Текст книги "Мы сделаны из звёзд"

Автор книги: Дилан Лост

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 28 страниц)

Я снова закрыл глаза, встряхнул головой, прогоняя наваждение, и снова увидел просто улыбающуюся мне сестру, в чьих глазах блестел озорной огонек.

– Я жалкое зрелище, да? – догадалась она.

– Могло быть и хуже, – пожал плечами я.

Язвительная ухмылка Дейзи превратилась в грустную улыбку. Сестра засунула руки в карманы и уставилась на носки своих кожаных ботинок.

Я смягчился, выбросил окурок сигареты и примостил голову сестры у себя на плече, поцеловав мимоходом в рыжую макушку.

– Ты прав. – шептала она, играясь с пуговицей на моем распахнутом пальто. – Ты прав, у меня проблемы. Но и у тебя тоже. Хватит уже думать, что мы сами можем о себе позаботиться. Мы умеем выживать в этом мире, но жить в нем мы так и не научились

Дейзи издала смешок.

– Я устала быть свободной, Кайл. Меня пора запереть на замок, выбросить ключ и держать, пока я не начну лезть на стенку.

Я любил Дейзи любой, принимал ее сумасшедшей, понимал ее безбашенной. Но особенно сильно я любил ту Дейзи, которая тогда сидела со мной на лавочке. Ту, с которой мы делили одну боль на двоих. Боль брата и сестры, оставшихся без родителей, боль от дыры в груди и от страхов неизвестности будущего.

Марафон не может длиться вечно. Дейзи уже добежала до тупика, где демоны в итоге настигли ее.

И я знал, что меня однажды тоже засосет. Мне еще предстоит побродить в потемках. В моей жизни и без того не очень светло, а я был еще только в середине пути.

Глава 16.

Я не верю в вечность. Это выдумка среди хэппи эндов диснеевских сказок. Все уже забыли про смерть Майкла Джексона, Гражданская война – пережиток времени, в комнате Дейзи больше не висят постеры NSYNC, Византия пала, клеш уже не в моде, и даже айфоны в нашей жизни не навсегда.

Срок нашей семьи, которая, по идее, должна была быть вечностью, составил двенадцать лет и пять месяцев. Мои родители развелись, когда мне было девять. Не новость, знаю. Два из трех зарегистрированных браков оканчиваются разводом. Я просто часть огорчительной статистики.

Было одиннадцать часов дня, когда мы с Дейзи стояли на крыльце нашего дома и нетерпеливо поглядывали на Лилиан, копающуюся ключом в замке входной двери.

– А я точно закрутила вентиль подачи воды? – спросила она, проверяя, прочно ли закрыта дверь.

Я закатил глаза.

– Мы всего на пару часов уезжаем, зачем ты вообще отключила воду?

– Я не хочу никаких несчастных случаев! Не хватало еще, чтобы твои родители, вернувшись, обнаружили на месте своего дома – руины, в которые он превратился.

Вот вам и причина нашего общего выхода из дома – в город приезжали родители. Нет, ад не замерз, никто не был смертельно болен или неожиданно уволен с работы, ничего подобного. Просто наступил один их тех самых немногочисленных дней, по которым мы обязаны собираться вместе.

День благодарения.

Еще один пункт в списке праздников, которые моя семья вынудила меня ненавидеть. День, полный неловкости, косых взглядов и драматических объяснений, а все потому, что вся наша «семья» собирается на ужин, с целью хреново делать вид, что мы действительно семья.

Отец прилетал рейсом из Сиэтла в 12:30, а самолет мамы, прямиком из Кейптауна, приземлялся в 12:50.

Джонатан Андерсон – мой отец – кажется, совсем не изменился в тех пор, как я видел его последний раз. Одного роста со мной, он был одет в строгий черный костюм, идеально отглаженную светло-голубую рубашку и галстук. Виски его каштановых волос слегка тронула седина, а взгляд сосредоточенных светло-карих глаз прятался за стеклами очков, которые были похожи на мои, только стоили на несколько сотен долларов дороже и шли ему гораздо больше. Он шел к нам, перекинув через одну руку свое черное пальто, а в другой держа ручку чемодана.

Когда общаешься с моим отцом, автоматически складывается впечатление, что ты – последний человек во всей галактике, которого он бы хотел сейчас видеть. Флегматик до мозга костей, он встретил меня рукопожатием, а всех остальных привычной, сдержанной улыбкой на губах.

Мама прилетела двадцатью минутами позже и, только увидев нас в толпе, ринулась бежать, сбивая всех на своем пути.

Первым она обняла меня. И так сильно, что я весь покраснел от недостатка воздуха.

– Я так скучала!

Мама словно помолодела с прошлого года, загорелая под знойным африканским солнцем, в длинном плаще, темных очках, в узких камуфляжных штанах и тяжелых ботинках. Если я был блондинистой копией отца, то мама свои гены целиком и полностью пожертвовала сестре. Только Дейзи всегда красилась и одевалась так, будто собирается устраиваться барменом в клуб трансвеститов, а мама – словно пала под оковы воинской обязанности.

Было почти не неловко. Мы непринужденно болтали всю дорогу от стойки регистрации.

Мы с Дейзи, переглядываясь, держались по обе стороны от мамы, которая закинула руки нам на плечи и время от времени целовала нас в щеки.

– О господи, я совсем забыла!

Она неожиданно опустилась на колени и прямо посреди аэропорта начала расстегивать свой чемодан и активно искать в нем что-то.

– Мам?

Когда половина ее вещей перекочевала на блестящий матовый пол, она вытащила с самого дна маленький подарочный пакетик и вручила его мне.

– Магнит из Вьетнама, – улыбнулся я, разглядывая в руке подарок. – Спасибо, мам. Всего-то три года его просил.

Мама расплылась в улыбке и облегченно выдохнула. Я чувствовал, как буквально каждый член нашей семьи сдерживается, чтобы не закатить глаза. Такая уж у Роуз натура – если захочет, начнет распаковывать вещи посреди аэропорта, а может и написать свою книгу, чтобы путешествовать по всему миру с гастролями.

Так и начался наш День благодарения, который в любом случае грозился обернуться катастрофой.

Мы с Дейзи стояли на кухне, недоверчиво уставившись на ту «индейку», которую приготовила, а точнее слепила, Лилиан.

– В наркодиспансере и то кормили лучше, – сморщилась Дейзи.

Лилиан снова экспериментировала со способами вызова рвотного рефлекса, доставая в своих книжках о правильном питании новые рецепты приготовления вегетерианских блюд.

Меню на сегодняшний день составляли водоросли, салат из зелени, кукурузы и всех овощей, которые Лилиан только смогла найти в супермаркете, фасоль в томатном соусе и еще много всего, выглядящего совсем не празднично. Она даже приготовила кашу из овсяных отрубей. КАШУ на чертов День благодарения!

Я отважился потрогать пальцем то, что служило индейкой на сегодняшнем ужине и с ужасом отметил, что мой палец провалился внутрь мягкой индейки и оставил на ней неглубокую ямку.

– Прочь от стола!

Лилиан хлопнула меня по руке, и я поспешил отпрянуть. Она начала корпеть над уродливой индейкой, выравнивая ее слегка угловатые формы.

Лилиан традиционно переживала очередную паранойю в свете предстояшего ужина. Она все носилась с украшением дома, занималась генеральной уборкой, жгла свои ароматические свечи и медитировала по сто раз на дню.

– Эта индейка в стадии разложения? – я указал на лежащее на подносе мутировавшее чудовище.

– Я сделала ее из тофу и соевого паштета. Зачем бедной птице умирать ради того, чтобы появиться на нашем столе?

– А зачем нам умирать после поедания этого чудовища?

Не обратив на меня никакого внимания, она взяла поднос с бледно-розовой «индейкой», засунула в газовую плиту и снова унеслась прочь.

Дом напоминал Звезду смерти в предаварийном состоянии. Каждый метался по комнатам, следуя четким инструкциям. Лилиан превзошла саму себя в области организаторских способностей, нагрузив работой абсолютно всех. Мама, хоть и морщась, но все же помогала ей с готовкой. Отец с самого утра менял двухсотвольтные лампочки в фонарях во дворе нашего дома и ездил в супермаркет за продуктами. Хотя я почти уверен, что Лилиан просто искала любой способ выпроводить его из дома, чтобы они с мамой не сцепились друг с другом. Дейзи, вооружившись тряпкой и дезинфекционной жидкостью, поочередно убирала каждую комнату в доме. А я должен был разбираться с антенной нашего кабельного, которое барахлило всю последнюю неделю и на днях все же скончалось.

Мне приходилось метаться от проводов телевидения в коридоре к крыше дома, вертеть антену в разные стороны, осматривая подключение в общему кабелю, и параллельно включать телевизор, чтобы проверить не сработала ли очередная попытка.

Спустя пару часов наш телек все-таки ожил, и я направился во двор к щитку на столбе, чтобы проверить соединения подачи электричества.

С отверткой в зубах, я перебирал пальцами провода, расплетая спутанный клубок, в который они превратились, надеясь, что внезапное замыкание не поджарит меня заживо.

– Кайл! – раздалось у меня за спиной.

Я удивленно выругался, и отвертка упала к моим ногам.

Мелани стояла за моей спиной с обернутым в фольгу контейнером в руках. Она подняла с засохшей потемневшей травы упавшую отвертку и осторожно подала ее мне.

– Мелани? – я уставился на нее во все глаза. – Ты что здесь делаешь?

– С Днем благодарения! – она улыбнулась. – Я испекла пирог. – она протянула мне контейнер.

– Это очень мило с твоей стороны, но не стоило, правда.

– Мне...это показалось хорошей идеей. Извини, – она залилась краской, и я почувствовал себя гадко из-за того, что заставил ее смутиться, поэтому ободряюще улыбнулся.

– У Лилиан будет инфаркт при виде этого сладкого калорийного пирога, но, по крайней мере, я не умру от голода, спасибо.

Мелани улыбнулась. Она была в аккуратных лаковых ботинках и черных гольфах, одета в легкую растегнутую темно-зеленую куртку с капюшоном, из-под которой виднелось горчичного цвета развивающееся платье, перетянутое на талии широким ремнем.

– А почему ты не дома? – спросил я.

– Не хотелось оставаться там в одиночестве, – девушка пожала плечами.

– Твоя мама сегодня работает?

– Она ненавидит День благодарения.

– Как она смеет?! – в притворном ужасе воскликнул я. – А как же историческое наследие и дань благодарности нашим далеким предкам?

– Если следить по родословному древу, то все мои далекие предки берут начало из Ирландии, так что я сваливаю с себя этот груз ответственности. – она мягко улыбнулась. – Ты празднуешь с Лилиан?

– Моя сестра и родители приехали в город. По закону, мы должны проводить День благодарения всей семьей, чтобы органы опеки не лишили маму с папой родительских прав.

– Это ведь здорово – наконец-то собраться всем вместе... – своим необъяснимым воодушевлением она напомнила мне Лилиан.

– Они сборище психопатов. Так что будет просто чудом, если никто сегодня не лишится каких-нибудь особо важных органов.

Мелани вопросительно подняла бровь.

– В прошлом году мама в порыве ярости отрезала отцу галстук кухонным ножом, – пояснил я. – И это мы еще даже за стол не сели.

Мелани кивнула головой, будто это само собой разумеющееся.

– Зато это семья, – пожала плечами девушка. – Какой бы паршивой она ни была, она у тебя есть.

Я с сожалением посмотрел на нее.

– Я бы позвал тебя к себе, но...ты же понимаешь, – я бессильно вздохнул. – Мы разоримся на выплате штрафа за причиненную тебе моральную травму.

– Кайл, – Мелани покачала головой. – Даже если твоя семья – это сплошь и серийные убийцы и наркодиллеры, это все равно не заставит меня думать о тебе хуже.

Поразмыслив немного, я сказал:

– Должен предупредить тебя, что моя сестра проходила подозреваемой в деле об убийстве какого-то ди-джея в ночном клубе в Финляндии, но потом объявления по какой-то причины были сняты.

– Еще какая-то дополнительная информация?

– Мм...Лилиан приготовила столько блюд из журнала с рецептами правильного питания, что могла бы накормить сотрудников Гринписа во всем мире.

– Это звучит, как приглашение, – улыбнулась она.

Я закрутил отверткой железную крышку щитка на столбе, а затем, как истинный джентельмен, подал Мелани руку, чтобы сопроводить ее до входной двери.

Дейзи на кухне вытаскивала бутылки шампанского из холодильника.

Забавный факт: кофе в этом доме категорически запрещен, потому что Лилиан говорит, что оно в итоге превратит наше сердце в дряхлую, еле живую старушку, но бар на кухне, который я периодически обворовывал, всегда ломился от запасов вина, шампанского и дорогущего бурбона.

– Ждешь не дождешься семейного торжества? – спросил я сестру.

– Ага. И паралельно не даю ему превратиться в заведенное дело об убийстве. – сказала она, прикладывая штопор к стеклянному горлышку. – Кто это? – ее взгляд упал за мою спину.

– Это Мелани.

– Новая подружка?

Я зло сверкнул на сестру глазами.

– Мой...партнер.

– Не вздумай упоминать слово «партнер» при Лилиан, она упечет тебя в монастырь. – Дейзи ухмыльнулась мне, разливая шампанское по бокалам. – Не стойте без дела, тащите сюда транквилизаторы.

Из аптечки в верхнем угловом ящике на кухне я достал упаковку сильного снотворного, которое мне утром передал Дэнни.

– А зачем транквилизаторы? – спросила Мелани, насторожившись.

– Ты первый раз здесь? – сощурившись, осведомилась сестра, принимая баночку со снотворным.

– Это, мой милый друг, – Дейзи жестом обвела стол с бокалами шампанского, – то, как мы переживаем каждое наше семейное собрание. Наш способ выживания.

Дейзи высыпала таблетки себе на ладонь и распределила в каждый бокал по две капсулы.

– И часто вы это проделываете? – спросила Мелани, подходя ближе к Дейзи.

– Примерно пару раз в год. На Рождество, День Благодарения и иногда на день рождения Лилиан, если она предлагает спеть в караоке.

– Хм.. – Мелани подняла дно одного бокала к свету люстры и слегка взбултыхнула. – Это интересно.

– Это гениально, – с довольным видом мы Дейзи дали друг другу мне «пять».

– На самом деле, это ужасно, – Мелани нахмурилась, рывком схватила остальные стаканы и выплеснула их содержимое в раковину.

– Какого хрена ты творишь?! – завопила Дейзи.

– Ты сошла с ума! Вы оба! Подмешивать снотворное в алкоголь?! Это ведь опасно! – опередив мою сестру, Мелани подбежала к стойке на кухне и схватила пузырек со снотворным, пряча его себе за спину.

– В этом нет ничего опасного! Мы это делаем уже...сколько?..пять лет, да? – Дейзи повернулась в мою сторону. – Они просто начинают чувствовать слабость, а потом отрубаются и лишаются возможности растерзать друг другу глотки за столом. На следующий день им просто нужно незаметно подсунуть четыре таблетки активинованного угля или аспирина, с чем мы с Кайлом тоже отлично справляемся, кстати, ведь никто из них до сих пор не умер!

– И ты это одобряешь? – злобный взгляд Мелани метнулся ко мне.

Я нервно улыбнулся и пожал плечами.

– Раньше она предлагала добавлять экстази.

– Верни транквилизаторы! – взорвалась Дейзи и уже было собиралась кинуться на Мелани, чтобы отнять пузырек, но я поспешил заткнуть ей рот рукой и притянуть к себе, прежде чем на кухню зашел кто-нибудь из взрослых, чтобы поинтересоваться, чем это мы тут занимаемся.

– Нет! Потому что это неправильно. С семьей так не поступают!

– Да ты хоть знаешь, что мы за семья?! – громко спросила Дейзи, вырвавшись из кольца моих рук. – Ты не рассказал ей? – она со всей силы бросила в меня кухонное полотенце, которое я успел поймать в воздухе.

Мы все ненадолго замолкли. Мелани скрестила руки на груди, сохраняя хмурое выражение лица. Дейзи облокотилась о стойку на кухне и делала глубокие вздохи, успокаивая себя.

– Итак, Мелани, – она оттолкнулась от стойки и обернулась к все еще хмурящейся девушке. – Ты когда-нибудь слышала про бои бестиариев в Колизее?

Мелани отрицательно качнула головой.

– Это про тех гладиаторов в Древнем Риме, которые выходили на арену для схватки с дикими животными, пока за ними с трибун наблюдала толпа римлян-социопатов. Знаешь, что они делали, чтобы не быть сожранными разозленным голодным львом?

– Я догадываюсь, – прошептала девушка.

– Да, именно, они искали вокруг себя любой быстрый способ умереть. Заключенный из германского племени покончил с собой, забив губкой собственное горло, двадцать девять саксонских заключенных передушили один другого чтобы избежать смерти на арене. Это, – Дейзи указала на пустые бокалы рядом с раковиной, – было нашим способом избежать встречи с хищными животными. А теперь ты выставила нас, голых, обезоруженных, на растерзание дюжине львов!

– Не кипятись, Дейзи, – я легко тронул сестру за плечо, но та скинула мою руку. – Мы справимся.

– Нет, черт возьми, мы не справимся. Мы не в том положении, чтобы надеяться, что все обойдется, неужели ты не понимаешь? – Дейзи разочарованно покачала головой и сделала глубокий вздох. – Прошу меня извинить, но с меня хватит.

– Что ты собираешься делать? – устало спросил я.

– Напиться! – Дейзи захватила открытую бутылку шампанского со стойки и по лестнице быстро поднялась к себе в комнату.

Как только моя сестра покинула кухню, Мелани звучно выдохнула и уронила в руки свое лицо.

– Прости, Кайл, – виновато протянула она.

Я слабо улыбнулся ей, покачав головой.

– Все в порядке. Однажды нам все-таки нужно было пройти эту церемонию без допинга, чтобы установить, сколько мы можем продержаться, не поубивав друг друга.

– Неужели все настолько плохо?

– Дам тебе шанс убедиться во всем самой.

День благодарения.

Увидев мою маму, Мелани застыла в шоке. Я уже потянулся, чтобы ткнуть в нее пальцем и проверить, жива ли она, когда она быстро заморгала.

– Вы Роуз МакАрен! – заявила она. – Роуз МакАрен, вот черт!

– Роуз МакАрен, – сказал я. – Моя мать, по совместительству кумир миллионов женщин по всему миру, по совместительству, единственный человек на Земле, который не умеет пользоваться твиттером.

– Я просто забыла пароль от профиля, – махнула рукой мама. – Так ты Мелани? Подруга Кайла?

– Я...я теперь даже не знаю. Кайл никогда не говорил мне, что его мама – сама Роуз МакАрен! – с укором проговорила она.

– Там папа. – указал пальцем я. – Лучше не подходить к нему, он опять притворяется, что у него мигрень. Вон Лилиан – обязательно похвали ее индейку, она ее лепила дольше, чем Микеланджело своего «Давида».

Когда все наконец друг с другом «познакомились», Мелани не успела с криками убежать из нашего дома, потому что Лилиан уже позвала всех к столу.

Дейзи вразвалочку спускалась по лестнице, то и дело грозясь навернуться на каждой ступени. Сестра напилась, как и планировала.

Она со звуком шлепнулась на стул и устало положила подбородок на ладони. Все, как мне показалось, списали ее странное поведение на резкую смену часовых поясов, и уселись по местам. Отец с мамой – по одиночке с разных сторон длинного деревянного стола, мы с Мелани сели рядом, Дейзи с Лилиан – напротив нас.

Сестра выглядела немного помятой, но держалась вполне прилично. Поймав мой взгляд, она подмигнула, заверяя, что все в порядке. Я позволил себе расслабиться. На пару секунд. Потому что следом нам всем пришлось взяться за руки, когда Лилиан начала читать молитву.

Лилиан постоянно заставляла нас закрывать глаза,но все-таки где-то в середине ее речи, на словах «за нерушимые узы нашей семьи» я по традиции осторожно открывал один глаз, чтобы встретиться взглядом со своей сестрой. Мы улыбнулись друг другу и снова закрыли глаза.

Лилиан закончила благодарить бога за все, что у нас есть, и мы смогли расцепить руки. За столом вдруг воцарилась неловкая и немного пугающая тишина. Первым делом все потянулись к бокалам шампанского, даже моя уже и без того пьяная сестренка.

Моя взгляд скользнул в сторону мамы, и я заметил, что она как-то странно сощурилась и принюхалась к своему бокалу.

– Сегодня никакого снотворного? – удивленно спросила она, ставя бокал обратно на стол.

Если до ее слов мы просто молчали, не зная, что сказать, то сейчас наступила прямо совсем смертельная тишина. Было страшно даже моргать.

– Поинтересуйся у новой подружки Кайла, – первой в себя пришла сестра.

– Вы знали про снотворное? – Мелани открыла рот от удивления.

– Что еще за снотворное? – встряла Лилиан.

– Ну конечно она знала про снотворное, только идиот не догадается об этом в течении пяти-то лет! – огрызнулась Дейзи.

– Кто-нибудь объяснит мне, о каком снотворном все говорят? – не выдержала тетя.

– Каждый наш совместный ужин они подмешивали нам в стаканы снотворное, чтобы мы были не в состоянии ссориться друг с другом, – в своей спокойной манере объяснил отец.

– Вы это серьезно?!

Мы с Дейзи виновато потупили взгляд.

– Джон, ты знал?

Отец кивнул.

– Поверить не могу! Вы хоть представляете, сколько травяных настоев я уже выпила, чтобы успокоить нервный тик в глазу на утро после всех этих ужинов?

– Ты такая наивная, Лилиан, ну прямо как ребенок, – хмыкнула Дейзи в свой стакан.

– Но это же ужасно! Вы все знали и продолжали позволять им делать это?! – поразилась Мелани.

– А что плохого в том, что мои дети хотят избежать семейных конфликтов? – воскликнула мама.

– Наши дети, – поправил отец.

– Не встревай, Джон!

– Не затыкай мне рот!

– Ты затыкал мне рот двенадцать лет нашего брака!

– Но ведь это может быть опасно! – оборвала их Мелани. – Смешивание медицинских препаратов может обернуться летальным исходом!

– Это всего лишь снотворное моментального действия, дорогая. Легкое головокружение и пробелы в памяти по утрам. Я принимаю три таблетки активированного угля и те таблетки, которые за завтраком всем подмешивают дети, и спустя пять лет я все еще жива. Они буйные, – мама ласково посмотрела на нас с Дейзи, – но не глупые.

– А что насчет кишечных отравлений?

– Я заработала всего лишь гастрит. От бурито гораздо больше вреда.

Лилиан опять кинула на меня недоуменный вгляд. Я даже подавился листком салата.

– Я просто не хотела, чтобы вас настигла участь бабушки Кайла и Дейзи, – говорила Мелани и заботливо хлопала меня по спине, пока я все еще пытался протолкнуть шампанское в нужный проход.

– Бабушки? – переспросила Дейзи, встретившись со мной глазами.

– Ну да. Кайл говорил, что у она умерла от инфекционно-токсического шока. При нашей первой встрече, помнишь?

– Знаешь, как подцепить девчонку, – сестра отсалютовала мне бокалом.

– У вас ведь может случиться что-нибудь подобное при этих интенсивных экспериментах со снотворным, – сказала Мелани.

Мама с папой переглянулись.

– Это твоя мать, – заключил отец, подливая себе еще вина.

Никто не притрагивался к ужину, а вот алкоголь уже начал кончаться, поэтому Дейзи, покачиваясь, поплелась доставать очередную бутылку из холодильника.

– Но ведь мама умерла от инфаркта! – казалось, что мозг Лилиан сейчас взорвется.

– Мама умерла от передоза, Лилиан. Я не хотела тебе говорить, потому что ты была единственным человеком на свете, который ее боготворил, хотя все знают, что она была той еще сукой, – все за столом удивленно выпучили глаза, уставившись на маму. – Ну а что? Из-за ее судимости я не смогла поступить в Гарвард и пять лет убила на учебу в убогом городском колледже.

– Как ты можешь так говорить, Роуз?! Она дала нам жизнь! – возмущенно стенала Лилиан.

– Факт того, что какие-то неудачники, с которыми она занималась сексом, не удосужились надеть презерватив, дал нам с тобой жизнь, – заметила мама.

– Она родила нас!

– У нее не было денег на аборт!

Лилиан обиженно отвернулась и сложила руки на груди, а через пару секунд выдала:

– Она посвятила нам всю жизнь!

– Она абсолютно ничего для нас не сделала! Даже ее наркодиллер заботился о нас лучше, чем она. – возразила мама.

– Не понимаю, о чем ты! Я вот никогда не видела ее наркодиллера!

– Да ведь Стив приходил к нам каждый божий день! Вместе с травкой он приносил нам купоны из продуктовых магазинов, которые мне приходилось прятать от нее, чтобы она не завернула их в косяк.

– Дядя Стив был наркодиллером?! Мама говорила, что он ее кузен.

– А еще мама говорила, что все те мужчины, которые выходили из ее комнаты по утрам приходили посмотреть на единорогов, которые живут у нее под кроватью!

На пару секунд повисла тишина, пока все пытались уложить в голове всю полученную информацию.

Лилиан оскорбленно приоткрыла рот и нахмурила брови.

– А знаете что? Черт с вами! ЧЕРТ С ВАМИ! – ответила она на наше общее заявление, наливая себе бокал вина, которое Дейзи недавно принесла из кухни.

Если даже Лилиан запила, то весь этот ужин действительно грозился обернуться самым настоящим кошмаром.

– Почему вы просто не добавили это чертово снотворное в шампанское?! – на этот раз сорвался отец, которого я привык видеть спокойным почти в любой ситуации.

– А, ну ты знаешь, нам просто не терпелось услышать про эту твою новую шлюху, – с улыбкой проворковала Дейзи, в которой проснулась «алкогольная стерва».

– ДЕЙЗИ! – Лилиан поперхнулась своим вином и с укором посмотрела на нее.

– Что? – ни чуть не смутилась сестра.

Отец опешил. Его рот открывался и закрывался несколько раз.

– О чем ты говоришь?

– Прости, не могу припомнить ее имя. Но оно какое-то распутное. Кейси...Келли...Карма? – Дейзи изобразила на лице глубокую задучивость.

– Карен. – покраснев от ярости, процедил сквозь зубы отец.

– Карен? Хм...И сколько ей лет, пап? Ей хоть алкоголь в барах продают? А с детьми ты ее не знакомишь, потому что боишься, что Кайл ее у тебя уведет?

Так. Притормозите. Воу. У моего отца появилась новая подружка? И она вдвое младше него?

Потребовалась вся моя сила воли, чтобы не схватить тарелку со стола и со всей дури не швырнуть в стену.

Моя сестра осушила свой бокал и потянулась через стол за бутылкой, чтобы налить себе еще, но мама остановила ее жестом.

– Думаю, тебе на сегодня хватит, – к слову, мама была белее смерти, кажется, она тоже слышала про Карен первый раз. – Алкоголь сильно развязывает тебе язык.

– Я говорю лишь то, о чем мы все здесь думаем! И вообще, с какой это стати ты решила, что можешь мне указывать?

– Дейзи, я знаю, что я не лучший родитель на свете, но...

– «Не лучший родитель» слишком мягко сказано. Да рядом с тобой и кукушка – мать года!

– Дейзи, тебе правда лучше завязывать, – я первый раз за всю эту семейную баталию подал голос, привлекая внимание сестры к себе.

– Не понимаю, почему ты поддерживаешь ее, учитывая, что она тебя даже не рожала! – она бросила эти слова и тут же в ужасе закрыла ладонями рот, пожалев о сказанном.

В глазах каждого за столом я видел смятение и испуг. Следующие пару секунд молчания были самыми длинными и мучительными за все восемнадцать лет моей жизни. Я в трансе уставился на свою сестру, в глазах которой начали собираться слезы.

– Дейз? – я обратился к ней, надеясь, что она объяснит мне все происходящее.

Но та лишь покачала головой, полностью закрывая ладонями лицо, не в силах вымолвить ни слова.

– Мам? Пап?

Мама провела руками по своим волосам, пытаясь собраться с мыслями. Отец очень громко сглотнул. Они смотрели на меня с полным отчаянием. Переглядываясь между собой, они будто проводили мысленную беседу. Как же я ненавидел, когда они так делали.

– Мы не хотели говорить тебе, милый...

Если бы мама не сидела на другом конце стола, она бы дотронулась до моей руки или погладила по плечу, но находясь далеко, все, что она могла сделать, это кинуть мне жалостливый взгляд. Эти взгляды я тоже ненавидел.

– О чем говорить? Кто-нибудь уже скажет мне, что, черт возьми, здесь происходит?! – не выдержал я, едва не ударив ладонью по столу.

– Не волнуйся, сын, ты не приемный, – прокашлявшись, начал отец. – Мы с Роуз твои настоящие биологические родители.

– Тогда что не так? Я не понимаю.

– Суррогатное материнство, – было мне ответом.

– Тяжелый случай эндометриоза, – сказала мама. – У меня диагностировали нарушение функций половых органов, и выяснилось, что я бесплодна, – мама сильно закусила нижнюю губу, и я видел, как она изо всех сил старается не заплакать.

– И вы...решили воспользоваться услугами суррогатной матери?

– Врач посоветовал нам обдумать это предложение, и в конце концов мы решились. Мы просто стали генетическими донорами, а плод в себе вырастил кто-то другой.

– Как Фиби в «Друзьях», помнишь? – моя сестра вновь обрела голос.

Я почувствовал, как рука Мелани ложится поверх моей ладони, но даже не посмотрел на нее, упираясь стеклянным взглядом в индейку на подносе, казалось, что даже она хочет сбежать с этого отстойного ужина.

– Как ты, милый? – обратилась ко мне мама.

– И кто был суррогатной матерью?

Мне никто не ответил, я поднял глаза на родилетей и проследил за их взглядами, которые были прикованы к Лилиан. Я тоже уставился на свою тетю, сначала ничего не понимая. А потом до меня дошло, и вдруг все внутренние органы словно ушли в пятки.

– Серьезно? Лилиан? Из всех женщин на свете, которые могли бы приютить в своей утроби вашего будущего ребенка, вы выбрали Лилиан?! Вы что, чокнулись?!

– Она была идеальной кандидатурой! – поспешила оправдаться мама.

– А ты как вообще на это решилась? – я обратился к Лилиан, сидящей напротив меня.

– Как я могла отказать собственной сестре? Я нисколько не жалею о своем решении, Кайл. Не могу припомнить дня, когда переставала любить тебя, – Лилиан дотронулась ладонью моей щеки и улыбнулась мне.Так по-матерински.

Отвернувшись от Лилиан и сбросив со свой руки ладонь Мелани, я устало потер глаза.

– Зачем вам вообще понадобился второй ребенок? – спросил я маму, которая пыталась незаметно вытереть салфеткой слезинки, собравшиеся с уголках ее глаз. – Одной Дейзи вам было мало?

– Ну во-первых, я уже в четыре года была шибанутой на всю голову. А во-вторых, они хотели спасти брак, – ответила Дейзи. – Хреновый план был, кстати. С самого вашего развода ждала момента это сказать.

– Помолчи, Дейзи! Хоть раз в жизни сделай то, что я тебе говорю! Просто прекрати! – вспылила мама.

– Хоть раз в жизни?! – вызверилась сестра. – Да вы вечно помыкаете мной. «Дейзи, сделай то, Дейзи, сделай это, Дейзи, почему ты не можешь учиться как твой брат». Мне надоело! Несмотря ни на что, я всегда буду недостаточно хороша для вас. И я устала жить только ради того, чтобы вы хоть сколько-нибудь гордились мной. Поэтому я и сбежала!

– Нет, не смей винить нас в том, что не пошла учиться в колледж. Ты сейчас не в Принстоне только из-за своей глупости, импульсивности и неуправляемости! Мы с отцом хотели для тебя лучшей жизни! А теперь смотри, что ты наделала! – мама указала рукой на меня. – Ты все испортила!

– О боже, не могу поверить, что ты опять это делаешь! Ты опять винишь во всем меня! А если задуматься, то в чем я виновата? В том, что сказала правду, которая однажды так или иначе должна была вылиться наружу?

– Но ведь не таким образом, Дейзи! Я никогда не хотела, чтобы все вышло вот так!

– А как ты хотела ему это сообщить, если тебя никогда не бывает рядом? Оставить ему еще одно глупое сообщение на автоответчике?!

– Прекратите! Вы обе! Хватит!! – я повысил свой голос до крика и вскочил со своего стула, опираясь рукой о стол. – Да что, черт подери, вообще происходит? Прошло всего-то минут тридцать, а передо мной сидят совершенно незнакомые люди! – я поочередно бросал на каждого свирепый взгляд. – Моя тетя родила меня!

Назад к карточке книги "Мы сделаны из звёзд"