Текст книги "Лёгкое дыхание (СИ)"
Автор книги: Гайя-А
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)
========== Казнь для львицы ==========
Солнце освещало залив. Морская вода казалась такой чистой, и чайки кружили над портом, высматривая свою добычу в сетях рыбаков. Издалека не было видно ни грязи, ни отбросов, в изобилии плавающих вокруг пристаней, не было слышно грязной ругани бродяг, рыбаков и продажных женщин, лая блохастых тощих собак и криков зазывал.
Серсея Ланнистер смотрела на Гавань в последний вечер своей жизни.
Она не была уверена в том, что спасение не придет в последнюю минуту, как не раз бывало в прошлом. Но, как и в предыдущие разы, она готовилась к смерти.
Это было так странно, смотреть на город, где она провела большую часть своей жизни, практически его не покидая, и видеть его маленьким, ничтожным, жалким. Даже сейчас, после всего, она чувствовала свою власть над ним. Но город изменил ей – как и королям и королевам до нее.
Молодая драконья королева, пришедшая из-за моря, восседала на Железном троне и думала, что правит.
Серсея усмехнулась.
В комнату постучали – чистая вежливость, не больше. Заскрипели петли. Заключенным не полагалось встречать посетителей, но для Серсеи было сделано несколько исключений. Она не хотела видеть никого.
Особенно Джейме.
Но с одной персоной встретиться была просто обязана.
*
– Из всех, с кем она могла поговорить перед казнью, она выбрала вас, миледи, – задумчиво сказал Тирион, и женщина перед ним постаралась выглядеть меньше, подогнув ноги под кресло.
Бриенна Тарт с трудом могла проделать этот трюк в своем облачении, а ведь раньше ей это удавалось легче. Лет в четырнадцать она могла назвать себя большой мастерицей подгибать колени, опускать голову и сутулиться настолько, чтобы спрятать лишние пятнадцать дюймов своей высоты, если ей это казалось необходимым.
Те времена прошли.
– Я плохо знакома с ее милостью… с леди Серсеей, – ответила она, мысленно проклиная свои тяжелые сапоги: один из них как раз застрял между полом и сиденьем. Тирион Ланнистер вздохнул.
– Полагаю, речь пойдет не о вас. Однако, прошу вас. Будет излишним просить вас не бояться свергнутой королевы?
Бриенна выдернула ногу из-под кресла, едва не перевернув при этом соседнее, и встала. Сердце неистово колотилось в груди, когда она, наклонившись, чтобы пройти в дверной проем, вошла в покои заключенной.
*
Серсея стояла перед ней с удивительным смирением на красивом лице. Невольно Бриенна задумалась, как вообще такое красивое существо может нести в себе хоть каплю злобы.
На низложенной королеве не было украшений. Она не носила прически, волосы едва доходили до плеч. Ее простое серое платье было лишено дорогой отделки. Она была прекрасна, может быть, даже больше, чем в сиянии своей славы на так запомнившейся Бриенне свадебной церемонии Джоффри.
Она обошла медленно вокруг Бриенны, внимательно рассматривая ее с ног до головы, потом картинно вздохнула и села в кресло, указав на другое Бриенне.
– Пожалуйста, милая.
– Я постою, миледи.
– Не будем столь церемонны между собой, это ни к чему. Серсея. Просто Серсея. Вина?
– Благодарю. Я не пью вина.
– Так я могу называть вас Бриенной? Присядьте. Вам это не повредит.
Бриенна прокляла свои длинные ноги, пытаясь вытянуть их так, чтобы они не мешали ей. Впрочем, мешали не столько ноги, сколько платье.
– Я пригласила вас, чтобы получше познакомиться с вами, – вздохнула Серсея, приветливо улыбаясь, и отпила из бокала, – завтра меня собираются казнить, и я не могла не воспользоваться случаем. Говорят, мы теперь родственники?
– Ваша милость? – нахмурилась Бриенна.
– Джейме. Я говорю о Джейме. О своем брате. О своем любовнике, – Серсея прищурилась, наслаждаясь тем, какой эффект имело последнее слово, – о нашем с вами общем любовнике.
– Я… вы заблуждаетесь, ваша милость… миледи.
– О, зачем нам эти глупые оправдания! Есть вещи, которые бессмысленно скрывать, и они рано или поздно выйдут наружу. Скажите честно, Бриенна, как вы думаете. Он еще жив?
«Если есть что-то, что нас объединяет, – думала леди-рыцарь, глядя на свергнутую королеву перед собой, – так это то, что нам обеим не наплевать на Джейме Ланнистера. Но это всё». Она отрицательно покачала головой.
– Я не знаю, миледи.
– Вы провели с ним долгое время вместе. Согревали его постель. Спасали ему жизнь, как мне говорили. Но меня занимает вопрос, спал он с вами из благодарности или из жалости? Или было что-то еще между вами?
Бриенна почувствовала – скорее, по многолетней привычке к лицу Джейме – что Серсея медленно начинает выходить из себя, хоть и скрывает это. Она сглотнула.
– Мы воевали на одной стороне, миледи. Это всё.
– Как он делал это с вами? Был он нежен или груб? – продолжила Серсея, подаваясь вперед, и яд с ее языка лился все тем же медовым голосом, со всеми его изысканными, мелодичными переливами, – когда это случилось в первый раз, он стонал? Вы делали это долго или быстро? Он брал вас, не раздеваясь? Каждую ночь или когда придется? Вы просыпались вместе по утрам?
Бриенну бросило в краску.
– Я никогда не была близка с сиром Джейме, – резко бросила она. Серсея закатила глаза, вновь издала вздох, и поднялась. Медленно подошла к зарешеченному окну, с улыбкой посмотрела вдаль. Она казалась такой юной в эту минуту. Золотые волосы чуть вились, изящные руки были сложены у талии, как и подобает высокородной леди.
От сладости ее духов Бриенну подташнивало. Казалось, Серсея отравляет собой все пространство, в котором находится, подавляет одним своим присутствием, одним звучанием своего голоса. Но, как бы ни отвратительны были слова этой красивой и жестокой женщины, Бриенна не могла отрицать главного. Она действительно была его сестра. И действительно была матерью его детей. Он когда-то был с ней. От этой мысли замутило еще сильнее. Серсея обернулась со все той же приклеенной красивой улыбкой.
– Вас тошнит? Советую есть по утрам имбирь. Мне помогало. И избегайте лестниц.
Она вернулась назад к столу, фамильярно закинула ногу на ногу, опустошая еще один бокал вина.
– Хотите вы того или нет, Бриенна, но вы теперь связаны с Ланнистерами. Это вряд ли понравится новой королеве, – она выплюнула эту фразу, словно избавляясь от горечи во рту, – особенно, если вы родите ему сына. Бедный Джейме. Надеюсь, это все же будет сын.
– Я никогда…
– Каковы бы ни были причины, толкнувшие моего несчастного брата в объятия к такой скудоумной, толстокожей, уродливой дылде, как вы, леди Тарт, есть кое-что, что важнее причин. Последствия, – глаза Серсеи загорелись зелеными огнями, как у лесной кошки, – вы родите не Ланнистера, а бастарда. И даже если этот Бес, который стоит, я уверена, сейчас за дверью и подслушивает нас, найдет способ узаконить ваше отродье, это будет уже не лев. Что бы он ни задумал, этот самодовольный карлик, у него это не получится. Я не советую вам участвовать в его затеях.
С Бриенны было довольно. Она вскочила со своего места – как и ожидалось, кресло упало на спинку за ее спиной, и уставилась, пылая от гнева, на невозмутимую Серсею, что так и осталась сидеть и даже не шелохнулась.
– Сир Джейме никогда – никогда! – в жизни не сделал бы ничего бесчестного. Ни в отношении меня. Ни в отношении кого бы то ни было. Он не заслуживает такого мнения о себе. Даже от вас.
– О. Сколько экспрессии, – брови королевы взлетели вверх, но лишь на мгновение, – в постели вы, стало быть, властвуете, Бриенна? Что вы знаете о мужчинах? Вы так ловко притворяетесь одним из них, когда это необходимо. Вы этим его взяли?
Да она безумна, поняла вдруг Бриенна, хоть это понимание ее и не успокоило.
– В вашей постели нас было трое. Всегда, – наконец, сказала Серсея без улыбки, вставая и подходя к застывшей, словно изваяние Тартской Деве, – всякий раз, когда вам казалось, что он смотрит на вас с любовью, это была я, на кого он смотрел. Когда он говорил о том, что вас ждет в будущем, там была я, потому что я – его будущее, единственно возможное. Когда он закрывал глаза или отворачивался, не сомневайтесь, чье лицо он представлял в это мгновение. Теперь он мертв, мне говорят. А если нет, то после меня его не будет. И вашим он не будет никогда.
– Мне это известно, леди Серсея, – ледяным голосом ответствовала Бриенна. «Хотя бы сохраню свое достоинство перед этой змеей». Серсея снова окинула ее взглядом с ног до головы
– Правда? Тогда почему я в это не верю? Вы все еще питаете надежды, все еще мечтаете о нем. Я могу это прочитать по тому, как вы смотрите на меня сейчас. О, если он увидит вас, он пощадит ваши чувства. Джейме всегда был великодушен. Он сочинит что-нибудь для вас, какую-нибудь героическую историю, подарит вам еще что-нибудь острое, приспособленное для убийства, отправит как можно дальше прочь от себя, и это все, на что вы когда-либо можете рассчитывать.
– Он хотел этого ребенка, – выпалила вдруг Бриенна, сжимая зубы и надеясь только на то, что причинит боль в ответ своими словами: бессмысленный, женский поступок, – он говорил это каждую ночь, когда мы ложились вместе.
«Что я несу?!». Но заледеневшее лицо Серсеи и отсутствие следов всякого удовольствия на нем заставили ее продолжать.
– Он говорил, что мы встретим старость вместе.
«Почти правда. Он шутил, что я буду старой каргой с фехтовальной клюкой, а у него будет костыль».
– Мы не вставали с постели, даже если нас приходили поднимать по нескольку раз.
«Правда».
Против воли рука Бриенны сжалась на мече. Это движение не укрылось от глаз Серсеи, она скривила презрительную усмешку, ничуть не испортившую ее красивое лицо, открыла рот, чтобы изречь очередную реплику, но в эту минуту дверь отворилась, и появился королевский гвардеец, а за ним – едва заметный Тирион.
– Что ж, боюсь, наше время истекло. Весьма признательна за то, что вы навестили меня, леди Тарт.
Бриенна не дошла до конца коридора, когда ее начало тошнить. Она сдерживалась недолго, это было слишком, слишком много – сладкие духи Серсеи, золотой блеск ее волос, ее кошачьи глаза и ее слова, слова, и все это – и ее рвало долго, она едва успела убрать подол платья, чтобы не запачкать его.
Когда она смогла поднять голову – и ее шатало от слабости и дурноты – то в нескольких шагах увидела Тириона, внимательно созерцавшего ее. Она прижала руку ко рту, не вполне понимая, как себя вести в такой неприятной ситуации.
– Не за что извиняться, миледи, – вежливо опередил ее карлик, чуть кланяясь, – в вашем положении это естественно. Берегите свое здоровье. Буду рад видеть вас в любое время. Не стесняйтесь обратиться.
*
Шепотки и косые взгляды сопровождали ее всегда. Но сейчас это было что-то другое. Эти взгляды стирали ее защиту, обнажали кожу до костей.
Бриенна вдруг поняла. Поняла, как издевательски звучит ее прозвание «Тартская Дева», и сколь чаще ее зовут «Шлюхой Цареубийцы», пусть и не в лицо. Пока.
– Говорят, его видели в Хайгардене.
– Конечно, там еще можно найти сильную поддержку после их примирения…
– Но надо же быть таким подонком: бросить женщину одну, когда она в таком положении, при дворе, в такое время, когда… хотя, ему не привыкать.
– Ему недолго осталось, если он еще жив. Тот, кто доставит его к королеве живым или мертвым, озолотится.
Они не договаривали, замолкая лишь на то мгновение, когда она проходила мимо. Бриенна вздрагивала, заслышав свое имя. Ей негде было найти опору. Прежде ею было служение, рыцарская честь, попытка соответствовать идеалу. Прежде – до Джейме Ланнистера. Он ворвался в ее жизнь как ураган и разрушил ее, и, что самое страшное, все, чего она хотела – только оставаться в центре урагана. Теперь Джейме не было. Все клятвы были исполнены, все обещания засчитаны. Осталась страшная пустота, которую прежде заполняли смеющиеся зеленые глаза, дурманящий запах его кожи, щекотка его щетины на плече.
Мир потерял вкус, цвет, смысл. Она почти не могла есть. Она тренировалась через силу. Подрик отправился к семье, хотя и изъявлял самое горячее желание вернуться к ней в скором времени. Леди Санса была слишком занята своими обязанностями придворной дамы – много времени она уделяла благотворительности и помощи сиротам и нищим. Больше друзей при дворе Бриенна Тартская не завела. Она надеялась вернуться на Тарт, но также надеялась, что узнает еще хоть что-нибудь о судьбе Джейме. Одиночество было невыносимо, а всеобщее отчуждение и смешки только усиливали тяжесть, которая душила ее.
«Леди Оленна Тирелл, вот кто мне нужен, – вспомнила вдруг Бриенна пожилую Розу, которая всегда относилась к ней с некоторым снисхождением, но без презрения, – я могу поговорить с ней».
Леди Тирелл приняла ее в солярии, украшенном в том самом стиле, который всегда ассоциировался у Бриенны с настоящими придворными дамами – множество роз, тяжелые портьеры, преувеличенно слащавые гобелены, изображающие куртуазную любовь между нарядными красавицами и рыцарями в полном облачении. Невольно Тартская Дева улыбнулась, вспоминая, с какими стонами облегчения Джейме падал на кровать, когда после суточного марша она помогала ему – в последние месяцы она и только она – избавиться от тяжелых доспехов.
Леди Оленна, казалось, навсегда застыла в своем возрасте. По ней нельзя было сказать, что прошло еще несколько лет ее жизни, разве что двигалась она чуть медленнее. Но ее упрямый, решительный подбородок все так же был вздернут высоко, и все так же прямы были ее речи.
– Я ждала вас, дорогая. Садитесь. Чай? Пастилы? Может быть, имбирного печенья?
Бриенна открыла рот, чтобы как-то начать беседу, когда до нее дошло, что редкая мягкость в глазах пожилой леди обусловлена все теми же слухами, той же дикой ложью…
Она опустила локти на стол, запустила пальцы в волосы и умоляюще взглянула на старую Розу. Та лишь понимающе усмехнулась.
– Стало быть, вы пришли ко мне, леди Бриенна. Надо сказать, я ждала вас раньше. Я полагаю, вы хотите поговорить о Джейме Ланнистере.
Краска бросилась Бриенне в лицо. Она не могла кивнуть, не могла сказать «да».
– Он жив?
– Не знаю. Но неделю назад был жив – я надеюсь, наша новая королева об этом не узнает. Не от вас, во всяком случае. Угощайтесь, дорогуша. Вы исхудали невозможно. Я сама, когда носила своего первенца, ничего не могла взять в рот, но надо пересилить себя.
– Леди Оленна! Это все неправда! – воскликнула Бриенна, кусая губы, – я… это неправда.
– Неужели? – брови старой дамы взметнулись вверх, но лишь это выдало ее изумление, – я готова была порадоваться за вас и за Джейме.
– Мы воевали вместе, это все.
– Ваши глаза вас выдают, милочка. Поступки Джейме Ланнистера выдают его. Ваши чувства ни для кого не секрет. Особенно для меня, ведь я знала его ребенком. Их обоих знала.
Серсея. Снова Серсея. Видимо, окаменевшее лицо Бриенны и то, как она сглотнула, заставили леди Тирелл разговориться.
– Да бросьте, милая. Вы думаете, почему я все еще здесь, а не дома, где могу наслаждаться последними днями своей жизни, оплакивать умерших и любоваться весной? Я должна была увидеть смерть этой надменной твари, Серсеи, когда ее протащат через город, как ободранную кошку, и водрузят ее голову на самую высокую пику на стене.
Бриенна опустила голову. Днями и ночами она думала о том, не доведется ли ей увидеть казнь Джейме, а теперь, после слов Серсеи, страх снова родился и не желал сдаваться перед доводами разума. Оленна Тирелл смотрела на нее с тенью понимающей улыбки на лице.
– Возможно, иногда слухи лишь предвещают события, – вдруг сказала она, – задолго до того, как они произойдут.
– Сир Джейме всегда относился ко мне с уважением, как к соратнику и воину, не больше.
– Что вы включаете в это понятие, мне неизвестно, но вы единственная, с кем он сблизился за все годы, я имею в виду, женщин – кроме гадюки-сестрицы. Представьте себе шок всех дам, которых он обделил вниманием в свое время, – леди Оленна будто бы поджала губы, но на ее щеках внезапно обозначились смешливые ямочки, – гордость у Джейме от отца. Я неплохо знала Тайвина в юные годы. Он никогда не опускался до таскания по борделям – как это любит делать этот маленький злобный уродец Тирион.
Леди Оленна посмотрела в окно, сохраняя едва заметную полуулыбку на сухих морщинистых губах. Величественные повадки, размеренность речи – Бриенне хотелось бы узнать, как выглядела пожилая леди в молодости. Должно быть, она была красавицей.
– Конечно, если Лев отверг свою сестру, дамы надеялись, он обратит внимание на одну из них. И вдруг его пассией становитесь вы. Вы наступили на змеиный клубок, дорогая Бриенна, своим поношенным воинским сапогом. Терпите укусы.
– Я не пассия… – Бриенна проглотила все, что могла бы возразить. Все напоминания о своих шрамах, своем росте, комплекции, неуклюжести, неумении быть леди…
Потому что на плече снова вдруг почувствовала призрачный мираж, легкую дрожь – память о тех месяцах, когда губы Джейме касались его, и тихое его дыхание согревало кожу, добираясь до самого сердца. «Может быть, если допустить, на одно мгновение, на секунду, что это правда, просто, чтобы не было так больно…». Леди Оленна продолжала созерцать ее с самым невозмутимым видом в эту минуту. Решив для себя что-то, она покивала, вздохнула.
– Я уже старуха, милочка. Я могу позволить себе быть чуждой предрассудкам. И я стала сентиментальна. Полные превратностей истории любви начинают меня занимать снова, как в юности.
Они посидели в тишине. Леди Оленна попивала чай, Бриенна смотрела вдаль, пытаясь впитать атмосферу поддержки, хоть какого-то понимания. И надежды.
– Вы придете завтра на казнь? – как ни в чем не бывало спросила пожилая дама, – надеюсь, это будет зрелищно.
Бриенна покачала головой. Она надеялась избежать присутствия при последних минутах Серсеи Ланнистер.
– А я не могу отказать себе в удовольствии позлорадствовать.
Бриенна представила себе, как будет кричать толпа, а возможно, даже и погромы начнутся в нижнем городе после казни свергнутой королевы. Ясно представила себе чувства, что терзают Серсею накануне. Она была бы рада не знать, что такое смерть, но Бриенна знала это слишком хорошо. Вспомнилась петля на шее, отрезающая доступ воздуху, и то, что перед глазами летела вся жизнь – детство, пятна солнца на водах Тарта и Джейме, Джейме, Джейме. Это ли испытает Серсея? Она невольно прижала руку к горлу. Высокий воротник скрывал шрам.
Леди Оленна смотрела на нее с хитрым прищуром.
– Говорят, если дурно во второй половине дня, будет мальчик, – вдруг высказалась она, вздыхая, – уж не знаю, так ли это, но на заметку.
В тот вечер Бриенна прорыдала в подушку почти до полуночи.
Без доспехов и меча, вне поля битвы, и самое главное, без Джейме, она была беззащитна.
Он мог смеяться над ней сам, но он и только он. Он не позволял делать это другим. Никому и никогда.
*
Выпивка, доступная женская ласка и немного золота – это было то, что держало Бронна Черноводного в Королевской Гавани. Еще, конечно, пара неотложных Ланнистерских дел. Должно быть, он действительно привязался к идиоту Ланнистеру-старшему и подпал под сомнительное, тлетворное влияние Ланнистера-младшего.
Счастье, что избежал когтей львицы Серсеи. Хотя, конечно, это было бы познавательно. Если бы только такое в принципе было возможно. Бронн отлепил спину от стены, лениво покатал во рту смоляной шарик жвачки и сплюнул, удовлетворенно отметив, что попал точно между булыжниками мостовой, как и метил.
Джейме, конечно, полный засранец, но одному Бронн был рад: идея мчаться и умереть вместе с сучкой Серсеей пришла другу лишь раз и покинула достаточно быстро. Пришлось влить в него немало пойла, чтобы привести в чувство, но по-настоящему вернуть его мысли в подобающее русло удалось только упоминанием Тартской Девы.
Странная компания подобралась у них. Ланнистеры – это зависимость.
«Мирцелла. Ах, сладкая Мирцелла. Где были твои когти, лапочка?». Бронн вздохнул, оглядывая со своего возвышения толпу на площади. Люди начали собираться еще с утра, а казнь должна была свершиться после полудня. Уже сейчас было не протолкнуться. Бодрые разносчики горячей еды развернули торговлю. Несколько гадалок заунывными голосами зазывали клиентов в свои углы. Сонные гуляки и унылые рыбаки бурно обсуждали предстоящее зрелище.
– Сир Бронн!
– Лорд Тирион, – Бронн отвесил бодрый поклон, покосился на исполинов в золотых шлемах позади Ланнистера-младшего. Зрелище поистине необычное. Тирион, однако, не казался смущенным ничуть.
– Я был уверен, что вы не пропустите зрелище, – заметил Десница, неторопливо следуя к возвышению, где уже потихоньку начинали располагаться представители знатных домов.
– Кто палач? – Бронн отправил в рот еще один смоляной шарик. Тирион покосился на него.
– Есть некоторое осложнение. Ее величество посчитала слишком почетным казнить Серсею через отсечение головы. Возможно, нам предстоит костер. Точно пока неизвестно.
Бронн поежился.
Слишком много огня за последнее время. Ничем хорошим это не кончится. Нужно равновесие. Нужна гармония. И чуточку меньше самомнения. Восхождение на трон Дейенерис начала с громких заявлений о всеобщих свободах, грядущих переменах и борьбе с голодом, но пока что жители Гавани видели только казни и слепое повиновение Безупречных.
Вряд ли эта королева продержится на троне дольше предыдущих. Не было ничего в Вестеросе, от чего люди устали бы больше, чем от перемен.
Наконец, появилась стража королевы Таргариен. Наполовину состоящая из Безупречных, наполовину из дотракийцев, она выглядела довольно непривычно для тех, кто знал Королевскую гавань до возвращения драконов. Маленькая, сияющая белоснежная фигурка в кольце копий, мечей и настороженных головорезов казалась ожившей статуей, а не женщиной из плоти и крови.
Бронн сделал шаг назад. Она несла огонь, говорили они, она им повелевала, но, сколь он замечал, не было ничего холоднее взгляда этой напыщенной самодовольной сучки, которую радостно звали Матерью те, на кого опиралась ее власть.
Они тянули к ней руки, кричали ей о любви, жаловались на свои беды и взывали к ней, как к божеству.
– Победительница Зимы! Спасительница! – кричали они. Бронн сплюнул, жвачка прилипла к его сапогу.
«И это после всего, через что мы прошли на Севере, – усмехнулся он горько про себя, – после того, как мы морозили себе задницы, погибали от голода, жрали тухлятину, дохлятину и падаль, видели лица своих друзей перед тем, как их глаза обращались в синие зеркала Ночи. Чтобы еще раз я ввязался во что-либо подобное! Грелся бы себе на дорнийском солнышке и не знал бы бед».
Атмосфера накалялась. Солнце было уже в зените. А на эшафоте по-прежнему не было ни палача, демонстрирующего свои умения на арбузах и капусте, ни его жертвы.
Когда появилась Серсея в сопровождении стражи, Бронн вытянул шею, чтобы рассмотреть происходящее. Знакомое беснование охватило народ на площади. Возможно, не будь Безупречных, образовавших коридор для осужденной леди, ее бы разорвали на части. Но на эшафот Серсея поднималась с прямой спиной, гордо, как на трон. Бронн тревожно оглядел обстановку вокруг. Вязанок дров не видно. В небе нет драконов, пока, по крайней мере. Должно быть, Дейенерис решила все же отказаться от своих привычек на этот раз.
Серсея проводила взглядом стражников, оглядела с легкой улыбкой нездешнего знания толпу перед собой, подняла глаза на королеву. Безмолвный диалог между ними продолжался не дольше полуминуты.
– Тишина! Тишина! Ее величество, Дейенерис Бурерожденная, Таргариен, королева Семи Королевств…
Перечисление титулов выпало из внимания Бронна. Он увидел, что позади стоящих чуть в отдалении кресел северных лордов – серая печальная фигурка леди Сансы Старк, громадина Пса над ней сзади, пустующее место вечного отшельника Джона – появилась рослая, заметная из любого угла, Тартская Дева.
Она была в доспехах. Верный Клятве на бедре, полное облачение, безжизненное, решительное лицо, волосы зачесаны назад, не пряча шрамов. С удивлением Бронн обнаружил, что взгляд Серсеи также прикован теперь вовсе не к сместившей ее кхалисси.
«Эге-ге. Ланнистер до последнего! – с некоторым сожалением Бронн вздохнул, – как этот напыщенный придурок мог запутаться в двух таких разных женщинах? И уж точно непонятно, как они могли в нем запутаться».
Перечисление титулов закончилось, началось перечисление преступлений Серсеи. О связи с родным братом не было сказано ни слова. Бронна теснили опоздавшие. Он был почти прижат к краю площадки, и хороший обзор никак не искупала опасность свалиться прямо на мостовую с немалой высоты. Какой-то омерзительный тип с гнойными прыщами по лицу дышал ему прямо в лицо. И где те титулы и те замки, обещанные за верность? Сидел бы себе в кресле, как настоящий лорд, а не терся бы среди всякой голытьбы, уныло подумалось Бронну.
Палачом оказался никто иной как Джорах Мормонт.
– Я встречу смерть стоя, – громко произнесла Серсея, глядя перед собой, и убрала волосы с шеи, после чего опустила руки.
Дейенерис кивнула. Джорах Мормонт поднял меч. Плечи Серсеи чуть дрогнули, но она не опустила голову. Дейенерис кивнула второй раз.
– Ох, блядь! – скривился Бронн, выдохнув вместе со всей толпой, когда первый удар не достиг своей цели.
«Застрял между позвонков? Ну ты и тупица, Мормонт. И откуда руки у тебя растут?».
– Ох, да ёб твою мать! – не поверил своим глазам Бронн, когда второй удар также не приблизил Серсею к окончанию мучений.
В толпе слышались разные выкрики, проклятия, слезы, звуки отвращения, но когда Джорах занес меч третий раз над головой, то на короткие доли секунды все затаили дыхание. «Замахнись нормально, кретин, не плашмя, дубина, – взмолился Бронн, прижимая пальцы к губам, – ты же не курице рубишь голову, меньше замах, больше разгон, ну же…».
– Да ну нахер…
Бронна шатнуло. Он не мог поверить, но Серсея все еще содрогалась с наполовину перерубленной шеей, скорчившись на эшафоте, а Мормонт навис над ней с унылым лицом, как будто не совсем соображал, что делает.
– Похмеляться с утра надо лучше, извращенец! – не выдержал кто-то из знати.
Дейенерис приросла к трону. Ее глаза не выражали ничего.
Наконец, на четвертом и тут же последовавшем пятом ударе Бронн зажмурился. Это было слишком даже для него. Но когда он открыл глаза, то голову Серсеи уже показывали толпе, воющей и вопящей, а Джорах Мормонт, залитый кровью с ног до головы, с отсутствующим видом стоял позади.
– Отмучилась, бедненькая, – с приторным сочувствием утерла глаза торговка около Бронна.
– Да, что ни говори, а петля надежнее была, – прошамкал лысый старик с другой стороны.
– Драконий Мясник! – крикнул кто-то, и клич подхватили несколько десятков голосов.
Люди бросились вслед за зрелищем – голову узурпаторши должны были пронести по улицам, прежде чем надеть на пику.
Несколько раз медленно выдохнув и пообещав себе вечером надраться до потери сознания, Бронн направился к площадкам для знати. И весьма удивился тому, что увидел.
Бесчувственную Тартскую Деву на руках уносил прочь Сандор Клиган вслед за леди Сансой.
Дейенерис отсутствовала. Тирион Ланнистер, мертвенно бледный, застывший неподвижно в своем кресле Десницы, молча плакал, глядя в никуда, ничуть не обращая внимание на происходящее вокруг. Зато улыбалась с чуть прикрытыми глазами Оленна Тирелл.
«Где бы ты ни был, Джейме Ланнистер, хорошо, что ты не здесь, – думал Бронн, направляясь верным шагом в гостиницу, – и ты, милое дитя, солнце Дорна, Мирцелла».
Комментарий к Казнь для львицы
Поехали…)
========== Скорбь по льву ==========
…Война против Зимы закончилась. Первые лучи еще зимнего, но уже греющего солнца явились над заснеженными полями Севера. Шумные одичалые вовсю обживали свои новые земли, и Бриенна задумалась, почему их не становится меньше. Они брались словно из ниоткуда – толпы, орды бородатых мужчин, воинственных горластых женщин и вороватых детей. Куча орущих младенцев. Лающих собак. Король Джон Сноу приказал не препятствовать одичалым обживать избранные ими земли, но кто же знал, что они будут столь бесцеремонно вторгаться в военные лагеря, теснить привычный порядок, заведенный в Семи Королевствах?
Впрочем, некоторые изменениями были довольны.
Бриенна следовала за Джейме, направляясь к их лошадям. Они надеялись успеть и быть первыми, кто проедет по тракту на юг. Одичалые умели собираться мгновенно, но пока ничто не говорило о том, что вскоре все их юрты и палатки, шалаши и кибитки на полозьях сделают невозможным проезд по дороге, разбив ее и оставив многочисленные колеи и ямы.
Джейме рассуждал о перспективах будущего.
– Надеюсь, в ближайшие несколько лет не услышать ничего о восстаниях, Стене, перемене погоды или драконах с кракенами, – Джейме фыркнул, – нет. Не хочу больше иметь ничего общего со всем этим дерьмом. Мы все заслужили хороший отдых.
Бриенна замолчала, обдумывая то, что услышала.
– Куда вы отправитесь, сир Джейме?
– Куда-нибудь. Пока я направляюсь на юг.
– Все идут на юг, – не поняла Бриенна.
– Значит, мы идем вместе, – это прозвучало полувопросительно. Она не ответила, но любопытство продолжало ее терзать.
– Вы хотите в Королевскую Гавань?
– О-о, не терзай меня вопросами, женщина, – он запрокинул голову, надувая щеки.
– Может быть, вы отправитесь в Кастерли…
– А может быть, я проведу остаток дней с тобой, исполняя глупые клятвы, шляясь вдоль дорог и тиская тебя в кустах?
Тишина, упавшая на долю мгновения между ними, прозвучала для Бриенны знакомым звоном металла, лезвием, вынимаемым из ножен. Еще один. Их было так много, этих ножей, которыми он резал по живому. Джейме повернулся в ее сторону, его взгляд смягчился.
– Прости меня. Это было грубо.
– Опять, – она закончила за него, втягивая воздух носом.
– Ты задаешь мне вопросы, которые я сам должен задать себе, миледи. Я не хочу о них беспокоиться прямо сейчас. Но, – тут он улыбнулся, – все же спасибо, что задаешь их.
А потом прилетел ворон из гавани, и они никуда не уехали.
Тем вечером был праздник. Вероятно, он предполагался веселым. Бриенна нашла себе угол вдали от всех. Насупившись, она созерцала, как танцует и кружится толпа одичалых, как Джон Сноу, король Джон, отвергший королеву драконов, оставляет осторожный поцелуй на губах какой-то лохматой дикарки, как улыбки и смех согревают зал, словно за окном все еще не оставалось Зимы.
«Холод уйдет, – говорили все друг другу и улыбались, – холод скоро закончится». Но Бриенна не была так уверена. Она хотела, чтобы так и было. Чтобы снова было тепло.
Джейме Ланнистер находился в строго противоположном углу зала. Она искала его глаза, но они смотрели куда угодно, только не на нее. Их совместное путешествие было почти закончено. Это всё? – спрашивала себя она потерянно. Неужели всё? Еще вчера, нет, еще утром все было иначе. Они проснулись вместе, под одним меховым одеялом, его руки обнимали ее, его губы были у ее плеча, и шею щекотала его борода. Они смотрели друг другу в глаза, то и дело бросая все обыденные утренние дела и просто садясь рядом, чтобы поговорить. Продлить прикосновения друг к другу, возможные только наедине. Они препирались о том, кто первый пойдет вниз. Кто принесет воды. Они спорили, кто виноват, что вчера у Джейме промокли сапоги, а у Бриенны порвались завязки на рубашке.
