Текст книги "Гарри Поттер и келья алхимика. Главы 1-8."

Автор книги: Constance_ice

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 32 страниц)

Предисловие автора

Эта невероятная история произошла со мной, наверное, именно тогда, когда я так нуждалась в чем-то невероятном. С другой стороны, от этого дома трудно было бы ждать чего-то другого.

Запустение. Это все, что я видела вокруг себя с тех пор, как переехала в Девон. Последняя война настолько надломила здешние места, что было сомнительно, как люди вообще могут подняться из этой разрухи и приняться за работу. В соседних городках процветали только многочисленные пабы – пиво было, пожалуй, единственным, что не переводилось все эти четыре года, а избирая своей мишенью автобусы, аэропорты, метро и прочие места скопления народа, они тщательно избегали пабов, словно бы признавали за ними право быть нейтральной территорией, где любой может пропустить стаканчик независимо от политических воззрений. В супермаркетах на полках лежала почти исключительно экспортная дороговизна или та продукция, к которой прикладывали руку мои собратья по профессии: уставшие от сложностей жизни и ужасов войны люди с радостью окунались в посторонний мир, который неизменно заканчивался либо хорошо, либо фразой «продолжение следует». Дома вокруг супермаркетов стояли унылые, облезлые и все – покрытые той неподдающейся времени плесенью, которой искони славятся все местные постройки. Мое жилище не было исключением.

Трудно представить, что раньше здесь, возможно, было вполне удобно и уютно. Те хозяева, которых уже нет, и нет давно, наверное, любили это место. Может быть, они ухаживали за садом, который сейчас совершенно неприлично разросся, настолько, что я даже не рискую заглядывать в его потаенные, мрачные и темные уголки. Мокрые запущенные дорожки, поросшие дроком и хлюпающим, проваливающимся под ногами мхом – все, что я себе позволяла. В тот край сада, который порос странными кустами, иногда, кажется, по-человечески шевелящими ветками, я старалась вообще не смотреть. Может быть, думала я, когда обживусь здесь получше, приглашу ребят из «Мур Гарденс», чтобы привели тут все в порядок, но пока, если честно, мне не хочется.

Мне не хотелось этого потому, что загадочные темные тени, преследующие меня в дальних углах сада, у калитки, болтающейся на полуразрушенном каменном заборе, в мрачных пыльных углах комнат, каждая из которых имеет свой, отличный от других странный запах и атмосферу, – все они создавали вокруг этого странного дома ореол сладкого страха. Я глупо чувствовала себя принцессой, получившей по наследству замок Дракулы или какую-то подобную готическую развалюху, пропитанную насквозь стонами невинноубиенных и холодными прикосновениями покойных маньяков. Даже не верится, что первую награду я получила когда-то за то, что написала подобную же халтуру, которая разошлась по всему миру не хуже отравы Бургер-Кинга, а потом наша кинопромышленность осчастливила массу зрителей двумя экранизациями этого бреда. Хорошо еще, что к сценарию первого я сама приложила руку, иначе получилось бы еще более несусветное нечто, вроде того, которое сейчас идет по Скай-Фай. Уже бог знает, какая серия…

Здесь не было ни фирменных летучих мышей, ни светящихся черепов, ни ледяного хохота по ночам, ни таинственно колышущихся призрачных занавесей. Просто дикая, оглушающая тишина. И вечное ощущение чужого взгляда, точно кто-то постоянно стоял за спиной. Кто-то неизвестный, а поэтому – страшный. Мертвящая разруха, царящая здесь, как мне признался мой агент уже на вечеринке по случаю новоселья, отпугнула не одного покупателя, поэтому та контора по продаже недвижимости была готова не только продать мне этот дом, но и оплатить все расходы по моему переезду и даже осчастливила меня потом на празднике ящиком шампанского. Ужасного, кстати. Подозреваю, что последним реверансом я была им обязана проискам именно Мэтта, того самого талантливого молодого человека, который убедил меня, что автор триллеров и мистических кровавых драм просто обязан жить в подобном месте.

«В самом деле, Конни», – подвел он итог уже под конец вечера, самодовольно развалясь в самом лучшем кресле из тех, которые были в этой халупе. – «Это шикарная реклама. А то, что вокруг сплошные болота, тебе только на руку: ни один придурок не сунется за автографом или твоими трусиками».

Я содрогнулась, вспомнив прошлогодний случай с Мирной Эверхарт, изготовительницей смелых эротических романов. Один из поклонников ухитрился пробраться в ее дом через целую батарею охранных сигнализаций, залезть в спальню и устроить порядочный разгром в шкафу с ее любимым кожаным бельишком. Когда полиция арестовала этого фетишиста, кровать Мирны была в совершенно ужасающем состоянии, а камеры слежения в комнате зафиксировали такую сцену, которую она, при всей ее изобретательности, никогда не сможет запечатлеть на страницах собственной нетленки. Побоится лишиться основной массы читателей, втайне не одобряющих подобных излишеств. Во всяком случае, как она мне тогда рассказывала, залпом опрокидывая в глотку очередную микстуру от нервов, к которой у нее уже развилось стойкое привыкание, ее издательство ни за что бы ни допустило в ее творениях подобных сцен, чтобы не вылететь из рядов ведущих штамповщиков бестселлеров. Но показывать, что я боюсь оказаться в таком же положении, как Мирна, было глупо.

«Мэтт, дорогуша, ты прекрасно знаешь, что это уже немодно. Если кто-то захочет узнать чьи-то постыдные тайны, достаточно взломать микрокомп этого человека. Но тут мне это явно не грозит», – я сделала еще один глоток и автоматически проверила, хватает ли пока коктейлей для всех гостей. – «Ты ведь и сам знал, что сеть сюда не протянешь: даже телефона нет, а спутниковые почему-то периодически глохнут. Ну, признавайся, тебе было об этом прекрасно известно, когда мы подписывали договор с „Элегант Хаузиз“?»

«Разве это сейчас так важно?» – Мэтт Дилэйни-Харт с захватывающим интересом изучал маслинку в своем бокале. Чувство такта изредка бывало свойственно ему в моем присутствии, и сейчас оно ему не позволяло прямо на вечеринке напомнить о том, что в последнее время реклама мне бы очень пригодилась. Но Мэтту было прекрасно известно, что я не выносила таких разговоров. – «Главное, что ты сможешь, как и хотела, пожить подальше от надоедливых папарацци и занудливых гениев из Сохо и Ноттинг-Хилла. Здесь самое подходящее место!»

«Похоже, тебе все равно, если на меня в этой мокрой пустыне кто-то нападет и порежет на кусочки».

«Думаю, дорогая, что он побоится сунуться в такой дом. Кроме того, ты сама рассказывала мне, что нашла в стенном шкафу здоровенный старинный дробовик», – ничто, казалось, не может испортить Мэтту хорошее настроение.

«Да уж, в этом музее хватает экспонатов. Хорошо еще, что местная древняя сантехника в необычном порядке и не пришлось ничего доставлять вертолетом», – проворчала я, наблюдая за тем, как Кайл Калайцидис обхаживает возле столика у окна объемистую фемину – редактора «Солсбери». Кайл изящно орудовал крошечной вилочкой в маленькой тарелке с салатом «Элегия» и кончиком острого розового языка облизывал сладкую улыбку на пухлых губах, пока мощногрудая редакторша заинтересованно скользила взглядом по его бицепсам. – «В соседней деревне мне сказали, что продуктами весной и осенью надо запасаться загодя, потому что после дождя сюда вообще невозможно добраться».

«Если нужно, найми кого-то из местной службы доставки», – пожал плечами Мэтт.

Его всегда мало интересовало все то, что не было связано с рекламой или прибылью для их с дядюшкой фирмы. «Харт и Дилэйни-Харт» были единственным агентством, которое уже больше десяти лет назад согласилось представлять мои интересы на весьма выгодных для меня условиях, учитывая, что у меня на руках тогда кроме первого романа не было ничего, кроме долгов и желания их выплатить как можно скорее. Мэтт тогда был не младшим компаньоном, а еще совсем юным помощником в конторе, и шанс раскрутить меня был в то же время и его шансом, поэтому он набегал по издательствам немало кругов, прежде чем «Солсбери» нехотя согласилось включить меня в план самым маленьким тиражом. Деньги он чуял, как терьер – лису, поэтому провозился со мной достаточно долго, прежде чем я и сама поверила в то, что моими писаниями можно хоть что-то заработать. Вложив в меня достаточно для того, чтобы поднять на ноги и заставить работать на поток, Мэтт теперь заслуженно получал немалые проценты с моего труда, лишь изредка устраивая мне профилактические «порки», как мы с ним их называли. «Порки» были обычно связаны с моим стремлением написать то, что он не сможет продать, и сейчас был именно такой период времени, когда мне снова хотелось съехать с накатанной дорожки и придумать что-то совсем другое. Мэтт вновь ревностно занялся моим воспитанием, одновременно в рекламных целях заполнив газеты разными дурацкими сплетнями, из-за которых я уже боялась показаться на улице. В конце концов, мы пришли к мирному соглашению: я покупаю этот весьма уединенный дом, похожий на обиталище семейки Аддамсов; спокойно пишу очередной шедевр; мы зарабатываем на нем деньги и вновь отодвигаем от себя призрак нуля на банковском счете. Этого призрака Мэтт боялся куда больше тех теней, о которых я ему рассказала в первый же день, когда он переступил порог этого дома, поэтому мои опасения были им решительно отвергнуты.

«Это еще что за нытье?» – грозно спросил он, нахмурившись так, что его белесые выщипанные брови сошлись на переносице. – «Конни, ты понимаешь, что эта атмосфера нам только на руку? Потрясающий дом», – он оглядел трещины на потолке и белые чехлы, с которых свешивалась паутина. – «То, что нам нужно. Если ты и после этого не напишешь второй „Ночной голод“, то я даже не знаю, что тебе нужно для вдохновения!»

«У меня постоянное ощущение, что я здесь не одна», – призналась я, поеживаясь под двумя свитерами.

«Вздор! Продуешь как следует отопление, прочистишь камины, уберешь весь этот хлам», – он обвел рукой тяжелую довоенную мебель, подставки для уже устаревших дисков и странные безделушки на покосившихся полках. – «И заживешь здесь, как королева! Мы тут еще твое столетие отметим».

«Я не доживу, я на вредной работе», – буркнула я. – «К тому же, если по твоей милости меня здесь сожрут какие-то таинственные болотные твари, тебе будет не на ком зарабатывать».

«Зато я напишу о тебе воспоминания, старушка, и огребу кучу денег», – подмигнул мне этот нахал и с энтузиазмом добавил. – «А твою загадочную кончину посоветую использовать в качестве сюжета своему следующему клиенту».

И вот теперь я созерцала, как Мэтт радостно потягивает коктейль из старинного бокала, найденного мной в одной из огромных горок и жадно блестящими глазами осматривает небольшое, но исключительно полезное общество, собравшееся отметить мой переезд в это гнездо вампиров. Большинство гостей удивительно способствовало созданию атмосферы ужасов. Белинда МакГилликади в своем красном платье была вылитая свирепая пиратская мамаша, Джейкоб Лугански из «Блади Пейджиз» нездоровой компьютерной бледностью напоминал жертву бала монстров, а единственный более или менее нормальный человек в этом балагане – моя подруга Айрис Криви – была похожа на неудачную иллюстрацию из старинных комиксов о Блэйде из-за неумеренной любви к черному цвету и ассиметрично залакированным ежикам.

Кайл, наконец, сошелся во мнениях с Белиндой и теперь проталкивался к нам. Лицо Мэтта осветилось. При всей любви к деньгам, в сердце моего агента оставался еще малюсенький кусочек для чисто человеческих чувств, и все они были направлены исключительно на этого самовлюбленного мизантропа, мнящего себя великим поэтом. Поэзией контора Мэтта и его дяди никогда раньше не занималась, но с тех пор, как Мэтт воспылал чувствами к Кайлу, их фирма несколько раз ухитрялась подползать к грани банкротства. Каждый раз Джулиус Харт рвал и метал и, брызгая слюной, грозился выкинуть за порог и идиота-племянника, и его извращенца-протеже. Каждый раз Кайл намекал, что нарушение контракта потянет за собой судебное разбирательство и тягостное, но неумолимое расставание с объектом его пылких чувств (которые для меня лично всегда были сомнительны). Каждый раз Мэтт несся рыдать в мою жилетку и выколачивать из меня новую повесть для устранения угрозы безденежья. Повесть обычно он получал, дядюшка Джулиус успокаивался, а черные глаза и совершенный греческий профиль Кайла оставались для Мэтта таким же эталоном совершенной красоты, как и его безрифменная блеклая писанина – эталоном таланта.

«Похоже, вечеринка удалась», – небрежно проронил Кайл, подхватывая бокал Мэтта и беспардонно выпивая из него половину коктейля. – «Никогда бы не подумал, что эта развалюха вызовет такой ажиотаж».

Эта колкость была для Кайла обычным делом. По непонятным причинам, он иногда ревновал меня к Мэтту, или же искусно изображал ревность. Мэтт от этого приходил в бурный восторг, а я – в крайнее раздражение. Вот и сейчас я, не испытывая особой любви к новому жилищу, мгновенно встала на его защиту только для того, чтобы ответить этой бледной тени замшелого постмодернизма.

«Почему же», – ядовито заметила я. – «Я нахожу это местечко весьма вдохновляющим. Мы с Мэттом уверены в том, что роман, написанный в такой замечательной атмосфере, не менее полугода продержится в списке бестселлеров».

«Это местечко, моя милая», – Кайл прекрасно знал, что я не выношу подобное обращение с его стороны, – «выглядит достаточно жалко, если не сказать – глупо. Никакой инфраструктуры», – он оглядел нас с гордостью человека, понимающего значение такого сложного слова. – «К тому же тут полно всякого хлама, который ты будешь выбрасывать еще много лет».

«Мне нравится копаться во всех этих полувековых антиках, если ты это имеешь в виду, Кайл. Кстати, о старом хламе: Айрис упомянула о том, что твой последний, то есть, позапрошлогодний сборник получил во Франкфурте премию Серебряный Пфук, то есть, э-э-э… Пфуш*?… Прости, запамятовала. Мне никогда не давался немецкий».

Мэтт с беспомощной обидой посмотрел на меня, точно чувствуя в этом и свою вину, и тихо прошептал: «Пфау**!», а потом я услышала, как старинный бокал со звоном полетел в угол. Гости начали оборачиваться.

«Если тебе так нравится гоняться за местными вампирами, Баффи», – высоким, срывающимся голосом отчеканил Кайл. – «Можешь организовать здесь охоту на них с колом, чесноком и серебряными пулями! Уверен, твои читатели с восторгом будут смаковать подробности этих ночных баталий, меня же этот пошлый масскульт не интересует», – и он демонстративно отвернулся с видом оскорбленной невинности, но уйти, с достоинством хлопнув дверью, он, похоже, не собирался: еще не подали чай и десерт.

Мэтт вскочил с кресла и, приобняв за плечи возмущенного Кайла, увел его в столовую. Я почувствовала укол совести: Калайцидис был, конечно, ужасающим дерьмом, но Мэтт не заслуживал такого отношения с моей стороны. Впрочем, гостям этот инцидент показался весьма забавным, к тому же без подобных споров литературная вечеринка – не вечеринка. Белинда понимающе мне улыбнулась и наклонилась к владельцу самой дорогой онлайновой библиотеки. Всунув губы трубочкой как можно дальше в ухо Миджету, Белинда начала жарко нашептывать ему подробности отношений Кайла и Мэтта, причем хронология этих отношений отражалась на ее одутловатом красном лице, точно в зеркале.

«Боже, неужели она признается ему в тайной порочной страсти к большой литературе», – Айрис оказалась рядом со мной и протянула бокал буфетчику, нанятому мной специально на этот вечер в самом дорогом (вернее, единственном) ресторане Хитмарша.

«В приватной беседе об этом говорить не так интересно», – мрачно отозвалась я, следя за тем, как пузырьки коктейля играют в лимонной дольке. – «Сплетни больше подходят к такой ситуации».

«Зная Белинду, я бы ни за что не поверила в то, что она слышала, о чем писали Шекспир, Камю и Эко», – Айрис благосклонно кивнула буфетчику. – «Ее больше волнует, сколько она сможет выручить за издание полного собрания их сочинений. Кстати, Конни, а ты в курсе, что такое Баффи? Я что-то запамятовала…»

«Ты никогда не слышала о ней, Рис? Так звали героиню одного старого телесериала, истребительницу вампиров. Его, кажется, уже давно не повторяли по телевизору…»

«Истребительницу вампиров?» – заинтересовалась Айрис, ставя коктейль на столик. Из-за ее плеча мне было видно, как буфетчик с благоговением ловил каждый жест известной певицы, и я была уверена, что и это, и остальные подробности этого маленького приема будут им с наслаждением вывалены в ближайшем баре Хитмарша под восторженные взгляды слушателей.

«Да, а ты разве не смотрела его в детстве? Я в свое время умирала от любви к одному из тамошних вампиров, блондинчику, он еще ходил весь в черной коже и… Нет, Рис, я ни за что не поверю, что ты не видела этот фильм!»

«Меня несколько иначе воспитывали», – вздохнула черноглазая красавица и, плавно поведя плечом, почему-то взглянула на Макса Миджета. – «Никакого телевизора. Зато рассказами о вампирах меня вдоволь попотчевал папа, он тогда работал…» – она запнулась. – «В общем, папа хорошо разбирался в этом вопросе».

«Тебе, как специалисту, наверное, тоже кажется, что я живу в маленькой Трансильвании?»

«О, нет, Конни, что ты!» – серебристо рассмеялась Айрис, и буфетчик, наливавший шампанское Белинде, завороженно застыл. Напиток зажурчал через край бокала. – «Напротив, я сама с огромным удовольствием поселилась бы здесь, но для этого у меня, увы, пока слишком мало денег. Если честно, я даже не знала, что этот дом все-таки выставили на продажу, а то от желающих его приобрести не было бы отбоя».

«Шутишь», – я недоверчиво пожала плечами. – «Мэтт говорил, что этот дом с привидениями так долго не могли продать, потому что не было ни единого покупателя».

«Мэтт не в курсе», – вздохнула Рис. – «Не уверена, что могу тебе обо всем рассказать. В общем, сама знаешь: экономический кризис и прочее… Ничего святого нет у людей, хорошо еще, что не снесли совсем. Я думала, что этот дом еще долго будет музеем, но, видимо, после войны…»

«Рис, cherie, можно тебя на пару слов», – за нашими спинами внезапно возникли квадратные очки Макса за которыми мне почему-то почудилась встревоженность и легкая укоризна.

«Да, Макси, лапочка…» – и Айрис отчалила на другую половину комнаты как раз к подаваемому десерту – воздушному яблочному пирогу, абрикосовым кнедликам и желе из киви: добыть более изысканное угощение в этой глуши было невозможно. Впрочем, ингредиенты к большинству блюд были контрабандные, и в Лондоне достать их было такой же проблемой, как и здесь.

Из задней комнаты появился мрачный Мэтт, и я тут же подступила к нему:

«Ты знал, что в этом доме был музей?»

Мэтт посмотрел сквозь меня, точно не видя. В его глазах отчетливо плескались пять бокалов коктейля.

«Какой музей?» – рассеянно переспросил он и вдруг внезапно очнулся. – «Конни, я понимаю, что Кайл тебе не очень нравится, но все же такие замечания с твоей стороны – это уже чересчур!»

Я возвела глаза к потолку.

***

Уже после десяти вечера мы спустились по разбитым каменным ступенькам через сад к зловеще поскрипывающей калитке, болтающейся на одной петле. Белинда повисла могучими телесами на ничуть не возражавшем Кайле, а обиженно засмотревшийся на них Мэтт зацепился ногой за табличку, на которой злобно ухмылялся бледный череп, а под ним кровавым готическим шрифтом было начертано угрожающее:

"Дом на болотах

Частная собственность: не влезай – убьет!"

Табличка была идеей Мэтта, текст – моим.

«Какая дивная ночь!» – вздохнул Джейкоб, выуживая ногу в брюках с Сэвил Роу из лужицы с заплесневелой болотной водичкой.

Все нестройно согласились. После многочисленных смачных поцелуев и пожеланий удачи разной степени искренности толпа нужных людей расселась в большом бронированном автобусе, который я специально заказала для того, чтобы довести гостей до заказанной в Эксетере частной гостиницы. Стараниями Мэтта были даже выбиты пропуски для всех потенциальных нарушителей комендантского часа.

«Пока, дорогая!» – Мэтт помахал мне из окошка автобуса. – «Не забудь, я приеду через месяц, и скелет рукописи уже должен быть готов!»

Я уныло сделала ему ручкой в ответ. Автобус, пронзительно загудев, тяжело отчалил от калитки, неловко подпрыгивая на ухабах и периодически проваливаясь в рытвины на старом асфальте.

«Конни!» – Айрис порывисто обняла меня, обдав запахом безумно дорогих духов, таких же контрабандных, как и черный шелк ее платья. – «Еще раз поздравляю тебя, дорогая! Уверена, что жить здесь тебе будет удивительно приятно!»

«Не скажи», – возразила я. – «Вы видели только те комнаты, которые были приведены в порядок для вечеринки, в остальных царит позорный бардак. Надеюсь, через пару дней я смогу нанять прислугу, и здесь будет действительно можно жить по-человечески».

«Надеюсь, твоя домоправительница не выбросит ничего из этих очаровательных м-м-м… безделушек», – небрежно заметила Рис. – «Без них и дом-то не дом. Исчезнет изумительный колорит».

«Нам пора», – пробасил Миджет. – «Благодарю за приятный вечер, Констанс. Так мы договорились насчет „Ночного голода“ и „Алого клыка“?»

«Не имею ничего против, Макс», – устало улыбнулась я. – «Присылайте образец договора, мы с Мэттом его посмотрим. Погодите», – вдруг спохватилась я. – «А почему вы не уехали вместе с остальными? Как же вы доберетесь до города?»

«У меня машина – там», – небрежно махнул Миджет куда-то в сторону полуразвалившейся конюшни.

«Не беспокойся, Конни, Макси обещал меня проводить, правда, Макси?» – проворковала Айрис, кутаясь в его пиджак.

«Но вы же оба выпили», – не сдавалась я. – «А по этим местам даже в сухую погоду ездить очень опасно. Справа от шоссе до сих пор не засыпали воронку от бомбы! Может быть, вы останетесь у меня ночевать? Для двоих у меня достаточно места».

Айрис, казалось, заколебалась, но Макс решительно пожал мне руку.

«Благодарю, но уже поздно, а после подобного суаре хозяину лучше всего отдыхается в одиночестве. С нами ничего не случится, уверяю. И пропуск у меня в порядке, спасибо старине Мэтту», – добавил он.

«Не беспокойся, Конни. Я постараюсь тебе дозвониться, чтобы рассказать, как мы доехали», – пообещала Рис, осторожно лавируя на каблуках между черными лужами. – «До встречи!»

«Пока!»

Я постояла на дороге, вслушиваясь в темноту, но звука мотора машины так и не услышала. Наверное, Миджет оставил ее достаточно далеко, потому что еще минут пять я слышала щебечущий голосок Айрис и что-то ухавший ей в ответ бас Макса. Потом внезапно наступила тишина, точно разом выключились все звуки. Но спустя секунду раздался скрежет тормозов, далеко над конюшней я заметила голубоватые огоньки, звук хлопающей, как у большого автобуса, двери прорезал ночь, снова заскрипели тормоза, и все стихло.

Я выбежала на дорогу. Далеко на горизонте под россыпью крупных августовских звезд поднималась темная гряда холмов, словно силуэт спящего дракона. Но на дороге не было ни малейшего следа машины, точно оба моих гостя растворились в воздухе.

Все еще недоумевая по поводу странного исчезновения Айрис и Макса, я вдруг вспомнила, что так и не выяснила у подруги, что она имела в виду, когда назвала мое новое жилище музеем.