Текст книги "Smoking gun (СИ)"

Автор книги: candied v

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 35 страниц)

Спокойно вытащив ноги из-под слоя постельного белья и поправив съехавшие набок пижамные штаны Вайолет прошагала до окна и открыла створку нараспашку, вдыхая свежий воздух с океана, затем быстро пособирала с пола вчерашнюю одежду, потом нашла в ящике комода свитер, натянула его поверх тонкой ночной майки, прошлась до зеркала, пожалев, что ванная не смежна с ее спальней, и, протерев глаза, повернула дверную щеколду.

– Доброе утро, – натянуто улыбнулась та, лицезрея растерянного отца по ту сторону дверной коробки. Бэн прошелся взглядом от макушки дочери до пят и, убедившись, что юное создание действительно только что проснулось, залился в ответ радостной улыбкой.

– Доброе, – мужчина указал пальцем внутрь комнаты, тем самым спрашивая разрешения войти. Вайолет поджала губы и почапала к своей постели, запрыгивая на матрас. Бэн, обведя взглядом комнату, продолжил.

– Сегодня седьмое… – аккуратно завел речь тот, сунув руки в карманы спортивных синих брюк и принявшись покачиваясь на пятках. Вайолет едва заметно передернуло.

– Я помню… – натягивала одеяло на ноги та.

– Ты не, – Бэн надул щеки, принявшись взъерошивать свою шевелюру, словно пытаясь подобрать правильные слова, – не хочешь спуститься вниз? Я хотел поздравить тебя…

Вайолет поморщилась, словно маленький ребенок, собирающийся канючить по пустякам.

– Ну па-а-ап, – жалостливо протянула та, – ты же обещал, что разрешишь мне остаться в постели на весь день.

Бэн улыбнулся.

– Ты проспала обед, сейчас полтретьего, – обойдя ковер и аккуратно опустившись на постель рядом Бэн накрыл рукой ладошку Вайолет, спрятанную под пуховым одеялом. – Давай, – тон смягчился, теперь он будто уговаривал, а не настаивал, – прими душ и спустись, у меня для тебя кое-что есть.

Вайолет закусила уголок губ, глядя на постельное белье. Мозг еще не до конца проснулся. И как можно вообще требовать чего-то от человека, пребывающего в полусонном состоянии?

– Хей, – Бэн коснулся подбородка дочери, – никто не даст тебе сегодня хандрить.

Вайолет улыбнулась. Было довольно умилительно слышать подобные обещания от человека, едва догадывающегося о том факте, что сегодняшних день был занесен в список наичернейших еще несколько лет назад.

Девушка кивнула, поджав губы. Бэн улыбнулся. Пальцы вновь оказались у лица девушки, ладонь прошлась по волосам, Бэн то ли прилизывал выбившиеся запутанные пряди, то ли проявлял жест любящего отца. Сердце Вайолет все еще колотилось, и было странно думать о том, что день рождения, начавшийся с довольно пугающего ночного кошмара, может обещать быть хотя бы на пятнадцать процентов счастливее минувших месяцев жизни Вайолет.

***

Что может придумать мужчина, не имеющий собственных детей, на восемнадцатилетие падчерицы? Гелиевые шары и мини-зоопарк? Торт на заказ и подарки с атласными ленточками? Хотя нет, это скорее подходит для шестнадцатилетия…

Не то, чтобы у Вайолет не проскальзывала мысль о сюрпризе, включавшем Тейта, который, возможно, уже с утра топчется где-то на участке, но эта пугающая и волнующая догадка тут же отлетала куда подальше. Мало того, что ненавистная дата подкралась незаметнее, чем Конфедераты в тысяча восемьсот шестьдесят втором на высотах Шилоха, так еще и навязчивые мысли и страхи после ночного сна висели тяжелым грузом. Вайолет же, прекрасно понимавшая, что на оставшиеся девять часов сего дня именно она будет персоной номер один, вокруг которой все будут порхать, точно птички и зверята диснеевских мультиков, просто хотела поскорее покончить со всеми этими празднествами, торжествами и пиршествами и забыть этот день как один из побочных эффектов жизни. Тебе восемнадцать, и этого факта никак не исправить и не отменить. Разве что… убить себя? Ведь до конца дня еще есть немного времени…

***

К чему пышные наряды и прочая атрибутика, если тебе невыносима календарная дата? Также думала и Вайолет, поэтому, ступая по мягкому светлому ковролину ступенек деревянной лестницы, поправляла темную толстовку и домашние сливовые лосины, радуясь хотя бы чему-то, что все еще было в состоянии дарить комфорт. Собранные в пучок на затылке волосы пружинили с каждой новой ступенькой.

Мельком поймав в поле зрения большое окно гостиной девушка заметила солнечные лучи, игравшие на сочной траве перед забором, и голубое небо, испещренное белыми полосами перистых облаков. До первого этажа все было тихо и спокойно, как и в обычные дни. Но с каждым новым шагом в сторону кухни все отчетливее и отчетливее слышалось тихое сдавленное шептание, смешки и шиканье. Стоит ли уже напрягаться или сделать вид, что ничего не было замечено? Или, может, обратно еще не поздно повернуть? Ну там, кашель изобразить и запереться в своей спальне до вечера?

Но вот пролет от лестницы до кухни был позади. С недобрым чувством Вайолет сделала большой вдох, бесшумно выдохнула и вступила в солнечный просвет на полу прямо под аркой кухни.

Моментально оглушило громкое, нескладное и фальшивое пение всем известной праздничной песенки “Happy Birthday“. Вайолет замерла на месте, прочувствовав на себе всю неловкость этой ситуации, наступавшей в жизни любого, когда, будучи в центре внимания, абсолютно не знаешь как себя вести и просто стоишь и скромно улыбаешься.

Кухонный островок полумесяцем обступили Бэн и Тейт с неизменным приятелем Тревисом. Старший придерживал большой бисквитный торт, – крем так и сочился сквозь толстые слои темных булочек, – Тревис вертел в руках спички. В центре праздничного пирога была вставлена одна единственная свечка в виде красной небольшой розочки. Вайолет хотела было прокомментировать эту удачную замену пугающих ее цифр, но не посмела встрять во все еще льющиеся, лишенные всякой тональности песнопения.

– С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ-Я! – закричали, захлопали и засвистели все присутствующие как только кончилась финальная строчка композиции. Вайолет могла поклясться, что чувствовала, как тают от смущения ее покрасневшие щеки. От блаженного лица отца хотелось разрыдаться, глаза Тейта буквально до безобразия искрились счастьем. Все они были так вовлечены в весь процесс, что Вайолет на долю секунды почувствовала вину за свое угрюмое настроение. На островке рядом примостился макбук, и со всей этой сумятицей Вайолет не сразу заметила копну рыжих локонов, обрамлявших улыбающееся по скайпу лицо.

– Мам?! – то ли вопросительно, то ли восклицательно выкрикнула девушка, оживленно хватаясь за кухонный островок. Экран изредка темнел, а голос лился в унисон с гудящими принтерами.

– Милая, как давно мы не виделись! – щебетала Вивьен. – Ты так изменилась, боже мой!

Вайолет смеялась, ведя небольшой пространный диалог с мамой по скайпу. Веселили ее коллеги по работе, сновавшие туда-сюда на заднем плане и махавшие руками в радостном приветствии. Сама же Вивьен немного пугала своей энергией, жизнерадостностью и любознательностью… впрочем, как и все родители, которые не видели своих детей более трех дней… Бэн ставил чайник, время от времени извиняясь, что тот кипит слишком шумно, Тревис продолжал вертеть в руках спички, тихо перешептываясь о чем-то с Тейтом, который почти не отрывал взгляда от Вайолет, поглощенной разговором со вторым родителем.

Наконец, когда часть, включавшая отвлеченный треп, закончилась, Бэн принялся раздавать указания. Первым был загружен Тревис – хранитель спичек. Пока тот возился с фитильком, Вайолет сконфуженно глядела на бисквитный торт, до последнего надеясь, что ей не придется все же задувать свечу как какому-то маленькому пятилетнему ребенку. Тейт задернул шторы больших окон, и кухня погрузилась в полумрак. Конечно, мебель и предметы вокруг по-прежнему были видны благодаря теплому оранжевому свечению, а лица освещались свечой, словно детские мордашки в лагере во время страшных историй с фонариком. Освещения хватало и на то, чтобы Вивьен оставалась бессменным интернет зрителем.

– Давай, – Бен пододвинул торт ближе к противоположному концу островка. – Задувай.

– Серьезно? – снова включила свою внутреннюю вредину девушка. Бэн свел брови.

– Ради нас всех. Пожалуйста.

Вайолет поджала губы, обводя взглядом присутствующих. Четверо людей – на два больше, чем в предыдущие ее дни рождения. Четверо не просто каких-то людей, а самых близких. Да, Тейт и Тревис стали неотъемлемой составляющей каждодневной жизни девушки. И если Тейт по-прежнему оставался загадочной персоной, с которой Вайолет пока не до конца разобралась, то вот Тревис не вызывал вопросов, и было такое чувство, что они-то как раз знали друг друга всю сознательную жизнь.

Все ждали от Вайолет действий, а она все продолжала стоять и осматривать каждого в отдельности, тень пламени свечи плясала на ее заспанном, еще не до конца проснувшемся и едва заметно осунувшемся личике.

– Дорогая, я не хочу подгонять, но мой начальник будет не очень рад, увидев, чем я тут занимаюсь, – аккуратно предупредила Вивьен ласковым голосом. Вайолет вздохнула и приготовилась выпустить воздух, но Бэн вытянул руку.

– Стой, ты загадала желание?

Вайолет сглотнула. Желание? А что есть вообще “желание“? Лишь наша прихоть, преходящее явление. Сегодня одно, завтра другое. Будь день рождения Вайолет несколькими месяцами ранее, ее желание было бы совсем другим. Она была в этом уверена, хотя и понятия не имела, что в данную минуту хочет загадать.

“Я просто хочу быть счастливой…” – и свеча была задута.

***

С Вивьен пришлось проститься, так как не все члены семьи были на так называемых “каникулах” в это время года, поэтому лэптоп перекочевал на более безопасное место, подальше от таких страшных вещей как горячий чай и сухие продукты питания.

Пока Тревис раздвигал шторы на окнах, Вайолет сосредоточенно разрезала слои бисквита, Бэн возился с заваркой, вытирая со столешницы просыпанные чаинки. Тейт на цыпочках вальсировал у настенного шкафа, пытаясь дотянуться до маленьких блюдец, окаймленных под розовое золото. В руках юноши оказалось несколько тарелочек. Вайолет подняла взгляд на блондина как раз в тот момент, когда он поворачивался к кухонному островку. За долю секунды верхнее блюдце соскользнуло и полетело на кафельный пол. Тейт, пристраивая оставшиеся целыми блюдца на островок, чертыхнулся, тряхнув головой, дабы откинуть челку. От звона разбившейся посуды остальные присутствующие вздрогнули. Вайолет замерла, разинув рот. Нож полетел на рабочую поверхность, деревянная ручка громко стукнулась о камень. Тейт разогнулся, в недоумении уставившись на девушку.

– Я убил тарелку, а не человека, – попытался разрядить обстановку юноша.

Секунду Вайолет отрешенно глядела на его руки, затем захлопнула рот и помотала головой, отгоняя навязчивую мысль. Дернувшись с места Вайолет хотела было помочь собрать осколки, но Тейт ее остановил.

– Оставь, я сам подниму, – с улыбкой произнес тот, присаживаясь на корточки.

До ушей Вайолет доходила речь юноши, вопрошавшего о наличии в доме совка, но слова проходили мимо нее, как обычный фоновый шум. Тейт разбил тарелку. Точно как в ее сне, Тейт разбил чертову тарелку. Неужели все остальное тоже воплотиться в жизнь?

***

– Ты в порядке? – шепнул Тейт под звон чайных ложечек и разговор Бэна и Тревиса о метеорологических сводках. – На тебе с утра прямо лица нет.

Вайолет вздрогнула и выдавила улыбку, с трудом отрывая взгляд от своего куска торта.

– Плохой сон. Неважно спала.

Тейт усмехнулся.

– А мы-то заходить к тебе боялись.

Уголки ее губ вздернулись вверх.

– Бисквиты очень вкусные. Что за фирма? – сменила тему та, отделяя ложечкой очередной кусочек.

Тревис, услышав вопрос, поднял ладони и зашевелил пальцами, Вайолет вскинула бровь, вопросительно уставившись на присутствующих.

– Да ладно?! Сами испекли?

Мужчины принялись гордиться, Вайолет пыталась поверить в то, что слышала. На кухне пахло печеньем, сладкой мукой, крепким черным чаем с фруктами и новой жизнью. За окнами размеренно плескались изумрудно-синие волны, и глядя на воду Вайолет старалась успокоиться.

***

– Твоя мама очень красивая, – шепнул юноша, помогая Вайолет складывать тарелки в раковине.

Вайолет улыбнулась, впервые за все время поняв, как сильно она скучает по маме, по ее постоянным распросам обо всем на свете. Будь она сейчас здесь, то уже бы вовсю выпытывала у нее подробности интимной жизни с Тейтом.

Ее мысли были прерваны. После праздничного “завтрака” наступило время подарков. Не ожидавшая абсолютно ничего Вайолет принялась за жалкие и никому не интересные попытки протеста, но замолчала как только получила первый презент. Трэвис желал поздравить первый, поэтому напоминал возбужденного ребенка, вытаскивая из шкафа с кастрюлями припрятанный ранее проигрыватель винила. Старенький агрегат напоминал сундучок с одной электрической конфоркой и несколькими кнопочками.

– Так сказать, от сердца отрываю, – высказался Тревис, смешно поджав губы, подкладывая к проигрывателю еще и парочку запечатанных пластинок Portishead. Вайолет в шоке пыталась придумать что-то более адекватное, нежели “Большое спасибо, но это было не обязательно“.

Пока девушка лепетала слова благодарности, Бэн вытащил сложенную пачечку евро, протягивая купюры дочери.

– Пап, нет… – Вайолет никогда не была транжирой и относилась к деньгам родителей с осторожностью, понимая всю их ценность.

Но Бэн отмахнулся, продолжая трясти банкнотами.

– Давай-давай, бери. Какому это такому подростку не нужны деньги?

Вайолет улыбнулась, закатывая глаза. Трэвис хлопнул в ладоши и завел какую-то речь о стоимости бензина, Тейт склонился над Вайолет.

– Мой второй подарок будет чуть позже, он требует времени.

– Второй? Н-но…

Тейт залился улыбкой.

– Я заберу тебя в шесть, надень что-нибудь удобное.

Удобное? Удобное для чего? Но по выражению лица блондина можно было легко догадаться, что никаких ответов никто не собирается давать. Вайолет тоже улыбнулась, но, собирая в руки виниловые пластинки, в глубине души надеялась на то, что Тейт подразумевал что-то иное, отличное от того, чего она боялась с самых первых минут пробуждения…

***

Пирог и заварной крем получились настолько вкусными, что Трэвис остался в гостях еще ненадолго. Тейт умчался в неизвестном направлении, об отправлении молодого человека возвестил звук мотора Форда. Большие белые кухонные часы показывали начало пятого, так что спешить было абсолютно некуда, учитывая то, что Вайолет понятия не имела о месте ее конечного назначения. Недолго думая девушка примкнула к компании старших; объевшийся Бэн, уже успевший пожаловаться на количество съеденного, и бодрый Тревис, размахивающий полной чашкой кофе, устроились на диване в гостиной. С полного одобрения именинницы для просмотра был выбран легкий фильм из разряда “мне надо убить на что-то сорок минут, поэтому я даже не запомню названия этой комедии”.

***

Близился вечер, а, значит, и назначенное Тейтом время. Вайолет в недоумении простаивала у своего шкафа, лишь теперь понимая, что решение одеться за пять минут до выхода было не совсем правильным.

Было бы куда легче, если бы она хотя бы знала, куда они поедут… или пойдут… или… полетят? Черт знает, этот Тейт как маленький, только что купленный питомец – никогда не знаешь чего от него ожидать.

Пользуясь логикой и методом исключения Вайолет попыталась опередить, что для нее являлось комфортной одеждой, а затем выудить с полок прямо противоположные вещи, ведь если бы Тейт имел в виду “надень то, что ты носишь на повседневной основе”, но бы так и сказал.

Черные кружевные колготки, свободное шоколадное платье с завышенной талией, укороченный свитер с персидским узором “огурец” выцветшего темного зелено-бордового цвета и коричневые конверсы. Резиновые сапоги немного затрудняют движение, к тому же, ночью Тейт вряд ли устроит Вайолет экскурсию по городу. Распустив и взбив пальцами волосы, девушка замерла у зеркала и, закусив уголок рта и немного потоптавшись на месте, двинулась к входной двери.

***

Imma flashy little lush but he thinks I’m really fine.

Notorious and wild takes me where I’m gonna shine,

Where the bad boys roll hard dressing like James Dean,

And the vixen starlets feels so good to be.

Я вычурная малышка, любящая выпить, но он считает меня по-настоящему прекрасной.

Благодаря дурной славе и неудержимости я теперь там, где буду сиять,

Где плохие мальчики, одетые как Джеймс Дин, жёстко отрываются,

А придирчивые старлетки наслаждаются жизнью.

Lana Del Rey – Children Of The Bad Revolution

Небо исполосовывали малиновые линии заката, облака напоминали тонкую-тонкую вату, казались невесомыми, горизонт походил на макет или поделку, собранную крошечными ручками первоклассника, части которой отвалятся едва придет время ужина. Вайолет нервничала, простаивая у ворот на подъездной дорожке.

“Соберись, что с тобой такое?” – дергалась та. Ладони потели, и Вайолет растирала кожу пальцами, медленно выдыхая через поджатые трубочкой губы. Будучи относительно уверенным в себе человеком Вайолет никогда еще так не нервничала. – “Тейт, ну ты и гаденыш, что заставляешь меня себя так чувствовать…” – нервозно подпрыгивала на месте та, расхаживая взад-вперед по мелкому гравию. Ветер развевал подол не самой длинной юбки, и Вайолет время от времени одергивала платье, смахивая с лица щекочущие кожу волоски.

По прошествию нескольких минут по дорожке на холм действительно въехал Форд, но водитель остановился не доезжая до калитки. Вайолет замерла, не зная, идти ли ей навстречу или стоять на месте. Но все ее сомнения отпали, лишь только стоило распахнуться дверце со стороны водителя…

Живот скрутило, ноги подкосились как от долгой тренировки, и больно запульсировала жилка на шее. Задрожали губы. Следом за коричневыми потертыми ботинками, словно в замедленной съемке, из салона появился и весь корпус: зауженные темные джинсы, белая безупречная футболка и черная свободная кожанка. Безукоризненный вид, безупречная фигура. Небрежный взмах головой, дабы откинуть челку, а на губах продолжает играть хитрая полуулыбочка, словно он прекрасно знает о своем эффектном внешнем виде. В глазах детская наивность. Это словно была его отличительная черта – взгляд никогда не совпадал с остальной его наружностью. Вечный ребенок внутри, в душе, но взрослый, красивый, хорошо развитый юноша снаружи.

Он выглядел как живая копия Джеймса Дина, а о том, что перед Вайолет все-таки не сошедший с экранов секс-символ напоминал лишь липкий бинт на левой руке – заживающий побочный эффект недавнего маленького приключения. Шаг за шагом юноша был все ближе. Как он был хорош. Вайолет забыла о таком слове как “кислород”. Пугающее обаяние очаровывало, разгильдяйский вид сводил с ума. Может, они действительно на какую-то костюмированную вечеринку, а она без наряда?

– Как дела? – камушки шуршали под подошвами. Тейт подошел совсем близко, ветер трепал его волосы у лба. Игривая интонация не предвещала ничего хорошего. Он что-то задумал, и никак уже не увильнуть от грядущего. Вопрос казался чисто номинальным, будто бы будь ответ девушки отрицательным, он бы исправил это, а будь положительным – улучшил. Вайолет разбирало любопытство.

– Что? Что ты задумал?

Тейт залился улыбкой, глядя на гравий. Юноша протянул ей руку, но девушка медлила.

– Ты готова?

– Я правильно оделась?

Снова улыбка. В хорошем смысле этого слова Тейта забавляла пытливость ее ума и энтузиазм. Вайолет же углядела в этой его реакции скрытый подтекст, что-то вроде “какая разница что на тебе надето, наряд все равно не потребуется”.

– Мне нравится вся твоя одежда. Пойдем, нам уже пора.

Засовывая свое трепетавшее тельце в салон авто Вайолет занервничала пуще прежнего, а когда Тейт, запрыгнув на водительское сидение, достал с заднего сидения черный неширокий шарф, девушку передернуло.

– Ты позволишь мне?

– Позволю что? – Вайолет задрожала. Шарф наводил на мысли о связанных руках, что рождало воспоминания о пугающем сне.

– Завязать тебе глаза.

Вайолет покосилась на говорящего. Она ненавидела быть в центре внимания, а так как эта дата в календаре подразумевала чуть больший интерес к ее персоне чем в обычные дни, то и вовсе чувствовала себя не на своем месте.

– Мне не нравится эта идея.

– Сюрприз должен быть сюрпризом, – Тейт мило улыбнулся. – Давай, у тебя нет повода сомневаться.

Вайолет поджала губы, смахнула со лба передние пряди и, недолго думая, развернулась на сидении.

– Кое-кто из нас слишком часто смотрел “9 ½ недель”… – пробурчала та, сминая пальцами подол платья. Тейт усмехнулся, расправляя концы шарфа.

– Нравится фильм?

– Нравится Микки Рурк.

Тейт улыбался, завязывая ткань поверх ее волос.

Блондин завел мотор, и пока машина плавно сворачивала с холма Вайолет и не подозревала, что думала о том же, о чем и ее юный водитель. Порой за все эти недели у Вайолет проскакивали мысли о том, что поведение Тейта ей напоминает поведение персонажа Микки Рурка: все эти таинственные “Доверься мне”, “Пойдем со мной”, сюрпризы, которые по большей части приводили девушку в ступор, за которым сразу же шел неистовый восторг, романтические жесты, к которым Вайолет не привыкла, а посему и не знала, как реагировать – все это смущало, подогревало любопытство, разжигало исступление. А если посмотреть с другой стороны, то Тейт ничего больше общего с эротической драмой и не имел. По крайней мере Вайолет хотелось верить в то, что то, что происходило между ними двумя не было похоже на псевдо-любовь психопата с шизоидными наклонностями и женщины, регулярно посещавшей психолога. Вайолет понимала, что у двух людей нет совместного будущего, если один из них полностью понимает другого в ментальном и физическом планах, а другой не имеет возможности с этим бороться. Тейт же, не разбиравшийся в философской идее фильма настолько же глубоко, в свою очередь просто понимал, что он совсем не знает Вайолет. Его пугало начисто все: любой жест, любая ее эмоция. И это мучило его, ему казалось, что за пятью диалогами осталось еще десять недосказанностей, и что если его не будет вовремя рядом, то Вайолет просто-напросто натворит непоправимого. О чем она думает? Что чувствует? Он ничего не знал, и это его злило. Иногда подкрадывалось ощущение некоего бессилия, от которого было очень трудно избавиться.

А Форд тем временем продолжал движение по пути, не предоставленному взору Вайолет. Она лишь верила, всем сердцем держалась за надежду, что сюрприз ей хоть немного понравится…

***

Вся дорога заняла несколько минут. Когда машина затормозила, Вайолет абсолютно потеряла всякую связь с внешним миром и даже почувствовала, что засыпает. Темная ткань как-то не оставляла особого выбора.

– Можно снять?

– Еще нет.

Распахнулась дверца со стороны водителя, и послышалась “I Wanna Be Sedated”, звучащая будто бы из какого-то подвала.

От нервного перевозбуждения Вайолет даже передернуло. Под шарфом чесался нос, и девушка терла кожу костяшками пальцев. Открылась дверца, и Вайолет почувствовала прикосновение к своей руке.

– Давай, я держу, – Тейт помог ей выбраться из салона.

По мере приближения музыка слышалась все отчетливее, и Вайолет все больше боялась, что Тейт привел ее в какой-нибудь клуб, которые она не переносила на дух. Подобные места у нее ассоциировались с огромными нью-йоркскими очередями разукрашенных малолеток, жаждущих прикоснуться к своим кумирам.

Тейт держал ее под руку, Вайолет делала медленные очень смешные шажки и, даже несмотря на присутствие поддержки, пыталась вытянуть руки, дабы не наткнуться на столб или стену. Юноша тихо посмеивался.

Распахнулись скрипящие двери, и Вайолет поняла, что они на месте. Громкость песни достигла своего апогея, со всех сторон слышалась какая-то возня и шепот, и поэтому за попытками опознать место на слух девушка не сразу почувствовала, что Тейт возится с узелком на концах шарфа. Когда повязка слетела с глаз, Вайолет сперва оглушили возгласы “С днем рождения!”. Ослепленная светом, она потерла глаза подушечками пальцев, и только после смогла оглядеться. Это был паб, а судя по широко улыбавшемуся Полу за барной стойкой, то не просто паб, а паб Лэнгдонов. Столы были сдвинуты в противоположном от барной стойки конце, и посетители делились на тех, кто сидел у самого входа и тех, кто обступил столы, стоявшие чуть дальше. Те, что были на ногах, в основном представляли собой молодежь, и они-то как раз и скандировали фразу поздравления, затем бурно захлопали и засвистели. Звенели пивные бокалы, и фоном надрывали голоса Ramones. Вайолет обомлела и замерла на проходе, не зная, как реагировать. Десятки захмелевших пар глаз сканировали ее с ног до головы, и Вайолет чувствовала, как пылают щеки и грудь. Тейт собрал все чертово юное население города? Вайолет покосилась на юношу.

Блондин светился улыбкой, придерживая девушку за спину.

– Не ожидала? С днем рождения, – ласково произнес тот.

С нервной улыбкой и горящими от восторга глазами Вайолет обводила взглядом помещение, от переизбытка адреналина подмечая совсем не важные в этот момент вещи: длинные просевшие полки с бутылками алкоголя, деревянные столбы с фотокарточками и картонками, темные стены с обилием рыбных снастей, марок пива, фотографиями в рамах, бейсбольными кепками разных команд, фраз на ирландском и портретами английских особ, деревянные балки, испещрявшие потолок, с гирляндами из флажков – в общем, весь интерьер увеселительного заведения.

– Ты ведь никогда не была на нормальной вечеринке, – пояснил Тейт, видя замешательство и скованность девушки.

Вайолет приоткрыла рот, желая что-то выдавить. Тейт засмеялся и, взяв ее ладонь, потянул девушку в гущу событий.

***

Club Des Belugas – Mambo Italiano

Алкоголь только и успевал разливаться по стаканам. В помещении стоял сильный запах солода, томатов и дерева. В некоторых местах подошва прилипала к полу из-за разлитого пива. Освещения, казалось, и вовсе не было. Подсвечивались лишь полки над барной стойкой, да приглушенно горели несколько светильников под потолочными балками. У Тейта оказалось очень много знакомых. В основном – бывшие школьные приятели. Большая часть тратила калории на танцполе между барной стойкой и столами, но были и те, кто просто выпивали и болтали. Были даже простые посетители паба, единственной потребностью которых было залить в себя что-нибудь не похожее на чай, для которых Пол заблаговременно разместил табличку у входа “Подростковая вечеринка. Вход свободен если Вас не смущает громкая музыка и разношерстная компания”. Тревис, простаивая у ноутбука у дальнего конца барной стойки, отвечал за музыкальное сопровождение, параллельно общаясь с блондиночкой, которую Вайолет помнила еще с первого похода в ресторан с четой Лэнгдонов в день прилета.

За полчаса Вайолет успела перепробовать несколько коктейлей, которые всегда хотела сделать сама, но никогда не имела возможности приобрести все нужные ингредиенты. Самым вкусным оказалась “Кровавая Мэри”. Тейт не соврал, когда говорил о том, что хочет показать Вайолет, что такое настоящая подростковая вечеринка, поэтому на двух совмещенных столах в самом разгаре велась игра в Бирпонг. Разомлевшие от алкоголя и духоты ребята с азартом бросали мячики для пинг-понга в красные пластиковые стаканчики, наполненные пивом. Вайолет и Тейт играли за разные команды, и когда доходила их очередь бросать, то присутствующие начинали свистеть, подогревая запал обоих игроков. Вайолет, находясь в окружении возбужденных подростков, хитро улыбалась, прицеливаясь шариком, а когда мячик отскакивал рикошетом от стола и плюхался в стакан с пенящимся напитком, то победно вскидывала руки и давала пять всем, кто радовался вместе с ней. Попадание с рикошетом от стола означало, что Тейт должен был осушить уже не один, а два стакана, и с наигранным огорчением юноша подносил напиток к губам, прищуриваясь так, что Вайолет понимала, реванша не избежать, и весело хихикала, наслаждаясь каждым мгновением этого вечера, улавливая события медленно затуманивающимся разумом.

***

Тейт познакомил ее с некоторыми, как она поняла, самыми его близкими знакомыми, имена которых у Вайолет не получалось запомнить, хотя она очень старалась. Все казались на редкость славными, а их лица выражали взрослую осмысленность даже несмотря на количество выпивки. Словно бы в Ирландии дети как в Италии с младенчества привыкают к алкоголю, уже не чувствуя градус так, как не привыкшие, одичавшие американцы, уходящие в загул сразу же по достижению совершеннолетия.

Среди всех особо запомнился милый парень, научивший Вайолет тому, что перед употреблением алкоголя надо обязательно съесть кусочек сливочного масла, – так градус не сразу ударит в голову, – и его брат, который порол какую-то чушь, но чушь такую смешную и уморительную, что Вайолет не могла сдерживать смех и хохотала как сумасшедшая, повиснув на плече девчонки, тусовавшийся в их компании все это время.

***

Eminem – Berzerk

Вайолет хотелось веселиться и танцевать. Алкоголь имеет одну очень интересную особенность: является чем-то вроде кнопки, приводящей в запуск самые безумные желания, при этом словно блокируя стыд и неуверенность в себе.

♪We’re gonna rock this house until we knock it down♪

На танцполе среди других было тесно. От разгоряченного тела Вайолет веяло возбуждением, адреналином и тонкими нотками ее кондиционера для волос. Тейт был рядом и был счастлив, что имел возможность смотреть на нее, касаться ее в танце, чувствовать ее жар, ее дыхание, чувствовать кончики ее мягких волос на своей руке, когда она поворачивалась, ощущать кружево ее колготок, когда его рука “нечаянно“ касалась ее бедра.

♪Say fuck it before we kick the bucket♪

Вайолет тяжело дышала, опьяненная алкоголем, красотой и молодостью юноши. Его щеки розовели как у младенца, а счастливые глаза блестели в тусклом свете ламп. Мышцы ее лица ныли от непрерывной дурацкой улыбки, и сердце неистово колотилось.

♪Life’s too short to not go for broke♪

Вайолет уже перестала понимать, где та грань между реальностью и вымыслом, все подпрыгивало вместе с ней, на долю секунды ее конверсы отрывались от пола и опускались так же, как и его ботинки, так же, как и обувь всех остальных присутствующих, ритмичные басы рождали желание никогда не останавливаться, волосы пружинили, приподнималась его белоснежная майка, оголяя полоску живота, и ей приходилось отводить взгляд, как и Тейту, которого прельщал, так и манил ходивший волнами подол ее короткого платья.

***

Ramones – Somebody To Love

Функции Пола заключались в том, чтобы безобидная вечеринка не превратилась в попойку с обнаженкой. Вайолет поначалу не была уверена в том, что в компании взрослого можно позволять себе выходки вроде распития спиртного или обжимания с сыном вышеупомянутого, но Пол вселял доверие, словно и сам был подростком. Все остальные и не задумывались о том, что Пол старше них, для всех он был “своим в доску”. Мужчина то исчезал в подсобке, то снова появлялся, расставляя на барной стойке блюда с жареной картошкой и креветками в панировке. Алкоголь пробуждал голод, и возле хозяина заведения непрерывно вились молодые люди, в два счета расправлявшиеся с принесенной едой. Удивительным был тот факт, что вечеринка ни на минуту не останавливалась, никто не присаживался на стулья дольше, чем на пару минут, никто не скучал, ни на чьем лице не было угрюмого выражения. Все теряли дыхание, плясали до пульсации в висках, и только когда уже не было более сил заваливались на барную стойку в поисках прохладительных напитков.