Текст книги "Mondengel II: Чёрный Трон (СИ)"

Автор книги: Darkflight

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 42 страниц)

– Тей-де!

Рёв толпы остался за стенами бегущих, мечущихся тел. Живая волна поглотила гладиатора. Королева завизжала, ища пропавшего в массе мяса врага. Внезапно Хищник набросился на неё со спины одного из жас’ке-тирх’пейев. Острота происходящего вновь заставила публику поднять ввысь оружие. Удар. Удар. Чёрное лезвие, секущее трахеи. Резкий рывок Кайндэ. Одам-ан’де отреагировал моментально, спрыгнув и скрывшись среди разбегающихся в разные стороны копытных. Обозлённая Матриарх начала яростно раскидывать скот в стороны своей массивной головой. Она шла напролом, ориентируясь по запаху. Под ногами Чужого трещали сломанные хребты...

– Боги, мой Вожак... Я должна что-то сделать...

– Сидеть на месте! – раздался приказ в её голове.

– Ну, по крайней мере, ты жив, – буркнула уманка себе под нос.

Пригнувшись от пролетавшего по воздуху травоядного, Кар’клей резко метнулся вперёд. Он успел подрезать Чужому левую ногу и уже собирался нанести удар в грудь, как та внезапно атаковала хвостом. К счастью, наконечник пролетел мимо, но альбиносу пришлось быстро поменять позицию, снова попытавшись скрыться в пыли и разбегающемся стаде. Увы, почти все животные были разбиты на группы. Йк-бак снова собирали их в стадо, но это происходило достаточно далеко от Матриарха. Боль в спине и твееточащие раны начали сказываться на самочувствии Вождя. Он дрался уже несколько часов без возможности применения аптечки, которую у него изъяли вместе со всем оружием, кроме нагинаты. «Похоже, в яд был примешан стимулирующий препарат». Тяжело дыша, альбинос начал отступать к колоннам. Сознание предательски туманилось. Несколько мощных ударов, нанесённых им, помогли отразить доспехи, прикрывающие уязвимые места Матки. Она заметила ускользающего врага и, откинув мордой нескольких жас’ке-тирх’пейев, стоявших на пути, ринулась за ним. Mondengel собрал последние силы и бросился бежать, концентрируясь на колоннах. Изнеможенному и израненному, с одной лишь нагинатой, Королеву в доспехах победить было проблематично. Здесь не помешает хитрость.

– Быстрее! Быстрее, мой Вожак! Она нагоняет!

Те’дки капнула на плечо... Прыжок – Одам-ан’де махнул через завал камней, миновал труп брай’то-даара, быстро пролетел между колонн и врезался в уманку, повалив на землю. Раздался жуткий шум, скрежет металла о камни и треск хитинового покрова. Гуан-Тант’ер развернулся, прикрывая спиной Андрейст. Перед ним была скалящаяся пасть плотно застрявшей между колонн Королевы. Вторая челюсть хлопала у самой белоснежной груди. Ирмолинд-Зигв’а опиралась на камень, за которым был бьющий зарядами щит. Слева и справа – завалы. Вожак агрессивно зарычал. Челюсть... Те’дки... Боль. Боль в голове. Гигантская Матриарх, стреляющая челюстью. Власть, откусывающая кусок за куском. Твей и мясо. Обрывки пожранного естества.

– Ты покоришься мне, тварь!

Андрейст, испуганно взирающая на внезапно восставшего Вождя... Нагината, блеснувшая в воздухе...

– Ты принадлежишь мне!

Замах... Удар... визг. Чёрная нагината пробила доспех и вошла в нервоузел. Он напряг мышцы, заставив бьющуюся в конвульсиях Матку опустить голову. Взревев, яут вырвал оружие и, запрыгнув на спину погибающей Королеве, отрубил ей голову. Вой тысячи глоток. Гуан-Тант’ер схватил трофей за гребень и поволок к ложу. Швырнув его перед балконом, он поднял ввысь символ своего клана и издал победный клич. Тут же, вставая со своих мест, его приняли аттурийцы, так же подняв своё оружие и забыв о связях гладиатора с уманкой. Учёные Совета во главе с Таск-Маолендом вышли на балкон. Их левые руки со сжатым кулаком устремились в небо – знак заслуженной свободы.

– Нан’ку (даровать жизнь)! Нан’ку! – рычала толпа.

– Четыре победы подряд, Великий. Немыслимо, – шепнул один из Учёных-Элдеров Верховному Правителю. Тот молча кивнул.

– Я не сомневался в его воинской доблести и Чести.

Гуан-Тант’ер злобно посмотрел в линзы маски врага... Рядом встала Ирмолинд-Зигв’а. Он поднял руку, указывая когтем на Сау-гканна:

– Ты следующий!

Тот лишь холодно повернул голову к Видному Востоку:

– Твоя взяла. Пока...

Он развернулся и, махнув багровой мантией, прикрывающей левую часть тела, удалился. Вместе с ним ложе покинули остальные Воины.

====== Эпизод 32 – Стражи пустыни ======

Эндри аккуратно обняла Вожака, прижавшись к его израненному телу. Внезапно в её глазах всё потускнело. Внизу, в районе левого ребра, начало ощущаться неприятное жжение. Уманка опустила голову и увидела сочащуюся сквозь порванную сетку кровь... Резкая боль пронзила плоть. Женщина медленно опустилась на колени, одной рукой держась за ранение, а второй за ногу Лунного Ангела.

– Ты ранена?

Он присел рядом, попытавшись рассмотреть повреждение, но Ирмолинд-Зигв’а не убирала прижатой к телу ладони.

– К нам идут...

Гуан-Тант’ер обернулся и встретился взглядом с холодными масками местных арбитров. Они схватили его руки, сковав металлическим захватом. Уманка быстро подобрала нагинату. Рядом с ней встали двое Хищников. Воины посчитали её довольно слабой и не стали применять наручников, предпочитая просто сопровождать к выходу. Чувствуя метку Сау-гканна, аттурийцы озадаченно щёлкали. Главный кивнул, и все последовали за ним. С трибун всё ещё доносились разношёрстные возгласы по поводу побед и противоестественных связях с самкой умана. Вожак молчал. Израненный, облепленный песком, в рваной, измазанной кровью и твеем мантии, он старался сохранять гордый, невозмутимый вид, абсолютно игнорируя всё, что лилось в его адрес с четырёх сторон. Они прошли мимо нескольких загонов и камер, поднялись вверх по видавшим виды каменным ступеням, миновали тёмный мрачный коридор с затхлым воздухом. Открылась тяжёлая дверь. Яркий свет. Андрейст зажмурила глаза и закашляла – было очень тяжело дышать. Воздух на планете содержал достаточное количество кислорода для возможности выживания рас, существующих только благодаря этому газу, но процент влажности оставлял желать лучшего... На территории Колизея эта проблема устранялась при помощи технологий, здесь же ощущалась вся кажущаяся безжизненность данных мест. Охрана подошла к загону с какими-то животными. Кивнув рабочим, Воины побрели прочь – обратно на просторы Костяного Кехрите. Оглянувшись, Одам-ан’де горько покачал головой. Теперь было ясно, почему с Дла’элех-краура обратного пути нет – вокруг простиралась бесконечная пустыня. Раскалённый песок заставлял окружающий воздух нагреваться и плыть пятнами, вызывая миражи. Ирмолинд-Зигв’а по-прежнему держалась за ранение. Алая кровь стекала струйками вниз. Беззащитная перед безжалостными лучами двух солнц кожа начинала покрываться ожогами. Оценив через маску состояние уманки, Вожак подошёл к ней, создав какую-никакую тень.

– Где ты получить ранение?

– Я не знаю. Это произошло так незаметно. Видимо, неудачное приземление.

– Скорее, удар гребень Королева... Твой невнимательность разочаровать меня.

Андрейст виновато опустила голову. К ним подошёл рабочий. Его тело было покрыто лёгкой тканью со специальной пропиткой на внешнем слое. Она защищала от солнц и охлаждала кожу. Науду протянул сосуд. Гуан-Тант’ер приказал уманке:

– Пить столько, сколько в силах выпить.

Это заявление насторожило самку. Она молча приняла металлический сосуд из рук рабочего и жадно выпила одну треть.

– Пить ещё.

Эндри сделала пять дополнительных глотков.

– Уфф. Всё. Больше не могу.

– Можешь.

– Но, Гуан-Тант’ер...

– В течении неизвестный срок мы быть без капли вода.

Вздохнув, она смогла выпить ещё немного, но последующие глотки грозились рвотным позывом. Удовлетворенно кивнув, альбинос присел перед ней на одно колено. Самка вынула трубки и сняла с него маску. Сейчас ей казалось, что она держит в руках неподъёмный булыжник. Положив маску на песок, Андрейст повернулась к Вождю, чтобы дать ему воды, но тут же замерла, рефлекторно вцепившись в горлышко, стараясь ненароком не выпустить из рук сосуд. Глаза Ангела Ночи... Они были совсем другими. Словно он неоднократно проходил через Ад. Тяжесть жизненного пути, задумчивость, мудрость. Это были глаза опытного полководца, пережившего самую страшную в своей жизни войну.

– Mondengel… а ты... ты... сколько тебе уже лет?

– Двести три года, говоря на ваш лад.

Она ощутила, как лёгкая дрожь пробежалась по рукам, перепачканным кровью.

– А если перевести на человеческий возраст с максимальной планкой в сотню?

Он слегка опустил голову, шевеля мощными белыми мандибулами.

– Я думать, что... где-то около шестидесяти-семидесяти. Ты считать, что я слишком стар для тебя?

Уманка не сдержала улыбки.

– Я думаю, ваше понятие старости никак не совпадает с нашим.

– Старость начинаться с двухсот пятидесяти лет. Я молод для власть.

Он разжал мандибулы и чуть задрал голову, ловя струю прозрачной воды. Ирмолинд-Зигв’а аккуратно лила её в пасть возлюбленному. Он пил много и долго, пока сосуд не опустел. Кивнув, рабочий забрал пустую бутылку и направился к загонам, готовить ездовое животное. Женщина погладила альбиноса по перепонкам, скулам и жвалам.

– Любимый... Я готова была покончить с собой. Жизнь без тебя – сплошной кошмар.

Он тихонько потёрся щекой о её ладонь.

– Я тоже...

Эндри удивлённо смотрела в золотые глаза. «Неужели это правда?»

Вождь ощущал возрастающий в глубинах гнев. Он притронулся к его ши. Он посмел клеймить её. Месть. Жуткая расправа неизбежна... «Сау-гканн заплатит за это. Аттур ответит мне за всё». Внезапно со стороны Колизея показалось несколько фигур в мантиях – Таск-Маоленд в окружении Учёных. Он быстро скользил к бывшему Верховному Лидеру ятжа, явно очень торопясь. Вожак гневно оскалился и знаком приказал Андрейст надеть на него маску. Уманка, отряхнув её от песка, покрыла лицо Вождя до щелчка, а затем вдела трубки. Подойдя, Видный Восток поклонился.

– Великий Гуан-Тант’ер. Ты должен знать, что слухи не лгут и Сондар подчинён Воинам, – спеша передать информацию, тараторил Учёный. – Я более не властен над принятием решений, особенно касающихся войны.

– Поздно, Елпен-Маолинд. Война неизбежна, – грозно прорычал альбинос. Элдеры переглянулись.

– Великий, ты ведь понимаешь, чем это...

– Смертью Сау-гканна, а возможно и всего Аттура.

Взгляд Учёного стал напряжённым. Маска не могла скрыть его тревоги.

– Не впадай в безумие. Мы все знаем, кому выгодна война.

– Это ведь он подбил моё первое судно?

Таск-Маоленд молчал. Ятжа и аттр’ури с самого Великого Раскола не ведали мира. Извечные стычки и борьба всегда грозились перерасти во что-то более глобальное.

– Говорят, любому терпению однажды придёт конец.

– Ты более не волен принимать решения. Сендаром руководит Битт, – недвусмысленно напомнил Верховный Учёный.

– Но ведь и ты не в силах что-либо изменить, Великий Елпен-Маолинд, – ядовито процедил Гуан-Тант’ер. Сзади появились две тени. Они быстро приближались к Элдерам. – Кажется, за тобой пришли, – издевательски добавил альбинос.

Видный Восток надменно махнул мантией и швырнул Гугар’кха его аптечку. Он нажал на одну из кнопок энергосистемы, и наручники спали с белых рук. Остальные кинули изъятое оружие. Теченд и Морвиин окружили Учёных. Рявкнув, они повели их за собой. Слуга снарядил прото-орагла. Потянув за узду, науду вывел животное к “получившим свободу”. Mondengel пристроил на положенные места все вещи, кроме аптечки. Любой препарат или инструмент мог содержать яд, да и забирать что-либо, брошенное вражеским Правителем, оказалось выше его сил. Андрейст молча уставилась на подошедшего прото-орагла. Зверь отдалённо напоминал скутозавра. Плотное тело плавно переходило в мощную голову, украшенную в районе ноздрей плоскими отростками – то ли рогами, то ли бивнями. Их функция была неясна. Небольшие тёмные глаза имели третье веко – прозрачное, защищающее от песчаных бурь. Четыре сильных ноги оканчивались плоской круглой толстой подошвой, напоминающей слоновью. Это помогало не проваливаться в песок. Хвост был маленьким и коротким. Плотная шкура не позволяла драгоценной влаге покидать плоть. Животное послушно опустилось. Гуан-Тант’ер посадил уманку на шершавую спину местного корабля пустыни и запрыгнул следом.

– Желаю долго не мучиться, – произнёс традиционную фразу слуга, кинув узду в руки белого Хищника.

Поклонившись, он ушёл в тень загона. Одам-ан’де кольнул шпорами животное, и оно потихоньку двинулось вперёд, окунаясь в безбрежное, нагретое море песка...

“Spiegelbilder” (E Nomine) – путь в пустыне

Первые полчаса пути Андрейст прижималась к альбиносу, боясь произнести хоть слово. От Вождя веяло непривычной агрессивностью. Даже запах стал горьковатым. Боль от ранения поутихла, альбинос два раза просматривал его через маску, взволнованно озираясь вокруг в поисках хоть какого-нибудь подходящего растения. Жар становился невыносимым. Лунный Ангел прорычал:

– Сними слизь и вотри в свой кожа.

Андрейст протянула ладони и, поглаживая его грудь, начала снимать влагу. Лёгкими движениями она наносила на себя защитную слизь, смешанную с песком и твеем.

– Мой Вожак... что ждёт нас? Куда мы едем?

Ирмолинд-Зигв’а тревожно взирала на раны Кар’клейя.

– В никуда, – едва слышно ответил он, стараясь не показывать боли и всепоглощающей усталости. Дать отдых телу здесь в дневное время, означало не проснуться. Прото-орагл медленно шёл туда, куда вёл его инстинкт...

– В никуда? – тихо переспросила Эндри, снова прижавшись к нему. Мысли о неминуемой смерти прочно засели в её голове. Надругательства над плотью не прошли бесследно. На арене она плохо дралась, сейчас с трудом держалась. Тело начинало ломать и крутить. Возвращалась жажда.

– Да, – подтвердил Гугар’кха. – В никуда. Держись.

Через час началось головокружение. Снова заныло ранение. Корабль пустыни медленно плыл к бесконечному горизонту...

– Мне... нехорошо, – не выдержав, призналась уманка.

– Держись, – ответил Вождь, прижав её к себе сильнее и вновь начав втирать свою слизь.

Без воды и укрытия, под светом двух безжалостных светил, преодолевая боль и страх, они двигались вперёд, не зная, что их ждёт за очередным холмом и достигнут ли они горизонта... Гуан-Тант’ер ощущал, что ши теряет силы, изнемогая от боли, жары и жажды. По-прежнему озираясь по сторонам, он искал признаки местной скудной флоры. «Ничего нет. Мы прошли уже много километров, но никаких изменений пейзажа не произошло. Не ходит ли этот зверь по кругу?» Животное остановилось, подняло голову и принюхалось.

– Гуан-Тант’ер...

– Я с тобой, Ирмолинд-Зигв’а.

– Прилечь...

Он хотел ответить “нет”, но встревоженность прото-орагла быстро передалась ему. Корабль пустыни отказался идти дальше. Он лёг и плотно закрыл глаза. Странные “рога” над ноздрями чуть опустились.

– Слезать. Слезать, Эндри.

Женщина едва могла двигаться. Взяв её на руки, Вождь спустился. Над холмами появилась непроглядная стена. Она росла, с каждой секундой становясь всё ближе.

– Mondengel…

– Ложиться, вот так.

Он обнял Горячую Грацию, укутав ошмётками мантии. Оба прижались к прото-ораглу. Послышался шум... Вмиг стало темно. Песчаная буря обрушилась на путников всей своей мощью. Жарко, душно, уманке было тяжело дышать. В какой-то момент она потеряла сознание, а очнулась уже в объятиях альбиноса, снова на ездовом животном, снова в пути... Закат.

– Воды, – чуть слышно прохрипела она.

– Тише, Ирмолинд-Зигв’а. Экономить силы. Каждая капля.

– Больно...

Гуан-Тант’ер молчал. Ему нечего было ответить ей сейчас. Боль и жажда мучили его не меньше, чем её, но он знал – нужно дождаться ночи. Нельзя останавливаться. Первое солнце уже скрылось за горизонтом. Снова холмы. Корабль пустыни восходил на один из них, преодолевая очередное препятствие. Наверху альбинос смог рассмотреть местность, которую предстояло пересечь – долина, полная скудной растительности. Вдали виднелись горы.

– Туда, – шепнул он сам себе, задавая долгожданное направление прото-ораглу.

Спустившись, животное подошло к зарослям шипов, торчащих из обедненной почвы. Оно жадно принялось обгладывать их, утоляя голод. Гуан-Тант’ер с Ирмолинд-Зигв’ой на руках слез вниз. Тепловизор показывал пустоту по всему периметру... Хищник положил самку на расстеленную оборванную мантию, затем удалился. Через десять минут Кар’клей вернулся с пучком каких-то трав. Положив их рядом с уманкой, он снова ушёл.

– Лунный Ангел... – она постаралась приподняться, но силы нещадно покидали её. – Прошу, не оставляй меня. Гуан-Тант’ер!

– Я идти, идти. Тихо.

Вождь бросил на песок разломанные растения-шипы, достал из небольшой охотничьей сумки, висящей на поясе, маленькую колбочку с разжигателем и капнул его, разводя огонь. Данную сумку ранее закрепил на корабль пустыни слуга.

– Мой Вожак... здесь может быть вода?

– Да, но нужно ждать, пока наш ездовой животное откопает корни.

За спиной прото-орагл усердно копал, пытаясь добраться до мощных кореньев шипов. Песок летел в разные стороны.

– Твои раны...

– Подождут.

Он встал и подошёл к зверю, забрав у него из-под носа несколько толстых, плотных корешков с шишковатыми, вытянутыми утолщениями. Сев рядом с уманкой, Кар’клей пробил когтем одно из них. Засочилась долгожданная влага... Эндри чуть приподнялась и жадно припала к природному сосуду. Осушив его полностью, она прокусила следующее утолщение. Вкус сока был чуть горьковатым, но сейчас такие мелочи не имели значения. Пока самка пила, Одам-ан’де взял второй корень, пробил его и вылил на пучок трав, разминая их камнем. Полученной кашицей Хищник обработал ранение Андрейст. Утолив жажду, уманка ощутила, как проваливается в сон.

– Отдыхать, я быть рядом, – услышала она теряющийся в реальности родной рычащий голос. Веки сомкнулись. Забытие.

Альбинос сидел вплотную некоторое время, наблюдая за мерно вздымающейся грудью уманки, наслаждаясь теплом её присутствия рядом. «Целый си’нтр, Эндри... Я думал, что сойду с ума». Не поддавшись искушению погладить и приласкать её, тихо, стараясь не разбудить, он ушёл залечивать свои раны. Собрав необходимые растения с кореньями, Гуан-Тант’ер освободил иссечённый торс от сетки и доспехов. Он сел по-турецки на холодный, остывший песок. Плоть начинала сильно мёрзнуть, но это притупляло боль. Стиснув под маской клыки, Одам-ан’де приступил к обработке ранений. Ссохшийся твей, песчинки, пыль – всё тщательно вычищалось из порезов. Сок корневищ растения-шипа, которое было известно яутам под названием «тар-тен’хол», вызывал сильное жжение. Терпя все эти неприятные ощущения, альбинос засыпал порошок из трав на открытое мясо. Ночи здесь были очень холодными и короткими. Он слышал, как за спиной периодически просыпалась Андрейст, пытаясь разглядеть его силуэт в кромешной темноте. Её сон был беспокойным, прерывистым. Насытившийся прото-орагл давно использовал данное ему время по назначению, уткнувшись мордой в песок и слегка похрапывая. Тяжёлые, злобные мысли давили сознание Ночного Воина, гоня прочь усталость и голод. Разгрызая коренья, чтобы утолить жажду, он думал о паскудности всех, кто окружал его в Сендаре. Когда-то он был способен доверять, но не теперь. Оппоненты оказались прямолинейнее, чем так называемые “союзники”. Они открыто высказывали свою точку зрения и от них всегда стоило ждать подвоха. «Враги прозрачны, их намерения всегда будут против тебя. Какие бы извилистые пути они не избрали, цель останется неизменной – вонзить кинжал в твою грудь. Но союзники... Ты не знаешь, что от них ждать. Сегодня они с тобой, завтра – против тебя, послезавтра ты узнаешь, что продан, как товар. Нет ничего ниже и грязнее, чем кинжал, воткнутый в спину». Таск-Маоленд, отдающий приказы Сау-гканна. «Разве сломленный достоин уважения? Почему он не активировал самоликвидатор, когда восседал там, на своём троне?» Вассал, насильно вкусивший плоть Посвящённой... Кулак сжался. «На моём троне не будут восседать ублюдочные твари, не прошедшие сквозь улей лжи, подмены и предательства. Королева достойна Королей».

“Der Turm” (E Nomine) – неожиданная встреча

Рассвет. Вожак оделся и разбудил самку. Через десять минут они снова были в пути. Корабль пустыни следовал к медленно приближающимся горам. Окружающая температура резко поползла вверх. Озябшая за ночь уманка стала вспоминать короткие часы прохлады, как благословение гневных богов. Внезапно перед глазами всё поплыло.

– Гуан-Тант’ер... где... что со мной?

Он погладил её по плечу и рассмотрел. Тело самки бил озноб.

– Этот растение действовать на вас, как лёгкий наркотик.

Альбинос знал, что озноб является уже совсем другим признаком, относящимся к ранению, а не к травам. Уже скоро их обоих начнёт мучить жажда, но сок тар-тен’хола в более высоких дозах действовал, как яд.

– А ты?

– К сожаление, нет.

Сейчас Вождь был готов даже на небольшую дозу Королевского Желе, лишь бы ушла боль, проклятые мысли, нескончаемый, обжигающий подобно двум солнцам, гнев... Он прижал Посвящённую к себе, слегка нагнувшись, закрывая от беспощадных светил. Молча шёл их путь в никуда, сквозь расплавленный воздух, по горячим бесконечным волнам. Два часа, три, пять... Прото-орагл, выбившись из сил, упал, но острые шпоры ездока заставили его подняться и идти, идти. Горы. Пики, рвущиеся к вершинам...

– Мы пришли.

– Ничего нет... – не открывая глаз, прошептала Андрейст.

Альбинос поднял голову и посмотрел вокруг – пустота. Лёгкий ветер гнал песок по бескрайним просторам пустыни. Впереди виднелся недосягаемый ровный горизонт. Сжав поводья, Гугар’кха глухо зарычал:

– Миражи...

Снова животное требовало привала, но что-то гнало Вождя вперёд, в неизвестность, в никуда. Поводья шлёпнули шкуру, прото-орагл поднялся и пошёл курсом, диктованным собственными инстинктами. Через два часа навалилась вездесущая усталость, через три Андрейст потеряла сознание, через четыре стало невыносимо. Руки едва держали поводья. Встречный ветер гнал песок, ухудшая видимость. Животное шло напролом, падая, вставая, встряхивая массивной головой и снова двигаясь. Ангел Ночи не поднимал головы. На автоматике его ноги обнимали тело ездового зверя, руки прижимали к белоснежной раненой груди бессознательную уманку, укутанную в рваную мантию. Она всё ещё дышала, она была жива. Ветер усилился, нагоняя пыль. Внезапно сквозь шум “танцующего” песка Гуан-Тант’ер услышал крик какого-то животного. Сбоку ещё один. Подняв голову, Вождь начал присматриваться, улавливая грациозные контуры двуногих брахов. Фауна этой планеты была похожа на эру динозавров Земли. Многие животные являлись крупными рептилиями. Брахи – пустынные рапторы, имели кирпично-красноватую окраску и полосатые спины. Хищники, способные развивать большую скорость и долго жить без воды в условиях пустыни. Перепонки между пальцев не давали проваливаться в песок. Появление плотоядных являлось большой угрозой в первую очередь для измотанного прото-орагла. Альбинос собирал последние силы, готовясь отразить нападение, но внезапно зрение сыграло странную шутку – брахов кто-то седлал. Неожиданная вспышка линз на маске... Тяжело было даже повернуть голову, чтобы рассмотреть столь неожиданное явление. «Миражи?» Руки, казалось, налились свинцом. Всё тело немело и гудело, отказываясь слушаться. Гуан-Тант’ер выбился из сил не меньше, чем их с Эндри ездовое животное. Корабль пустыни шёл, силуэты не отставали. С каждой минутой их становилось всё больше. Через полчаса ветер стих, пыль улеглась. Едва поворачивая голову, альбинос встретился взглядом с глухими масками. Многие смотрели прямо на него. Тонкие копья устремлялись вверх. На некоторых виднелись небольшие знамёна. Увидеть, что на них изображено, не хватало сил. Жокеями брахов были науду. «Пустынные Охотники. Они сопровождают нас. Но куда?» В тишине слышалось тяжёлое сопение животных, шуршание песка. Альбинос не мог поверить собственным ощущениям – в горячем воздухе застыло уважение. На Хищниках не было нательной сетки. Их желтоватая, под цвет песка, кожа не увлажнялась слизью. Поверх лёгких доспехов из панцирей и шкур местных животных они носили накидку с капюшоном, защищающую от солнц и пылевых бурь. На поясе многих виднелся ятаган. Mondengel не шевелился. Он внимательно наблюдал за незнакомцами, чувствуя, как напрягается, словно пружина, его тело, готовое к последнему бою. Но Пустынные Охотники не подавали ни единого признака агрессии. Они просто шли рядом, словно молчаливый конвой. Несколько крайних натянули тетиву арбалета и подстрелили крадущихся плотоядных. Ход продолжался. Прижимая к себе едва открывшую глаза Эндри, альбинос держался, стараясь не упасть без сил. Внезапно сопровождающие начали исчезать, удаляясь прочь. Один за другим, они растворялись вместе с ездовыми брахами, активируя скрытие. По шуму шагов, теряющемуся вдали, было ясно, что они уходят так же внезапно, как и пришли. Сверху что-то мелькнуло. Одам-ан’де поднял голову. Отблеск света от корпуса крупного судна... Прото-орагл пал, тяжело дыша – силы окончательно покинули его. Становясь всё больше с каждой минутой, на странников надвигался «Шауб-Де». MAN’DACA небрежно шлёпнулся в пятнадцати метрах от них. Так сажать судно умел только один индивид.

– Насид-Меам...

Альбинос, освободив от мантии измученную уманку, надел рваную ткань на себя, поднял самку на руки, забрал нагинату и молча, из последних сил, заковылял на свой корабль, мысленно благодаря Наинд’эред-Гелла за то, что он дал ему ещё один шанс.

====== Эпизод 33 – «Око Волве» ======

Он нёс её на руках, проходя мимо ошарашенных Младших. Помощники молча расступились, встав на колено и опустив головы. Никто не посмел издать и щелчка. Наунд с Кил-лиэатом тревожно переглянулись – эту атмосферу, вьющуюся шлейфом вокруг Вождя, ведал каждый их старый шрам. Давящая, подавляющая, сжимающая словно тиски. Фатор сглотнул. Страшные догадки являли себя в обрывках легенд о свирепом и безжалостном Владыке Сендара, одобряющем кровавые порки и жестокие убийства. Впереди Одам-ан’де ждал Насид-Меам. Из-за его спины показалась довольная Радж. Твей Волве, закипающий в венах альбиноса, заставлял её терять покой. Палач, почувствовав родное, влекомый жаром пылающего внутреннего огня, встал на колено и, поклонившись, сказал:

– Потаклинд (Высший), я полностью к твоим услугам.

– Говори, – посмотрев на него сверху вниз, прорычал Гуан-Тант’ер. Получение информации сейчас было жизненно необходимо. – Кил-лиэат, медотсек в кислородный режим, – не поворачиваясь, приказал он. Кровавый, быстро поклонившись, направился выполнять задание. Фатор молчал. Напряжение внутри росло.

– Судно Фаитинда рядом. Битт расформировал два JAG’D’JA. Кланы готовятся к войне. Мы ждём твоих указаний.

– Владыка... – внезапно пропела томным голосом Мул-Радж, – неужели Таск-Маоленд дал тебе свободу? Как тебе удалось выжить в пустыне?

Уманка, лежавшая у него на руках и с трудом открывающая глаза, фактически не интересовала Видение. Насид-Меам же не обращал на Андрейст никакого внимания. Альбинос ощущал в себе странный подъём сил и все возрастающую ярость. Перед глазами мелькали последние события... Его втоптали в грязь на Науд-Аурит’сенейе и пытались уничтожить на призрачной арене, существовавшей для кланов ятжа лишь в старых сказаниях и легендах. Грязнейший вызов был брошен Сау-гканном. Терпение давно растеряло свои каменные рамки, побуждая действовать безжалостно, прямо и бескомпромиссно. Океан заштормил.

– Свяжись с Крак-линдом. Мы летим в Сендар, – холодным голосом рыкнул Вожак Насид-Меаму.

Тот без дополнительных объяснений понял, что требуется дальше и каковы планы на ближайшее будущее. Кар’клей прошёл мимо, проигнорировав как вопрос Мул-Радж, так и её саму. Фатор не выдержал и рванул за Вождём. Ранения белого Хищника были весьма серьёзными. Ветер хотел знать правду – откуда эти раны? Как в этих краях оказалась Ирмолинд-Зигв’а, и как Гуан-Тант’ер почувствовал её? Вопрос самки Бича... Насид-Меам преградил путь.

– Куда собрался?

– Отойди.

Сзади раздалось тревожное пощёлкивание собратьев. Палач грубо схватил Фатора и, прижав к стене, ехидно прошипел:

– Разве ты не заметил, что уже не являешься первым помощником Кар’клейя?

Радж стояла рядом и довольно улыбалась. Её риг снова шёл напролом ради своих целей.

– Недаром говорят, дружба с тобой фальшива, – сквозь зубы процедил Кровавый.

– Да, когда дело касается власти и моих отношений с Владыкой.

– Твой Владыка мёртв.

Рука Палача сжалась сильнее на глотке Ветра. Выскочили ки’чти-па. Он предупреждающе вдавил их ему в живот.

– Ошибаешься... Он здесь. И сосункам вроде тебя рано совать жвала в Сендар, – ядовито рявкнул нынешний первый помощник, отбросив Кровавого в сторону. Упав на спину перед соратниками, оскорбленный Фатор издал агрессивный рык и, поднявшись, бросился было на удаляющегося Дакинд Тант’ра, но Наунд и Кашинн схватили его за руки, едва удерживая на месте.

– Успокойся, Фатор!

– Это тебе так просто с когтей не сойдёт, слышишь?!

– Угомонись, с’йюит-де! – гаркнул Горец, с размаху заехав Ветру под дых. Тот согнулся и был опрокинут на пол. – Совсем сдурел, да?! Жить надоело?!

Кровавый лишь застонал в ответ. Он поднялся, не зная, куда девать свою ярость, адресованную Бичу.

– Зазин, Фатор, – спокойно сказал Ятеж-казир.

Ветер осознавал, что его шансы против одного из лучших Воинов Волве были крайне невелики. Собратья удержали от катастрофической ошибки.

– Прекрати. Этот вопрос нужно решать обдуманно. Да и в чём причина твоего сиюминутного гнева? Ведь мы сейчас никто и на твой статус потеря этого поста никак не повлияла, – внёс свою лепту в разговор Мроинд.

– Агррх!

Обозлённый Фатор зашагал к себе в отсек. Младшие переглянулись и начали обсуждать с Кровавыми появление на борту знаменитой самки Гуан-Тант’ра, его ранения и странное изменение в поведении.

Андрейст, наконец, начала воспринимать действительность. Она увидела нависшего над собой рла, израненного, напряжённого, в рваной мантии.

– Гуан...

– Тссс, – прошипел Mondengel, обрабатывая её рану каким-то жутко пахучим препаратом. В его взгляде таился огонь.

– Мы на твоём судне, да? Это не миражи? – еле слышно прохрипела она.

– Почему ты меня не слушать?

– Извини... мне... неспокойно.

– Да, это «Шауб-Де». У нас есть курс.

– Твои раны... – женщина протянула руку, коснувшись твееточащей белой кожи. Он настойчиво убрал её.

– Подождут.

– Нет... это я подожду. Обработай...

– Не спорить с Вожак.

– Но Гуан-Тант’ер... ты теряешь много крови.

– Я терять рассудок, Эндри.

Она нашла в себе силы приподняться, но Гугар’кха тут же опустил её обратно. Сейчас уманка видела только его. Всё остальное перестало иметь значение: медотсек, капсула, в которой она лежала, факт освоения Вождём земной медицины...