Текст книги "Пламенеющие Небеса. Книга Третья. Сгущающиеся тучи (СИ)"
Автор книги: Астромерия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)
– Вы можете остаться, варсэ-тангу, – влез наконец в семейную ссору я. – Разговор носит не личный характер, скорее, деловой. – Вар, рыкнув, устроился у камина, опуская голову на вытянутые лапы, и повернул ухо в нашу сторону. – Знаешь, подобный поступок кронпринца Алкира ставит меня в тупик, и я хотел бы узнать твое мнение об этих сведениях…
– Я поражена не меньше, чем ты, – Алеандра, отстранившись от меня, направилась к кофейному столику, на котором красовался графин с водой и пара стеклянных бокалов. – Но она все больше подтверждает свою действенность, эта формула. Мы провели часов шесть кряду в Лабораториях Особого Отряда, большую часть времени Бэн и Карру работали вместе со мной… Мы даже под конец попробовали ее воздействие на слепок… Ну, который ребята делали в Баэдэлли. Мы и до этого сутками пытались применить все известные Целительству чары, во всех мыслимых сочетаниях, но сети слепка оставались глухи. А формула на них воздействует, она меняет их на правильную, построенную по законам магии Бартиандры! Она работает! Да, пока не полностью, он передал только лабораторный, рабочий слепок, нам нужно изучить, достроить его, изменить, но… Я не знаю, что им двигало, но то, что он передал, бесценно… Это спасло нам месяцы работы, возможно, годы.
– В определенной мере Алкир спас тысячи жизней, передав это, – поддакнул вар. – Завтра мы будем решать, когда подключить Городскую Гильдию Чародеев. Особый Отряд взял это лекарство под свой контроль…
– И именно этого я не могу понять, – кивнул я. – Нет сомнений, что подобный неприятный сюрприз для нас устроил Гвенто-Рокканд, и тем более странно получить столь необходимые чары от одного из лидеров Рокканда… Для чего ему это нужно? При этом он дал понять, что его отец к нашему «соглашению» не причастен, и, более того, что Карлону лучше не знать об этом. Да и намекнул, что не внемлет Истинам, но в это мне верится слабо…
– Может быть, – задумалась оринэйка, опустив на столик порядком отпитый стакан. – У них в секте идут внутренние раздоры и Алкир таким образом играет против своего отца? И пытается добиться большего расположения с нашей стороны?
– Мне кажется, он искренне недоволен действиями Внемлющих в Милэсайне, – я присел рядом с женой, – думаю, не все из них участвовали в этой гадости. Он весьма неоднозначный человек… Я уверен только в том, что формулу нам действительно кронпринц передал исключительно по собственному желанию. Поэтому – то, откуда она у нас, должно оставаться между нами пятью.
– Разумеется, – пожала плечами Алеандра.
– Услуга за услугу, – заметил Дорр. – Он помог нам, мы не выдадим его. Все просто.
– Да, к слову. Его Королевское Высочество – что странно, его не задевает, когда Рокканд не считают Империей, – просили передать, что подарки, поднесенные тебе на аудиенции, были выбраны принцессой Фахой. И что ей бы польстило, если бы за время их пребывания в городе ты надела что-то из этого…
– Принцессой Фахой? – Как-то глухо уточнила Целительница. – А… Он ведь женат на дочерях КаораМунго, верно?
– Именно. Фаха – младшая из них…
– О Диада Пресветлая! Я помню, когда мы были в Сархаре, мы остановились в доме Мунго. – Алеандра покачала головой, тяжело вздохнув. – Бедная девочка, она мечтала стать единственной женой и встретить достойного человека. Достойнее не бывает. Но…
– И как ты собираешься надевать ее подарки? – вкрадчиво осведомился за спиной вар.
– А что-то с ними не так? – не понял я.
– Не так. Она их…
– Алеандра?!
– Я их сожгла. Ну, не все, и многое Иларда спасла и отдала портнихам починить. Там еще украшения, но я отдала все Илли… Она, кажется, говорила, что сжечь я не успела саюджи, совсем…
– Как мне пояснили, это символический дар одной молодой жены для другой. Думаю, ей будет лестно, если ты покажешься в саюджи, – подмигнул я.
– И, пожалуй, мы подготовим ответный подарок, – согласилась волшебница, пока я как-то неожиданно даже для себя самого представил Алеандру в довольно-таки пикантной одежде южных женщин, оголявшей полоску спины, руки, ключицы, и немного, полупрозрачной тканью, прикрывавшей полоску живота. – Что же касается того, каким мог быть мотив действий Алкира… Каким угодно, но я склоняюсь к внутренним распрям Внемлющих…
***
Поиск и разработка Целительных чар для заболевших в Милэсайне заняли порядка месяца с небольшим, и две недели из этого срока мы вели переговоры с делегацией Великого Рокканда. И чем дольше эти переговоры шли, тем сильнее я уважал молодого принца как человека исключительно здравомыслящего и деятельного. Да и протокольный совместный визит Фамэ и Каэрри в Императорскую Дарианскую Оперу оказался неожиданно приятным, исключая то, что Алеандра всеми способами, не выходившими за рамки этикета Бартиандры и не способными послужить поводом для открытого конфликта, выказывала, насколько наш гость был ей неприятен…
Уровень развития культуры и общества, казалось, вызывал у роккандского принца живейшие восхищение и интерес, да и поведение, вопреки всем моим представлениям, отличалось тактичностью и воспитанностью, коими ранее посетивший Империю Каэрри-старший и во сне похвастаться не мог. Пожалуй, АлкираКаэрри можно было без прикрас назвать весьма приятным человеком, хотя и крайне неоднозначным… Но, так или иначе, роккандские гости покинули Дариан, направляясь к Дукону, а наша дорога пролегала на юго-восток, в восстанавливавшийся после Алого Тумана край некогда главной житницы страны и лучших мест для отдыха знати и горожан хорошего достатка. Алеандра ехала туда, чтобы уже на практике опробовать новое лекарство, и, если бы оно оправдало самые смелые ожидания почти всех чародеев столицы, знавших о нем, применять его для исцеления уснувших. Особый Отряд находился в Милэсайне непрерывно, менялись только собственно сами его представители, активно помогавшие магам провинции и делегированным от крупнейших Гильдий чародеям расчищать землю, делать ее вновь пригодной для жизни, не опасной, восстанавливать дар тем, у кого с ним возникли проблемы, и, вместе с тем, обеспечивать порядок в провинции, обезумевшие от шока и горя жители которой теперь медленно, понемногу, приходили в себя.
Однако были и обстоятельства, которые располагали к моей личной поездке в Милэсайн. Еще до отъезда из БаэдэллиБэнджамина и Карру появились первые сообщения, и за те месяцы, что они провели в дороге и работая в Дариане, сообщений становилось все больше. Содержание таких донесений было вполне ожидаемым и весьма немудреным.
Крупнейшие землевладельцы Милэсайна, бароны и графы из самых родовитых и старинных семей Империи, многие из которых корнями уходили еще в эпоху Милэсайна-королевства, всегда отличались достаточно яркими сепаратистскими настроениями. При многих моих предшественниках настроения эти разыгрывались по любому удобному поводу, в самом начале моего правления даже состоялась было попытка отделиться от Империи трех соединивших усилия графств и одного баронства, однако успехом она не увенчалась, мятежники были разбиты, но прощены милостью Фамэ. Наказание, возложенное на них, было денежным, и в пользу Империи отходили некоторые ранее принадлежавшие им земли. При отце подобные мятежи, быстро и сурово подавляемые, тоже имели место… И при дедушке…
И сейчас соглядатаи и верные подданные Короны сообщали, что, пользуясь случившимся, эти господа, нынешние владельцы земель, настраивали против Империи своих крестьян и слуг, и даже жителей небольших городков, отдаленных от центра провинции и менее всего пострадавших. Под предлогом того, что Дариан не заботится о них, не помогает, только приезжают самиры Отряда и ничего не делают, ходят, что-то вынюхивают, да их еще и приходится содержать. И многие, напуганные случившимся, поддавались на довольно-таки глупые провокации, присоединяясь к вновь зазвучавшим требованиям позволить Милэсайну выйти из состава Империи, заглушавшим даже выражение ненависти народа к молодой Императрице… Так или иначе, именно эта ситуация привела меня в Милэсайн лично, на троне остались Иларда и уже неизменно остававшийся в помощь сестре Ладар, самым активным образом занимавшиеся беженцами и разоренными обитателями провинции. Бабушка и Тионий по мере сил им помогали, и за то, чтобы в Дариане дела шли спокойно, можно было не волноваться.
Бароны, получив посланное еще из Дариана приглашение встретиться в резиденции Фамэ в Баэдэлли и обсудить их беды с Императором, как и большинство свободолюбивых графов, на него откликнулись. И сейчас, получив разрешение, тяжело, нарочито грузно, горестно вздыхая, рассаживались вдоль стен Малой Залы, предназначенной как раз для подобных аудиенций. Большинство собравшихся годились мне если не в дедушки, то уж точно в отцы, но мелькали среди этой дюжины и молодые лица. Моих лет, может быть, немного старше.
Когда делегация наконец устроилась с должным удобством, повисла тяжелая, мрачная тишина. Родовитые господа переглядывались, вопросительно посматривая друг на друга, потирали подбородки, поглядывали на писарей и стражу, искоса на меня самого, и никак не решались. Наша сторона нарушать молчание тоже не спешила, ни я, ни Бэнджамин, и первым заговорил один из молодых землевладельцев, видимо, самый смелый.
– Ваше Величество, – почтительно начал он, поклонившись. – Вам, верно, уже известно, что одним из наших требований, вернее будет сказать, главным требованием, является выход наших земель из состава Империи. Милэсайн был присоединен к Никтоварилианской Империи насильно, захваченный войсками вашего почтенного предка, Императора Бэакара Второго. Однако… Насильственность данного события делает его законность достаточно спорной.
– Более того, – подтянулся барон Уму, постарше, хорошо мне знакомый еще задолго до воцарения. – Наши подданные, вернее, ваши, разумеется, но те, что населяют наши владения, выражают схожее желание. После случившегося здесь, в Баэдэлли, и в провинциях… – мужчина слегка замялся. – Ваше Величество, со всем глубочайшим почтением к вам и Империи… Мы понимаем, Империя велика, и у нее множество хлопот и проблем…
– Мы видели, – прервал его первый оратор, – что здесь, в городе, и в ближайших окрестностях трудятся день и ночь маги, Особый Отряд, лекари и Целители. Я даже слышал, что ваша уважаемая супруга принимает личное и самое активное участие, – так и было, и Алеандра уже порядка недели проводила целые дни в Лекарском Доме и домах пострадавших, многие уже проснулись и даже возвращались, вполне оправившиеся, к семьям. – В том, чтобы исцелять уснувших. Однако в наших владениях… Да, разумеется, ко многим прибыли представители Особого Отряда и даже Целители Таунака. Но… Последние трудятся весьма медленно, с горечью вынужден сообщить Вашему Величеству, а первые… – Бэнджамин на это прямо-таки вытянулся, с любопытством рассматривая разговорчивого господина. – Первые ничего не делают.
– Вот как? – уточнил я.
– Результаты их деятельности нам незаметны, – мужчина пригладил тонкие усики. – И это приводит к мысли, что Особый Отряд, вероятно, уделяет нашим владениям недостаточное внимание. Мы не понимаем, отчего Баэдэлли оказывается большая помощь, чем нам. Наши подданные этого не понимают. Однако, питая уважение к Империи, мы лишь скромно просим права выйти из ее состава и образовать собственный Союз Землевладельцев Милэсайна. Все заинтересованные в этом лица присутствуют здесь, что позволит вам полностью оценить, каковы последствия нашего желания. – Витиеватые, красивые речи звучали тоже не впервые, и далеко не в первый раз Дариан винили в недостаточном внимании к юго-востоку провинции Милэсайн. Но сейчас, когда в центре и на севере и западе провинции масштабы катастрофы оставались велики после месяцев усердной работы многих добровольцев и многих ведомств Империи, это звучало особенно кощунственно. И с учетом того, что эти самые «бедные» уголки почти не затронуло, злило только сильнее.
– Что ж, весьма печально слышать, что оказываемой центром помощи и поддержки почтенным господам и их владениям недостаточно. Я в ближайшее время уведомлю об этом принцессу Иларду и герцога Сайрау, уверен, они возьмут дело под свой контроль в Дариане, я же уделю ему самое пристальное внимание, будучи в Милэсайне. – Заметил я, изучая позы, взгляды, мысли. Все как обычно, и даже мягче обычного – достаточно будет немного припугнуть и усилить контингент войск. Если и поднимется – только один из них, этот самый смелый, первым заговоривший. А с отдельными выскочками мы всегда справлялись без труда. – Что же до Особого Отряда… Гранд-Мастер Фэрт, Сиятельный Герцог, присутствует здесь, как вы можете видеть. Ваше Благородие, извольте объясниться, почтенные господа считают, что ваши самиры бездействуют.
– Прежде, чем давать пояснения о ходе работы ведомства, с позволения Императора, я хотел бы задать уважаемым господам ряд вопросов. – Бэнджамин совершенно спокойно, невозмутимо рассматривал собравшихся, и каблуки его сапог мерно застучали по полу. – Прежде всего, насколько мне известно, ваши, барон Суно, – взгляд упал на первого оратора, – земли, как и владения барона Уму, и графа Дайгонского… Не будем называть имена, которые известны нам всем, с вашего позволения. Ваши владения находятся на значительном удалении от Баэдэлли. Вы, барон Уму, добирались порталом, верно? – мужчина, как-то стушевавшись, кивнул в ответ, пригладив седую щетину. – Баэдэлли – центр произошедшей катастрофы. Именно в городе последствия оказались самыми разрушительными… Посему я осмелюсь уточнить, считают ли почтенные бароны и сиятельные графы, что в их владениях должно находиться столь же крупному контингенту Особого Отряда, магов и Целителей, сколь и здесь, в центре провинции?
– Разумеется, нет, Сиятельный Герцог, – граф Сэдон, самый старый из присутствовавших, мягко прервал открывших было рты товарищей. – Мы понимаем, что наши владения пострадали не столь страшно. Но…
– Прекрасно. Тогда я хотел бы уточнить, какие итоги работы вы желаете видеть? Вы упомянули в обращении к государю, что не видите результатов нашей деятельности… Каких же?
– Люди не просыпаются… Мой волшебник, учитель для моей дочери, испытывает существенные проблемы с даром… – эти и другие выкрики, не все из которых и вовсе имели отношение к работе Особого Отряда, длились с полминуты, прежде чем Фэрт поднял руку почти ленивым жестом.
– Людей пробуждают Целители, а не мы. Группа самиров, достаточно одаренных в этой сфере, направлены в помощь Целителям, и это большее, что может сделать Особый Отряд. Мы принимали самое активное участие в создании лекарственного заклятия. Более того, мы принимали самое активное участие в его первых испытаниях. Прежде чем оно впервые было применено в Лекарском Доме Баэдэлли, его неоднократно испытывали на самирах Отряда, для выявления побочных следствий и недоработок. Вы полагаете, что нам надлежало испытывать ранее никогда не применявшиеся чары на ваших крестьянах? – прищурился Фэрт. – В таком случае я сообщу об этом Императрице Алеандре, исцелением уснувших занимается прежде и более всего государыня.
– Гранд-Мастер Фэрт, опасаюсь, вы могли превратно понять нас, – подскочил еще один из мятежников, владелец огромных, плодородных угодий и фруктовых садов. – Разумеется, лекарство нуждалось в проверках, мы понимаем это, как и то, что некоторые усовершенствования, несомненно, идут и сейчас. Мы лишь имели в виду то, что Целителей в наших владениях достаточно немного, и работу они ведут чуть медленнее, чем хотелось бы…
– Опасаюсь, Особый Отряд в данном случае бессилен. Как лицо, не слишком одаренное в области Целительства, уверяю вас, лично я сделаю только хуже. Принудить магов работать быстрее невозможно – это вина самого заклятья, оно сложное и действует достаточно медленно. Что же касается проблем с даром и магическим полем… Несомненно, я вынужден признать недоработки нашего ведомства. Мы сконцентрировали свое самое пристальное внимание на Баэдэлли и западных районах Милэсайна, и, вероятно, уделили недостаточно заботы вашим владениям. В самое ближайшее время, мой Император, – Угодник коротко склонил голову передо мной, всем видом выражая раскаяние и почтение к собравшимся господам. – В земли присутствующих здесь господ будет направлен усиленный контингент Особого Отряда. Если Ваше Императорское Величество, мудрость которого не допускает никаких сомнений, не имеют по сему вопросу иного видения.
– Не имею, Гранд-Мастер Фэрт. Полагаю, это позволит Особому Отряду действовать существенно быстрее и оказать всемерную поддержку пострадавшим территориям. Будет уместным усилить контингент, собравшийся в провинции, положим… двумя-тремя сотнями, – я понимал, что обвинения в адрес моего личного Ордена звучали отнюдь не потому, что самиры работали плохо, а потому, что землевладельцам юга очень нужны были причины для выхода из состава Империи, и лучших причин, судя по всему, им придумать не удалось. И сейчас, когда фактически мы им только что весьма прозрачно намекнули, что несколько десятков самиров, присланных к ним, превратятся вот-вот в несколько сотен, большинство лиц, кроме тех, от кого я и ждал большей решительности, позеленело.
– Возможно… – робко начал барон Уму. – Мы несколько поспешно…
– Ну что вы, почтенный барон, – Фэрт прямо-таки источал раскаяние и любезность, любезность и раскаяние. А я уже представлял обыски и слежки, которые ждали мятежные земли, не говоря уже о закулисных операциях Отряда. – Вы совершенно правы, это несправедливость с нашей стороны, и мы в ближайшее время исправим ошибку. Слово дворянина. – Тревожные переглядывания участились, руки, покоившиеся на подлокотниках и коленях, несколько задергались. Однако когда прозвучали весьма прозрачные намеки на последствия возможных открытых мятежей и напоминания о некоторых попытках предшественников собравшихся и даже кое-кого из нынешней делегации, нервничать господа стали ощутимо сильнее… Твердые требования отдать земли и бразды правления им как-то стали затихать, ни одного достойного повода, на который мы не нашли бы своих аргументов, за недельные переговоры не прозвучало, и Союз Землевладельцев Милэсайна так и остался в очередной раз лишь мысленным проектом в головах дворян юга. Что не помешало Бэну отправить-таки три полновесных сотни в помощь уже откомандированным туда самирам, а мне усилить в этих землях и вокруг них контингент войск… И, предполагая возможные самостоятельные действия кое-кого из отбывшей ни с чем группы, я остался в Баэдэлли, лично принимая участие в восстановлении, встречаясь с пострадавшими, получая и обрабатывая жалобы, предложения и благодарности…
В центр провинции со всех концов потянулись длинные обозы Лекарских Домов – уснувшие люди, пострадавшие, помешавшиеся от пережитого. Целители Таунака, Империи и даже Саммирса, лекари Дукона и самиры Отряда работали во всех, даже самых дальних, пострадавших уголках. Но, как часто бывает, люди отчего-то считали, что в Центре Целители лучше, а лекари умнее. Посему даже у запертой в городе в виду обостренной обстановки супруги дело находилось постоянно…
И постепенно, гневные призывы расторгнуть брак Императора с «источником оринэйской чумы» и вообще заставить девушку покинуть Империю сменились тихими, виновато-робкими словами благодарности и уважения. Когда ужас и недоумение ушли, смягчились со временем, люди сумели осознать другое – то, что случилось в Оринэе годы назад, и теперь у нас, никак не было связано с дочерью короля Аланда, а сама Алеандра пострадала не меньше остальных – у нее пропал отец, погибли мать и тетя, и неизвестно где был младший брат, а весь народ до сих пор жил в положении куда худшем, чем даже разоренный Милэсайн. И когда это стало доходить до трезвевших умов, и, более того, сама «чумная тварь» и есть-то забывала, не покидая Лекарский Дом почти совсем, ненависть, встретившая молодую Императрицу в первые же месяцы на троне, стала угасать.
Дело находилось сейчас у всех, но понемногу мир возвращался к почти обычному устрою, к обычному укладу жизни, за исключением все еще затянутого багровой пеленой неба над Баэдэлли. Она тускнела со временем, прорехи, пропускавшие обычные небеса, становились шире, мир оживал, но странная, пульсирующая, полыхающая завеса над головами не давала забыть, чем обернулось всего лишь одно касание, короткое, Алого Тигра. Твари, которую Каэрри мечтали, словно не осознавая последствий, впустить в Бартиандру.
Так или иначе, события в Милэсайне очень красноречиво показали решимость Внемлющих, служили своего рода вызовом, хотя и сыгравшим для них скорее роль свадебного подарка для нас с Алеандрой. И в то же время заставили задуматься о том, что происходило внутри самой шайки, ранее представавшей весьма однородной и согласованной в своих действиях. Но почему бы тогда сыну нынешнего лидера активных Внемлющих было давать нам в руки такое средство – да, мы почти его не проверили, да, время поджимало, и все испытания свелись к работе над самирами Отряда, под чем самоотверженно подписались лично Бэн и Карру. И, невероятно высокой ценой, которую нам пришлось заплатить, это окончательно всколыхнуло и ранее злившихся науров.
Последние зачастили к нам с Ночного Острова и лично оказывали влияние на магическое поле и серьезные проблемы с даром, и, даже более того, заговорили о подготовке Большого Совета Всех Земель, на котором собирались присутствовать лично. Это звучало открыто и находилось в сфере дипломатии, а за кулисами открытых решений Пиу вполне однозначно поведал мне, явившись ранним утром в кабинет, где я за утренним кофе просматривал бумаги и дневные планы, что Никтоварилья должна, вот буквально обязана, и это не обсуждается, и я могу не возражать, все равно бесполезно, начинать военные реформы, учения, усиливать наборы рекрутов и углублять, пока есть время, их подготовку. А еще заняться вооружением: проверить то, что передано войскам, то, что на складах, докупать, изготавливать, приводить в боевую готовность… Не говоря уже о том, чтобы заранее позаботиться об обеспечении армии всем необходимым так, чтобы Империи это оказалось по силам и когда дойдет до дела, накладок и провалов в поставке провианта или лекарств не случалось.
– То есть… – воспользовавшись тем, что наур сделал паузу, уточнил я. – Вы хотите, чтобы я начал войну? С кем?
– Не начал войну, а готовился к войне! – рявкнул Пиу. – Я не сказал тебе немедленно нападать на Великий Рокканд, так? Или там на Дукон…
– Но я могу заключить из ваших слов, Полуночный, что война так или иначе состоится… – отозвался я.
– А она состоится. Но мы понимаем, что для смертных война весьма затратное предприятие во всех отношениях, более того, страшное по своим последствиям. Мы не торопим вас, пока в этом нет необходимости. Мы предупреждаем тебя, чтобы ты мог подготовиться. И Империя бы ее перенесла с минимальными потерями.
– С кем? – я прекрасно понимал, с кем нам предстояло воевать, и, более того, еще до визита Пиу знал, что и ранее нависавшая над Верхним Арраком угроза откровенного столкновения стала неизбежной. Вопросом времени и не более того. И ответ оправдал мои ожидания.
– С Великим Роккандом. КарлонКаэрри заигрывается, и его действия не только направлены на помощь врагу, но и становятся откровенно опасными для самого устроения Бартиандры. Он намерен покорить себе Алого Тигра, но он не представляет масштабов того, чем хочет управлять. Карлон отчего-то возомнил, что Стражи достаточно могущественны, чтобы дать ему эту власть, и забыл, что ни один Страж не перестает быть только порождением Творцов, с очень узкой задачей. Изменить его задачу можно, хотя и весьма непросто, но по-настоящему со Стражами управиться можем разве что мы, а лучше – Отец Трингул и Матерь Барла.
– Вам нужно его остановить, а мы будем за это сражаться… – усмехнулся я. – На что подписался король Дагон, когда занял трон Дариана?!
– На то, что мы держим на престоле династию Фамэ, им основанную, и оказываем помощь, а Никтоварилианская Империя во все века будет первым и главным нашим воплощением среди смертного мира, – нежно улыбнулся Пиу. – Я лично придумал формулу его обещания, – похвастался, видимо, наур. – Кстати, славный был человек, ты на него очень похож. Но ты ошибаешься – вы не за нас будете воевать, вы за себя будете воевать. Тебе мало Оринэи? Тебе мало Милэсайна? Ты хочешь еще?
– Как скоро?
– Мы постараемся выиграть время. Мы бы обвинили Великий Рокканд в Алом Тумане, но у нас нет веских доказательств, и те из моих братьев, кто проникся, этим непременно воспользуются. Ты будешь выдавать проверки и учения в войсках за заботу о безопасности Империи, а манипуляции с вооружением – за вполне обычное его обновление. Время, дескать, подошло. Ясно? Единицы высшего руководства Империи, ты их знаешь сам, будут знать правду. Чем дольше получится скрывать приготовления, тем лучше… Естественно, вы выступите не одни. Дукон, Найтрен и Амаш будут вовлечены, заботу об этом союзе я беру на себя. Возможно, вам окажут и поддержку изнутри, на самом западе. Черная Свобода Оринэи, Братство Свободных Стран… Весьма опытные в деле борьбы с роккандцами люди, занимающиеся этим уже много лет. Король Джэсамгу, разумеется, поддерживает со мной тесную связь, и Саммирс обещает поддержать вас магически и технически… Большая часть мира, Арэн, будет на твоей стороне. Все страны хотят быть свободными и счастливыми. Все страны боятся повторить судьбу Оринэи. Вы не покладая рук восстанавливаете Милэсайн, и это вызвало всплеск восхищения Империей и уважения к ней. Грешно не использовать такой шанс…
– Все страны, кроме самой Оринэи, – отозвался я. – Она уже свою судьбу встретила, так сказать. Насколько они могут захотеть оказывать нам поддержку?
– Оринэйцы сильнее, чем кто-либо, хотят, чтобы мир был гармоничным и свободным. Тебе не кажется, что они заплатили за существование Бартиандры немыслимо высокую цену? Ты думаешь, они не могли бы, как Филарэсс, тихонько жить под пусть правлением роккандцев, да, но не гнетом? Только тогда сейчас и твоя бы Империя была совсем не такой, какова она есть… Они не позволили Карлону и до сих пор не позволяют, как могут, добиться своей цели. И им пора помочь… Оринэя как страна сейчас не существует, но она существует как те, кто когда-то жили в этой стране. И они помогут, если ты сделаешь шаг. Они вас ждут. Вот уже почти полтора десятка лет, Арэн, они ждут, когда вы вернетесь и завершите начатое в Последнюю Войну. – В памяти против желания вырастали сцены той войны, изможденные люди, худые, израненные, плачущие дети, подростки, старающиеся держаться, и их конвоиры, сытые, лоснящиеся. Подлые трусы и твари, не выдержавшие тогда нашего натиска. Светловолосые и рыжие в большинстве своем. Только одевшиеся варварами… Они бежали от наших отрядов, как от чумы или пожара, они принимали битвы, пытаясь и там действовать хитростью, но тогда мы оказались сильнее этих псов, разорявших и без того потерпевшую страшный удар страну. Карлон не мог не учесть той ошибки и не заняться Священной Армией, не мог. И как же жаль мне было и тогда, и теперь, спустя годы, что отец на Совете не смог доказать, что варвары не были варварами. Не смог доказать, что те, кого мы убивали, освобождая оринэйцев, были роккандцами и басскардцами, большей частью…
Но вспоминалось и другое – полные слез глаза совсем еще детей и их матерей, судорожно прижимавших к себе малышей, робкие улыбки стариков, суровые лица мальчиков, по возрасту или здоровью не попавших в ополчения и кое-как сколотившиеся после Алого Тумана отряды. И голоса, сливавшиеся в один. «Вы спасли нас»…
Они благодарили нас, эти гордые, разоренные люди, потерявшие в одночасье все, стоя на коленях. Они готовы были отдать нам последнее, чтобы хоть как-то отплатить, как они говорили, за помощь. Они плакали, плакали, плакали, и это не вызывало отвращения – они лишились всего, во что верили, всего, что было им дорого. Они плакали, попадая в наше окружение, оказавшись в безопасности, не стыдясь. А потом, выплакавшись, они взялись за оружие… И даже мои профессиональные, хорошо обученные воины признали бесстрашность слабых, хрупких женщин, и совсем еще юных мальчишек, впервые взявших в руки меч или лук… Да что там, готовых с голыми руками идти на тех, кто все у них отнял…
Я оставался там с войсками даже тогда, когда уже шел Совет, я до последнего не выводил солдат, словно желая дать тем, кого мы не смогли защитить, возможность научиться бороться за себя. И сейчас, под внимательным взглядом Пиу, мне вспомнились еще одни, насыщенно-зеленые глаза паренька лет шестнадцати и его деда. Первый был ранен, и потому не вошел в свое время в состав Ополчения, второй оказался слишком стар. Они были последними оринэйцами, с кем я говорил, уже после Совета, когда отец прислал пропитавшийся за строчками болью приказ-письмо уходить.
– Роккандцы за все ответ будут держать, принц Арэн. Вы сделали для нас то, что мы никогда не забудем. Вы спасли нас, вы не дали им истребить всех оринэйцев, и теперь уж они не посмеют открыто нас бить. Мы им жить спокойно не дадим. Ни дня не дадим, пока хоть один из нас жив. Мы вас дождемся, пусть даже век придется ждать. – Горячо говорил старик, похлопав внука по плечу.
– Мы никогда не сдадимся, – поддакнул мальчик. – Они ударили нас подло, в спину, и мы им не простим этого. Они могут занять наши дома, но никогда не станут здесь хозяевами. Они не знают, что они натворили… – осекся он. – Мы будем ждать вас, пусть даже ждать придется долго. И когда вы вернетесь, мы поднимемся все как один…
В тот день я пообещал, с нежеланием, повинуясь воле Совета, чтобы не навлечь еще больше бед на эти края, оставляя павшую Оринэю, что Никтоварилья обязательно еще вернется. И они действительно с того дня ждали нас. Они – народ, который хотели, но не смогли истребить. Вернейшие, самые преданные союзники и друзья Никтоварилианской Империи, и лютые, злейшие враги Рокканда и Алого Тигра.
– Я понимаю вас, Темнейший, – кивнул я, – мы начнем подготовку в ближайшее время, и она будет содержаться в строжайшей тайне…
– О ней должны знать только ты, генералы Манко и Тогай, командующий флотом северных морей герцог Саймэно, ЛадарСайрау и…
– И Фэрт, – закончил я, прекрасно понимая, что самир, пользовавшийся большой любовью Полуночного, не войти в этот список не мог. Тем паче, что и я доверял Бэну больше, чем кому-то еще, кроме нас троих…
– Верно, и Фэрт. Все остальные, включая генералов, министров и советников, пока не должны знать, для чего это проводится. Военную кампанию разрабатывать вы начнете немного позже… – продолжал Пиу, – Алеандра… Ей пока тоже не следует об этом знать. Ты меня понимаешь?
