Текст книги "Время ереси (СИ)"

Автор книги: Deila_

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 29 страниц)

Рагот остановился у магической печати и подозрительно вгляделся в начерченную на камне пентаграмму. Силгвир не знал, что он видит – может, ощущает волшебную преграду? Сам он ничего не чувствовал, проходя по тусклой звезде, чудом остающейся незаметенной снегом, и сжульничал, когда Фаральда потребовала от него выполнить любое простейшее заклинание: Крикнул на печать, и это сошло за магию.

– Детские игры, – неодобрительно пробурчал Рагот, щелчком отправляя в согласно вспыхнувшую печать магического светляка. – И эта защита охраняет величайшую крепость магов Севера?

– Она просто для того, чтобы не пропускать горожан без ведома и согласия магов, – пояснил Силгвир. – Чтобы в Коллегию могли беспрепятственно пройти только обладающие даром.

– Глупость. Все обладают даром, иначе бы они не ходили по земле, – коротко отрезал драконий жрец, но пояснить свою мысль не удосужился, а лучник не стал расспрашивать.

Винтерхолдский мост, ведущий над морем из города в Коллегию, Силгвир всегда предпочитал проходить быстро. Очень быстро. Слишком уж жестокими были здешние ветра, налетающие с Моря Призраков, а мост давно уже был не в самом безопасном состоянии. Не то от штормов, не то от времени, не то от еще каких «неудачных экспериментов» кое-где мост был словно обгрызен крысами: он сохранял цельность, но оступиться на оставшейся каменной нитке из-за неожиданного порыва ветра было слишком легко.

Рагот шёл спокойно, не обращая внимания на ветер, пусть даже в его долгих взглядах на величественную громаду Коллегии Силгвир угадывал скрываемое любопытство. У самого окончания моста, уже вступая под арку врат, драконий жрец замедлил шаг.

– В честь кого воздвигнута эта статуя?

Поток лазурного света, бьющий в небо, озарял гигантскую статую мага во внутреннем дворе – но, вопреки этому, лицо легендарного основателя Коллегии всегда оставалось скрытым.

– Это Шалидор, древний нордский маг.

– О нем я читал в книгах эльфа-волшебника, – кивнул Рагот. – Великий маг Шалидор, основатель Винтерхолда, окруженный легендами, как Дибелла мотыльками… ложь и домыслы хвастливых летописцев. Винтерхолд не был основан Шалидором. Но это место вполне может быть его заслугой, в мои времена Коллегии ещё не существовало.

– Здесь его почитают, – пожал плечами Силгвир. – Пошли уже внутрь, холод здесь невыносимый. Хочешь увидеть комнаты магов, Главный Зал, или, может, сразу библиотеку?

– Теплолюбивый эльф, – почти дружелюбно фыркнул атморец. – Покажи мне Главный Зал и библиотеку. Чужие жилища меня не интересуют.

Силгвир с облегчением юркнул за высокие двери, ведущие в Главный Зал. Здесь ворота, несмотря на устрашающе-массивный вид, легко поддались бы даже ребенку – как с гордостью обмолвился однажды Сергий, этому зачарованию Перышка почти не нужно обновление, хотя оно исправно служит уже многие десятки лет. Тепло, излучаемое внутренними голубыми огнями Коллегии, тут же согрело босмера сквозь промерзшую походную одежду.

Главный Зал Коллегии не зря назывался главным. Вступая под своды величественной крепости-замка Шалидора, Силгвир ощущал благоговение сродни тому, что испытывал в давно забытом живыми Скулдафне – и что золотым хмелем разлилось по жилам в пиршественном зале Совнгарда. То было восхищение перед бессмертным, созданным бессмертными; это восхищение заставляло замереть дыхание и застыть в холодном очаровании разум.

Но Коллегию выстроили живые. Коллегию выстроили люди.

И она была триумфальным монументом людей, каким не была даже легендарная Башня Белого Золота.

После того, как из Главного Зала исчезла гигантская сфера Ока, туда вернулся привычный распорядок занятий. Деревянные скамьи для учеников, как и прежде, были расставлены по одну сторону колодца энергии, преподаватель же стоял по другую, освещенный спокойным голубым сиянием. Ведущий сейчас лекцию Толфдир, не прерываясь, кивнул Силгвиру в ответ на приветственно поднятую руку, и охотник скользяще пробежал взглядом по спинам учеников перед старым магом. Многих он узнал даже так, но почти сразу же замер, настороженно вздернув кончики ушей.

– Наконец я вижу достойного человека, а не мера, – тихо пробормотал Рагот, глядя на архимага. – И здесь всё равно больше эльфов, чем стоило бы пустить.

– Тихо, – прошипел босмер сквозь зубы. – Лестница справа, в Арканеум, наверх.

Хвала небесам, драконий жрец не стал спорить и послушно исчез в правом проходе. Сам же Силгвир бесшумно скользнул вперёд, оставаясь незамеченной тенью у колонн, чтобы разглядеть получше то, что его встревожило.

Высокий эльф в униформе талморского офицера, стоявший чуть поодаль и внимательно слушавший лекцию, дал ему несколько секунд рассмотреть себя, после чего повернул голову, молниеносно ловя взгляд Силгвира. Тот даже не стал отворачиваться и делать вид, будто не рассматривал талморца – судя по науке, приобретенной в Гильдии воров, альтмер явно был профессионалом, раз так легко и ловко подловил его.

Отступив за колонны, чтобы не мешать лекции, альтмер неспешно двинулся в его сторону, и Силгвир, сочтя приветствие необходимым после подобного начала знакомства, направился ему навстречу. Вблизи офицер оказался непохож на Анкано – породистое симметричное лицо было практически лишено врожденных черт надменности или презрения ко всему вокруг, чем с излишком одарил Коллегию бывший советник. Силгвир смотрел на него без страха и без неприязни, как смотрел на всякого своего противника.

Кем бы ни был враг, если он стал или станет твоим врагом – он должен быть достоин тебя. Хороший охотник уважает Жертву, Братьев-по-Охоте и саму Охоту; презрению в ней нет места.

Альтмер слегка поклонился, изящно и ровно с той долей уважения, что приличествовало выказать талморскому офицеру при знакомстве с не талморцем, и Силгвир, оценив этот жест, ответил более простым поклоном. Уголки губ высокого эльфа одобрительно дрогнули.

– Доброго дня, незнакомец. Я вижу, ты не впервые в Коллегии Винтерхолда, – голос у него тоже был приятный – мягкий, как у многих высоких эльфов, но при этом не сочащийся ядовито-сладким медом. Этот мер слишком многим к себе располагал с первого же слова.

Такая добыча опасна.

– Так и есть, – ответил стрелок. – Я не обучаюсь волшебству, но здешняя библиотека дала мне многое. Взамен я помогаю магам Коллегии, когда им это нужно.

– Тогда, должно быть, я говорю с Силгвиром, прозванным Довакином. Это большая честь. Моё имя Вираннир, и я искренне рад тому, что архимаг Толфдир согласился сотрудничать с Талмором и принять талморского офицера в Коллегию.

– Я сомневаюсь, что талморские маги могут найти новые знания здесь, – Силгвир повернул голову в сторону студентов. – Коллегия обучает только тех, кто почти не умеет колдовать.

– Вы ошибаетесь, – спокойно возразил Вираннир, – обмен опытом и знаниями полезен для всех. Мне позволено временно преподавать здесь, поскольку я являюсь специалистом по теоретическому Изменению. В данное время Коллегия объединила в себе три магических школы: исконную нордскую, сиродильскую и алинорскую, что само по себе поразительно.

– Сиродильскую? – прищурился Силгвир. Вираннир мягко улыбнулся, отчего его золотые глаза словно засветились изнутри теплым алинорским солнцем.

– Да. Чтобы не вызвать политического обострения, Коллегия приняла в свои ряды двух специалистов – меня и мою имперскую коллегу, Циссию Терес. Признаться, это восхитительный случай для всех интересующихся нашей наукой.

Силгвир с тоской вспомнил о Нелоте. Вот уж Тельванни воистину почувствовал бы себя в своей стихии, окунувшись в политическую борьбу. Босмер же, хоть и вынужденно участвовал в непрекращающейся грызне трех сторон за северную провинцию, старался держаться от нее в стороне: после долгих бесед с Делвином Меллори и Мерсером Фреем в Гильдии воров он приобрел более четкие представления о влиянии и возможностях политики, от которой был довольно далек.

И после этих бесед захотел стать ещё дальше.

– Но я не смею более отвлекать вас от дел, – Вираннир вновь легко поклонился, прижав правую руку к груди. – Да направит вас свет Аури-Эля.

Силгвир постарался ответить столь же почтительно, хотя отчетливо осознавал, насколько дикарскими должны казаться его манеры офицеру-альтмеру. Он готов был поклясться, впервые в его жизни талморский юстициар (эмиссар? советник? какую должность занимал Вираннир на самом деле?) был столь уважительно-вежлив и доброжелателен с ним. Обычно высокие эльфы чтили своим уважением только равных себе, а это значило – только высоких эльфов, и даже среди них далеко не каждого.

Вираннир вернулся на своё прежнее место, Силгвир же, убедившись, что внимание талморца сосредоточено на лекции, нырнул на темную лестницу, ведущую к библиотеке. Едва толкнув ведущую в Арканеум дверь, он с пьянящим удовольствием вдохнул царивший здесь запах старых пергаментов и бумаг.

На самом деле, он соскучился.

– Никаких книг для проходимцев!

– Ты смеешь оскорблять меня, бесправный выкормыш прогнившего до корней рода? Твоя кровь – унижение для моего меча.

Ураг в гневе затряс седой бородой. Силгвир мгновенно припомнил давнее предупреждение библиотекаря об атронахах и еще свежее в памяти предупреждение Рагота о жертвоприношениях. Отчаянно вопросив И‘ффре, каким образом можно было довести дело до боевой магии за несколько минут, босмер стремительно вклинился между разъяренным орком и гордо усмехающимся жрецом.

– Ураг, извини, пожалуйста, меня талморец задержал, – сообщил Силгвир, смело подняв глаза на орка. – Это… это маг с юга Скайрима, из Рифтена, он со мной. Что у вас случилось?

– Что случилось?! – громыхнул Ураг, сжимая кулаки. – Этот ублюдок пришёл сюда как к себе домой, а в ответ на моё замечание принялся за оскорбления! С каких пор ты приводишь в мой Арканеум рифтенских выходцев?!

– Малоково отродье, – презрительно процедил Рагот. – Кимеры побрезговали марать о вас руки и клинки, а твоему народу даже не хватило гордости хотя бы оборвать свой позор. Что этот червь делает в обители знаний Севера, Довакиин?

– Он здесь хозяин библиотеки, – не дав Урагу раскрыть рта, Силгвир повернулся к Раготу. – А ты здесь – гость. Как твои слова согласуются с твоей честью?

Глаза драконьего жреца сверкнули, но он не вымолвил ни слова – упрямо сжав губы, бросил последний холодный взгляд на седого орка, отступил к высоким стеллажам, расставленным вдоль стен. Ураг свирепо выдохнул в усы.

– Клянусь, Силгвир, мне захотелось намотать его потроха на вот этот подсвечник, – пробурчал старый маг, тяжело опускаясь за свой стол. – Не то он Шеогоратом поцелованный, не то… «малоково отродье», надо же! Уж не знаю, зачем ты его сюда привел, но только потому, что ты за него вступился, я не спустил его с лестницы по частям.

Силгвир горестно-понимающе приопустил кончики ушей.

– У нас с ним есть кое-какие общие дела, он мне помогает, а взамен попросил привести его в лучшую библиотеку Скайрима. Он тебя больше не тронет. Если бы не талморец в Главном Зале, я бы этого вообще не допустил.

Ураг фыркнул, впрочем, уже спокойней.

– Талморец, да. Советник Вираннир. Мало было предыдущего, которого после всего этого веником сметали в погребальную урну. Странный он, этот талморец, не цепляется ни к кому, вежливый всегда, мне принес парочку редких книг – с печатями алинорских библиотек, хмф. Не подделки, я проверил. Видать, Талмор старается после промаха с Анкано.

– А имперская магесса?

– Да. Толфдир согласился принять нового советника от Талмора только с условием, что будет принят и советник от Империи – сослался на нестабильную политическую обстановку в Скайриме. Эленвен немного пожужжала в письмах, мол, Талмор на одной стороне с Империей, но ей пришлось согласиться. Попробовала бы она не согласиться после Ока. А госпожа Терес… ну, Синод знал, кого посылать. Она ни талморцу, ни норду, ни самому Верховному королю, если б такой был, лишнего не позволит. Слухи пошли, мол, у неё есть связи даже при императорском дворе – не знаю, не проверял, да и кто проверит? Но оба советника своё дело знают, учеников учат, со здешними магами спорят до хрипоты. Бедняга Финис от госпожи Терес уже где только не прячется, – Ураг хохотнул. На явно непонимающий взгляд Силгвира он вполне спокойно, ничуть не понижая голоса, пояснил: – Синод запрещает практику колдовства и некромантии, а у нас, в Коллегии, этого почти и не стесняются. Ну, конечно, потомки покойных по голове не погладят за осквернение тел, поэтому редко кто хозяйничает там, куда заглядывают живые, но в остальном…

Стрелок бросил короткий взгляд себе под ноги, и Ураг кивнул:

– Именно.

Силгвир припомнил свои поиски Авгура в Миддене. Промерзшие подземелья были одним из наиболее странных – и страшных мест, где ему доводилось бывать. В такие места не заглядывают ревизоры и следователи. Все, кто был недостаточно силен или хитер, чтобы вернуться из Миддена живым, из него не возвращался.

Но и мёртвые не выходили за его пределы. Благодаря ли тому же самому колдовству, что подняло их из могильного снега?..

– Странный твой рифтенский знакомый, Силгвир, – внезапно и тихо сказал Ураг. – В одежде бродячего наемника, с краденым мечом, и магия в нём так и пульсирует – ярче, чем у здешних мастеров, а это знак либо недюжинного природного таланта, либо почти немыслимого для короткоживущего человека мастерства. Я бы сказал, что он и вовсе магией дышит. Твои дела с ним – это твои дела, но от таких людей, как он, Коллегия ещё ни разу добра не видела. Что ты от меня хочешь?

– Разреши ему брать книги из библиотеки, – так же тихо ответил Силгвир. Он не был удивлен, что Ураг распознал в Раготе сильного мага – старый орк был отнюдь не так прост, как вначале показалось ему, когда-то пришедшему в Арканеум неграмотным лесным охотником. Ураг гро-Шуб видел много за свою жизнь и научился замечать то, что пропускали поверхностные человеческие взгляды. – Если эти книги сюда не вернутся, я заплачу сколько ты скажешь. Обещаю. И… будь с ним осторожнее, чем сейчас.

Ураг прищурился, но не стал расспрашивать.

– Тебе могу посоветовать то же самое, Силгвир. Будь ты хоть трижды охотник на драконов, люди куда страшнее них. А теперь изволь дать мне вернуться к своим делам, Толфдиру нужна помощь с проклятой корреспонденцией.

Как только Рагот касался книг, мир переставал существовать для него. В этом он был схож с Нелотом. Силгвир помнил те времена, когда благоразумно не показывал данмеру-зачарователю найденных Черных Книг, пока не добивался всего необходимого: стоило Нелоту увидеть хоть какие-то неизвестные записи, как его глаза мгновенно зажигались вдохновенным маниакальным огнем вожделения. Отвлечь его внимание от артефактов Апокрифа возможным более не представлялось.

Силгвир успел обойти зал несколько раз, задерживаясь, чтобы рассмотреть и прочесть хотя бы первые страницы новых книг. Алинорские хранились поближе к Урагу, и орк свирепо фыркнул, услышав его просьбу посмотреть полученные от Вираннира книги, но посмотреть разрешил. Всё-таки суровый библиотекарь определенно питал к нему редкую приязнь еще с тех пор, когда затрещинами и беспощадной руганью учил его грамоте и основам различных языков Тамриэля.

Алинорский трактат об истории Школы Изменения лег на раскрытые ладони весомой тяжестью драгоценности. Искусно вделанный в кожаный переплет миниатюрный осколок теплого на ощупь камня от прикосновения зажегся мягким желтым светом, заставив засиять до этого тусклые золотые нити, что засверкавшими змейками сплелись в сложный узор-символ Школы Изменения: дерево, наполовину цветущее и наполовину засохшее.

– Камень малондо, – пояснил Ураг, пристально наблюдавший за знакомством Силгвира с книгой. – Сохраняет магию, не разрушается при разрядке. Лучше камней душ и даже айлейдских аналогов… давнее саммерсетское изобретение. Секрет изготовления, конечно, секретен настолько, насколько вообще возможно.

– Щедрый подарок, – пробормотал Силгвир, всё ещё не в силах отвести глаза от торжественно сияющего камня малондо. Воистину, достаточно было прикоснуться к одному только переплету книги, чтобы ощутить магию, которой была пропитана и жизнь, и культура высоких эльфов.

Он много слышал об Алиноре: о парящих над сверкающими водопадами мостах, о прозрачных и нерушимых стенах замков, о вечно цветущих солнечных землях островов, отделенных от склок материка солеными волнами океана. Но были ли это лишь сказки – или в них закралась и явь, он не знал; имело ли значение это вовсе для лесного эльфа?..

Осторожно открыв книгу и перевернув несколько страниц, он изумился легкой тонкости и прочности бумаги почти без пятен и неровностей. По белизне листов витой вязью струились ровные строки без единой помарки, без дрогнувшей линии. Книга воплощала совершенство; Силгвир подавил желание усмехнуться при мысли о вечно жаждущих новых знаний Искателях Апокрифа: верно, подобная драгоценность свела бы их с ума.

Бережно закрыв книгу, охотник вернул трактат Урагу – вовремя; когда он обернулся, Рагот уже ожидал его.

– История, – напомнил жрец, когда Силгвир подошёл к нему ближе. – Здесь много книг, чтобы разобраться в них самостоятельно, уйдет время – которого у тебя мало, Довакиин. Мне нужны летописи, хроники, а не инструкции для дураков, как зажечь лучину волшебной искрой.

– Я бы посоветовал тебе спросить у Урага, но… – беззлобно проворчал Силгвир, наметанным взглядом окидывая зал. Он помнил, где находились книги по истории Тамриэля и древних земель. Иронично, фыркнул бы Нелот: рядом с мифами и легендами.

Но старый Прядильщик в его памяти только хитро усмехнулся: что есть всё вокруг, как не пересказанная кем-то легенда?

– Я не стану ещё раз осквернять свой язык разговором с Ogiim. Орки, их называет люд, – презрительно скривился атморец. – После звериной крови мы не столь тщательно чистили клинки, как после мрази орсимеров. Даже племена эльфов отвернулись от них в естественном отвращении к их извращенному позору.

Силгвир перебрал в памяти знакомые ему истории об орках.

– Ты говоришь о Тринимаке, пожранном Боэтией? – неуверенно дернул ухом босмер, на цыпочках пытаясь дотянуться до высокой полки. Рагот молча протянул руку и вытащил нужный том из ряда книг, чем заслужил благодарный кивок.

– Я говорю о происхождении всего рода Ogiim. Тринимак-убийца своё заслужил, завистливый пёс, закованный в цепи своим собственным отцом. Став Малоком, он не мог более быть собой, и от его чести и гордости остались лишь исковерканные подобия, мысль о которых вызывает желание омыться. Не он в том повинен. Но его последователи, те, чья вера позволила Тринимаку быть в Сером – своим предательством, своей трусостью, своим слепым упрямством они опозорили себя навеки. Народ Севера убивал их столько, сколько я помню, – а я помню историю Скайрима с того момента, как ступили на берег Taazokaan первые сын и дочь Атморы и до тех пор, как яд заставил меня уснуть на пути в Совнгард.

Силгвир не счёл нужным отвечать. В сущности, он не знал, что ответить. Но всё же пробормотал негромко:

– Прошли уже тысячи лет с тех пор.

– Время не стирает ни честь, ни позор, маленький эльф. Стоит Дракону развернуть кольца, и время перестает иметь значение. Для тех, кто смотрел хоть однажды в рассветный зрачок Свободного Ака, нет ни прошлого, ни будущего: они знают, это лишь ловкая выдумка Лхана, милосердно позволяющая нам быть и быть-собой.

Силгвир молча положил на стопку книг, высящуюся в руках Рагота, ещё один том имперского исследования древних Эр. Он питал слабость к имперским исследованиям: они были наиболее практично и ясно изложены, а в сравнении с эльфийскими трудами и вовсе были наслаждением для непривычного к излишне вычурному слогу ума.

– Я договорился с Урагом, он разрешит взять книги из Арканеума. Верни их, когда закончишь, они всё-таки принадлежат Коллегии.

– Я не занимаюсь воровством, эльф, – надменно бросил драконий жрец. – И это место пробудило моё любопытство. Норд, соседствующий с орком – это воистину чудное зрелище, которому я бы ни за что не поверил в дни Исграмора. Я видел здесь и эльфов – высокородных, близких первым пришедшим на эту землю. AhzidAl Sonaaksedov, обласканный Джуналом искусник, прошел множество земель, чтобы обучиться магии иных народов – здесь же они собраны воедино?

Силгвир развёл руками. Он едва ли мог оценить ценность знаний о магическом искусстве, собранном в стенах Коллегии Винтерхолда.

– Я не думаю, что кто-то здесь сможет запретить тебе бродить по Коллегии, – честно сказал босмер, прямо глядя на Рагота. – Но будь осторожен. Даже Ураг заметил твою необычность, а сейчас здесь находятся маги-советники от Империи и Талмора, и по крайней мере один из них – специалист своего дела, каким бы оно ни было. Если они узнают, кто ты… я даже не знаю, что за этим последует.

К его удивлению, Рагот вполне серьезно кивнул.

– Я понимаю твою тревогу. Благоразумие не изменило мне настолько, чтобы я рисковал столь многим из-за одного лишь любопытства. Pahsu, Dovahkiin. Я буду придерживаться твоих слов о Рифтене. В мире всегда хватает не желающих раскрывать своё прошлое.

– Тогда пойдем, – согласно кивнул Силгвир, забирая часть книг из рук Рагота. – В Коллегии живут лучше, чем в городских домах… намного. Когда я в последний раз здесь бывал, в Зале Достижений оставалось достаточно пустых комнат, думаю, Толфдир не пожалеет для тебя одной из них. А, и сам он, наверное, больше не живет вместе со студентами… хотя ему нравилось там. Видишь ли, не так давно здесь произошла странная история…

Видеть Силгвира, к его удивлению, маги Коллегии были рады. Даже, пожалуй, слишком рады. Охотник справедливо подозревал, что добровольное заключение в стенах вечно снежного Винтерхолда не идет им на пользу, но определенно шло на пользу ему самому: он сразу же оказался в курсе последних новостей, слухов и сплетен. От внимания одиноких эльфийских леди из числа учениц его спас верный Энтир, некогда нашедший в Силгвире родича не только по крови, но и по духу. Скупщик и в целом местный делец достаточно привязался к магам Коллегии, но спокойно поговорить с собратом из теневой жизни за кружкой эля и для него было божественным облегчением.

Энтир в подведении итогов всему, что успели наговорить эльфийские леди, был краток и безжалостен: политика Толфдира перевернула устоявшийся порядок вверх дном.

Во-первых, Коллегия Шепотов писала кипятком, поскольку приглашенная в качестве советницы имперская магесса была членом Синода.

Во-вторых, в этом занятии к ним присоединился Финис Гестор, заявляющий то о свободе магии от варварских предубеждений, то о предвзятости заместителя-Древиса (поскольку тот данмер и против свободы магии в понимании Финиса), то о том, что покойный Арнел Гейн его протесты бы поддержал. Здесь Энтир выразил скромную надежду, что Финис не собирается на самом деле проверить, поддержал бы его Арнел или нет, поскольку тогда в Коллегию точно придут имперцы. В лице Легиона.

В-третьих, советнику Виранниру было в Коллегии очень непросто, и даже не из-за своей талморской униформы, но из-за юных дев-волшебниц, скучающих в холодном Винтерхолде.

В-четвертых, словесные дуэли Вираннира и Циссии Терес при своей безукоризненной вежливости накаляли обстановку до такой степени, что даже в холодном Винтерхолде становилось жарко, и все разумные существа стремились убраться подальше от опасной зоны.

На вопрос о том, как обстоят дела в Гильдии, Энтир ответил весьма уклончиво. Дела у Гильдии шли не слишком хорошо, но и не слишком плохо – во многом благодаря гражданской войне, однако же Мерсер обнаружил опасно близко подобравшегося к Гильдии давнего ее недоброжелателя, в связи с чем началось дэйдра разберет что.

В ответ Силгвир поделился последними новостями с Солстхейма, опустив эпизоды, связанные с Раготом. Энтир от души посмеялся над нелегкими миссиями Драконорожденного, порасспрашивал о Гловере, а в конце вполне искренне пообещал помощь, если таковая вдруг понадобится. Силгвир ответил тем же, поскольку вежливость обязывала, хотя как члена Гильдии воров обыкновенный приказ Мерсера обязывал его подчиниться куда сильнее вежливости. К счастью, Мерсеру до него дела почти не было. Таких воров, как Силгвир, в Гильдии хватало по всему Скайриму, а помощи в политическом плане от дикаря-Довакина можно было даже не ждать, что Фрей отлично понял после нескольких бесед с Драконорожденным.

Не были ни политика, ни воровство его призваниями, что поделать.

– От советников лучше держись подальше, – напутствовал его старший эльф, наливая себе ещё эля. – Они не Мерсер, вцепятся в тебя покрепче валенвудских клещей. Одно неосторожное слово – и ты либо последователь Талоса, либо талморский шпион, либо имперский угнетатель.

– Нелота на них нет, – буркнул Силгвир. Головная боль с Раготом, в разговоре с которым надо было тщательно следить за словами, чтобы не оскорбить его нежные чувства чести, религии и расизма, стала для него уже привычной и терпимой, но последствия неосторожного разговора с талморским офицером или имперской советницей могли быть куда масштабней и куда хуже одного разозленного драконьего жреца.

В Коллегии ему надо было пробыть ровно столько, сколько потребуется Раготу для удовлетворения своего любопытства. «Пробыть» означало также и «не спровоцировать конфликт с Талмором или Империей» и «предотвратить возможные жертвоприношения». Это было даже сложней, чем уговорить Нелота помочь с некромантией.

Ещё никогда прежде, кажется, Силгвир так отчаянно не молился И‘ффре в мирное время.

Несколько дней, а затем и неделя в Коллегии успокоили его. Как бы встревожены ни были сами здешние маги неожиданным изменением в привычном течении жизни Коллегии Винтерхолда, положение отнюдь не было столь напряженным, каким могло показаться.

За это время Силгвир успел побеседовать с многими давними знакомыми, а также прослушать несколько лекций советников скорее из любопытства по поводу самих советников, нежели магического искусства. Вираннир оставался неизменно приветлив и вежлив; Циссия Терес – о, Силгвир начал понимать, почему Ураг и остальные называли ее не иначе, как госпожа Терес. Госпожа Терес оказалась немолодой волшебницей-имперкой с уже пролегшим на прядях у виска серебром седины, и она могла бы с достоинством выступить в споре против Нелота, Рагота, Алдуина или лорда дэйдра, если бы ей пришлось, и не уступить до конца. Перед строгой официальностью и стальным взглядом госпожи Терес робели не только ученики – Толфдир шепотом и только по старой дружбе признался Силгвиру, что в дискуссии с советницей даже он чувствует себя не слишком уверенно.

Пожалуй, лучшего кандидата на роль имперского советника Коллегии не только Синод, но и вся Империя не нашла бы. В этом Силгвир отдавал им должное.

Рагот же умудрялся как-то получать нужную ему информацию, избегая опасных столкновений. Даже всеведущий Энтир только пожимал плечами на вопрос, где новый посетитель Коллегии проводит дни; ученики и мастера рассеянно отвечали, что был, спрашивал, интересовался, но ничего конкретного не говорил и куда делся – непонятно. Одна из взятых им книг вскоре таинственным образом оказалась на своём месте в Арканеуме незаметно даже для бдительного Урага.

Несмотря на любопытство, Силгвир здраво рассудил, что это не его дело. У древнего мага было достаточно трюков в запасе, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания; самому же охотнику нечасто выдавалось время заниматься самообучением. Он снова стал завсегдатаем Арканеума, каким был в Коллегии и до событий с Оком – правда, теперь им всецело завладели старые нордские мифы, которым Силгвир прежде придавал не больше значения, чем пьяным нордским байкам в тавернах.

Над книгами он сидел долго: прекрасная память позволяла ему запоминать прочитанное слово в слово, но прочесть эти самые слова, не всегда и написанные на тамриэлике, было нелегко для того, кто так недолго владел искусством грамоты. Чтение отнимало время, и Силгвир уже не раз подумывал о том, чтобы упросить Рагота взамен на какую-нибудь услугу показать ему, как лучше управлять временными потоками с помощью Голоса. Его и забавляла, и выводила из себя собственная беспомощность: он, Драконорожденный, разрываемый изнутри поглощенными душами с бессмертным драконьим опытом, так уступает обыкновенному человеку во владении Ту‘умом!.. Силгвир никогда не видел стыда в позднем обучении, и, будь он хоть немного уверен в том, что Рагот поможет ему, а не только обругает презрительно на драконьем, как обычно, уже попросил бы жреца хоть немного приоткрыть тайны мастерства Голоса.

В каменных стенах человеческих городов им определенно завладевала хандра. Только вольная охота могла оживить его, предоставить достойный вызов и непрекращающийся бой с целым миром вокруг. Силгвир отчаянно понимал тех лесных эльфов, что приносили собственные души в дар Хирсину: охоты никогда не бывает достаточно тем, кто испробовал ее настоящую. Только охота есть истинная жизнь. Только охота есть истинная страсть. Только охота есть истинный бой.

До безумия хотелось горячей крови.

Силгвир медленно спустился из Арканеума в Главный Зал, устало смаргивая холодный голубой свет, морской водой режущий усталые глаза. Здесь давно уже никого не было – над Винтерхолдом стояла глубокая ночь, и даже те бессонные маги, что были заняты своими исследованиями, занимались ими в своих комнатах.

Из магического источника струился бессмертный свет.

Босмер коснулся ладонями холодного камня колодца, окаймляющего источник; замер так, вспоминая загадочную сферу Ока, парившую в голубом сиянии. Одним Псиджикам, да, может, Анкано было известно, что такое Око Магнуса, но Анкано погиб, а Псиджики исчезли так же таинственно и внезапно, как и появились.

Найденные им древние тайны разрушались быстрее, чем он мог их разгадать.

Что-то коснулось его будто дуновением ветра совсем рядом, дрогнуло и замерло. Силгвир поднял голову, вглядываясь в неподвижный воздух, провёл рукой – неуверенно, осторожно, но его ладонь не встретила никакого сопротивления. Магия ускользала от него, бессильного ее коснуться.

Laas, выдохнул его Голос прежде, чем за ним успела мысль. И Голосу подчинилось пространство-время, позволяя слепому – увидеть.

– DovAhKiin.

– Рагот, – растерянно сказал Силгвир, глядя на невозмутимо сидящего на краю каменного колодца драконьего жреца. Вокруг атморца неподвижно парили книги. – Прячешься от чужих глаз в потоках времени?

Рагот пожал плечами.

– Люди мешают. Никто из них не способен заглянуть во время, даже те, что называют себя Изменяющими-мастерами. Не нужно даже стараться.

– А почему здесь? – недоуменно спросил Силгвир. Атморец вместо ответа зачерпнул горстью синеватый свет, предвечным сиянием легший на светлую кожу.