Текст книги "Мы сделаны из звёзд"

Автор книги: Дилан Лост

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)

– И почему я не удивлен?

– Мне было двенадцать, и у меня только-только начались месячные. Я тогда разрабатывала много планов твоего убийства.

– Ладно, можешь сказать им, что я гей.

Дейзи снова рассмеялась, прильнув к моей руке.

– Как школа? – спросила она.

– Если тебя интересует, стерли ли запись «Дейзи Андерсон – тупая шлюха» в женском туалете – то нет, не стерли.

– Потаскуха Холи Эванс со своим несмывающимся маркером. – фыркнула она. – Есть сигаретка?

Я достал из пачки две сигареты и зажигалку.

– Надеюсь, она сейчас замужем за каким-нибудь толкающим мет мексиканцем, который занимается сексом с ее мамашей, – прикуривая, злобно процедила она.

– Да ты и сама, скорее всего, непротив замутить с толкающим мет мексиканцем.

– Ну уж нет. После того, как я проснулась полуголая на кладбище в Бронксе с чьими-то отрезанными пальцами в сумочке, я завязала с метом. И с мексиканцами.

Тут, наверно, я должен был удивиться ее словам, но я лишь размеренно кивал. Дейзи рассказывала истории и похуже. По правде говоря, если бы я сдал ее копам, то получил бы такое денежное вознаграждение, что смог бы купить виллу на Бали, пока моя сестренка мотала бы срок в одиночной камере с круглосуточной охраной.

– Нам нужно зайти затариться вещами, я все-таки пуста, – Дейзи указала на свой худенький рюкзак.

Я снова вздохнул, когда сестра потащила меня по дороге в торговый центр.

– Так что там с Билли? – спросил я, пока Дейзи разглядывала витрины отдела бижутерии.

– С ним покончено. У меня волосы при повышенной влажности начинают виться, а в тюрьме так сыро, – она попросила у продавщицы померить одно из колец на подложках.

– Его правда посадили? – я был почти уверен, что она шутила. —Ты как-то в этом замешана? – спросил я, глядя ей в глаза.

– Ну...не напрямую, – она пожала плечами, пока мерила кольца одно за другим, приветливо улыбаясь девушке за прилавком.

– Дейзи! – я вышел из себя.

Сестра устало вздохнула и повернулась ко мне.

– Ну ладно-ладно, – понуро выдала она. – Знаешь, я прилетела не совсем из Амстердама. И не совсем...прилетела.

– И откуда ты?

– Из Германии. Хотя я даже сомневаюсь, что тот городок правда находился на территории Германии. Знаешь, это похоже на одно из тех мест, в которых раньше располагались конц-лагери...

– Ближе к делу. – оборвал я.

– Ну в общем, нас с Билли поймали в аэропорте с наркотиками. А все так взъелись, как будто мы перевозим прах самого Иисуса. Короче, у Билли кокса аж на пару фунтов, так что его посадили на сколько-то там лет...Не знаю, в суд я так и не попала.

Я приподнял брови, ожидая продолжения.

– Я правда думала, что выйду чистенькой из воды, но экспертиза показала, что у меня наркотики по венам текут – хоть ситом вылавливай, так что я прикинулась, что Билли подмешивал мне наркоту во все, что только мог, и в итоге загремела в наркодиспансер.

– Ты подставила Билли? Я думал, у вас любовь.

– Ну да, я тоже так думала, ровно до того дня, как застала его с какой-то шлюхой в номере нашего отеля. И вообще, ему повезло, что нас засекли не по дороге в Китай. Там за контрабанду расстреливаюют мелкой дробью, ты знал?

Я все пытался обдумать ситуацию и задавать вопросы по мере их важности. А в голове крутилось что-черт-возьми-происходит. Я чудом умудрился не выкрикнуть следующий вопрос.

– Почему тебя не депортировали тебя обратно в Америку?

Дейзи немного нервно рассмеялась.

– Потому что моя судья и законы медждународного права – те еще коварные сучки. Повезло, что загремела в диспансер, а не в одиночную камеру.

– О господи, – я облокотился на стеклянную витрину и устало потер ладонями глаза. – Сколько длился курс твоей реабилитации?

– Шесть месяцев, – Дейзи отдала все кольца обратно продавщице и под руку потащила меня к следующему отделу.

– То есть, ты торчала там с мая?

– С июля.

– Прошло всего четыре месяца. Тебя выписали досрочно?

– Из таких мест не выпускают досрочно. Пришлось сбежать, – Дейзи ослепительно улыбнулась, словно рассказала мне, как спасла утопающего щеночка.

– Сбежать?

– Да, и это было ужасно, – она застонала. – Я мурыжила какого-то фермера, брата соседки по палате. В английском он не бум-бум, а я окучивала его целый месяц, черт бы его побрал. Он так напоминал мне Билли, что я стащила у него часы. Хотя поделом мне, в ломбарде за них дали всего десять баксов, как бы я не торговалась...

– Дейзи! – снова оборвал я.

– В общем, он провез меня через город в кузове грузовика вместе со стогом сена, а потом высадил в какой-то заднице мира, с фальшивыми документами я прилетела рейсом в Мерчантвил, а оттуда автобусом до Сэинт-Палмера.

– И откуда деньги на транспорт?

Дейзи хитро улыбнулась.

– Кайл, дорогой, вспомни, кто учил тебя воровать. – прошептала она, протягивая руку вверх.

На ее среднем пальце виднелось металлическое кольцо с изображением ящерицы. Это одно из тех, что она мерила у витрины с бижутерией.

Я устало помотал головой.

– И все из-за того, что Билли переспал с той шлюхой?

– Хочешь жить – умей выкручиваться, – сестра пожала плечами.

– Ты просто больная на всю голову, Дейзи! – заявил я.

Она рассмеялась.

– Ну а кто отрицает? Это закономерность, братец. Если ты – юный гений, то я просто обязана быть какой-нибудь спятившей клептоманкой с наркотической зависимостью. Природа все уравновешивает.

Вам следует знать, что Дейзи не нуждается в трепке или моих нотациях. С ней это никогда не срабатывало. Может, поэтому родители и отступились от нее, зная, что не в силах повлиять на ее решения. Дейзи импульсивная, но сообразительная (поэтому она все еще не в тюрьме), она знает, что хорошо, а что – плохо. Но ее главная задача – жить и брать от жизни все. И если это означает преступать все моральные принципы, созданные человечеством, то она это сделает.

Но с меня было достаточно.

– Нет, серьезно, что с тобой не так?! – я остановил ее на полпути к следующему отделу.

– Извини? – она вырвала свою руку из моей хватки.

– Ты сбежала из клиники!

– Да, сбежала, и что с того?

– Ты разве не понимаешь, Дейз?

– Очевидно, у меня мозгов не хватает въехать, так объясни мне! – вызверилась она.

– Лучше покажу, – я схватил ее за запястье и рывком задрал рукав ее пальто вместе со свитером.

– Отвали, Кайл! – как бы она не пыталась вырваться, я крепко держал ее конечность, пока рукава не удалось закатать до самого локтя.

Когда сестра поняла, что сопротивляться уже бесполезно, она просто устало выдохнула, отводя взгляд.

Конечно, она не хотела смотреть. На свои вздутые вены, следы от уколов, на скопление синяков у локтевой ямки. Дейзи, в отличие от меня, была правшой, но отлично приноровилась делать все свои грязные делишки левой рукой, чтобы вызывать меньше подозрений.

– На это, значит, у тебя мозгов хватает? – я дернул ее за руку, заставляя посмотреть мне в глаза.

Я позволил ей вырвать руку, после чего она злобно уставилась на меня и сверкнула улыбкой, не предвещающей ничего хорошего.

– И это ты мне говоришь? – она медленно надвигалась на меня, уперев руки в бока. – Напомни, братик, из скольких притонов я вытащила тебя в свое время? Как много раз ты чуть не умер от передоза, потому что твои чертовы мозги работают не так, как у остальных! – она толкнула меня в грудь и резко остановилась, словно до нее только что дошло сказанное.

– Черт, Кайл... – на секунду мне показалось, что Дейзи сейчас задохнется. Она открывала и закрывала рот, не в силах выдавить ни слова. – Извини, я...

Затем она нацепила непроницаемую маску, жесткость поселилась в ее глазах.

– Я ухожу. – просто сказала она, проходя мимо.

И я не стал ее останавливать. Я даже не смог заставить себя обернуться и посмотреть ей вслед.

Это была наша первая ссора за последние несколько лет. И это было так больно.

Дейзи.

Она снова была нигде. Потрясающее место, говорила она себе. Нигде – без времени, географических координат, сожалений и воспоминаний. Каждый раз убегая вникуда, она хотела остаться там навечно, но рано или поздно ее здравый смысл, который, как она всегда наивно полагала, скончался в агонии, тоненьким голоском приказывал ей выбираться. Потому что это место, как затяжка сигаретой, как таблетка экстази – первый раз кажется билетом в рай, второй – божьим благословением, но в итоге оно забирает все, что тебе дорого.

Это была глубокая ночь. Дейзи скиталась по берегу пляжа, про который знала только то, что он находился очень далеко от Сэинт-Палмера. Вдали, на другом конце почерневшей в сумраке реки, горели огни большого города, а позади девушки плясали блики от мягкого света фонарей набережной. Она ходила по незнакомым улицам почти целый день и только под вечер, почувствовав тяжесть в ногах, опустилась на холодный песок и сделала глубокий вдох, наполняя легкие морозной свежестью. Ночью воздух был другим, более грубым, корябающимся и сопротивляющимся.

Кто бы что ни говорил, а ей ночь нравилась гораздо больше дня. Это все правда – про призраков, демонов и чудовищ, просыпающихся с наступлением темноты. Наверно, это и была ее любимая часть сгустившихся потемок. Она научилась смотреть призракам в глаза, не страшилась демонов, она водила хороводы с чудовищами, считая себя ничем не лучше их.

Она сама была тем, кого монстры должны бояться.

Если она в чем-то и преуспела в этой жизни, так это в разрушениях. Это было врожденным проклятием, от которого она не в силах избавиться. Осознание своей истинной сущности пришло к Дейзи слишком поздно, но все же пришло. Поэтому она никогда не пыталась взяться исправлять то, что натворила. Если что-то рано или поздно выходило из-под контроля – она просто уходила, чтобы не запустить эффект домино, который понес бы за собой еще больше потерь.

Она почти научилась жить так, как приходилось жить – жонглируя масками, убегая, скрываясь. Но на свете все же было место, в которое она рано или поздно всегда возвращалась, и человек, по которому она постоянно скучала. Ее брат, единственный человек, который знал не просто взбалмошную рыжую девчонку, подсевшую на наркотики. Кайл всегда видел больше, чем она прятала, рассматривал в ней страхи, мечты, сомнения и печали. Он никогда не смеялся над ней, никогда не делал ей больно, вместо этого он протягивал ей свои объятия, чтобы затянуть кровоточащие раны.

И теперь он махал ей рукой на прощание. Наверняка, он больше никогда не захочет видеть ее после всего, что она ему наговорила.

Выплыв из омута самоуничижительных мыслей, она заметила, как рядом с ней на песок приземлилась дворняга. Побитая уличной жизнью, изморенная голодом, с целым бассейном безнадежности, плескающимся в грустных карих глазах. Дейзи была неожиданно рада этому незванному гостю – идеальному собеседнику.

Потянувшись к карману рюкзака, девушка достала оттуда недоеденный сэндвич и протянула собаке. Та, завиляв хвостом, начала терзать упаковку, валяя ее в песке.

Дейзи аккуратно почесала занятую трапезой дворнягу за мохнатым ушком.

– Я опять напортачила, можешь в это поверить? – тихо сказала она, словно делилась секретом с самым лучшим другом на свете. – Я вот могу.

Кайл разочаровался в ней. Мысль казалась слишком удручающей, чтобы зацикливаться на ней больше, чем на пару секунд.

Но ведь сбежать было правильным решением. Верно...?

Палата в наркодиспансере ее убивала, она еще никогда не ощущала себя такой маленькой и никчемной. Стены сужались с каждым днем все больше и больше, грозясь однажды совсем раздавить ее. Ночи там были совсем иные – пустые, тихие, совершенно мертвые. Она почти не спала, способная только думать, думать, думать...сожалеть, сожалеть, сожалеть. А затем с грузом на душе ей приходилось подниматься с постели по утрам. И все это длилось бесконечных четыре месяца, пока она, отчаявшись, не сбежала.

Порыв ветра пробрал ее до самых костей, растормошив и без того всклокоченные рыжие волосы, вернувшие себе натуральный оттенок после бесконечных экспериментов дешевой краской из супермаркетов. Объевшаяся собака заскулила рядом с ней и прижалась холодным носом к колену.

Дейзи улыбнулась, а затем ее руки начали действовать отдельно от головы. Она схватилась за телефон, сделала фотографию одинокого берега пляжа и отправила на уже заученный наизусть номер.

«Тут одиноко. Дейзи» – подписала она.

Телефон зазвонил пару минут спустя, номер на экране оказался незнакомым.

– Опять ушла в загул? – она узнала этот насмешливый голос, растворенный в привычной ухмылке, даже быстрее, чем Пит заговорил.

– Я бы назвала это «Философским Крестовым походом» – хожу по улицам, собираю всякие безделушки, обираю мажоров. Завожу друзей, – она погладила собачонку по голове.

– Мне казалось, я – твой единственный друг, – тяжко вздохнул Пит.

– Жизнь – непредсказуемая стерва, мистер Питтсбург, – рассмеялась Дейзи. – С чьего телефона ты звонишь? Я, вообще-то, могу быть на другом конце земного шара, ты не подумал о такой штуке, как роуминг?

– Обязательно спрошу имя владельца телефона, если этот бедный парень не задохнется в собственной блевотине к утру.

– Удобно. – кивнула она. – Так ты развлекаешься? – грохот музыки слышался на заднем фоне.

– Я бы так не сказал, хотя судя по полученному фото, на фоне твоего времяпрепровождения даже похороны кажутся веселухой, – заметил он. – Серьезно, если на этом пляже прямо сейчас не начнется какая-нибудь оргия или кровавая потасовка, то ты прожила день зря.

– Я склонна думать, что каждый день проживаю зря.

– Клянусь, у меня пошла сыпь от твоего безосновательного пессимизма, – встревоженно проговорил он, а она не смогла сдержать смех. – Нет, серьезно, я пришлю тебе фотку.

– Только без обнаженки, я тебя умоляю.

– Ну а какой смысл присылать друг другу свои фотографии без обнаженки? Это ведь пустая трата пикселей, расточительство в чистом виде!

Дейзи снова тихо рассмеялась, отведя динамик подальше от губ, хотя Пит в любом случае прекрасно знал, что она смеется.

Это, в каком-то роде, являлось его вечной миссией. Невидимой кистью он всегда умудрялся рисовать улыбку на ее лице. И это была не та ухмылка, которую она демонстрировала, чтобы никто не заметил ее разваливающийся на части мир, это было что-то, имеющее очень чистое, совершенное начало. То, что слабо, но пробивалось сквозь темноту, затопившую ее изнутри.

Ей иногда сложно было поверить в то, что Пит действительно существовал. Она не была по-настоящему уверена в том, что понимала, кто он такой, на самом деле. Он был ее мальчиком-загадкой, всегда представал перед ней таким, каким должен быть, каким она хотела его видеть, в каком она отчаянно нуждалась. Но каждый раз, когда она пыталась узнать его, едва услышав его бархатный голос или увидев его яркую улыбку, заставлявшую что-то в ее желудке переворачиваться, ей всего казалось достаточно. Каким бы он ни был, по крайней мере, он у нее был, и она не имела права жаловаться.

– С каких это пор ты занимаешься беспричинной меланхолией? У тебя новое хобби?

– Я тут подумала...

– О нет, после этого обычно ничего хорошего не случается.

– Ты заткнешься наконец? – не выдержала она, напугав при этом задремавшую у нее на коленях собаку. – Думала умотать в Сингапур, вообще-то. Я еще ни разу там не была. Как тебе идея?

– От чего бежишь на этот раз? – нисколько не удивленным тоном спросил он.

– Почему я обязательно должна бежать от чего-то? – закатила глаза она. – Может, я бегу к чему-то?

– За все те годы, что я тебя знаю, единственное, за чем ты бежала, были пончики с глазурью в столовой и Мэнди Трэвис, которая покромсала твою майку с ACDС.

– Не смей припоминать мои школьные годы, это низко с твоей стороны, – горько рассмеялась она, вспоминая свои буйные проделки в старших классах.

– Это ты не смей занижать значимость того дня! У меня до сих пор хранится видео с вашей дракой. Я частенько его пересматриваю, когда блокируют канал с порно...

– Боже! – сморщилась она, хотя не смогла подавить в себе странное трепещущее чувство, барахтающееся где-то в стенках желудка.

Это щекочущее ощущение порождало мурашки по всему ее телу и снова возвращало лучезарную улыбку на лицо. Это была радость. Давно ушедшее от Дейзи чувство эйфории и беззаботности.

Пит.

Он дарил ей радость с такой легкостью и непринуждением, что со временем она и вовсе пугала ее. Поэтому они и не могли находиться вместе слишком долго.

Ее дни умирали. Завтрашние сутки готовы были раствориться в воздухе так же, как и вчерашние, и она просто не могла похоронить Пита в одном из прожитых ею дней.

Поэтому она и бежала. Она всегда бежала, но не ради себя – ради других, ради тех, кто еще не превратился в пустые воспоминания.

– Не увлекайся там с самобичеванием, хорошо? У тебя плоховато со знанием меры, ты точно додумаешься до какого-нибудь оригинального способа самоубийства.

– Это комплимент?

– Я серьезно, Дейз. Не хмурься, говорят, от этого морщины появляются. К сорока годам будешь походить на шарпея.

Пит ее не осуждал. Он не противостоял ее неожиданным порывам, не боролся с ее дурными привычками и не обижался, если она куда-то исчезала. Для него она была многоуровневой игрой, тенью, которую нужно поймать. Он знал, что этого не случится в ближайшее время, но однажды он вцепится в нее так сильно, что она уже никогда не сможет сдвинуться с места, прикованная к нему одному.

– У меня вопрос. – крепче сжимая в руке телефон, выдавила она.

– Я слушаю.

– Глупый вопрос.

– Я и не надеялся на другой. – усмехнулся он, снова прерываемый долбящей музыкой на заднем фоне.

– Ты в меня веришь? – почти прошептала она, рассеянно пропуская холодный песок между трясущимися пальцами. – Веришь, что я смогу все исправить?

Пит молчал. Она успела предположить худшее и уже собралась бросить трубку, как вдруг последовал его ответ:

– Ты ничего не исправишь, Дейз. Тебе нечего исправлять. Твой авторитет девочки-катастрофы – просто иллюзия, в которую тебе самой хочется верить.

– Я наломала дров, Пит. Кайл меня ненавидит.

Парень рассмеялся на том конце провода, в то время как она еле сдерживала слезы.

– И что смешного? – нахмурилась она.

– Кайл не ненавидит тебя. На самом деле, он тебя уже третий день ищет, бедняжка. Вы с Кайлом...вы совсем другая история, понимаешь? По отдельности вы больные шизики, у которых с головой не в порядке, но только запри вас в одной комнате, как вам становится легче. Поэтому ты и приезжаешь домой, да? Вы лечите друг друга, собираете друг друга по кусочкам, чтобы потом можно было ломаться дальше. Ненависть – не ваша стязя.

– Я не хочу его потерять, Пит. Зря, наверно, я приехала, нужно было драть когти, пока была возможность.

– Ты превратилась в такую самоедку, аж тошно. Встряхнись, ты слышишь меня? ПОДНИМАЙ СВОЮ ЗАДНИЦУ И ВАЛИ В СЭИНТ-ПАЛМЕР! – громко заорал он, срываясь на смех.

– Я слышала тебя буквально из Питтсбурга, осел. Спасибо за кровь из ушей!

Он снова рассмеялся, и она представила, как он сидит рядом и сканирует ее своими искрящимися глазами-хамелеонами, которые никогда не бывают какого-то одного-единственного цвета. Она хотела чувствовать, как его крепкие руки прижимают ее груди, как это было каждый раз, когда ей нужна была поддержка, как длинные музыкальные пальцы перебирают вьющиеся рыжие локоны, как он прячет белозубую улыбку в ее макушке.

– Я скучаю, мистер Питтсбург. – вздохнула она под усталое сопение лежащей рядом дворняги.

– Мы еще обязательно увидимся, – пообещал он.

– Да, конечно, увидимся... – кивнула головой она, чувствуя, что они встретятся только если произойдет либо что-то очень хорошее, либо что-то очень плохое. У них так всегда

Они поговорили еще совсем немного, а затем попрощались. Дейзи чувствовала в груди легкость и тяжесть одновременно.

Снова потянувшись к рюкзаку, она достала оттуда сверток косяка, который успела достать утром у местного барыги. Разделавшись с сендвичем собака заерзала рядом с ней и подняла голову, сонно зевая. Бездонные карие глаза с интересом уставились на нее и конец свертка, который Дейзи вот-вот собиралась зажечь.

– О нет, дорогая, – покачала рыжей головой девушка, погашая пламя зажигалки. – Тебе с этим лучше не связываться. Моя история началась точно так же. С этого самого взгляда. – мрачно выдала она, крутя в руках тоненький сверток.

Неожиданный приступ ностальгии застал ее врасплох, и стыд наряду с одиночеством пробрали ее до самых кончиков пальцев.

– Это всегда разные истории. Но одинаково грустные, как ни глянь. – печально улыбнулась Дейзи, гладя ее по взлохмаченной макушке. На самом деле, она никогда не могла понять, где было начало ее истории, и где может быть ее потенциальный конец. Она была выброшена дрейфовать бесконечной вырванной серединой, обрывками фраз и глухих беспомощных звуков.

Ей еще предстояло найти себя в этом мире,.

Она устремила взгляд на небо, которое уже, наверняка, устало видеть ее одну, без цели слоняющуюся, где попало. Она и сама устала видеть себя такой.

Собака тихонько заскулила рядом с ней. Дейзи посмотрела на нее, оторвав взгляд от свертка.

– Знаю-знаю, – простонала она. – Пора завязывать.

Если однажды и должен был наступить момент, когда ей пришлось бы изменить свою жизнь, то это именно он и был.

Собрав волю в кулак, она смяла в руке сверток и выбросила его в песок.

Глава 15.

Дейзи не появлялась дома уже три дня. Мы с Лилиан не знали где она, как она или с кем. Она снова сделала это. Просто испарилась.

– Я обшарил весь город, а она, скорее всего, уже охотится на оленей с племенем пигмеев где-нибудь в Конго.

– Безбашенная у тебя сестренка, – сказал Дэнни, прикуривая марихуану. – Но зато секси.

Я противно сморщился, зажигая сигарету.

– Завтра приезжают родители. У нас итак не самые теплые отношения, если они прочухают, что Дейзи опять куда-то безвести пропала – Битва при Херонее на фоне назревающего скандала будет похожа на драку надувными мечами.

– Чуваки, разводите драму на «Шоу Опры», мы тут инструменты пытаемся настроить, – возмутился Бэмби, насилуя струны гитары.

Мы с Дэнни сидели с ногами на треснутом столе для пинг-понга, задвинутого в самый угол просторного гаража Бэмби, бас-гитариста группы с тупым названием «Либерти-Либерти». Он вместе с остальными участниками расположился около аппаратуры со звуком и настраивал инструменты.

– К Опре нужно тебе, Бэмби, объяснишь ей, почему все твои друзья хранят под кроватями надувных кукол, а ты чехол из-под гитары, – ухмыльнулся Дэнни.

Бэмби запульнул в него медиатором.

– Мало того, что моя двинутая семейка собирается в фамильном гнезде, так еще и наркозависимая сестренка куда-то пропала. Твою мать! – я в отчаянии пнул стоящую рядом колонку.

– Не порть инвентарь, придурок, – крикнул мне с противоположной стороны гаража Лиам.

– Он все равно краденый, – сказал я.

– А ты попробуй поморозить себе задницу на холоде четыре часа, в ожидании, пока у какого-то мужика не разорвет мочевой пузырь, чтобы стащить все это добро, вот тогда хоть в щепки тут все разламывай.

В гараже было так накурено, что лицо Лиама потерялось в бесконечных клубах дыма. Бэмби не сильно заботился о поддержании здесь чистоты. На всех стенах были понавешаны изодранные постеры с рок-группами восьмидесятых, в основном Guns N’ Roses и Металлика, в углу притулился разобранный горный велосипед, который никто никогда уже не починит, там же друг на друга были навалены старые книги, которые отец Бэмби безуспешно пытается продать на блошином рынке, в понаставленных на каждом шагу пластиковых контейнерах валялись куски альпинистских веревок, банки с мутными жидкостями, машинные запчасти и инструменты с таким слоем пыли и моторного масла, что даже смотреть было больно.

Бэмби достал нам бутылку дешевого пива, которое уже нагрелось под освещением чуть мутных от слоя грязи галогенных ламп.

– Мне с мамашей вообще придется ехать в дом престарелых к нашей дряхлой тетушке. У нее Аспергер или что-то в этом роде. Считай, ты везунчик, – сказал Дэнни.

– Мама еще до развода как-то подожгла все научные книги отца, из-за того, что он слишком много времени проводил в своем кабинете.

– Ну а ты еще удивляешься, что у тебя сестра психичка. Вся в мамочку.

Бэмби присел на теннисный стол рядом с нами и перетянул у Дэнни завернутый косяк.

Я резко вздохнул и зажмурился, пытаясь сосредоточиться на чем угодно, кроме дозы наркотиков прямо у меня перед носом. Мне вспомнились лиловые синяки на руках Дейзи и незажившие следы от уколов. Все тело от этого пробрала дрожь.

Дэнни рядом поспешно потушил недокуренный сверток и сочувствующе сжал мое плечо. С мукой проглатывая пиво, я пытался сосредоточиться на происходящем в гараже.

– Мою бабулю сексуально привлекают кусты гортензии. Что вы вообще знаете о психичках, – стенал Бэмби.

– Знаю, что у меня их скоро будет полный дом, – горько усмехнулся я.

– Не дай бог у всех совпадает менструальный цикл. – Бэмби перекрестился.

– Тебе опять нужны транквилизаторы? – спросил у меня Дэнни.

– Да, желательно лошадиной дозы, и к завтрашнему дню, – я протянул ему шестьдесят баксов, надеясь, что этого хватит.

Да, я теперь могу вступить в клуб тех безответственных мамаш, которые усыпляют своих детей таблетками, чтобы засранцы наконец-то угомонились. Скажете, это незаконно? Я лучше отмотаю срок в тюрьме, чем еще хоть раз отсижу семейный ужин.

– Все будет, Джо не подведет.

– Его зовут не Джо, чувак, – хохотнул Бэмби.

– А мне плевать, – Дэнни тоже отрывисто рассмеялся.

Все знали, что наркодиллера Джо зовут не Джо, и всем было плевать.

– Может, сбежать? Я удавлюсь, если отец еще хоть раз заведет лекцию о том, что я не использую мозги на полную катушку.

– Так он же прав, – хмыкнул Бэмби. – Ты школу мог закончить еще классе в шестом, так какого черта все еще тухнешь тут?

– Потому что люблю перечить папочке, – усмехнулся я. – Он бросил меня.

– Мой отец тоже меня бросил, – пожал плечами Лиам, подходя к нам. – Свалил и даже тостер прихватил. Надеюсь, поджарил на нем свои яйца.

– И меня отец бросил, – сказал Дэнни. – Я тогда еще даже ползать не научился. Многих отцы кинули, да и матери тоже. Но твои предки хоть каким-то боком пытаются втиснуться в твою жизнь. Так что не будь кретином и хватит строить из себя обиженную принцессу.

Это было сказано мне без осуждения или раздражения в голосе. У Дэнни была эта способность в нужных ситуациях выключать режим плэйбоя-ублюдка и говорить по существу.

Бэмби начал рассказывать, как его бабушку замели копы за то, что она устроила прилюдное соитие с кустом гортензии, когда я снова взялся за теплое пиво и принялся пить, потому что еще более дерьмовой мою жизнь способен сделать только дряной алкоголь.

Тем же вечером я сидел у себя в комнате и пытался сосредоточиться на домашнем задании по экономике, несмотря на то, что порядочно пьяный мозг искажал любую картинку, и конспекты расплывались перед глазами.

Я отчаянно моргал, надеясь привести мозги в порядок, когда дверь в мою комнату приглушенно скрипнула и открылась.

На пороге оказалась Дейзи. Уже в другой одежде, но все в том же красном пальто и с набитым до отказа рюкзаком.

Мы в молчании сверлили друг на друга взглядом с минуту.

Сестра заговорила первая:

– Пошли прогуляемся.

У экономики сегодня явно не было шансов. Я стянул пальто со стула, и мы с Дейзи вышли из дома.

Холодный ноябрь растерзал последнюю листву на деревьях и оставил ее гнить на земле. Все дома погрязли в ауре ожидания Дня благодарения, я почти чувствовал запах жареной индейки и смех счастливых семей у зажженного камина. Хотелось блевать, и это даже не от дерьмового гаражного пива Бэмби (хотя, может быть, и от него тоже).

Мы с Дейзи добрели до парка Святого Людвига и уселись на ближайшую лавочку, не занятую лижущей друг друга в порыве страсти парочкой.

– Вон то созвездие похоже на кусок дерьма, – сказал я, ткнув пальцем в небо.

– Там даже нет звезд, Кайл.

– Оу.

– Ты пьяный? – догадалась сестра.

– В меру.

– Значит, очень?

Я кивнул.

Дейзи потянулась к моему лицу, чтобы стянуть очки с глаз, но я увернулся.

– Око за око, Кайл. Ты видел мои шрамы, теперь покажи свои. – сказала она и быстрым движением все-таки стащила очки.

Я знал, что был похож на недельный окоченевший труп. Но она не издала этот удивленный звук, который вырывается у всех, кто видит мои воспаленные глаза, расширенные зрачки, отяжелевшие веки и мертвецки-серую радужку вокруг зрачка.

– Ты такой лицемер, – беззлобно заявила сестра. – Тычешь мне в лицо моими проблемами, а свои прячешь под очками?

– Ты меня раскусила. – кивнул я. – Что дальше? Возьмемся за руки и канем в небытие?

Вздохнув, Дейзи откинулась на спинку скамейки.

– Если бы мы с тобой висели на краю обрыва, и родители могли спасти только одного, кого бы они выбрали? – спросила она.

– Избавились бы от обоих и потребовали моральную компенсацию.

– Динь-динь-динь! – просигналила сестра, подтверждая мой верный ответ. – Я бы их не осуждала, а ты?

– Только если бы запросили слишком маленькую неустойку, – я вытащил сигарету и закурил.

Хоть меня и немного мутило, без очков было не так уж и ужасно. Мир затуманился, все вокруг качалось, зато не было шума, болезненных вспышек-воспоминаний и дыры, съедающей меня изнутри. Все по волшебству отключилось.

– Все кажется легче, правда? – Дейзи не улыбалась мне, а дырявила взглядом облепленную голубями лавочку напротив нас. – Напиваться до беспамятства гораздо проще, чем осознавать суровую реальность. Я тебя понимаю.

Дейзи рассмеялась, увидев мое настороженное выражение лица.

– Не переживай, не так уж мы и похожи. Тебе еще напиваться и напиваться до моего состояния. Но я была там же, где и ты сейчас. Тоже не понимала ни себя, ни остальных. И решила сбежать. И ты тоже бежишь. И так быстро приближаешься к самому краю пропасти, что скоро соскользнешь в нее, Кайл. – вздохнула она. – Посмотри на меня. Я убежала уже так далеко, но так ничего и не нашла. И в итоге совсем потерялась. И я ищу дорогу обратно, пытаюсь проникнуть в тот покинутый мир, от которого ты бежишь. Но это как вагон в метро – я встала, и мое место уже занял кто-то другой. Остается только выйти и ждать следующего поезда.

– И сколько судебных заседаний нужно пройти, чтобы прийти к такому выводу? – на всякий случай спросил я.

– Тебе, надеюсь, нисколько. – все-таки улыбнулась сестра. – Не знаю, за чем именно я гналась, но я этого нигде так и не нашла. Может, хоть разок стоит остановиться и оглянуться назад. Вдруг это нечто у меня прямо за спиной.

Я зажмурился и сосредоточился, чтобы посмотреть на сестру такой, какой она себя действительно чувствует. Когда я открыл глаза, Дейзи вдруг стала промокшей и дрожавшей, ее замерзшее, трясущееся тело тянулось к источнику тепла. Макияж сестры потек, ресницы слиплись от слез, которые она неизменно прятала за автоматическими улыбками, между ребер билось ее еще почти целое набухшее сердце, и я увидел, как она с трепетом берегла и сражалась за каждый его стук. В вечном круговороте, куда ее затянула жизнь, моя сестра искала пристань, где сможет обрести спокойствие, просохнуть и согреться.