Текст книги "Smoking gun (СИ)"

Автор книги: candied v

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 35 страниц)

– Марлон Брандо!

Тейт закусил нижнюю губу, стараясь не улыбнуться.

– Нет, но уже совсем близко. Я бы даже сказал, горячо. Вот прям совсем жарко, – Тейт смотрел в глаза Вайолет, чуть вытягивая шею вперед, как бы подводя девушку к ответу. Та повторяла мимику и движения, через секунду уже выкрикивая.

– О Боже мой, Джеймс Дин! Это Джеймс, мать его, Дин! О, ну ты гад! – смеялась девушка, снова толкнув блондина. – Мог бы и поточнее сказать…

– Например как? – хихикал юноша.

– Красная куртка. Или автогонки.

– О-о, и упростить тебе всю задачу? Ты бы сразу догадалась.

На какое-то время оба умолкли. Вайолет улыбалась чему-то своему, глядя по сторонам. Тейт тоже чувствовал легкость на душе.

Дорога уходила дальше, в глубь леса, но Вайолет чувствовала, что Тейт словно бы знал путь, будто вел ее куда-то.

– Знаешь, ты напоминаешь мне его, – обратилась Вайолет к попутчику, доев лакомство и выбросив деревянную палочку в каменную мусорку.

– Кого? – Тейт передал Вайолет бутылку с водой.

– Джеймса Дина, – заметив удивление на лице блондина, девушка продолжила. – Манера поведения, мимика, жесты, речь, даже внешность.

– Да что ты, – засмеялся Тейт, – Джеймс Дин – талантище. А кто я такой…

– А какие у тебя интересы? На какую специальность ты поступил в Дублине?

– Английская литература.

Вайолет разинула рот. Снова повеяло романтикой. Ох, Лэнгдон, где же ты был всю ее жизнь?

–Да ладно? Это же просто нереально круто! – ее энергия была заразительна. Она так радовалась, услышанное так ее взбудоражило, что Тейту самому захотелось кричать и бегать, словно сумасшедшему, лишь бы погасить неуемную, бьющую ключом активность. – О, представляю тебя профессором: старомодный портфель, очки в роговой оправе… ты бы не ругал за опоздания, но искренне бы не понимал, почему на такой интересный предмет упорно не хотят приходить вовремя, а еще бы с тобой вечно заигрывали бы студентки, но ты бы этого не замечал…

Тейт слушал, словно сказку, на каждое предложение хотелось воскликнуть «А почему так, а почему эдак?». Очки, портфель? Неужели он и правда выглядит таким старомодным?

– Почему ты думаешь, что я бы не пользовался своим положением?

Вайолет улыбнулась.

– Я сразу поняла, что ты любишь книги. Не думала, конечно, что поэзию и романтизм, но, мне кажется, ты бы отдавал всего себя лишь литературе… – глянув на блондина, Вайолет продолжила. – У тебя взгляд начитанный, – обосновала та свою догадку. – Знаешь, осмысленный такой.

Тейт пришел в изумление.

– Ты украла мой комплимент.

– Что? – улыбнулась девушка.

– Нет, правда, – юноша взъерошил волосы, – это я хотел тебе сказать. Твои книги в комнате произвели на меня впечатление. Джеффри Чосер, Томас Мор… кажется, «История Ричарда III»?

Вайолет коротко кивнула.

– Уилки Коллинз, – продолжил Тейт, – и Вальтер Скотт… и как твой чемодан вообще позволил взлететь самолету?

Вайолет засмеялась. Искренне, но все же немного пристыженно, словно сейчас копались в ее белье.

– Я подумала, что по вечерам мне здесь будет нечего делать, вот и набила сумки авторами, которые были в списке прочтения.

– Эх, я испортил тебе всю романтику ирландских вечеров, – надул губы тот, походя на милого расстроенного щеночка. Вайолет залилась смехом.

– Вообще-то да, теперь не удастся мне вникнуть в английскую литературу. Вместо чтения я тут с тобой… древние клады ищу, пфф, подумаешь, – прыснула Вайолет, сведя брови и кинув на юношу взгляд наигранного неодобрения. Блондин рассмеялся, а затем сделал несколько быстрых шагов в сторону близлежащих кустов.

– Ничего не могу поделать, так и горю желанием снова «подпортить» тебе вечер, – с этими словами Тейт раздвинул заросли, предоставив Вайолет возможность заглянуть по ту сторону живой изгороди. – Честное слово, последний раз, – в момент лицо девушки переменилось. Губы сложились буквой «о», глаза расширились, заиграла улыбка, и Вайолет испустила тихий стон.

– Тейт, что это за место? – исхитрившись, Вайолет пролезла в щель меж веток, ступив ногой на мягкий яркий газон.

– Усадьба леди Элизабет Бантри. До второй половины 1700-х этим местечком владел ее род, – Тейт пролез следом.

Взору Вайолет открывалась часть сада. Сразу за газоном следовала тропа, петлявшая меж каменных изгородей и ровных рядов кустарниковых азалий и рододендрона, посередине был разбит декоративный вечнозеленый лабиринт высотой по щиколотку, обсаженный красными кленами и темными хвойниками. Поместье представляло собой трехэтажное прямоугольное строение, выполненное в стиле романтизма. Стены увиты сиреневой гицинией и девичьим виноградом. Серый и красный кирпич истерлись со временем, зато в оконных проемах стояли новые стеклопакеты, в отличие от входа со стороны сада, дверной каркас которого скрипел на ветру, высохшее дерево, казалось, вот-вот треснет как щепки.

Было тихо, как в склепе.

– Поместье давным-давно заброшено, – заговорил Тейт, шурша мелким гравием. – По субботам здесь проводят экскурсии, в остальное время тут никого нет.

– А сегодня будний день, – с тоном человека, задумавшего шалость, проговорила Вайолет, коснувшись статуи девушки в платье и бросив взгляд на Тейта.

***

Они резвились, бегали по террасам, выходившим к береговой линии, и снова прятались на заднем дворе, среди фонтанов и прудов, укрепленных булыжником, носились меж клумб, обрамленных самшитом. Тут и там были расставлены огромные терракотовые серые горшки в человеческий рост с пышными кустарниками, а в углах, на стыке дома и пристройки рос лопух, а в земле потонула металлическая лейка. Они бегали по идеальному газону, от одной статуи до другой, общее количество которых было трудно определить. С западной стены открывался вид на залив, здесь толкались один-два человека, и подростки вновь прятались на заднем дворе, в саду, красота которого поражала воображение.

Вода в фонтане перед входом была ледяной. Шлепаясь в пруд, капли образовывали пену. А если приглядеться, то можно было увидеть, как дышит мох. Несколько попыток взобраться на слизские камни сделала огромная жаба. Руки Вайолет замерзли, и Тейт грел их, растирая краем своего свитера до тех пор, пока отдышка от бега не пройдет, а пятая точка не замерзнет от сидения на холодных кованых скамейках.

***

Кончилось тем, что Вайолет лежала на одном парапете у входа в часовню, а Тейт напротив, на другом. Грозно глядела потертая скульптура женщины, она сжимала рукой стрелу в колчане за спиной, другой то ли опиралась, то ли держала голову тонконогого оленя. Вайолет рассмеялась.

– Как думаешь, что она делает? – кивнула та на статую болтающему ногой Тейту. Юноша запрокинул голову и тоже рассмеялся.

– По-моему, она поймала оленя рукой, а потом такая «Стоп, сначала его надо было застрелить», – смешным голосом пародировал юноша. – И потом как бы «Сейчас, постой тут, я только стрелы достану».

Вайолет захохотала, заелозив на узком парапете от колик в животе. Тейт тоже смеялся, откинув голову на камень, прикрыв глаза и широко улыбаясь.

– Здесь так красиво, – успокоившись, проговорила Вайолет, глядя на россыпи деревьев разных форм, цвета и высоты, на широкую веранду особняка с длинным каменным ограждением, и мокрые истертые стены. Сад словно окутывала многовековая пыль. И было так тихо и таинственно, словно ни одна душа кроме них двоих никогда не ступала на эту территорию. Порой казалось, что во всем этом молчаливом времяпрепровождении покрытые мхом статуи медленно оживают, поворачивают головы и ступают на сырую короткую траву. Возможно, именно вкупе с погодой создавалось такое впечатление. Серое пасмурное небо намекало на предстоящий ливень. – Как бы я хотела остаться здесь навсегда… – Вайолет помолчала, затем села, поправила под собой сумку и посмотрела на дом с высоты своего места. Типичный особняк в стиле фильмов «Ужин с убийством» или «Улика». Не хватало лишь зловещего тумана и тени дворецкого с подносом, отбрасываемой на стену дома. Время стремительно неслось к вечеру, и то и дело казалось, что в ровном ряду просторных окон вот-вот появится призрак хозяйки. Или хозяев? – Какая у него история? – заговорила Вайолет.

Тейт приподнял голову.

– У кого?

– Особняк. У таких мест всегда есть своя история. Давай, расскажи мне, ты же знаешь, – выдав щенячий взгляд, улыбнулась девушка.

Тейт облизнул губы, тоже принимая сидячее положение.

– Отец Элизабет, граф Ричард Бантри, любил путешествовать. Плавал в дальние страны и привозил ценные вещи, вроде шелков из Индии, картин из Франции, мехов из России. Когда построили этот особняк, все богатство Ричард начал хранить именно здесь. Вот там, где мы с тобой бегали, – Тейт указал пальцем, – первое и второе крыло. В том, например, огромная библиотека, а напротив парадного входа слева есть оранжерея со ста ступенями. С южной стороны даже есть конный двор…

Вайолет прищурилась.

– Все это мило, но где же история?

Тейт улыбнулся.

– Точно, таинственная история, – блондин спрыгнул, заняв почетное место у ступеней лестницы напротив Вайолет. Та не сдержала смешка. Готовится очередное представление. Юноша сунул руки в карманы джинсов.

– Отец Элизабет путешествовал не один, а с женой. Как-то, в одной из поездок жена положила глаз на янтарную шкатулку в одном из портовых городов. Женщина-торговка была готова отдать ее даром, но граф уговаривал жену не принимать сувенир. Уж больно выгодной была сделка. Но Миссис Бантри не послушала мужа и привезла свое сокровище обратно на родину, запомнив лишь одну фразу той торговки: «Никогда не открывай эту шкатулку».

Вайолет прыснула со смеху.

– Вот тебе раз! И зачем же нужна шкатулка, в которую нельзя ничего положить?

Тейт вскинул брови, мол, это уже другая история, и снова принялся за рассказ, понизив голос так, что походил на одного из мальчишек Питера Пэна – загадочного повествователя мистических историй.

– Шкатулка была поставлена на туалетном столике в спальне графа и графини, чтобы последняя могла всегда любоваться красотой и блеском камней, но Ричард помнил о предостережении торговки и каждый день пытался понять, что же оно значило… Прошло несколько месяцев, о словах торговки все позабыли. Однажды, грозовым вечером молодая Элизабет решила примерить материн жемчуг – в гостиной намечался прием, и девушка хотела красиво выглядеть, – зайдя в спальню родителей, Элизабет как обычно прошлась до туалетного столика и, копаясь в украшениях матери, заметила ранее невиданную шкатулку… и открыла ее, – Тейт замолчал, прервав жестикуляцию руками. Вайолет шумно вздохнула.

– И что произошло дальше? – зачарованным голосом прошептала девушка, сжавшись на сидении. Тейт коварно улыбнулся.

– Тем вечером Элизабет пропала. Ее искали везде, всей семьей и все гости, даже подняли конную полицию, но безуспешно. Ее поиски не прекращались несколько недель, но однажды, такой же грозовой ночью графиня взглянула на свою злосчастную шкатулку… – Тейт сделал паузу, глаза Вайолет горели восторгом, ее корпус тянулся вперед, словно бы от этого зависела скорость повествования, -… и увидела на крышке маленькую фигурку девушки в платье, похожем на платье Элизабет, с волосами как у Элизабет… с бисером в руке… фигурку, которой ранее не было на крышке шкатулки…

Вайолет не двигалась. История так ее поглотила, что девушка забылась.

– В 1920-х, во время Ирландской гражданской войны, когда род Бантри прервался веком ранее, нижний этаж и библиотеку приспособили под госпиталь. Вражеские армии подожгли особняк. Удивительно то, что сгорела вся мебель, все предметы интерьера, но лишь на первых двух этажах. Все ценности, что были привезены графом во время поездок заграницу хранились на третьем этаже и чудом уцелели. Как раз среди них и была та шкатулка… сейчас все эти раритетные вещи выставлены внутри дома как экспонаты…

Тейт сжал губы, тихо посмеиваясь. Другой реакции и быть не могло, ведь Вайолет словно зачарованная сидела на сумке, пытаясь переварить услышанное. За спиной парня был тот самый особняк из истории, и теперь желание увидеть призрака было настолько сильно, что даже начинало пугать.

Прервала тишину, впрочем, сама девушка. Ветка магнолии коснулась ее плеча. Вайолет вскрикнула, дернувшись, резко оборачиваясь в полнейшей прострации. Тейт засмеялся, помогая Вайолет слезть с парапета.

– Ты так сильно испугалась?

– Вовсе нет, – все еще тяжело дышала девушка, чувствуя, как колотится сердце от переизбытка адреналина, – я думала, это жук … – лепетала та, перекидывая ремень сумки через плечо трясущимися руками. Спокойно, Вайолет, это всего лишь дерево, и оно не собирается тебя убивать. Во всяком случае, пока ты не начнешь его спиливать…

***

Болтаясь на одной из многочисленных террас поместья, Вайолет хваталась за колонны, вертясь вокруг, словно медленная ленивая юла. Тейт тоже шатался рядом, изучая на прочность гигантские вазы на постаментах.

– А почему твоя мама не с вами здесь? Она не собирается тоже переехать?

Вайолет усмехнулась и спрыгнула на каменный пол террасы.

– Честно говоря, я не знаю. Весь этот переезд получился таким спонтанным, что они толком ничего не обсудили. Но она должна приехать. Просто не сейчас. Сейчас у нее работа, да и потом, с месяца на месяц должна родить Кейт Миддлтон, так что статья висит на маме.

Тейт понимающе кивнул.

– Внутрь нам никак не попасть, да? – Вайолет пристроилась у огромного окна, сложив ладошки на стекле и пытаясь заглянуть в помещение.

– Вряд ли, особняк теперь вроде музея, видишь вон там наверху сигнализация, – блондин, повторив позу Вайолет, указал ей на одну из стен внутри дома. Девушка обвела старую мебель и стулья с шелковыми подушками разочарованным взглядом.

***

Прогуливаясь вдоль сада по скрытым от посторонних глаз дорожкам Вайолет обнаружила небольшой плоский камень, почти полностью провалившийся под землю. Выдолбленные непонятные письмена навевали мысль о надгробии. Было что-то жуткое в нахождении чьего-то захоронения.

Под лестницей, ведущей к часовне, была пристройка с синей металлической дверью, напоминавшей гаражные ворота. Странным был факт наличия ключа в ржавой замочной скважине и табличка на столбике, воткнутая в землю, с надписью на ирландском, которую Тейт смог прочесть и перевести как «Конфеты лучше не есть в полночь», а электронный словарь на телефоне как «Я бы не советовал». Что ж, мистер словарь, не надо, так не надо. Таинственную дверь поспешили оставить.

***

Тейт украдкой поглядывал на ноги девушки. Чудесная белизна кожи говорила о нелюбви Вайолет к пребыванию на солнце. Неужели она действительно всегда носит столько одежды? И чего ради? Фигура у нее отменная…

– Нравится юбка? Я могу одолжить.

Тейт поднял взгляд к ее лицу, Вайолет заливалась ехидной улыбкой. Блондин усмехнулся.

– Слушай, мне все равно не дают покоя твои волосы, – продолжила девушка. – Ты действительно их выпрямил?

Тейт улыбнулся.

– Это фен. Когда они сохнут сами, то завиваются, когда сушу я, то выпрямляются, вот как сейчас.

***

За зарослями терна и многовековыми тисами с мощными стволами, у восточной части поместья был найден миниатюрный прудик. На поверхности воды красиво плавали кувшинки. Вайолет с улыбкой трогала большие круглые зеленые листья. По плоским камням проползли, быстро перебирая лапками две ящерки.

***

– Тебе холодно, – шагая рядом с девушкой вдоль статуй, Тейт заметил, как Вайолет трет кожу под юбкой. Девушка улыбнулась.

– Немного. Я не привыкла ходить с голыми ногами. Вообще-то, это впервые с детства…

Тейт склонил голову.

– Я тоже не привык гулять с девушками. Точнее, ты первая, кому нравятся пешие прогулки на природе. Большинству по душе шумные компании и вечеринки с кучей знакомых у бассейна.

– Да ты что, как можно не любить такую красоту?! – Вайолет покрутилась, раскинув руки, светясь от восторга и наслаждения. – Все так спонтанно вышло, надо было взять с собой куртку…

– Пойдем. Пойдем, поймаем такси.

– А почему ты не взял машину?

– Не хотел светить автомобилем в пансионе.

Вайолет кивнула с осмысленным видом. Шуршали камешки под ногами и слышно было, как журчит вода в фонтане. Черный ворон уселся на руку одной из скульптур.

– Я так и не спросила тебя, что это была за бумажка, которая нас так блестяще провела в библиотеку…

– Друг дяди занимается подделкой документов в Лимерике. Кинул ему письмо по электронке, а он прислал факс.

Вайолет засмеялась.

– Факс. Какой же ты чудной. Ими еще кто-то пользуетсТЕ-Е-ЕЙТ, НЕТ, ПРЕКРАТИ, СТО-ОЙ, – взвизгивая от щекотки, залилась хохотом девушка, балансируя на гравии возле фонтана.

Комментарий к Chapter XV

уж очень хочется мне оставить здесь фото этого чудесного поместья – http://www.gardener.ru/gallery/parki/bantry/g1.jpg http://www.gardener.ru/gallery/parki/bantry/14.jpg

========== Chapter XVI ==========

Маяк «Сандерсторм» является одним из старейших в Ирландии. Построен норманнами в 1188 году из известняка и жженой извести, смешанной с бычьей кровью. Высота сорок метров. Триста шестьдесят пять ступеней.

Буквы пропечатанного на пишущей машинке текста изрядно потерлись. Листок был заложен за бечевку, что обматывала железную табличку с названием маяка. Ранее, возможно, она крепилась непосредственно к конструкции башни, но то ли сама отвалилась, то ли была намеренно снята и теперь покоилась в большом деревянном сундуке с остальными бумагами, относящимися к истории маяка.

На кухонном столе слои папок, на самом углу ютилась позабытая использованная посуда с завтрака. Пар поднимался в воздух от белых чашек, а теплые желтые блики рассвета играли на поверхности чая, окутывая кухню уютом и умиротворенность, наполняя помещение еще большим духом приключений. Вайолет крутила старый карманный компас. Хотя прибор вышел из строя века так два назад, потертый вид все равно интересовал любопытную девчушку. Рядом также лежали уже осмотренные секстант, хронометр, навигационный транспортир и измерительный циркуль. Все предметы старые, но в еще даже очень пригодном состоянии.

Бэн аккуратно извлекал из сундука журналы и красные папки с документацией, навигационные карты и справочники. Но более всего привлекали внимание личные дневники смотрителей…

Питер Пейдж

17 ноября, 1850.

Находиться в вахтенной комнате совсем невыносимо, холод пробирает до костей. Завтра обещали оббить стены деревом для сохранения и поддержания тепла. Послал Киллиана за овечьими шкурами.

5 февраля, 1864

Ночью был сильный шторм, град разбил окно в спальне второго этажа и побил посевы капусты и моркови. Погодные условия сказались на моих суставах. Не успел дойти до часового механизма: керосиновая лампа не зажглась, в результате «Дрейк» налетел на скалы у входа в залив. Я видел тела, всплывающие через несколько часов на поверхности воды. Утром обо всем узнает начальство, меня отправят в тюрьму. Надо было раньше уходить со службы, я слишком стар…

Джон Маккарти.

21 июня, 1887.

Вчера праздновали пятидесятилетие правления королевы Виктории. Чудесный был день. Маргарет испекла мясной пирог, Джон-младший выманил на ярмарке хлеб на острый сыр, прикатили бочку Гиннесса. Богатеи с мыса Мэллоуна запускали фейерверки. Было красиво и так ярко, что моя работа на маяке и не требовалась. В газетах все чаще пишут о новой узкоколейной железной дороге в графстве Тирон. Будем надеяться, что в скором будущем пути проложат и на запад.

Джордж Батлер.

20 апреля, 1899

Начали пристраивать складское помещение к северо-восточной части дома. По ночам слышим странные звуки, но при проверке ничего не обнаруживаем. Фанни нашла записи предыдущих смотрителей, говорит, это все души неупокоенных. Бурную фантазию малютка наверняка унаследовала от матери.

4 марта, 1899

Обыграли команду из Уэльса в международном чемпионате по футболу. 1-0 в нашу пользу. Праздновали всей деревней до рассвета, и, хоть меня и не освобождали от обязанностей, соседи принесли вареную ветчину и пиво.

1 мая, 1899

С переходом на диоптрические светооптические аппараты, в основе которых лежат линзы Френеля, мне прибавилось работы. Фитильные лампы заменены на керосино-калильные установки. Сетка теперь все время прогорает и ее приходится то и дело заменять. Есть и положительные стороны прогресса: улучшилась дальность видимости огня. Читал отчеты предыдущих смотрителей. В этой местности не раз тонули корабли…

Королева Виктория больна. Боже, не дай ей нас покинуть…

Между страниц было вложено серо-желтое фото девушки в длинной плиссированной юбке и свободной рубашке без рукавов. Девушка играла с большим далматинцем, на заднем фоне серая стена дома, а сбоку и кусок маячной башни. С обратной стороны подпись: «Фанни. 27 июня, 1912». На дне сундука Вайолет также откопала коробку из темного дерева со множеством подобных снимков, о чем была и соответствующая запись в одном из дневников:

Джордж Батлер.

25 декабря, 1903

Получил от Мегги на Рождество камеру «Brownie». Говорят, фирма Kodak начала массовый выпуск этих крошек с 1900. Я счастливчик?

На следующей странице вложены фото: мужчина и женщина в поле, оба позируют у мольбертов с палитрами в руках. На обороте «Я и Мегги, 1907». Брюнетка кривляется в зарослях сирени: «Мегги, 1907». Несколько парусных двухпалубников у прибрежных скал: «1908». Были также и снимки последующих смотрителей, Вайолет разглядывала фотографии с загнутыми уголками: маленькая девчушка в темном матросском платье и темной лентой в волосах стояла на краю обрыва, смеясь и улыбаясь, а на заднем фоне великолепный фрегат рассекает пенящиеся волны, на другом фото четыре девушки в ряд, у каждой в руках лук со стрелой, все смотрят в одну точку за пределами снимка, две дамы в шляпках и легких пальто сидят на каменной ограде, а за ними холмы и долина с сияющей рекой, девушка в клетчатой длинной юбке и юноша в матросской форме кружатся возле маяка… этого самого маяка. Маяка, дверь башни которого видно, если подвинутся вправо и чуть пригнуть голову. Вайолет сжимала снимки, всеми силами пытаясь понять и поверить, что все эти кадры имели место быть в прошлом. Словно исторический кинофильм, картинки перескакивали будто слайды. Девятнадцатый век, двадцатый, двадцать первый…

– О, послушай, – прервал ее мысли Бэн, разглаживая страницу дневника и откашливаясь. – Это должно тебе понравиться… 31 октября 1901. Полли забралась ко мне в фонарное помещение, лепетала о том, что потеряла туфельку в океане. Обнаружили дверь в полу, ранее мною незамеченную. Открывать не стали и не станем. Строго настрого запретил Полли подниматься на маяк… – дочитав, Бэн взглянул на сидящую напротив Вайолет, та вскинула брови.

– И?

– Давай, признай, что ты заинтригована.

Вайолет улыбнулась, закатив глаза, затем отобрала дневник из рук отца.

2 февраля, 1901.

Королева Виктория скончалась одиннадцатого января нынешнего года… в Дублине на время похорон закрыты все театры, банки и государственные учреждения. Двадцать четвертого января королем нашей страны провозглашен Эдуард VII. Продолжит ли сын политику матери?

Патрик Бирн.

18 сентября, 1954.

Маяк старый, не раз подвергался реставрационным работам. Я вижу кровь сквозь покрытия башни. Лили говорит, что это все в моей голове, и опасается за мою психику. Наверное, она права. Пора оставить место смотрителя. Камни в полу пристройки отходят в одном месте, полагаю, мышиный лаз. Нашел записи предыдущих смотрителей, некий Питер Пейдж описывает легенду, связанную с этим местом, якобы один из каменщиков, что укреплял северную стену дома, пробил дочери напарника голову кельмой и закопал на месте нынешней пристройки. Жуткая история. Джордж Батлер писал, что слышал шумы, доносящиеся из северной части дома. Возможно, мой слух портит снотворное, выписанное доктором…

22 сентября, 1954.

Происходят странные вещи. В тайнике за плинтусом детской второго этажа нашел еще рукописи. Переплел бумаги в полноценные книги. Смотритель из восемнадцатого века вложил газетные статьи. Капитаны судов не раз жаловались на то, что с судов маяк «Сандерсторм» совершенно не виден. При приближении его огонь мерцает в туманной дымке, но на совсем другом мысе, а затем и вовсе исчезает. Я читал о лже-маяках, что строились пиратами ради грабежа проплывающих мимо судов, но о том, что маяки могут пропадать из зоны видимости узнаю впервые…

На следующей странице еще одно фото. Пожилая пара в легкой летней одежде, старушка в костюме и молодой юноша. Вайолет передернуло от его выражения лица. Парень напоминал Нормана Бейтса, и скорее всего у него тоже не все было в порядке с головой. Сглотнув, Вайолет захлопнула дневник.

– Маяки, окутанные легендами, и их психически нездоровые жители – старая сказка, – улыбнулась девушка, попытавшись разбавить повисшую недосказанность. Бэн выдавил усмешку, но нахмурился, окидывая стол и лежащие на поверхности папки взглядом.

– Тебе понравились фото? – кивнул тот на коробку со снимками. – Хочешь, возьми себе какие-нибудь. Думаю, хозяева не будут против.

Вайолет улыбнулась и хотела было отказаться, но все же подняла крышку коробки, невольно потянувшись к стопочке фотографий.

***

На кухне по-прежнему стоял запах старой бумаги и ровный слой мелкой пыли в воздухе.

– Знаешь, если ты хотел избавиться от ненужной макулатуры, то бумага явно не уменьшается в количестве, – опустила ладошку на растущие на столе папки Вайолет. Бэн улыбнулся, разворачивая свернутый толстый рулон, оказавшийся старой географической картой.

– Я не собираюсь ничего выкидывать, я хочу лишь больше узнать о маяке. Нельзя грабить банк…

– … не изучив план здания, – подхватила Вайолет кивая головой, – да-да, твоя любимая фраза.

Бэн рассмеялся.

– Передай мне вон те папки, пожалуйста.

***

– Ты веришь во все это?

Бэн оторвал взгляд от бумаг. Вайолет вертела в руках старый карандаш, заточенный ножом.

– Верю во что? – переспросил Бэн, откидывая просмотренную папку обратно в сундук возле ножки стула.

– В то, что здесь написано. В тайники, в убийства дочерей строителей… во все это.

Бэн почесал бровь, облизывая губы.

– В мире столько всего происходит, нельзя же быть таким скептиком. Мы же жили в Нью-Йорке! Криминальнее этого города разве что Лос-Анджелес! – всплеснул руками мужчина, Вайолет рассмеялась.

– А помнишь тот случай…

– … когда поймали того психа, имитирующего «Американского психопата»? – подхватил Бэн.

– Ага, помнишь, тех телевизионщиков?

– А как они отчаянно пытались взять интервью у того наркомана?

– А как ты кривлялся на камеру? – оба расхохотались, вспомнив забавные моменты прошлого. Вайолет откинулась на спинку стула, держась за живот, сминая ткань хлопковой кофты, Бэн вытирал слезы под глазами.

– Так что, отвечая на твой вопрос, да, – успокоившись, продолжил мужчина. – Я верю дневникам смотрителей.

Вайолет оперлась локтями о стол, прищурившись.

– Так-так… учти, услышишь звуки из своей спальни, я с тобой меняться комнатами не собираюсь.

Хармон-старший изобразил удивление.

– А ты у нас, значит, до сих пор ничего не боишься?

Вайолет подмигнула, мол, да, ты догадливый. Бэн улыбнулся и, позволив Вайолет вновь заняться перебиранием фотографий, продолжил.

– Тогда почему избегаешь Тейта?

Вайолет испуганно дернулась.

– Я не избегаю!

– Правда? А кто уже несколько дней подряд торчит дома?

– Он мне не нянька, чтобы крутиться возле двадцать четыре часа в сутки. К тому же… – Вайолет нервно почесала плечо, – … мне вроде как нравится проводить время дома…

– Но Тейт заходил за тобой.

– Я была в душе!

– Заходил трижды, – продолжал мужчина.

– Я часто хожу в душ… – Вайолет понимала, что глупее отмазки придумать нельзя, но все эти споры с Бэном походили на уговоры ребенка доесть до конца кашу. Подняв взгляд, Вайолет увидела смеющиеся глаза отца.

– Вот если бы ты отращивала хвост и плавники, то это другое дело, тогда бы я не стал возражать, – Бэн улыбнулся, а затем продолжил. – Скажи мне, в чем дело? Он обидел тебя?

– Нет, что ты! – Вайолет заметила, что ее руки работают отдельно от мозга, и перестала бессознательно ворошить пожелтевшие письма, ранее так аккуратно перевязанные веревочкой. – Никто никого не избегает, – еще раз спокойно повторила девушка, собирая конверты в ровную стопку, – просто… – послышалось, как хлопнула входная дверь, – … просто… – Вайолет подпрыгнула, выронив конверты.

– Бэн, Вайолет? – голос Тейта раздался в коридоре. Вайолет дернулась с места, Бэн подскочил.

– Скажи ему, что меня нет, – шепнула девушка отцу. Бэн поймал ее за руку прежде, чем она успела бы совершить какой-нибудь глупый поступок вроде прятания за гардинами, Вайолет попыталась вырваться.

– Это по-твоему не избегание? – сдерживая смех шепнул Бэн. – Да, Тейт, мы на кухне, – громко ответил юноше Хармон-старший и снова опустил взгляд на дочь. – Я хочу, чтобы вы поговорили.

Вайолет поджала губы, одергивая руку и откидывая назад волосы. Ну что за отец ей достался? Предатель! Тейт аккуратно заглянул в кухонный проем и, завидев все семейство в сборе, широко улыбнулся.

– Бэн, – парень откашлялся, – Вайолет, – тактично кивнул головой тот, – доброе утро.

– И тебе, Тейт, – улыбнулся в ответ Бэн, покачиваясь на пятках. –Кстати о времени, – глянул тот на циферблат наручных часов, – мне уже пора, а вы двое не поможете сложить все это обратно? – обратился тот к подросткам, описав указательными пальцами кухонный стол. Тейт принялся заверять, что все будет сделано, Вайолет молча теребила рукава. – Ну вот и славно, – улыбнулся мужчина и направился к выходу, проведя по дороге рукой по спине дочери. Отцы часто так делают, когда хотят успокоить.

Оставшись один на один с Тейтом, Вайолет выдавила сдержанную улыбку и взялась за кипы папок. Блондин окинул девушку взглядом, сделал выводы, и на губах заиграла полуулыбка.

– Как твои дела? – юноша поправил рукава свитера, за пару шагов достигнув стола, собирая с поверхности разбросанные письма.

– Неплохо, – не поднимая головы ответила девушка, придвинув ногой сундук и скинув в него папки. Изображать бурную деятельность у нее получалось плохо, она чувствовала смеющийся взгляд юноши и знала, что тот улыбается.

– Ты меня избегаешь, – Тейт передал Вайолет конверты, та застыла на долю секунды.

– Вот еще! Глупости какие… – швырнула та письма к бумагам. Тейт усмехнулся, сворачивая географическую карту. Пока та не была скатана в аккуратный рулон, блондин молчал, не отрывая взгляда от Вайолет, словно общался с ней телепатически. Вайолет чувствовала это и пылала, нервничала сама не зная почему, продолжая упорно заниматься утрамбовыванием дневников, молясь, чтобы дрожь не была так сильно заметна на ее лице, и пряталась за копной волос. Тейт протянул ей карту.

– Хей, Вай, – попытался поймать ее взгляд тот, наклоняясь ниже, к ее лицу, когда девушка обхватила ладошкой свернутый рулон. Вайолет подняла взгляд. – Если хочешь, чтобы я ушел, только скажи.