточно ли этого для счастья? Бриенна знала счастье прежде.

Оно было соткано из золотых волос Джейме, когда сквозь них просвечивало солнце поутру. Когда они прижимались друг к другу в поисках тепла на севере, и какое-то время он принадлежал лишь ей одной, в бесконечности, там, где были враги – и они против всех, и никого больше.

Оно зеленело заливными лугами у Черноводной, как его глаза, когда он шутил, и намечающиеся морщинки у глаз лучиками разбегались в разные стороны, если шутка была хорошая.

Оно пахло кожей и металлом, острым мускусом и свежестью леса, дубовой корой и пряным мужским потом. Его можно было найти, прижав вещи Джейме к лицу, когда никто не видел, и дышать им.

Бриенна чуть не врезалась в кучу неряшливо сваленных у алтаря знамен и щитов. Она едва ли могла сделать вдох. Рыдания так и остались где-то между сердцем, легкими и глоткой. «Я плачу? – удивилась Бриенна, чувствуя влагу на своем лице, – я еще умею?». Но это была одна соль. Она разъедала кожу, глаза, она жгла.

Почти так же, как звенящий шум в ушах, прерывающийся только возгласами:

– Шлюха Цареубийцы!

Она долго не могла отпустить древко знамени. Как будто вместе с ним отпускала и его, Джейме, Ланнистера, Цареубийцу и мужчину.

И когда она это все-таки сделала, и алая ткань мягко скользнула вниз, мир обрушился на Бриенну со всех сторон – отвратительными звуками, запахами, вонью, руганью, летящими в нее предметами и нечистотами, плевками.

Она опустилась на колени. Рука привычно легла на меч. Ее друг. Поддержка. Львов на нем касалась рука Джейме. Бриенна закрыла глаза. Силы, одолженной у меча, должно было хватить, чтобы встать. Надо было проделать весь путь назад. Встретить мир, в котором Джейме не будет. Именно в ту минуту она почувствовала, как перестает дышать.

*

Санса Старк знала, как быть придворной дамой. Иногда она размышляла: было ли это заложено в ней с рождения – или привито средой?

Санса Старк поклялась, что никогда в жизни больше не даст себя использовать в игре престолов. Она вежливо, но решительно отвергла все предложения о замужестве, не примкнула ни к одному из альянсов придворных дам и вела жизнь, достойную своего положения.

Она была скромна и учтива. Никогда не высказывалась так, чтобы ее мнение однозначно поддерживало одну из сторон, если речь шла о споре, и своего мнения не высказывала вообще никогда, ни в каком виде. Если ей были нужны слова – она пользовалась цитатами, если ей нужны были чувства – она одалживала их у песен.

Санса была очень мудра, второй раз становясь частью королевского двора. Скромные одеяния по северной моде, от которых она не планировала отказываться, общество одиноких старых дев и вдов, а также очень благочестивых замужних дам, читающих за вышивкой «Семиконечную Звезду», сделали ей славу добродетельной особы.

Добродетельной и, естественно, скучной. Это леди Старк более чем устраивало.

Новая королева не была ни мила, ни груба с Сансой. Она не выделяла ее из других, не позволяла себе никаких неподобающих реплик в ее сторону. Она ее не замечала. Скромное поведение леди Старк тому способствовало. Тихое, незаметное существование при дворе в качестве представительницы короля Джона также удовлетворяло Дейенерис Бурерожденную.

Поначалу Сансе казалось, что оно устроит и ее саму. Но лишь поначалу.

Тирион Ланнистер был опытным соблазнителем. Маленький человек с большими амбициями. Надо признать, и недюжинным умом.

– Вы бы не отказали мне, леди Старк, – мягко обратился он к ней, и Санса приветливо улыбнулась лучшему из своих бывших мужей.

– Нет, милорд. Не отказала бы. Мне отрадно видеть, что люди сознают свои ошибки и пытаются их исправить.

– Я не думаю, что это была ошибка, дорогая Санса. Скорее, маневр.

– Вы это сейчас придумали? – осведомилась девушка. Тирион вынужденно рассмеялся. Качнул головой в сторону Пса, молчаливо замершего в углу комнаты.

– Ваш рыцарь, кажется, не слишком доволен моим присутствием.

– Сандор не рыцарь. И кто может быть недоволен визитом Десницы Королевы? Сандор, вы довольны?

– Я в восторге, – мрачно проскрипел Пёс. Тирион подмигнул ему.

Они попивали вино, иногда любили сыграть несколько партий занятных настольных игр – Тирион привез новые заморские правила, и Санса наслаждалась такими вечерами.

Поначалу то было лишь развлечение, встреча друзей, товарищей по минувшим несчастьям, но теперь переросло в нечто большее. Нечто, что может стоить обоим жизни.

Заговор, просто сказала себе Санса, делая ход и забирая фишку у Тириона. Занятно. Ее отца казнили за несуществующий заговор. В буре мятежа она лишилась большей части своей семьи. Она клялась не играть в игры великих домов.

И все же она здесь. И хочет быть не фигурой на доске, а той, что переставляет фигуры.

– Ваш брат прислал подарок ее величеству, – потягивая вино, между делом сообщил Тирион, – она поставила его в своих покоях у постели.

– И что же это за подарок? – Сансе совершенно не хотелось знать, что мог прислать Джон драконьей королеве.

– Хрустальный столик. Выполненный будто бы изо льда, но не тает. На нем танцуют драконы.

– Инкрустация?

– Отсутствует. Только резьба.

– Как мило, – сухо высказалась Санса.

Отношения Джона и Дейенерис казались ей противоестественными с самого начала. И не их родство было тому причиной. Джон, когда Санса получила возможность его получше узнать, оказался душевным, добрым человеком с простым сердцем, снисходительным, прощающим, отважным. В нем было больше душевного тепла, чем в ком бы то ни было. Санса знала, что он не умеет казаться приятным с первого взгляда, то ли стесняясь отчего-то, то ли вечно пребывая в состоянии отрешенной задумчивости. Но, стоило ему проникнуться к кому-то приязнью, и он готов был оказать любую помощь, рискнуть собственной жизнью. Она знала, пожалуй, еще только леди Бриенну, что так же трепетно относилась к понятию «долг» и слову «честь». Джон был честен, обязателен и несколько простодушен. Его всегда легко было использовать, и Санса радовалась, что он находится далеко от Королевской Гавани.

Дейенерис, в противоположность ему, умела быть доброй лишь изредка, издалека, к тем, кому не представится шанс приблизиться к ней второй раз.

Возможно, они составили бы прекрасную пару. Возможно. Но в Винтерфелле Дейенерис показала себя не лучшей спутницей для Джона, и их отношения перешли в союз на расстоянии. Сансу это абсолютно устраивало.

– Ваш ход, леди Старк, – напомнил Тирион. Санса улыбнулась, поднимая руку.

– Ничья, – и она посмотрела противнику в глаза, – самый частый итог наших встреч, лорд Десница.

– И я чрезвычайно удовлетворен этим результатом, миледи. Мы пришли к соглашению?

– Мы пришли. Север за Старками.

– Юг за Ланнистерами. Возможно, мне придется задуматься о женитьбе.

– Я не слишком хороша как советчица, милорд, – спокойно ответила Санса, поднимаясь из-за стола и раскланиваясь с Тирионом. Дверь еще лишь хлопала – а она уже с улыбкой подставляла шею нетерпеливым поцелуям Сандора Клигана, глядя на свой столик для игры и представляя вместо него хрустальный. Это было бы, пожалуй, слишком претенциозно. Не в ее стиле.

Львы. Волки. Двух игроков более чем достаточно. Дракону на доске не место.

========== Беглецы ==========

Бриенна стояла перед Дейенерис Таргариен в тронном зале. И снова задыхалась.

С момента, когда она въехала в Королевскую Гавань, это и началось. Она не могла запихнуть в себя ни кусочка еды без того, чтобы ее не тошнило. Она не могла спать – ее или мучила бессонница, или кошмары. Она чувствовала, что ей не хватает воздуха.

Через два месяца пребывания в столице ей пришлось ушить свою тренировочную одежду и поддевать дополнительный слой под доспехи. Лунная кровь перестала приходить к ней на обратном пути от Стены, и Бриенна забыла, когда в последний раз сталкивалась со знакомыми симптомами женского недуга.

Одичалые воительницы говорили, после тяжелых сражений и многих потерь такое бывает, и однажды пройдет, но она боялась вслушиваться в их разговоры. Ее пугала сама мысль, что и среди них она окажется чужой, посторонней, вдруг сделает или скажет что-то не так. Она всегда избегала общества других женщин, насколько это было возможно. Кое-что она все-таки уловила из их веселых бесед у отдельных костров. Они с равным удовольствием говорили об оружии и о мужчинах, которых любили или ненавидели; у многих из них были дети, некоторые увешивали себя побрякушками и разукрашивали татуировками, других сложно было внешне отличить от мужчин. Но они существовали, и они знали, что такое быть женщиной на войне.

Сам факт того, что где-то живет множество женщин, понимающих ее, грел душу Тартской Девы, даже если она никогда не сказала этого ни одной из них. Другое дело – знать Королевской Гавани.

Они смотрели на нее все. Под их взглядами, под их смешками, Бриенна привыкла к ним, она могла выстоять всю жизнь. До сих пор. Они всегда были правы: она не такая.

Неправильная. Ошибка природы, насмешка Семерых, собственная дурость. Не могущая никогда стать мужчиной. Не желающая быть женщиной. Ей велели желать, но это было невозможно. Переделать себя Бриенна не могла и не собиралась пытаться больше никогда.

И она могла выстоять прежде. Белые Ходоки, клятвы, смерть Ренли, все дороги, все испытания, даже то, что Джейме больше не было рядом, она перенесет все, только не клеймо «Шлюхи».

Она не сделала ничего, в чем ее обвиняли. Она не предавала друга (по крайней мере, он не посчитал ее поступки предательством), и была верным товарищем. Но это никого не волновало.

Ее назвали «Шлюхой Цареубийцы» перед всем двором. И никто не выступил в ее защиту. Смешки и комментарии, летевшие за ней вслед, мало чем отличались по смыслу от тех, что она приняла на себя на Тропе Скорби.

Но Бриенна Тарт не могла представить, что пытка не закончится даже теперь.

– По высочайшей просьбе моего Десницы, лорда Тириона, – Дейенерис отправила короткую безэмоциональную улыбку Ланнистеру, который в ответ поклонился, – я готова помиловать вас, Бриенна Тартская, за вашу связь с Джейме Ланнистером, Цареубийцей, если, конечно, вы искренне раскаиваетесь в связи со столь низким человеком. Я намерена позволить вашему ребенку взять имя его отца, если вместе с ним он откажется от притязаний на престол в будущем, а вы удалитесь в изгнание на Тарт и присягнете на верность.

– Ваша милость. Это ошибка. Я… никогда не… у меня нет ребенка, – Бриенна не могла заставить себя произнести целиком ни одну из фраз, которые хотела. Дыхание перехватывало все чаще.

– Вы отрицаете существовавшую между вами и Цареубийцей связь? – спокойно спросила королева.

– Мы никогда не были… любовниками, ваша милость, – голос Тартской Девы выдавал ее волнение, как и ее лицо, – мы сражались и путешествовали вместе, это верно. И только.

– У меня другие сведения, – спокойно возразила Дейенерис, – и вы оплакивали его на Тропе Скорби.

Бриенна промолчала. Замыслы Тириона? Его планы? Планы внутри планов? Она не была сильна в политических интригах. Она не умела и боялась пытаться читать чувства других людей, так же, как не умела скрывать свои. И, что самое ужасное, теперь ей не верили, когда она говорила правду. Это ее обезоружило. Это лишило ее опоры.

– Разве не меч Ланнистера в ваших ножнах? – в зале раздались отдельные смешки, – вы не делили с ним шатер? Ложе? Свидетелей тому сотни. Ваше недомогание более чем очевидно выдает ваше положение. Ваши служанки подтверждают все признаки беременности.

«Только не упасть в обморок, – Бриенна пошатнулась, – не упасть. Это ошибка. Это какая-то проверка». Она сделала медленный вдох – это было сложно, и подняла глаза на королеву, надеясь, что та увидит правду.

– Я клянусь своей честью, ваше величество, что никогда, никогда не вступала в связь ни с Джейме Ланнистером, ни с кем-либо другим. Никогда.

– О-о, но это уже становится смешным, – донеслось со стороны Мартеллов.

Уцелевшая после войн знать поспешила присягнуть королеве, и они все были здесь. Санса Старк, заложница с Севера, смотрела на Бриенну с глубоким сочувствием в глазах, но что она могла? Кто желал бы выступить на стороне Тартов, которые, по слухам, тоже имели в себе кровь Таргариенов? Кто мог заступаться за Цареубийцу?

Дейенерис внезапно подалась вперед, сложила руки перед собой, встала и прошлась туда и обратно возле Железного Трона. Когда она вновь посмотрела на Бриенну, в ее глазах была нежность. Много материнской нежности и понимания.

– Леди Бриенна, – мягко произнесла она, – люди в Вестеросе полны предрассудков, но я не одобряю ханжества и лжи. Я не могу винить ни одного человека за то, кого он любит или кем любим. Вы не виноваты ни в чем из того, что совершил Цареубийца в прошлом. Его преступления известны. Он соблазнил вас? Или принуждал?

Смех в зале заставил Бриенну сжать зубы еще сильнее.

– Я все сказала, – просто ответила она, – мне нечего больше добавить.

Глаза Дейенерис мгновенно наполнились холодом.

– Есть простой выход, ваше величество, – вышел вперед человек в одежде септона, которого Бриенна не знала, – нет сложностей в том, чтобы мейстер, септы и Молчаливые Сестры в присутствии доверенных свидетелей заинтересованных сторон, конечно, – он повернулся к Деснице, – осмотрели леди Тарт и либо подтвердили, либо опровергли ее слова.

– Заинтересованные стороны определены, – тут же повысила голос Дейенерис, – мы дождемся лорда Селвина Тарта, и правда будет открыта.

– Пока мы будем его ждать, правда может быть открыта природным способом, – усмехнулся кто-то.

– До того времени леди Бриенна будет находиться под стражей. Я заверяю вас, условия будут соответствовать вашему титулу и положению.

– Я никогда не пойду на это, – тихо пробормотала Бриенна, но ее уже не слышали. Вокруг разразился спор, и она желала бы оглохнуть, но никогда не слышать ни слова из него.

– …пока приедет, она может избавиться от бастарда!

– В чем проблема? Одним меньше, одним больше, Ланнистерам не привыкать.

– А Тартам? Кто такие они вообще, что связались со львами?

– Ставлю, что она девица. Посмотрите на личико. Невинность обеспечена пожизненно, – с этим замечанием, сделанным глубоким толстым басом, многие рассмеялись.

С нее было довольно. Развернувшись на пятках, Бриенна отправилась прочь из зала.

Стража за ней отправлена не была. Пока, знала Бриенна. Широко шагая по коридору и вцепившись рукой в меч, она старалась держать себя в руках. Слишком долго Тартская Дева оплакивала себя и свою безответную любовь. Это смешно. Но станет еще смешнее, если дело дойдет до осмотра перед любопытствующими старухами, лордом Тирионом, как последним Ланнистером, и тем более ее отцом.

Отец не проклянет ее. Нет. Он посмотрит своими понимающими добрыми глазами на нее, вздохнет тяжело и опустит голову. И слухи о том, что и как она делала, ублажая Джейме Ланнистера, не умолкнут никогда, даже пройди она сто осмотров. С нее довольно.

Возле ее комнат стражи не было. Бриенна напряглась, не рискуя открыто подходить к дверям. Когда на ее плечо сзади опустилась тяжелая рука, она среагировала, как обычно, ухватившись за нее и намереваясь перебросить противника через бедро – удержала ее только проклятая длинная юбка.

– Да, миледи, вы не теряете формы, – простонал неизвестный, и превратился в Бронна. Бриенна выдохнула, оперлась о стену. Хорошо, что у нее не было ничего острого или тяжелого в руках.

– Что вы здесь делаете, сир?

– Прислал весточку от друга, – невозмутимо пожал плечами межевой рыцарь, – извольте…

– От него? – она повысила голос, Бронн хмыкнул. Его глаза смеялись, – Он жив? Он здоров? Где?

– О, миледи. Вы наполняете мое сердце соплями гребанного сочувствия к юным влюбленным. Он жив. Сорок миль к западу от Винтерфелла есть городишко – поганая дыра, там я его видел в последний раз.

Она метнула взгляд в сторону своих комнат.

– Мои доспехи. Меня могут взять под стражу в любую минуту.

Бронн выпучил глаза.

– За что?

Она не ответила.

– Будьте так любезны, сир, окажите мне помощь. Мои доспехи. Мои деньги. Я отправляюсь сейчас же.

– Всегда к вашим услугам, – галантно расшаркался Бронн и уверенным шагом направился по коридору. Бриенна метнулась вниз. Винтовая лестница была бы в сто раз удобнее, если бы на женщине не было платья. Она ругнулась, злясь на себя, когда в десятый раз зацепилась за что-то подолом.

На конюшнях она еще несколько раз споткнулась. Всего несколько десятков шагов, и она будет верхом, мчаться прочь от унижения и бесчестья…

– …обещай, что это будет сегодня.

– А что, скучаешь по такому, Пташка?

Бриенна успела только отметить, что второй голос, кажется, принадлежит Сандору Клигану, и едва не влетела в леди Сансу, отпрянувшую испуганно, как вспорхнувшая с ветки синица, от рослого воина. Пёс свирепо стиснул зубы, уставившись на Тартскую Деву, она, в свою очередь, послала ему уничижительный взгляд.

– Леди Бриенна! Я как раз вспоминала… я так сожалею…

– Леди Санса. Я вынуждена покинуть вас. Я уезжаю.

– Это срочно? – ровно спросила Санса, казалось, ничуть не удивленная, – я полагаю, что могла бы задержать вас на некоторое время.

– Это очень срочно, – лицо Бриенны пылало.

«Надо мной посмеялся бы любой. Любая. Они все проходят такие проверки перед свадьбой. Они зовут мейстера, приходит родня жениха, их оценивают, как породистых кобыл перед случкой. На них смотрят…, но нет. Этого никогда не случится со мной. Я не дамся».

Санса Старк размышляла недолго. Жестом подозвала свою служанку, ожидавшую в отдалении, попросила о чем-то тихо, затем повернулась к Бриенне. Пёс возвышался над ней, сурово озирая обстановку. Минуты текли бесконечно.

Служанка вернулась с письменными принадлежностями и двумя уже запечатанными письмами. Одно, более толстое, Санса распечатала и принялась дописывать, преспокойно воспользовавшись коленом Пса как столиком. Ровные строчки изысканными каллиграфическим почерком ложились быстро и без запинки. Закончив, она вручила письма Бриенне.

– Я полагаю, вы отправляетесь не на Тарт? – спросила леди Старк участливо. Бриенна сглотнула.

«У меня что, в самом деле все написано на лице? Как на нем вообще что-то можно прочитать под этими шрамами?».

– Нет, миледи.

– Вероятно, вы желаете лично встретиться с кем-то очень вам небезразличным? – тут Пёс заинтересованно покосился на Бриенну – словно собака навострила уши.

– Да, миледи.

Лицо Сансы сияло – Бриенна никогда не видела ее такой. Как будто на ее глазах свершалось нечто значительное, волшебное. Словно у девочки, услышавшей сказку со счастливым концом.

– Это письма, которые адресованы этому человеку. Они от меня и Тириона… лорда Десницы.

Пёс утробно заворчал при упоминании имени Ланнистера-младшего.

– Боги да помогут вам, леди Бриенна, – прошептала Санса, обнимая ее. Этот неловкий момент прервало появление Бронна, несшего в охапке предметы ее амуниции, а подмышкой несущего узел другого барахла.

– Дно пекла! Это было непросто, – пыхтя, он скинул поклажу, – вы были правы, миледи. На всех парадных лестницах стража. Чем вы успели провиниться?

Бриенна не ответила.

Возможно, если дела будут идти так же скверно, ей придется принести обет молчания пожизненно.

*

Огонек из почти остывшего угля взвился – и наконец, весело побежал по сухой траве, мху, маленьким кусочкам коры и трухи, крохотным веточкам…

Джейме убедился, что больше он не погаснет, и обессиленно привалился к каменной стене за своей спиной. Шея затекла от долгого пребывания в одной позе.

Не то чтобы он не умел разжигать огонь. Но с одной рукой делать это было чрезвычайно сложно. Как и многое другое, что ему приходилось делать каждый день в этом проклятом лесу. Поставить силки, освежевать попавшуюся добычу, просто собрать сухих веток. Сколько еще предстояло выдержать, он даже не хотел думать.