Текст книги "Лёгкое дыхание (СИ)"

Автор книги: Гайя-А

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)

Мормонт знал тактику Вестеросских рыцарей слишком хорошо. А может, это Дейенерис запаниковала и решила бросить на них все силы разом, чтобы добить.

Ничто так не благословлял Джейме Ланнистер этим весенним утром, как леса Севера. Леса, в которых дотракийцы вынуждены были разделяться, а Безупречные не могли держать строй. Был бы еще снег…

Но снега не было.

– Ты ранен, отступай, – бросил Джейме Бронну, когда они делали уже третий круг по еловому пролеску. Дотракийцы умели быть упорными, даже если теряли при этом больше, чем получали.

– Пошел ты, – прохрипел Бронн, и Джейме заметил, что с его седла капает кровь.

– Это приказ! – он развернул движение их группы в сторону Винтерфелла, – отступаем!

Вдоль опушки можно будет отойти к лагерю, лихорадочно соображал Джейме, хотя бы для перегруппировки. Он оглянулся – от тех, кто был с ним, едва ли осталась половина, и было несколько раненных, чье состояние внушало опасения. Бронн Черноводный, например, хоть и бодрился, припав к передней луке седла, на глазах бледнел, а губы у него вообще были почти синими.

– Они отошли? – прислушался паренек-знаменосец. Джейме вслушался.

Тишина. Опасная лесная тишина.

– Не думаю.

– Обходят? – повысил юнец голос тревожно.

– Заткнись, блядь, – Бронн зашипел на парня, и в это мгновение вихрь гикающих, кричащих, воющих дотракийцев налетел на них сбоку. Со стороны опушки.

«Блядь», – успел возмутиться мысленно Джейме прежде, чем оказался сбитым на землю. Дотракийцы спешились, догадавшись, как лучше всего сражаться с конными тяжеловооруженными рыцарями. Долбанные дикари.

Он увернулся от первого удара, перекатился через какое-то бревно – долбанные леса Севера, – упал щекой на шишки, какую-то гниль, двинулся затылком о пень, оборвал ремни о сучья – долбанные ёлки, долбанные северяне, долбанные Старки, – и подсечкой сбил своего противника вниз. Они покатились куда-то, через кочки, муравейники и пни, борясь и рыча друг на друга.

Джейме не имел представления, куда еще можно пнуть и с какой силой своего врага: с равным успехом Клигана мог пытаться сдвинуть с места трехлетний ребенок. Здоровенный волосатый мужик был больше Джейме раза в полтора по всем параметрам. И чрезвычайно быстро двигался, гибкий, меткий и отчаянный. Вряд ли он справился бы с ним и двумя руками лет десять назад.

– Срань Отца! – услышал он стон Бронна, когда тот подобрался к напавшему и проткнул ему горло сзади. Бронн, как ни странно, удержался верхом, – Ланнистер, ты бы еще за Стену убежал!

– Я не бежал, – Джейме, цепляясь за ствол дерева, встал на ноги, пытаясь отдышаться, – этот дотракийский хрен меня уволок…

– Давай в седло, хрена ли ноешь?!

Так быстро, как хотелось бы, не получилось, Джейме путался в отскочившем ремне ножен, закинул их, поставил ногу в стремя, и в эту минуту еще трое дотракийцев показались из-за небольшого овражка.

– Давай живее! – но Джейме уже знал, что они не успевают.

– Пошел, пошел! – он хлопнул лошадь по крупу, и Бронн, рыча от боли и дико ругаясь на каждой кочке, исчез за деревьями. По крайней мере, у него был шанс уцелеть.

В руках у Джейме остались только ножны. Он отбросил их, выпрямился, скалясь.

Не та это битва, чтобы умирать, но особо выбора нет. «Сраные Старки, сраные клятвы, сраный Север». Хороших битв почти не было, вспоминает он, пока дотракийцы медленно окружают его. Только в Зиму. Тогда он сражался за что-то стоящее. Тогда и теперь. Пусть даже никто и не знает, ради кого и чего он сражается.

Они знают, пронзает мысль – вместе с вереницей воспоминаний, пролетающих мгновенно перед внутренним зрением. Сир Марбранд, ухмыляющийся: «Не сделать ли нам кличем на этот раз имя Тартской Девы, милорд?». Бронн – ну, он вообще вне конкуренции. Тирион. Подрик Пейн. Леди Санса Старк. Лорд Селвин. Серсея. Не знает только сама его женщина.

Первый дотракиец замахивается своим странного вида оружием, и Джейме уклоняется, не размышляя. Слева заходит следующий – кривое лезвие проходит между нагрудником и поддевом, чудом не протыкая его. «Как бы ты хотел умереть?», спрашивает Бронн у побережья Тарта.

«На руках любимой женщины». Он однажды в них уже умирал и умер. И переродился в ее крепких объятиях.

Джейме просит всех богов, богинь, небо и землю, он не знает, кого, но просит, чтобы она забыла его, разлюбила, любила не так сильно, не узнавала его никогда.

Я никогда не забуду тебя, Бриенна. Я умру с твоим именем.

Джейме уже знает, что обречен, но это никогда не значило, что он сдастся. Иногда везет в последнюю минуту. Иногда нет. Иногда удается выжить там, где не выживал никто. За Стеной, Зимой, я бы жил с тобой, напевает он сочиненную им самим песню, когда бросается третий, а спустя доли секунды и двое других.

Ты бы гордилась мной, женщина.

Север окрашен в серые, синие и красные тона. Джейме падает на серую землю, которая медленно становится красной под ним; что-то падает сверху, но уже почти невесомо. Он не сдается, но это что-то другое, это не отступление. Прозрачный весенний воздух похож на ее поцелуи – нежные, настоящие, ничего не вымогающие, это чистая любовь. И узел в груди у Джейме развязывается, тает: он дышит легко, двигается легко, он теряет чувство своего веса, тела, ран и болей.

Я дышал тобой много лет. Ты была моим настоящим счастьем. Не спеши за мной, упрямая женщина.

В стране вечного лета он бы украшал ее волосы ромашковыми венками, собирал бы с ней ракушки на берегу моря. Целовал бы ее глаза. Исправил бы всю историю с самого начала. У них была бы целая вечность.

Я дождусь тебя, сколько бы ни пришлось ждать.

…мама, первые игрушки, отец, молодой и влюбленный, мама и шкатулка, и Серсея, золото ее волос, золото их счастья, мама и медовые сладости, мама толстеет, приходит Тирион, уходит мама, уходит отец, появляется Лорд Старший Лев; одиночество, тоска, Серсея, Серсея взрослеет, ее красота, ее горе, жизнь перед его глазами набирает обороты, ускоряется…

…Из странного состояния безвременного забытья, лишенного боли, страха, ощущений, его вырывает рычание. Косматый черный кочевник с безумными глазами нависает над ним, поверх тела своего приятеля, кровь льется ручьем Джейме в лицо, на грудь. Но рычит не человек. Рычит зверь.

Мгновение спустя в горло дотракийцу вцепляется челюстями лютоволк.

Джейме отползает назад, инстинкты требуют бежать, но он просто не может, он сглатывает, отворачивается, не глядя на то, как расправляется огромный зверь с врагом. Третий нападавший уже мертв. А что с первым?

«Чем я мог перерезать ему горло, если он держал мне руку?». Подняв правую к глазам, Джейме прыснул. Хихикая, как слабоумный, он не мог остановиться: деревянный протез треснул точно посередине, и торчащий обломок оказался по форме чем-то вроде турнирного копья.

Истерическое веселье мгновенно сошло на нет, когда лютоволк перевел взгляд на него.

– Ты местный или из-за Стены? – не нашел он ничего лучше, чтобы спросить. Волк поднял уши, склонил голову, облизываясь, – ты голодный?

Волк облизнулся, с надеждой глядя на него, шагнул вперед. Джейме сглотнул, вжался спиной в еловый ствол, медленно выдохнул. «Неужели ему не хватит троих мертвых дотракийцев?».

– Они конину едят. Наверное, вкусные…, а меня женщина зовет «костлявчиком».

Лютоволк сел. Вильнул хвостом.

– Долбанные Старки…

Волк улыбнулся. Джейме моргнул. «Брежу. Умер и попал в ад. Галлюцинирую из-за ран. Просто сошел с ума». Волк продолжал улыбаться и вилять хвостом. Внезапно навострив уши, он подскочил, оглянулся, виновато тявкнул на грани слышимости и был таков.

Джейме медленно запрокинул голову и уставился в небо, просвечивающее через хвою.

Голубая бездна в очередной раз обещала ему жизнь.

*

– Старайтесь увести как можно больше лошадей! – перекрикивал Тормунд воинственный рев своих людей, – после Зимы этого добра у нас еще нескоро прибудет!

Одичалые с гиканьем загоняли отставших дотракийцев в лес. Бриенна не последовала за ними. Она едва могла отдышаться. Дотракийцы оказались непростыми противниками. Ей повезло обойтись без ран только благодаря своему росту и отточенной скорости движений. Доспехи здорово мешали.

Раненные и умирающие вокруг были для нее привычной картиной после Зимы. Но она все равно не могла не испытывать чувства озлобленности, ни на кого не направленного.

Вдали, почти у тракта, всадники теснили Безупречных. Джон со своими людьми ринулся в самое пекло, где Аддам Марбранд и другие лорды Ланнистеров стояли насмерть, не давая врагу отбить ни пяди земли. Она, как ни старалась, не могла разглядеть, что там происходит. Горячка боя медленно покидала ее, и она могла оглядеться.

Бриенна бы присоединилась к людям своего отца, но лошади у нее не было. Поэтому она направилась к тем, что уносили раненных с поля. Больше всего ей хотелось мчаться туда, где последний раз она видела знамена Джейме, но она пересилила это глупое желание. Пешком она в любом случае не добралась бы достаточно быстро. К тому же, оттуда уже начинали привозить раненных и убитых. Она заглядывала в лицо каждому. Почти как жизнь назад, после победного боя у Стены.

Появились первые всадники, возвращавшиеся со стороны тракта. Это были наиболее изможденные воины Ланнистеров. Бриенна почти повисла на поводьях Идрика Пейна. Подрику он приходился сводным кузеном и всегда проявлял к ней почти родственное отношение.

– Сир Идрик! Как положение?

– Миледи. Лорд Селвин в порядке. Они перегруппируются и будут возвращаться. Кажется, на сегодня это всё: драконы сворачиваются и отходят.

– Вы ранены, – Бриенна взяла лошадь под уздцы, заметив его неловкость. Похоже было, он сломал либо вывихнул левую руку. Идрик скривил благодарную улыбку.

– Неудачное приземление. Боюсь, у нас большие потери.

Винтерфелл не был готов к осаде и последующим боям подобного масштаба. Леди Санса взяла на себя заботу об организации временного убежища и госпиталя. Бриенна видела ее, закатавшую рукава и завязавшую волосы платком, встречающую у ворот бывшей конюшни, ныне опустевшей, каждого раненного.

– Нимерия! Стоять! Кто-нибудь, помогите мне, – раздался звонкий голос за Бриенной, она обернулась – и сердце ее остановилось на миг. Верхом, обнимая перед собой почти бесчувственного сира Черноводного, восседала Арья Старк. Ее рук едва хватало, чтобы держать его и не уронить поводья.

– Он тяжелый, – пожаловалась младшая Старк, – Нимерия нашла его посреди поля. Лошадь его убежала.

– Сир Бронн! Придите в себя! – Бриенна отпрянула: в руках мужчина сжимал Вдовий Плач, без ножен, обагренный кровью. Она прижала руку ко рту, отказываясь верить в то, что видит.

Бронн был ранен: проникающий удар разорвал мышцы и сосуды над ключицей, второй пришелся в грудь почти у самого сердца, не считая многочисленных синяков, порезов и двух сломанных пальцев. Нужен был мейстер или хотя бы целитель из Вольного Народа, но они были перегружены.

Он открыл затуманенные болью глаза лишь на мгновение, посмотрел на Бриенну, закрыл их, замычал что-то, сжимая меч и пытаясь протянуть его ей. Она приняла его уверенной рукой, сжала его пальцы, кивнула, хотя он и не мог ее видеть.

– Я сама займусь им, – решилась Арья, оглядевшись и сжав губы в тонкую линию, – мейстеров не хватит, а я кое-что умею. Эй, Пёс! Помоги леди Тарт занести его ко мне!

К тому времени, когда Бриенна спустилась обратно, начали возвращаться отряды за отрядом. Первыми в ворота влетели, как будто боялись куда-то опоздать, люди под знаменами Баратеонов.

Возглавлял их юноша, которого она никогда прежде не видела, но с легкостью перепутала бы с некоторого расстояния с Робертом Баратеоном – если верить его портретам в молодости, или даже Ренли, разве что этот был юн, плечист, и выражение его лица было жестким и неулыбчивым.

Появление воинов Штормовых Земель заставило Бриенну вспомнить начало своего пути, и она вышла из ворот, надеясь дождаться возвращения отца и его людей под знаменами Тарта.

Это слишком много. Я не могу вернуться назад. Назад нет пути. Я никогда не буду прежней, та Бриенна мертва, и умерла она не единожды. Отец проводил из дома девушку, которая… – она проглотила ком в горле. Да, это тоже приобретенное умение – затыкать собственные мысли.

Она безучастно наблюдала, как оседает пыль на юго-западном горизонте, обозначая отступление драконьей королевы. Но ни король Джон, ни одичалые, ни сир Аддам еще не возвращались. Бриенна вспомнила Давена Ланнистера, кузена Джейме – он погиб Зимой, явившись на подмогу спустя пять месяцев после них. Отец когда-то говорил, что жизнь становится горькой на вкус, когда большинство твоих знакомых, о которых ты мог сказать «мы, бывало, с ним…», мертвы.

Горечь определенно становилась преобладающим вкусом в ее жизни.

Она опустила голову, думая о Бронне Черноводном.

Усмехнулась – горько.

Сир Бронн, вечный участник любой суеты, всеведущий наблюдатель, повелитель сплетен и слухов Ланнистерского лагеря, обладающий невероятной памятью на песни, стихи, когда-либо кем-либо произнесенные слова и подробности и обстоятельства их изречения.

– Миледи, вы совершили невозможное, вытащив нас сюда, – заявил он, когда они стояли перед Стеной – перед Зимой, – я мог греть свой зад в Дорне, а Золотой Лев – в шелковой постели…

– Заткнись, – мертвенно произнес Джейме, глядя вверх, – я там, где должен быть. Там, где хочу быть.

– А я нет. Я не хочу отмораживать себе хозяйство за Стеной. Если выбирать место, где умереть, то это – последнее в моем списке. Я не хочу и знать, что за Стеной что-то есть. Я даже смотреть на нее не хочу.

– Тогда отвернитесь, сир, – промурлыкала Бриенна, как и все, задравшая голову вверх и не отрывающая взгляда.

– Не могу, – вздохнул Бронн.

Стена потрясала. На нее действительно нельзя было не смотреть. Все равно что в полнолуние не заметить луну на небе. Или море упустить из виду, стоя на берегу. Возле Черного Замка перевалочные лагеря расползались на несколько миль. Здесь были походные кузницы, госпитали, склад оружия, редеющие конюшни, но с первого же взгляда Бриенна могла сказать, что занимаются организацией люди не самые опытные. Джейме только тихо вздохнул. Бронн не смолчал, в отличие от них обоих:

– Кто здесь устроил этот хлев, засранцы? Как можно ставить рядом сральню и котлы для еды? Кто главный? Как тебя зовут, ребенок? Чей ты? Какого хуя здесь забыл?

Джейме с Тартской Девой все еще не разговаривал. Только по делу. Его ровный холодный тон, демонстративное избегание ее взгляда, все вместе давало понять, как он зол на нее, как недоволен. Правда, они спали в одной постели – спина к спине, но это он же и предложил. Своим равнодушным тоном, не меняясь в лице. Естественно, им приходилось разговаривать. И Джейме оставался неизменно вежлив, отстранен и словно наказывал ее своей нарочитой холодностью за что-то. Бриенна бы извела себя до смерти мыслями о причинах, если бы не Бронн.

– А, миледи, ваш Лев еще замурчит, – махнул он рукой вслед молчаливо удалявшемуся Джейме Ланнистеру, – дайте только пометить территорию.

Бриенна, как всегда, ничего не ответила.

А Бронн, как всегда, оказался прав. Неужели, пережив Зиму, он погибнет у стен Винтерфелла?

Она кусала губы, давясь подступающими рыданиями. Что скажет отец? Он прощался с любимой девочкой, умеющей немного играть мечом, но встретит убийцу, клятвопреступницу, Шлюху Цареубийцы, Зимнюю Сестру. Сможет ли она когда-нибудь снова смотреть ему в глаза, как прежде? Бриенна прикусила кулак, загоняя постыдные слезы туда, где им было место. Пусть задушат ее опять. Пусть останется только месть, злоба, Верный Клятве и…

…и прямо перед ней из овражка со стороны леса, чуть прихрамывая, быстро шагал – Бриенна прокусила кожу на указательном пальце, открыла рот в беззвучном «Джейме», уронила руку, в которой все еще держала Вдовий Плач, рукояти их мечей встретились у ее бедра, издав мелодичный звук, разрывающий оцепенение.

Он увидел ее, махнул правой рукой, ускорил шаг. Она пошла навстречу, дыша, дыша снова. Он побежал. Она тоже, перепрыгнула через что-то, через кого-то, разбрызгивая весеннюю грязь.

Джейме состроил гримасу, преувеличенно страдальчески хромая у чьих-то носилок.

Бриенна показала ему кулак.

Они схлестнулись грудь к груди. Джейме растерял половину своих доспехов, и оставшиеся держались кое-как. Бриенна, не переставая смотреть ему в глаза, вложила Вдовий Плач в его руку. Он вонзил его в землю рядом с ее ногами. Замешательство было отринуто за секунду.

Пальцы на ее затылке решительны, больше никаких пряток, сказал его уверенный яркий взгляд.

– Женщина. Женщина моя, – оглушительно зашептал воздух весны его голосом, когда Джейме обнял ее, оставляя быстрые поцелуи на ее лице, на волосах, на подбородке, шее, прижимая ее голову к груди, для чего ей пришлось склониться, и было все равно. Она целовала в ответ. Руки, пальцы, волосы, бороду, губы, брови. Морщинки веселья лучились у его глаз.

– Живой. Живой! – только и прошептала едва слышно Бриенна, закрывая глаза и улыбаясь, позволяя ему кружить ее, подхватив за бедра.

Забывая в эту минуту обо всем. Дыша светом его присутствия.

– Поставь меня, я тяжелая, отпусти!

– Неа. О, мой неуязвимый победитель!

– О-о, мой… – поцелуй, ноги болтаются в воздухе, руки на его шее, смех, снова поцелуй, львиное урчание, – неуязвимый… победитель, верни меня на землю, пожалуйста…

«Не возвращай меня, – их глаза снова наши друг друга, близко и честно, как и прежде, – давай останемся здесь навсегда. Где бы это самое „здесь“ ни было».

Но когда Джейме опустил ее, и они повернулись, чтобы идти к воротам, то в нескольких шагах Бриенна увидела смотрящего безмолвно на них своего отца, лорда Селвина Тарта.

*

Санса Старк привыкла с детства относиться к Джону Сноу слегка свысока. Нередко она забывалась до сих пор, не привыкнув к тому, что бастард Сноу вдруг превратился в высокородного дворянина по обеим линиям.

Тем более, она не могла привыкнуть звать своего брата королем. Но с таким Джоном, какой вернулся с битвы, говорить было много проще.

Он был зол, избит, он был в ярости. Отряд Мандерли подвел оборону, отряд Карстарков зашел в тупик, Ботли вообще отступили без команды, и только одичалые не подвели, хотя и перестарались немного, опередив остальных и рискуя лишний раз.

– Лианна прислала людей, – делился Джон, пока Санса промокала глубокие следы от косого удара на его лице, – она сама тоже прибудет. Очень вовремя. Я думаю, ее кузена мы вскоре тоже увидим. Они захотят переговоров. Им придется – мы их потрепали сегодня.

– Не дергайся, – предупредила Санса, протянула Клигану мокрую окровавленную тряпку, – полотенце, будьте добры, Сандор.

– Дени в лагере нет, – вдруг уже более спокойно произнес Джон, Санса помотала головой в знак непонимания.

– А где же она?

– Я абсолютно уверен, что она отправилась сегодня с утра на юг, за драконами.

Санса окаменела. Пёс тихо зарычал.

– Я не знаю, что нам делать, – тихо сказал Джон, опуская голову и напряженно всматриваясь в пространство, – от драконов стены не помогут.

– Я напишу Тириону. Он говорил, что попробует их… обезвредить.

– Убить дракона? Бес? – Джон кисло улыбнулся, качая головой, – даже не хочу спрашивать, как.

Молчание было страшным и тягостным, но затем Санса продолжила свою работу. Закончив с его лицом, она взяла у Клигана ножницы и осторожно разрезала на спине Джона рубашку. Деревянные осколки щита впились под лопаткой. Вытаскивать их следовало очень аккуратно и осторожно. Ее тонкие пальцы, привычные к работе с иглой и шелковой нитью, справлялись с этой задачей достаточно споро.

– Где Арья? – пробормотал Джон, закрывая глаза и морщась, – она заслужила взбучку за то, что кричала на меня в присутствии людей.

– Нимерия приволокла ей Ланнистерского дружка с дырой в брюхе, – пророкотал Клиган, – маленькая леди сейчас играет в расчленителя.

– Сандор! – округлила глаза Санса. Джон хмыкнул. Пёс составлял достойный противовес его благопристойной сестренке.

– Если к ночи наши люди придут в себя, собери в большом зале на стол что-нибудь, – кивнул он, не открывая глаз, Сансе, – попробуем побеседовать с лордами Штормовых Земель. Я говорил с их молодым наследником, Джендри Баратеоном. Их положение хуже, чем у нас, поэтому они готовы присоединиться; семь замков разграблены дотракийцами. Тарт постоянно в опасности вторжения с моря.

Джон запрокинул голову, стиснув зубы и все же тихо застонав, когда Санса дернула неудачно вошедший деревянный осколок.

– Баратеоны в давнем родстве с Таргариенами, – тихо сказала Санса, пробуя выколупать засевший кусок длинной спицей, прокалив ее над свечой, – неудивительно, что пришли только некоторые.

– Если бы их не грабили, и они бы не пришли… две – ай! – с половиной тысячи. Слишком юный лорд-бастард, знаменосцы-бастарды и изгнанные нищие, – Джон выдохнул, когда Санса триумфально вытянула особо длинную щепку, – Уайлды, Феллы, Морригены… и Тарт, конечно…

– Кто на их стороне? – Санса вымыла руки и приготовилась протереть раны раствором полынной горечи.

– Селми. Сванны. Эстермонты. Кафферены. Ай, Санса! – Джон и морщился, и улыбался, – что там за крики снаружи? Уже начали воевать между собой?

Пёс высунулся в первое же окно в коридоре, выходящее во внутренние дворы конюшен. Махнул рукой:

– А, это Ланнистеры с Тартами. Цареубийцу, кажись, нахрен запинают сейчас…

– Джейме жив! – просияла Санса, роняя полотенце и прижимая руки к лицу. Джон удивленно воззрился на нее. Клиган не повел и бровью:

– Жив? Если Тарт-старший разошелся, то это может быть ненадолго. Хотя… Ланнистера за его блядскую натуру из любого пекла назад выгонят.

…Санса нашла Арью все в той же пыльной дорожной одежде, на пороге ее собственной комнаты. Младшая сестра прищурилась и исподлобья глянула на нее. Санса лишь скользнула взглядом по ее неподобающему внешнему облику и уперлась в обнаженного мужчину на кровати сестры. Вокруг сновали трое одичалых с бинтами, иглами и ножами.

– Сир Бронн Черноводный, позвольте представить, – изобразила Арья для Сансы поклон.

– Мы знакомы.

– Эк его распотрошило, – прохрипел зависший над девушками Пёс и тут же убрался обратно.

– Что Орлиное Гнездо? Как ты встретила рыцарей Штормового Предела? Туда почти месяц пути по нынешним дорогам.

– Джендри, – пожала плечами Арья, – он был в Зимнем Братстве, сдружился с кем-то из Орлиного Гнезда. Он сам нашел меня: они тоже явились в Долину, просили о помощи. Но Долину можно забыть. Они едва сами держатся и никуда не спустятся со своих гор.

Сестры Старк так и стояли на пороге. Сансе вспомнилось, как леди Кейтилин всегда напоминала никогда не делать так: не стоять на пороге, не скрещивать руки на груди. Это вульгарно, говорила она. Это непристойно и похоже на поведение доступных женщин, добавляла септа Мордейн. Но почему-то именно так думалось легче. «Может быть, нам и не полагалось думать ни о чем, кроме того, как встать, как пройтись и как выглядеть, – отметила Санса, – если бы мне кто-нибудь сказал шесть лет назад, что я буду думать о видах вооружения и качестве поставок металла, я бы не поверила, что это вообще возможно».

– Мы можем выиграть время, если отдадим Цареубийцу драконихе, – высказалась Арья, – она отвлечется на игры с ним и забудет нас.

– Отдай леди Бриенну тогда. Если думаешь, что ее это остановит.

– Я не отдам Бриенну! – взвилась Арья.

– А я не отдам ни ее, ни Джейме, – ответила Санса, кидая короткий взгляд на сестру сверху вниз, – нам нужны Ланнистеры.

– Штормовые Земли сейчас враждуют с Ланнистерами. Они перегрызут друг друга.

– Но нам нужны все союзники, какие возможны. И зачем тогда, если так их ненавидишь, ты притащила сюда его? – Санса кивнула на неподвижного Бронна, разворачиваясь.

– Это Нимерия, – Арья шмыгнула носом, – он лежал в зарослях вереска. Она не отходила. Да и на нем не было их цветов и гербов. Ты бы бросила? – Санса молчала, лицо ее оставалось неподвижно, – да? Лютая Сука! А я еще твою собаку подпаленную пожалела когда-то!

Санса вздохнула самым картинным образом и удалилась к себе в сопровождении Сандора Клигана.

Той самой походкой от бедра, которую так не одобряла некогда ее септа.

========== Маленькие большие мечты ==========

Лианна Мормонт была юной девушкой. Возможно, самой юной из тех, что воевали в Зимнем Братстве. Бриенна не могла взять в толк, что эта довольно миловидная, знатная леди забыла в компании одичалых. Ее украли на пятый день после приезда ее и ее людей, и Тартская Дева искренне переживала за судьбу маленькой Медведицы Мормонт. Она даже готова была найти того, кто это сделал, по слухам, одного из людей с восточной стоянки, и как следует проучить. Или даже убить, если придется.

Пока на шестой день ее не вернули с извинениями. Сопроводить Лианну до ее стоянки вызвался Тормунд. Бриенна не рискнула оставлять девушку с ним наедине.

Стоянка Медведицы находилась в незначительном отдалении от лагеря Сноу. Это было скромное, отлично замаскированное обиталище, ничто в обстановке которого не наводило на мысль о присутствии знатных хозяев. Лианна скользнула внутрь своей берлоги, приоткрыв полотно занавески, обернулась, в упор глянув на Тормунда. Он повел плечами и отодвинулся.

– Ведьма, – неодобрительно, но с уважением высказался Рыжий, – из такой породы. Знаем, видели.

– Она же леди, – неуверенно высказалась Бриенна, не уверенная насчет того, бывают ли леди ведьмами.

Серсея, определенно, могла ею быть. Тормунд закивал.

– Вот у Джона Сноу сестра немножко ведьма. А эта очень, очень.

– Если ты скажешь, что и я одна из них… – зевнула Бриенна, но Тормунд затряс своими рыжими кудрями:

– Нет, конечно, нет. В тебе такого нет. Никакого колдовства.

«Должна ли я хотеть обратного? – задумалась Бриенна, немного по-детски обижаясь на ответ одичалого, – какие только глупости не приходят в голову!». Но уже через два дня Лианна Мормонт здоровается с ней в их палатке и появляется как раз вовремя: Джейме едва успевает надеть рубашку после сеанса втирания целебной мази от Вольного Народа. Воздух в палатке прогрет и пахнет свежестью луговых летних трав. Лианна втягивает его носом, даже не щуря темные глаза. Настоящая медведица.

– Леди Мормонт. Чем обязаны?

– Бриенна Тарт, – глаза Лианны вспыхивают угольями, она величаво присаживается на край мехового одеяла, – сир Джейме, сир… а, это Подрик.

Подрик только всхрапывает в своем углу.

– Я желала пригласить вас на небольшую прогулку, если изволите, – голос Лианны лишен всех интонаций куртуазности, и вежливые обращения кажутся почти издевательством, – мне нужно посетить богорощу. Мои люди вернулись с Дозора и отдыхают, а дело не терпит.

– Я буду рада сопроводить вас, миледи.

Лианна покидает их, не прощаясь, когда Джейме подскакивает на своей половине.

– Женщина, ты с ума сошла? Какая богороща? – почти стонет он, указывая наружу, – там мороз, Ходоки, Зима!

– Может быть, ей надо… помолиться? – пробормотала она, чувствуя себя непроходимой тупицей.

– Так кто мешает молиться, сидя здесь, перед огнем! Долбанные северяне, – Джейме, ворча и хмурясь, начинает одеваться, кряхтя и вздыхая с нарочитым выражением крайней усталости.

– Куда ты собрался? – хмуро спрашивает она. Он лишь косится коротко.

– С тобой, конечно.

И если почти всю дорогу до богорощи – не более полумили, но для Зимы это могут быть фатальные полмили, тем более, по колено в снегу, – Джейме ворчит и ругается, то, когда они достигают богорощи, он замолкает. Лианна от них в десятке шагов, и только теперь Бриенна замечает на ней длинный плащ, дорогое, хотя и не излишне украшенное платье. От Джейме можно ждать язвительных комментариев, но он молчит.

Глазеть на молящихся Бриенне всегда бывало неловко и в септе, а преклоняющихся перед чардревами северян она стеснялась особенно. Это особое чувство никогда не посещало ее перед Семерыми. Оно подступает снизу, из самой земли, врастает в нее. От него кипит кровь. Присутствие чего-то сверхъестественного и необъяснимого заставляет трепетать.

Это сродни той дрожи, которая охватывает ее при прикосновении Джейме в ночи.

Как сегодня, когда он медленно проводит пальцами по ее руке от плеча до кисти, задерживая пальцы на ее запястье. Его дыхание едва уловимо в темноте, и это происходит ночью, когда он точно знает, что она должна спать. Это не попытка разбудить. Это не поиск тепла, не случайность, это не – это не что-то, что необходимо. Это что-то, чего он хочет.

«Если бы он хотел тебя, ему достаточно было бы дотронуться между ног тебе, и ты бы стонала под ним, – шепчет густой темный воздух вокруг, факелы отбрасывают странные играющие блики на чардрево; вырезанное лицо на его стволе словно насмехается, – только ли этого ты хочешь? Или есть что-то большее?».

Плечи ее и Джейме соприкасаются, она чувствует, как он вздрагивает. Ей приходится крепко вцепиться в его руку, и он сплетает их пальцы крепко.

– Ты тоже это чувствуешь, – констатирует Джейме, облизывая пересохшие губы.

– Что это?

– Не знаю, – шепот едва слышен, хотя ночь беззвучна, ни единого звука, кроме далеких песен от их лагеря, – северяне и их долбанные кустарниковые божки.

Она распахивает глаза, намереваясь потребовать никогда не богохульствовать в священных местах, когда Джейме поворачивается к ней лицом.

– Поклянись. Только ты это можешь сделать.

– Что, Джейме? – она напугана отчаянием в его глазах.

– Если я потеряю себя от страха… неважно, будет это смерть, боль, или что бы это ни было, – она слышит непроизнесенное имя «Серсея» в его речи, – если это случится, и ты будешь рядом…

Тревожное его лицо похоже на то, с каким он рассказывал ей о смерти Безумного Короля, о безумии Серсеи, о снах, в которых Брандон Старк разговаривает с ним.

– Я буду рядом, – Бриенна сжала его руку, уверенно кивнула. Джейме покачал головой, сделал глубокий вдох.

– Поклянись, что я буду смотреть в твои глаза до тех пор, пока не стану собой снова.

– Клянусь. А ты для меня это сделаешь? – неловкая попытка сделать вес его слов не таким давящим. Джейме ответно пожимает ее руку.

– Клянусь.

Ухмылка играет на лице Лианны Мормонт, когда она обходит их, не задевая и краем платья и плаща, закончив свою молитву, когда ее стражи держатся за руки, глядя друг другу в глаза. Этой ночью, когда Джейме прижимается щекой к ее руке, вздыхая о чем-то своем, она больше не притворяется спящей, но находит его руку своей и сплетает их пальцы, прижимает к груди и сосредотачивается, надеясь передать ему столько своего тепла, сколько необходимо.

Каждый следующий шаг навстречу сделать проще, хотя и страшнее, между каждыми двумя последующими все меньше времени проходит, и чем ближе они становятся, тем сильнее притяжение. Тем естественнее сделать еще шаг. Подойти еще ближе. Взяться за руки. Повернуться друг к другу. Спрятать лицо на его груди. Проснуться так и не убежать. Обнять его, когда он кусает губы, мучаясь собственными мыслями. Прекратить притворяться, вдыхая запах его волос.