Текст книги "Пламенеющие Небеса. Книга Третья. Сгущающиеся тучи (СИ)"
Автор книги: Астромерия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)
Это не давало Андри возможности всерьез пользоваться этими силами, более того, мы даже не знали их истинного масштаба. Но хотя бы позволило снять с нее воздействие Бэнджамина, что облегчало для самого самира необходимость творить чары, и супруга могла прикасаться к дару и колдовать. Более того, все реже, как доходили до меня кусочки событий жизни Императрицы, Фэрту приходилось оказывать влияние на оринэйку. Алеандра словно ожила с прибытием друзей, появлением Аланда и приездом Целителя из Таунака. Вновь занялась делами, выказала к ним и скорой войне интерес, вновь тепло общалась с бабушкой и Тионием. Но для меня и Иларды право общаться с дочерью гордого короля Оринэи отныне было недосягаемо. Мы словно перестали существовать для нее вне рамок титулов и на людях семейного положения.
Разумеется, отправились на Фархат далеко не все. Аланд, подтянув к этому и принца Саата, занимался архивами и встречами с оринэйцами, собирая по крупицам показания, свидетелей, отыскивая документы… Иларда и Ладар, по обыкновению, заменяли на троне правителя, Сатия, потрясенная открывшейся правдой о ее кавалере, сама вызвалась помогать новоявленному принцу. Остались во дворце, отчасти помогая королю Оринэи и Ладару, отчасти выполняя обычные хлопоты и обязанности, Ниэни Тангу, Файгарлон Умбра и Элиа Фэрт. С трудом удалось убедить остаться в Дариане, хотя бы как человека, знавшего о делах на западе не понаслышке, Эстер Шауру. А затем и Фэрна, упорно выражавшего стремление защищать свою принцессу.
Уговорить оставаться в столице Дорра не стояло и надеяться, тигр еще никогда на моей памяти, кроме дня, когда ему сообщили о распаде и гибели стаи, не оставлял Алеандру одну. И этой традиции – быть с ней – оказался верен и сейчас. Отказался оставаться в Дариане и Фэйзер, наотрез, заявляя, что не желает, чтобы его сестра подвергалась риску, в то время как он прохлаждается в безопасности. К счастью для филаэссца в спорах его неожиданно поддержал Аланд и перевес оказался на стороне младшего единокровного брата. Очень похожего внешне на отца и отрицавшего какую бы то ни было принадлежность к династии Фамэ. А вот к Аланду относившегося с сыновьим почтением.
Нас окружало плотное кольцо стражи из числа магов императорской охраны, ребят моего верного Алкира, самиров Особого Отряда, приставленных новым Гранд-Мастером, и личных полков Ее Императорского Величества. А в этом окружении стали и магии восседали верхом на дворцовых лошадях несколько мужчин и молодая женщина, все вооруженные. И чуть на расстоянии виднелась белоснежная в черную полоску кошка, единственным оружием которой служили собственные клыки и когти вкупе с магическими способностями. Но оружие это было вполне действенным.
Фэйзер в полном вооружении, с отрубленным кончиком мизинца, массивный, невероятно сильный физически человек. С теплом и братской заботой взиравший на младшую сестру. Легкий одноручный меч у бедра, наручи с шипами, кастеты на обеих руках… И проницательный, жесткий взгляд.
Алеандра, с удивительно прямой спиной и аккуратно собранными в тугой хвост волосами. Впервые за долгое время облаченная в серо-зеленую дорожную тунику с длинным рукавом, и легкую, прочную кольчужку, подарок Бэнджамина работы его же завода. Весила она много меньше обычных кольчуг, прочностью при этом не уступала большинству подобных доспехов, что делало ее очень удобной для женщин и девушек. В изумрудно-зеленых глазах заиграли легкие огоньки. Вот только предназначенные совсем не мне. Из оружия только кинжал слева в простых ножнах. Именной, подаренный некогда Аландом. Впрочем, волшебница более полагалась, знал я, на магию, чем на сталь.
Самиры. Оба. Немного загнутые длинные узкие кинжалы у левого бедра, россыпь метательных звездочек в самых неожиданных складках одежды, метательные ножи за голенищами сапог, кастеты. Карру имел при себе два недлинных, немного загнутых меча с односторонней заточкой, крест-накрест закрепленные за спиной, и легкую шпагу у правого бедра. Традиционное оружие Саммирса. И одна из разновидностей вооружения Особого Отряда. Бэнджамин, с коротким загнутым мечом справа, скорее даже длинным кинжалом. И более длинным, рукоять которого выглядывала из-за плеча.
Впрочем, Император вооружался с не меньшим тщанием, нежели его спутники. Кинжал, наручи и боевые перстни имелись при себе и у меня, как и старый, испытанный боями и походами сравнительно легкий полутораручный меч. Непривычный после верного фламберга, но более подобающий цели нашего путешествия.
Именно в таком, достаточно скромном, составе, мы отправились к Северному Морю, к паромной переправе на Фархат. Портального сообщения с островами не существовало, паром шел около недели, а дорогу к северным портам материка существенно упрощала система порталов Гунджа.
На усиленной охране, впрочем, настоял скорее Пиу – нам не предстояло покидать границы Империи, визиты на острова я наносил и ранее, и хотя народ там не отличался добротой нрава и преклонением перед правителями, но и прямой опасности островитяне, промышлявшие рыболовством, охотой на морского зверя и шкурами, не несли. К тому же, жители Фархата прекрасно знали, что Империя обеспечивала их защиту и безопасность, и в обмен на это принимали власть материка, вступив в Империю добровольно.
Поездка к северным портам действительно не была ознаменована сложностями, и спустя неделю кортеж остановился в Дэги, небольшом портовом городке, откуда исправно дважды в неделю уходил паром на архипелаг и так же исправно дважды в неделю возвращался обратно. Разумеется, для нас все было готово еще к прибытию, однако спутникам не мешало отдохнуть перед путешествием по воде, и я отдал приказ отплывать следующим полуднем. Расположились мы в единственном в Дэги трактире, удивительно чистом, расположенном на самом берегу Северного Моря, так, что из окон открывался вид на разбивавшиеся внизу о скалы невысокие волны. Здесь, в Дэги, вода даже зимой не покрывалась прочным ледяным покровом, что образовывался у самых берегов Фархата. А летом воды оставались чистыми и в крошечных портах архипелага, штормы здесь были редкостью, и осложниться наша поездка не должна была ничем. Кроме самой задачи наура.
Староста городка, обрадованный визитом государя, не упустил случая доложить об успехах и проблемах порта, и я порядком задержался, позволив остальным расположиться на отдых и ждать небольшого собрания-совета. Не всем из спутников доводилось бывать на Фархате, не все знали особенности и законы островов, и дело, порученное нам Пиу, требовало очень серьезного подхода. К тому же с Высшими Стражами не сталкивался прежде никто из нас.
В общем зале было людно, и я велел страже не трогать собравшихся и не мешать им, проследовав сразу наверх, к комнатам, снятым императорским кортежем на эти сутки. Где и застал Фэйзера, Карру, Бэна и Андри в общем зале – сравнительно большой комнате с парой простых столов и парой довольно удобных лавок вдоль длинных стен. Владелец трактира даже попытался добавить комнате уюта, повесив на окнах простые выцветшие занавески и расставив по углам кадки с цветами.
На одном из столов дымилось большое блюдо с тушеной капустой и грибами, заставлявшее голодный с дороги желудок требовательно заурчать, стояли бутылка имперского вина, кувшин с молоком, свежий, ароматный хлеб, и плошки аккурат на пять персон. Но внимание собравшихся приковано было отнюдь не к ним.
Все четверо застыли у больших квадратных окон со ставнями, выходивших аккурат на порт и Северное море, зачарованно всматриваясь в даль, за которой располагались острова. Все четверо никак не отреагировали на наше со стражей появление, и рука привычно поднялась, давая охране знак удалиться. Присутствие двух самиров, служивших в Особом Отряде немало лет, представлялось достаточным для безопасности Императора, и под шагами легонько скрипнули доски пола.
– Приношу извинения, господа. Дела вынудили меня задержаться. – Кашлянул я. Карру обернулся, а следом за ним, помедлив, медленно повернулись Бэн и Алеандра.
– Что вы, сир, – тонкие губы тронула легкая усмешка и черные глаза скользнули по лицу. Холод, царивший в них, уже не один месяц заставлял внутренне содрогаться. – Мы понимаем ваши обязательства перед Империей и подданными. К тому же Ее Величество заметили, что никогда прежде не видели моря, однако усталость не позволила, равно как и необходимость присутствовать здесь, Императрице насладиться видом вне стен сего доблестного заведения. – В глазах волшебницы, за спиной самира подобравшейся ближе к столу, и впрямь светились, впервые за долгое время, огоньки удовольствия и интереса. Оринэя выходила к Заливу Шау и Северному морю, однако гавани королевства лежали далеко от Ориуса и будущего Гвенто-Рокканда, и даже обитая среди разбойников в Иринэйских лесах, супруга оставалась в неделях трех пути от южной оконечности Залива, не менее. А уж будучи маленькой девочкой до войны – и подавно не имела бы шанса побывать в портовых городах Зеленого Королевства…
– Полагаю, – кашлянул я. – У Ее Величества будет возможность насладиться поездкой на пароме. В обе стороны, – ответом послужил холодный кивок, и девушка присела к столу, вопросительно взглянув на самиров. – Смею надеяться, тебе понравилось увиденное…
– Я никогда прежде не видела столько воды, – Алеандра улыбнулась, но не мне, а окну, на которое перевела взор. – И столь красивого пейзажа. К тому же он очень успокаивает… И запах, – даже здесь, в деревянном, крепком строении, пахло морем. Словно запах въелся в самую древесину, перебивая все другие ароматы. – Я никогда не была в оринэйских портах, и СунгаРа далеко от моря…
– Мне случалось видеть его в Филарэссе, – задумчиво отозвался присоединившийся к нам Фэйзер, ковыряя вилкой в своей порции капусты. – Мой замок стоял как раз на утесе, под которым был Залив Шау. Но я уже давно не видел ни родины, ни замка, ни моря. В родословной я никогда не числился, а теперь и из списка знати и подданных уж давно вычеркнули.
– Как предателя? – Мрачно улыбнулся Карру. Самирам чаще случалось бывать и на севере, и на востоке Империи, в крупных и не очень портах, чем даже мне, едва ли местные виды были для них в диковинку. Да и Саммирс имел небольшой выход к морю… Но сейчас и они отчего-то казались задумчивыми и зачарованными. И Дорр, оставшийся в просторном коридоре. Усталый, голодный и необыкновенно ворчливый.
– Именно. Я ведь ушел в Братство Свободы, еще и сколько народу увел, – усмехнулся здоровяк. – Попер против власти, скажем так.
– Та власть, о которой вы говорите, этого заслуживает, – повел плечами самир. – Уж поверьте.
– Вам виднее, – поддел Фэйзер. Впрочем, серьезных нападок на младшего помощника Андри не было, да и эти скорее переходили в разряд дружеских подшучиваний.
– Император просили нас отужинать с ним, – холодно напомнил остальным Угодник, отпивая полкружки вина и со стуком опуская ее на стол. – Верно, у Его Величества были причины.
– Я лишь хотел напомнить о важности дела, которое мы исполняем. Никто не должен до конца знать, какова цель поездки в Черный Храм. Даже наши спутники.
– Это настолько очевидно, что глупо напоминать, – резанула взглядом Целительница. – Что-то еще?
– Не все прежде бывали на Фархате, – отозвался я, оставляя тон супруги без внимания. Наши разногласия имели почву, но не имели значения для дела. – Возможно, вас может смутить отношение к женщине на островах. Там очень сильны традиции, по коим вся власть в руках мужчины и для жены он господин. Как в Сархаре. Только здесь он может поднимать на нее руку, принуждать к близости.
– Более того, нередко жестом гостеприимства считается, если жена раделит ложе с гостем. – Поморщился, едва заметно даже для самира, Бэн. – А если она от него… Будет ждать его ребенка, это и вовсе счастье и чудо. Разумеется, гость может отказаться, но это не вызовет одобрения у хозяев дома.
– Какой ужас, – пробормотал Фэйзер, морщась. – Дикость…
– Однако на Фархате это традиция. Равно как и то, что мужчина, имея жену, может вступать в связь с другими женщинами. Это не преступление.
– Но архипелаг – часть Империи! – Возмутилась единственная в комнате женщина. – Разве в Империи нет законов…
– На Фархате свои законы. Они приняли власть Империи, но за ними оставлено право соблюдать обычаи. Острова далеко. Контингент войск, больший, чем там расположен, не оставить, наместник… Пойдя против народа, – повел я плечами. – Подпишет себе приговор. Разумеется, тебя никто не тронет, и к нашим традициям они проявят уважение. Но… Если тебе случится увидеть подобное, не вмешивайся.
– Это ужасно! – Зеленые глаза гневно сверкнули и вилка звякнула по столу. – Это безумие! Женщины, выходит, совсем бесправны! Они даже не могут пожаловаться! Им просто некому!
– Возможно, настанет день, когда все изменится, – отозвался Бэнджамин. – Но пока Фархат остается… Таким. Однако Его Величество правы. Вы под надежной охраной, моя Императрица.
– Полагаю, ваше присутствие рядом уже будет прекрасной охраной, – девушка нежно улыбнулась и вернулась к трапезе. – Вам известно, герцог, как высоко я вас ценю.
– Ваше доверие бесценно для меня, повелительница. – Кивнул, почтительно, самир. Казалось, с того злополучного дня, когда в мой кабинет впорхнула озадаченная Иларда и из уст ее прозвучали роковые слова, ничего не изменилось. Все так же тепло общалась молодая Императрица с Сиятельным Герцогом, и все же теперь, после всего, что натворил, я видел, отчетливо, что за этим теплом стояло не более, чем обычная, крепкая, но все же просто дружба. – Однако Император правы и в ином. Дело, которое привело нас сюда, очень важно. Полагаю, было бы разумнее, если в Черный Храм, куда, согласно писанию, дарованному королем Джэсамгу, о Стражах, ведет единственный портал из Снежного Храма Диады, отправились лишь те, кто присутствует здесь. И, возможно, варсэ-тангу Дорр.
– Так не будет свидетелей того, что мы видели Страж и что-то делали с ним, – задумчиво кивнула Алеандра. – Более того, малая группа пройдет в портал быстрее. Черный Храм давно покинут, сколь нам известно…
– Страже будет велено ожидано в Снежном Храме, – согласился с ней Карру. – Так будет быстрее и существенно спокойнее с точки зрения секретности.
– Каждый из нас кое в чем силен, – продолжил Бэнджамин. – Среди нас есть волшебники, владеющие боевой магией, и воины, и, вероятно, варсэ-тангу, в котором сила сочетается с магией крепчайшим образом. Полагаю…
– Этого должно быть достаточно, – прервал я друга, – едва ли нас будет ждать серьезная засада. Надеюсь, никто, кроме Стража. Но мы должны быть готовы к встрече с врагом.
– Мы исполним свою миссию, – отозвались все удивительно слаженным хором. И даже при царившем холодке кожей ощущалось нечто, прочно связавшее и тех, кто сидел в ту ночь в теплом трактире маленького порта, и тех, кто оставался на юге, в уютном, летнем уже Дариане.
***
Паромная переправа заняла привычную неделю, и погодные условия не осложняли дело. Андри почти все время провела, любуясь видами, удивительно легко воспринимая первое путешествие по воде. Вспоминая о том, как меня мутило, когда отец впервые взял кронпринца с собой в Амаш, во время поездки на восток, я мог только искренне радоваться за супругу. Тогда мы отправились кораблем, и почти все время я провел в каюте, растянувшись на койке и пытаясь подавить тошноту, головокружение и прочие «прелести» укачивания. Конечно, паромный корабль плыл медленно, ровно, шторма не предвиделось, и все же Фэйзер, тоже ранее никогда не ступавший на борт, слег, и Дорр предпочел удалиться внутрь, в каюту, ворча, что звериное его существо не понимает, как можно быть такими спокойными, когда под тобой не твердая земля, а водная толща.
Плыли мы молча, каждый где-то в своих мыслях, кутаясь в плащи и радуясь, что коротким летом Фархат очищался от огромных сугробов и там становилось теплее. Ровно настолько, чтобы не приходилось кутаться в многочисленные теплые штаны, куртки с капюшонами, сапоги и рукавицы. Привычная одежда, правда, в Дариане пригодная скорее для поздней осени и ранней зимы, была вполне подходящей для Фархата сейчас, когда нога, дрожа после недели на борту, коснулась твердой земли маленького порта на острове Хидон. Хидон, один из самых больших островов архипелага, был своего рода центром островов. Именно здесь располагались основные порты, отсюда шли товары на материк и привозились с северных гаваней. Именно здесь жили старейшие и мудрейшие островитяне… И стоял сравнительно большой Снежный Храм Диады, выстроенный из привезенного с суши мрамора, откуда вел в Черный нужный нам портал.
Черный Храм располагался на самом северном островке архипелага, безымянном, окруженном со всех сторон высокими скалами, отвесными, обрывистыми. Добраться туда морем не представлялось возможным, и это было одной из причин, почему в конечном итоге Храм был покинут, Жрецы перебрались в Снежный Храм Диады, а со временем визиты туда, в хранилище одного из Высших Стражей, вовсе оборвались. Пиу рассказал, еще в дороге к Дэги, какими чарами надлежало оплести Страж, чтобы суметь унести его с собой и не нарушить его работу, порядок прохода в портал и сам Храм были в общих чертах описаны в книге, лежавшей в дорожной сумке Фэрта и окутанной магией и бархатом так, словно самир вез реликвию небывало ценную. Впрочем, так и было.
– Ваше Величество, – с ужасным акцентом обратился немолодой мужчина в местном меховом полушубке нараспашку, под которым красовался вышитый красной нитью дублет. Длинные темные с проседью волосы, обветренное грубое лицо, немного раскосые суженные глаза. Один из старейшин Фархата, несомненно, нечто вроде местного старосты. – Мы рады приветствовать вас и ваших спутников на острове, – глаза его и окружавших его мужчин, в точно такой же одежде, но помоложе на вид, скользили по нам. Оценивающие, внимательные, но не лишенные почтительности. На миг взгляд старика замер на Алеандре, и руки самиров легли на выставленные напоказ кинжалы, однако губы островитянина тут же изогнула улыбка. – Для нас большая честь лично увидеть молодую Императрицу. – Поклонился он. – И я смиренно приглашаю вас разделить с моей семьей кров и остановиться в нашем доме, – замершие поодаль немолодая женщина и несколько совсем юных с виду девушек смущенно потупились, рассматривая каменистую почву под ногами. – Мои сыновья и внуки будут рады оказать вам гостеприимство.
– Женщины, – прорычал рядом, на фаргаре, Фэйзер, – видимо, тоже… – Лицо здоровяка отражало страстное желание кого-нибудь придушить, и я, предупреждающе кивнув брату, взглянул на старосту.
– Полагаю, вы простите нашу дерзость, но мы вынуждены отклонить приглашение, – мне и прежде случалось наносить сюда визиты, и в каждый пытались подсунуть местную красавицу в ложе кронпринца и Императора. И отыскать семью, где не было дам подходящего возраста, дабы не отказывать в местной традиции, было всегда непросто. – Число наших спутников слишком велико, нам не хотелось бы располагаться по отдельности. Я не желаю смущать ваш дом. Мы остановимся в жилых покоях при Снежном Храме.
– В таком случае, – важно кивнул старейшина. – Мы сообщим Жрецам о желании Императора. Однако в нашей деревне вы желанные гости и вправе рассчитывать на наше радушие, – остальные островитяне выражали полнейшее согласие со словами предводителя и желание угостить нас тюленьим мясом и рыбой, составлявшими здесь основную часть питания, лепешками, ценимыми на вес золота, из ржаной муки, компотом из местного колючего кустарника айгала, довольно сытным и согревающим питьем. Отказать в трапезе было бы дурным тоном, и обед в тот день был разделен с местными обитателями. И только спустя несколько часов после прибытия скромный кортеж наконец добрался до Снежного Храма.
Храм был обнесен высокой, в два шага в ширину, каменной оградой, имел свое оленеводческое хозяйство и в теплый сезон нечто вроде малого огородика, где трудились Жрецы. Жили они на территории Храма в нескольких небольших домах. Жрецы же открыли при Храме школу для фархатских ребятишек, где учили грамоте и простейшему счету, а способных ребят приглашали обучаться делам религии. Многие впоследствии становились Жрецами, кто-то уезжал на Верхний Аррак. Но большинство фархатских уроженцев жили на архипелаге. На территории Храма имелись и жилые покои, состоявшие из множества скромных келий и общих купален, для паломников и гостей острова. Сейчас паломников было совсем мало, и пустующие кельи намеревалась занять Императорская свита с Арэном Вторым во главе.
Жрецы встретили гостей не менее радушно, все облаченные в светло-коричневые вышитые плащи, с длинными волосами, ничем не собранными. Исключительно мужчины. Жрецы в подобных храмах давали обет безбрачия, вспомнилось мне, даже если прежде имели семью. Впрочем, обычно тем, кто приходил к Храмам, подобным Снежному, было уже нечего терять в мирской жизни.
Служители Храма встретили нас радушно, принося извинения за скромность каменных келий и осыпая благими пожеланиями во имя Диады. Мне, как и солдатам-людям, поклонявшимся Богине-Матери, делалось не по себе, а вот самиры и гости с запада чувствовали себя прекрасно. Даже Алеандра, на самом деле не отрекавшаяся, разумеется, от веры в Диаду. И благоговейно поклонившаяся в воротах статуям обоих богов.
Однако осторожный вопрос о проходе в Черный Храм вызвал у Жрецов замешательство. Мужчины некоторое время переглядывались, прежде чем заговорить, косясь на высокое мраморное здание у самых ворот. Собственно Храм.
– Ваше Величество, – начал наконец один из Жрецов, самир, уже весьма пожилой на вид. Щеки его пожелтели от старости, на лице пролегли глубокие борозды, некогда серебристые глаза потускнели, как и волосы, отливавшие бордовым на свету. Явно старше короля Джэсамгу. – Я и мои братья провели здесь немало лет, служа молитвами и добрыми делами нашим милостивым богам, что созидали мир сообща. Но никто из нас никогда не бывал в Черном Храме. Мы не знаем, существует ли еще этот проход и не разрушен ли он.
– Мы хотели бы только уточнить, – мягко заметил Бэнджамин слева от меня. – Действительно ли портал расположен в подземной части Храма? И возможно ли пройти к нему из почтенного святилища Диады?
– Разумеется. – Пожевал губу старый служитель Богов. – Священные писания нашего Храма и рассказы прежних служителей, что смиренно наставляли нас на пути веры, гласят, что путь к Черному Храму пролегает под подземельями нашей Обители. Согласно преданиям, портал находится в комнате глубоко под самым Храмом. Простите, почтенный муж, не имею чести знать вашего имени.
– Герцог Бэнджамин Энэган Фэрт, – то ли нарочно, то ли случайно опустив часть титула, отозвался самир. – Личный Советник Ее Величества.
– Большая честь, – в тусклых глазах старика что-то мелькнуло. – До нас доходят известия с большой земли, как говорят местные жители. Принимать у себя столь доблестного самира, как вы, это честь для нас. – Многие из Жрецов, как я отметил, были самирами или чарванами, людей наблюдалось несравненно меньше. И вопрос о причинах такой расстановки я и задал, не удержавшись.
– Многие из нас прибыли в Империю в числе беженцев из Оринэи, Мискарта и Басскарда, когда туда пришли Внемлющие. – Грустно отозвался еще один самир, помоложе. С зеленоватыми волосами. – Немало наших сестер и братьев посвятили себя настоящим Творцам с тех пор. Мы бежали тогда, когда люди еще надеялись.
– Вы желаете пройти к Черному Храму? – Уточнил первый Жрец, опираясь на костыль из темной древесины.
– Мы хотели бы посетить его и провести некоторое время там. Это Священное место, кое мы почитаем незаслуженно позабытым, – мило улыбнулась Алеандра. – Мы могли бы осмотреться там и изучить Храм. Однако, с вашего позволения, наши спутники останутся здесь, – добавила девушка. Разумеется, озвучить истинную причину похода было невозможно, однако служители Диады казались удовлетворенными объяснением. – Но мы проделали немалый путь и хотели бы прежде немного восстановить силы и отдохнуть в вашей Обители. Здесь присутствие Диады ощущается особенно, и я нуждаюсь сейчас в умиротворении и уединении. Разумеется, наше пребывание здесь будет в полной мере возмещено казной Империи, либо, если почтенным служителям Диады будет угодно, – девушка сложила у груди руки, словно в молитве. – Солдаты и слуги, сопровождающие нас, могут помочь Храму с его обычными хлопотами и работами. Трудиться на благо Диады и ее Света всегда есть отрада для души.
– Разумеется, как будет угодно нашим гостям, – благодушно согласились Жрецы. – Двери молебных залов и всех покоев Храма открыты для всех. Мы счастливы разделить скромную пищу, дарованную богами, и наш кров с вами. Оставайтесь в Храме столько, сколько вам будет угодно. Мы не просим награды и не требуем помощи. Если кто-либо пожелает помочь нам, мы примем любое доброе дело. Но пусть идет оно от сердца.
– Мы не слишком смутим вас, – пообещала волшебница. – Вы так добры и любезны. И ваши благословения согревают сердца. – Спутники вновь разбрелись, люди нервно осматривались, чувствуя себя в обители Диады не слишком уютно, самиры скорее обрадовались пребыванию в божественном месте.
Келья, предложенная мне, отличалась тишиной и аскетичностью. Кровать, небольшой столик с маленьким стулом, сундук и фонарь, масляный, для освещения. Однако было довольно тепло, но оставаться там решительно не хотелось, и ноги сами понесли по каменным дорожкам храмового комплекса. Жрецы занимались обычными делами, стражники и слуги отдыхали, от попыток подскочить ко мне их удерживал спокойный, но решительный жест. Впрочем, я прекрасно понимал, что стража приставлена была, и присутствие ее, незримой, ненавязчивой, ощущалось.
Прохладная ручка массивных двустворчатых дверей в Храм со стороны жилых домов под пальцами, мягкий шелест шагов по каменному полу пустующего коридора. Магические светильники разливали рассеянное освещение, и за спиной осталось несколько закрытых дверей, прежде, чем я поравнялся с полуоткрытой маленькой дверкой. Повинуясь странному порыву, заглянул внутрь. За дверью находилось довольно просторное помещение, с высокими полукруглыми окнами, завешенными полупрозрачными кремовыми занавесями. И аккурат против двери, боком, располагался небольшой алтарь. Самое обычное каменное возвышение в виде гранитной плиты высотой и шириной примерно в локоть. На алтаре, накрытом зеленым атласом, красовалась золотая статуя Диады, а у ее ног более маленькое мраморное изваяние молодой пары, склонившейся над изящной резной колыбелью. От алтаря спускались вниз ступеньки, на верхней из которых застыла, подобрав плащ, на коленях, небольшая фигурка в серо-зеленом. Андри?
Супруга действительно сидела на коленях, опустив голову и едва слышно всхлипывая. И сейчас, в эти минуты, казалась все той же беззащитной, хрупкой девушкой, что когда-то прижалась ко мне, в ночь, когда казалось, что Тионий вот-вот оставит нас. Что когда-то приняла предложение, и позднее ответила на чувства взаимностью. Словно тех недель, в которые девушка казалась умершей, не было, как и месяцев холодности и ярости. Месяцев, когда доброй, теплой женщиной, покорившей меня своими искренностью и справедливостью, завладели гнев и жажда мести. Словно там, в одном из залов Северного Храма, Алеандра на время снова стала сама собой. Да, пораженной горем, но все же собой.
– Это Зал Вечных Спутников Барлы, – негромко заметил Жрец, тот самир с зеленоватыми волосами, незаметно подошедший откуда-то. – Алеандры, Санджая и их дочери. Считается, что здесь становится особенно сильной связь матери и ребенка, и обретает силу женское естество. Что все, что здесь будет сказано ребенку, где бы он ни был, дойдет до сердца дитя. В наш храм часто приходят женщины, потерявшие детей, матери, чьи сыновья на войне или далеко. Вашу супругу постигло горе? – Горько улыбнулся самир. – Если я могу задать такой вопрос.
– Почему вы так подумали? – Ни беременность, ни выкидыш Императрицы не были достоянием народа. Но Жрец лишь печально вздохнул.
– С самого прибытия Императрица остаются в этом зале. Она ничего не говорит, только плачет. Так часто бывает, когда женщина потеряла дитя. Однако до нас не доходило известий о появлении на свет принца или принцессы. Посему мы предположили, что Императрица потеряла нерожденного ребенка. Мы никогда не вмешиваемся, пусть женщина побудет здесь. Это исцеляет страшную рану. Но мы могли бы поддержать вашу супругу теплыми словами и молитвами. Она светлая женщина, в ее глазах отражается доброе сердце. Но горе иногда меняет человека. Горе ожесточает сердце и затмевает разум. И тогда остается только время и божественная помощь.
– Мы потеряли нерожденного ребенка, – мрачно признал я. – Несколько месяцев назад. Моя супруга… Ей нелегко сейчас… И она очень изменилась…
– Время облегчит ее боль, и она станет прежней, – Жрец вновь покачал головой. – Но вам нужно подождать и быть терпеливым. Ребенок для женщины нашего мира, чаще всего, есть самое заветное чудо. И потеря этого чуда очень ранит. Мы часто видим самые разные души и судьбы, и умеем видеть за глазами человека. За глазами Императрицы есть свет. И он вернется, – эти слова утешали, придавая порядком пошатнувшимся силам и стремлению ждать и терпеть, когда Андри сможет хотя бы услышать мои слова, новое дыхание. Однако нарушать уединение ее сейчас я не стал, не желая мешать выплакиваться и отпускать причиненную ненароком мною же боль.
***
Решено было задержаться на Хидоне на два дня, дабы встретиться с местными старейшинами и богатейшими островитянами, обсуждая вопросы торговли с Империей и беспокоившие фархатцев слухи о войне. Самой войны они не страшились, будучи сравнительно далеко от материка, однако вопрос безопасности и возможных тяжелых для страны времен беспокоил и их. И винить подданных в том, что они желали знать правду о возможных событиях в мире, было нельзя. Готовили к трудностям специально разосланные люди и самиры крестьян и горожан там, на Верхнем Арраке. Кто-то из обитателей западных провинций намеревался по осени уехать на восток и север – проведать свойственников либо поискать на время хорошей доли. Те, кто считал, что и на западе переждет невзгоды, припрятывали на черный день запасы, разживались оружием. А кто-то и вовсе заикался о добровольных отрядах для защиты своих земель и близких.
Однако громко слово «война» пока не звучало, только шли волнами шепотки о том, что слишком странные и зловещие дела творит на западе Великий Рокканд. Что Империя, несомненно, в стороне остаться не сможет. Шепотки эти были неизбежны, и следовало постараться направить их в нужное русло. Задача эта, впрочем, пала скорее на Ладара и Илли, но здесь, на Фархате, в их отсутствие, собственно на Императора.
