Текст книги "Лёгкое дыхание (СИ)"

Автор книги: Гайя-А

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)

И улыбаться, подставляясь его прикосновениям, зная, что это, что бы ни было, как бы ни называлось, происходит с обоими одновременно.

*

Бронн Черноводный давно разучился мечтать. Так же редко, как мечтал, он видел сны. И точно ни разу не сталкивался с призраками, говорящей водой, зеркалами и прочими байками-страшилками, о которых так любили поговорить после стаканчика-другого в придорожных харчевнях. Бронн был на редкость здравомыслящим реалистом.

Но в знаменитый день Внезапной Битвы за Винтерфелл сир Черноводный видел нечто, что позже не мог назвать иначе как видением.

Он скорчился верхом на лошади, держась за Вдовий Плач, а не за луку седла, не за поводья или гриву даже, с трудом соображая, что должен делать, и что делал минуту назад. Помнил только долбанного Джейме Ланнистера, которого оставил с врагами, но сколько их было, и сколько было Джейме – не помнил.

Внезапно ветер бросил запах снега и ландышей ему в лицо, и он взмыл над собой – над лошадью, над своим истерзанным, окровавленным телом, над Винтерфеллом, высоко и легко, так, что перехватило дыхание, но мысли вдруг приобрели утраченную четкость и ясность.

«Как же охеренно красиво!», подумал Бронн, глядя вниз на армии, вмятые друг в друга, как разноцветные бумазейные кульки торговок семечками на рынке. Тяжелая еловая зелень леса, кое-где разорванная пятнами цветущих лесных полян, оставалась далеко внизу, скрываясь под облаками. Он поднял глаза – и далеко перед собой увидел Стену.

– Нет, блядь, туда нам никогда не надо, – взмолился он, – только не туда.

И, конечно, его протащило высоко над Стеной, словно на веревочке ребенок пускал в небо бумажного дракона. Он смотрел на Стену – совсем не такую страшную в окружении зелени, серых камней, покрытых пестрыми разводами лишайников и мха, на стадо мамонтов, бивнями боронящих торфяное болото, в котором они тонули Зимой, на красные заплатки богорощ…

…В одну из них он и упал с высоты. Распахнув глаза, он вытянул руки перед собой, проверяя, что происходит.

– Это не сон, – руки дрожали, покрытые знакомыми шрамами и трещинками, мозолями и царапинами, – гребанное пекло, куда меня унесло-то? Это я помер, что ли?

– Такого я не припомню, – раздался голос с ноткой веселья. Бронн вздрогнул, глядя перед собой.

Темноглазый, худощавый юноша стоял в нескольких шагах перед ним, опершись о ствол чардрева. У его ног разлегся лютоволк, и Бронн прищурился.

– Ты Старк, – признал он, – Брандон Старк?

– Да, это я, – продолжая веселиться, хотя и стараясь не слишком демонстрировать это, ответил юноша, – но тебя здесь быть не должно. Я ждал Джейме Ланнистера.

– Долбанный Ланнистер, – пробормотал Бронн, вытягивая ноги перед собой и встряхиваясь, – даже умереть умеет заставить других.

– Это в его привычке. Типично, – развел руками Бран и рассмеялся, белозубо улыбаясь, – и надо сказать, это не первый раз, когда я жду его, но встречаю кого-нибудь еще.

– То есть, назад мне уже никак? – стараясь выглядеть незаинтересованным, спросил Бронн, тяжело поднимаясь. Бран вскинул темные густые брови. Лицо у него было живым и подвижным. Совсем не таков он был в жизни, насколько мог помнить Бронн – правда, он видел молодого искалеченного Старка лишь однажды и то издали.

– Никто не уходит отсюда просто так, – пояснил он, – потому мне нужен Джейме Ланнистер. Ему есть в чем раскаяться.

– Послушай, милорд, он вообще-то кается, – осторожно вступился за приятеля Бронн, – тут сказать нечего. Исправляется, знаешь ли.

– Не в том, в чем следовало бы, – спокойно ответствовал юноша, – но это его дело. Ну, а что привело тебя сюда, сир Черноводный? Не стесняйся.

Бронн оглянулся, пряча лицо от провидца. Может быть, он и так все знает, но кое в чем ему следовало признаться самому себе.

«Мирцелла, – тяжесть в груди никуда не проходила, сколько бы он себя ни уверял, что это просто глупо, – ну не мальчик же я в самом деле. Ее нет больше, она умерла. Хватит уже вспоминать. Поцелуй в щеку не стоит того». Бран кивнул, глядя перед собой.

– Как говорят, не болит сердце у тех, кто его не использует, чтобы любить.

– Какая там любовь, парень! – махнул Бронн, вздыхая и опуская голову, – мне… мне жалко. Мне так жалко. Она в жизни ничего и повидать не успела. Я бы… – и он снова отмахнулся.

– Ох уж эти настоящие рыцари, – услышал он словно издалека понимающий голос Брана Старка.

Корни чардрев, как одичалая модница в меха, были укутаны в зеленый мох, и между некоторыми скапливалась вода. В такой лужице Бронн увидел свое отражение, и тут же оно зарябило. И еще раз. «Дождь, что ли?» – но это был не дождь, это были слезы.

Он не плакал с семи лет. Эти три упавшие слезы вызвали оторопь, заставили открыть рот, хватая воздух губами, потеряться… вдали громыхали грозовые тучи, клубились черными башнями облака над Стеной и далеко на Севере, ветер нес красные листья деревьев по просторам бескрайних равнин и перелесков, полных суровой прелести и красоты.

А когда водная гладь успокоилась, вместе со своим отражением он увидел там другое лицо.

– Это ты! – он опустился на колено, чтобы заглянуть в лицо девушке, не медля, отбрасывая все сомнения. Это была она. В прекрасном серебристом платье, распустившая волосы и дразнящая его зеленым взглядом. Бронн подхватил ее, протянувшую к нему руки, закружил.

– Мой рыцарь.

– Чего ты хочешь? – это был не сон, это было в сто тысяч раз лучше, чем сон, и уж точно лучше, чем жизнь.

– Делать тебя счастливым, – Мирцелла обвила его шею руками, нежно улыбаясь своей чуть асимметричной улыбкой.

Ощущения вплавлялись в кровь, растворялись в воздухе, которым он дышал, когда вокруг теплый ветер кружил опавшую хвою, нес запахи близкой грозы, падали красные листья, выстилая им ложе.

Бронн знал множество женщин, но это было что-то другое, что-то значительно большее. Что-то волшебное, рождающееся в сердце, а не теле. Целая бесконечность асимметричных улыбок, зеленых глаз и золотых волос, которые он мог бы собирать в самые затейливые прически. Танцы под опадающими листьями, песни, стихи, долгие прогулки…

Ее ладони скользнули по его лицу, потом ее маленький аккуратный ротик прихватил невинным поцелуем его верхнюю губу, и Бронн воспарил вверх, взлетел обратно, снова высоко, глядя вниз, на нее, машущую ему рукой не с дорнийского берега, а с Севера за Стеной.

Светлая печаль сменила тупое отчаяние, рвущее грудь; но когда он открыл глаза, под ним снова был Винтерфелл, и Бронн сделал маленькое «оуч», когда понял, что сейчас произойдет.

Он видел себя, распростертого на земле, и какую-то фигурку над своим бездыханным телом. Падение с высоты оказалось почти таким же болезненным, как вернувшаяся боль от ранения. На своем лице он почувствовал нечто липкое и мокрое.

«Уж точно не поцелуи невинной девы. Блядские Старки! Это ж хрЕнова зверюга!», он попытался отмахнуться, кое-как открыл глаза.

– Блядские Старки, – хотел поздороваться он с Арьей, но издал лишь неясное мычание.

– Держитесь, сир, – девочка сжала на мгновение его руку своей, – Нимерия, ищи врага! Сторожи!

«Джейме, – холодный пот и испарина боли прошибли Бронна, вынужденного опять терпеть, – он же где-то там. Долбанный Ланнистер! Только свяжись – и не то примерещится!».

А когда в следующий раз он открыл глаза, над ним была не золотоволосая сказочная принцесса, а лохматая Арья Старк, огрызающаяся через плечо и дико кого-то проклинающая; пахла она не медом и шелками, а сталью и мокрой псиной.

«Чего ты хочешь?», спрашивал Бронн свое волшебное видение.

– Чтоб ты не сдох, сир, – серьезно хмурилась в ответ бесконечно далекая от волшебства Арья Старк.

И он, как настоящий рыцарь, вынужден был подчиниться просьбе дамы.

*

В первую секунду, увидев отца, Бриенна даже не поверила тому, что это он. Она так давно не видела его, так давно забыла родной Тарт, боясь прикасаться к тем воспоминаниям, что были ей дороги. И вот он стоял, ее отец, единственный человек, в любви которого она никогда не сомневалась.

– Бриенна. Доченька! – лорд Селвин протянул к ней руки, и она ринулась к нему, упала в его объятия.

– Папа. Папа, наконец-то, – она никогда не боялась быть маленькой девочкой рядом с ним. После стольких лет это все еще так просто. Он крепок, как и прежде, он по-прежнему такой большой и сильный, он пахнет все так же, морским берегом, розовыми водорослями, своей любимой лодкой, янтарем, выброшенным на песок…

Но его лицо рассказывает, что годы не прошли бесследно. Морщины, пятнышки от долгого пребывания на солнце, поблекшие, выцветшие губы, глаза, заметная рядом с картинкой из памяти осторожность в движениях – видеть это больно. Второй взгляд дает Бриенне понять, что на самом деле прошла целая жизнь.

Все, что ей казалось, она будет говорить, что он будет делать, оказалось неважно. Отец смотрит на ее шрамы на лице, гладит ее щеки, глаза, рассматривает ее руки, поднося их к губам, ерошит волосы, улыбаясь, как всегда, показывая зубы.

Бриенна спрашивала у септы, почему ему так делать можно, а ей нет. Он хохотал заливисто, когда она рассказала ему об ответе. «Улыбаться никогда не бывает неприлично. Тот, кто не любит твою улыбку, не достоин ее». Если бы только он бывал почаще рядом…

– Страшно было? – тихо спросил отец, касаясь ее изуродованной щеки. Она кивает, – отомстила?

Она снова кивает.

– А это?

– Медведь. Сир Джейме… он тогда…спас. И отомстил, – дыхание прерывается, когда она представляет, сколько всего ей нужно ему рассказать. Но Селвин уже разжал руки, отпуская ее, отодвинул дочь в сторону, чтобы посмотреть на Ланнистера. Серая буря в его взгляде заставила Тартскую Деву опустить голову.

Как будто отец мог прочитать в ее памяти всё. Ее и Джейме. Все: их Зиму, их ночь в пещере, их Хайгарден, ее ложь, ее обман, его прикосновения, губы, поцелуи, язык на ее теле, жаркий шепот, нагота, щекотка волос на его груди, стоны…

– Так.

Она неосознанно попыталась выполнить маленький блок, когда он схватил ее цепко за руку и поволок за собой. Но Селвин Тарт был крепче скал своего острова. Хватка его разжалась, она споткнулась, припадая на колено, и подняла глаза, чтобы увидеть, как кулак ее отца врезается Джейме в скулу.

– Отец, не надо!

– Ланнистерская сволочь, – Бриенна могла видеть, что Джейме сознательно пропустил второй удар, принимая его как заслуженный, хоть и издал легкий звучащий выдох боли, – клялся, глядя мне в лицо!

Он занес кулак для третьего удара, затем опустил его, отступая назад, как и всегда, медленно моргая и успокаиваясь.

– Кейн. Сейлбаг. Взять его и за мной.

Бриенну за руку он сгреб с земли. Она едва успевала переставлять ноги, поспевая за ним. Возле конюшен оруженосцы отца уже расседлали его жеребца. Бриенна даже знала, от какой кобылы он наверняка родился; она узнавала масть и приметы. И даже ее страх перед отцом остался все тем же. Все люди Тартов бросали свои дела, когда появлялся их лорд. Они кланялись почтительно, даже когда лорд просто проходил мимо.

Отец отпустил ее, сделал несколько шагов вперед, расстегнул и скинул свой короткий верхний плащ, какие носили на Тарте, размял плечи и обернулся. Джейме смотрел в ответ, опустив подбородок.

– Ты клялся, что не касался ее. Ты знал, что она должна выйти замуж, – отчетливо произнес Селвин Тарт, завязывая свои серебристые густые волосы, ниспадающие на плечи, в короткий хвост, – я отказал тебе в этом недостаточно ясно, и ты решил так добиться своего? Или уже тогда ты смеялся надо мной?

Бриенна открыла рот, поймала виноватый взгляд Джейме.

– Прости, – сложились его губы беззвучно.

«Он просил у отца моей руки?». Это не укладывалось ни в какие рамки.

– А значит, по законам Тарта ты – растлитель и насильник. Последнего я казнил двенадцать лет назад. Надеюсь, навык не растерял.

– Отец, он никогда…

– В Молчаливые Сестры, Бриенна. Или под замок. На всю жизнь. Держи-ка его крепче, Кейн. Не встречал никого, кто стоял бы смирно…

Бриенна рванулась вперед и встала между Джейме и отцом. Она отступала назад, пока Селвин не остановился.

– Отец, прошу, выслушай. Я клянусь, сир Джейме – лорд-командующий – он никогда не делал ничего непочтительного, он всегда уважал меня, – словно ей снова было тринадцать, Бриенна оправдывалась, запинаясь и оговариваясь, – я знаю, я виновата, я неправа, отец, я прошу…

Что она знала о своем отце точно – так это то, что он остывает мгновенно, как только она заплачет. Но слез из себя не могла выжать, как ни старалась. Так что пришлось притворяться: она закрыла лицо руками. Лорд Селвин помедлил.

– Что здесь происходит? Милорд! – Аддам Марбранд с мечом Джейме в руках не размышлял прежде, чем броситься к лорду Тарту.

Меньше чем за минуту двор был наполнен Ланнистерами. Послышались крепкие словечки и брань. Джейме отпустили, но Бриенна не могла подойти к нему, чтобы посмотреть на наливающиеся синяки на его лице. Он все еще отводил глаза.

– …давайте просто успокоимся. Давайте всех выслушаем…

– …по всему континенту, зовут «Шлюхой», что ты скажешь, когда я отрежу ему его грязный…

–…его величество, кто-нибудь, это не смешно. Эй, как там тебя! Быстро ищи короля Сноу, то есть, я хотел сказать, Старка.

Бриенна не с первого раза, но ухватилась за руку отца, заглядывая ему в лицо. Сир Аддам как раз увещевал его, рассудительно и со всем почтением, которое способен был проявить в подобной ситуации. Лорд Тарт успевал замахиваться на Джейме в это же время, не сдаваясь под напором. С его ростом и статью ему не составляло труда даже в его преклонном возрасте с легкостью раскидать двоих-троих средних воинов

– …конечно, все рады, да от радости, да я его тоже поцелую, я думал, конец Льву…

– …один шатер, одна постель, одежда и то…

– …а где ей было спать? На улице? Чтобы ее украли? Чтобы замерзнуть? Наша леди…

– Ваша?!

Бриенна ничего не могла сделать, лишь наблюдать, как Джейме уворачивается от ударов ее отца, не нанося в ответ ни одного, даже ложного. Рука лорда Селвина потянулась к мечу, когда раздался рык Тормунда:

– Клинки прочь! Его величество, король Джон Старк!

*

Тирион Ланнистер трижды поднимал руку, чтобы открыть последний замок на двери, за которой его ждали драконы. Трижды он не решался. Дейенерис никогда не оставляла их без своего общества надолго, и они могли соскучиться по человеческому обществу.

А могли и одичать. И обозлиться.

Мейстер Тарли сказал, что, если верить Эйемону Таргариену, окончившему свои дни в Черном Замке, драконы не имеют пола до первого сезона размножения. Тирион надеялся, что также они при его приближении не начнут облизываться и мечтать о нескромных утехах с его участием. В полумраке подземелья Тирион слышал тяжелое дыхание.

Он замер. Мейстер Тарли сказал, что лучше всего бросить склянку туда, где драконы ее раздавят, но насчет вероятности этого события у Тириона были сомнения. Вариант, предложенный Сэмом как альтернатива, требовал найти у дракона холку и вылить на эту самую холку пузырек. Тирион подумал еще в минуту, когда это услышал, что его собственное лицо можно предлагать в качестве примера крайнего замешательства.

Наконец, навстречу ему двинулся Дрогон. Тирион закрыл глаза, постарался успокоиться. Дрогон был его старым приятелем, относился к нему с небольшим подозрением, но в целом одобрял. Рейегаль был другим. Слишком страстным, быть может. Он просто не мог оставаться в одном и том же эмоциональном состоянии дольше часа.

«Как мне понять, что зелье подействовало? И что делать, если нет?» – эти вопросы, мучавшие Беса на протяжении полутора недель, должны были решиться сегодня. Сейчас же. Он улыбнулся Дрогону, слегка поклонился – тот потряс головой в ответ.

– Здравствуйте, друзья, – Тирион протянул руки ладонями вверх, – сейчас вам принесут полдник. Но сначала у нас есть кое-какое дело.

«Знать бы, кто в итоге из вас станет мальчиком, а кто девочкой».

Дрогон сопел, ожидая ласки или игры. Тирион никогда не участвовал в забавах Дейенерис с ее детьми, как, впрочем, и большинство ее подданных, за исключением бездельничающих королевских гвардейцев, разжалованных, но оставленных при дворе после того, как подозрительных казнили. Дрогон сжег одного, Рейегаль откусил ногу другому. Желающих развлекать любимцев королевы поубавилось.

Младший Лев решился. Он обошел драконов, снял ошейники. Дрогон подставил шею сам, Рейегаль слегка покапризничал. Оба дракона уставились на него в любопытном ожидании. Маленький человек приносил им угощение и любил поговорить с ними, а в последнее время он один был их собеседником.

«Долго ли будет действовать чудо-средство? Я успею убежать? А если нет?». Сжав флакон в руках, он зажмурился на миг, призывая всю крепость духа, которая в нем когда-либо водилась. Понадеявшись на интуицию, он последний раз осмотрел драконов.

По всем признакам, которые были известны Тириону, самцом в паре должен был стать Дрогон. Уверенный в себе, самодостаточный, строгий, всегда точный в исполнении приказов, черный дракон был лаконичен в своих движениях, и, к тому же, крупнее.

Но уже ненамного. Рейегаль был меньше с самого начала, хотя и подрос в последние полгода, и лишь чуть уступал собрату в размере. Его нефритового оттенка с матовыми отливами прозрачного изумруда чешуя занимала каждое утро его внимание на пару-тройку часов. Рейегаль был капризнее, придирчиво выбирал куски из каждого блюда, когда был сыт, любил принимать картинные изысканные позы и славился особо переменчивым настроением.

«Будь что будет, помогите мне, все Старые и Новые, и Утопшие, и Сгоревшие – и так далее, далее. Будем надеяться, мейстер Тарли не такой идиот, каким порой кажется, и они не взбесятся от снадобья». Тирион дрожащей рукой поднял факел, махнул вправо, влево – это был сигнал к угощению – и замирая, дождался появления двух драконьих морд перед собой. Отступив, Ланнистер подвинул ближе к краю площадки два бараньих окорока. Дрогон не брезговал сырым мясом и любил поджарить его сам. Рейегаль наморщил нос, демонстрируя недовольство поданным блюдом. Пока драконы оценивали деликатесы, Тирион последний раз сглотнул комок в горле, и ножом срубил верхушку запаянного флакона. Точно по половине флакона он плеснул каждому из драконов между задних рогов.

Он и сам от себя не ожидал, что это вовсе не займет времени. Бросив флакон на пол, он медленно, не поворачиваясь к ящерам спиной, зашагал вверх по лестнице.

– Будьте здоровы, дружочки, – пролепетал он, чувствуя слабость в ногах, – наслаждайтесь…

Он почти побежал в конце, надеясь, что не захлопнул дверь слишком сильно, но его ждала наверху не массивные цельнолитые шлюзы с воротом – а освещенный прямоугольник, в котором застыла белоснежная фигурка Дейенерис.

«Может, не так плохо было бы и остаться со сладкой парочкой внизу», подумал он, встретив немигающий взор своей королевы.

– Ваше величество, – он поклонился, – счастлив, что вы вернулись.

– Ты сам их кормишь? – она наклонила голову, сделала несколько шагов вниз по ступеням, – а слуги?

– Я подумал, им может быть одиноко без вас.

Испарина на его лбу выдавала его, да и актерские способности у Беса были не на высоте. Но Дейенерис не посмотрела на него. Она стояла, прищурившись, изогнув одну бровь, ноздри ее раздувались. Тирион свел брови, когда осознание волна за волной начало накатывать на него. Медленно, как будто в священном танце, Дейенерис повернулась спиной к своим драконам – насколько мог видеть Тирион, они преспокойно обедали, тихо ворча.

Или ворчали не они. Нет. Утробный звук, похожий на рокот дальнего прибоя, издавала сама Мать Драконов. Тирион еще раз сглотнул.

Губы ее разомкнулись. По кайме пробежал ее острый язычок.

Тирион сделал еще шаг назад.

Помутневшие, затянутые аметистовым туманом глаза с встающими вертикально зрачками обежали его с ног до головы.

– Десница, – низкий звук не из этого мира доносился, казалось, отовсюду, проникал в его плоть и кровь, приковал к месту, парализовал.

Он отступал назад, не в силах не смотреть в драконьи глаза, шаг, еще шаг, дверь хлопает, вокруг снова свет. Впервые в жизни Тирион жалел о том, что является карликом, не потому, что к нему относились предвзято или оскорбляли. Его короткие ноги не могли унести его достаточно далеко и быстро от королевы драконьей крови.

Его неосуществленная мечта стояла перед ним. Готовая осуществиться. «Сэмвелл Тарли, если я переживу это, ты покойник».

– Тирион Ланнистер, – низко пропела Дейенерис.

Края ее ноздрей раздулись. В глазах заблестел огонь. Они никогда не бывали теплыми. Либо горели, либо обжигали льдом. Он моргнул. Она медленно набрала воздуха в грудь, словно для того, чтобы выдохнуть пламя. Он моргнул еще несколько раз, отступая, глядя в лицо своему проклятию, своей смерти, пока уже некуда было отступать. Извиваясь, как змея, сбрасывающая старую кожу, Дейенерис стянула с себя одежду – все детали, лиф, штаны, все те крючки, которые всегда удручали любого мужчину, расстегнулись сами собой или просто предпочли испариться.

– О, миледи, это, конечно… – он сглотнул, облизывая губы и прикусывая язык, – это все так неожиданно, я, право, я не знаю, что сказать, возможно, вы…

Она опустилась напротив, обнаженная, несфокусированный взгляд неестественно округленных глаз скользнул по его одежде, ее маленькие руки быстро пробежались по застежкам, пуговицам и шнуркам, и в какую-то минуту Тирион ощутил, что то, что ему предстоит пережить, ни один мужчина в мире никогда не испытывал и вряд ли испытает впредь.

«И не все из того, что меня ждет, будет приятным. Боги, смилуйтесь, кажется, ничто не будет. Мне срочно нужно засесть за мемуары. Так и сделаю».

Если увенчаются успехом все замыслы, и если он переживет этот день. Или сутки. Или – сколько Тарли говорил, длится сезон размножения у драконов?..

========== Под одними знаменами ==========

Санса последний раз бросила пристальный взгляд в зеркало и расправила плечи. Клиган непослушными пальцами терзал свой камзол. Крохотные пуговички не поддавались. Леди Старк смилостивилась.

– Оставьте, Сандор, – она подошла ближе, расправила воротник у него на груди, – мы не в Гавани. А она не королева.

«Хотя может ею стать, – усмехнулась Санса про себя, – когда мы уберем с ее пути Дейенерис».

В Винтерфелл прибывала Лианна Мормонт. Джон приветствовал ее в воротах. Сестры Старк обе приветствовали гостью. Арья слева, Санса справа, обе чуть позади, две противоположности: Арья подчеркнуто небрежно одетая и снова укоротившая волосы, в мужской одежде, и Санса, в лучшем платье, с меховой отделкой, выгодно подчеркивающем достоинства фигуры.

– Чувствую себя идиотом, – рычал с утра Клиган, хмурясь, – ненавижу эти, сука, бархатные подштанники с бахромой.

– Сандор.

– А что? Только всякие типчики вроде Тирелла, который твой Лорас Цветочный, такие носят. Ни присесть, ни пройтись. Врезаются в жопу.

– Сандор! Во-первых, это не бархат, – Санса хлопнула его по руке, которой он пытался, кривясь, расправить бриджи у себя между ног, почесываясь заодно, – а во-вторых, будь так любезен, следи за языком. Леди Мормонт, конечно, была с вами за Стеной, но нужно относиться к ней с уважением. И мне тоже будет приятно слышать от тебя что-нибудь… изысканное. Приятные слова, Сандор.

Он засопел. Леди Старк-старшая, на самом деле, никогда не ждала от Пса комплиментов. Но иногда получала их, тем не менее.

– Пташка.

– Да?

– У тебя классная жопа.

Она прикрыла глаза, отвернулась, давя улыбку. Спиной чувствуя взгляд Сандора. Ну и не только спиной.

Джон сделал два шага вперед, когда на тропе показались всадники с Лианной Мормонт во главе. Санса улыбнулась гостье от души, когда она спешилась, игнорируя руку Джона, но награждая его темным нечитаемым взглядом.

Лианна нравилась Сансе. Прямотой, задумчивым глубоким взором, спокойным чувством собственного достоинства и острым умом. И Санса очень надеялась, что Джон зайдет дальше восхищения и вежливых комплиментов.

– Миледи, вы долгожданный гость, – приветствовал Джон Лианну, когда они вступали в Винтерфелл, – вижу, вы привели еще людей.

– Это Зимние Братья. Они пришли сами, – ответила девушка, – я слышала о прошедшей битве немало небылиц. Неужели дотракийцы действительно разгромили Цареубийцу?

– К счастью, нет, – натянуто ответил Джон, – я надеюсь на вашу помощь в деле установления мира. У нас пополнение из Штормовых Земель.

– Кто ведет их? Я не припомню живых Баратеонов.

– Джендри – бастард, получивший имя, миледи.

Лианна усмехнулась уголком рта, обратила взор к Сансе. Та чуть присела, прикрыв глаза на мгновение. Маленькая Медведица не сказала ничего, но улыбнулась в ответ. Арью она практически проигнорировала. Младшая волчица смотрела на гостью, не отводя мутного серого взгляда. Дружелюбием он не отличался.

Джон предложил леди Мормонт отдохнуть с дороги, но она решительно отвергла такую «бессмысленную трату времени». Через час, не больше, главы домов, предводители армий и их доверенные лица собрались в приемной зале Винтерфелла. Одичалые также занимали свои места вдоль стен, кроме Тормунда, что считал себя кем-то вроде телохранителя Джона и курсировал вдоль стола всякий раз во время переговоров, бесцеремонно разглядывая всех, кого посчитал подозрительным.

Осознанно или нет, но Джон копировал стиль Черного Замка. Санса множество раз упрекала его в излишнем, на ее взгляд, аскетизме. Лианна же, оглядевшись, одобрительно посмотрела на Джона.

– Разительные перемены к лучшему, ваше величество.

– Вы находите? – Джон был окрылен. Санса спрятала улыбку. Насколько она помнила обстановку в знаменитой Берлоге Мормонтов, Винтерфелл при Джоне чем-то напоминал ее. Призрак обнюхал Лианну, приветственно вильнув пышным хвостом. Последние недели он много времени проводил в лесах, но на время военных действий Джон не выпускал своего друга.

У Джона не было ничего, отдаленно напоминающего трон, он предпочитал место во главе длинного стола. Лианна уверенно заняла кресло слева от него. Призрак немедленно оказался рядом с ней под столом. Насколько Санса могла расслышать со своего места – справа от брата, Джон тихо сказал леди Мормонт, чтобы она прекратила «закармливать негодяя и поощрять вымогательство, как вы всегда это делаете».

Арья, надувшись, уселась рядом с Сансой. Старшая только вздохнула. Пока собравшиеся занимали свои места, леди Старк-старшая не удержалась, чтобы не толкнуть сестру локтем:

– Возможно, тебе стоит начать подыскивать себе мужа, дорогая Арья. Мне помочь в поисках?

– Себе помоги, – огрызнулась Старк-младшая, – не всякий захочет терпеть в своей постели третьим твоего очаровательного питомца, – она бросила уничижительный взгляд на Сандора Клигана за спиной сестры, что скривился в ответ.

– О, я нашла нескольких, кто согласится видеть там хоть Короля Ночи со всей его армией. Но с тобой даже вторым не всякий рискнет оказаться, если ты понимаешь, о чем я, – Санса сделала знак разносить напитки и закуски.

Если бы Арья была умнее и покладистее, думала Санса много раз, они бы могли всё. Они бы давным-давно заставили Джона забыть драконью королеву, а возможно, и выступили бы против нее на ее территории. Вместо этого они обороняли от нее собственный дом. «Пока я и Тирион планировали заговор, она решила пойти и взять Север себе, – Санса отметила, что недооценила противницу, что должно было стать уроком на будущее, – Север, который ей не нужен, как и сам Джон, который ей неинтересен».

Санса внимательно изучала лица сидящих за столом переговорщиков. Вассалы Старков ее интересовали мало. Она знала, что проблем стоит ждать от Карстарков и Мандерли. Карстарков угомонить просто: на то есть одичалые, породнившиеся с этим домом.

Штормовые Земли – разношерстная компания. Большинство слишком отчаялись, раз решились объединиться под знаменем недавнего бастарда Джендри. Санса кисло усмехнулась. Арья слишком поглощена Джоном и всем его трагически-героическим обаянием, чтобы заметить, как новоявленный Баратеон смотрит на нее.

«Штормовые Земли разорены больше всех других. Если Дейенерис продолжит в том же духе, она их истребит по одному, – анализирует Санса, – у них так или иначе нет выбора». Но, к сожалению, была еще одна сторона – не считая Вольного Народа.

Ланнистеры. Слишком гордые, чтобы склониться. Слишком импульсивные, чтобы сначала рассуждать, а затем действовать. И, если судить по их предводителю, который бросал мрачные взгляды на противоположную сторону стола, щеголяя свежими кровоподтеками на лице (по два на каждой скуле, не считая разбитой губы и запекшейся крови под носом), последний раз порыв не обошелся без последствий.

Лорд Селвин Тарт в сопровождении своей дочери и четверых своих рыцарей присоединился к ним последним. Санса, ежедневно наблюдающая Сандора со всех возможных ракурсов, могла с уверенностью сказать, что лорд Тарт на дюйм или два выше. Бриенна заняла место слева от отца и ни разу не подняла глаз от поверхности стола, бледная и печальная. Надо признать, печаль придавала ей своеобразную прелесть.

Джон откашлялся, приподнялся, приветствуя всех.

– Милорды. Миледи. Прошу вас, давайте сэкономим наше время и перейдем к сути дела, не отвлекаясь на предисловия. Я в них не особо хорош. Честно признать, я и не самый талантливый политик – если судить по тому, что моя жена осаждает нас в эту самую минуту.

Улыбки и смешки все еще оставались слегка вымученными.

– Тем не менее, у меня есть идея, и я прошу вашего совета, – повысил голос Джон, – я считаю, что нам следует собрать все войска в одно, разделить его на авангард и прикрытие. Прикрытие будет нашим же резервом и щитом. Дотракийцы маневренная, но неорганизованная сила. Но их в десять раз больше. Нам нужен резерв в непосредственной близости от авангарда, мы не можем позволить себе дожидаться союзнических армий, это слишком долго и опасно.

– Вольный Народ может также быть в резерве, – кивнул Тормунд.

– Восемнадцати тысяч не хватит, чтобы осадить Гавань, – Морриген, вассал Баратеонов, поднял руки, – даже если мы не учитываем Мартеллов. Безупречные хуже дотракийцев. Я считаю, нужно использовать повстанческую методику. Изматывать их. Выжидать.

– Я не повторяю ошибок, – лицо Джона внезапно приобрело каменное выражение, – три года выжидания с Королем Ночи хорошо показали, к чему это приводит. Но я также и не планировал осаждать Королевскую Гавань. Я хочу разбить войска Дейенерис Таргариен в Риверране, или, если не удастся, на Перешейке. Я надеялся, что лорд Ланнистер лично возглавит авангард для первой прямой атаки, а я разделю с ним вторую. Лорд Ланнистер?

– Конечно. Польщен честью, – пробормотал Джейме, постукивая пальцем по столу.

– Вы, возможно, желаете высказаться? – обратился Джон к Джендри Баратеону, тот прочистил горло, поднял глаза от своих рук, что держал на столе сцепленными в замок, словно пряча мозоли и обломанные ногти, – прикрытие возглавит кто-то с вашей стороны. Из Штормовых Земель. Полагаю, это будет сочтено справедливым решением.