Текст книги "Пламенеющие Небеса. Книга Третья. Сгущающиеся тучи (СИ)"
Автор книги: Астромерия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)
– Мне это известно…
– Они относились не просто к войне. Видимо, тогда у меня действительно помутился рассудок, и кое-что вылетело из головы. Это были документы о вступлении Оринэи в Альянс. И в них была одна очень интересная деталь. В оринэйском их варианте… – волшебница резко поднялась на ноги, и пламя в глазах стало чуть ярче. – Даты были записаны на оринэйском языке не вполне верно. Отличия очень малы, и тот, кто только изучал язык, мог не заметить, но оринэйцы не могли не увидеть разницы. Более того, не совсем правильными были печати и подписи с оринэйской стороны. Именно поэтому я поехала – как лицо, которое могло сравнить их с настоящими визами.
– То есть при составлении бумаг произошли ошибки? – Не понял я сперва.
– То есть оринэйцы их не составляли, Арэн. Это были заготовки, написанные заранее, и даже заранее же завизированные, подозреваю, наурами. Отцу просто дали их подписать, и не более того. И если так – согласно Постановлению Совета Всех Земель сотого года от сотворения людей, это соглашение не может считаться действительным. Оно не учитывало интересы всех сторон, а только одной. Часть этих бумаг вернулась в руки Карлона, но кое-что осталось у Фэйзера. – Тонкие губы тронула кривая улыбка. – И на них стояла виза науров, на всех, и на всех одна и та же. Визу науров невозможно подделать, даже сами науры не могут сотворить одну и ту же повторно. Каэрри не смогут обвинить нас в подлоге, и им придется объяснять, почему даты расходятся, почему печати расходятся, и очень многое другое. И вот тогда, когда Карлон откажется это объяснять, у нас появится повод, – от выражения кровожадной мечтательности на бледном лице и того, как подобранный расхаживавшей по пещере девушкой камушек в стиснувшемся кулаке рассыпался в порошок становилось страшно. – Начать войну…
========== Глава 6. Истинный правитель Оринэи ==========
С науром мы дейстительно сумели обсудить все возникшие обстоятельства, и при том в кратчайшие сроки – к возвращению из резиденции Полуночный уже был во дворце и ждал правящую чету. И именно Пиу довелось стать первым, с кем мы встретились, едва вернувшись в Дариан. В Янтарном Кабинете, после того, как целый список страждущих был обрушен на наши головы – тех, кто желал увидеть Императора и Императрицу. Числились в нем бабушка, успевшая вернуться накануне поздней ночью, Иларда, просившая о встрече только меня – когда утром, перед поездкой, девушка робко сунулась было к жене с извинениями, единственными словами оринэйки оказались «пошла вон, или я тебя убью». Тионий, Ладар, советники, просители. Даже случившийся в столице герцог Нами…
– Я слышал о постигшем вас горе, – заметил Пиу, когда мы остались втроем, и Алеандра присела в кресло, устало рассматривая наура. – И я сожалею, что я бессилен изменить это. Я могу исцелить то, с чем не справятся люди, помочь зачать ребенка. Но не могу вернуть жизнь. Мне жаль, Ираила.
– Я понимаю. – Грустно улыбнулась женщина. – Мне хочется уснуть и более не просыпаться, но Дорр и Бэнджамин говорят о долге. И они правы. Все оринэйцы – мои дети, и я не могу оставить их без помощи…
– И, тем не менее, я не могу не говорить о делах, – кивнул Пиу. – За этим стоит, вне сомнений, Алый Тигр, и он осуществил весьма тонкую игру. У нас нет прямых улик, Карлон и его повелитель крайне осторожны. Но кое-что есть. И сейчас я говорю – готовьтесь к войне. Скоро состоится Большой Совет Всех Земель, инициировать его будет Ночной Остров, вы поставите вопрос об оккупации Оринэи. О том, что она фактически вошла в состав Круга. О том, что Рокканд причастен к случившемуся. Разумеется, он откажется выводить ее из состава Империи. И это станет поводом для Никтоварильи начать войну.
– Ваше мнение совпадает с нашими намерениями, Полуночный, – поклонился я. – Нам следует искать в это время доказательства и свидетелей?
– Именно. Более того, вам придется совершить пару поездок в Империи. Одна из них будет на Темный Остров на Фархате. В Храм Чертогов Барлы.
– Но ведь он уже более тысячи лет… – пробормотал я.
– Там находится один из Высших Стражей, что позволяют Творцам проникать в наш мир и покидать его. У нас есть сведения, что Карлон охотится за этим Стражем. К сожалению, у них достаточно сил, чтобы добраться туда. И они могут набраться сил, чтобы оказать влияние. Я расскажу, куда нужно будет отправиться и что сделать. – Заметил дух, скрестив на груди руки в белых рукавах балахона. – Но это несколько позднее, хотя и совсем скоро. Я напомню, что в Империю въехали и уже в трех днях пути от столицы представители Братства Свободы Стран. Они везут Янтарный Страж и останутся здесь. В их число входят Фэрн Шауру и Эстер Нхан. А равно Фэйзер Нарги и Том Картер. – Слабая искорка мелькнула в глазах Алеандры. – Пора приступать к делу, мои дорогие. Мы не можем больше ждать.
– Я писала вам о Темном Целительстве, – влезла супруга.
– Я получил это письмо. Ты выбрала верное решение, однако я объясню еще кое-что, когда Фэрт перестанет сдерживать твой дар. Сейчас эти способности окажутся тебе на руку. Но придется быть очень осторожной, это страшная сила. Что же касается второй просьбы… Ты хочешь этого? Ты подумала хорошо?
– Я не хочу более состоять в этом браке. Мне не доверяют, более того, обвинили в преступлении. – Ноги отказались держать, грузно роняя Императора в ближайшее кресло. Развод, все же развод… Она не желает оставаться со мной… Не может простить… – Я хочу разорвать этот союз.
– Опасаюсь, сейчас не время. Ваш союз в глазах народа выглядит союзом любви и единством двух стран. Ваш брак любим в народе. Его распад плохо отразится на отношении солдат к Короне, на отношениях между оринэйским и никтоварилианским народами. Я понимаю все твои права и буду отстаивать их, – заметил Пиу. – Однако я попрошу подумать, Ираила. Повременить. Хотя бы до того момента, когда развод не отразится негативно на нашем деле.
– Вы предлагаете мне простить его и делать вид, что я счастлива?!
– Нет. Ты можешь жить в других покоях, можешь не разговаривать с ним. Но так, чтобы это оставалось за стенами Крыла. Как во время помолвки. Я прошу тебя – сделай вид. Вам нужно время, чтобы все осознать и обдумать. И если твое решение останется неизменным – я лично воплощу его в жизнь.
– Но, Полуночный, я ведь… – тонкие губы тронула горькая улыбка, и бледные пальцы, чуть заметно дрожа, сцепились в замок. – Я не уверена, что смогу сыграть роль убедительно. Мне непросто даже делать вид, что мне не больно. И… В любом случае, будут слухи, возникнут вопросы.
– Слухи будут, но не следует подкреплять их действиями, – серьезно отозвался наур, чуть склонив голову набок. – Я понимаю все твои права, милая, однако… Я прошу тебя проявить выдержку, для ваших же подданных. И хорошо подумать.
– Разумеется, Полуночный. – Девушка, глубоко вздохнув, поднялась с кресла, едва заметно кланяясь. – Я понимаю. Однако, если возможно, я хотела бы объясниться с Его Величеством наедине. – Пиу, оставив нас, вновь напомнил напоследок о скорой войне и доказательствах. Алеандра, какое-то время прогуливавшаяся по кабинету, остановилась почти у двери, спиной ко мне. Нарушить тишину я отчего-то не решался, и даже дышать сделалось вдруг как-то непросто.
– Андри, – молчание все же затянулось, когда губы шевельнулись сухим шелестящим шепотом. – Ты хотела что-то сказать?
– Хотела. Я отдам приказ Ниэни подготовить все. Я вернусь в свои покои, полагаю, так будет лучше. Разумеется, я последую желанию Пиу, на людях мы будем делать вид, что я простила вас. Однако, надеюсь, сир, вы понимаете, что о прощении не может быть речи. Я не желаю считать себя членом семьи Фамэ и не желаю видеть рядом ни вас, ни вашу сестру.
– Алеандра, я понимаю, – собственный кабинет показался как никогда маленьким, и тонкая ладошка в моих руках ощутимо задрожала. – Ты ненавидишь меня. Ты злишься. Но я прошу не лишать нас хотя бы права исправить то, что мы сделали. Мы раскаиваемся в этом…
– От ваших раскаяний, разумеется, мне стало намного легче, – усмехнулась супруга. – Я не ненавижу вас, сир, и не злюсь. Я потеряла ваше доверие и уважение. Я сомневаюсь, что между нами возможен брак. Вы говорили, что семья должна строиться если не на любви, то на уважении друг к другу, но показали, что сомневаетесь в моей любви. И в моем уважении.
– Алеандра, – каждое слово резало острым ударом. – Я прошу тебя проявить милосердие. Я не могу запретить тебе покинуть наши покои, но я прошу, хотя бы на время, не лишать бабушку и Тиония своего тепла. Они любят тебя, и они не виноваты перед тобой.
– Разве я говорила что-то о Карсе или о моем сыне?! – Выгнулась густая бровь. – Арэн, кажется, вы неверно поняли меня! Я не считаю себя частью семьи для вас и принцессы Милэсайна. Я остаюсь внучкой Императрицы и матерью для кронпринца. – Сильные для женщины пальцы впились в воротник. – Я надеюсь, вы не станете лишать меня этого права.
– Ты мать для Тио, и никто не станет это оспаривать. И я буду рад, если ты будешь рядом с ним. Он очень любит тебя. Спасибо тебе. Я сделаю все…
– Мне ничего от тебя не нужно. – Пальцы разжались и платье прошуршало к двери. – Я делаю это не ради тебя. Я делаю это только ради подданных и Тиония. Иначе мне было бы решительно все равно, что происходит с тобой и твоей сестрой…
***
Свое негодование выражали почти все, и от обличавших жестких слов становилось только больнее. Бабушка, разочарованная мной, Ладар, постоянно твердивший, что я наделал таких глупостей, что будет непросто исправить. Кайнэ, тактично, но выказавший непонимание и осуждение, мол, как же я мог не поверить такой прекрасной, благородной, великой женщине, когда я, повинуясь неясному порыву, рассказал кузену о причинах моей подавленности, изъяв из рассказа большую часть. Осуждение читалось во взглядах Ниэни Тангу и Дорра, последний ворчал, что я не оправдал его ожидания, так задев чувства нашей общей супруги… Неприятно каждый новый день вспоминалось, отчего тот, кого я считал младшим братом, вел себя так, как подобает вести с Императором, словно трех десятков лет крепкой дружбы не было и в помине. Но никто не осуждал и просто не мог осуждать Императора Никтоварильи сильнее, чем Арэн Фамэ. На смену подозрениям, страхам, непонимаю и злости пришла глубокая, жгущая, острая ненависть к самому себе, затмевавшая даже боль потери не родившегося ребенка.
Я ненавидел себя за то, что допустил такие мысли о самых близких людях, ненавидел себя за то, что приложил руку к гибели своего же ребенка, ненавидел себя за то, что причинил столько боли своей семье, поддавшись собственным же комплексам и глубоко таившимся страхам. И все же, как оказалось уже следующим утром, боль все еще могла стать сильнее.
В гостиной наследника престола царил полумрак, пахло фимиамами, и все горизонтальные поверхности оказались завалены книгами, свитками… Все как одна – о Целительском деле. Ни слуг, ни стражи, кроме Молчуна, в покоях кронпринца не наблюдалось, а вот сам Тионий, усевшийся прямо на пол у камина и что-то внимательно читавший, был. Слуга открыл было рот, чтобы объявить обо мне, но, получив знак, промолчал, кланяясь, и закрыл за спиной Императора тяжелые створки дверей. Аккурат когда юный Целитель поднял голову.
– Ты просил меня зайти к тебе, – кресло скрипнуло, неожиданно громко, заставляя вздрогнуть. Тионий, отложив книгу, поднялся, поджимая нижнюю губу, совсем как отец когда-то в знак недовольства или досады.
– Полагаю, будет лучше, если у этого разговора не окажется лишних свидетелей, – заметил подросток, обходя покои широкими кругами. – Мне не хотелось бы, чтобы кто-то слышал все то, что я собираюсь сказать.
– Тио?
– Я не стану называть имен и прочего, но во дворце у всего есть уши и языки. Я не мог понять, почему мама так волновалась, перед тем, как это случилось. Но мне… Рассказали, в чем дело, – этого и следовало ожидать, и, как бы я ни запрещал обсуждать это, угрожая смертной казнью, слухи и осведомленность дворца о моей ревности и случившемся перед ней были неизбежны. – Конечно, рассказчики имели цель настроить меня против матери и заставить радоваться тому, что у нее не появится свое дитя. Но вышло наоборот. Я не считаю Алеандру мачехой, я очень люблю и уважаю ее. – Шаги затихли совсем рядом, за спиной. – Я не стану вмешиваться в ваши отношения, разумеется, обличать, уверен, что ты прекрасно понимаешь, что натворил. Спрашивать, – Тионий обошел-таки кресло и уселся напротив, глядя мне прямо в глаза. – Как ты мог поверить в такой бред, рассказанный о маме и Гранд-Мастере Фэрте, я тоже не стану. Но кое-что я сказать хочу. Если, конечно, ты позволишь, – я никогда прежде не видел сына таким, и от выражения лица и гнева, сиявшего в глазах, делалось не по себе. Тионий из всех был самым сдержанным, добрым и миролюбивым человеком, и видеть злость, откровенную, в нем было по меньшей мере странно и непривычно. А по большей – страшно.
– Тионий, я понимаю, мое поведение было совершенно отвратительным, и я не могу отрицать того, насколько виноват перед твоей мамой… – Как я мог объяснить, что произошло и почему, как я мог оправдать свое поведение и все, что натворил? – Я не знаю…
– Не надо, – неожиданно резко перебил меня молодой чародей. – Вам прекрасно известно, мой Император, что я всегда был сторонником справедливости. Вам известно, что я не выношу, когда людям причиняют, вольно или нет, такую боль, как та, что сейчас испытывает Аля. Поэтому тебя это едва ли удивит. Я отказываюсь считать тебя отцом, – глаза сверкнули, и, осознав значение этих слов, я до треска стиснул обивку подлокотников.
– Что?!
– С этого дня я отказываюсь считать тебя отцом. Разумеется, на людях я буду вести себя должным образом и ничем не уроню имени семьи. Но я не стану с тобой разговаривать, я не желаю видеть тебя вне рамок выполнения обязанностей нашей династии. И будет честнее, если я скажу об этом прямо. – Тионий поднялся с кресла, выдохнув, и вновь принялся обходить покои кругами. – Вы можете считать, сир, что у вас больше нет сына.
– Тионий? – Я даже в молодости едва ли двигался быстрее, чем в тот момент, когда остановил паренька, стискивая его запястья. – Тио, сынок, что ты говоришь!
– Я не могу остаться в стороне ни как Целитель, ни как друг, ни как сын. – Холодно отозвался подросток. – В том, что произошло, больше всех виноват ты. И может статься так, что у нее не будет своих детей. Я не знаю, поможет ли то, что делаем мы с Целителем Сайгу, к тому же темная сторона ее дара добавляет проблем…
– Не будет детей? – Эти слова выбили из легких воздух, резкие, страшные. – Тионий, но…
– Такое может произойти. И виноват в этом будешь ты. – В глубине серых глаз заблестели слезы. – Я даже не могу представить, как маме сейчас больно. Мы пока не можем сказать, чем это обернется, и я очень хорошо понимаю, почему она сердится на тебя. Я очень зол, и будет гораздо лучше, если мне не придется лишний раз общаться с тобой… – Все новые и новые потери, и страшное одиночество. Вновь вспоминались слова из книги, написанной моим предком. Корона на голове – прямой путь к одиночеству. Не корона, мысленно тут же возражал я сам себе, не корона, а собственная глупость и страшная ошибка. Бэнджамин, отказавшийся общаться со мной после стольких лет дружбы, собравшийся оставить вместе с Карру Отряд уже на днях, бабушка, Алеандра. И вот теперь Тио, прямо заявивший то, что заставило даже остатки бодрости и надежды развалиться на кусочки. «У вас больше нет сына». Малыш, которого я носил на руках, которому рассказывал сказки, давал уроки правления и жизни, долгие годы единственная отрада для меня, мой ребенок, появление которого на свет я когда-то пропустил, о чем страшно сожалел, сейчас, глядя мне в глаза, заявлял, что отказывается считать меня отцом. И в этом был виноват я сам.
– Малыш, зачем ты… – от длинных волос пахло травами, и руки невольно задрожали, обнимая долговязую фигуру. – Сынок, прошу тебя…
– Я прощу тебя только тогда, когда мама тебя простит. Ни минутой раньше, – каждое слово стегало кнутом, как и каждая слезинка, пролитая единственной женщиной, которую я любил. Мама… Тио никогда не называл Алеандру мамой, хотя отрицать его любви к мачехе было невозможно. Но сейчас в этом слове было столько сочувствия, столько тепла… И настолько же холоден был обращенный на меня взгляд.
– Я не знаю, – руки дрожали, не выпуская долговязую фигуру, и голос срывался на хрип. – Тио, я не знаю, чем я могу исправить свою вину перед вами. Я не знаю, что могу сделать, чтобы помочь твоей маме перенести это… – И все-таки мальчик обнял меня в ответ, но тут же отстранился, покачав головой.
– Только время и твои поступки могут что-то исправить, отец. И то это еще вопрос. Для женщины нет ничего страшнее того, что случилось с нашей Алей. И сейчас будет лучше, если я не буду с тобой разговаривать. Я едва ли смогу сказать что-то доброе, – она терпела голод, пытки, побои, преодолевала испытания, справилась с ядом харра, но сейчас, казалось, умерла душой, превратившись в телесную оболочку, и слова Тиония полностью соответствовали истине. Если что-то и могло помочь склеить разбившееся счастье и сохранить наш союз, то только время и отсутствие новых ошибок.
***
Однако, как бы там ни было, дела оставались делами, обязанности обязанностями, и жизнь не останавливалась, чтобы дать время оправиться от пришедшего в семью горя. За случившимся из головы вылетело и только Пиу внес это обратно, что к Дариану ехали пересекшие границу еще до роковых событий представители Братства Свобод Стран Запада. Небольшой отряд из полутора десятков человек, по грамотам Таунака. В число тех, кто доставлял Янтарный Страж, по приказу Пиуэргурдрана, входили знакомые мне имена. Эстер Нхан, подруга и спутница Алеандры, Фэрн Шауру, шпион Империи на землях Великого Рокканда, под именем Диран Калдхим. Фэйзер Нарги… Мой единокровный младший брат, следствие ошибки, за которую я ненавидел отца, и лишь теперь понимал, с каким грузом и какой болью ему пришлось жить.
Они прибыли в обозначенное науром время, разместились в таверне Отряда, все еще возглавляемого Бэном. И, по особому указанию Ночного Острова, миновали обычное ожидание приема и торжественную встречу. Встреча намечена была в относительно узком кругу, хотя и в Тронном Зале, без лишнего шума и лишнего блеска.
Их было четверо, прочие остались в гостинице. С нашей стороны присутствовали Андри, Ладар, как единственный теперь мой близкий советник, эсквайр Умбра, Дорр и Ниэни, по моему особому распоряжению, пара самиров Отряда и Фэрт. То ли как глава Отряда, то ли уже как советник Императрицы.
Их было четверо. Немолодой широкоплечий мужчина с короткой стрижкой и парой рубцов на загрубевших щеках, в простом, но торжественном облачении. Высокий крепкий мужчина с густой рыжей шевелюрой, щетиной, переходившей в бородку, обычная одежда на котором смотрелась так, словно он вздумал нарядиться женщиной. Сами собой просились доспехи и шлем. Взгляд моментально уловил черты отца, и руки чуть заметно дрогнули. Фэйзер. Молодой, почти юноша, воин, с каштановыми волосами до плеч, голубыми глазами, щетиной и обветренными щеками… Фэрна я помнил мальчишкой и не мог не отметить, как возмужал и сделался внушительнее и солиднее когда-то нескладный подросток.
Четвертой оказалась девушка возраста Алеандры, рыжая, довольно высокого роста, в зеленом закрытом платье. И с очень ярким, насыщенно-изумрудным цветом глаз, скользнувших по нам. Но изумлял отнюдь не цвет глаз. Изумляло то, что, хотя взгляд отчетливо видел леди, дар упорно отказывался отмечать ее существование. Словно ее не было в мире. Лишенная Связи. Люди, встретить которых практически невозможно, те, кто потерял или не обрел даже самой слабой связи с магическими потоками Бартиандры.
– От имени Священной Земли Таунак, Волшебного Королевства, сиречь Саммир-Эа или Саммирс, – зазвенел в Тронном зале мягкий, плавный голос девушки. – И Братства Свободы Стран Запада мы выражаем самое глубокое почтение и лучшие пожелания Великой Никтоварилианской Империи. – Все четверо преклонили колени, оставаясь на положенном протоколами расстоянии.
– Да будет Ильдаран всегда светел на вашем пути и пути Владычицы Танры и Джэсамгу-шри, – отозвался я. – По особому прошению Ночного Острова наша встреча носит закрытый характер. Посему я вопрошу, кто будет говорить, и попрошу озвучить, с кем мы имеем честь пересечь наши дороги. Обмен любезностями, по моему разумению, уместно опустить.
– Как будет угодно милостивому и благородному повелителю Великой Никтоварилианской Империи. – Фэрн поднял голову. – Говорить буду я, воин Братства Свободы Стран, именем Диран Калдхим, подданный Оринэйской Короны. И моя супруга, воительница Братства, Эстер Калдхим, дочь подданного Оринэйской Короны, покойного Тхори Нхана. – Взгляд упал на восседавшую рядом супругу, не сводившую глаз с наших гостей. Глаз, в которых засеребрилась влага. Рассказ оказался в меру лаконичным и в меру подробным. Братство исполнило мою просьбу, уже передало нам два Стража из трех, о которых говорил Темнейший Пиуэргурдран, и теперь доставило Янтарный Страж. А равно представители оного прибыли в Империю, дабы воплотить волю Таунака и Саммирса и служить Империи. И дабы установить и скрепить союз между одной из величайших стран Бартианды и вольным народом тех, кто не принял власть Великого Рокканда… Все это было уже давно оговорено и согласовано, и звучало скорее как необходимая дань порядкам. И истинной ценностью аудиенции было совсем другое – то, что бережно выудили из поясной сумки бледные пальцы девушки.
– Ваше Величество, поскольку вещь, что нам довелось доставить в сей великий город, обладает немалыми силами и большой ценностью, и может оказаться опасна в неумелых руках, мы сочли разумным, чтобы она оставалась при мне…
– Леди Калдхим лишена связи с магическими потоками и не могла оказать даже случайного воздействия на Страж, – подтвердила Алеандра. – Полагаю, ваше решение было весьма мудрым. – Девушка, как когда-то, казалось теперь, давно сама Андри, пересекла разделявшее трон и четверку пространство, преклонила колено, бережно передавая в мои руки небольшой янтарь. Самый обыкновенный с виду, но даже беглый взгляд отмечал стянувшиеся в нем великие силы. Силы, совершенно безучастные к державшей их воительнице, и тут же принявшиеся изучать меня, едва оказавшись в моих руках.
– Исполнить волю Императора Великой Никтоварилианской Империи для нас великая честь, – негромко произнесла рыжеволосая гостья. – От имени всего Братства Свободы Стран Запада и своего собственного я выражаю почтение равно и Императрице Алеандре.
– Эстер, – впервые за долгие дни улыбка на тонких губах казалась даже почти искренней. – Не нужно… – Тихо прервала она поток любезностей. – С позволения Его Величества я желала бы встретиться с вами этим вечером, в более узком кругу. Уверена, эта встреча бы оказалась равно приятной для обеих сторон. – Разумеется, даже если бы мое мнение и впрямь было нужно, я просто не мог бы запретить Алеандре встретиться после столь длительной разлуки с друзьями и братом.
***
Прибытие представителей Братства было лишь началом новых, все более серьезных перемен и действий. Приказ Пиу, вполне однозначный, мы исполняли со всем тщанием и всей ответственностью. Были подняты архивы и хроники периода последних лет существования Оринэи и первых лет после войны. Были посланы во все концы Империи сообщения о том, что каждый оринэец, живущий в Никтоварилье, мог сообщить все, что ему было известно о событиях Последней Войны. Сообщать следовало принцессе Милэсайна, кронпринцу, Императрице-вдове, Первому Советнику, Императрице Алеандре… И Личному Советнику последней в лица Сиятельного Герцога Бэнджамина Энэгана Фэрта. Либо самому государю… Были и иные, узкий круг, но основная ставка, разумеется, шла на наиболее доверенных лиц.
И первые просители потянулись, поначалу робкие, неуверенные. Бывшие крестьяне и купцы Оринэи, нашедшие кров в Темной Империи, действительно рассказывавшие все, что им было известно о событиях Последней Войны. Однако сообщения первых дней не давали того, о чем бы мы не знали ранее. И могли использоваться только как косвенные свидетельства о проделках Рокканда, вместе с более весомыми для Совета Всех Земель доказательствами. Доказательствами в виде военных трофеев солдат и командиров Темной Империи, отдельных, разрозненных пока бумаг из архивов отца о вступлении Королевства в Круг, тайной переписки Лихтера Третьего с Аландом о давлении со стороны Альянса и Рокканда… Искомое нечто появилось в руках не сразу, однако одно это нечто стоило тысяч рассказов, сколь бы содержательными те ни были.
Встречи с оринэйцами были приурочены к обычным часам приема челобитчиков, в тот день помогал Бэнджамин, представляя Ал, срочно отбывшую в Лекарский Дом. Просители тянулись долгой чередой, отведенное время шло к концу, когда в Тронном Зале появился, в сопровождении гвардейцев, очередной подданный. Белая рубашка с широким воротником, черный жилет с вышитыми листьями… Густая темная бородка. В высокой фигуре угадывался любимый дамами семейства кондитер Халнир Бэрку, оринэец, занимавшийся традиционными сладостями Зеленого Королевства, о чем сообщил и слуга, представивший посетителя.
В нем не было на первый взгляд ровно ничего необычного или страшного. И то, что внезапно напряглись Молчуны, а следом за ними и Бэнджамин с самирами-стражниками, оказалось довольно неожиданным. Как и то, что меня тут же заслонили прочные щиты.
– Почтенный сударь, опасаюсь, – заметил один из самиров, – что нам придется просить вас позволить нам разрушить созданные вами заклинания…
– В этом нет необходимости, – почтительно отозвался оринэец. – Я прерву их сам. Ваше Величество, примите самое искреннее почтение. – Перемена оказалась столь мгновенна, что заметить, как совершенно изменились черты лица, фигура, как короткая бородка сменилась длинной и в черных волосах появились седые, было почти невозможно. Однако мысли о столь скором преображении вылетели из головы, когда впился взгляд изумрудно-зеленых глаз, невероятно знакомых. И это лицо, сменившее мирный, обывательский облик кондитера, нельзя было не узнать.
Вот только его обладатель уже много лет считался безвестно пропавшим, поглощенным Алым Тигром, и единственный раз в жизни не удалось сдержать изумление, заставившее подскочить на троне. Но спокойствие Молчунов и внимательные взгляды самиров доказывали, лучше многих слов, что на сей раз облик «Халнира Бэрку» более чем соответствовал действительности.
– Король Аланд?! – Собственный голос прозвучал совершенно чужим тоном, когда дар речи вернулся. Мужчина, с достоинством истинного властителя, склонил голову в поклоне не почтения, но уважения равных. – Ваше Королевское Величество, но…
– Мне известно, – отозвался последний правитель Оринэи, – что я считаюсь покинувшим бренный мир в день Алого Тумана, имевшего место в Зеленом Королевстве. Однако, как можете видеть, Император Арэн, я жив во плоти. И уверен, что могу оказаться в числе тех доказательств, кои будут полезны вам на Совете Всех Земель.
– Разумеется, – кивнул я, усилием воли стараясь не выдать потрясения и продолжить действовать здраво. – Полагаю… Нам следует обсудить некоторые вопросы в более подобающей обстановке. Признаюсь, Ваше появление стало несколько неожиданным для меня… – И отчего-то пронеслась в голове мысль, что, если бы главой Отряда и Тайным Советником оставался не проронивший сейчас ни звука самир, этой неожиданности бы не случилось. И еще до этой встречи все было бы проверено, и снова проверено… А теперь еще надлежало убедиться в том, что перед нами действительно Король Аланд…
– Полагаю, в проверочных мероприятиях нет нужды, – послышался за спиной мягкий, сильный голос. Пиуэргурдран, в образе старца, обошел трон, остановившись подле отца Алеандры. – Я, восьмой сын Диады, подтверждаю правом, коим наделили меня мои Божественные Родители, что сей смертный муж из народа людей есть воистину Аланд Оринэйский, сын Аланда, король Оринэи… Согласно решению Первого Совета Всех Земель после сотворения людей, слово наура равно истине. Против высказывался только Бэаран-шри, Властитель Народа Самиров. – Темные глаза скользнули на Бэна. – Однако в Империи условия, установленные для самирских земель, не действуют… И слово мое есть достаточное основание, чтобы увериться в истинности.
Все действительно обстояло именно так, и подобное право у Полуночных и Полуденных имелось. К счастью для Бартиандры, прибегали они к нему крайне редко, и несли ответственность перед лицами Диады за то, что происходило по их вине.
– Полуночный, – тем не менее заговорил я. – Полагаю, все же…
– Это позволит сберечь время, которому можно найти куда более уместное применение. Я желаю беседовать с вами без свидетелей. Я прошу остаться Короля Аланда, Императора и Сиятельного Герцога. – Самиры-стражи безмолвно удалились, не имея права и возможности возразить, подле трона появились три весьма удобных кресла, в одно из которых опустился наур. – Разговор наш ожидается непродолжительным, но серьезным, – заметил он. – Аланд был последним просителем и это было учтено мной. Помощник Императора уже получил задание сместить дела Его Величества.
– Благодарю, – кивнул я. – Но… Речь идет о вещах, которым следует быть максимально достоверными и серьезными. Речь идет о Совете Всех Земель. Я не могу не потребовать объяснений и доказательств!
– Доказательства предоставлять я не обязан, – отозвался Пиу. – Но мы объяснимся, уверяю вас. Его Величество действовал по моему указанию. В день Алого Тумана королю Аланду повезло остаться в живых, и пострадать весьма несущественно. Однако случившееся внесло коренной перелом в события, происходившие в Зеленом Королевстве. Войска не могли продолжить должное сопротивление, многие семьи пострадали, и помощь Круга задержалась на границах Рокканда…
– Это решение далось мне нелегко, – Аланд, занявший тем временем свое кресло, заговорил неожиданно глухо. – Мне пришлось оставить Оринэю, оставить своих подданных, и позволить Великому Рокканду захватить трон, страну и народ. Однако в тот момент это было наилучшим выходом – я был ранен, ослаблен, и, оказавшись в руках Великого Рокканда, был бы убит. И от смерти моей Королевство ничего не выигрывало…
– Я велел Аланду затаиться, воспользоваться случившимся. Все решили, – прервал его Пиу. – Что его забрал Алый Туман. Разумеется, определенные розыски Карлон проводил, но не в таком масштабе, как мог бы в иной ситуации… Однако настала пора для Короля Аланда выйти из тени… Я уже говорил, и повторюсь, что на ближайшем Совете Всех Земель я поставлю вопрос законности нахождения Оринэи в составе Рокканда. Но для того, чтобы склонить мнение иных стран в нашу пользу, нужны доказательства и основания для подобного обвинения… – Пиу мрачно улыбнулся. – Нам нужны те, от чьего имени поступает требование…
