Текст книги "Гарри Поттер и келья алхимика. Главы 1-8."

Автор книги: Constance_ice

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 32 страниц)

Конечно, супердрессированная, как и все другие птицы, которые разносят почту волшебников. Про Чары Наведения этот маггл, естественно, не слышал.

«Третье. И самое дикое», – МакТаггарт одним глотком опрокинул себе в рот остатки остывшего чая. – «Каким образом, черт подери, моя разбитая чашка могла стать как новая!» – заорал он. – «Если я своими глазами видел, как Сьюзен собирала с пола осколки в самый первый день! Заменить ее у вас бы не получилось: я привез этот сувенир из Италии четыре года назад. И вы не могли даже выйти из дома – я один-единственный раз отлучился больше чем на два часа и при этом закрыл квартиру на ключ! Или для вас это не помеха? Есть и другие мелочи», – добавил он, довольно наблюдая за тем, как у меня на лице отражается вымученная маска удивления. – «Но это не так интересно, как те странности, которые связаны непосредственно с тобой, Гарри Поттер».

Я напрягся.

«Гарри Поттер», – удовлетворенно повторил Джейсон МакТаггарт и сложил руки на груди. – «Номер регистрационного документа – в197771. Родился 31 июля 1980 года, родители – Джеймс Поттер и Лили Поттер-Эванс, номера регистрационных документов, соответственно – в78099 и в/мр/78121. Первую странность я обнаружил, когда зарылся глубже в эти бумажки. Твои родители действительно погибли на Хэллоуин 1981-го, тебе был всего год. Опекунами назначены мистер Вернон и миссис Петуния Дурсль, регистрационные номера м1190005 и м1344491, адрес где-то рядом в Сарри, точно не припомню. Летом прошлого года опекунство было отдано некой мисс Валери Эвергрин, что довольно странно, потому что незамужним женщинам, не являющимся родственницами детей-сирот, непросто этого добиться. Интересна и путаница с ее регистрационным номером в свидетельстве о рождении. Изначально там стояло – м1500009, но приблизительно десять лет назад номер без объяснений сменился на в/Л/805. Что ты можешь об этом сказать?»

«Ничего», – честно признался я, потому что мне самому эти числа ни о чем не говорили.

«Ах, вот как? Значит, ты ничего не знаешь об этой странной нумерации в свидетельствах о рождении?»

«Абсолютно!»

«А ведь все документы в Сомерсет-Хаузе обязательно содержат ссылки на эти номера», – в зубах МакТаггарта появилась очередная сигарета. – "Я проверил: числа с литерой "м" превышают числа с литерой "в" приблизительно в пятнадцать раз за последние десять лет. Литера «в/мр/» встречается намного реже, зато постоянно. В последние годы есть четкая тенденция к увеличению номеров с этой пометкой. А вот обозначение «в/Л/» есть только у Лэрри. За десять лет больше никому не присвоили этот значок. Я считал".

«Откуда у вас все эти цифры?!» – мне все еще казалось, что МакТаггарт дурит меня, вынуждая открыть свои карты. Я только не понимал, каким образом.

«Милый мой мальчик! В нашей прекрасной, достойной и уважаемой стране документы нигде не охраняются хуже, чем в Сомерсет-Хаузе. Причем доступ в базу можно даже получить извне – скучно и неинтересно! Пароль – восьмизначный цифровой код! До сих пор не пойму, почему Британия так плохо защищает свои архивы. Но открытие потрясающее», – он щелкнул зажигалкой. – "Представь себе население всей страны. Оно делится на несколько групп – "м", "в", «в/мр/» и «в/Л/», причем к последней принадлежит только Лэрри. Я бы сказал, очень интересно – с математической точки зрения. Не знал, что она такая уникальная".

«Вторую странность я обнаружил в спальне под твоей подушкой, когда ты со своей девушкой кормил голубя вчера вечером. Вот она», – пошарив среди необъятных бумажных завалов на столе, МакТаггарт извлек из-под груды книг…

Мою палочку.

«Интересно, зачем тебе эта штука… Твое?» – серьезно поинтересовался он.

Нет!

«Нет», – я повернулся к окну. МакТаггарт усмехнулся.

«Значит, это обыкновенный мусор, да? Случайно попавший ко мне в дом? Так давай выбросим его!..» – он сжал палочку в руках, точно желая переломить ее пополам.

Я не выдержал и вскочил.

«Чего вы хотите?!» – заорал я. – «Чтобы я рассказал вам…»

«Правду», – искренно пожелал профессор МакТаггарт. – «И ничего, кроме правды».

«Я не могу рассказать правду – вам!» – выпалил я раздраженно. – «Потому что именно эта правда и может вас погубить!»

«И кого мне надо бояться, Гарри? Вашего таинственного мафиозного босса? Или, может быть, тебя? Кстати, я не сказал еще о третьей странности».

«Ну?» – вызывающе прорычал я. – «Что еще вы хотите знать?»

Профессор Джейсон МакТаггарт привстал и впился в меня глазами.

«Я хочу знать», – сухо отчеканил он. – «Почему у тебя на лбу выжжена руна Соулу?»

Ответить на это было явно нечего, и что нам делать теперь я абсолютно не представлял. Какой же я идиот! Мисс Эвергрин предупреждала меня о том, к чему может привести небрежность в общении с этим магглом! Как теперь выворачиваться? Наложить на него сильное заклятие Забвения, что ли? Я развернулся в ярости, автоматически прикидывая, как бы мне побыстрее сбить его с ног, чтобы отобрать палочку, и увидел, как изменилось лицо МакТаггарта, точно он что-то заподозрил. От изумления он выронил на пол сигарету, но не успел я броситься на него, как воздух между нами сгустился, словно вскипел, пошел блеклыми тусклыми пятнами, а потом – зигзагообразными полосами, как неработающий телевизор. Мы оба – каждый со своей стороны – в ужасе шарахнулись от непонятного явления, но невероятное пятно не исчезло, а, наоборот, искрясь, вспыхнуло и выросло почти на метр в ширину, скрутившись в плотный узел белого пламени. Но жара я не почувствовал.

Белый шар пошел радужными переливами, постепенно темнея и меняя цвета с ярких на тусклые, а затем – темные. Когда он превратился в сплошной сгусток черноты, то внезапно плюнул в мою сторону маленьким темным клочком. Я отпрыгнул, но угловатый черный прямоугольник завис прямо у меня перед глазами, постепенно сплющиваясь и превращаясь в знакомый черный конверт, чуть заметно подрагивающий краями, точно приглашая взять его в руки. Я осторожно дотронулся до его угольно-черной поверхности и убедился, что она холодная.

«Что это?» – послышался осторожный шепот МакТаггарта.

Точно отвечая на его вопрос, конверт встопорщился, разворачивая уголки, и по гладкой поверхности побежала уже знакомая ярко-алая дорожка витых строчек.

На этот раз письмо гласило:

«Храни молчание относительно твоих намерений, дабы не вызвать протеста людей…»

Я отшатнулся. Письмо тут же знакомо стряхнуло пепел с уголков, свернулось в клубок и вспыхнуло, осветив потрясенное лицо профессора Джейсона МакТаггарта.

Глава 3. Великая Работа.

«И все-таки. Кто ты?»

«Вы же видите, что я ничего не могу вам рассказать. Даже если бы и хотел».

Мы сообща очищали от пепла диван, пол и – особенно тщательно – его драгоценный компьютер. Второе таинственное письмо намусорило вокруг так же, как и первое. Профессор МакТаггарт, с глазами, обведенными угольно-черными кругами, был похож на трубочиста. Я, наверное, выглядел не лучше. Джейсон закончил вытряхивать содержимое заросшей грязью клавиатуры на вчерашнюю «Дейли Мэйл» и искоса посмотрел на меня.

«А чего хочешь ты сам?»

Я задумался.

«Выйти из дому завтра утром. Ненадолго».

«Тебе нельзя выходить из моей квартиры», – негромко заметил МакТаггарт. – «Лэрри дала мне это понять очень ясно. Думаю, этот пункт нашего соглашения все еще продолжает действовать, как бы вы трое ни пытались делать из меня дурака».

«То, что я хочу сделать, будет только на пользу, а она не хочет это понять».

МакТаггарт скомкал газету и швырнул ее на пол.

«Могу себе представить. Ее упрямство сравнимо только с раздражающим упорством, с которым виснут девяносто пятые Винды».

«Завтра мне нужно встретиться кое с кем, и она не должна знать об этом», – подытожил я.

«Ты в чем-то ее подозреваешь?»

«Нет. Но все равно, чем меньше людей будет знать об этом, тем лучше».

«Этот ваш фантастический всемогущий мафиозо, в нем все дело?»

«Именно».

«Так он действительно существует? И может сделать что-то, вроде того, что я сейчас видел?»

«Боюсь, что он может намного больше».

«М-да… А если ты все-таки…»

«Я должен».

МакТаггарт нагнулся, отскребая грязь с ковра.

«Ладно», – кратко сказал он. – «Но исключительно под твою ответственность».

Я удивился этой подозрительной покладистости, но результат был куда важнее моих сомнений.

«Договорились. Теперь – палочку», – я нетерпеливо пощелкал пальцами, и мне вдруг показалось, что в этот момент все то превосходство магов над магглами, о котором твердили газеты именем Вольдеморта, проявило себя во мне во всей красе. Я стушевался, но МакТаггарт уже протягивал мне палочку. Нехотя. Пока я смущенно вытягивал палочку из подрагивающих от азарта пальцев, глаза у него горели, как у ребенка, который жаждет расковырять непонятную игрушку и узнать, что у нее внутри.

«Прекрасно», – Я выдернул чистый лист из торчащей из принтера стопки и отвернулся, быстро покрывая его мелкими строчками. Бурный взрыв фейерверка на улице заставил меня вспомнить кое о чем и, закончив письмо и даже поставив под ним подпись, я все же приписал наверху «С Новым годом», автоматически отмечая, что человек рядом жадно заглядывает мне через плечо. Я поспешно свернул послание в трубочку и перешагнул через кучу мусора на полу.

Голос МакТаггарта остановил меня у самой двери.

«Гарри!»

Я остановился.

«Я все равно узнаю, кто вы такие. Рано или поздно, но я узнаю».

Я пожал плечами и отправился на кухню.

Пику очень не хотелось куда-то лететь ночью, в самый праздник, когда приличные голуби спят, а приличные хозяева не отправляют своих птиц Мерлин знает куда. Мне пришлось долго уговаривать капризничающего голубя слезть с подставки для тарелок, пока он, нахохлившись, не протянул мне лапу, всем видом демонстрируя недовольство моим самоуправством. Когда я поднял створку окна и выбросил Пикассо в наполненный новогодней суетой ледяной воздух, мне в лицо вдруг пахнуло праздничным ароматом апельсинов и ореховых пирожных. Этот запах неожиданно напомнил мне детство: точно так же пахло в рождественскую неделю на кухне у тети Петунии. Дядя Вернон обычно сидел в гостиной, с головой увязнув в «Таймс» и наслаждаясь спокойствием в то время, как она суетилась, пестро покрывая торт карамелью и взбитыми сливками. Из угла за ней напряженно следил Дадли, ловя момент, когда мать отвлечется на минуту, привлеченная телепередачей о рецептах новогодней кухни. Тогда он с быстротой, не свойственной обычно его неповоротливой, бегемотьей туше, нырял к торту и запускал жирную пятерню в недра разноцветного карамельно-кремового шедевра, украшенного сиреневыми розами. Для него это тоже был праздник.

Я потряс головой. Видение исчезло. Дурслеи остались в прошлом.

Я опустил оконную раму и заглянул в спальню. На экране маленького телевизора мелькали черно-белые мухи – фильм уже закончился. Сью свернулась на кровати в странной позе, крепко обняв себя руками, словно у нее болело сердце. Одеяло, покрывавшее ее, слегка вздрагивало.

«Сьюки, я взял Пика ненадолго, надо было послать его с письмом. Сьюки, ты что – плачешь?..» – я с удивлением развернул ее к себе, но слез на лице не увидел. Оно застыло, посерело, точно скованное льдом.

«Они умерли, Гарри».

«Что?»

«Они все умерли…»

Я молча обнял ее.

***

Ответ пришел на рассвете. На листке, вырванном из тетради в клетку, был написан только адрес, название места и время встречи. Я заучил написанное наизусть по всем правилам шпионского романа, а затем, смяв письмо в комок, вышел на кухню и положил клочок послания в одну из тарелок. Сью удивленно смотрела на то, как я аккуратно поджигаю бумажный шарик и внимательно слежу за тем, чтобы он сгорел до конца.

«Сьюки, мне нужно кое-что сделать, и я хочу, чтобы ты меня прикрыла».

Сью поперхнулась молоком и упустила из рук стакан.

«Гарри», – стакан Сьюзен испуганно затанцевал по антикварной столешнице. – «Только не говори мне, что ты затеял что-то…»

«Еще как затеял», – решительно перебил я ее.

Сью с трудом поймала стакан.

«Ты хочешь уйти?» – она смотрела на меня, не отрываясь.

«Да».

«Гарри, не надо…»

«Сьюки, мне давно пора это сделать! Я больше не вынесу идиотское сидение в четырех стенах, пока где-то там маги сражаются, надеясь, что великий Гарри Поттер вот-вот придет им на помощь!.. Хватит уже, насиделся».

«Ты не должен», – ее глаза внезапно стали огромными, наливаясь пронзительным отчаянием.

«Сьюки, родная, только не плачь. Ты… единственный человек, которому я могу полностью доверять. Я люблю мисс Вэл, но она трясется надо мной, как над ребенком. А ведь это моя война. Ты же слышала, что Снейп рассказывал о профессоре Спаржелле? – Сьюзен прикусила губу. Видно было, что ей до ужаса хочется вывалить на меня какое-то отчаянное сомнение. – Как же я могу отсиживаться в тылу, пока за меня умирают другие?»

«Ты… не должен слушать профессора Снейпа! Откуда ты знаешь, почему он рассказывает тебе такие вещи! И чего он хочет, ты тоже не знаешь!» – выкрикнула Сью. Она вскочила с жалобно застонавшего стула, ее щеки запылали. Я услышал, как скрипнула дверь в комнату МакТаггарта, и тонкая полоска света прочертила темное пространство коридора. Я быстро встал из-за стола и надавил на плечо Сью, заставляя ее сесть обратно.

«Снейп просто хочет, чтобы я поступил, как честный человек, как мужчина. И он прав», – зашептал я. – «В любом случае я никому не позволю нас использовать».

«Но Гарри!..»

«Тише, Сью… Ты прекрасно знаешь, какой я живучий».

«Гарри, как ты можешь смеяться над такими вещами!»

«Да тихо же!.. Я вовсе не шучу, Сьюки, правда. К тому же у меня есть план».

«Какой план?» – она явно не понимала, о чем я говорю. – «Какой план… Гарри, я не хочу потерять тебя!»

«Я вернусь», – успокаивающе заметил я. – «У меня за всю жизнь было столько шансов погибнуть, а у Вольдеморта – меня убить! И он ни одним разумно не воспользовался».

Скрежет меча по доспехам. Тошнотворные запахи крови и разложения.

Говорите, руна Соулу, профессор МакТаггарт? Что ж, будет еще один шанс.

У нас обоих.

«Я вернусь», – повторил я. – «Я вернусь, и мы опять будем вместе. Я… я же люблю тебя, Сьюки».

Я был честен, нечестной была только моя игра. И она сработала.

«Что я должна сделать, Гарри?» – Сью вытерла глаза.

«Если позвонит мисс Эвергрин и захочет поговорить со мной, скажи, что я сплю, и ты не хочешь меня будить. И будь осторожна с МакТаггартом. Он действительно начал копать и уже мно-о-огое нарыл. Не пользуйся палочкой ни в коем случае и все время носи ее с собой, чтобы он не смог ее найти».

«Что он знает?»

«Пока ничего существенного. Кроме того, что его чашка опять как новенькая», – я покачал головой. Сью заалела.

«Я же хотела, как лучше», – виновато пробормотала она.

«Не делай больше таких ошибок. Он действительно слишком упрямый и въедливый тип».

***

Автобус, виляя по центру столичной туристической Мекки, удачно высадил меня в Сити. Денег на билет у меня не было, поэтому я бессовестно стянул несколько купюр из оставленной мисс Эвергрин на кухне пачки банкнот. Никаких угрызений совести я по этому поводу не испытал: она дала эти деньги МакТаггарту на наше содержание, вот я их и потрачу по прямому назначению. С одного автобуса я пересел на другой, который довез меня почти до самого Уайтчепела, а потом я еще с четверть часа шел пешком по мрачной улице, где грязные оконные рамы, как и антрацитово-серые стены домов, были покрыты толстым слоем многолетней копоти. Я кутался в куртку по самый подбородок, а вязаная шапка, которую я без спроса позаимствовал у МакТаггарта, съезжала мне на нос, успешно скрывая шрам.

Выйдя из автобуса, я подошел к продавцу газет на углу, купил нужную мне вещь, развернул ее, нашел нужное мне место и отправился дальше по четной стороне улицы. Дойдя до третьего перекрестка, я пригляделся к номерам домов и, наконец, обнаружил паб, который искал: вывеска выглядела довольно бледно, но это было нам только на руку. Толкнув дребезжащую стеклянную дверь, я внимательно осмотрел все заведение. Ничего подозрительного: «Копье и Корона» – вывеска, подмигивающая алым в окне; укутанные красно-зелеными скатертями квадраты столиков; вызывающе чистая зеркальная стойка, украшенная еловыми лапами и красными бархатными лентами. Над баром среди ароматных венков из остролиста и омелы соблазнительно посверкивала разноцветными этикетками целая батарея бутылок. Народу в пабе почти не было – большинство добропорядочных лондонцев исправно отсыпались перед тем, как второй раз опустошить носки и вскрыть очередные подарки. Лишь трое явных завсегдатаев, обращая мало внимания на пиво, гревшееся на их столе, задумчиво уставились в карты. Четвертый, подпирая кулаками подбородок, лениво наблюдал эту методичную битву умов, то и дело откровенно засыпая. В пабе царила атмосфера послепраздничного отходняка, поэтому, когда я вошел, все уставились на меня с жутким удивлением, которое я мог понять: утром первого января нормальный парень моего возраста спит без задних ног, забыв штаны на люстре. К счастью, утренние бриджисты тут же обо мне забыли. Немолодой бармен, спросонья наводящий за стойкой немыслимый глянец на посуду, тоже некоторое время недоверчиво оглядывался на меня, но когда я заказал пиво, быстро успокоился, автоматически зачислив меня в разряд добропорядочных граждан, решивших расслабиться в пабе после приятных новогодних безобразий. Я перенес свою добычу на стол возле окна и, спрятавшись за зеленой занавеской, принялся осторожно наблюдать за улицей, по которой медленно двигались немногочисленные заспанные пешеходы.

Ждать пришлось недолго. Сквозь прозрачные узоры зеленоватой занавески я увидел, как через перекресток спешит девушка в очках, в помятом сером пальто и с этюдником в руках. Звякнул дверной колокольчик, девушка вошла, на ходу развязывая длинный растянутый шарф, небрежно бросила этюдник на кресло за соседним столиком и вскарабкалась на высокий стул перед стойкой.

«Маргариту», – хрипло попросила она. – «И кофе. Черный».

Бармен засуетился, искоса поглядывая на девушку, пока она стягивала с покрасневших рук перчатки без пальцев и приводила в относительный порядок непослушную пушистую шевелюру. Он игриво подмигнул ей, на что она сердито нахмурилась, и зазвенел шейкерами о коктейльный бокал.

«Пожалуйста, мисс! Скверная погодка нынче – сыро!» – сладко пропел он, тщательно стараясь поймать ее взгляд за толстыми стеклами очков.

Девушка закончила возиться с перчатками и мрачно посмотрела на угодливо склонившуюся перед ней лысину.

«Простите?»

«Сыро, говорю, мисс».

«Да, паршиво», – неохотно согласилась девушка и закашлялась. – «Продрогла страшно. Где у вас тут местечко потеплее?»

«Возле камина, мисс, вон… э-э-э… О, извините, там уже сидит молодой человек. Можно с другой стороны, я подвину стул».

«Ничего, мне все равно. Курить у вас можно?»

«Да, конечно, мисс», – сделал приглашающий жест бармен.

Девушка подошла к моему столику, на ходу расстегивая пальто и доставая сигареты из кармана.

«У вас не занято?» – осведомилась она, вертя в пальцах Мальборо Лайтс.

«Нет, присаживайтесь», – кивнул я, оглядывая ряды незанятых мест за столами. Бармен вынырнул из-за стойки и устремился к нам. Обмахнув стол полотенцем и постелив перед девушкой чистую салфетку, он водрузил перед ней дымящуюся чашку кофе.

«Что-нибудь еще, мисс?» – поинтересовался он.

Девушка хмуро мотнула головой и притянула к себе пепельницу.

«Вам, молодой человек?»

Я многозначительно посмотрел на свое почти нетронутое пиво. Бармен сделал руками очередной угодливый жест и унесся за стойку. Спустя минуту он уже снова протирал очередную тарелку, находясь в том же сонном ступоре, что и раньше. Игроки в противоположном углу паба были заняты собой и не обращали на нас никакого внимания.

Девушка жадно отхлебнула обжигающий кофе, нетерпеливо звякнула чашкой о блюдце и нервно заковырялась в карманах. На столе передо мной вскоре оказалась связка ключей, носовой платок, два сломанных карандаша и маленькая коробочка угля для рисования. Я отхлебнул пива и с интересом посмотрел на девушку, которая, чертыхаясь, продолжала что-то искать.

«Огоньку?» – не выдержал я.

Она со старательным подозрением глянула на меня поверх очков.

«Пожалуй, да, спасибо».

Я вынул из кармана куртки зажигалку, которую стянул с кухонной полки из квартиры МакТаггарта, и щелкнул ей.

«Меняю огонек на сигарету?» – ухмыльнулся я. Девушка внимательно посмотрела на колеблющееся пламя зажигалки в моей руке, потом снова на меня и подтолкнула смятую пачку по столу ко мне. Я достал из нее сигарету, мы оба наклонились над зажигалкой и подмигнули друг другу.

«Тебе идут очки», – я хитро посмотрел на нее. – «С Новым годом, Гермиона».

«С Новым годом, Гарри. И как давно ты куришь?» – сердито осведомилась она.

«А ты?»

«Это для поддержания образа», – одернула она меня. – «Как ты?»

«Жив еще, как видишь», – я выдохнул колечко дыма.

«С тобой все в…» – она осеклась. – «Нет, я вижу... Рассказывай».

«Придет Рон, тогда и расскажу».

«Он еще не появлялся?»

«Нет, вроде. Я сам только что приехал».

«Лишь бы не заблудился. Этот балбес в магловском Лондоне способен попасть даже под велосипед».

«Думаю, ты преувеличиваешь. Рон – маг, но совсем не дурак».

«Не уверена», – она поболтала соломинкой в коктейле. – «Сегодня утром, когда папа помогал ему собираться на встречу, он вел себя, как идиот, собирающийся на свидание. Думаю, у них с моим отцом что-то вроде мужского заговора, чтобы уговорить меня снова встречаться с Роном. Папа почему-то всегда был от него в восторге».

«Вы с родителями сейчас живете вместе с Уизли?»

«Профессор МакГонагалл настояла. Мистер Трайткрисп снял для нас две квартиры в совершенно кошмарном районе на Ламберт Роуд, недалеко от тюрьмы. Пришлось на время переехать туда. Ты разве не слышал, что Упивающиеся жгут дома маглорожденных волшебников? Все прячутся».

«Мерлин, нет! С вашим домом все …»

«Не кричи, Гарри», – Гермиона оглянулась, но на вопль, вырвавшийся у меня, к счастью, никто из посетителей не отреагировал. – «У нас-то все в порядке, но папе с мамой пришлось временно закрыть кабинет – для их же безопасности. Мама ужасно расстроена, но папе, кажется, это даже нравится», – она возмущенно фыркнула. – «Он чувствует себя мальчиком, играющим в войнушку, это просто возмутительно!»

«Что еще известно о планах Вольдеморта?» – я покосился на бармена, но тот уже закончил протирать посуду и сейчас тихо дремал за стойкой под негромкие звуки радио.

«Ох-х-х-х, Гарри, столько всего произошло. Кажется, пока мы отступаем на всех фронтах. У нас, конечно, есть в рукаве и соглашение с эльфами, и договор с гигантами, но в остальном», – она сжала ножку бокала. – «В остальном все очень плохо. Все наши силы разрознены. Орден объявлен вне закона, маги запуганы. И я их понимаю, любого колдуна люди Малфоя могут убить прямо на улице, если он, например, откажется кричать Да здравствует великий Лорд Вольдеморт!»

«Ничего себе».

«Не говори. Миссис Уизли страшно боится, спать почти перестала. Постоянно заглядывает во все комнаты и проверяет, кто дома и чем занят. Когда кому-то нужно выйти из квартиры, она каждый раз бросается прощаться, точно навсегда. Исплакалась, постарела. Может быть, это она задержала Рона, где его носит?» – она взволнованно посмотрела на часы. – «Я хочу кое-что показать тебе. Свин только что принес».

В этот момент колокольчик настойчиво тренькнул. В дверь паба ввалилось нечто, напоминающее ужасающее чудовище, и, по-петушиному гордо качнув разноцветным ирокезом, настойчиво провозгласило:

«Трактирщик! Бутылку огневиски!.. то есть, просто виски!»

«Нет», – севшим голосом просипела Гермиона и от растерянности залпом проглотила содержимое своего бокала, чуть не подавившись.

Бармен мгновенно проснулся. Игроки бросили карты и невежливо уставились на пришельца. Чудовище тем временем протопало к стойке и со скрипом на нее водрузилось.

«Чё вылупились?» – поинтересовалось оно, вдохновенно ковыряясь в носу.

Монстр был очень высоким (эффект помимо роста создавали окованные стальными застежками ботинки на гигантской платформе), с перекатывающимися под тесной курткой бицепсами и мощными кулаками; на костяшках пальцев одного из них красовалась какая-то татуировка, заставившая бармена чопорно поднять брови. Поверх отвратительно грязных отвисших джинсов, на которых не осталось живого места из-за обилия колючих заклепок, свисал невнятного цвета джемпер. Сквозь дыры, протертые спереди на штанах, виднелись покрасневшие от холода мосластые колени. Лихой зелено-красно-оранжевый вихор ирокеза довершал почти вымерший образ типичного фаната Sex Pistols конца 70-х. Соответствующая надпись даже имелась сзади на куртке.

Четверка бриджистов содрогнулась и сочла за лучшее вернуться к своим картам. Даже бармен, очевидно, и не такого насмотревшийся на своем веку, был настолько впечатлен, что откашлялся и вежливо осведомился тонким голосом:

«Сэр, какой виски желает сэр?»

Выставка колец в ушах сэра озабоченно задребезжала. Пока громила выбирал виски, Гермиона в ярости повернулась ко мне.

«Ох, я и устрою папе, когда вернусь домой! Помощник! Я так и знала, что Рон проколется из-за своего дешевого…»

«Успокойся, Гермиона. В конце концов, он действительно хотел, как лучше», – я хмыкнул и воткнул окурок в пепельницу.

«Зато это здесь запомнят надолго. Полная секретность называется», – ворчала Гермиона, искоса наблюдая за тем, как чудовище неловко сгребает бутылку и стакан покрытой веснушками лапищей и топает к нам, сметая по дороге стулья. – «Ты совсем озверел?» – разъяренным шепотом поинтересовалась она у чудовища и тоже поспешно затушила сигарету. – «Ты в курсе, как Раздувающее Заклятие влияет на мышцы человека? А какие побочные эффекты возникают при сочетании его с алкоголем?»

«Однова живем, плевать!» – радостно отозвалось чудовище и осторожно присело на краешек жалобно заскрипевшего стула. Оно основательно приложилось к стакану, поморщилось и наставительно подняло вверх здоровенный палец. – «Зато никакой Упивающийся под всей этой амуницией меня не узнает. Привет, Гарри, дружище!»

«Привет, Рон», – я осторожно пожал покрытую рыжей шерстью гигантскую пятерню и ухмыльнулся, разглядев на руке татуировку God? It's me!

«Гарри, скажи честно, почему ты решил встретиться с нами?» – с опаской, шепотом поинтересовалась Гермиона. – «Что-то случилось, да? Я помню, что профессор Эвергрин говорила о невозможности писать тебе какое-то время. Что-то изменилось? Неужели квартира Снейпа оказалась провалена?»

«Во-первых, это была не квартира, а дом», – я перевел взгляд за окно, где в сумрачном лондонском утре плескались редкие светло-серые снежинки. – «А во-вторых, не провалена, а, скорее, развалена, сожжена дотла».

«Мерлин!.. Гарри, кто-нибудь пострадал?» – Гермиона была в ужасе. – «Сьюзен? Мисс Эвергрин? Профессор Снейп?..»

«С ними все в порядке, только вот насчет Снейпа я не совсем в курсе… но там все же погибли двое. Двое людей». – Я стиснул зубы.

«В чертовом Пророке об этом ни слова не было», – нахмурился Рон. – «Хотя если им нельзя похвастаться твоей поимкой…»

«А там писали о том, что при нападении на этот дом была убита целая кодла шавок Вольдеморта? Их портреты в черной рамочке в Пророке не появлялись?» – зло выплюнул я. – «Например, рожи Макнейра и чертова сукина сына МакАбра?»

Рон и Гермиона осторожно переглянулись.

«А к-кто их?..»

«Гермиона, я позвал вас не для этого», – оборвал я их. – «Я объясню, в чем дело, после того, как вы расскажете мне все, что знаете о последних событиях. Мы со Сьюки последнюю неделю живем, точно в вакууме, никаких известий. А без этого я не смогу рассчитать…»

«Что рассчитать?» – испытующе посмотрел на меня Рон. Он снова отхлебнул виски и опять скривился – «Тьфу ты, гадость какая! Зачем я заказал целую бутылку этой дряни?..»

Гермиона уже рылась в этюднике, доставая какой-то сверток. На стол лег скрученный в трубку журнал, из которого осторожно выглядывал краешек газеты со знакомым угловатым шрифтом. Когда я заглянул за разноцветный глянец «Ярмарки тщеславия», меня почти ослепила мешанина двигающихся черно-белых фигур на фотографии к передовице «Пророка». Я быстро глотал статью, пока Гермиона медленно мешала ложечкой кофе, осторожно оглядываясь на звук то и дело чирикающего колокольчика. Бар начал заполняться посетителями, и Рон придвинулся ко мне поближе, прикрывая меня вместе с газетой от всех любопытствующих.

Статья была жуткая не только по содержанию, но и по стилю: сплошные призывы и лозунги. Неужели в магическом мире уже появились потребители такого откровенного бреда? Я аккуратно спрятал вырезку в пестрых страницах журнала и посмотрел на своих друзей.

«Я так и знал, что он от своего не отступится».

«Еще бы, он ждал этого Мерлин знает сколько лет», – раздражение Рона было очевидно. – «С дементорами он потерпел поражение, с подставными наемниками-магглами – тоже, причем, аж в одиннадцатом веке. Теперь он хочет завоевать Хогвартс силами своих сподвижников, вот и вербует себе пушечное мясо. Надеюсь, у него ничего не получится, раз он даже с гоблинами до сих пор договориться не смог, да и Орден Феникса запросто может управиться с предателями».

«Это как сказать, Рон», – прошептала Гермиона, оглядываясь на расплачивающихся с барменом бриджистов. Один из них засовывал карты себе во внутренний карман куртки. – «Люди боятся. Хогвартс стоит пустой, Дамблдор исчез, все преподаватели сражаются в разрозненных отрядах Ордена и группах под руководством бывших авроров Министерства. Людей мало. И все полностью дезорганизованы».

«Если у Ордена нет сил, чтобы защищать Хогвартс, надо хотя бы найти тех, кто сможет оборонять школу вместо волшебников», – зашипел в ответ Рон. – «Направить туда гигантов, например. Не понимаю, где Дамблдор, и чего он ждет? Гарри, ты не в курсе, куда он подевался?»

«Я уверен, что об этом хорошо известно Снейпу», – я наклонился к своему пиву. – «Но, к сожалению, он сам сейчас вне досягаемости. Кто знает, может, он занимается налаживанием отношений с гоблинами? Ведь если гоблины закрыли от Упивающихся свой банк, они явно не на их стороне».

«Но и не на нашей», – возразила Гермиона. – «Пока. В этом направлении работал Билл, но…»

«После того как Гринготтс взяли в кольцо, само собой, ни о каких переговорах не может быть и речи», – закончил Рон и хмуро добавил. – «Если Билл, у которого все были прекрасные – для мага, конечно, – отношения с гоблинами, не смог ничего добиться, то Снейп… Я вас умоляю! Снейп – дипломат! Это же нонсенс! Забыли, как он вопил на нас, даже когда мы путали порядок раскладывания ингредиентов на столе?.. Нет, переговоры с гоблинами сейчас отпадают, это точно. Даже если бы гиганты смогли пройти через кольцо блокады Гринготтса и миновать защиту, которую поставили сами гоблины, сейчас они уже вряд ли смогут с ними мирно договориться», – Рон в сердцах махнул рукой. – «У нас дома собираются многие члены Ордена, чего только не предлагают, но все упирается в то, что пока нет вестей от Дамблдора, в Ордене нет ни порядка, ни конструктивных идей», – он покосился на меня.