Текст книги "Пламенеющие Небеса. Книга Третья. Сгущающиеся тучи (СИ)"
Автор книги: Астромерия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)
– Бэнджамин, в Империи межвидовые браки, конечно, не запрещены, – поддела уже я. – Но я не уверена насчет брака самира и книги…
– Боюсь, тут и Пиу не даст добро, – кивнул Арэн, чем вызвал вполне отчетливую гримасу негодования на лице самира, бережно, как младенца, державшего завернутую обратно в ткань ношу. – И я не уверен, что Элиа тебя поймет…
– Диада, какие же вы остроумные, саркастичные и красноречивые, – нежно оскалился Фэрт. – Это единственный в мире экземпляр! Ему цены нет! Я переведу, разумеется, но я не отдам это обратно в ваши руки, мой Император. Я лучше передам ее Пиу и пусть он решает.
– Я тебя столько лет знаю, но впервые вижу, чтобы ты был в таком состоянии, – вздохнул Арэн. – Согласен, возможно, мы действительно недооценили сию, вне всякого сомнения важную вещь. Но она требовала тайны и охраны, и предоставить безопасность и защиту я мог только таким образом. Посему, Сиятельный Герцог, я поручаю ее вашим заботам. Уверен, вы сможете обеспечить ей достойные условия и не менее достойную защиту…
– Я приложу к этому все усилия, мой Император, – наконец-то совладал с восторгом Тайный Советник, учтиво склонивший в поклоне голову. – Разумеется, я буду уведомлять вас и Императрицу о состоянии перевода и о вещах, которые потребуют, по моему скромному разумению, вашего неотложного внимания, в первую очередь…
***
Работа в случае Бэнни над переводом книги, а в нашем с Арэном над попытками разобраться в архивах последних десятилетий до падения Оринэи, шла полным ходом, Файги тесно сотрудничал с Особым Отрядом, куда более активно и усердно выполняя еще совсем недавно мою роль, нежели я сама. И единственной странностью, связанной с новоявленным эсквайром Умбра, с которым я встретилась и в более неформальной обстановке, и долго-долго расспрашивала друга о его злоключениях и ранении, было то, что Ни старательно избегала жениха. И, более того, из личного письма Танры выходило, что Файгарлон не знал, что именно произошло с девушкой, и искал-таки встречи с ней.
Встреча у них состоялась, случайная, и после нее Волшебник Умбра, стиснув кулаки, стоял у одного из кресел покоев Императорской Четы, уставившись в пламя камина с перекошенным лицом.
– Что они с ней сделали?! – Между пальцами правой руки мага сверкнули алые искорки. – Что?!
– Я не знаю точно, Фэй, – вздохнула я, опуская руку на скрытое просторным рукавом туники предплечье. – Я понимаю, тебе тяжело это слышать, и понимаю, почему Танра хотела, чтобы это услышано было уже здесь. С Ниэни все хорошо, теперь, я лично ее лечила…
– Твари, – дернулась, и сжала судорожно, рвано, спинку кресла, сильная рука. – Я даже подумать не мог, что… Я не понимал, почему она меня избегает, и тут… И я, как идиот…
– Ты не знал, что произошло. Я пыталась убедить ее поговорить с тобой, но она боится, что ты не примешь ее после случившегося. К тому же Ниэни очень тяжело переносила потерю ребенка.
– Не приму?! – В серых глазах отчетливо мелькнула странная, пугающе яркая молния. – Не приму Ниэни?!
– Она так подумала. Она очень стыдится этого, хотя мы и старались убедить ее… Я уговорю ее встретиться с тобой, на худой конец прикажу, но, – виновато улыбнулась я. – Файги, все только в твоих руках. Она ждала тебя, это я могу сказать точно, очень ждала. Но, боюсь, тебе придется доказать ей, что ты не считаешь ее павшей.
– Наш ребенок, – как-то тяжело, убито, опустилась в кресло крупная фигура, невидящим взором уставившаяся в камин. – Я не знал, что им скажу, как посмотрю ей в глаза. Я так ждал этой встречи, представлял, как… Как наконец-то увижу сына или дочь…
– Мне очень жаль. – Я понимала, насколько нелепыми и неуместными были мои слова. Но других не находилось. – Я поговорю с Ниэни, обещаю. Уверена, у вас будет второй шанс.
– С этого дня я отказываюсь считать себя роккандцем. Я кто угодно, но не подданный страны, где творится такое, – зарычал Преобразователь, поднимаясь на ноги резко, рывком. – Если однажды хоть кто-то из этих тварей попадется мне, я без магии его разорву на части, клянусь. Руками. – Почему-то мне в красках вспомнилась сцена еще в первых покоях, когда Карру признавался Ни в своих чувствах, и мелькнула мысль, что Файги еще придется встать в очередь, чтобы это сделать. Самир, даже стократно извинившийся и более не поднимавший эту тему, любить Ниэни, что было очевидно, не перестал… И в присутствии Файгарлона мрачным становился, вероятнее всего, именно по этой несложной причине.
– Весьма зловещие слова, – помешал ответить ровный, спокойный голос возникшего у окна щеголя в новеньком фраке. – Впрочем, они совершенно оправданны, молодой чародей. Случившееся с вашей избранницей ужасно. Искренне надеюсь, что ваша любовь преодолеет эти преграды… Однако сейчас мне бы, если позволите, хотелось побеседовать с Ее Величеством…
– Разумеется, Темнейший, – Файгарлон склонил голову.
– Вы знакомы?
– Несложно понять, кто предстает перед тобой подобным образом, – повел плечами маг. – Более того, об излюбленных обликах и манерах Полуночного Пиуэргурдрана я наслышан. Не смею мешать вашей беседе, – взметнулись просторные полы плаща, и рослая фигура скрылась в двери коридорчика, где находилась стража. Пиу, подождав немного, обернулся ко мне.
– Ираила, дочь моя, – начал он. – Я понимаю, что уже давно это обещал и ты наверняка сочла, что сей разговор не состоится. Признаюсь, я и не хотел его проводить, но, все же, счел, что тебе следует кое-что узнать.
– О том, что я Ключ? – Уточнила я.
– Именно. – Кивнул наур. – Видишь ли, дитя мое, в прошлом имели место попытки Алого Тигра подобраться ближе к Стражам. Тогда они охранялись иначе, чем сейчас, и были собраны более упорядоченно, а места их расположения составили меньшую тайну. Они были созданы не сразу при сотворении мира…
– Я читала об этом, – кивнула я. – Но…
– Стражи появились уже на памяти Первого Поколения науров, еще до того, как мы поделились на две группы и дали начало Второму Поколению, как средство для Диады облегчить свой труд. Все они связаны самым неразрывным образом, о чем тебе, разумеется, тоже известно. Так, на каждый Высший Страж приходятся свои Низшие и Средние, где связь особенно крепка. Изменения Низшего Стража не критичны для Высшего и других в группе, изменение и паче того уничтожение Высшего оказывают влияние на все связанные с ним Стражи. В период Великих Потрясений в руках смертных находились Стражи и Среднего, и Низшего порядков, и даже отдельные Высшие.
– В частности, группа Стражей имела Хранителем принца Санджая, – кивнула я.
– Именно. Но те Стражи он спрятал. Я отвечаю за большинство Стражей. Но я не об этом. Тогда Алый Тигр был слаб, это было первое его серьезное нападение на мир Бартиандры, – махнул рукой наур. – Однако оно заставило нас многое пересмотреть, в том числе охрану Стражей. Появились первые Ключи, прах Вечных Спутников стал одним из важнейших их элементов, но это и так известно тебе и суть не в этом… Внемлющие как секта возникли очень давно, изначально появились среди науров, которые убедили самиров, как ближайших из смертных, на кого было легко оказать незаметное влияние. От самиров чума разошлась по иным расам. Но не самиры, увы, попали в сети первыми. Разумеется, тех науров, что первыми пошли за Тигром, уже давно нет…
– Нет? – Не поняла я. Пиу едва заметно улыбнулся.
– Мы бессмертны с вашей точки зрения, но Диада властна и над этим. Тех науров уже нет. Однако то, что эта система, рано или поздно, будет изучена Алым Тигром, было несомненно. Мы переместили Стражи, создали Ключи, перераспределили многое, но это не суть, и я не буду вдаваться в подробности. Скажу лишь, что до сих пор результаты нашей работы достаточно действенны. Внемлющим потребовалось немало времени, чтобы понять, где находятся Стражи, научиться управляться с ними, в том числе и не разрушая. Они не все, по их мнению, должны быть разрушены… Но я понимал, что этого недостаточно, и искал путь усложнить их задачу, внести некий элемент, который бы выбивался из общей картины и не имел прецедентов.
– И этим элементом послужила я… – отозвалась я, мрачно улыбнувшись науру.
– В определенной мере. – Подтвердил Полуночный. – Понимаешь, милая, я много экспериментировал со связками Стражей и Ключами, многие практики оных введены были именно мной, в том числе и ложное представление известных Ключей тоже Стражами. Они и есть Стражи при Стражах, конечно. Ключи делятся на несколько видов – те, что прячут Страж, те, что оберегают его, не позволяя воздействовать, те, что подпитывают его силой и такие, как ты. Последние являются наиболее прямым способом найти Страж и фактически единственным средством влиять на него, не подвергая рискованным изменениям.
– Многие Ключи совмещают несколько задач, не так ли? – Уточнила я. – И бывает ли, что Ключ один, а Стражей много?
– Бывает и так, и наоборот. И да, большинство Ключей выполняют сразу две, три и даже все задачи. Более того, у Низших Стражей крайне редко появляются собственные Ключи.
– Стражами смертные ошибочно стали считать именно Ключи, – кивнула я.
– Не Внемлющие, разумеется, те быстро смекнули, что мы их надуваем. – Мрачно прервал меня Пиу. – Ты относишься к тем Ключам, у которых преобладает именно функция влияния на Страж, спрятанный мной под тогда только строившимся Ориусом. Страж имеет огромную важность, он один из тех, что нужны Внемлющим, но у него долго не было Ключа… И когда Аланд подал Ночному Острову прошение помочь в деле рождения наследника, кстати, он всю жизнь хранил отказ Полуденных, я понял – вот то, чего я ждал.
– Отец знал об этом?!
– Мы оговорили с ним условия помощи заблаговременно. Аланд был единственным, кто знал, что ты – не просто милая маленькая девочка. Разумеется, я сделал все, чтобы обеспечить тебе защиту и безопасность… И, разумеется, следил за тобой.
– Я не могла понять, почему вы ко мне столь любезны…
– Дело не только в том, какими задачами я наделил тебя, но и в твоих качествах. Мне не было известно, какой ты станешь, когда повзрослеешь, и первоначально я уповал лишь на то, что ни одно смертное создание прежде никогда не становилось Стражем, – отмахнулся наур. – И даже Ключом. Однако… Твой отец заложил в тебя очень мудрые мысли, и ты выросла удивительно сильным и умным человеком. Именно поэтому, Ираила, я и счел, что ты должна знать правду. Ту, естественно, что я в силах тебе сообщить.
– Я могу задать пару вопросов? Они меня уже давно беспокоят…
– Твой Хранитель – я. Ты слишком необычный Ключ, чтобы поручать это смертным. Возможно, впрочем, я перепоручу это Бэнджамину или Арэну. – Опередил мой первый вопрос Полуночный. – И нет, на твоей жизни это никак не отражается и ни к чему не обязывает. Ты можешь рожать детей, выходить замуж, разрывать брак, простывать и прочее-прочее. Да, разумеется, если ты погибнешь в сражении, это будет для меня не очень удобно, но не допустить это – моя задача. Ты не давала согласия быть Ключом, и я ни к чему тебя обязывать не могу. Ты смертна не меньше, чем любой другой человек, разве что оправляешься от ран и недугов несколько быстрее, и твое физическое недомогание никак не отражается на Ключе. Я, конечно, понимаю, что человеческий век недолог, но предоставь и это мне. – Мягко заметил Пиуэргурдран. – Однако кое-какие условия для тебя все же существуют. Твои телесные раны не влияют на Ключ, потому что он не связан с твоей плотью. Ключ связан с тем, что внутри нее, с твоим существом, которые вы называете духом. И он не должен подвергаться серьезным изменениям…
– Я Ключ к Стражу под Ориусом?
– Не совсем. Не к Высшему Белому. Там сокрыт Высший Белый Страж и там же – один из Средних Стражей. К слову, прием прятать Средний Страж в ауре Высшего тоже придумал я. Вероятно, в рамках борьбы с Алым Тигром тебе придется иметь дело со Средним Стражем, что под руинами Ориуса. Тебе нужно будет открыть путь и послужить проводником для воздействия на Страж. Сама именно на хранимые тобой ты влиять не сможешь… – Мне оставалось только кивнуть, невольно подумав, что я представления не имела, как все это делать. – Когда до работы над твоими Стражами дойдет, я научу тебя, – поведал Полуночный. – Твоя задача сейчас все же постараться себя беречь и жить при этом обычной человеческой жизнью. Я понимаю, что мой поступок очень неоднозначен по отношению к тебе, но я действовал так, чтобы помочь Матери Барле и нашему миру. Ты уникальный опыт, Ираила, и, может статься, тот самый камень на пути Алого Тигра, в котором мы нуждаемся. Карлон и его господин научились взламывать Ключи и даже Стражи, но тебя взломать так не выйдет.
– То есть то, что я легче других оправляюсь от ран и перенесла пытки, не утратив рассудка, это следствие наличия во мне частицы… – медленно произнесла я, пытаясь усвоить, что означали слова, что я Ключ, но человек.
– Именно, – согласился, прервав меня, Пиуэргурдран. – Наличие Темного Целительства нет, никак не связано, хотя и пошло в паре ситуаций тебе на пользу. На твои способности к магии тоже большого влияния это не оказывает, сильнее и слабее ты не становишься. Зато на характере отражается – помогает оставаться более сдержанной и хладнокровной. В целом, Ираила, ты обычная молодая женщина, кроме того обстоятельства, что часть тебя – только часть – есть Ключ. Однако сейчас я скорее хотел просить кое о чем тебя и твоих близких. О том, что я в тебя вложил, не знает никто из моих собратьев, только догадываются. Мать Барла об этом тоже не знает, и дозволения на это она мне не давала. И будет лучше, если до нашей победы это останется маленькой тайной группы смертных существ и Восьмого Сына Диады. – Тонкую линию губ тронула мягкая улыбка. Совсем человеческая…
========== Часть 2. Жизнь на осколки. Глава 1. Маленькие рабы ==========
И все же небо над Милэсайном оказалось, как я и ждала, в точности таким, как над Ориусом. Тусклое, вечно тоскливо-серое, с отчетливыми алыми нитями, ударявшими по незримому эфемерному магическому куполу над головами. Именно так его описывали вернувшиеся после проверки Бэнджамин и Карру, доложившие о том, что волнения улеглись, выступления против властей прекратились окончательно, дело Вилайра Буркадэ было закрыто и его сообщники – как оказалось, они же были причастны и к внезапному заболеванию Тио, которое чуть не стоило мальчику жизни, арестованы и следствие велось уже относительно их… Казнили Куафи, муж которой был сослан пожизненно на рудники в Зибире, и самиров, причастных к нападению харров…
И, казалось, жизнь медленно шла своим чередом, за сбором информации о Великих Войнах и не столь давней Оринэйской, за обычными делами Империи – торговые соглашения, восстановление главной житницы страны, понемногу таявшие долги перед странами-союзниками. Файгарлон окончательно прижился в Дариане, получил покои во дворце, активно выполнял роль представителя Танры по делу Алого Тигра, поддерживая с ней регулярное общение, напрямую, без посредников. И понемногу завоевывал Ниэни, которая все же возвращалась к прежней жизни, хотя и медленно, но верно…
Размеренно текла жизнь и в нашей семье – Иларда и Ладар по-прежнему скрывали отношения от Арэна, в чем я поневоле им способствовала, Тионий еще в начале весны заявил, что отказывается от мяса и рыбы, как в Таунаке и Сархаре, мотивировав это тем, что он, как Заклинатель Зверей, просто не мог есть последних. У Илли и Арэна такое решение вызвало немалое недоумение, но совместными усилиями мне и бабушке Карсе удалось убедить их не мешать Тио. В конце концов, это никак не отражалось на его будущих обязанностях и на жизни Империи. Все чаще звучали и предположения о нашем будущем ребенке, которого ждали, казалось, все… Кроме самой меня, принимавшей тайком от супруга зелье, призванное не дать нам зачать малыша – и причиной тому служило отнюдь не намерение расторгнуть брак, я давно приняла для себя решение остаться с Арэном и в случае освобождения Оринэи, еще тогда, в первые месяцы новой жизни, да и до венчания мелькали уже мысли, что я полюбила будущего супруга. Но ситуация была слишком зыбкой и неясной, назревала война, и я не знала, готова ли стать матерью… Впрочем, подобное зелье пила в нашей семье не только я, чем все чаще себя словно бы утешала.
Со дня венчания миновал почти год, когда супруг впервые надолго уехал – в Амаш на переговоры с королем и некие торжества по поводу появления у старшего сына правителя первенца. Его задачи были разделены между домочадцами и друзьями, охрану возглавил Карру, поскольку Фэрт остался в Дариане в виду новых появлений харров в людских поселениях, претворения в жизнь внутренних реформ Отряда и прочих рутинных занятий самирского ведомства, и Ари торжественно покинул столицу в окружении немалой свиты и стражи. И теперь уже возвращался, как сообщалось, несколько дней как пересек границу Империи…
– Ваше Величество, – невозмутимость Сайрау всегда мне импонировала, как и умение концентрироваться на деле, и сейчас, в Изумрудном Кабинете, Первый Советник выглядел совершенно привычно. Вот только обычное совещание, еженедельное, глав ведомств и ближайших помощников государя мы провели минувшим днем, справилась я, несомненно, не без помощи Ладара и Бэна, и увидеть Сайрау раньше ужина не ожидала. Посему почти машинально перевернула изучаемые проекты приказа о ежегодном помиловании преступников, обвиненных в деяниях малой опасности, таких как небольшие кражи, и сметы за строительство дворцом новой Школы в Пятом Кольце, бесплатной, для детей низших сословий, лицевой стороной вниз, и уставилась на визитера. Стража, получившая минуту назад разрешение его впустить, повинуясь взору Императрицы, сделала вид, что их тут нет, скрывшись в темных углах у выхода. – Меня привело к Вам в неурочный час полученное утром сообщение Его Величества. В оном было выражено прошение к Вам, моя Императрица. – Миролюбиво поведал мужчина.
– В таком случае, – я закрыла чернильницу и кивнула другу семьи. – Присядьте, Сиятельный Герцог, прошу вас. – Сайрау незамедлительно выполнил указание. – Я внимательно слушаю пожелание моего царственного супруга…
– Вероятно, Вашему Величеству покажется несколько странным подобное обращение, – заметил все столь же миролюбиво мужчина. – Однако я вынужден отметить, что в Империи это, как Вам известно, вполне распространенное и давно устоявшееся явление. Его Величество рассчитывали, что успеют вернуться несколько раньше, однако переговоры затянулись и посему… – вот теперь Ладар все-таки замялся, но, взяв себя в руки, продолжил: – И посему государь сообщили, что ознакомиться со сметами на приобретение дворцом рабов придется Вам, Ваше Величество. Либо Вы можете поручить это доверенному лицу, которому сочтете умест…
– Приобретение кого? – На какое-то мгновение мне показалось, что я ослышалась. Но Первый Советник, чуть слышно вздохнув, коротко кивнул.
– В Империи, как известно Императрице, существует рабство. Дворец намерен приобрести около десятка человек для работы в стенах собственно Дворца и на строительстве проектов Дворца. В частности, будущей бесплатной Школы для детей из простых сословий. – В услышанное верилось с трудом. Арэн прекрасно знал о моем отношении к рабству и о том, насколько я не выносила само понятие подневольного положения людей. И слабо утешала даже та мысль, что в Империи рабам все-таки жилось, по слухам, не так плохо. Рабство оставалось рабством. Молчание затягивалось, когда посетитель мягко, но достаточно сухо произнес: – Ваше Величество, будучи осведомлен о Вашем неприятии рабства, если Вам будет угодно, я возьму на себя данную процедуру…
– В этом нет необходимости, герцог, – решилась я. Пальцы нервно скользнули по бумаге. – Я не только лично ознакомлюсь со сметами, но и лично посещу невольничий рынок.
– Но… – Подавился собственными словами Ладар, уставившись на меня совершенно ошарашенным взглядом. – Ваше Величество… Императорская Фамилия не занимается приобретением рабов. Это…
– Император Арэн объявил замещающим его лицом меня, – отозвалась я. – Полагаю, не произойдет ничего страшного, если я лично посещу невольничий рынок. Не так ли, герцог?
– Разумеется, Ваше Величество. Однако я осмелюсь заметить, что подобные поездки не являются обязанностями члена Династии и могут быть опасны для Вашего Величества. Работорговцы, как Вам, несомненно, известно, варвары… – Ладар пытался меня отговорить битый час, убеждая в том, что к данному вопросу подойдут со всей ответственностью, что он самолично отправится на невольничий рынок, и даже подтянул к нашему спору Бэнджамина, оторвав последнего от встречи с главами Гильдии Чародеев Дариана. И уже двое Сиятельных Герцогов, постоянно устало переглядываясь и выслав в виду присутствия Гранд-Мастера стражу, пытались убедить меня в том, что не было совершенно никакой нужды мне ехать на Невольничий Рынок.
У меня на этот счет было совершенно иное мнение, увидеть, как происходит здесь покупка рабов и как им на самом деле живется, я всерьез собиралась, и, осознав, что отговорить не получится, Сайрау и Фэрт принялись обсуждать, кто из них составит мне компанию.
– Ты не поедешь туда одна, это не обсуждается, – отрезал Ладар, в силу отсутствия свидетелей перейдя на общение, присущее друзьям семьи. – Во-первых, харны народ довольно-таки непредсказуемый, во-вторых, кто-то должен быть рядом, чтобы тебя успокоить. Поскольку то, что ты плохо относишься к рабству, может проявиться.
– А Императрице не подобает открыто возмущаться тому, что людей воспринимают как товар, – кивнул самир.
– Стражи будет вполне достаточно! – Возмутилась я. – Ты и так ко мне приставляешь столько ребят, что если они окружат меня со всех сторон, будет два ряда!
– Правильно, после нескольких покушений на твою персону, событий в Милэсайне и нынешней неблаговидной обстановки в мире твоя охрана усилена. Самиры Отряда традиционно принимают участие в охране представителей Династии. В данном случае прежде всего Фламберга, то есть Арэна. А так же Тио, тебя, Илли и Императрицы Карсы. Последняя редко покидает дворец, чем облегчает нам работу. – Фэрт откинулся в кресле, прихлебывая дымящийся кофе из своей кружки. – Одна ты туда не поедешь. Или с Ладаром, или со мной…
– Хотя бы участие я принять могу в этом решении?
– Нет. Мы оценим свои графики, количество стражи, которую будет необходимо приставить, – покачал головой Сайрау. – Наши возможности оказать влияние непосредственно на тебя. Думаю, это будет Угодник.
– Кто?!
– Я. Прозвище у меня такое, – отмахнулся Бэнджамин. – И я солидарен с ним. Я могу повлиять на тебя, да хотя бы как на венчании, мое расписание перекроить несравненно легче, дам Эль указание просмотреть, что и куда переставить. И стражи потребуется меньше…
– Арэн нас убьет, когда вернется, – вздохнул третий собеседник. – Ему это вряд ли придется по душе…
– Сам виноват, – отозвался самир, опуская полупустую кружку на стол. – Он прекрасно знает, что она не выносит рабства. Я, кстати, тоже его не одобряю.
– У тебя это расовые особенности, – буркнул Первый Советник, поправляя пенсне. – У вас там же нет рабства как такового…
– У нас есть категория низкооплачиваемых работников, на фермах, в поместьях там, на фабриках. Людские диаспоры, грубо говоря…
– Состоящие из людей, выкупленных у работорговцев и не уехавших обратно в свои земли, – припомнилось мне прочитанное в одной из книг, посвященных одному из самых знаменитых народов Бартиандры. – Обладают правами, могут иметь собственность, лично свободны…
– Существует ряд ограничений, конечно, в правах в сравнении с самирами. Но люди не жалуются, – пожал плечами Бэнджамин. – Рабство, как оно строится в Империи, конечно, идет дорогой нашего, в Саммирсе. Да вся Никтоварилья идет дорогой Саммирса. Но…
– Для нас это вполне обыденное явление, более того, очень смягченное при покойных Лихтере Втором, Лихтере Третьем и ныне правящем государе. – Как-то почти обиженно заметил старший друг Арэна. – Хорошо, Ал, у тебя действительно есть такое право, и, раз всех устраивает, завтра около полудня ты поедешь на невольничий рынок. С Бэнджамином, разумеется.
– Ну и кто из нас здесь Императрица? – Риторически вопросила я, под улыбки друзей семьи.
– Даже Арэну приходится с нами считаться, – ласково отозвался Бэнджамин. – Так что привыкай.
***
Невольничий рынок… Как оказалось, его роль играла одна из площадей Шестого Кольца, напоминавшая больше хорошо утоптанный двор или пустырь, окруженная невысокими, неказистыми домиками в один-два этажа. Обычно здесь шумела одна из многочисленных городских ярмарок, один-два раза в год на несколько дней сменявшаяся тоже рынком, только с другим товаром. Вместо меда, яиц, деревянных бочонков, свиней и цыплят здесь продавали людей…
Первым же, что я ощутила, оказавшись на площади, был стойкий, едкий запах пота и грязных, давно не знавших хорошего купания тел, вторым – запах крови и железа. Меня окружали вооруженные молчаливые самиры, включая Бэнджамина, под плащом которого прятался довольно легкий меч-полуторник, и это не считая кинжала на левом боку, многочисленных звездочек в складках одеяния и пары ножей за голенищами сапог. Это только известное мне вооружение, которого, я не сомневалась, на деле было больше. Черные глаза внимательно скользили по харнам, сопровождавшим караван и сейчас нахваливавшим свой товар на разные голоса.
Покупателей было мало, разве что пара толстяков придирчиво осматривали усталых, изнуренных людей, большинство которых с совершенно пустыми глазами смотрели на пыльную брусчатку, да мужчина с козлиной бородкой, в широкополой шляпе, прохаживался перед несколькими молодыми мужчинами, судя по лицу, испытывая муки выбора. Харны, безоружные с виду, разве что с кнутами в руках, кузнец из их же числа, который освобождал от цепей купленный товар, звон монет в мешочках на поясах упитанных, сытых варваров, и звон цепей на руках нестройной шеренги из двух – двух с половиной десятков человек. У пары крайних кандалы сковывали еще и ноги, более того, на руках у обоих не доставало пальцев.
– Пытались сбежать, – заметив мой взгляд, пояснил Бэнджамин, чуть склонившись к моему уху. Спешились мы еще на краю площади, ехать каретой самир так и не сумел меня заставить, и сейчас медленно шли. И чем дальше мы шли, тем сильнее кипела в крови ярость при виде грязных, оборванных, худых людей. Кто-то смотрел почти с надеждой, кто-то, не таясь, всхлипывал в голос, чьи-то губы шевелились в беззвучных то ли проклятиях, то ли молитвах. И в ушах стоял звон тяжелых цепей на руках. На месте этих разношерстных пленников, бледных светловолосых северян, смуглолицых южан, даже невесть как затесавшегося среди людей бородатого гнома, скованного несколькими кандалами сразу, я вдруг совершенно отчетливо увидела оринэйцев. Тех, что много лет назад вот так же рваными, нестройными рядами, проклиная роккандские войска и оплакивая королевство, шли на рудники. Тех, половины из кого, несомненно, уже не было в живых. Тех, кто стал рабами на родной земле…
– Ал, – сильная рука мягко опустилась на плечо и тут же скользнула прочь, возвращая к реальности. Но звон в ушах не исчез, как и вновь загоревшееся желание стереть Рокканд с лица Бартиандры, выжечь, как уродливый гнойник. – Это не роккандцы, это харны…
– Роккандцы хуже харнов, – прошипела я. – Харны хотя бы не скрывают своих занятий и они – дикари. – Сопровождавшие меня работники дворца уже занялись-таки подбором мужчин на стройку и женщин на кухни, выбирать «товар» было выше моих сил, когда внимание привлекли пленники, слишком сильно выбивавшиеся на общем фоне.
Девочка, на вид лет пятнадцати, с волосами, заплетенными в тонкие косички, некогда украшенные шерстяными нитями и бусинами, пыльные, грязные, давным-давно не мытыми. Кожаная юбка чуть ниже колена, высокие сапожки, простая полотняная рубашка, порванная в паре мест, деревянные бусы. Так одевались женщины племени сугдхов, соседей Оринэи в Ретене, довольно развитого и мирного народа. И рядом с ней, метавшей полные ненависти взгляды на харнов, мальчишка. На вид не старше четырнадцати, темноволосый, зеленоглазый, очень худой. Глаза мальчика горели гневом, на бледной щеке отчетливо выделялся след хлыста, и взгляд не отрывался от харна-погонщика. И в этой гордой для подростка с тяжелыми цепями на руках позе, в этом горящем взгляде, было что-то такое, что заставило забыть и о цели визита сюда, и об окружавших меня стражниках и слугах. Я знала только один народ, умевший так смотреть, из числа людей. И я решительно не хотела верить тому, что видела…
– Ее Величество желают взглянуть на этих рабов, – послышался рядом вкрадчивый, обманчиво мягкий голос Гранд-Мастера, и харны, переглядываясь, расступились, позволив приблизиться к подросткам. Почти еще дети, и от этой мысли стыла в жилах кровь. Почти еще дети. И – живой товар.
– Что делают с рабами, которых не покупают? – Обернулась я к спутнику, перейдя на самирский.
– После завершения полного маршрута, в Амаше, мужчин, стариков и детей убивают, женщин – либо тоже, либо забирают наложницами в племя. – Отозвался Бэн, с откровенной для него неприязнью изучая взглядом происходившее. Самиры не выносили рабства. По меньшей мере, не одобряли.
– Детей покупают?
– Очень редко. Обычно, впрочем, харны и не торгуют детьми. – Тем временем мальчик и девочка нас заметили, напряженные как обиженные волчата, ощетинившиеся, старавшиеся держаться поближе друг к другу. Совершенно разные, с первого взгляда, но очень похожие, если заглянуть в глаза, в которых горела ненависть к пленителям. И желание свободы, жизни, все еще не угасшая вера в мир.
– Откуда вы? – Я постаралась улыбнуться как можно теплее, чтобы не выдать той ярости, которую вызывал один только их вид. Тонкое, неуловимо ненавязчивое воздействие чар Бэнджамина смягчало гнев, позволяя хотя бы не наброситься на варваров, пригнавших их сюда, но этого было недостаточно для того, чтобы заставить меня успокоиться.
– Я с юга Оринэи, леди, – нервно улыбнулся парень. Оставалось только вознести хвалу самиру, усилившему воздействие, когда руки с силой сжались в кулаки, до боли впиваясь ногтями в кожу. Раб. Почти ребенок. Оринэец… Это было уже слишком для девушки, целое утро пытавшейся себя убедить в том, что в торговле людьми нет ничего страшного. При том, что убедить не слишком-то получалось.
– А ты?
– Я сугдха, из племени сугдха в Ретене. Это харны, мы из разных племен, Ваша Светлость. – В ее устах наанак звучал куда более разборчиво и красиво. Варвары обычно с самого детства говорили на двух-трех языках. Взгляд резанули стертые почти до крови кандалами запястья, шрам на предплечье, оставленный каким-то оружием, длинный, застарелый, обломанные неровные ногти… В кровь искусанные губы.
