Текст книги "Огонь и сталь (СИ)"
Автор книги: Darr Vader
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц)
– Деметра! – радостный мужской возглас сопровождался глухим ударом и тихим стоном. Цицерон гаденько захихикал. – Почему… почему ты не написала, что приедешь сегодня? Я бы встретил тебя, – маг наконец вырвался из благоухающего цветами тумана и подхватил Драконорожденную на руки. Довакин звонко рассмеялась, руки женщины обвили шею мужа, и она прильнула к его губам в жадном поцелуе. С улицы донеслись смех и улюлюканье стражников, патрулирующих улицы.
– Вот бы меня жена так встречала!
– Твоя жена – ледяной тролль и откусит тебе хер при первой же возможности, – коротко рыкнула Деметра, вызвав у воинов новый приступ веселья. Онмунд хохотнул и бережно поставил жену на пол.
– И на долго ты домой? – мужчина аккуратно отвел золотистую прядь за ухо Довакин, не замечая, как присевший в уголке Цицерон, недобро ухмыляясь, крутит в руках эбонитовый кинжал, любовно проводя кончиками пальцев по украшенному вязью лезвию, что-то тихо бормоча.
– Не знаю, как получится. Но имей в виду – никаких горе-опытов, когда я дома!
– Как велишь, тан, – серьезно кивнул маг. Деметра возмущенно фыркнула и замахнулась на мужа, но он со смехом перехватил ее запястье и поцеловал ладонь. От прикосновения горячих губ к коже по телу Драконорожденной пробежала сладкая дрожь. Больше всего хотелось спровадить Цицерона куда-нибудь, например, в Данстар или Маркарт, не важно, главное – подальше. Может, не стоило тогда мешать рифтенцам? Оставила бы шута им, и сейчас спокойно бы предавалась сладострастию с любимым мужем… приказ Хранителю пойти погулять был уже готов сорваться с губ, когда в дом влетела запыхавшаяся Лидия.
– Мой тан… – выдохнула она, давясь воздухом, – вы… вновь в Вайтране!.. я так рада!.. фух… почему не известили о своем прибытии? Вас бы встретили согласно вашему чину почетным караулом!
Опять… ну, только караула ей не хватало. Хорошо хоть девственницу в честь ее возвращения резать не предлагают. Деметра надулась и подняла печальные глаза на улыбающегося Онмунда, положила голову ему на плечо.
– Даже вместе побыть не дадут, – проворчала она.
– И о чем я только думал, женясь на Довакин, – сокрушено покачал головой маг и тут же охнул от довольно увесистого тумака жены.
– Лучше позаботься о том, что бы не потерять такое сокровище, – едко бросила Деметра, выходя на улицу. Цицерон, скалозубо улыбаясь, поспешил за ней.
***
– … как слетела башка его рыжая с плеч! – пьяно выкрикнул Фаркас, размахивая кружкой и расплескивая вино. Сидящие за столами Соратники взорвались одобрительными возгласами и отсалютовали новоиспеченному барду зажатыми в руках кубками. Фаркас раскланялся и тяжело плюхнулся на скамью, схватив с подноса пробегающей мимо прислужницы жареный окорок. Скьор залпом осушил свою чашу и со стуком поставил ее на стол. Взгляд его уцелевшего глаза упал на Тинтур, скромно сидящую по левую руку от Эйлы. Босмерка молчала, даже не пыталась окунуться в кипящее веселье, царящие сейчас в зале Йоррваскре. Золотисто-каштановые волосы падали ей на лицо, к еде эльф практически не притронулась. Мужчина, нахмурившись, поднялся на ноги.
– Старый волк не согласится потанцевать? – Рия, чей рассудок уже заволокло винным туманом, потянула Скьора за руку. В темные глазах девушки мелькали хитрые искорки.
– Не сейчас, – Соратник грубовато разжал пальцы имперки. Рия обиженно фыркнула, надула губы, как маленький ребенок, и цапнула со стола пирожное. Испачкав пальцы в заварном креме, девушка принялась увлеченно их облизывать.
Белое Крыло вздрогнула, когда широкая ладонь Скьора легла ей на плечо. Босмерка откинула волосы со лба и слегка повернула голову.
– Выйдем. Поговорим, – тон члена Круга пресекал любые возражения. Тинтур отодвинула тарелку и поднялась на ноги.
Тяжелая дубовая дверь закрылась, заглушая смех и гомон. Мужчина глубоко вздохнул и обратил глаза к усеянному звездами небу, к бледному лику луны, загадочно мерцающему серебром. Каждый его вздох клубился зыбким белесым паром у лица, сурового, словно высеченным из камня. Тинтур зябко поежилась.
– Так о чем ты хотел поговорить? – эльф первой нарушила тишину, изредка рассекаемую далекими голосами и печальной песнью ветра.
– Тебя не часто можно увидеть в Йоррваскре, – голос Скьора звучал глухо. – И на твоей коже следы от веревок. Белое Крыло, неужели твоя шайка разбита?
Босмерка не ответила, но ее безмолвие было красноречивее всяких слов. Острое скуластое лицо не выражало никаких эмоций, но янтарно-алые раскосые глаз были преисполнены боли и грусти. Скьор хмуро сплюнул сквозь зубы.
– Серебряная рука?! – руки его сжались в кулаки, жилы на лбу вздулись, в груди клокотал сдерживаемый рык. Тинтур знала, как он надеется на положительный ответ. Достаточно едва слышного «Да», слабого кивка – и Соратник бросится к Висельной Скале с обнаженным мечом. Но эльф отрицательно покачала головой.
– Рифтенцы, – босмерка присела на камень, – двадцать человек, все конные. Они загнали нас в дальние залы пещер, – Белое Крыло усмехнулась, – дураки… напоролись на все ловушки без исключения, а все равно пыжились от гордости и жажды подвигов.
Скьор прокашлялся и скрестил руки на груди. Каждое слово Тинтур было наполнено горечью.
– Мы бы справились с ними… в сущности – все мальчишки, лишь пара-другая опытных вояк. Но сошла лавина… – воспоминания, острые и свежие, жгли ее словно раскаленное клеймо. Глаза эльфа потемнели, гнев и злость, только погасшие в ее душе, вспыхнули вновь, – убежище завалило… моих людей погребло под камнями и снегом вместе с доброй половиной рифтенцев. Я успела выбежать… не знаю, – Тинтур пожала плечами, – наверное, богам угодно было оставить мне жизнь…
– Как ты сбежала?
– Долго рассказывать.
– Мы не торопимся. Здесь – Вайтран, а не Рифтен, отныне ты в безопасности… – оглушительный грохот и крик оборвали Скьора на полуслове. Двери распахнулись, ударившись от стены, и под ноги Скьору, проехавшись лицом по всем ступеням, кубарем выкатился Атис. Вслед за данмером из Йоррваскра выскочили остальные Соратники во главе с Ньядой. Шлем Каменной Руки сбился на бок, лицо раскраснелось. Нордка гулко ударила себя кулаком по стальному наплечнику, шнуровка на кожаной безрукавке разошлась практически до пупа, и грудь, едва стесненная одеждой, грозила вот-вот вырваться из плена жилета.
– Говоришь, место бабы на кухне?! – прорычала она, спускаясь. – Сейчас эта баба надерет твою серую задницу, остроухий! – Ньяда схватила Атиса за волосы и рывком поставила его на ноги, – да я… я тебе вообще задницу оторву!
– Давай, бей его!
– Ставлю сотню септимов на Каменную Руку!
– Чушь, Атис наполирует ей личико!
Эльф, с трудом держась на подкашивающихся ногах, встал в стойку, нордка же кружила вокруг него словно голодная волчица. Скьор положил руку на плечо Тинтур.
– Идем, отметим твое возвращение охотой. Пусть ребятки развлекаются. А я слышу зов матери Луны. Составь мне компанию, – хоть Соратники не отдают приказов, отказывать членам Круга не следует. Даже если ты сам носишь кровь зверя.
***
Ясная, хрустальная ночь. Прохладный воздух наполнен ароматами лаванды и горноцвета. Цицерон резко сорвал с головы колпак, запустил пальцы в ярко-рыжие пряди волос. Обида, злость и ревность свились в тугой клубок в груди шута, шипя и исходя ядом, словно змеи. За что Цицерон заслужил такое? Чем он прогневал Мать?.. он всюду следует за Слышащей, не жалея жизни… готов идти за ней и в древние нордские усыпальницы, и в пещеры фалмеров, да хоть самому Алдуину в пасть… а что бедный шут получает взамен? Паяц вздрогнул и ссутулился, втянул голову в плечи, будто страшась, что его мысли могла услышать Матушка или сама Слышащая. Плохой, плохой, глупый Цицерон… он всего лишь дурак, болван, Хранитель Матери Ночи, должен ценить, что имеет и радоваться. Но как можно шутить и плясать, когда Слышащая дарит свое внимание какому-то магу с голыми коленками?! Цицерон всегда рядом с ней, убьет любого за косой взгляд, за пренебрежительную улыбочку в сторону Слышащей, пока этот колдунишка просиживает штаны в Вайтране и ведьмачит?! О милосердная Матушка, за что такая несправедливость?!
Цицерон подкинул на ладони кинжал. Может, стоит помочь Слышащей? Да, было время, когда он с удовольствием вонзил бы изогнутое эбонитовое лезвие в ее сердечко или же сломал тонкую шейку, но сейчас все изменилось. Хранитель убьет за нее. И убивал, и будет продолжать убивать. А сегодня такая чудесная ночь… великолепное время суток для убийства. Для убийства одного колдуна, которому все не сиделось в Коллегии Винтерхолда, и он имел наглость жениться на Слышащей. На тонких губах безумного скомороха расцвела широкая улыбка. Острый, острый, острый кинжал его перережет глотку этому Онмунду… острый, такой острый, он даже боли не почувствует и закричать не успеет, его жизнь изойдет потоком крови, горячей, липкой… из груди Цицерона вырвалось истеричное хихиканье. Он не даст Слышащей грустить, нет, нет, нет, Цицерон не позволит ей плакать по этому ублюдку, Цицерон будет всегда рядом, и Слышащая будет смотреть на Цицерона так же, как сегодня взирала на Онмунда.
Слышащая еще не вернулась от ярла, и маг сейчас дома один. Хранитель тихонечко проберется в спальню, благо ключик у него есть. Кто подумает на паяца? Разве может чокнутый убить? Нет, он только может петь свои песенки и плясать, но Цицерон ведь не сумасшедший, глупости, глупости! Сумасшедшего бы не сделали Хранителем Матушки, Слышащая не стала бы путешествовать вместе с чокнутым. Пропыленные сапоги из мягкой кожи мерили шаги от рыночной площади до Дома Теплых Ветров, эбонитовый кинжал таится в рукаве кафтана. Если встретится стражник-то можно убить и его…
Вой, протяжная песня волка, рассекла невесомое спокойствие Вайтрана будто кинжалом. Цицерон едва не подпрыгнул на месте. Вязкая ледяная волна разлилась по всему телу, пальцы сомкнулись на рукояти кинжала. Цицерон не хочет встречаться с Соратниками… волчишки могут ему помешать, они могут захотеть съесть Цицерона, а Цицерон не вкусный! Хранитель прибавил шагу, но поздно – позади него раздалось тяжелое дыхание. Вервольф, чья черная шерсть была уже изрядно присыпана пеплом седины, плотоядно скалился с крыши «Дома воительницы», второй, чуть помельче, с рыжевато-каштановым мехом, возвышался над шутом практически на две головы, с его обнаженных клыков капала тягучая слюна. Оборотень коротко рыкнул и запрокинул голову. Клокочущий крик, напоминающий рокот шторма и зимнего бурана, огласил сонные улочки Вайтрана.
– Что там?.. волк! В городе волк!
– Вервольф! Смерть оборотню!
Дети Хирсина синхронно сорвались с мест, устремляясь к стенам. Миг – и их силуэты растаяли в темноте ночи. Испуганные горожане выскакивали из своих домов, стражники запоздало размахивали факелами. Онмунд, сонно потирающий глаза, выскочил на крыльцо, зажав подмышкой посох призыва огненного архонта. Десятки пар глаз были обращены в муарово-синюю мглу ночи, и никто не заметил, как Цицерон понуро побрел в сторону таверны.
========== REK ahRK ROK (Он и она) ==========
Ленивый взмах руки – и кинжал, тускло сверкнув лезвием, вонзился в голову злокрыса практически по рукоять. Прямехонько между глаз. Зверек истошно захрипел и завертелся волчком, разбрызгивая кровь.
– Хороший бросок, – одобрительно протянул Делвин.
– Ну, еще бы, – Бриньольф самодовольно откинулся на спинку стула. – Векс, детка, принеси мой кинжал… будь любезна.
Женщина удивленно вздернула брови и медленно повернулась к ухмыляющемуся Соловью.
– Это с каких это пор я у тебя на побегушках?
– Да ладно, не ломайся. Неужто тебе трудно?
– Векс у нас такая, – выдохнул Меллори, чей масленый взгляд жадно скользил по фигуре воровки, – к ней на хромой козе не подъедешь…
– Хромой козел на хромой козе? Ха! – имперка рывком вынула клинок из трупа злокрыса. – Хотела бы я на это посмотреть, – Бриньольф протянул ладонь за кинжалом, но Векс, скривив губы в язвительной усмешке, метнула его в сторону Делвина – лезвие вонзилось в дерево столешницы в миллиметре от пальцев бретонца и мелко задрожало.
– Ну, зачем же ты так? – укоризненно покачал он головой, торопливо пряча руки под стол. – У меня же чувства… эх… какие все-таки женщины жестокосердные…
– Говорят, редгардские женщины кротки и мягки характером, – пробасил Могильщик.
– Ага, только рождаются сразу с мечом в одной руке и топориком в другой, – важно вставил Випир.
– Нет, ты их с имперками перепутал, – Рун хохотнул, но поспешно прикусил язык, поймав недобрый взгляд Векс.
– Вам везет, что Тонилла этого не слышит, – ухмыльнулся Векел, протирая кружки. – Иначе показала бы она вам и мягкий нрав, и кроткий характер.
– Интересно, – задумчиво протянул Тринн, разламывая надвое буханку хлеба, – какого это с каджитками… ну, или с аргонианками… нет, нет, вы не думайте, – забормотал он, заметив вытянувшиеся лица присутствующих, – я не хочу пробовать!.. у меня и в мыслях не было! Просто любопытно.
– С ящерицей?! Фу! – Бриньольф передернул плечами, – я даже с пьяну на такое не пойду. Просыпаешься утром, а рядом – это… – мужчина содрогнулся, – а каджитки слишком волосатые.
– Зато в холодные ночи очень тепло и мягко, – заметил Делвин, и по комнате прокатился смешок.
– Но секс только раз в год, – Живчик слегка ослабил пояс и сыто икнул. – Кошки ведь… течка и прочая хрень… и мышей в доме никогда не будет.
– Идиоты, – чуть слышно фыркнула Векс, – если уж вам так интересно, поспрашивайте Ларасс. Уверена, она вам с удовольствием все объяснит… и покажет.
– Покажет… как же! Коготки она нам свои покажет, это да! – Соловей потер щеку, на которой красовались четыре тонких шрама – память о его первой встрече с сутай-рат. Ну, не распознал он тогда в ней коллегу-вора. – Кстати, а где наш недоглава Гильдии?
Словно услышав слова Бриньольфа, дверь в «Буйную флягу» распахнулась и с грохотом ударилась об стену. В таверну, охваченную напряженной тишиной, ввалилась пошатывающаяся Дхан’ларасс. Льдисто-голубые глаза каджитки нездорово блестели, она то и дело облизывала усы. Выйдя на середину зала, сутай-рат остановилась и подозрительно посмотрела на свой хвост. Вздыбив шерсть на загривке, Ларасс протянула к нему руку, но он резко ушел в сторону. Звероженщина глупо заморгала и попыталась вновь поймать его. После трех провальных попыток сцапать этого «мохнатого мерзавца», глаза каджитки вспыхнули азартом, и она принялась нарезать круги по таверне, намереваясь поймать собственный хвост, при этом оглушительно визжа.
– Борода Шора… – Тринн утомленно прикрыл лицо руками, – она опять умудрилась где-то достать скуму…
– И что теперь делать? – Рун схватил тарелку с овощным рагу и отскочил в сторону, уходя от распоясавшейся каджитки, уже гоняющейся за солнечным зайчиком, которого пускал от наполированного блюда похихикивающий Векел Воин.
– Как что?! Ловить нашего босса, – Бриньольф с хрустом размял шею и плечи, – ну-ка, детка… киса-киса-киса…
***
– … сто двадцать один, сто двадцать два… – сосредоточенно хмурясь, бормотала Деметра. Одетая в полотняную камизу темно-синего цвета, Довакин сидела на кровати, подогнув ноги под себя, и пересчитывала оставшиеся деньги. Септимы, сверкающие золотом, словно маленькие солнца, вальяжно возлежали на мятом покрывале, радуя глаз своим блеском и огорчая своим маленьким количеством. Бретонка скрестила руки на груди, мрачно взирая на горку монет. И куда, во имя Ситиса, только деньги деваются?! Ведь давеча она проверяла кошель, там было без малого полторы тысячи! Неужели… Гильдия воров позаботилась о золоте Драконорожденой, пока она была в Рифтене?.. Деметра приглушенно зарычала, сжимая кулаки, мысленно обещая натравить на этих крыс всех архонтов, известных и неизвестных современным магам, потом вспомнила, как купила несколько новых заклинаний в Коллегии, два золотых кольца с аметистом и рубином, ожерелье с самоцветами и новую тунику. Сдавленно застонав, Довакин повалилась на подушки, закрыв лицо руками. Септимы звонко звякнули, несколько монет, подпрыгивая покатились по полу. Перспектива вновь переться в Данстарское убежище блондинку вовсе не прельщала. Можно, конечно, написать Назиру, что бы выслал денег, но потом еще месяц придется выслушивать смешки редгардца и Бабетты о расточительности Слышащей. Вздохнув, Деметра села на кровати. Придется заглянуть в «Гарцующую кобылу», поспрашивать Хульду о работе. Зачистит парочку пещер от разбойников – и остаток отпуска можно ни о чем не думать. Или, в крайнем случае, пошлет Цицерона с ними разобраться.
– Слышащая, Цицерон заходит!.. и не смотрит, – дверь слегка приоткрылась и в комнату просунулась голова шута, щурившего глаза. – Слышащая уже проснулась? Слышащая будет завтракать? Цицерон приготовил кролика. О да, он приготовил заиньку, такого пушистого, такого ушастого… Цицерон поймал его и вспорол брюшко, что бы потом зажарить и подать Слышащей!
– Ага, спасибо, – женщина опустила ноги на пол. Лежащая у кровати шкура приятно щекотала ступни. – Где мой благоверный?
– Не знаю, – сварливо буркнул Хранитель, – ушел куда-то. Цицерон за ним не следит.
– А надо бы, – Довакин подошла к шкафу. – Возьми свою зайчатину с собой, поем по дороге.
– Слышащая уходит? На охоту? Она оставляет бедного Цицерона одного? Бедный, одинокий Цицерон… можно Цицерону пойти со Слышащей?
– Да, да, ты идешь со мной, – камиза небрежно полетела на пол, но из-за распахнутых дверей шкафа Довакин была вне поля зрения шута. Быстро облачившись в бриджи из мягкой вареной кожи и льняную рубашку, она принялась одевать эбонитовую броню – подарок одного из принцев даэдра. Прилаживая вороненый нагрудник, бретонка почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Магичка резко обернулась, светлые волосы хлестнули ее по щекам. Цицерон, не успевший убрать с напудренного лица умильно-лукавое выражение, столкнулся с пылающим гневом взглядом искристо-серых глаз. Мужчина сглотнул и, состроив бровки домиком, попятился к выходу.
– Цицерон… эм… Цицерон пошел собираться. Да… да, Цицерон пошел паковать жареного с луком зайчика, что бы Слышащая могла покушать по дорожке, – шут вылетел из спальни подобно выпущенной из лука стреле, – … если птичка закричала, сверну ей шейку… а у Слышащей такая красивая шейка… и спинка тоже ничего… и ниже… весьма симпатично, – паяц пригнулся, уворачиваясь от летящего ему в голову сапога, – я подожду Слышащую на улице! – крикнул он, с топотом спускаясь вниз по лестнице.
– Это в чем же я так провинилась перед богами, Ситисом и Матерью, что они послали мне это… простите меня, Девятеро, воплощение Шеогарата? – процедила Деметра, чувствуя, как пламенеют ее щеки. На ночь она будет связывать шута. На всякий случай. А то мало ли, вдруг от созерцания ее задницы Хранитель перейдет непосредственно к действиям.
***
Тинтур разбудила накатившая на нее волна прохлады – кто-то бесцеремонно стянул с нее шкуры. Босмерка уткнулась лицом в подушку, упорно не желая избавляться от стремительно тающих оков сна.
– Вставай! – сердитый окрик Эйлы сотряс стены комнаты, – немедленно!
– Ну, чего тебе? – сипло простонала эльф, поднимая на Охотницу заспанные глаза. – «Серебряная рука» нападает? Фаркас опять подрался с кем-то из стражников? Что?
– Пора заняться твоим воспитанием, волчонок, – нордка швырнула Белому Крылу одежду. – До тебя ни один Соратник не позорил семью грабежом и разбоем.
– И как же ты собралась меня воспитывать? – хмыкнула Тинтур. – Насколько я помню, мы не исполняем ничьих приказов. Так что не надейся, что я буду плясать перед тобой.
– Тебе и не придется, – Эйла скрестила руки на груди, – но ты должна извести свое клеймо преступника. Отправляйся к норе Зеленый Ручей. Там есть для тебя работа, – не дожидаясь ответа босмерки, Соратница круто развернулась и устремилась прочь. Тинтур широко зевнула и откинула со лба спутанные волосы. Ладони и ступни неприятно саднили, все тело терзала ломота, на шее уже подсыхающая, но довольно глубокая царапина – последствия охоты и беготни от стражников и перепуганных горожан. Лицо перепачкано подсохшей кровью, руки и ноги – грязью, а острый запах псины буквально окружает эльфа плотной завесой. Белое Крыло забралась с ногами на кровать и завернулась в шкуру.
– Фаркас! – из-за пересохшего горла голос несколько срывался. – Эй, Фаркас!
– Чего? – носитель силы Исграмора, широко улыбаясь, заглянул в комнату.
– Натаскай воды, пожалуйста, – тихо попросила босмерка, – мне нужно… умыться.
– Да я вижу. Ты прямо таки воняешь зверем, – расхохотался парень, – слушай, может, Вилкаса попросишь? Я просто собирался потренироваться с Эйлой.
– Если тебе трудно, то так и скажи. Нечего все спирать на брата.
– Да ладно, ладно, – Фаркас оскорбленно надулся, – чего ты… сейчас принесу воды.
Воды он натаскал, полную бадью, которую раньше использовали для засолки мяса. Правда, ледяной, только-только из колодца, однако Тинтур села в нее даже не поморщившись. Ждать, пока она нагреется, вовсе не хотелось. Босмерка несколько раз окунулась с головой, чувствуя, как жидкий холод обволакивает ее тело, миллионами ледяных иголочек пронзая кожу. Девушка вынырнула, отфыркиваясь, и потянулась к горшочку с жидким мылом.
– Тинтур! – в комнату, бряцая доспехами, ввалился Вилкас. – Для тебя есть поручение. Какие-то охламоны увели в горы Карлотту Валентию, так что надо… – Соратник резко замолчал на полуслове. При виде босмерки, пусть и стоящей к нему спиной, пусть и по пояс в воде, кровь бросилась ему в лицо. Парень закрутил головой, не зная, куда спрятать взгляд, – прости, я… я не знал, что ты тут… – смущенный, он начинал мямлить. Прямо как его братец. Иногда.
– Надо было постучаться, – Белое Крыло повернулась к нему. Вилкас поспешно отвернулся. Разглядывать сестру по оружию, обнаженную, с капельками воды, блестящими на смуглой коже, не достойно члена Круга, носителя звериной крови, последователя дела Исграмора. Вилкас прочистил горло.
– Нужна помощь, одну из жительниц Вайтрана…
– Увы, не могу, – эльф ополоснула лицо, – Эйла попросила меня посетить одно место, разобраться… еще не знаю с кем. Так что торговку овощами тебе придется спасать самому.
– Ты бросаешь человека в беде?! – взбеленился Вилкас. – Ты одна из Соратников! А из-за твоих… глупых капризов погибнет человек и девочка останется без матери!
– Если я не пойду к Зеленому Ручью погибнет больше, чем один человек. К тому же Эйла пришла ко мне раньше, – судя по шуму воды, Тинтур поднялась на ноги и собирается вылезать из бадьи. – И что бы ты мне не говорил, я всегда предпочту добрую охоту подобным актам милосердия.
– Этой ночью ты уже итак славно поохотилась, – огрызнулся Соратник, передернув плечами.
– Да, славно, – по ее голосу, парень понял, что Белое Крыло улыбается, – это у меня в крови. Из босмеров всегда получались самые лучшие вервольфы.
Вилкас не ответил. Тряхнув головой, он покинул Тинтур, оставив ее облачаться в стальную броню.
***
– Я ищу, где бы подзаработать, – ради Ситиса, только не предлагай убить двадцать оленей и сорок кроликов, что бы сделать запасы на зиму! – Не было ничего интересного?
Хульда нахмурилась, в задумчивости прикусила губу. Поглощенная в свои мысли, она не заметила, как насвистывающий Цицерон стянул с прилавка яблочный пирог.
– Знаешь, кажется, да… приносили люди ярла несколько объявлений, – женщина похлопала себя по карманам. – Куда же я их?.. ах, вот! – трактирщица сунула в руки Деметре листок желтоватого пергамента с печатью Рифтена на уголке, – видать, что-то сложное, раз из самого Рифта до нас дошло. Как раз для тебя.
– Спасибо, – Довакин сухо кивнула, – идем, Цицерон… Цицерон! Да оставь же барда в покое!
– … а если бард полезет в драку, убью его я как собаку, – надрывался шут, приплясывая перед Микаэлем, – что?.. Слышащая? Слышащая! Мы идем убивать, да? О, Цицерон так рад, Цицерон так счастлив выпустить кому-нибудь кишки во имя нашей Матушки!
– Пошли уже, – строптиво буркнула бретонка, разворачивая указ о награде. Так, так… ярл Лайла Рука Закона издает указ, бла-бла-бла… разыскивается живым или мертвым за мерзкие деяния и разнообразные преступления… Ситис, они бы хоть текст иногда меняли что ли… Деметра повернулась к свету, пытаясь разобрать имя заказанного разбойника. Видимо, на указ попала вода, и чернила кое-где поплыли, некоторые буквы теперь напоминали пауков.
– Что там, Слышащая? Кого мы будем убивать сегодня? Разбойника? Тролля? Дракона? Скажи, скажи Цицерону, скажи!
– Сейчас, – Драконорожденная отмахнулась от Хранителя как от назойливой мухи, – никак не разберу, что написано… Тинтур… Белое… ого! – магичка присвистнула, – да это же наша старая знакомая! Помнишь, Цицерон? Босмерка, которую ты фактически спас от казни. Теперь твое дурачество принесет нам увесистый мешочек золотишка, – блондинка свернула пергамент. Как иронично, сбежать с плахи Рифтена, что бы потом пасть от руки Довакин. Деметра знала такой тип разбойников, им подавай что потяжелее, топор, молот боевой или меч, в доспехах даже спят. А против магии ни одна броня не спасет. И против крика тоже.
Утро выдалось погожее, но не солнечное, хвала Девятерым. Довакин задумчиво вертела в руках указ о награде. Там не было сказано возможное местонахождение Белого Крыла… в иной ситуации, Деметра пошла бы в убежище ее шайки, лощину Сломанный Шлем, но после схода лавины там вряд ли что-то осталось. И где теперь искать босмерку? Она, возможно, уже покинула Скайрим… женщина хмуро вздохнула, водя уголком пергамента по губам. Не превратится ли это в погоню за тенью? Что бы получить вознаграждение, нужна голова… а если голова упорхнула в Морровинд?..
– Слышащая?.. Слышащая! Слышащая, смотри, кого видит Цицерон! Смотри, смотри, это же почти безголовый эльф! – Хранитель принялся выплясывать. – Это Цицерон ее нашел, Цицерон ее увидел! Да, ты видела это, Матушка? Видела, как хорошо служит Цицерон?
– Кого ты еще увидел? – Деметра подозрительно прищурилась.
– Эльфа, почти мертвого, почти казненного, почти безголового! Вон, там, у кузни! – паяц кивнул в сторону девушки, неторопливо шагающей к воротам Вайтрана. – Цицерон помнит… о да, Цицерон никогда не забывает лица.
Тонкие брови магички слегка приподнялись. Она сжала указ в кулаке. Бумага ответила ей тихим печальным шорохом.
– Что? Неужели не будет никаких пещер с ловушками? Ни толпы озабоченных мужланов с топорами, ни новичков-магов, ни даже драугров? – Деметра хищно улыбнулась и облизнула губы. Кажется, это задание будет выполнить намного легче, чем она думала.
========== KENDOV, HOKORON, Ah (Воин, враг, охотник) ==========
Босмеры – самые искусные охотники, это у них в крови. Детей в Валенвуде практически с колыбели обучают стрельбе из лука. Не уметь искусно обращаться с луком – позор для лесного эльфа. Тинтур на ходу поправила колчан, закрепленный ремешками на груди, с легкой грустью вспоминая о доме. Иногда ей снится Фалинести, столица Валенвуда, сейчас уже перенесенная в Древний Корень стараниями талморцев. Вот бы увидеть снова Дуб-Великана, его широкую раскидистую крону, увенчанную венцом из изумрудно-зеленой листвы, дома, вольготно раскинувшиеся на его ветвях… Белое Крыло вздохнула, касаясь кончиками пальцев круглого золотого медальона, на крышке которого была вырезана пара расправленных крыльев. Гравировка немного стерлась, но рисунок все равно оставался четким. Вряд ли Тинтур удастся вновь увидеть Валенвуд, скорее всего, ее даже похоронят в Скайриме, в этом суровом холодном крае. Быть может, будучи в свите Хирсина, она посетит родные места… но уже не как лесной эльф, а как одна из гончих Охотника Князей.
Горноцвет, трепеща лепестками, клонился к земле, покорный каждому движению ветра. В холодной северной лазури неба парили ястребы, оглашая равнины хищным клекотом. Белое Крыло, спрятавшись за валуном, окинула цепким взглядом Зеленый Ручей. Возле пещеры бродила пара саблезубов. Оба довольно крупные, на песочно-рыжей шкуре красуются свежие раны, кажется, от меча… нос босмерки защекотал пряный запах крови, острыми нотками выбивающийся из калейдоскопа ароматов хвои, сырости и трав. Тинтур усмехнулась. Сытый зверь неповоротлив. Девушка вынула из колчана стрелу, натянула тетиву. На гладкая полированной дуге лука, украшенной резьбой, тускло бликовали равнодушные солнечные лучи. Босмерка прицелилась. Луки из дерева намного легче и удобнее, нежели костяные или орихалковые, но согласно Зеленому пакту, ни один лесной эльф не имеет права причинять вред растениям. Однако норды не столь щепетильны в этом отношении. Слава Й’аффру…
Стрела со свистом рассекла воздух и вонзилась в шею хищника. Саблезуб взревел, захлебываясь кровью, идущей горлом и обагрившей белую манишку на груди зверя. Второй зарычал, прижал уши, шерсть на на холке и вдоль хребта встала дыбом. Тинтур пригнулась к земле, держа вторую стрелу наготове. Белое Крыло слышала биение сердец саблезубов, одно из них медленно замедляло свой бег. Босмерка опасливо выглянула из-за валуна. Раненый ею хищник лежал на земле, тяжело дыша и истекая кровью, второй кругами ходил вокруг него, рыча и пытаясь помочь собрату подняться. Эльф снова выстрелила. Стрела попала в бок зверя, взвывшего от боли. Саблезуб упал на траву, пытаясь зубами вырвать стрелу, не переставая разъяренно рычать. Тинтур слегка нахмурилась. Слишком незначительное ранение, это его только разозлило, саблезуб еще вполне способен разорвать хрупкую босмерку, весившую в броне и вооружении едва ли половину веса хищника. Белое Крыло выпустила одновременно две стрелы, впившиеся в спину и ребра зверя. Яд обморожения, которым она смазала наконечники, действует недолго, нельзя медлить. Соратница вскочила на ноги и кинулась к скулящим хищникам, на бегу вынимая из ножен стальной меч. Заметив эльфа, саблезуб ощетинился и бросился к ней, борясь с ядом и болью. Тяжелая лапа вскользь задела ее по руке, когти распороли кожу практически от локтя до запястья, разорвав кожаный наруч. Тинтур зашипела, схватила зверя за шкирку, заставляя того запрокинуть голову, и вонзила лезвие в глотку хищника. Кровь брызнула ярко-алым фонтаном, саблезуб захрипел и слабо забился в руках Белого Крыла. Босмерка отбросила охваченного агонией зверя и осмотрела свою рану. Рваные, довольно глубокие царапины. Останутся шрамы, с локтя свисает кусочек кожи. Эльф оторвала его одним резким движением и швырнула в ручей. Наверное, не стоит тратить зелья и мазь, можно пока просто промыть и забинтовать. А потом содрать шкуру с убитых хищников. Золота у Тинтур сейчас не густо, каждый септим на счету, вот и приходится заниматься подобной грязной работой. Босмерка подошла к ручью, опустилась перед ним на колени. Вода обожгла ладонь холодом, но немного притупила боль. Тинтур выдохнула сквозь сжатые зубы, зачерпывая очередную пригоршню, как вдруг заметила в играющей воде ручья отражение человека. Босмерка подняла глаза – перед ней стоял женщина в вороненой броне из, кажется, эбонита. Волосы спрятаны под капюшоном, но несколько белокурых прядей падали на лоб, лицо скрыто маской. Лишь глаза надменно поблескивают в прорезях. Белое Крыло поджала губы. Она не слышала, как незнакомка подошла. Ее сердце не бьется. Эльф отряхнула пальцы и выпрямилась. Вампир…
