Текст книги "Время ереси (СИ)"

Автор книги: Deila_

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)

Одно он, правда, понял: Свиток ему Рагот читать не будет.

Драконий жрец наблюдал за ним, прислонившись к дышащей стене башни. Тель Митрин как-то примирился с чужаком, Силгвир не ощущал больше в живом доме яркой враждебности. Но и Рагот, судя по всему, стал обращаться с Тель Митрином поделикатней.

– Слушай, а Валок… он правда убил Мираака? – не выдержав, спросил Силгвир, связывая волосы в хвост. Рагот кивнул.

– Это была славная битва. Её отголоски летели по всему Скайриму, и мы Кричали им в ответ.

– Ты говорил, Валок не был одним из верховных жрецов. Мираак не представлял для вас большой угрозы?

Рагот задумчиво хмыкнул. Прищурился.

– Шла война, Довакиин. А война без полководцев идёт плохо. Мираак сманил нескольких жрецов на свою сторону: мы во многом следовали Дова, и обещания ещё большей власти, силы и славы пьянили многих, особенно во время предательств и унижений. Если я правильно прочел карты Солстхейма, гробницы Дукаана и Закриисоса всё ещё стоят на этой земле. Я был бы рад своими руками казнить Мираака, но я не мог уходить с поля боя, не мог позволить себе ни минуты слабости, равно как не мог этого никто из Совета Бромьунаара. Наша мощь, наша слава были основой силы наших войск. Но в Валоке не сомневался никто. Ни его юность – сколько было ему, меньше пяти десятков, – ни то, что он даже не владел маской, не было помехой. Хотя, конечно, Валок вышел на бой не один, с ним была армия и благословение каждого из Голосов Бромьунаара. За Солстхейм велась столь же отчаянная война, какая шла тогда за весь Север, но эта война решилась проще – одним поединком. И после него, пока правил здесь Валок, Солстхейм не знал горя… неужели всё это забыто теперь?

– Прошло четыре тысячи лет, – напомнил Силгвир. Рагот мотнул головой.

– Историю пишут победители, и даже то, что мы врезали в неё своими клинками, почти стерли прихвостни Харальда. Козьи дети. Я хотел бы увидеть этого ублюдка, что называл себя потомком Исграмора, корчащимся на воротах Бромьунаара, и годами мы длили бы его муку. Никакая месть не была бы слаще… но никто из нас так и не добрался до него, и, верно, сейчас его имя прославлено, как имя великого короля Скайрима.

– Ну, я об этом не знаю, – осторожно обнадежил его Силгвир. – Может, он тоже забыт. Вообще, почти никаких историй о том времени не сохранилось, а что сохранилось – поверь мне, страшных сказок о драконах и жрецах куда больше, чем о королях и героях-предателях.

Рагот посмотрел на него с отчетливым подозрением. Ему явно не верилось, что он может это слышать из уст эльфа-осквернителя. Силгвир, благоразумно решив не дожидаться обвинений в новой ереси, юркнул мимо атморца в дверной проход, осторожно отведя рукой свисающие в проем ветви.

– Будешь со мной завтракать? – спросил Силгвир уже оттуда. Тель Митрин был одним из немногих мест, где он мог не платить ни гроша не только за ночлег, но и за вкусную еду. Снега севера были отнюдь не столь щедры на угощения, как родные джунгли Валенвуда, где можно было пировать где угодно и вечно быть сытым собственной добычей.

– Я удивлен, эльф. Ты предлагаешь мне разделить с тобой трапезу? – подозрение прокралось даже в голос жреца. Силгвир едва не фыркнул от смеха.

– Ведь не только у северных народов на пирах забывают обиды и становятся верными друзьями? Совнгардских пиршеств не обещаю, но чай у Нелота вкусный, да простит меня И‘ффре…

– Я надеюсь, здешний волшебник варит чаи не из сумеречных жуков, как твой народ. Со времени моего пребывания в Валенвуде я обещал себе всегда заглядывать в кружку, прежде чем пить. Шорова борода, хоть бы ваши правители догадывались не наливать такое гостям…

Силгвир расхохотался, оборачиваясь.

– Так ведь самое же веселье в том, чтобы наливать это гостям! Первый Каморан не предложил тебе отведать запеченого айлейда с крылышками стрекоз?

– Айлейды сплошь кожа да кости. А стрекоз я не ем, – осклабился Рагот.

До тех пор, пока Силгвир не покинул родные края, он понять не мог, почему чужеземцы так странно относятся к Зеленому Пакту и Мясному Предписанию. Зелень была домом, живым и разумным, чувствующим и нуждающимся в равновесии, и народ лесных эльфов берег это равновесие верно и тщательно. Те, кто испытал на себе ярость Зелени, уже не мог о ней рассказать, и только Прядильщики с темными от затаенного страха глазами шептали истории о гневе леса.

Нарушители Пакта после смерти же уходили в Ил, и Силгвир своими глазами видел их, бесплотных духов, неспособных познать блаженство забвения. Впрочем, духи не жаловались, а порой и наоборот, были весьма довольны своей судьбой.

Но только в краях Валенвуда, где каждому охотнику вдоволь было добычи, земля была неприкосновенна. Сгоревшие поля и истерзанные редколесья Сиродила не могли приютить достаточно зверей, чтобы прокормить оголодавшую провинцию, и первые посевы после Великой Войны были куда скудней обычного. Там, в Сиродиле, Силгвир впервые нарушил Зеленый Пакт, решив, что лучше пусть после смерти будет бродить по джунглям вместе с другими призраками, нежели погибнет от голода сейчас.

В Скайриме, куда Великая Война не добралась, его мнение о происходящем вокруг не слишком изменилась. Норды, как и босмеры, были охотниками, не земледельцами – но в лютых северных холодах стоило использовать каждый дар природы, от жирных хоркеров до снежноягодника.

Силгвир, уже давно наметивший себе посмертную участь, решил, что следовать Пакту в Скайриме – последняя глупость. В буквальном смысле последняя, если кто-то в этих краях и впрямь решит не брать в рот ничего, кроме воды, крови да мяса.

А чай из корня трамы отзывался приятной пряной остротой на языке, которую вполне смягчали дорогие сладости с Ввандерфелла. Даже Рагот не сказал ни слова об эльфийских кушаньях, что значило немало.

– Ты не следуешь заветам даже своих богов, – неодобрительно заметил драконий жрец, глядя, как Силгвир вылавливает из своей чашки колючий лист.

– Я не обидел ни одно дерево в Валенвуде, – спокойно ответил эльф, подняв глаза. – Но если бы я следовал Зеленому Пакту здесь, я бы умер от голода. Может быть, ты и способен питаться одной магией, но я – нет.

– Люди потеряли многое, – задумчиво сказал Рагот, опустив чашку с чаем на стол. – Я задумался о том, как много забытых знаний сейчас храню я один. Скорби Морокеи не было бы предела. Morokei… верно, он и сейчас остается верным стражем Бромьунаара. Отворятся ли мне его ворота…

Силгвир замер на мгновение: синяя сталь маски сверкнула ему из памяти непреодолимым могуществом.

Он покачал головой, не глядя на Рагота.

– Он был заперт много лет… ну, несколько десятков лет – наверное, для вас это пустяки… в магической ловушке, поставленной архимагом Коллегии. Я убил его, чтобы достать посох Магнуса и спасти Коллегию от Ока.

Зрачки Рагота расширились. Атморец стремительно подался вперед.

– Ока?

Силгвир непонимающе кивнул.

– Да, Ока Магнуса. Экспедиция Коллегии нашла его в подземельях Саартала… оно было, похоже, запечатано там.

– Безрассудные глупцы, – сквозь зубы прошипел Рагот, – где оно сейчас?

– Псиджики забрали его. Но почему-то только после того, как оно едва не устроило в Тамриэле новый Кризис Обливиона.

Жрец устало выдохнул. Его плечи облегченно опустились.

– Псиджики. Это не так плохо, как дети Старой Мэри, но в их руках всё, что угодно, может кончиться катастрофой. Во имя богов, что было в голове у того, кто решил сунуться в Саартал, мамонтово дерьмо?! Я смирился с тем, что вынужден закрывать глаза на убийства, что ты совершил, но почему никто, ни единая живая душа не подумали о том, как же подобный артефакт оставили в руинах города, после Ночи Слёз, после того, как за него погиб целый народ? Или вы решили, что Исграмор случайно про него забыл?!

– Ну… маги, – неловко сказал Силгвир. На самом деле, ему было больше нечего добавить к этому объяснению. Оно говорило само за себя.

Рагот свирепо фыркнул.

– Маги!.. Капризные дети, не знавшие ни силы, ни платы за силу, ни дерзости вызова, ни крови, которой оплачивается эта дерзость! Мы боялись, что, даже заключенная под Саарталом, эльфийская тварь вырвется на свободу и принесет смерть всем, до кого сможет дотянуться, но чтобы наши потомки добровольно выпустили её!.. Только милостью Шора, воистину, ещё цела эта земля. Но, что же, теперь это головная боль Псиджиков. Возможно, я отчасти и рад этому, хоть мне и жаль, что наши усилия потрачены зря.

Драконий жрец, недовольно качнув головой, допил чай, не прикасаясь к морровиндским сладостям, и поднялся из-за стола.

– Поторопись, Довакиин. Крылья мотыльков трепещут всё быстрей, пуская рябь по всему Мундусу. Собери свои вещи; когда ты будешь готов, я открою портал к Валоку, а оттуда – куда ты скажешь.

В походный мешок Силгвир благоразумно положил побольше снеди, хоть и надеялся, что путь в этот раз будет пролегать по жилым поселениям. Без сожаления присовокупив к сухарям и батату сохраняемый до этого кошель с чистейшим серебром, Силгвир затянул горловину мешка и забросил его за спину.

Сквозь холщовую ткань почти осязаемо жглась стальным льдом маска Морокеи.

Рагот ждал его снаружи, у подножия башни. Почуяв остужающий соленый ветер с побережья, Силгвир с наслаждением потянулся, встречая его всем телом. Всё-таки даже дышащие башни Тельванни были совсем не такими, как валенвудские дома-деревья, где всегда пахло лесной свежестью и влажной древесной корой, а вместо магических огоньков ночью сияли живые светляки.

– Я слышу Валока в порту, – сказал Рагот. Его кожаная броня была тщательно вычищена и смазана, и ножны с атморским клинком висели на поясе, ожидая боя. – Ты готов, Довакиин? Я не буду открывать тебе порталы туда-сюда, если ты что-то забудешь.

– Я готов, – подтвердил Силгвир. Вопреки его ожиданиям, затягивающая всё вокруг дыра в пространстве открылась не под его ногами, а цивилизованно, в нескольких футах от него. Силгвир, зажмурившись от яркого сверкания, осторожно ступил в круговорот сливающихся в белый цветов – чтобы, открыв глаза, увидеть вокруг Воронью Скалу.

– Здесь придётся его поискать, – проворчал Рагот за его спиной. – Я посоветовал ему найти себе доспех понезаметней. Надо заглянуть к кузнецу.

Кузница оказалась закрыта, и Силгвир разумно предложил заглянуть вместо этого в «Пьяный нетч». Рагот буркнул что-то про то, что если Валок в тоске упился эльфийским самогоном, он собственноручно швырнет его в Море Призраков трезветь, но трактир явно был интересен и ему самому. Силгвир деликатно оставил это замечание без ответа, хотя справедливо полагал, что истинного норда в первую очередь надо искать там, где есть выпивка.

В тёмных углах трактира едва можно было разглядеть посетителей, и обыкновенное сонное жужжание разговоров немного успокоило Силгвира. Не тратя времени зря, он подошёл к Гелдису, скучающему за стойкой.

– А, Силгвир, – обрадовался данмер и потянулся за кружкой. – Вина?

– Мёда, – хмуро сказал Рагот за его спиной, прежде чем Силгвир успел ответить. – Какой дурак выстроил городской трактир под землей?

– У нас все так строят, – ничуть не удивился вопросу Гелдис, сноровисто наливая две кружки пепложгучего мёда. Силгвир из вежливости сделал несколько глотков, прежде чем отставить мёд в сторону.

– Ты не видел здесь светловолосого норда? Он ещё говорит так… странно.

– Как будто мало на свете светловолосых нордов, неспособных связать трёх слов, – хохотнул Гелдис. – Но если ты говоришь о том высоченном варваре, который пришёл сюда, потребовал бутыль лучшего моего мёда, взял её и ушёл, не заплатив ни гроша – будь добр, когда найдешь его, напомни ему, что, пока этот ворюга не вернет мне тридцать дрейков, я больше не налью ему ни ка…

Гелдис сдавленно закашлялся и беззвучно захрипел. Пальцы его бессильно вцепились в край стойки, царапая крепкое дерево.

– Ты оскорбил Валока, драконьего жреца и правителя Солстхейма, – бесстрастно произнес Рагот. – Ты, ничтожный червь из рода эльфийских потаскух, чей язык годится только на то, чтобы счищать грязь с сапог повелителей.

Гелдис попытался что-то сказать, но голос не повиновался ему. Под пепельной кожей отчетливо проступали багровые линии – не то крови, не то магии.

Силгвир отчаянно вцепился в Рагота.

– Отпусти его, – зашипел босмер, – слышишь, отпусти его, он не знал!

– За подобное преступление следует кара, – очень спокойно ответил Рагот. – Таков закон. Такова правда.

– Отпусти его, я приказываю тебе! Ты клялся мне в верности!

Драконий жрец посмотрел ему в глаза.

Безмолвное противостояние длилось меньше секунды, меньше удара сердца, и Силгвир ясно ощутил, что смотрит на свою смерть. Что то древнее и непостижимое для него, живущее за выцветшей радужкой глаз атморского правителя, всего лишь на одно мгновение показало себя – ему, и Силгвир всё равно что оказался один против снежной лавины, катящейся с Глотки Мира. Против чёрной волны крови, пожирающей самые громадные корабли.

Ещё мгновение – и она погребет его под собой.

– Кара – но пока не смерть, – сказал Рагот.

И отвёл взгляд.

Гелдис судорожно вдохнул, бессильно упав грудью на стойку. Алое сияние под его кожей, уже готовое вырваться наружу, медленно начало угасать.

– Сейчас я дарую тебе жизнь, ибо невежество этой эпохи способно стереть даже имя истинного правителя Солстхейма из памяти его жителей. В следующий раз я не буду столь милосерден, – безучастно произнес драконий жрец, обращаясь к трактирщику. Гелдис дернулся, мелко закивал.

– Я… прошу прощения…

– Мне не нужны твои извинения, раб, меня тошнит от них, – брезгливо бросил Рагот, отворачиваясь.

– Эй, маг, – тихо окликнул Рагота кто-то из полумрака глубины трактира. – Хорошо ли сидит на тебе броня?

Рагот подошёл ближе к говорившему и склонил голову, приветствуя его.

– Я доволен ею, – спокойно ответил жрец. Гловер кивнул.

– Славно. Твой друг – Валок, кажется – заходил ко мне. Я предложил ему лучший свой товар, но ему что-то в нём не понравилось. Я видел, он не так давно зашёл к Советнику Морвейну, может, ты найдешь его там.

– Обошлось без пыток? – поинтересовался Силгвир. Гловер только хмыкнул.

– Я осторожный и вежливый парень. И я видел его меч. Но ты лучше поторопись к Морвейну.

– Видимо, Валок бросил вызов правителю острова, – проговорил Рагот с явным пониманием. – Если на этой земле ещё верны законам чести, скоро Валок вернёт себе своё истинное звание. Впрочем, если даже правитель Солстхейма отклонит его вызов, он навлечет на себя несмываемый позор трусости, и Валок убьёт его всё равно.

– Пожалуй, мы и правда поторопимся, – пробормотал Силгвир. Он скользнул взглядом по всё ещё тяжело дышащему Гелдису, привалившемуся к высокому бочонку на стойке, чтобы удержаться на ногах, но не сказал ни слова. Рагот не удостоил данмера вниманием.

Ллерил Морвейн, немолодой рыжий данмер в роскошном меховом плаще, стоял у дверей своего поместья и был совершенно увлечен беседой. Высокий норд рядом с ним кивал в ответ на его слова.

– …твоё сочувствие вызывает у меня уважение, странник, и благодарность. Пусть моё удивление не оскорбит тебя: многие из твоего народа презирают эльфов и были бы рады нашим несчастьям, но я рад, что старая вражда наконец утихает.

– Все войны заканчиваются, благородный Советник, – спокойно ответил ему норд. – Лишь безумцы да одержимые битвами жаждут длить их веками. Я не считал себя никогда ни тем, ни другим, и я не желаю зла твоим людям, пока они придерживаются мира с моим народом.

– Это слова мудрого мужа, – согласился Ллерил.

– Vahlok, druv tinvakiil voth daar mulnudrog los ful… zodrem? – в голосе подошедшего ближе Рагота прозвучала нотка презрения. – Los daar heyvseziniil?

– Heyvsezini nidreh vos Zey krii ni vosodiik, – ничуть не изменив тона, ответил ему Валок. – Мне пора идти, Советник Морвейн. Пусть мой дар поможет твоим людям.

– Доброй дороги тебе, путешественник, – церемонно прижал руку к груди Морвейн. Он не узнал Довазул, сочтя его одним из старых языков Скайрима. Приветственно кивнув Силгвиру, редоранец скрылся за дверьми поместья.

– Дар? – выражение Рагота сложно было передать словами.

– Ты убил его воинов, – напомнил Валок. – Чтобы воскресить меня. Их смерти случились на моей земле, и косвенно я в них повинен. Но теперь они оплачены, и мой дух спокоен.

– Валок, – Рагот безнадежно покачал головой. – Tol los druv hi nimeyz Zul do Bromjunaar.

– Я не оспариваю твоих решений на твоих землях, и я подчинюсь твоему приказу, Меч Исмира, но Солстхейм подвластен мне, и мне решать, чего стоит здесь жизнь и смерть рабов, – твёрдо сказал Валок. – Когда пробьёт час, я вернусь сюда как правитель, но сейчас пусть хранит этот остров Советник Морвейн. Он верен своей чести, и я не боюсь за Солстхейм в его руках.

Рагот неодобрительно фыркнул.

– Мне нет дела до этого клочка земли. Поступай как знаешь.

– Спасибо, что не довёл дело до крови, – осторожно вставил Силгвир. Валок посмотрел на него.

– Рагот приучил тебя к тому, что за благоразумие нужно благодарить? – хмыкнул в усы младший жрец. – Ты слышал, что я говорил Советнику. Нет нужды повторять.

– Ты всё ещё без брони, – заметил Рагот. На Валоке была одежда одного из скаалов, что более-менее был схож с ним ростом. Воин в ответ нахмурился.

– Кузнец предложил мне лучшую свою броню – так он это назвал. Хвалился, что это редчайшая работа скаалов. Доспех из сталгрима! Они куют доспехи и оружие из сталгрима! Я едва сдержался, чтобы не казнить его, но не он изготовил эту броню. Воистину, твоя рука была права, покарав неразумное племя северных дикарей!

Силгвир неосознанно опустил кончики ушей. Он помнил, как сам по просьбе кузнеца скаалов отыскивал залежи сталгрима и до жгучей боли в руках скалывал зачарованный лёд с древних саркофагов, обнажая запечатанные тела мертвецов.

Глаза Рагота полыхнули холодным гневом.

– Воистину нет предела ереси на этой земле, – тяжело проговорил он. – Впервые я счастлив покинуть этот остров. Куда ты решишь отправиться, Довакиин?

– Партурнакс живёт на Глотке Мира. Ты можешь открыть туда портал? – Силгвир малодушно понадеялся, что в его голосе не слышно облегчения от того, что разговор о сталгриме не нашел продолжения. Рагот вздохнул.

– Глотка Мира… открыть портал на одну из Башен… нет, Довакиин, я боюсь, что сила этого места собьёт мою магию. А земля у подножия могла измениться за это время, и я не рискну прокладывать туда путь. Есть ли поблизости древнее поселение, хранимое чарами драконьих жрецов и еще имеющее выход на поверхность?

Силгвир смолк, перебирая в памяти подобные места. Неуверенно покачал головой.

– Лабиринтиан?..

На лице Рагота не отразилось ни единой тени узнавания.

– Бромьунар, – уточнил Силгвир.

– Далеко, – нахмурился Валок. – Стоит ли ещё Йоррваскр?

Босмер утвердительно кивнул. И недоуменно посмотрел на Стража.

– Йоррваскр храним чарами жрецов?

– Йоррваскр – это корабль славного Йика Речного, верного друга и Соратника Исграмора, Довакиин. Корпус его сделан из благородного атморского дерева и освящен ястребиным криком, он прошёл из ночи в зарю и не страшится ни времени, ни человечьих чар, – торжественно произнес Рагот. – Недаром он служит домом лучшим воителям Скайрима. По-прежнему ли гремят там пиры Соратников?

– Довольно донимать вопросами Довакиина, Рагот! – нетерпеливо воззвал Валок. – Открывай портал, и мы сами увидим Йоррваскр, кто бы ни унаследовал его.

В порталы Силгвир, находясь в компании драконьих жрецов, предпочитал входить первым. Чтобы хотя бы успеть попытаться предотвратить кровопролитие.

Ощутив качнувшийся под ногами пол, Силгвир в ужасе взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие. Чья-то рука сзади крепко сгребла его за шкирку и поставила ровно. Силгвир облегченно выдохнул, глядя себе под ноги: он не подумал, что портал откроется прямо на ступеньках.

Обыденный гомон и дружеские перепалки, всегда царившие за столами Соратников, удивленно стихли.

– Кого привел, Силгвир? – первой от изумления очнулась Ньяда, отвлеченная от Атиса, на котором только с увлечением проверяла силу своих кулаков. – Наконец-то достойных новобранцев?

Силгвир краем уха услышал, как фыркает от смеха Валок за его спиной.

– Или ты теперь нанимаешь незнакомцев вместо того, чтобы позвать на добрую драку старых друзей? – немного обиженно прогудел Фаркас.

– Да нет, это новобранцы, и наконец-то не хлипкие, как сопля, – щедро махнула рукой Ньяда. Её зоркий глаз уже скользил по новоприбывшим, отмечая каждую деталь, выдающую бывалых воинов. Нордка посерьезнела. – А то, может, они и нас с тобой опрокинут, – уже не так громко добавила она.

– Они не новобранцы, – поспешил уточнить Силгвир, – они мои друзья.

Объяснять Соратникам тонкость отношений с драконьими жрецами было бы долго, утомительно и, главное, бесполезно. Для многих славных воинов Исграмора все люди и меры делились на три категории: друзья, враги и какие-то там ещё. Но с какими-то там ещё не распивают мёд, а это само собой возводило и Рагота, и Валока в ранг друзей.

– И мы в Вайтране ненадолго. Но нельзя же привести друзей в Вайтран и не показать им Йоррваскр, – от души польстил Соратникам Силгвир. На самом деле, он питал к Йоррваскру и его обитателям вполне искренние дружеские чувства. Здесь ценили добрую охоту, честную охоту, и для него самого здесь нашлось место – несмотря на первые подначки насчет его совершенно не нордского телосложения и умений.

– Тогда садись, и мы нальём вам всем, а потом посмотрим, кто на что годен, – пробасил Фаркас, явно намекая на дружескую потасовку.

– Я давно не был в Йоррваскре, но рад видеть, что здесь по-прежнему тепло приветствуют странствующих воинов, – усмехнулся Рагот, подходя ближе. – Кровавых вам битв, славные Соратники Исграмора, и доброго мёда в кубках. Только нет со мной ничего, кроме моего меча и Голоса…

– Тогда раздели с нами наш хлеб и мёд, гость, и подари нам слово дружбы, – неожиданно раздался голос Тильмы, седой служанки. Старуха, выпрямившись, одобрительно улыбалась.

– Wuth rot do gruz zok faadus, – немедленно ответил Рагот, повернувшись к ней. Улыбка Тильмы чуть померкла, и морщины на её лице показались глубже.

– Я не знаю старого языка, добрый гость, и не думала, что хоть кто-то помнит его. Но спасибо тебе за приветствие, не слышали его эти стены уже очень давно…

– Старый язык, – проскрипел белоусый Вигнар из угла. – Старый, очень старый… сказывают, ещё драконы на нём говорили, ну да наши предки на пьяные байки щедры. Садитесь, странники, выпейте с нами и расскажите, откуда вы пришли, что знаете этот говор?

– И тебя, Силгвир, где носило? Хоть ты быть Предвестником и отказался, заглядывал бы хоть иногда, – насмешливо, но беззлобно добавил Атис. Он ничуть не выглядел помятым после маленькой взбучки. Силгвир не сомневался в том, что Ньяда попросту не вынесла очередного едкого комментария данмера – такое случалось довольно часто.

– Моему другу был предложен титул Предвестника? – переспросил Валок, снимая меховой плащ и отдавая его Тильме.

– Ты никогда не говорил об этом, – Рагот остро взглянул на него.

– Ты никогда не спрашивал, – невозмутимо пожал плечами Силгвир.

Он не чувствовал необходимости хвастаться своими заслугами – охота награждает охотника сполна, знающий оценит её и так, а повелители охоты следят за ней вечно и неотступно – и видят деяния каждого. Но сейчас…

Силгвир мысленно поблагодарил Соратников за этот прекрасный день.

Потому что наблюдать выражение на лице атморца было бесценно.

***

Вайтран шумел, как всегда.

Силгвир шёл по позолоченным послеполуденным солнцем улицам, блаженно щурясь на блики на тусклых стеклах домов. Ярмарочно-яркий город купцов и странников поселился в его сердце уже давно – то ли свежий ветер с Глотки Мира наполнял Вайтран, то ли пьянящее цветение Златолиста, то ли величественность живой древности Йоррваскра и Драконьего Предела. Силгвир давно привык к вечным склокам Сынов Битвы и Серых Грив, как привык к задорным окрикам площадных торговцев и нескончаемым проповедям неутомимого Хеймскра перед алтарем Талоса. Именно в Вайтране стоял его дом, который ревностно берегла Лидия, хускарл, назначенный ему Балгруфом – пусть Силгвир и пытался освободить её от этого звания, всё, чего он добился, так это обиды за недоверие. Загладив свою вину, Силгвир больше не пытался говорить с упрямой нордкой о её служении.

А вообще…

Он любил Вайтран.

Он искренне его любил.

Без опаски оставив в Йоррваскре драконьих жрецов, нашедших себе собеседников и собутыльников по духу, Силгвир отправился бродить по Вайтрану, выветривая хмель. Бдительная Лидия выследила его на улицах, но, удостоверившись, что опасность тану не грозит, со спокойным сердцем оставила его в одиночестве. Силгвир успел зайти к Провентусу Авениччи и порасспрашивать о новостях – управитель жаловался на гражданскую войну и Ульфрика, всё смелей угрожающего ярлу Балгруфу. Перемирие, заключенное Седобородыми, не помогло надолго – стоило Алдуину исчезнуть, как война тут же возобновилась. Драконы всё ещё нападали на города и поселения, но представляли куда большую опасность для одиночных путников. Силгвир вполне реалистично прикидывал, что одиночному путнику от разъяренного дракона, если такой встретится ему в дороге, спасения нет.

Но убивать драконов Силгвир не любил никогда. Пусть и была его охота на Дова достойнейшим из вызовов, пусть и великая честь была убить дракона, но…

Но он убивал тех, кто одной крови с ним. Одного духа.

И, может, правы были драконьи жрецы – много тысяч лет назад заключив мир с драконами, мир, который нарушили по неведомым ему причинам Партурнакс и бывшие рабы…

Силгвир спускался с высоты Драконьего Предела вниз, к гигантской статуе Талоса перед главной площадью, когда, настороженно шевельнув острыми ушами, различил внизу знакомый голос.

– Мы должны изгнать со своей земли имперских трусов!

– Исмир – основатель Империи, и его кровь текла в жилах её правителей многие века. Разве не так, проповедник?

– Уже двести лет как ни капли крови Талоса не осталось в жилах слабовольных императоров Сиродила! – запальчиво ответил Хеймскр. Рагот усмехнулся.

– А дух их? Разве не о сегодняшнем Императоре я читал, что он вернул себе уже проигранную провинцию, а эльфийского лорда повесил на Башне айлейдов? Это ли не деяние, достойное сына Исмира?

Обычно бледный Хеймскр побагровел под монашьим капюшоном.

– Сегодняшний Император продал нашего бога эльфийским ублюдкам! Ты позоришь имя Талоса, безграмотный наемник, называя Тита Мида его величественным титулом!

Силгвир напрягся, готовясь вихрем слететь с лестницы и попытаться остановить очередное жертвоприношение, но Рагот только расхохотался, запрокинув голову.

– Позорю имя Талоса! Разве кто-нибудь ещё посмел бы сказать такое мне в лицо, мне, Lotsonaaksedov, Ok Zahkrii-ahrk-Spaan! Ты рассмешил меня, проповедник, и здешний мёд опьянил меня, потому я не стану проливать твою кровь перед святилищем Исмира. Верно, он тоже забавляется твоими речами.

– Поганый еретик! Весь твой род будет проклят Талосом, и твои дети и дети твоих детей вечно будут расплачиваться за твоё твердолобое невежество, из-за которого прогнила твоя лживая языческая вера! – возмущенно крикнул Хеймскр.

Рагот захохотал ещё громче. Отвернушись, драконий жрец оставил проповедника и дальше кричать речи перед святилищем, сам же подошёл к Златолисту, не обращая больше внимания на возгласы Хеймскра.

Силгвир беззвучно спустился с лестницы и подошёл к нему.

– Поганый еретик, да?

Рагот только благодушно махнул рукой.

– Славный город выстроили люди Исграмора… здесь всегда есть и свои войны, и свои глупцы, и свои мудрые. Я не верил уже, что кто-то может поприветствовать меня по древней традиции, тем более, старуха, подметающая пол в доме Соратников… быть может, они подняли бы на меня мечи, узнав, кто я такой, но лишь от невежества и от того, что всё вокруг покрылось ложью, даже вера в священных богов. Но это я понял уже во время драконьей войны.

Силгвир не стал спорить. Хеймскр и ему подобные не меняли своей веры, даже начни им доказывать их неправоту сам Исмир во плоти. Вся суть гражданской войны заключалась в этом.

Силгвир был рад, что Рагот оказался чуточку разумней Хеймскра, чтобы не продолжать бессмысленный спор кровопролитием.

– А всё-таки греет меня то, что Исмир по-прежнему глядит на этот город, и Златолист по-прежнему хранит его, – Рагот ласково погладил древнее дерево по белой коре, глядя на распустившиеся цветы над своей головой. Розовеющие листья над его головой тихо зашелестели в ответ. – Пусть даже Исмир вечно защищает Арену на небосводе со своими двумя хускарлами и верным конём, я рад видеть его образ на земле людей. Полон силы и Йоррваскр, хоть и дремлет в долгом ожидании. Я возмущен только тем, что Соратников нынче ведет оборотень.

– Эйла истинный Соратник по духу, – возразил Силгвир. – Она достойный Предвестник.

– Я не стану оспаривать это сейчас, Довакиин. Верно, я был глупцом, что не спросил и тебя о твоём прошлом, решив, что твои деяния ограничились войной с драконами и Мирааком… может статься, я во многом был неправ насчет того, кто ты на самом деле. Нет, я говорю не о Герое… но о тебе, Силгвир из лукавых корнеязыков Возможно.

Силгвир неловко опустил уши под внимательным взглядом жреца. Ему было не по себе от слов Рагота – хоть он и счастлив был бы закончить их бессмысленную вражду, но он ясно понимал, что рядом с древним атморским воителем, магом и Голосом ни один Соратник даже рядом не стоял. Тем более, он сам, даром что Драконорожденный.

– А где Валок? – спросил он, чтобы занять Рагота чем-то другим.

Жрец Исмира пожал плечами.

– Я ему не сторож. Но ты сам видел, каков Валок, – Рагот насмешливо, но по-доброму усмехнулся. – Он не обидит зря даже крысу. Если он и убьёт кого здесь, то только по делу.

– Это всё меняет, – пробормотал Силгвир. Он давно запутался в том, что драконьи жрецы, особенно такие, как Рагот, считали законным и правильным.

– Может, когда я протрезвею, я убью того проповедника во славу Исмира, – неожиданно доверительно сказал ему Рагот, оглянувшись на Хеймскра, – чтобы очистить его имя. Это великая честь.

– Понятно, – не стал спорить Силгвир. Рагот крепко держался на ногах, и стрелок был уверен в том, что решивший померяться сейчас с ним силой был бы с позором повержен, несмотря на всю выпивку, которую проглотил атморец у Соратников. Но вот возражать ему сейчас Силгвиру не хотелось.

Рагот с непонятной тоской вновь погладил кору ствола Златолиста.

– Недавно он был почти мёртв, я чувствую это… но жизнь вернулась к нему. Сила течёт сквозь Вайтран, множество потоков, древних, как Vus, и ещё древней, и что-то тревожит меня в музыке этой магии… что-то зовёт меня, Довакиин, а я никак не могу различить, что, – тихо сказал Рагот. – Я проблуждал по городу немало, прежде чем вернулся сюда просить наставления Исмира, но здесь слишком много всего, а голос, что зовёт меня, слишком слаб, словно очнулся после долгого сна.