Текст книги "Лёгкое дыхание (СИ)"

Автор книги: Гайя-А

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

Лучше не стало, когда явилась Серсея. Серсея, о которой Джейме говорил мало, но которую любил, и Бриенна, конечно, тоже готова была ее полюбить, наивно полагая, что это возможно для ее большого сердца.

Женщина, которую любил солнцеликий Джейме, не могла быть меньшим, чем луна и звезды, разве не так?

Какой наивной я была. Какой наивной остаюсь, раз иногда мне кажется, что теперь Джейме любит меня больше, чем тогда – Серсею.

Зимой она редко вспоминала о существовании коварной Львицы. Со всей своей красотой и властью, королева была бессильна в схватке со льдом и снегом, в схватке с Иными. Серсея вряд ли знала, как бинтовать раны или зашивать глубокие порезы. Почти наверняка, она не знала ничего о том, как помочь Джейме пережить боли в культе, не заставляя его даже просыпаться при этом. И он сам сказал, что сестра никогда не пела ему, а с тех пор, как Бриенна сделала это впервые, она часто получала от него просьбы повторить.

Она, а не Серсея, сидела у его постели, когда у него была лихорадка, она поддерживала его, хромающего и стискивающего зубы, спасала его жизнь и была им спасена не единожды.

– …Женщина, слева! – кричит он Зимой, когда они отброшены в последней схватке Иными к самой Стене, и Бриенна, не размышляя, замахивается с разворота.

– Джейме, сзади! – ответно предупреждает она его, и еще один оживший мертвец рассыпается под валирийской сталью.

Костры, окружившие лагерь, отступают все дальше на юг. Сплошная огненная преграда заменяет ту часть Стены, что рухнула под натиском Иных. Джон Сноу слишком далеко на Севере. Утомились все: одичалые, южане, даже Призрак и лошади – те, что еще остались.

Бриенна видит, как Джейме устал. Подмечает, что его движения замедлились. Видит, что он уже несколько раз едва не подставился под ледяной меч Иного. Она старается быть ближе к нему, даже когда он оказывается на Стене – обрушившаяся часть похожа на лестницу с гигантскими ступенями.

– Уходи, – слышит Бриенна от него.

– Я тебя не брошу.

– Дура, уходи! Уходи вниз, за Стену!

Ей удается отбросить врага от него в последнее мгновение, но вместе с тем она балансирует на самом краю на одной ноге, и только Джейме ухитряется удержать ее, бросившись к ней и втащив ее обратно.

Над северным горизонтом разгорается зеленое пламя близкой смерти. Буря идет на них, и жизнь ведет счет на минуты. Но Джейме рядом, и она смотрит только на него и дышит только им.

Теперь, стоя между позициями Джейме и королевой Дейенерис, Бриенна снова чувствует уверенность и гордость.

Страх понемногу отступал по мере того, как дракон приближался. Огромная черная чешуйчатая шея клокотала, мелко подрагивали шипы на загривке. Бриенна не видела Дейенерис. Она смотрела черному дракону точно в глаза.

– Дракарис, – услышала она над собой голос королевы.

Послышался звук, с которым обычно в мехе с молодым вином лопаются пузырьки от долгой тряски.

На короткое мгновение Бриенна зажмурилась, не желая смотреть смерти от огня в лицо.

Но ничего не произошло, кроме того, что жар приблизился, и ее рук коснулось теплое, даже горячее дыхание дракона. Она приоткрыла один глаз.

– Дрогон, Дракарис!

Ноздри дракона раздулись. Он обнюхивал ее, начиная с живота. Совершенно очевидно для Бриенны было, что происходило нечто, неподвластное человеческому пониманию.

Огромные глаза дракона открылись чуть шире, и правого бедра Бриенны коснулось нечто горячее и влажное. Затем дракон двинулся назад. Шаг за шагом, сопя и порыкивая.

Бриенна почувствовала головокружение, стоило ей только понять, что смерть в ближайшие секунды ей не грозит. И, чем больше накатывало это осознание, тем сильнее кружилась голова. Она постаралась дышать как можно глубже, но это привело лишь к тому, что ее совершенно повело в сторону.

Дракон обеспокоенно остановился, вдруг дернулся снова к ней.

«Сзади», услышала она вдруг так же ясно, как если бы это прокричали ей в ухо, и прыгнула вперед, разворачиваясь, готовая встретить что угодно и кого угодно.

Только не Джораха Мормонта.

*

– Дракон ее не тронул, милорд.

Джейме медленно, боясь лишний раз вдохнуть, обернулся. «Твоя шлюха будет гореть, Цареубийца», звучала угроза Дейенерис у него в ушах. Надолго ли его женщина спаслась, если все же спаслась?

Дым и копоть, спускавшиеся сумерки поглотили все поле боя, и Джейме уже не мог разглядеть противников. Следующее, что он смог увидеть, был медленно взлетающий дракон. Очевидно, Бриенна, если уцелела, отступила в лес. Ни ее знамен, ни герба Мормонта видно не было.

– Прикрытие потеряло много людей? – ровно спросил лорд Ланнистер. Сир Аддам прищурился, прикидывая.

– Пятьсот, я полагаю.

– Имеет ли смысл идти к ним?

– Милорд…

«Конечно, имеет. Там наша леди», было написано у него на лице. Но Джейме и так это знал.

– Я пойду, – за его спиной появился лорд Селвин. Джейме совершенно забыл о его присутствии. Лорд Тарт, как всегда, величественный и спокойный, казался совершенно не утомленным долгим противостоянием с дотракийцами и Безупречными. В очередной раз Джейме подивился, как это ему удается.

– Уже темнеет, – добавил Тарт убежденно, – пойдем без лошадей. Тогда возможно будет использовать огонь.

– Я пойду с вами, – Джейме решился, – сир Аддам, возьми наших людей, обходите овраги и спускайтесь у ручьев. Пока лучше отсидеться, в темноте для нас опасен только дракон. Где Баратеон?

Джендри никто не видел.

– Где король Сноу?

Джон, отправившийся в овраги, тоже не давал о себе вестей. В лиловых туманных сумерках Джейме мог разглядеть костры Старков, но кто именно был там? Он поправил ножны, последовал за лордом Селвином.

– Рассредотачиваемся вдоль опушки, – скомандовал лорд Тарт, – двигаемся тихо. Возможно, дракон отправился за ужином. Будет лучше, если мы не станем рисковать.

Джейме согласно кивнул, молчаливо подчиняясь своему тестю. Сейчас он был не лордом-командующим Ланнистером, а всего лишь воином Джейме, отправившимся на помощь любимой женщине.

Совсем как Зимой.

– …Ты могла умереть, Бриенна, – серьезно надавил он голосом, и она стыдливо опустила глаза. В другое время он бы улыбнулся.

– Я же не умерла.

– Но ты могла. Боги, чем я заслужил это всё?

– Джейме…

Это было не совсем то, о чем он мечтал после победы. Им следовало поцеловаться, признаться друг другу в любви, им следовало обнять друг друга нагими под мехами, но вместо этого они свалились в палатке обессиленными, держась друг за друга, еле стянули сапоги и доспехи – мятый нагрудник Джейме сдирал почти заледеневшими пальцами – и лежали, грязные, ободранные, уставшие, даже не в силах открыть глаза и посмотреть друг на друга.

Но он все же взглянул ей в лицо. Она засыпала. Полосы грязи, размытые слезами и мокрым дождем, начинались на щеках, сползали вниз.

– Давай-ка разденем тебя, – прошептал он, находя силы подняться. Бриенна промычала что-то согласно.

Он отвел глаза, когда задрал вверх ее тунику. Почти на ощупь нашел завязки рубашки. Провел рукой по глубокой царапине – вспухшие края, запекшаяся кровь – вдоль ее левой ключицы.

– Я позову мейстера?

– Ложись спать, – простонала она, поворачиваясь с трудом на бок и терпя неудачу в этом.

Джейм подчинился. От ее плеча, в которое он ткнулся носом, пахло потом, кровью, снежной свежестью и сталью. От ее волос пахло примерно так же.

– Ты обросла, – прошептал он лениво, – я, надо думать, тоже. Завтра хочу подстричься.

– Угу.

– У меня, кстати, вши.

– Опять? – это прозвучало тихо и обреченно. Значительную часть времени Зимой Тартская Дева проводила, вычесывая вредителей из его золотистой гривы. Сама при этом, парадоксальным образом, не заражаясь ими.

– Просто у тебя кровь ядовитая, вот они у тебя и не задерживаются, – попробовал он пошутить.

– Сам ты ядовитый, сир Джейме.

Она засопела. Джейме прикрыл глаза. Сердце пропустило несколько ударов. Он почти не дышал. Пришло время.

– Бриенна. Я люблю тебя.

Тишина.

– Женщина?

Но она уже спала, крепко и глубоко, и он не стал тревожить ее сон.

…Джейме Ланнистер ни о чем так не жалел в жизни, как о том, что не разбудил ее тогда.

*

«Мы все еще в прежнем положении», гласило послание Джона. «Короля Джона, – напомнила себе Санса, стискивая руки и ломая пальцы, вглядываясь в блеск воды в заливе, – чья жена, Дейенерис Таргариен, все еще жива. И все еще королева».

Лорас Тирелл взял город за каких-то восемь часов. Определенную поддержку оказала Аша Грейджой и ее Железнорожденные. Их нельзя было отправить на помощь Джону против дотракийцев и Безупречных. Слишком много окончательно потерявших всякое доверие к любой власти мародеров оставалось в Королевской Гавани.

Несколько мертвых Мартеллов, найденных кто где по Красному Замку, также были признаны жертвами неизвестных преступников.

Вряд ли с этим будут спорить даже в Дорне. Никому не хочется снова развязывать междоусобицу, когда предыдущая все еще не завершена, а в Вестеросе едва ли можно найти несколько уголков мира и относительного спокойствия.

На шею Сансы сзади легли огромные руки Клигана. Она закрыла глаза, расслабляясь.

– Теперь ты довольна, миледи? – его строгий голос прозвучал чуждо и отстраненно.

– Нет.

– А будешь когда-нибудь?

– Да.

– Когда? Когда это прекратится? Когда будет мертва дракониха? Твой брат? Твоя долбанная сестра? Может быть, я тоже тебе мешаю, а?

Внезапно Сандор оказался над ней, она пискнула, потому что в его движениях не было ни нежности, ни осторожности, никакого намека на то, как он обычно был с ней внимателен, заботлив, терпелив. Злые серые глаза горели пламенем гнева и боли.

– Сегодня с утра я думал о том, чтобы убить тебя, потом убить себя, и поминай как звали. Но потом мне стало себя слишком, блядь, жалко. В тебе ничего не осталось от Пташки? Ты навсегда Лютая Сука?

Санса лежала под ним, распростертая и распятая, не таящая секретов, не желающая объяснять. Арья бы объяснила. Она приводила бы примеры. Она сказала бы что-нибудь о мести. Сансе было нечего сказать. Она и так достаточно разрушила тем, что сделала, чтобы добивать Сандора Клигана словами.

– Когда ты сказал, что снова будешь моим Псом… – она поджала трясущиеся губы, – помнишь, что я ответила?

– Не играй со мной, Санса.

– Помнишь, что я сказала?

– Не играй со мной!

Она обняла его голову, прижала к своему животу, беспорядочно целуя его лицо, торчащие дыбом волосы. Огромный и сильный, ее защитник никогда не был сам столь беспомощен, как теперь. Он рычал и ругал ее последними словами, но вырваться из ее слабых, тонких рук не мог.

– Пташка жива только для тебя. Только и единственно. Она будет матерью твоих детей, – он вскинул на нее безумный, полный надежды взгляд, она мягко улыбнулась в ответ, – она будет любить тебя до последнего вздоха. Она не позволяла тебе покидать ее, не потому что боялась за себя. У нее хватает защитников.

– Я должен был догадаться, – мрачно вздохнул Сандор.

– Но о том, что Пташка существует, никто, кроме тебя, знать не должен.

Теплая грудь, заросшая курчавыми темными волосами, вздымалась за ее затылком как Стена, почти неприступная. Санса потерлась спиной о его живот, наслаждаясь реакцией, которую каждое ее движение вызывало у него.

Леди Старк знала, что будет делать дальше. Если выживет Лорас Тирелл, выйдет за него. Если выживет Джендри Баратеон, – может быть, за него. Нужно выбрать, но конечно, стоит предпочесть Хайгарден разоренному Штормовому Пределу. Всегда остается в запасе Теон Отшельник, но это был бы чувствительный удар по репутации. Даже маленькие дети знают, что за напасть постигла Теона Грейджоя, а последнее, в чем еще нуждалась Санса Старк, это смех над женихом на свадьбе.

Бастарды Клигана должны родиться в крепком браке.

Серсея хорошо научила свою истинную преемницу, как избежать повторения ее ошибок. Мужья должны быть союзниками, а не врагами или угрозой. Мужья должны быть зависимыми, и не только от того, что у жены между ног – этого, как раз, всегда слишком мало.

Можно было бы пойти проторенным путем Таргариенов и выбрать Джона.

Так поступила бы Санса, не имей она перед глазами прямых последствий в двух семьях сразу. Кровосмешение всегда отзывается большими проблемами. А Джон никогда не будет удобным мужем. Он не рожден для интриг и лживых союзов. Он хочет и заслуживает настоящую жену, которая родит ему множество настоящих, его собственных, детей и будет верна ему по велению сердца.

Главное, никогда не забывать о все еще существующей опасности. Санса скорее умерла бы, чем произнесла это имя вслух теперь. Арья.

Обнимая Сандора Клигана, покрывавшего поцелуями ее грудь, шепчущего слова любви, она смотрела в пространство, механически отвечая на его ласки. На другом краю Вестероса все еще жила Арья.

Если бы на нее можно было опереться. Или если бы она не была ее сестрой. Если бы не подошла слишком близко к тому, чтобы стать врагом. «Я дам ей шанс, – решила для себя Санса, – я дам ей еще один шанс, чтобы мы были вместе, на одной стороне, верны друг другу. Но только один».

Санса не имела привычки играть с врагами – этому ее тоже научила история Серсеи.

Пока что она защищала только Пса. Но очень скоро ей нужно будет думать о детях, о том, чтобы их будущее было достойным, чтобы они не нуждались ни в чем и ни в ком, чтобы не перебили, в конце концов, друг друга.

Она справится.

– Я люблю тебя, – она поцеловала Сандора, сворачиваясь в его руках и наслаждаясь жаром его нагого тела, – с этим ты спорить не станешь?

– Нет. Знаешь, может быть, я смогу полюбить и Лютую Суку, – вздохнул он в ответ. Санса расхохоталась в ответ.

– Конечно, – она заглянула в его глаза, не боясь дарить все то немногое тепло, которым обладала, – конечно, ты полюбишь.

– Сраная геральдика, – проворчал Клиган, поглаживая ее бедро, – как знать, может, это я виноват во всем.

– Ты? Как это?

– Может, не была бы ты сукой, не будь я грёбанным кобелем.

Они снова смеялись.

Чуть позже, оставив Пса спать в их постели, утомившегося и удовлетворенного, она проскользнула вниз. Стража Тиреллов у каждого поворота коридора не казалась леди Старк излишней.

Почти никто не рисковал передвигаться без вооруженной охраны по Красному Замку в эти часы и дни. Санса, закутавшись в серую шаль, легкими шагами прошествовала в полном одиночестве по галерее, пересекла два кабинета, пустующих и разоренных – здесь, еще до Дейенерис, Серсея держала писцов – и оказалась над тронным залом.

Железный Трон, пустой и манящий, притягивал ее взгляд, даже когда она пыталась на него не смотреть.

Будет забавно однажды увидеть на нем кого-то из ее детей. Изнеженные птенцы – не то, что тебе нужно, Вестерос. Лютая Сука и ее щенки очень кстати.

«Юг за Ланнистерами. Север за Старками», сказал когда-то, год назад, Тирион. Бедный, милый Тирион. Он был ее единственным другом все эти печальные годы. Он ни разу ей не солгал, и Санса ценила это.

Возможно, если бы он не предложил ей возглавить бунт против Дейенерис, его голова соседствовала бы с головой Серсеи на стене перед тем, как украсить спальню Оленны Тирелл. Санса зябко повела плечами. Ноги сами повели ее в дворцовую септу. Она прикрыла голову шалью перед тем, как войти. Северные привычки были в ней все еще сильны.

Не все из них она планировала изжить.

Он все еще был там. Молчаливые Сестры скорбно поклонились леди Старк. Они почти привыкли видеть ее каждый день несколько раз у тела лорда Ланнистера.

Большинство из них вовсе не так уж молчаливы, как этого требует их служение. Так даже лучше для нашего дела.

Возможно, это Тирион восседал бы на Железном Троне, а она была бы его королевой. Она с легкостью могла бы этого добиться. Если бы ее план не удался, так и получилось бы. С другой стороны, если бы она действовала в одиночку, Дейенерис была бы уже мертва. Санса встрепенулась, заслышав шаги за своей спиной.

Аша, подошедшая к ней вразвалочку, была пьяна. Не настолько, чтобы не устоять на ногах. Санса чуть двинулась в сторону, когда та встала рядом. Не совсем жены и не совсем вдовы Тириона Ланнистера.

– Чувствуешь себя победительницей, леди Старк? – ухмыляясь, повернулась Аша к Сансе, – когда смотришь на него.

Санса не шелохнулась. Она не может знать наверняка.

– Победительница маленького льва.

Прежнее молчание. Она проверяет меня. И она пьяна, а вино всегда туманит рассудок.

– И как, стоило оно того?

Аша Грейджой пару раз смачно харкнула под ноги, смерила леди Старк презрительным и насмешливым взглядом.

– Я разделяю вашу скорбь, леди Грейджой.

– Хер собачий тебе, а не скорбь.

Ее шаги удалялись с неодинаковыми интервалами. Санса выдохнула. Она смотрела в прошлое. Смотрела на королеву Серсею, ненавидевшую своего мужа, своего отца, брата, потом обоих братьев. На Неда Старка, искавшего честь и верность там, где ее никогда не было и не могло быть, в среде рыцарей Безумного Короля – где теперь последние из них, если еще живы?

Санса смотрела на свою мать, на свою тетку, отданных замуж за выгодных союзников – это не помогло семье Талли, последние из них вскоре будут повешены за пособничество Безумной Королеве, если все продолжится так, как идет.

Санса смотрела на себя, сдавшуюся, сломленную, мучимую Джоффри, Серсеей, Рамси Боллтоном, обманутую Бейлишем. На изнасилованное свое детство и порушенную юность.

Смотрела на Тириона, давшего ей приют посреди логова хищников, короткую передышку перед новыми испытаниями и бедами.

Смотрела на Тириона, которому за эту доброту отплатила.

Когда леди Старк прежним путем возвращалась в свои покои, то за гобеленом со львами – неизвестно как уцелевшим со времен Серсеи – увидела леди Грейджой. Привыкшая к плеску волн за бортом и шуму ветра, Аша не услышала ее легких шагов.

Морская разбойница рыдала, согнувшись на каменном полу, зажав рот рукой; она выглядела ужасно. Санса стояла над ней, не прячась больше, но Грейджой не видела ее – она вряд ли видела что-то вообще. Казалось, сердце вырезают у нее из тела все еще бьющимся, так она корчилась, такие звуки вырывались у нее из груди. Это не было красиво, не было изящно, это нельзя было бы поместить на картину, воспеть в песне.

Отвратительное зрелище, настоящее горе. Такое же невразумительное и отталкивающее, как все, что происходит на самом деле, не напоказ, – счастье, любовь, месть, победа или поражение. Очень редко оно оставляет сочувствие в душах зрителей к тому, что переживают участники.

Санса опустила гобелен и с прямой спиной двинулась дальше, не ускоряя шагов.

Железный Трон по-прежнему пустовал.

*

Джорах Мормонт сражался лучше, чем большинство противников Бриенны. А может быть, все дело было в том, что в прежние времена она могла выйти с врагом один на один, а теперь ей следовало думать о столкновении десятков, сотен других людей.

Джорах был свиреп и хитер; Бриенна не раз подумала, горько усмехнувшись, что боги смеются над ней, то и дело сталкивая ее с медведями или их победителями. Этот медведь ее все-таки должен был одолеть.

Тормунд потерялся где-то в кустах бересклета, через которые одичалые продирались, спасаясь от настойчивых дотракийцев. Небольшая, но яростная группа теннов пропала еще раньше. Бриенна подозревала, что они попросту дезертировали, спасаясь, в овраги к Джону, и не могла найти в себе достаточно злобы винить их за это.

В кустах наметилось шевеление. Бриенна пригнулась. Может быть, это заяц. Или кабан. Какой бред, с другой стороны, всю живность войска или съели, или распугали. Или…

Мгновение спустя она была сбита с ног тремя дотракийцами – ей показалось, она двигались в противоположных направлениях, и разорвали ее на несколько кусков. Спину прострелило болью, она хватила воздух ртом, но вырвался лишь короткий стон.

Бриенна Тарт могла бы сдаться, но леди-командующая должна была выживать любой ценой. Она сама не поняла, кто именно из них обеих схватил первого дотракийца за яйца, кто – укусил второго – зуб шатался, и слюна отдавала кровью, и кто всадил нож в третьего. Перекатившись, она кое-как поднялась на ноги, встретила удар в лицо – искры в глазах заиграли, но она упрямо держала руки вытянутыми, сжимая что-то неожиданно мягкое и податливое.

Человеческая шея.

В темноте она едва видела. Голова кружилась, ноги слабели, земля утекала куда-то из-под них. Ее самым жестоким образом тошнило, но она сжимала руки крепче, сильнее, не обращая внимания на боль. Мир поблек перед глазами в минуту, она выдохнула —

Еще один вдох, но получался только выдох —

Выдох —

Это была Серсея, чье горло она сжимала. Не соображая, что происходит, Бриенна разжала пальцы, отбросила ее от себя. С трудом приподнялась, потирая спину. Львица укоризненно покачала головой. Подол ее платья был в крови. Бриенна уставилась на него, соображая с трудом.

– Ты отвратительно выглядишь, Тартская Дева, – закатила глаза Серсея.

– Я… не Дева… больше, – пробормотала Бриенна. Она оглянулась. Вокруг был хаос боя, в темноте вспыхивали огни факелов, раздавались крики, но она чувствовала странное спокойствие.

– Тебе так только кажется. Если ты захочешь, то откроешь глаза – и окажется, что ты и Цареубийца даже не знакомы, – Серсея расхохоталась, делая изящный жест рукой.

– Но мы знакомы, – Бриенна упрямо нахмурилась, – мы женаты.

– Некоторые уродливые люди бесконечно уверены в себе, – вздохнула Серсея с интонациями Джейме, приподнимая подол своего зеленого платья.

Бриенна с трудом сфокусировала взгляд, внезапно поле битвы принялось растворяться. Она ухватилась за меч, чувствуя, как тают доспехи, и ей стало страшно.

Она вновь стояла напротив Серсеи Ланнистер в первый раз. В синем платье, та выглядела не менее роскошно, чем в пурпурном. За столами сидели другие люди. Бриенна видела Томмена – его волосы были темными, как и глаза, хотя черты остались прежними. Видела Тайвина Ланнистера – он отсалютовал ей кубком. Видела Джейме, сердце ее закололо: он был прекрасен, свеж, и обе его руки были целы. Подняв глаза от Тириона, с которым он разговаривал, он мягко ей улыбнулся.

«Я брежу. Или нет. Или я раньше бредила. Или сошла с ума. Это точно. Сошла с ума».

Голова у Бриенны кружилась, она растворялась в пространстве своего сна – если только это был сон.

Она моргнула еще раз. Теперь она стояла на Севере, на Стене, и была одета в серое платье, вроде тех, что носили одичалые. Бронн, целующий Серсею Ланнистер и что-то шепчущий ей на ухо, был зрелищем, от которого Бриенне стало совсем плохо. Еще один вариант развития событий.

Следующий головокружительный скачок во времени – и Джейме был перед ней, на побережье Тарта. Грязный, худой, с костылем – и лорд Селвин качал головой:

– Мы не примем Цареубийцу. Зализывай свои раны в другом месте, Лев.

– Я поручусь за него, отец! – она среагировала прежде, чем подумала, бросаясь к Джейме и подхватывая его со стороны, где ниже колена нога у него отсутствовала, – не прогоняйте его!

Ткань видения рвалась, наслаивалась, демонстрируя ей все вероятные возможности прошлого и будущего. Руку отрубали ей, а не Джейме. Она рождалась мужчиной, а он прекрасной девушкой. Серсея была ее родной сестрой. Серсея становилась ее матерью – это было страшнее. Джейме погибал, погибала она сама, задолго до знакомства, сразу после; леди Кейтилин занимала место Серсеи, Серсея занимала место леди Кейтилин, все было иначе, история рушилась, история повторялась.

Наконец, все вернулось в Зиму. Она стояла против Короля Ночи одна, чувствуя теплое дыхание Джейме за спиной.

Он был ее постоянная. Если бы это была легенда, придуманная глупыми людьми для глупых слушателей, на его месте должен был быть кто-то другой, кто-то безупречный, кто-то, кто никогда не совершал ни одного дурного поступка, кто вещал о чести и достоинстве. Кто-то, кого она никогда не смогла бы полюбить. На самом деле, на его месте не мог быть никто другой. Бриенна обернулась, сжимая дрожащие губы.

– Скажи мне, пожалуйста, сир Джейме, – взмолилась она, – скажи, что я не зря умираю. Скажи, что ты выжил.

Но он только протянул руку и погладил ее по щеке, взъерошил ее волосы, покачал головой.

– Глупая ты женщина, – ласково произнес Джейме.

Они снова были в палатке, укутанные пахнущими лесом мехами, теплый отблеск костра давал достаточно света. Оба нагие – Бриенна невольно прикрыла грудь руками, сжалась, испуганно глядя на него. Джейме сморщил нос, усмехаясь.

– Не смей смеяться.

– Я не смеюсь. Я любуюсь, – его губы оказались близко, теплое дыхание согрело ее скулу, – бесконечно любуюсь. Я люблю тебя.

– Я знаю, как выгляжу, – пробубнила она, опуская глаза.

А когда подняла их вновь, снова стояла в лесу, а между ней и схватившимся за шею Джорахом Мормонтом была Серсея, щурящая глаза.

– Отомсти за меня, – прошептала Серсея, и огромные зеленые глаза оказались перед Бриенной.

Бриенна почти успела кивнуть, когда меч Мормонта блеснул над ней, рассекая синий сумрак вечера.

«Кому из нас она велела отомстить и за что именно?» – неуместно подумала перед тем, как его меч опустился, Бриенна Тарт.

========== И пришла весна ==========

Утро окрасило горизонт холодным рассветом. Малиновые лучи пробивались сквозь облака снизу. Джейме поежился. Они почти всю ночь отбивали небольшую, но заросшую рощицу у дотракийцев, и от резерва их отделяло не более полумили, если не меньше. Но никаких признаков одичалых под предводительством леди-командующей не обнаруживалось.

Дотракийцы держались за рощицу так, словно она была их последним приютом в Вестеросе.

К рассвету Джейме трясло от усталости, голода, холода и страха за Бриенну.

Лорд Селвин, казалось, не подвержен ни холоду, ни голоду – тем более, страху. Хотел бы лорд-командующий Ланнистер сохранить эту бодрость в таком же возрасте. Если доживет.

Он был абсолютно уверен, что не доживет.

– Не унывай, сынок, – послышался голос лорда Тарта, – нас не так просто убить. Тарты всегда были крепким народом.

Джейме вспомнилась ночь, которую он и лорд Селвин проводили за выпивкой. Сразу после того провожания, от которого у него остались самые смешанные чувства.

Джейме и Бриенна могли быть среди поля боя, но все равно видели бы лишь друг друга. Теперь это казалось самым правильным, что могло произойти. Вокруг их чувств всегда было слишком много зрителей. Лорд Селвин обнял его тогда, и от души – как Тарты это, видимо, только и умели – извинился за неподобающие мысли. Поздравил. И напоил, да так, что Джейме едва мог вспомнить, кто именно и каким путем довел его до его собственной постели и его женщины.

Не то чтобы он сильно возражал против любого из эпизодов. После того, как Арья Старк объявила с лицом, словно у извлеченного из крипты трупа, что им предстоит «полное провожание» – что случилось непосредственно во время посещения богорощи и принесения обетов – Джейме был близок к побегу с собственного брачного ложа.

– Это долбанное изнасилование, – сквозь зубы бросил он, обращаясь к Бронну. Тот лишь хлопнул его по плечу.

И ничего не сказал. Даже одичалые, категорически не приветствующие обычаев южан в отношении брака, были наслышаны о том, как Бриенна, Тартская Дева, получила прозвище «Шлюхи Цареубийцы». Джейме слышал, как они рассуждали, логичнее с точки зрения Ланнистера было бежать с ней вместе, украсть ее или полениться делать то или другое, а просто взять ее принародно, можно и безо всяких шатров.

– Я бы поступил именно так, – пробасил Тормунд, – если бы не мог позволить себе нахрен их всех убить, ха.

– Будь мужчиной, возьми ее, чтоб земля дрожала, – незнакомая Зимняя Сестра сжала локоть Джейме, пока он шагал к шатру.

– Наша сестра стоит того! Что стоит снять штаны? А можно и не снимать!

Он поймал свое отражение в отполированном до блеска нагруднике одного из Ланнистерских солдат. Он ли это? Борода, новые морщины у рта, больные, полные незнакомого хмельного отчаяния глаза – это он ли?

Определенно, не тот же самый человек, что зажимал Серсею в каждом темном углу Красного Замка. Возможно, больше похожий на того, кто убил Безумного Короля.

Воспоминания об Эйерисе придали сил.

Испуганные, полные надежды и веры голубые глаза Бриенны заставили его мгновенно забыть – на самом деле – что вокруг были люди. Ему что-то говорили, кажется, но все, что он мог видеть – была она, прижимающая рубашку к груди, лохматая – Джейме усмехнулся – как всегда. Он любил эту женщину. Любил любой.

Но это было не место и не время, чтобы говорить о любви. Это был вопрос чести, верности и отваги. Свечи за занавесью бросали тени на полупрозрачный лён. На покрытое крупными каплями пота ее тело. На ее длинные ноги. Раздвинутые достаточно для того, чтобы он уместился между ними, но так, чтобы не показать лишнего наблюдателям.

А потом стало не до наблюдателей. Джейме знал, что такое провожание, знал, что никто не ждет от пары долгих прелюдий, хотя многие опытные любовники наслаждаются своеобразным театральным представлением, в котором становятся главными героями. Но сияющие в дрожащих бликах свечей слезы в глазах Бриенны, ее тихие «ай» и вздохи, удивленно округленные мягкие губы, ее «я люблю тебя», и почти неслышное «мой», которое он скорее угадал в последнее мгновение перед тем, как окончательно потерять себя в тесноте ее большого, горячего тела…

Ему не пришлось играть.

После, когда Арья Старк, с едва уловимым облегчением выдохнув, отправилась свидетельствовать консумацию брака и непорочность Тартской Девы, лорд Селвин был тем, кто увлек Джейме за собой.

Он едва ли сознавал, о чем именно говорит его тесть, думая только о той, которую оставил одну. Первые две бутылки крепленного вина ушли в считанные минуты. Островитяне с Тарта, против своей обычной суровости, радовались, словно дети подаркам на канун Весны.

За третьей бутылью пришло время для песен. За четвертой – задушевных разговоров.

– …Ее мать была воительницей? – пьяно поинтересовался Джейме Ланнистер тогда. Лорд Селвин неопределенно взмахнул рукой. Вино могло чуть развязать ему язык, но на четкости движений практически не сказалось.

– И да, и нет. Она любила оружие, но ее отец не одобрял ее увлечения. Она расторгала все помолвки, вызывая своих женихов на поединок.

– Как Бриенна?

– От Бриенны этого ждали. Ализе никогда не была столь же откровенна. Помню, как я ее впервые увидел. На ней было ужасное желтое платье, – лорд Селвин усмехнулся, – и много краски на лице. От такой девушки ждешь чего угодно, кроме удара мечом. Я пропустил его, едва не лишился головы… и сразу решил, что женюсь на ней во что бы то ни стало. Между помолвкой и свадьбой прошло три года, между свадьбой и брачной ночью… ха. Точно не скажу. Но достаточно для того, чтобы зажило мое лицо после того, как она сломала мне нос и челюсть, вырываясь.

У Джейме в глазах троилось. Его собственная брачная ночь все еще продолжалась. Ему следовало быть с новобрачной, шепча ей нежные слова и клятвы. Но после принародной консумации брака это, как он справедливо полагал, обоим было бы слегка неловко. Именно так он себя утешал и оправдывал.