Текст книги "Пламенеющие Небеса. Книга Третья. Сгущающиеся тучи (СИ)"
Автор книги: Астромерия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 28 страниц)
– Мне известно, какие племена населяют Ретен, – действительно сугдха. Я уточнила у подоспевшего Фэрта, часто ли попадались среди караванов представители других ретенских племен, услышав, что на его памяти такое случалось раза два. И выглядело очень странно – даже при том, что харны не слишком-то ладили с другими племенами, и именно харны некогда приняли участие в разгроме Оринэи, они редко решались похищать своих соседей.
Выяснилось в дальнейшем разговоре и то, что девушке было пятнадцать лет, звали ее Сатией и в родном племени она была дочерью вождя (как харны отважились такое провернуть, оставалось загадкой), но умела все то же самое, что и любая девушка-дикарка. Стряпать, прясть, обихаживать скот, шить и прочее, прочее, не считая того, что с детства сидела в седле и умела обращаться с луком и кинжалом. Для того, чтобы при нападении харнов, как выяснилось, налетевших на возвращавшихся с Дал-Амросского рынка сугдхов, не попасть в их лапы, этого оказалось мало.
Мальчик на ответы был куда более скуп, и взгляд его при расспросах не отрывался от сапог Гранд-Мастера, а левая щека постоянно нервно дергалась.
– Меня зовут Сахо. Сахо Мэлри. Четырнадцать лет, скоро будет пятнадцать. Оринэец. Точнее, сейчас роккандец. – Сахо, оказавшийся сыном рыбака и бывшим жителем маленькой деревушки неподалеку от Ракверима, умел удить рыбу, ставить сети, потрошить, чистить, плотничать по мелочи, охотился. И прочее, и прочее, и прочее. Самый обычный сельчанин. Только даже по сниженным в сравнении со многими странами меркам Зеленого Королевства – ребенок.
– Как ты попал в караван? – Уточнил Бэнджамин, внимательно изучавший пару. Левая щека подростка снова дернулась.
– Харны напали на нашу деревню, угнали многих, и еще больше убили. Мои родители погибли. Что случилось с братом и сестрами, я не знаю. Старший брат тоже погиб.
– Вы жили на самой границе? – Прищурился самир.
– Река была границей, господин. Мы жили в таке от берега.
– Роккандского… Гарнизона… Поблизости разве не было? – Удивилась уже я.
– Они были в деревне, охраняли новый храм и Жреца. Даже носов из казарм не высунули, – презрительно скривился парень. – Трусливые рыжие твари. – Я невольно подумала о том, что Сахо-то в войну был совсем еще малышом, с годик, не старше. Оринэйцы и детям внушали ненависть к захватчику? Или это исключение? И… Мелькнула горькая мысль, что где-то там же, на юге королевства, жил наш Саат. Ему ведь было бы столько же… Лет пятнадцать примерно…
– Храм Алого Тигра?
– Ну да. Три раза в неделю посвящения читали. – Еще больше перекосился мальчишка. – Дурацкая вера. Отец потом плевался всегда. Он Диаду почитал.
– Ты хорошо знаешь наанак… – Это тоже удивляло. Карлон запретил изучение наанака в Оринэе, едва объявил там свою власть.
– Меня Сатия научила, мы долго шли. Она и писать умеет.
– Только на фаргаре, – нервно улыбнулась девушка.
– А ты? – Осведомился Фэрт. – Умеешь?
– У нас не было школ, рыжие твари их закрыли. Но я умею читать и писать, сосед научил. – Харны поблизости зароптали, поглядывая на нас, поскольку разговор слишком затянулся. И, понимая это, я оглянулась на спутников, закончивших отбор и подоспевших ко мне.
– Я покупаю эту пару.
– Но, Ваше Величество, – скользнули впервые за все общение с детьми на меня темные глаза с широким ободком, – я не уверен, что Его Величество будут согласны с вашим решением. – Я и сама понимала, что Арэн, сообщая о приобретении рабов, едва ли имел в виду покупку детей. Но у меня к супругу было не меньше претензий. Напротив, их становилось все больше за время этой поездки на невольничий рынок.
– Мой супруг, на время поездки, возложил право принимать решения, в частности, по данному вопросу, на меня, – отрезала я. – Этих подростков я покупаю лично для себя, с Его Величеством покупку обсуждать буду именно я, Гранд-Мастер Фэрт. – И не только покупку, прибавила мысленно. – С выбором остальных я согласна и считаю уместным и своевременным обсудить вопросы оплаты. – Смотреть на десяток мужчин и женщин, которых сейчас освобождали от пут кузнецы работорговцев, было выше моих сил, как и вслушиваться в стенания и мольбы тех, кто оставался в шеренге. Купить весь караван я себе позволить не могла. – И, – видимо, взгляд все же был достаточно яростным для того, чтобы харны как-то несколько нервно задергались. – Я хотела бы узнать, как часто вы торгуете детьми.
– Они уже достаточно взрослые, Императорское Величество… – залопотали работорговцы. – Мы нечасто берем такой товар, но они уже взрослые.
– Я вижу, сколько им лет. И считаю своим долгом предупредить, что, если я вновь увижу в рядах вашего товара детей и подростков, опасаюсь, сделка не сможет состояться. – Харны не спорили, прекрасно понимая, что и впрямь рисковали потерять хороших покупателей, щедро плативших за каждого раба. – В любом случае, полагаю, необходимо обсудить оплату и получить купленных… товар. – Сохранять спокойствие оказалось крайне непросто, но положение обязывало держать лицо и тогда, когда постоянно переглядывавшиеся Сахо и Сатия присоединились к остальному десятку, женщины которого, не таясь, рыдали в голос, бормоча при этом что-то о том, что Диада или кто-то из Создателей милостив к ним и им повезло.
Мужчины держались лучше, но по лицам отчетливо читалось облегчение. Рабство в Никтоварилье казалось им почти благом… То, что даже в самом абсурдном и нелепом сне благом быть никак не могло, вызывало у них радость…
Щедро расплатившись с осклабившимися варварами, клявшимися более никогда не похищать детей, и оставив служителей дворца распределять и сопровождать новоприобретенный товар в бараки, я велела забрать «личную покупку» с нами, возвращаясь во дворец. Предстояло объясниться с мужем о том, зачем я это сделала, и решить, что, собственно, теперь делать с ребятами, явно боявшимся поверить в свое везение.
Они были похожи на затравленных волчат даже тогда, когда мы уже прибыли обратно во Дворец, через весь город, постоянно настороженно озирались. Словно нахохлившиеся перед кошкой цыплята, тощие, грязные, оборванные, проделавшие очень долгий путь сюда, оторванные от семей и родных мест. И на месте этой пары, не решавшейся и глаз поднять на новых хозяев их жизней, вновь и вновь отчетливо вырастали образы длинных шеренг. Люди, в одночасье потерявшие все, что было им дорого, все, что строилось веками усилиями целого королевства, семьи, друзей, дома. Длинные скорбные процессии оринэйцев, которых вели на рудники, в шахты, на плантации и лесопилки… Те, кто стали рабами в своем собственном королевстве. Те, кто до сих пор отчаянно ждал и все еще надеялся. Мне до дрожи хотелось верить, когда уже в Изумрудном Кабинете испуганный Сахо встретился со мной взглядом, что они надеялись. И стоило невероятных усилий не впиться ногтями в толстую древесину столешницы.
– Поскольку вы оба достаточно молоды, я считаю уместным подобрать для вас род занятий лично. Сейчас моего царственного супруга нет в столице и ряд его полномочий возложен на меня. Моей личной помощнице, Госпоже Найэндэри Тангу, требуется младший помощник, и я желаю возложить эти обязанности на Сатию, – краем глаза я отметила, как рука Фэрта мягко легла на плечо девушки. Ниэни действительно просила меня приставить к ней девушку в помощь, и в том, что Ни проявила бы к девушке милосердие, сомневаться не приходилось. – Госпожа Тангу находится в покоях Императорской Четы, вы незамедлительно представите ей новую помощницу, после нашей беседы, и дальнейшей ее судьбой займется леди Ниэни. Что касается Сахо… – данную проблему решить было сложнее, помощник-юноша мне не требовался, Ниэни тоже, предлагать раба Файгарлону было бы неразумным поступком – роккандец рабство терпеть не мог. Перепоручить дело кому-то из главных работников Дворца почти наверняка означало, что мальчишка оказался бы на какой-нибудь низшей, самой грязной и тяжелой работе. Оставалось только дождаться Арэна и поручить ему самому разрешить ситуацию. – Полагаю, будет благоразумно обсудить его будущие обязанности с моим супругом, когда Его Величество вернутся в столицу. До иного решения Сахо будет помогать конюхам на дворцовой конюшне. Вам ясны мои пожелания? – Хотелось, глядя в изумрудно-зеленые, чем-то знакомые, глаза юноши, задать совсем другие вопросы, о том, как им жилось эти годы после падения Оринэи, о том, желали ли они свободы, тянулись ли к ней, ждали ли тех, кто мог помочь. Или уже отчаялись ждать. Впрочем, он ведь дал еще на Невольничьем рынке определенный ответ на этот вопрос: простым сословиям в Рокканде было недоступно научиться читать и писать, те, кто это умел, встречались все реже. Мальчик, несмотря на свой юный возраст, умел, ненавидел захватчиков и верил по-прежнему в Диаду. Борьба, как можно было предположить, еще велась…
Хотелось задать совсем другие вопросы, сделать совсем другое, но положение есть положение. И одного желания было мало.
– Разумеется, Ваше Величество. Они незамедлительно будут исполнены, – уже когда самиры выводили ребят, чтобы передать в руки слуг, я спохватилась, заметив грустные взгляды, которыми обменялись подростки:
– Позвольте им пару минут поговорить наедине. – Ответом послужила робкая, благодарная улыбка Сатии, так и не рискнувшей поднять на меня глаза, и сдержанный кивок Бэнджамина, жест которого велел двум самирам занять уже привычные места по бокам от двери…
***
Возмущение факт рабства в Империи из всей семьи и ближайшего окружения вызывал только у тех, кто прибыл из-за Стены Науров и, как и стоило ожидать, у Тиония. Последний вполне недвусмысленно высказывался, что явление это совершенно дикое, несправедливое, и, будь его воля, в мире бы больше не было подобного ужаса. Иларда, Ладар и даже бабушка искренне удивлялись нашему негодованию, Элиа и Бэнни оставались по-самирски сдержанными в своем мнении, хотя и примыкали в тянувшихся с самой покупки Сахо и Сатии спорах скорее к нам.
То, что я приобрела детей, заплатив, по сметам, за них полную цену взрослых рабов, вызвало в семье большое недоумение, даже большее, чем у меня само обращение ко мне супруга с подобным предложением. И то, что девушку, приведенную усилиями Ниэни в приемлемый вид, причесанную, умытую, переодетую в принятые в Империи платья служанок, я видела каждый день, нисколько не способствовало моему успокоению. Как и то, что я старательно наносила визиты в Имперский Зверинец, Школы, Гильдии и Храмы, встречалась с просителями и даже поприсутствовала зачем-то на заседании Имперского Совета. Посвящено оно было вопросам торговли, понимала Императрица Алеандра в нем меньше, чем ничего, вел его Первый Советник, и причина, по которой Ладар настаивал на моей туда поездке, оставалась тайной. А мне стоило немалого труда не заснуть в ходе пространных речей и докладов, и изобразить хотя бы какую-то заинтересованность.
И все же томительные дни ожидания возможности задать вопрос не посредством магической связи в окружении свидетелей и не в письме, которыми мы достаточно регулярно обменивались, в силу того, что Ари потребовал полных отчетов о делах в столице, Империи и семье, закончились. Супруг вернулся спустя две недели после визита на Невольничий Рынок, весьма довольный, уже достаточно глубоким вечером. Встречать кортеж не потребовали, возвращение состоялось довольно-таки тихое, сразу после него Арэн умудрился успеть встретиться с Сайрау и личными помощниками. И до наших комнат насвистывавший что-то незатейливое, тихонько, государь добрался уже спустя несколько часов после прибытия, отпустив, что я слышала из-за неплотно закрытой двери, слуг и стражу, захлопотавших было вокруг владельца дворца.
– Андри, – гребень застыл в руке, когда в зеркале за спиной вырос высокий силуэт в темной рубашке, свободной, домашней, таких же брюках и мягких туфлях. Теплая, чуть шершавая ладонь скользнула по щеке, коснулась распущенных к ночи волос, и я мягко убрала руку мужчины. – Что-то случилось?
– Нет, – я понимала, насколько он должен был устать после долгой поездки и последовавших встреч, успела очень сильно заскучать, не хотела ссориться, и вести разговоры о рабах в планы того вечера не входило. – Все в порядке, отчет предоставлю завтра, после полудня, письменно. Иларда тоже. Думаю, ты устал и нам стоит лечь…
– Алеандра, – голос мужчины стал чуть жестче, и рука опустилась на мое плечо. – Я тебя знаю уже достаточно хорошо. Ты так себя ведешь, когда тебя что-то гнетет. Что случилось?
– Арэн, – торопливо отложив гребень и баночки с мазями в сторону, я поднялась было, улыбаясь как могла нежнее. – Все в порядке, мы обсудим это, но не сейчас, хорошо? – Пальцы против воли коснулись длинного рубца на щеке, искажавшего улыбку. Вспоминался портрет в доме Наруса, тот самый раз, когда я впервые увидела будущего супруга.
– Ты злишься… – констатировал дарианин, чуть выгнув бровь. Мысленно проклиная его дар читать чужие головы, я сдавленно кивнула. – На что? Что я успел натворить?
– Ты?! Ты отправил меня покупать рабов! Меня! Покупать рабов! Ты не знаешь, как я к ним отношусь?!
– Во-первых, я не отправлял тебя это делать, – растерянно отозвался супруг, опускаясь на кровать и увлекая следом и меня. – Я только сообщил, что тебе нужно будет просмотреть сметы и завизировать их. Я сделал бы это сам, но поездка…
– Дело не в этом! – Вздохнула я. – Ты же прекрасно знаешь, что я плохо отношусь к рабству! И… В Оринэе его не было, мы…
– В Оринэе, Андри, много чего не было и много что было. Но мы в Никтоварилье, здесь оно было всегда, это естественно…
– То есть ты одобряешь?! Тебя оно устраивает?! Как твою сестру, да?! – Я ожидала какой угодно реакции, но только не улыбки, появившейся на губах супруга, и не того, что я как-то незаметно и быстро оказалась лежащей на спине, с крепко стиснутыми сильными руками запястьями.
– Ты очень мило сердишься, – поведал Арэн, улыбнувшись еще шире. – То, что я сказал, что рабство существует в Империи давно, не значит, что я от него в восторге. Но Империя, если считать и Дариан, существует уже больше трех тысяч лет, и большую часть этого срока в ней существуют рабы. И я не просил тебя посещать Невольничий рынок, я и сам этого не делаю, и ответственность за это лежит не на мне. – И все же одной из моих отрицательных черт всегда была излишняя любовь упрямиться, слушать рассказы о том, что рабство – это древнее и нормальное явление, не хотелось, и, помучавшись некоторое время, супруг нашел удивительно простое и эффективное средство заткнуть мне рот. Поцелуй, сперва легкий и почти насильный, стал глубже, руки потянулись к пуговицам рубашки, подол сорочки скользнул вверх, и к теме разговора мы вернулись уже позже, укутавшись в теплые мягкие покрывала, усталые, но довольные.
– Теперь ты меня выслушаешь? – Уточнил маг, играя с волосами, спутавшимися и растрепавшимися в его руках чуть ранее.
– Выслушаю. – Пообещала я.
– Тебе уже рассказывали, кажется, что работорговля очень тесно сплетена со многими отраслями в Империи. Она существует уже тысячи лет. Более того, у нас условия для рабов созданы достаточно мягкие. Большинство их искренне считают, что быть купленными здесь – это один из лучших исходов.
– Тем не менее, – пальцы нервно стиснули край теплого одеяла. – Это же люди, такие же, как здесь, в Империи. Они ничем не хуже никтоварилианцев! Им только не повезло оказаться в руках харнов. И как может быть рабство благом?!
– Алеандра, – иногда терпение Арэна начинало меня восхищать. Мало кому удавалось относиться к моим капризам столь спокойно и ласково. – Они работают здесь столько же, сколько свободные имперцы, их лечат в случае болезни, одевают, кормят, у них есть выходные дни. Если человек честно отрабатывает десять лет, не пытается сбежать, не совершает серьезных проступков, он может рассчитывать на освобождение. И потом либо остаться в Никтоварилье как свободный имперец, либо вернуться с ближайшим караваном домой. Караваны охраняются войсками, шансы снова угодить в рабство минимальны. Телесные наказания в отношении рабов строго запрещены, как и унижение последних. Ну, разумеется, если речь не идет о чем-то серьезном. – Я крепче стиснула ткань, не в силах будучи принять рабство как явление исключительной благости. Даже при всем том, что описывал супруг, а ранее – Ладар, пытавшийся меня успокоить, рабство оставалось рабством.
– Но они не свободны! Они не могут распоряжаться собой, у них нет имущества, разлучаются семьи! Мужья и жены, родители и дети, друзья. Вернуться домой, говоришь? А ты знаешь, что многим после набега харнов просто некуда возвращаться?! – Я осеклась, поймав взгляд Арэна, лучше любых слов говоривший о том, что он это прекрасно знал.
– Это происходит еще до того, как они попадают к нам. Да, у нас рабам запрещено жениться и заводить семьи, исключения бывают крайне редко. Но если к нам попадает семья и мы узнаем об этом – мы не разлучаем людей. Между прочим, Империя в прошлом тоже страдала от набегов, и сейчас случается, что наши подданные, оказавшиеся в Ретене или Диких Землях у Дал-Амроса, попадают в руки харнов или, хуже того, кумаджаров. Редко, варвары боятся связываться со столь сильными странами, но это случается. Я понимаю тебя, но… Я не могу вот так сходу отменить то, что существовало тысячи лет, и что одобряется целой страной. Рабы тесно вовлечены в строительство, земледелие, в работу на заводах, на шахтах. Если я такое сотворю, мне этого не простят ни владельцы заводов, ни плантаторы с юга, а это довольно весомые группы у власти. Мои дед, отец и я сам сделали уже много, очень большую работу, сократили рабочие часы, дали выходные, право на лечение, отец разрешил отпускать на волю. Тионий относится к рабству примерно как ты, посему… Думаю, при нем оно будет отменено, а я сейчас понемногу подвожу к этому. Иначе для Тио это будет политическое самоубийство.
– Ладно, – кивнула я, устроившись головой на сильном плече, и закрыла глаза.
– А теперь скажи мне, что на самом деле тебя так взволновало, – уточнил Арэн. – Ведь не сам факт поездки на Невольничий рынок, так? Тогда что?
– Там были оринэйцы! Более того, дети! Вы покупаете оринэйцев?! Союзников?! Народ, которому и так досталось?!
– А как ты предлагаешь поступить? Ввести запрет на их покупку? Заставить в одночасье освободить всех рабов из Зеленого Королевства? – Вздохнул воин. – И кто будет этим заниматься? И как устанавливать, откуда раб? Спрашивать его? Так все начнут говорить, что они из Оринэи. Привлекать к этому магов, которые читают мысли, и самиров? Их приводят уже рабами, Андри, не мы забираем их с родных мест. И вряд ли им здесь хуже, чем в Рокканде. А вот дети… Дети? – Арэн дернулся, резко садясь. Я невольно последовала его примеру.
– Там был подросток. Почти мальчик, из Оринэи, ему пятнадцати нет. И девочка, из народа сугдхов, пятнадцати лет.
– Так вот о чем Ладар говорил, что ты сделала странную поку… – Арэн осекся. – Но харны вообще-то редко трогают детей, это невыгодно, да и их за это осуждают. Джэсамгу-шри даже угрожал послать самирские войска, когда встретил в караване нескольких детей…
– И я хотела обсудить их с тобой. Девушку я приставила к Ниэни, – решив, что настал самый подходящий момент, принялась я ластиться к Императору, скользнув кончиками пальцев по шраму на обнаженной могучей груди. – Но вот с юношей сложнее, пока он работает на конюшне, но… – я описала разговор с Сахо, его успехи, и поделилась намерением освободить мальчика. Выслушав мои соображения, однако, супруг, в процессе беседы успевший подняться и прохаживаться перед кроватью туда и обратно, только отстраненно кивнул.
– Думаю, имеет смысл подождать до освобождения Оринэи, не обессудь. Я отправлю его на стройку, парень он по описаниям крепкий, и там строгий контроль со стороны Дворца за соблюдением прав рабов. Будет подмастерьем, а там посмотрим. Ну а если вдруг десять лет пройдут быстрее, отпущу его по праву на вольную грамоту. – Темно-карие глаза неожиданно ласково скользнули на меня. – Я знаю, ты сейчас думаешь, что раз уж я так хорошо отношусь к рабству, почему бы не отправить на шахты тебя или не поехать самому, – оставалось только вновь мысленно проклясть его дар, выдавив подобие улыбки. – Знаешь, я тебя попробую успокоить. Ты понимаешь, что война с Роккандом уже неизбежна, это вопрос времени, собственно, я и езжу по странам именно в связи с ней. Так вот, когда мы освободим Оринэю, по такому поводу, естественно, будет произведено достаточно масштабное дарование воли рабам, и попробуем под шумок отпустить и вернуть домой побольше народа. – Даже если бы у меня было острое желание злиться на мужа подольше, это бы не получилось. Долго злиться на невинно улыбавшегося чародея попросту не получалось, и губы трогала, напротив, невольная ответная улыбка. Арэн, тем временем, заверил меня, что обратит личное и самое пристальное внимание на судьбу Сахо, подтвердит назначение Сатии. Поделился донесениями разведки о том, что Каэрри готовили, как и Империя, сейчас наступательные планы, судя по всему, как раз-таки собираясь воевать с Кругом. Все вставало на свои места – и то, чего ради была устроена вся долгая эпопея с подготовкой обезличенной, лишенной собственной воли армии, практически насильно и повсеместно проводимой Гвенто-Роккандом. И то, для чего лже-Империя столь стремительно разрасталась… И то, почему Карлон то вел себя заискивающе и нежно с Никтоварильей, то, напустив Алого Тигра на Милэсайн, и вовсе проявил невероятную для роккандцев доброту и щедрость.
Вопрос шел уже вовсе не о том, состоится ли война, или нет. Вопрос стоял о другом – кому и кого удалось бы переиграть. И чьи действия оказались бы более быстрыми и более тайными. И оставалось только надеяться на то, что все-таки наши.
========== Глава 2. Дипломатический визит ==========
Тот период, после событий в Милэсайне и прибытия в Империю молодого эсквайра Файгарлона Умбра, оказался на редкость насыщенным всевозможными поездками, встречами, переговорами и письмами разного уровня открытости, летевшими во все страны Верхнего Аррака. Не было ровно никаких сомнений в том, что Каэрри пытались бы заниматься тем же самым, разыскивать новых союзников, заключать договора или хотя бы добиваться нейтралитета. Невозможно было уже и питать иллюзии о том, что войны удалось бы избежать. И, проведя в Дариане чуть больше месяца, проверив дела Империи, разобрав самые неотложные и оставив Ладару и Карсе сотни наставлений, мы вновь отправились в путь. Порталы существенно сокращали и упрощали дорогу, однако поездка не была быстрой, и надеяться на скорое возвращение не стоило.
На сей раз официальной причиной путешествия была коронация молодого Каора, в СунгаРе, отец которого, достигнув преклонных лет, решил, что подошла пора отправиться в лес, и посвятить себя аскезам и постижению Священных Писаний. Сами торжества подобного рода в Сархаре обычно тянулись несколько недель, к ним приурочивались и менее важные события, но то, что коронация была объявлена весьма масштабной, придавало этой поездке определенный смысл. Для меня это была возможность вновь встретиться с главами и представителями большинства стран мира, да и показать Тионию, впервые в жизни выехавшему вместе со мной столь далеко от Дариана, по настоянию Алеандры, как проходят подобные переговоры, как надлежит вести их и как следует держаться в странах, похожих на Сархар.
Помимо Тио, меня сопровождали Алеандра, сестра, не упустившая возможности побывать в городе, о визите в который мечтала с детства, Дорр, никогда надолго не оставлявший свою «хозяйку». И возглавивший сопровождавших слуг и стражу Сиятельный Герцог БэнджаминЭнэганФэрт в обществе младшей сестры. На сей раз возглавлять Особый Отряд остался Карру, Ниэни Тангу, переживавшая расцвет отношений с эсквайром Умбра, под нажимом супруги тоже не отправилась с нами, что подтолкнуло молодую Императрицу, покуда меня занимало общение с власть имущими персонами и сановными лицами, почти все время проводить в обществе Илли и ЭлиаФэрт. Ничего страшного и предосудительного, впрочем, я в этом не видел, и особого значения не придавал. Да и целью следить за жизнью супруги и сестры я не задавался…
Как и следовало ожидать, попыткой обрабатывать Каоров и королей занимался не только я, но и самым активным образом, по сообщениям моих спутников-лазутчиков, Император Карлон. И, как легко было предположить, спустя неделю после того, как начались первые приватные встречи и ужины в узком кругу, мы на этом поприще-таки столкнулись. Ужин проходил в доме КаораМунго, новоявленного тестя молодого кронпринца Алкира, роккандская делегация остановилась, впрочем, в собственном дворце, но в доме родственников династии Каэрри присутствовала в полном составе. И, поскольку трапеза, предназначенная для мужского круга, посвящена была Дню Именин одного из младших сыновей хозяина дворца, присутствовал на ней и последовавших развлечениях довольно-таки широкий круг лиц. Вести тайные деловые переговоры в подобных условиях не представлялось возможным, но придать определенное имя и рекламу своей стране – вполне, чем я активно и занимался, когда услышал, будучи более заинтересован беседой, нежели выступлением полураздетых молодых танцовщиц, от соседней группы голос Карлона.
Верховный Жрец Алого Тигра с придыханием вещал благодарным слушателям из Кальры и Рантии о первой конной железной дороге, появившейся в Гвенто-Рокканде в прошлом году, и о том, как молодая Империя ввела в список систем связи возможность услышать собеседника. Правда, тут же прибавил старик, пока еще данное новшество стоило очень дорого и было только в крупнейших городах Империи, всего-то в пяти. Сказалось ли так вино, выпитое в тот вечер, общая полурасслабленная атмосфера длительного сархарского праздника, или нечто иное, но Императора Никтоварильи внезапно охватило почти юношеское упрямство, полумальчишеское, довольно-таки неоправданное, и очень скоро я на полном серьезе занялся, присоединившись к группе, тем, что принялся рассказывать о развитости Империи.
Карлона подобная ситуация порадовать никак не могла, завязался спор, АлкирКаэрри, и раньше-то не без тоски взиравший на перебравшего государя, предпочел ретироваться, оказавшись в тот день человеком наиболее здравомыслящим из всей компании. И к моменту, когда к нам присоединились самирские гости, попытка измерить, чья же Империя лучше, приобрела слегка гротескную форму.
– Между прочим, конная железная дорога, коей вы так гордитесь, Ваше Королевское Величество, появилась в Империи еще в прошлом веке. Она имеется во всех крупных городах, к настоящему моменту, связывает Дариан с пригородами… Более того, ряд средних городов, строительство которых идет сейчас, на востоке, уже в проекте имеют конку, которая связывает их узловые районы! – Пожалуй, окажись я свидетелем того вечера, мне было бы стыдно за поведение крупного, рослого мужчины в черном с серебром сархарском кафтане. Бэнджамин, сопровождавший меня в тот день, сидел с крайне отрешенным видом, казалось, самир был готов встать и уйти, когда третья или четвертая попытка увести государя не увенчалась успехом.
– Но вы существуете три тысячи лет, чем часто хвастаетесь, а мою Империю – Империю, кстати! – основал я. – Не унимался Каэрри-старший.
– В таком случае, уверен, почтенные господа не смогут не согласиться с тем, – неожиданно послышался рядом мягкий голос Джэсамгу-шри, – что и Никтоварилья, и Великий Рокканд берут пример и заимствуют новшества у Саммир-Эа Однако же я не вижу ни возможности, ни необходимости хвастаться достижениями науки, транспорта… Уверены ли вы, почтенные государи, что это оправдано? – Как бы хмель ни ударил в головы, но ненавязчивый, почти ласковый голос волшебника до рассудка все-таки достучался. – Вся Бартиандра идет одним путем развития. Одни страны, как Саммирс или Темная Империя, достигают его быстрее, другие наследуют новшества позже… Это не есть повод для гордости.
– Если Джэсамгу-шри начнет перечислять то, чем славна его страна, – заметил КаорМунго, привлеченный шумихой, – мы не уйдем и до утра, почтенные государи, с этого места. Разве же красит королей и принцев подобное низменное соревнование? Обе ваши Империи по-своему прекрасны и велики…
– Однако же Император Арэн Второй, вероятно, еще достаточно молод, и не… – в отличие от меня, Каэрри утихать не собирался. На обтянутое алым бархатом плечо мягко опустилась рука молодого принца, вернувшегося-таки, как оказалось, с тестем. И приспешник Третьего Творца осекся на полуслове.
– Вне всякого сомнения, отец, вы совершенно правы. Ваша мудрость нажита многими годами вашей жизни. Государь Темной Империи несравненно более молод чем вы, и не имел еще возможности стать столь же мудрым, как вы, мой повелитель. Посему оставим вашего оппонента, уверен, Император Арэн еще только стоит на пути просветления, по коему вы столь уверенно идете. Я еще более юн и еще менее мудр, чем почтенный государь. Это есть естественный ход жизни… – серые глаза, налитые хмелем, скользнули на лицо юного принца, и губы исказила полузмеиная ухмылка. Однако увещевания подействовали, спор был погашен, оппоненты сошлись во мнениях, что Никтоварилья старше и потому успешнее, а я моложе, и посему не так еще мудр, и моему верному другу удалось наконец заставить и меня покинуть поле «битвы».
После подобной стычки Каоры никак не могли не отреагировать, что и сделали, всячески препятствуя новым встречам между мной и Карлоном, удар по репутации обоих оказался слабее, чем можно было опасаться. Перебрали, мол, с кем не бывает, и дело бесед и установления союзов возможным оказалось продолжить. Однако же я оказался инициатором далеко не всех встреч и переговоров, кое-какие из них назначены оказались мне.
Делегации с Южного Аррака прибывали на Верхний довольно редко, однако в тот раз южане решились-таки пересечь Глубокий Пролив, и на коронации КаораСурду присутствовали сам Император Бэадуна, АйгралахТогбэКифаСуджан Девятнадцатый, его пятнадцать из тридцати жен, советники, стражники, слуги, и прочая, и прочая, и прочая. И именно Император Айгралах, человек, которого я увидел впервые в жизни аккурат тогда, доселе лишь посредством писем связываясь с Империей Бэадун, оказался одним из тех, кто назначил встречу мне.
К моменту, когда я взошел на престол, Император Айгралах правил уже пару десятков лет, и было почти неожиданностью увидеть напротив человека, немногим старше меня самого, лет на пять, может быть, семь. Как и вся делегация из Бэадуна, визитер отличался темным, почти черным цветом кожи, крепкими мускулами, вьющимися жесткими волосами, довольно коротко стриженными. Глубоко посаженные глаза внимательно рассматривали покои, выделенные нам в доме КаораСумана, давнего друга Империи, а от пестроты красок странного, больше походившего на обернутую многократно вокруг тела ткань, чем на одежду, облачения, зарябило в глазах. Мощные плечи и предплечья в изобилии украшало золото, на голове сидела тяжелая корона, на шее красовались штук пять массивных, тяжелых золотых цепей, как и на пальцах обеих рук. Стража правителя, вооруженная немного необычными секирами-полумесяцами, одета была несравненно скромнее и однообразнее.
