Текст книги "Пламенеющие Небеса. Книга Третья. Сгущающиеся тучи (СИ)"
Автор книги: Астромерия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)
– Идиоты, – на фаргаре заорала та смутно знакомая женщина. – Он же рухнет к морским змеям! – Сама чародейка, с обнаженным окровавленным коротким кинжалом в одной руке, что-то словно сжимала в кулаке. Однако на меня навалились уже двое куда более опытных и ловких, чем первый, противников, и было решительно не до разглядываний приспешницы Карлона. Двоица применяла веерную тактику атаки, и поневоле приходилось медленно, по шагам, отступать, оставаясь в защите. И пытаясь улучить момент, чтобы перейти в наступление. И то, что маленький, алый шарик, сотканный словно из мириад тончайших ниточек огня, устремился в мою сторону, я заметил в самые последние секунды. Тело инстинктивно рванулось в сторону, немного неловко перекатилось через голову, и спина уперлась в ледяную стену. Что-то внутри говорило, что эта крошечная сфера ни в коем случае не должна достичь цели. Вот только шар сменил направление, повинуясь взгляду демонически улыбавшейся колдуньи, и даже мои недавние противники шатнулись в противоположную сторону.
Рука, взметнувшаяся в воздух и медленно сжимавшая пальцы, вдруг застыла, и темно-карие глаза изумленно расширились, когда против воли владелицы тонкие пальцы с силой сдавили горло. Смертоносная сфера с шипением угасла в воздухе, лицо посинело, и вторая рука, выронив кинжал, пыталась отнять вдруг переставшую повиноваться руку от шеи. Я никогда не любил свои способности, хотя и оттачивал их много лет, но сейчас они оказались очень к месту. Чародейка, мощь которой ощущалась даже на расстоянии, не могла ничего поделать, сдавленно хрипя и судорожно пытаясь вдохнуть. И на время – к несчастью, доводить до конца и останавливать бег крови в ее жилах мне было некогда, – вышла из игры.
И все же удача оказалась в тот день не на нашей стороне, из-за самого банального численного перевеса и того, что прибегнуть к магии рисковали немногие из нас. Использовать стихии здесь было невозможно, Темное Целительство очень плохо повиновалось Андри, лишь пару раз прибегнувшей к нему в самые, казалось уже, безвыходные мгновения. Обратиться же к боевой магии мы попросту опасались, не умея направлять ее с должной точностью и аккуратностью. Из всех нас это умели делать только самиры.
Меч в руках, легкий, перебрасываемый из одной руки в другую, был покрыт кровью, Алеандра, опустившая поневоле Страж, совсем рядом, отчаянно, окружая нас защитными чарами, пыталась выдержать тончайший баланс сил, чтобы использовать магию и не обрушить при этом ходуном ходившие стены. С кинжала, подаренного Аландом, в опущенной правой руке супруги, капала темная, сворачивавшаяся кровь. А в шаге распластались на каменном полу два тела. С перерезанным горлом и со страшной, рваной раной в пояснице, там, где проходили почки. Раной, нанести которую, казалось, женские рука не могли.
Однако победа, и это было видно слишком отчетливо, когда удалось проложить себе путь к Алеандре, была не за нами. Страж, истинная цель противника, накрепко привязывал нас к одному месту и делал невозможными сложные маневры, будь то атака или защита. Полагаться приходилось только на силу рук и давно уже не применявшейся мной в бою магии. И на Фэйзера, отчаянно, в пропитавшейся кровью рубахе, со звериным оскалом на окровавленном лице, пробивавшегося к нам.
Единственным, чье перемещение ничем не было сковано, и кто отваживался пускать в ход магию разрушительной силы, ожидаемо был Бэнджамин. Слишком легкий и проворный для людей и чарванов, самир успевал ускользнуть в самое последнее мгновение. И именно его заклинания оставили несколько изувеченных, соженных тел очень, критично близко к нам. И все же этого было слишком мало – даже с учетом почти десятка погибших сектантов и того, что треть уцелевшего была ранена, ситуация становилась все хуже. Чьи-то чары, пролетев, отклоненные Фэртом, мимо понемногу сбившейся в кучку группы, ударили в стену зала, и Черный Храм вновь содрогнулся, от основания до крыши. Сверху посыпались осколки камня и пыль, свет, озарявший жуткое зрелище, на мгновение погас, и за спинами как и мы опешивших Внемлющих, плотной стеной надвигавшихся, закрываясь щитами магической природы, далеко в двери зала выросла одинокая худощавая фигура.
Весь правый бок туники Карру насквозь пропитала кровь, правая рука бессильно, под неестественным углом, висела вдоль тела, и скулу сверху до низа рассекала рваная рана. Однако левая рука поднялась, сжался кулак. Сфера, точно такая же, как у отдышавшейся Преобразовательницы, сорвалась с кончиков разомкнувшихся пальцев самира и полетела к отшатнувшимся Внемлющим, отыскав целью замешкавшегося немолодого воина с густыми усами. Ударила она в правую сторону груди, насквозь прожигая кольчугу, кожу, плоть – в зияющей ране стали видны обожженные кости и кусок легкого. На лице застыло крайнее изумление, мгновение спустя сменившееся отчаянной болью. Преобразовательница с воплем взметнула руку и крик сменился на полный ужаса – зеленоватое пламя с головой скрыло чародейку, окружив плотным кольцом… Все это произошло в считанные мгновения, и враги пришли в себя. Двое обернулись к самиру, тяжело опиравшемуся плечом на стену, остальные вновь к нам, на кончиках пальцев Бэна заметались какие-то искорки. Меч самира к тому моменту был сломан почти от эфеса, бесполезной железкой валяясь неподалеку. Короткий одноручник сменил его, вторую руку последний старался оставить свободной. А вот Фэйзер вытянул из перевязи за спиной парные южные короткие мечи.
И все же появление Карру выиграло те самые секунды, что иногда оказываются решающими. Я успел подхватить Страж, свободной рукой, и Андри почти прижалась боком к моему. Медленно, бочком мы продвигались к порталу, прикрываемые с боков Фэйзером и Бэнджамином, но слишком медленно, тяжело давался каждый шаг. И ходуном ходили чудом не рушившиеся своды. Чудом или стараниями магов? На Угодника, бледного как снег на горных вершинах, с перекошенным от напряжения лицом, раненного, как оказалось, когда он прорвался к нам, в левое бедро, было страшно смотреть. Возникало ощущение, что маг удерживает какой-то невероятно тяжелый, невыносимый груз. И это ощущение подсказало в какой-то миг, каким именно чудом нас вместе с врагом не похоронили под собой каменные плиты. Маги, и наши, и лучшие из вражеских, отдавали часть сил на то, чтобы древнее священное место не стало общей могилой. Но надолго ли хватит Бэнджамина и Карру, особенно если учесть состояние младшего приятеля?
– Бэн, – Ал, внезапно застыв, впилась в предплечье удерживавшей Страж руки. – Что будет, если разрушить Страж? – Мысль эта показалась в той ситуации здравой и единственно верной. То, что мы уйдем, было слишком маловероятно, и было велено любой ценой не отдать его Внемлющим. Разрушить – не любая ли цена? Даже если мы здесь останемся всей пятеркой, он ведь им не достанется…
– Дэ акипи лану, – на самирском сквозь стиснутые зубы процедил Фэрт, отражавший в тот момент натиск сразу нескольких противников, как и Фэйзер. – Потэу раналтуро. (Мир не рухнет, но храм может). – Чародейка прикусила нижнюю губу, и прорвавшийся мимо Фэйзера немолодой маг, уже почти сотворивший очередное заклинание, резко остановился, словно наткнулся на незримую преграду. Схватился за горло, прервав чары и отчаянно втягивая воздух. Лицо его стремительно приобретало синюшный оттенок, под пристальным взором изумрудных глаз. Одноручник в моих руках, словно вдруг прилило сил, почти надвое перерубил тонкую фигуру с копной рыжих волос. Девушка, что открыл сползший капюшон. Не старше Иларды.
– То есть можно?! – Не знаю, слышал ли Бэнджамин сам этот вопрос, но самир только коротко кивнул в ответ, набрасывая огненную сеть, довольно простую, но действенную, на противников. Сеть была отбита вновь пришедшей в себя чародейкой, отдававшей какие-то невнятные команды на фаргаре. И уже в нескольких шагах от портала нас отделила от мира и кипевшей рядом неравной битвы тонкая прозрачная завеса. Заклинания бессильно скользили по ней, когда шелковые шнуры словно сами собой расплелись и Страж открылся. Спрятанное под плащом «зеркальце» вдруг потеплело, Андри мягко опустила Страж на холодный пол и оглянулась.
– Даже если нас тут похоронит, их тоже, – беззвучно выдохнули губы. – Они не дадут нам уйти, выбора нет, – теплые скользкие пальцы, покрытые коркой крови, сплелись с моими. – Сперва по Ключу, самым разрушительным. Потом просто позволь мне использовать твои силы…
В магии, будь то целебная или разрушительная, я никогда не разбирался, и сейчас лишь ощутил отголосок очень мощных, слишком сильных для нее потоков магической энергии, сплетавшихся в тугой узел, приобретший форму нацеленного в Ключ копья. Сила этих потоков ужасала, и я почти не удивился, когда «острие» врезалось в артефакт, голубоватыми вспышками очерчивая образ то ли пики, то ли пилума, то ли еще чего-то, и серебряное зеркальце без стекла рассыпалось сероватой пылью.
Магия бурлила, почти сжигая плоть изнутри, и управлять этими потоками оживших чар не удалось бы, даже пожелай я того. Воздух вокруг Стража пошел рябью, над каменным медведем нависло нечто, очень напоминавшее топор палача – сотканное из тысяч и тысяч призрачных нитей магической энергии, стянутых в столь тугой узел, что, нарушь его самая маленькая оплошность, высвободившиеся силы бы не оставили ничего ни от Храма, ни от острова. И наши спутники, и Внемлющие, которых осталось на ногах всего полдюжины, остолбенели, с перекошенными лицами.
Карру, каким-то чудом пересекший половину зала, с ужасом вскинул руку, но сделать ничего не успел – легкое движение пальцев перерезало тонкие нити, и воплощенная в подобие материи энергия столкнулась со Стражем…
Не было ни ярких вспышек, ни звуков, которые так любили описывать, беседуя о могущественной магии. Просто камень вдруг посерел, с треском распадаясь на осколки, довольно крупные, и тело пронзила энергия такой силы, что, показалось на секунду, все внутри вывернулось наизнанку и кровь вскипела в жилах. И там, за пеленой боли, зазвучали лопавшиеся одна за другой натянутые струны, отчаянный женских хохот и страшный треск толстых каменных стен, покрытых тонкой наледью… Однако мир вокруг застилала багровая пелена, и сжавшие руку пальцы вдруг раскалились, прежде чем внезапно разжаться…
========== Глава 9. Первая кровь ==========
Боль отступила внезапно, вернулись острота и четкость зрения и слуха, и почти тут же пришлось об этом пожалеть. Первым же, что предстало глазам, когда багровая пелена исчезла, оказалось подозрительно спокойное лицо Пиу. Привычный уже облик старого чародея, белоснежный балахон, но наур сейчас ростом вдвое превосходил Арэна. И, заметив, что в себя мы пришли, оскалился. За спиной Высшего вырисовывались какие-то туманные горы с острыми вершинами, под плащ пробирался леденящий холод, и единственным источником света казался сам наур, кожа которого слабо сияла. Позволяя увидеть рядом распластавшуюся на снегу фигуру – Карру. Бэнджамин сидел рядом с другом, вместе с Фэйзером, часто дыша и, судя по всему, пребывая не в лучшем состоянии. В плечо впилась сильная рука. Арэн. И на Черный Храм место это походило менее всего.
А ведь Храм начал рушиться, кажется, когда Страж раскололся!.. Но мысль оформить не удалось. Пиу, приобретя человеческий рост, прищурился очень по-людски. И очень зло.
– Кто из вас, пять идиотов, – подозрительно мягко начал он. – До этого додумался? В чью голову пришла впечатляющая идея разрушить Страж? И кто из вас решил, что это будет лучшим выходом?
– Он сказал, что ничего не будет, – отозвалась я, ткнув пальцем, вопреки всем приличиям, в Бэна. Бровь самира приподнялась. – Я его спросила, можно ли. Он сказал, что только если Храм рухнет.
– Фэрт? – Полы длинного балахона подняли облачка пыли. – Ты, надо понимать, умом тронулся? – Еще ласковее уточнил наур.
– Полуночный, я сказал, что мир не рухнет, – беззлобно огрызнулся волшебник. – Она не говорила, что собралась его на самом деле разрушить.
– То есть разрушила ты? – Обернулся к мне Пиу.
– Мы вместе, – встрял Арэн, делая шаг, словно в попытке меня заслонить. – Ну, точнее Алеандра позаимствовала и мои силы тоже. И я не стал ее останавливать.
– Когда я учил вас с Фэртом воздействовать на Стражи и соединять магические потоки такой силы, я не подразумевал, что Стражи надо рушить! – Рявкнул Полуночный, и голос его эхом прошелся в холодном воздухе. – Совсем обезумели?! Я был о вас лучшего мнения! Идиоты!
– То есть? – Устало влез Фэйзер. – Что она натворила?
– Это был Высший Страж. Он отвечал за то, чтобы Отец Трингул мог сюда вернуться. Ты не только его, ты все подчиненные Стражи сейчас раскрошила! Все! Я говорил не дать его Внемлющим любой ценой! Но я не говорил, что надо разрушить! – Кисть, напомнившая воронью лапу, впилась в плечо. – Дура! Ты сама же выполнила работу Внемлющих, да при том еще лучше, чем они бы сами! У них Ключа не было, им бы пришлось сложнее. А ты! Убить мало! И нельзя!
– Пиуэргурдран, – ласковый, теплый голос казался очень знакомым. Окружающую тонкую полосу суши залил теплый свет, и стало ясно, что под ногами был вовсе не снег – словно клубились облака. А горы напоминали те, что закрывали от глаз смертных Наурган. Ночной Остров?! – Я хочу поговорить с ними сама. – Пиу, собиравшийся было высказать что-то еще, осекся, разжимая обжигающие пальцы.
– Конечно. – С другой стороны от гор бились о берег волны, почему-то жемчужные, и взгляд упал на Карру. Грудь медленно поднималась и опускалась, одежду насквозь пропитала кровь, но больше не шла. – Раны затянулись, помощь окажешь дома, жить будете все, – чуть спокойнее буркнул наур. – Храм, к вашему счастью, уцелел, компания идиотов. – Влезать с вопросами было бы не лучшим поступком, и я предпочла промолчать. Рядом со стеной гор вдруг возникла еще одна фигура.
С первого взгляда ничем не отличавшаяся от человека, или, вернее было бы сказать, самира. Стройное тело в светлом полупрозрачном струящемся платье, бледная кожа, темные, почти фиолетовые волосы. Глаза, очень напоминавшие цветом глаза Карру. И строгие, красивые, слишком правильные, слишком очерченные, неправдоподобно симметричные черты лица. Дыхание перехватило, когда я запоздало поняла, кто это, и ноги подогнулись.
– Богиня-Мать…
– Матушка, – я никогда не слышала в голосе Пиуэргурдрана столько теплой нежности и уважения одновременно. Девушка одарила его легким, изящным кивком, и обратила взор на нас. Не рассерженный, вопреки опасениям, скорее печальный.
– Именно этот лик я часто являла смертным, когда мы покидали Обитель и приходили в ваш мир, – голос звучал в ушах, обволакивая, отгоняя прочь все мысли. – Я сочла, что он покажется вам знакомым. Нечасто смертные получают право оказаться так близко к Чертогам, но для вас сделано исключение. К несчастью, причиной тому служат безрадостные события. Вы совершили большую глупость, дети мои. Очень большую. – Слова застревали на языке и в горле пересохло. Сказать в свое оправдание было нечего, и идея, еще недавно казавшаяся верной и правильной, вдруг показалась совершеннейшей глупостью и безумством. Я ведь таких дел натворила! Легкое касание к щеке, необычайно нежное, высушило навернувшиеся на глаза слезы.
– Ираила, – почему-то Барла всегда рисовалась в мыслях как грозная, страшная воительница, карающая и суровая. Темная Богиня, создательница самых жутких существ мира, и эта строгая доброта не вязалась с мысленным образом. – Мы продолжим не здесь, мне предстоит немало рассказать вам, – очертания вокруг вновь изменились. Теперь мы стояли в самом центре круглого покоя, просторного, с высокими сводами потолков. Под самым куполом светилась вполне обычная чародейская сфера, заливавшая покой мягким золотистым сиянием. Груды подушек, расположенные полукругом, неглубокое мягкое кресло, в которое опустилась девушка, и больше ничего. Только очень тепло вокруг.
Ноги подогнулись сами, заставляя опуститься на ворох мягких, словно пух рулана, подушек, рядом с Арэном. Пиу застыл подле матери, Бэнджамин, Фэйзер, и бледно-синий Карру расположились рядом. Младший самир с тихим стоном попытался сесть, и золотистые глаза скользнули на него. Губы тронула теплая улыбка. И к посиневшим щекам прилил вполне здоровый румянец.
– Вы совершили очень большую ошибку, – неожиданно строго заговорила Барла, и лицо из мягкого и нежного превратилось в холодную маску. – Однако временем мы располагаем. Доставить вас сюда и спасти Черный Храм Пиуэргурдрану приказала я. Рассказ будет достаточно долгим, посему я исцелила ваши раны и придала сил. После разговора Пиуэргурдран доставит вас в Снежный Храм, и вы сможете отправиться в Дариан.
– Богиня-Мать, – нерешительно кашлянул Бэнджамин. – То, что произошло, возможно исправить?
– Именно этим вы и займетесь, – пообещала Барла. – Как вам должно быть известно, Бартиандру сообща сотворили я и мой супруг Трингул. Однако история сотворения этого мира не столь проста. За пределами Бартиандры существует совокупность других миров, связанных воедино проходами, – представить это было непросто, и я сочла, что богиня пыталась как-то облечь рассказ в знакомые нам формы. – У всех этих миров единый исток, в каждом из них были свои Хранители. Там, в Едином, мы с Трингулом были сродни наурам Бартиандры, нашим детям и потомкам. Мы были в числе Хранителей одного из миров, название которого едва ли что-то вам скажет. Но однажды в Едином появилась беда, подобная саранче на полях ваших крестьян.
– Алый Тигр, – кивнул Пиуэргурдран.
– Утомлять вас сейчас рассказом об истоках Алого Тигра я не буду, – прервала его Барла. – Скажу лишь, что он поглощал миры один за другим, преобразовывая под себя. И сила этих изменений была очень велика – полностью менялись потоки энергий, формы жизни и само устройство мира. Мир, который хранили и мы с Трингулом, тоже оказался в числе пострадавших. И мы были бессильны против изменений, когда те начались. Наши братья и сестры бежали в другие участки Единого, кто-то обратился силой Тигра в ничто, иные вступили под его знамена. И тогда мы с Трингулом приняли решение сохранить то, что творил наш Создатель, до дня, когда захватчик будет свергнут.
– И поэтому создали Бартиандру, – протянул Бэнджамин. – Мир, изолированный от других, но находящийся в черте Единого Пространства? Выходит, вы заточили потоки магической энергии сами в себе, – я тряхнула головой, пытаясь представить себе то, о чем так спокойно говорил самир. – Такой круговорот позволил создать своего рода щит, полностью окруживший Бартиандру, магическую сферу, так сказать… И изолировать ее от остальных миров.
– Примерно так, хотя это было несколько сложнее, – кивнула Барла. – Мы соединили воедино все формы энергии и материи, и сомкнули все возможные потоки и цепи оных внутри мира. Энергия Бартиандры есть ее защитный купол – планета самодостаточна. Она не пускает в себя ничто извне и не выпускает энергию вовне. Нам потребовались ваши тысячелетия, чтобы выверить этот баланс, и мы постоянно поддерживали и усиливали его. Постепенно мы населили мир всеми расами и существами, которых хотели сохранить – гномами, драконами, варами. Все они существовали в ведомых нам мирах. Последними мы привели людей, зная об их воинственности и стремлении к самобытности. Появление чарванов выбивалось из наших планов, но мы увязали и их с гармонией мира.
– Но баланс нарушается, а вам приходилось при этом оберегать мир от противника, – заметил Арэн. – И тогда вы сотворили Стражи.
– Стражи появились еще до большинства народов – они переняли на себя часть нашей работы и играли роль поддерживающих мир и гармонию столпов. И играют ее по сей день. – Барла повела плечами. – Полагаю, вам известно, какими они бывают и что делают. Долгое время Алый Тигр, как вы именуете его, не мог проникнуть в созданный нами с Трингулом мир, но и мы были к нему накрепко привязаны – и тогда наши сыновья и дочери, первее всего Семь Первых, переняли на себя хлопоты моего супруга и помогают мне оберегать мир и не пропускать Тигра сюда. Но он нашел способ пленить умы некоторых науров, а те распространили учение среди смертных рас.
– Они были найдены и сурово наказаны, и те, кто следует его путем сейчас, уже не первые его слуги. – Добаавил Пиуэргурдран. – Первые из науров, храня Стражи и изучая их, нарушили гармонию сил, и Алый Тигр впервые смог проникнуть в этот мир. Мать Барла и Отец Трингул изгнали его, наказали виновных, и тогда обиженные братья и сестры пошли против их воли. И лживое учение появилось в мире.
– Удается Алому Тигру пропускать свое дыхание и сейчас, через Ориус и теперь Милэсайн, где нарушалась защита усилиями его приспешников. Трещин, которые я не в силах залатать, мало, но их становится больше. – То, что мир, оказывается, не один, было удивительным, как и то, что мы удостоились права увидеть саму богиню и говорить с ней. И поневоле я внимала каждому слову. За простым, строгим и красивым, обликом, скрывалась столь невероятная мощь, что сердце замирало. А ведь это было лишь частицей, явлением Создательницы! – Трингула нет сейчас в Бартиандре, он ищет оружие против Алого Тигра и способ воззвать к Создателю, чтобы длань последнего сохранила Единое. Не только мы, но многие наши братья и сестры еще не сдались. Однако здесь, в Бартиандре, я одна, и моих сил не хватает, ибо натиск врага становится все сильнее.
– А матушка в одиночку хранит целый мир. И мы помогаем ей лишь в рамках наших сил, – отозвался Пиу. – А они не так велики. Те Стражи, что вы разрушили, пропускали Отца Трингула в Бартиандру. И теперь он не сможет вернуться.
– Мы хотели не позволить Внемлющим ими завладеть, – щеки горели от стыда. – Я не думала, что это приведет к таким разрушениям.
– Стражи необходимо восстановить от Низших к Высшему. Это не будет сложно, но сама я не могу позволить себе отводить от защиты мира столько сил. Поэтому в наказание за содеянное, после Совета Всех Земель, часть из вас отправится восстанавливать Стражи. Пиу укажет вам, какие, и где их отыскать. Восстанавливать должна Алеандра – она и разрушила. Высший Страж придется вместе с Арэном.
– Да, Богиня-Мать, – поклонились мы.
– Это не будет легко. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы защитить вас от Алого Тигра, но он сейчас необычайно силен. Мой супруг отыскал оружие и ищет путь обратно. И этот путь вам придется открыть для него. – Как бы там ни было, наказание представлялось заслуженным, и возражать, даже пожелай я вдруг, было нечего. – Я следила за каждым из вас с вашего появления на свет, и знаю, что вы преданы доброму делу. И только поэтому наказание не столь сурово, как вы заслуживаете. Поступок Алеандры был глупым. И очень опасным для мира. А ты, – полыхающий взор устремился на Бэнджамина. – Поскольку она обратилась за советом к тебе, и ты дал столь опрометчивый ответ, будешь сопровождать ее и помогать. И, к слову, хватит замаливать передо мной отсутствующий грех.
– Мне известно, что мы почитали это грехом ошибочно, – побагровели смуглые щеки, перемазанные в грязи и засохшей крови. – Мой долг, Матерь-Богиня, будет исполнен. И моя вина в произошедшем будет искуплена.
– Стражи требуют особых сил, и я наделю ими Алеандру, – медленно кивнула Барла. – Однако более не делай ошибок, дочь моя. Я защитила тебя перед Полуденными и защищаю от Алого Тигра. Но не смогу оградить от твоих же ошибок. Это лишь в твоих силах, – только теперь я поняла, кто выступил в защиту на Суде Полуденных в Наургане и чья воля прогнала Алого Тигра в Минауре, в Кальре… И опустилась на колени у стройных ног.
– Я искуплю ошибку даже ценой жизни, Мать Барла. – Сами собой произнесли губы.
– Поскольку ты Ключ, не стоит рисковать бездумно, – строго отозвалась женщина, заставив, одним взглядом, выпрямиться. – И не будь сейчас ситуация столь сложна, Пиуэргурдран, я была бы этим твоим шагом очень недовольна. Но внимания требует иное…
***
Доставил нас Пиуэргурдран именно в Снежный Храм, в подземелья перед порталом, не забыв при этом снова осыпать нравоучениями и обвинениями. Указания наур пообещал подготовить и дать в свое время – до Совета Всех Земель, так или иначе, поход бы не начался. И, уведомив, что мы – полные идиоты, исчез. Настроение у всех было очень подавленым. Карру привалился плечом к стене, морщась от боли. Рука была сломана в плече, последнее оказалось почти разворочено – даже после помощи богини и наура являя собой пугающее зрелище – обоженная плоть, осколки костей… Кровь пропитала правый бок, а в ране на щеке, казалось, видны были кости челюсти и зубы.
– Эта их магичка, – с трудом сумел произнести самир. – Ну и сильная, тварь. – Магичкой была Рара, и оставалось только порадоваться, что приятель оказался сильнее ее чар. – Надеюсь, вовремя предупредил.
– Вовремя, – в два голоса заверили Бэнджамин с Арэном, помогая другу преодолевать подъем обратно. Площадка, дверь, коридоры Храма и целая толпа стражников и Жрецов.
– Ваше Величество! – Захлопотали вокруг, увидев, в каком мы были состоянии. – Ваше Величество, вы ранены! Император ранен!
– Ничего, – отмахнулся Арэн. – Императрица окажет мне помощь, – возражать не осмелились и только помогли добраться до жилых келий. Где я занялась сперва Карру, сильнее всех нуждавшимся в помощи, затем Фэйзером, Арэном, попутно затянув получше собственные раны, и наконец добралась до Бэнджамина. Выделенные нам кельи являли собой образчик крайней скромности и аскетичности. И эта исключением не была. Единственным, что отличало крошечную каменную комнатку от других таких же, были приставленные к углу койки ножны. Пыльные. И растянувшийся поверх тонкого одеяла молодой мужчина, казалось, крепко спавший.
– В помощи не нуждаюсь, – не открывая глаза, буркнул тот, когда я, отослав назойливо сопровождавшего меня молодого стражника, прикрыла за спиной дверь кельи.
– Не дуйся. Я знаю, свалила на тебя вину, хотя сама сделала глупость, – я присела на край узкой койки. – Извини.
– Нет, серьезно, не нуждаюсь, – Бэн присел, кивнув на ногу и выдохнув. – Тут среди Жрецов нашлись бывшие лекари. А ты и так силы потратила немало. Дара лишиться хочешь?
– Пиу заверил, что придал мне душевных сил, – отмахнулась я. – Давай снимай штаны, осмотрю и сама решу, помогать тебе, или нет.
– Ты уверена в своем желании? – Ехидно осведомился друг. – Сейчас как застанут, как приревнуют… Новый скандал будет.
– Дурак! – Совсем по-детски показала я язык, пытаясь изобразить веселье. Правда, получалось из рук вон плохо ввиду крайне паршивого настроения. – Ты тоже думаешь, что мы сделали огромную глупость? – Вздохнула я, пока самир, покривившись, оголил бедро, заботливо и умело перевязанное. Рана оказалась нанесена самым обычным мечом, обработали ее качественно, и Бэнджамин с торжествующим видом натянул облачение обратно. – Бэн?
– Не мы, а ты одна. И да, это было очень опрометчиво. Но не бойся, я пойду с тобой и буду наставлять на путь истинный.
– Кстати… Не забудь забрать у дедушки Эль бумаги. И я тебя поздравляю. И обязательно приду на свадьбу! – Подмигнула я, обнимая лучшего, уже бесспорно, друга. –Ты мне поможешь со Стражами, правда? Пиу сказал, пострадали в том числе твой и один из тех, что были у Арэна… И еще в Саммирсе…
– И работы предстоит много, – мрачно кивнул самир. – Карру как? Я вообще не понимаю, каким чудом он выжил, если честно. Эта гадина, Рара, сильная магичка. И чары тонкие очень…
– Она у Карлона одна из главных чародеев, – вздохнула я. – Карру в норме, жить будет, хотя раны быстро я не затяну. Отсыпается. Говорит, пришлось пустить в ход чары Внемлющих – одни ты даже видел…
– К слову, – внезапно перешел на деловой тон самир, – мне эта вылазка одного из лучших мечей стоила! Под себя делал, на своем заводе, – уголки губ против воли поползли вверх. Слишком очевидно было то, что это заявление было лишь попыткой снять напряжение. И я сейчас за это была ему очень благодарна.
…Возвращение домой состоялось очень быстро – задерживаться на Фархате не было ни необходимости, ни желания. И вместо радостной новости об успехе предприятия мы везли домой недобрую весть. Посему обратный путь, занявший две недели, был куда мрачнее дороги на Фархат. И единственным хорошим последствием было разве что то, что наше общение с супругом стало гораздо теплее. Словно общая ошибка и неприятности сплотили пошатнувшийся очень сильно союз.
Так или иначе, до поездки на Совет Всех Земель оставалось время, занятое свадебными хлопотами Иларды и Ладара, торжественным венчанием, и торжествами последовавших их примеру Фэрна и Эстер. По настоянию ракверимки венчавшихся повторно – уже под истинными личинами. И, едва вернувшись в столицу, еще один друг семьи решил пойти стопами Иларды – едва отзвучали сопровождаемые имперскими бумагами, подлинными и законными, откровения о том, что леди Элиа Фэрт и не Фэрт вовсе, а Бурдэт, и не приходилась дочерью покойному герцогу, последовало объявление о торжествах по случаю помолвки Сиятельного Герцога и юной дамы.
До свадьбы золовки, когда мы торжественно вернулись в Дариан, оказалось меньше месяца, Арэн занимался активной подготовкой к войне – которая должна была, по планам Пиу и мужа, начаться сразу после Совета, и не менее активной подготовкой к самому Совету. На плечи женской половины семьи легли дела Империи и грядущее торжество. И немногими отрадами выступали для меня скромная свадьба Эстер и Дирана, которую почтили присутствием отец и я с Тионием, и немного странные, но очень любопытные помолвочные ритуалы будущей самирской четы. Скрепить свой союз ребята намеревались по всем традициям расы – были нанесены узоры на руки невесты и ее подруг, многочисленные подарки по случаю события преподнесены всем друзьям и знакомым, обряды в Самирском Храме Диады, даже девичий вечер, который по традиции давала в конце помолвочных ритуалов Элиа. Обмен какими-то ожерельями – пришедший на смену ранее существовавшему обмену цветочными гирляндами…
И даже при всех этих хлопотах Бэнджамин оставался крайне собранным и серьезным, как и Элиа. И понемногу оправившийся Карру, в празднике друга участие принимавший самое деятельное. Вне стен Храмов и полных гостей покоев и Фэрт, и новоявленная Бурдэт, казалось, утрачивали даже тень беззаботной счастливой веселости. Сосредоточиваясь на деле едва ли не больше всех остальных.
Именно в те долгие дни ожидания поездки на Совет – после торжественного вступления ненаследной принцессы и Первого Советника в брак мы провели в Дариане еще две недели – сложились и будущие «команды». То, что во время войны нас ждали разные задачи, оказалось неожиданностью. До самых событий в Черном Храме предполагалось, что и я, и мои друзья с запада, и наши друзья здесь, и отец будем вместе с Ари и войсками. Но теперь по меньшей мере двум группам предстояло выполнить немало всего по отдельности.
