Текст книги "Рики Макарони и Вестники Ниоткуда (СИ)"

Автор книги: akchisko_san1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 38 страниц)

Рики приводил себя в порядок и перепроверял английские учебники, дожидаясь, пока родители придут пожелать ему счастливого пути; Питу отводилась почетная роль отвлекать миссис Дуглас. Рики же то начинал изнывать от нетерпения, и тогда время тянулось медленно, то впадал в волнение, и тогда оно ускоряло бег.

Он закрепил дверцу на подоконнике, где в случае чего она легко маскировалась шторой.

– Надо бы придумать убедительное объяснение для миссис Дуглас, чтоб она эту штуку вообще не трогала, – отметила мама.

– Если Рики вздумает сам вытирать ее от пыли, она уж точно заподозрит чудо, – развел руками папа.

Приклеенная дверца хорошо держалась. Убедившись, что она не шатается, Рики накинул ранец, потянул на себя дверку и заглянул внутрь.

И как будто совершил мгновенный кувырок через голову.

Новое место еще не успело отпечататься в сознании, как чья‑то рука ухватила и потянула его в сторону.

– Не стой тут долго, – произнес знакомый голос.

Глава 7. Сквозь тернии – к знаниям!

– Здравствуй, Марина, – сказал Рики, осторожно поводя плечом, за которое она уцепилась слишком уж энергично. Двое одногодков рядом спокойно разглядывали его. Он ответил им тем же. Кудрявый парень чуть ниже Рики и второй, в очках.

– Я так рада, что ты ничего не перепутал, – сказала Марина.

– Вроде ничего сложного, – улыбнулся Рики.

– Когда мой брат Дзото открывает проход каждый год в первый день, он вместо носа сует руку и застревает, – проинформировал кудрявый.

– Пеппе, он вечно сует руки, куда не надо, – поучительно изрек второй, в очках.

– Это ребята из нашего класса, – представила Марина. Ее опека как будто чуть ослабла вместе с хваткой на его плече. – Рики Макарони…

– Ческа им все уши прожужжала, – раздался басок сзади.

Рики вполоборота развернулся к подошедшему.

– А где она сама? – с интересом спросил тот.

– О, ты же знаешь, она часто опаздывает, – недовольно сказала Марина.

Рики тем временем заметил большую дверь, через которую, вероятно, попал сюда и он сам. По резьбе она казалась точной копией маленькой. В ряд с ней располагались еще несколько дверей, отличных по отделке и цвету – крайняя была синей.

– Для каждого класса своя, – объяснила, проследив его взгляд, Марина.

– Сегодня наша Ческа всенепременно проспит, – усмехнулся очкарик.

Подошедший брюнет обменялся с ним холодными взглядами.

– Я Марко Фарелли, – представился очкарик. – Я тут пытаюсь быть старостой.

– Джузеппе Лютик.

– Карло Робусто.

Рики по очереди пожал руки всем троим.

– Всего нас 19, – сказала Марина. – А что, Марко, кто‑нибудь уже опоздал?

– Обязательно, – важно кивнул староста и уткнулся в пергамент в его левой руке.

Похоже, ничего особенного не происходило. Рики оглядел помещение. Ученики находились в просторном коридоре, где, несмотря на отсутствие окон, торжествовал дневной свет.

Из вторых ворот слева возникла высокая девушка и проворно отпрыгнула в сторону. Но быстрая реакция ей все равно не помогла: следующая буквально навалилась ей на спину; на долю секунды Рики показалось, будто их тела перекрещиваются. Зал огласили крики, быстро перешедшие в темпераментную ругань. Пожилой колдун, вероятно преподаватель, уже спешил в их сторону. Вся школа, затаив дыхание, провожала его глазами.

– Я не опаздывала! – вмиг вытянувшись по струнке, чирикнула та, что появилась второй.

– Это я задержалась, – признала первая, – но твое время еще не наступило, ты поторопилась, – говорила она, как бы извиняясь. Обе избегали смотреть на учителя, который стоял к Рики спиной. Судя по выражению их лиц, они предпочли бы улаживать разногласия без его участия.

– Но я точно по моим часам, – вздохнула, совершенно не настаивая на своей правоте, вторая.

– «Точно»! Неужели так трудно, – глухой властный, немного истеричный голос как будто рассек воздух, – просто подчиняться действующему принципу?! Точность существует для того, чтобы все шло правильно! Вы в состоянии распознать значение цифр на ваших часах?!!

Обе пристыжено кивнули.

– Вот привязался, – вздохнул Пеппе. Беглое наблюдение подтвердило Рики, что даже Марина с ним полностью согласна.

– Вам даже думать ничего не надо! Все уже распределено до вас! Что же будет, когда вам самим придется создавать ваш собственный порядок? Почему…?

Договорить он не успел – у соседних ворот свалились, образовав кучу малу, трое. Чертыхнувшись, преподаватель развернулся к ним с весьма недоброй миной, а девчонки поспешили скорее затеряться среди одноклассников.

– Как можно было ставить на сегодняшнее дежурство его? – недовольно бросил Марко, косясь на Марину.

– Он в карты всем проиграл, потому что Синьора сказала учителям самим поделить дежурство, – объяснила она, понизив голос, и повернулась к Рики. – Такие пробки – обычное дело. Просто он очень вредный.

– А кто выиграл? – раздались заинтересованные голоса.

– Придет Ческа, спросите у нее, – недовольно пробубнила Марина.

– А какой предмет он преподает? – спросил Рики.

– Ты разве не понял? – усмехнулся Карло. – Нумерологию, и только из‑за него многие от нее отказываются на 6–м курсе. Хорошо, нам до этого далеко. А разве в твоей школе никто не психует? Никогда?

– Только Хагрид, – вырвалось у Рики. – Ну Филч, завхоз, но…

Рики и сам себе не мог объяснить облегчения, которое он испытал, узнав, что старик не будет его учителем. Конечно, профессор Снейп дал бы ему сто очков вперед в искусстве нагнетания стресса при чтении нотации, а Дамблдор – в стимулировании угрызений совести. Дело даже не в том, что на Рики никогда не орали учителя. Просто что‑то непонятное, одновременно притом как будто знакомое, насторожило Рики, заставив напрячься пружину интуиции внутри.

– Скоро уже начало, – констатировал Марко. – Клянусь, если нас опять соберется меньше половины, сам составлю список для завтрашнего хора.

Это заявление взволновало парней и даже Марину.

– Ты и на такое способен? – скривил губы Карло. Тот невозмутимо кивнул.

– Марко, не ищи себе и нам всем приключений, – посоветовала Марина.

– Только волков в стаде нам не хватает, – поддержал Пеппе.

Одноклассники недовольно ворчали и недружелюбно стреляли глазами в старосту.

– Я третий год угрожаю, надо же когда‑то и сделать, – пожал плечами тот. – О, явилась королевская особа…

Из пустующей арки четвертого курса ребята вдруг посыпались, как леденцы из мешка Санта–Клауса. Среди них – Ческа, которая плюхнулась аккурат на попу.

Время как будто замедлило бег. Сначала, буквально долю секунды, она казалась испуганной. Это выражение вмиг сменилось на недовольное, когда соседка, падая, неловко сбила ей ободок на сторону. Ее сердитый возглас был заглушен руганью дежурного преподавателя.

Тут Рики ощутил щипок в районе локтя и повернулся.

– Еще один больной, – проворчал ему староста и кивнул на стоящего рядом Карло – тот неотрывно наблюдал за Ческой. Рики это совсем не понравилось.

Прошла, наверное, целая вечность, прежде чем синхронные четверокурсники отделались от нагоняя. Обязаны они были такому счастью, как позже узнал Рики, тому самому брату Пеппе, который застрял. А так над воротами 6–го курса вдруг зазвенел колокольчик, и до того этот звук действовал на нервы, что полностью отвлечься от него не помогало даже присутствие рядом Чески.

Вновь прибывшие нахлынули на Рики, во что бы то ни стало желая с ним познакомиться. Тут роль опекуна взяла на себя Ческа. Рики приятно щекотала нервы очевидная ее гордость знакомством с ним. От необходимости разговаривать с новыми товарищами его избавила худощавая, производившая впечатление очень юной, черноглазая девица, которая вдруг возникла рядом и потребовала следовать за ней. На новенького она не обратила внимания, и даже когда Ческа кивнула на него, отмахнулась: «Потом!».

– Это наша классная наставница, – пояснил Марко.

Детей провели по узким лестницам на полукруглый балкон. Рики почти не заметил пути, потому что Ческа вела его за руку. Учителя рядом со своими классами выделялись не всегда – только один высокий колдун средних лет построил своих подопечных по росту. Впереди балкона ничего не было, а смотреть вниз – слишком высоко, и Рики не понимал, зачем они здесь, пока ученики не успокоились.

Сверху стремительно опустилась платформа с трибуной, на которой Рики узнал несколько постаревшую в сравнении с тем, как он ее помнил, директрису «МентеСана» – профессора Летицию Джиовинезу. Ее окружали одетые в белое ученики разных возрастов.

– Наших шесть, – вздохнула Ческа, – хотя я так просила…

– Еще раз попробуешь злоупотребить связями – сама там окажешься. Я лично об этом позабочусь, – Марко потряс пергаментом пред ее носом.

Рики был не единственным, кто раздраженно стрельнул глазами в старосту. Ческа фыркнула и демонстративно отвернулась от него.

Между тем зазвучала музыка, и окружавшие директора ученики запели.

– Опять псалом, – фыркнул Карло. – Что‑нибудь из оперы, повеселее, не могли подобрать.

Наставница развернулась к шушукающим ученикам с поистине свирепым выражением на лице. Ребята моментально притихли и отвели взгляды. Но Рики все равно наслаждался всем – пением, обществом Чески, солнечным днем. Он не находил поводов для недовольства.

Рики не удивился, что речь Джиовинезы мало чем отличалась от подобной же речи Дамблдора. А потом для него начались обычные учебные будни.

Экзамен, поначалу так смутивший мысли Рики, состоялся лишь через несколько дней. Просто после обеда к нему подбежала классная наставница и, разворачиваясь на ходу, приказала следовать за ней.

– Синьорина, – окликнул ее Рики, едва поспевая за ее широкими торопливыми шагами, – я же ничего не натворил.

К тому моменту он уяснил, что в «МентеСана» карой страшнее, чем гнев Карлотты, была лишь – попасться нумерологу.

– Ну и хвала Всевышнему, – бросила та через плечо, – а то житья от вас нет!

Рики пожал плечами и больше ничего не спрашивал, пока Карлотта не остановилась у окна. Что‑то шепнула, и там возник дверной проем, куда она и шагнула, сделав знак Рики следовать за ней.

– А мы не упадем? – осторожно спросил Рики.

– Ради Бога, будь мужчиной! – вспылила Карлотта. – Никто не желает рисковать, что за времена!

Она ухватила Рики за руку и потащила за собой, как некогда Филч. Они оказались в маленькой комнате, стены которой состояли из книжных полок. Еще там, напротив друг друга, располагались два стола. За одним, приветливо улыбаясь, восседала директриса. Перед ней размещались два кресла, одно из которых сразу заняла Карлотта.

Но Рики, не удержавшись, прошел к другому столу. Издалека сфера в центре казалась затуманенной, и он спутал ее с шаром, вроде как у Парвати Патил. Но там внутри была – вся школа! Коридоры, классы и усадьба, каждый из которых, стоило сфокусировать на нем взор, увеличивался. И более того, когда Дзото, брат Пеппе, потянул руку к клетке с раздражаром, шар предупреждающе звякнул.

– Нравится? – раздалось за спиной.

– Вот это контроль! У нашего директора такого нет, – вынужден был признать Рики.

– О, не заблуждайся, – возразила Джиовинеза. – Хотя, конечно, его средства не столь изящны. Садись.

Рики извинился и присоединился к наставнице по эту сторону стола.

– Я думаю, ты достаточно освоился на новом месте, – отметила директор. – Тебе здесь нравится?

На мгновение Рики задумался – как когда аналогичный вопрос задала миссис Дуглас в первый день. Но и тогда он, помедлив, кивнул вполне решительно.

– Ну конечно, тебе есть, с чем сравнить, – снисходительно кивнула директор и пояснила, – я заметила, как ты нахмурился. Скучать по друзьям – это обычное дело. Насколько мне известно, в «Хогвартсе» ты изучал прорицания, – она перешла на деловой тон. – Мои уроки начнутся через неделю. Я собираюсь проверить твой уровень. Карлотта, дорогая…

Классная наставница как будто только и ждала просьбы, и заранее просчитала каждое движение, чтоб не сделать ничего лишнего. Она развернулась наполовину и вынула палочку, нацелила ее на круглую сферу…

– Не стоит, – неодобрительно наблюдающая за ней Джиовинеза поднялась. Она обогнула стол и жестом позвала Рики следовать за ней. Карлотта не сдвинулась с места.

– Тебе приходилось делать предсказания, Риккардо?

Они остановились возле сферы.

Туман внутри был таким густым, еще больше напоминая шар Парвати. Профессор довольно улыбнулась и погладила его.

Тотчас вновь возник обзор школьной территории, но теперь он стремительно сужался; Рики предположил, что выбор картин подчиняется воле хозяйки помещения. Второй этаж, затем – только его коридор, и, наконец, все изображение полностью заняла одна–единственная девчонка. Она выглядела значительно старше Рики, возможно, училась на выпускном курсе.

– Итак, что ты можешь о ней сказать? – мягко спросила директриса.

– Истеричка, – не задумавшись, выдал Рики. После чего ему пришлось откашляться, чтобы скрыть смущение, тем более что кресло Карлотты позади угрожающе заскрипело. – Она выглядит легко возбудимой и чувствительной. Думаю, от нее всегда можно ожидать опрометчивых поступков. А сейчас она к тому же очевидно расстроена. Сегодня достаточно незначительной провокации, чтобы она взорвалась. Напоминает Плаксу Миртл, только более темпераментная и менее скрытная.

– Я не знакома с Плаксой Миртл, – констатировала Джиовинеза. – Твоя одноклассница?

Этот вопрос едва не заставил Рики расхохотаться. Джиовинеза не понимала, что в «Слизерине» таким не место!

– Нет, это наше школьное привидение, – ответил он.

– Здешним привидениям позволено показываться только после заката, – указала Карлотта. – Как же можно…

– А та, которая рядом с ней? – поспешила прервать ее директриса, а фокус шара переместился на соседку.

Несколько секунд Рики изучал визави. Бегающий взгляд, едва заметная скованность в позе, а выражение лица как будто утомленное. Слишком характерная улыбочка для тех, кто хоть раз наблюдал типаж.

– Задира, – аттестовал Рики. – По–моему, довольно взрывное соседство.

– Неужели? – Джиовинеза изумленно вскинулась. – Я никогда за ней не замечала…

– А Вам и не надо, – не смутился Рики. – Задиры бывают двух типов: явные, кому море по колено, и те, кто предпочитает не портить отношения с вышестоящими. Эта относится ко второй категории. Могу сказать, что она предпочитает доставать именно равных и провоцирует стычки вокруг себя. Не удивлюсь, если эта синьорина хорошо учится, и вообще никогда не пела в хоре.

– А что? – Рики вздрогнул; оказывается, Карлотту подняло любопытство, и теперь она нависала позади него. – Постоянно в этом классе кто‑нибудь ругается, а вот Клара всегда ни при чем.

– Просто ты в свое время была трудной ученицей и не любишь правильных девочек, – снисходительно усмехнулась директриса. – Хорошо, Риккардо, вернемся к твоему экзамену. Теперь…

Сфера отразила улицу, точнее, ту часть территории, где проходил урок ухода за магическими существами.

– О Мадонна! – зарычала Карлотта. – Тетя, нельзя ли выбрать что‑нибудь другое?? Я его терпеть не могу!

– Только не вздумай плеваться в моем кабинете, – предостерегла Джиовинеза. – А тебя никто не просит смотреть.

Рики искоса глянул на реакцию Карлотты: та насупилась, но не сдвинулась с места. В сфере крупным планом отразилось лицо младшекурсника, и директриса кивнула на него.

– Мальчик как мальчик, – пожал плечами Рики, ляпнув первое, что пришло в голову. – Ну, в данный момент он в полном восторге от профессора Доматора. Но это обычно… и к уроку он готов, – поспешно добавил Рики. Хвалить Доматора в присутствии классной наставницы было не слишком благоразумно.

– Все? – уточнила директриса.

– Да, – ответил Рики.

– Тогда шагай на урок, – распорядилась Карлотта. – Профессор Раджионеволли предупрежден, не беспокойся, он не станет делать тебе замечание.

Попав в коридор, Рики услышал всасывающий звук и обернулся. Позади – окно с панорамой моря, никогда б не подумал…

В течение первой недели он полностью сориентировался в здании школы. Еще бы, после громады изменчивого «Хогвартса» – всего пять этажей, не считая главного шпиля, куда и ходить незачем. Причину, по которой ученики возвращались вечерами домой, ему объяснили сразу же. Здание «МентеСана» представляло собой частично заброшенный маяк. Его смотритель синьор Мичи состоял при школе сторожем и ужасно гордился тем, как ловко сумел устроиться, получая две зарплаты – магическую и обычную – за безделье. После захода солнца здесь начинало работать электричество, что в сочетании с концентрированной магией и некоторыми периодами приливов привело бы к взрыву, так что на ночь все чары снимались.

Это влекло за собой совершенно отличный от «Хогвартса» распорядок занятий. Каждое утро Рики просыпался дома и завтракал с теткой какими‑то сверхполезными хлопьями, которые миссис Дуглас с вечера заливала кефиром и оставляла в холодильнике. Через раз они по очереди жарили яичницу – едва ли не единственное блюдо, чье приготовление тетушка Мария постигла в совершенстве. Рики не имел представления, как удалось маме убедить миссис Дуглас не беспокоиться и не вставать в такую рань, но это значительно упрощало соблюдение магической секретности. Экономка считала, что они с тетей уходят вместе. На самом деле, заперев за родственницей дверь, Рики отправлялся в свою комнату, подходил к окну, открывал дверцу, и – оказывался в школе.

Пробки в школьном коридоре каждый день были настолько обычным делом, что на них никто не обращал внимания. Пару раз Рики тоже совмещался. Ощущение не из приятных, как будто, делая сальто через голову, натыкаешься на булыжник; либо этот булыжник наваливается сзади.

Все время, пока ученики прибывали, пел хор.

Это было, по общему мнению, самое неприятное наказание из всех, имеющихся в «МентеСана». Каждый день учителя собирали небольшой список нарушителей правил. Заслуживших высшую меру выбирала лично Джиовинеза; хотя Рики считал, что она утверждает всех подряд.

Всех провинившихся задерживали на час после роспуска для репетиции. А именно, несчастные вынуждены были петь под руководством того самого профессора Пигнолли, который дежурил в первый день. Он бессменно выполнял эту работу и оттого, возможно, по словам очевидцев, каждый раз бывал злой, как черт. Репетиция продолжалась обычно час, а в принципе, как угрожал профессор, «сколько потребуется». Самым трудновыполнимым для наказанных было то, что с утра они являлись за час до обычного времени и пели до звонка. Только тогда они имели право разойтись по классам и приступить к занятиям наравне с прочими учениками.

Первым уроком Рики в новой школе была гербология.

В «Хогвартсе» этот предмет был у Рики одним из самых любимых. Он хорошо управлялся с растениями, находил пользу от копания в земле и, кроме того, профессора Стебль, пожилую ведьму, взаимно любил. Там урок проход в теплицах.

Но староста повел класс вглубь коридора. Помещение, где они оказались, было просторным. Высокий каменный потолок постепенно переходил в застекленный. Вдоль стен тянулись кадки с разными растениями; в одном из них Рики с удивлением узнал обычный щавель, но подумал, что ошибается. Кое–где вдоль стен виднелись запертые двери. Доска и несколько парт тонули в свете на фоне стеклянной стены.

– Садись со мной, – предложила Ческа.

Одна из девчонок цокнула языком, кто‑то взялся вздыхать и закатывать глаза, Карло надулся, но Рики был равнодушен ко всем проявлениям недовольства. Весь мир заполнила райская музыка и гулкие удары собственного сердца. Он совершенно не заметил упавшую от окон длинную тень.

– О, Карлотта принесла наши книжки и пергаменты, – усмехнулся кто‑то. – Надо же, вовремя. По сравнению с прошлым годом такой прогресс!

Ческа и Марина развернулись к говорящему, будто ужаленные. В черных глазах Чески сверкали дьявольские молнии.

– Нет, именно про тебя она, надеюсь, забыла! – рявкнула девушка.

– А что, я неправ? – возмутился парень.

– Успокоиться!

Голос сильно смахивал на удар грома. У Рики возникло рефлекторное желание пригнуться, которое он с честью поборол. Было в этом что‑то неприятно знакомое. Он обернулся вместе со всеми.

Увидел он, конечно, не Хагрида, чего немного опасался. Мужчина высокого, но в разумных пределах, роста и плотного сложения стоял между доской и партами, уперев одну руку в бок, а другой широким жестом приглашая рассаживаться.

– Доброе утро, профессор Лютик, – поздоровался староста.

«Ничего себе Лютик», – подумал Рики.

– Здравствуйте, – кивнул преподаватель. – Луцци, если ты недоволен классной наставницей, об этом либо следует говорить лично ей, либо петь для всей школы. Франческа, предупреждение. Располагайтесь. Я раздам ваши вещи.

Притихшие ученики быстро выполнили приказ. Рики не переставал наблюдать за преподавателем боковым зрением и заметил, как тот вынул палочку. Профессор указал на шкаф, полностью занятый одинаковыми стопками книг.

По мановению палочки дверцы распахнулись, а от второго ее движения пачки разлетелись по всему классу. Рики вздрогнул, когда стопка хлопнулась перед ним на парту. «Макарони» – прочел он на небрежно, но изящно наклеенной белой полоске.

– Распакуете позже, – преподаватель сделал предупреждающий жест, и тень от этого движения накрыла полкласса. – Вы помните, на своих уроках я не нуждаюсь в том, чтобы заглядывать в книжки. Марко, ты по–прежнему староста? Кого нет?

– Все здесь, синьор, – с готовностью откликнулся староста.

– Очень хорошо. Должен напомнить, что этот год последний для мальчиков…

Рики недоуменно поглядел сначала на преподавателя, потом на Ческу, но та не удивлялась.

–…ну и слава святой деве, – выразил свое отношение к этому факту профессор Лютик.

При последнем замечании некоторые захихикали, чего Рики уж совсем не понял. Ческа зачем‑то кивнула на Пеппе, который пытался втянуть голову в плечи.

– Поэтому на четвертом курсе я традиционно знакомлю учеников с самыми опасными разновидностями магических растений.

Преподаватель повернулся к доске и вытянул палочку, как будто собирался писать с ее помощью. Насколько помнил Рики, абсолютно все преподаватели «Хогвартса» в подобном случае пользовались обычным мелом.

Он взмахнул, и двери вдоль стены перетасовались.

Ученики уставились на дверь с синей ручкой прямо напротив рядов слева от сидящих.

– Там заперты силки дьявола, – торжественно громыхнул профессор Лютик.

Тишина стала, ели это возможно, еще плотнее. Рики незаметно огляделся: лица учеников были так напряжены, как будто их сдавливали за шеи.

– Вы читали о них однажды на первом курсе, – продолжал преподаватель. – Что будет, если я, – палочка в его руке дрогнула, – открою сейчас эту дверь?

Какая‑то девчонка взвизгнула. Ческа в ужасе закрыла рот ладонью.

– Ничего, – отчетливо произнес Рики.

Слова вырвались раньше, чем он успел обдумать, надо ли высовываться.

– Что ты сказал? – пробасил преподаватель.

– Абсолютно ничего страшного не случится, если Вы откроете эту дверь, сэр, – ответил Рики. – Если, конечно, за ней в самом деле силки дьявола, – добавил он.

Теперь на него пялился весь класс. Ческа, убравшая руку, но так и не закрывшая ротик, изредка хлопала ресницами.

– Встань, – потребовал преподаватель. Рики подчинился.

– Ты новый мальчик из Англии? Как тебя зовут? – спросил профессор.

Рики успел определить, что громовой голос, сам по себе пугающий своей силой, на деле не несет никакой угрозы.

– Рич… Риккардо Макарони, сэр, – ответил он.

– Риккардо, – повторил преподаватель. – Почему силки опасны для всего живого?

– Они душат, – выпалил Рики и, спохватившись, что это слишком коротко, решил поправиться: – Ну, то есть…

– Правильно, – оборвал Лютик. – И ты считаешь, нам ничего не грозит?

– Здесь и сейчас – не грозит, – «сэра» Рики на этот раз проглотил, – потому что солнечный свет из окна падает прямо на наши парты. Силки дьявола моментально слабеют, вянут и засыхают под прямыми солнечными лучами. Силки нападают только в темноте.

Профессор внимательно разглядывал его. Задние парты шептались.

– Верно, – оценил Лютик. – Значит, если бы здесь было темно, директор могла бы смело заказывать панихиду?

Ученики захихикали. «Странные вещи здесь вызывают смех», – подумал Рики и сделал себе пометку выяснить поскорее, что значит «для мальчиков четвертый курс – последний!». Ведь на старших курсах парней хватало.

– Нет, конечно, – ответил он. – Даже светом на конце палочки можно отпугнуть их.

– Ты делал это? – усмехнулся профессор. Некоторые ученики засветились от ехидного любопытства.

– Нет. Те несколько раз, что я помогал с их пересадкой, в теплицах было солнечно, – честно признался Рики. – Но я верю на слово профессору Стебль.

Подбородок преподавателя дрогнул, а глаза чуть расширились.

– Она… эта синьора, что, давала вам трогать?

– Нет, она попросила только меня помочь, потому что я уже справился с заданием.

– У силков был ствол? – быстро спросил профессор Лютик.

– Нет, в школе ему не позволяли вырасти до такой степени. Профессор Стебль регулярно подрезала, – сказал Рики.

– У тех, что заперты за этой дверью, ствол есть, – сообщил преподаватель. – Ну как, ты по–прежнему уверен, что ничего не будет?

Рики еще раз бросил взгляд на дверь и тут заметил кое‑что.

– Ну, раз так, а мы и парты еще отбрасываем тень в эту сторону, то некоторые особо длинные и наглые отростки могут щипать нас за ноги, – сказал он. – А вот тем, кто сидит на последующих рядах, совсем ничего не будет.

Кажется, такой благополучный исход профессора Лютика чем‑то не устраивал.

– А что ты скажешь, если там не силки дьявола? Допустим, там морской морок, более известный как «воронка»? – названия преподаватель намеренно растягивал.

В первый момент внутренности Рики сжались от страха. Преподаватель пристально наблюдал за ним, поигрывая палочкой. «На моем месте гриффиндорец отучил бы его выпендриваться», – не сомневался Рики, вспомнив дни каникул, проведенные с Артуром и Джорджиной Уизли.

– Вы не откроете, – ровно произнес он, благодаря родное слизеринское хладнокровие.

– Почему? – профессор приподнял одну бровь.

– Простите, профессор Лютик, но вид у Вас слишком процветающий, чтобы я мог предположить, будто Вам жить надоело, – проворчал Рики. Про себя он возмущался, как вообще этот тип смеет угрожать школьникам такой жутью.

К его удивлению, здоровяк расхохотался.

– Ты прошел, – шепнула ему Ческа и лучезарно улыбнулась.

«Прошел куда, о Мерлин?» – подумал Рики.

– Очень хорошо, что ты уже имел дело с силками дьявола, – преподаватель в последний раз хохотнул и пальцами поманил его к себе. – Мне придется меньше объяснять. Выходи сюда, давай.

Подчинился Рики не без ворчания.

Но, когда дверь распахнулась, он сразу перестал сожалеть, что стоит возле профессора на виду у всего класса, где он был новеньким. Там были дьявольские силки, действительно мощная колония, и их стебли немедленно поползли вперед, конечно, далеко не продвинувшись. Однако Рики едва видел их вялый натиск; у него перехватило дыхание.

– Профессор… ствол, он же цветет! – восторженно выдохнул он.

Бледно–зеленые закрытые бутоны просвечивались сквозь щупальца, обвившие основание. Зрелище редкое, способное надолго поразить того, кто знает, зачем они нужны.

– Совершенно верно, Риккардо, – подтвердил преподаватель, – и что?

– Пять, нет шесть. Но это же целое состояние, – Рики брякнул первое, что пришло на ум.

– Доматору ты понравишься, – хихикнула девчонка за первой партой, возле которой он застыл.

– И Раджионеволли тоже, – фыркнул Карло Робусто.

– Ну и прекрасно, – с явным одобрением заявила пухлая барышня позади Марины.

– Я что, дисциплиной должен заниматься? – нахмурился преподаватель.

Ученики отрицательно замотали головами. Действительно, профессору Лютику крайне редко приходилось призывать класс к порядку. Он попросил Рики помочь ему загнать обратно щупальца, после чего долго рассказывал о свойствах этого растения. Изредка он обращался к Рики с вопросами, а поскольку тот в «Хогвартсе» больше видел, нежели читал на эту тему, он мог вразумительно ответить только на половину вопросов. Профессор не сердился и не ругался. После урока Рики сказали, что так даже лучше.

– Он не любит слишком всезнающих, – сказала Ческа.

– Да, говорит, что для настоящих мужчин найдутся другие дела, – добавил Пеппе.

– А почему последний год? – спросил Рики.

– Мальчики прекращают посещать гербологию, девочки – уход за магическими тварями, – объяснила Марина. – Вообще считается, женщины лучше чувствуют растения, поэтому для мальчиков гербология не очень важна.

Рики был совершенно не согласен, но в чужой монастырь, как говорится…

– Его очень радует, что он скоро закончит с нами, – добавил Пеппе.

– Пожалуйста! – Марина казалась возмущенной. – Пеппе, тут нет ничего такого!

– Профессор Лютик – отец Пеппе, – пояснила Ческа. – Он четвертый сын из пяти.

– В школе профессор предпочитает не вспоминать об этом, – отчеканил Пеппе.

«Вот чушь какая», – подумал Рики. Ему, конечно, никогда не приходилось учиться там, где работали его родственники, но он не сомневался, что в подобном случае не чувствовал бы никакого дискомфорта.

– Бабушка тоже не вспоминает. Но она не делает вид, что меня нет. И тетя ведет себя нормально, – проворчала Ческа.

– Они обе ведут себя образцово. А ты – нет, – отрезал Марко.

Ческа показала ему язык и поинтересовалась, как можно быть таким противным.

Рики неизбежно перезнакомился со всеми и даже заметил, что люди успели составить себе о нем мнение, и относятся довольно по–разному. Представляла его Ческа, а Марко держался рядом, как конферансье при певице, и под конец попросил поторопиться.

– Да ну! На ОМО опоздаем – Квастаторри еще спасибо скажет, – фыркнул Карло.

– ОМО? – спросил Рики у Чески по пути наверх.

– Основы магической обороны, – расшифровала шагающая рядом Марина.

– Это защита от темных искусств, что ли?

– Ну да, наверное.

Раз так, Рики очень хотелось попасть на этот урок. В «Хогвартсе» преподаватели защиты менялись каждый год; ходили слухи, что должность вообще проклята. Рики не жаловался, каждый учитель был по–своему компетентен; хотя он все равно подозревал, что не настолько, как его завуч, профессор Снейп.

В важности магической обороны Рики неоднократно убеждался на собственном опыте. Возможно, в «МентеСана» преподавание велось хотя бы более системно.

Кабинет с первого взгляда разочаровал Рики. Если б ему не сказали, что это класс защиты от темных искусств, никогда бы не подумал. Узорчатые цветные стекла в окнах сразили Рики наповал. В шкафах не наблюдалось единообразия – где‑то ровно стояли книги, где‑то свалены были в кучу мелкие предметы, похожие на сувениры. На стенах висели такие же живые портреты, как в «Хогвартсе». Напротив доски красовался большой пейзаж.

Рики не заметил, как оказался за партой – Ческа провела его за руку.