Текст книги "Рики Макарони и Вестники Ниоткуда (СИ)"

Автор книги: akchisko_san1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 38 страниц)

Я рад, что рядом с тобой находится твой брат. По рекомендациям он представляется мне достаточно рассудительным. По твоим письмам я понял, что руководству «МентеСана» осторожные предупреждения нашего руководства насчет тебя глубоко безразличны, и никакого особого надзора за тобой нет…»

«Еще пожалуйся по этому поводу», – нахмурился Рики.

«…и толку от него, конечно, быть не может. Ради собственной безопасности, постарайся не шататься один по малопосещаемым местам на маяке. И еще – твоя договоренность с преподавателем ухода за магическими существами. Его профессиональный интерес к тебе вполне логичен: еще бы, ученик с таким даром – редкая удача. Настоящий специалист, а он, судя по твоему описанию, именно таков, не может остаться равнодушным. Ты ему доверяешь; но все же, будь осторожен и не рассказывай ему лишнего про себя. Расспроси о нем и других учителях русалку – ей я склонен доверять больше, чем людям. Кстати, средства, позволяющего им заговорить по–человечески, я не нашел. Узнай на Уходе За Магическими Существами, что общего у тебя с тем, кого ты видел. Будь внимателен и не забывай учиться, как следует. Удачи тебе».

«Учту, спасибо, – подумал Рики. – До чего же тяжело читать со всеми этими хитростями. Интересно, Дамблдор сочтет нужным проверить профессора нумерологии?».

Новости от Селены отчасти его порадовали. Она уговорила директора Дамблдора выйти на мостик и объяснить русалочке причину отсутствия Рики. Но общение это насторожило даже ее. «Они говорили долго, около получаса. Малышка вела себя беспокойно, лупила хвостом по воде и даже подпрыгивала. Когда я спросила профессора Дамблдора, отчего она так разволновалась, он ответил, что ей не понравились новости. Но он успокоил ее тем, что ты скоро вернешься. Это явно недостаточное объяснение, но я не посмела настаивать на большем».

Артур, при всей его грифиффиндорской бесшабашности, был настроен к подозрениям насчет Пигнолли крайне скептически; наверное, как предположил Рики, сказывалось влияние многочисленных министерских родственников. «Он работает в школе не первый год и если остается там, значит, его досье это позволяет. Директор Джиовинеза показалась мне теткой заботливой и, может, не во все тонкости вникающей, но неглупой. Ну вот, я рассказывал о твоем Пигнолли сестричкам, чтоб они помолчали хоть немного, и София предположила, что он может быть просто похожим на того, с кем связаны твои плохие воспоминания, которых ты не помнишь. Она, например, когда только научилась ходить, случайно лизнула уксус – ну не гениальный ребенок?! Теперь не ест ничего, где он есть, каким‑то образом чувствует».

Внутренняя пружина Рики натянулась. «Не субъект. Вид энергии». Понятно, что личность Пигнолли не могла вызвать у него никаких воспоминаний – они никогда не сталкивались до приезда Рики в «МентеСана». Но, возможно, он относился к типу людей, чем‑то Рики не нравящемуся. Следовало только определить, к какому именно типу. Он попытался сконцентрироваться, но ничего не вышло. Отложив сложную задачу на потом, Рики вернулся к письму, тон которого показался ему весьма раздраженным.

«Не знаю, насколько тебе это интересно: мою семью в очередной раз посетило великое счастье. Тетя Луна собирается родить нового ребенка и поглощает вишневые пироги в невероятных количествах. Очередные веселые каникулы мне обеспечены».

«То‑то ты не в восторге, – отметил Рики. – Еще и любимый наш крестный постоянно поблизости».

Завершалось послание гриффиндорца приветом от Ральфа Джордана.

Дик дополнил общую картину, сообщив, что Джорджина Уизли принята в квиддичную команду «Гриффиндора» на место запасного ловца. Никаких скверных и двусмысленных новостей он не припас, зато запросил приличный список магических штучек, которым положено находиться в Италии в свободной продаже, как‑то: зачарованные серебряные ложечки и древние талисманы колдуний – последовательниц вики, для защиты от темных сил; а главное – «словарь древних рун, как можно более толстый, без разницы, с переводом на английский или итальянский. Рассчитай это, пожалуйста, на 22 галлеона, чтобы я мог вернуть тебе деньги». Рики удивленно вскинул брови – он помнил, что два года назад Дик получил выигрыш в конкурсе, равный чуть более 23–х галеонов, и поразился как его бережливости, так и жажде знаний.

«Что касается Ухода За Магическими Существами, я имею в виду дополнительные уроки, пиши обо всем, если что особенное…». Далее красовалась жирная клякса. Рики одобрительно хмыкнул. Конечно, он не всегда сможет, минуя возможные вторые руки, дать понять, что происходит нечто важное. «Клякса – часть шифра, которая должна сигнализировать о проблемах», – решил он. Получив вечером по электронной почте от Даниэлы подтверждение этой догадки, Рики остался доволен сам собой.

«…И узнай ты, наконец, о контактах Тиффани Флинт, а то Нотт от ее хвастовства разве что огнем не плюется!

Ричард Дейвис».

А Эдгар, даже специально собираясь поиграть на нервах гриффиндорской мафии, не придумал бы лучше. Он настоятельно не советовал Рики «плавать вместе с русалкой и вообще устраивать дурацкие эксперименты над собой».

Зато хуффульпуффец не поленился разработать целую анкету для Барона «в целях лучшего ознакомления с жизнью русалок. Это будет действительно полезно для науки», – так он считал. И в самом деле, Рики до сих пор не задумывался, женат ли Барон, какое у него любимое блюдо и самое важное в жизни событие. Равно как не размышлял он об устройстве общины и причинах, побудивших русалку покинуть сородичей и искать убежища у людей. Он знал, что Барон не считает себя пленником, но не мог бы сказать, хочет ли старая русалка чего‑то другого от жизни. Эди справедливо полагал, что именно таких ценных сведений ждет от Рики преподаватель. Кроме того, он как в воду глядел, попросив Рики не ввязываться ни во что из‑за Чески. «Конечно, это необязательно плохо, только она не кажется мне серьезной. Бетси Спок из «Равенкло» просила узнать, что предсказывает тебе на прорицаниях директриса Джиовинеза: Бетси надеется, она не столь пессимистична, как наша Трелони. У нас тут ничего особенного не происходит. В конце прошлого года нам, как ты помнишь, вернули штаб, и не хотелось бы снова его лишиться. Кстати, Миртл взяла привычку наведываться туда каждую неделю; ума не приложу, как она подгадывает, чтоб не попасться на глаза портрету сэра Финеана. Она, конечно, врет, что мечтает, чтобы мы все куда‑нибудь перевелись и прекратили отвлекать ее от мрачных размышлений. От Жирного Монаха я знаю, что она спрашивала лично у Дамблдора, может ли навестить тебя в Италии, так что будь готов к приятному сюрпризу».

«Только бы она не показалась тете Марии и миссис Дуглас», – подумал Рики. Он с удивлением отметил, что не возражает и даже будет рад встрече с Плаксой Миртл. Но позволить ей жить у себя в комнате до возвращения в «Хогвартс»…

Рики скатал пергамент, подпер голову кулаком и попытался сфокусировать свои впечатления. Что‑то не нравилось ему – и это «что‑то» он поймал за хвост почти сразу. В «Хогвартсе» в кругу друзей он никогда не чувствовал себя главной персоной, невзирая на то, что все они бились над его загадкой. Теперь же они почти все писали о нем, совсем немного – о себе и друг друге, и ничего – о том, что происходит в школе. То, что Ральф, не писавший ему никогда, и теперь ограничился приветом, после комментария Лео представало в ином свете. И у Рики не было впечатления, что в «Хогвартсе» все спокойно. Зачем‑то ведь там торчит Гарри Поттер; недруги, подравшись между собой, если верить предыдущему письму, так это не оставят; да один Хагрид чего стоит, он способен обеспечить школу нестандартными ситуациями!

– Риккардо, опять плохие новости?

Рики с неохотой поднял голову и скосил глаза на Пеппе.

– Почему вдруг ты так считаешь?

– Просто каждый раз, когда ты их получаешь и читаешь, у тебя такое выражение лица…

– Ностальгия по родине, – пробормотал Рики и сунул пергамент в карман.

Глава 11. Ночь на маяке.

День накануне ночевки на маяке Рики провел чудесно. После обеда были полеты и квиддич с Доматором. Вечером же тетушка Мария пригласила всю семью в ресторан на корпоративную вечеринку. Фирма, как она выразилась, соизволила оценить ее двадцатилетний трудовой вклад. Приличия ради, она пригласила и миссис Дуглас, которая, конечно, отказалась, сославшись на дела.

Рики давно ничего не праздновал. Ему необходимо было отвлечься, потому хотя бы, что он это заслужил, закончив всю подготовку к вылазке на ночной маяк за один вечер. Учитывая проблематичность незаметного выноса продуктов из дома или столовой, с одной стороны, и необходимость завтракать наутро после аферы и вообще что‑то жевать – с другой, он купил печенье, сок и рассовал по карманам мантии. Кроме того, Рики позаботился еще об одном, для чего подшил к подолу с изнанки потайной карманчик.

Вечеринка проходила непринужденно, хотя с первого взгляда сослуживцы тетушки производили чересчур солидное впечатление. Друг другу они, наверное, давно надоели, поэтому стремились общаться в основном с родственниками виновницы торжества. Фаворитом оказался Пит; желающих дать совет выпускнику нашлось предостаточно.

– Главное – совсем не заучиться, – посоветовал мужчина с усами.

– А вы читали статью про чокнутых ученых, которые на людях экспериментируют? – всполошилась какая‑то бабулька.

– Ну, нашему парню это не грозит, – поспешила сгладить ее бестактность тетя, заметив, как передернуло маму.

Ее, кстати, тоже не обделили вниманием. Среди присутствующих нашлось несколько ценителей балета.

– Вы выглядите моложе своих лет, Лючия, – оценила тетка, о которой Рики шепнули, что она – жена босса. – Я бы не подумала, что Вам 35. Долго еще планируете танцевать?

– Не знаю, как получится, – улыбнулась мама.

– Она уже в сериал пробуется, – махнула рукой тетка. – Подключила экономку к репетициям. Я как услышала, перепугалась, какие проблемы с детьми?

Между тем отцу поступило оригинальное предложение от самого босса.

– Вот Вы говорите, искусство все может. Скажите, любезный, вот вы конкретно способны написать картину о вреде перекуров, ну, или пьянства? А то, Вы знаете, ведь наш брат – сам себе первый враг. Вот чтоб повесить на стену картину, глянет на нее человек – и пить расхотел.

– Попробую, – усмехнулся Диего Макарони.

А Рики пришлось бы трудновато, не смотри он телевизор и, главное, мультики с Даниэлой. Стоило сказать, что чем на более юный возраст рассчитан мультфильм, тем он лучше, как его горячо поддержала половина собравшихся, а другая половина отстала. Ценители жанра, в основном женщины средних лет, даже подсказали, где в городе можно купить подарки, столь желанные сердцу Дан.

В течение вечера Рики танцевал с двумя пожилыми дамами, объедался, причем ему даже налили вина, слушал полезные разговоры о важности тканей из натурального хлопка и отстаивал наравне с Питом положительный облик представителя нынешней молодежи.

Где‑то в середине праздника Рики улучил минутку, подошел к отцу и сказал, что назавтра приглашен к однокласснику, и попросил разрешения остаться там же на ночь. Папа не имел ничего против, и когда они спросили у мамы, Рики получил добро и от нее. В нем даже проснулись угрызения совести от того, что родители так ему доверяют. Но он напомнил себе, что негуманно было бы говорить им правду, особенно некоторые вещи.

Вернулись они ближе к полуночи и сразу отправились спать.

«Есть изменения?» – услышал Рики, взбивая подушку.

«Завтра», – твердо заявил, даже не побеспокоившись, что, может быть, не стоило быть таким резким. Он подумал об этом с утра и решил, что совсем перестал бояться «их», и это очень хорошо.

В школе Рики с налета взялся выполнять просьбы друзей. Узнать, действительно ли дорогая Тиффани переписывается с итальянскими старшеклассниками, было проще всего через Пеппе, точнее, через его старших братьев. Одноклассник сразу согласился спросить у них, но интерес Рики не понравился Ческе. Впрочем, объяснения о друзьях, желающих уточнить, просто так ли девчонка выпендривается, ее вполне устроили.

– Она ведь дочка знаменитого квиддичного игрока, – припомнила Ческа, когда они рассаживались в кабинете зелий. – Это ее брат был капитаном на матче, куда залетел китайский дракон?

– Так бы и сказал, – вмиг среагировал Пеппе. – Дочка Флинта, охотника сборной Уэльса и Британии?

– Ну, да, – Рики постарался скрыть замешательство. Знаменитого отца близнецов Флинт он упустил из виду не только потому, что не интересовался никаким квиддичем, кроме школьного. Тиффани Флинт была особой совершенно не спортивной и однажды продемонстрировала Рики раздражение по поводу одержимости отца и брата этим спортом.

– Я уточню у Роччо, – решил Пеппе. – С его параллели в прошлом году трое парней ездили в твою школу. Двоих она точно, типа, английской грамматике до сих пор обучает.

– А почему Роччо не ездил? – поинтересовался Рики.

– Профессор Лютик категорически запретил, – насупился Пеппе.

– Ага, сказал, что у него не настолько много детей, чтоб рисковать их целостью и сохранностью. Прямо так и заявил моей бабуле, – добавила Ческа. – И приз в 1000 галлеонов его не смягчил. А я бы попробовала!

Рики едва сдержался, чтобы в ужасе не уставиться на нее во все глаза. Она, видевшая большинство опасностей Тремагического Турнира, заявляет такое! Лично он впервые полностью поддержал политику профессора Лютика в отношении сыновей.

– А правда, что эта Тиффани Флинт симпатичная? – полюбопытствовала Мариола. – Папаша у нее – тролль троллем!

– Тиффани нормальная, – твердо заявил Рики, сопровождаемый подтверждающими кивками Марины.

Парни же, услышав такую аттестацию мистера Флинта, рассердились на Мариолу, заявив, что она пустоголовая, у Маркуса Флинта классный бросок …

–…и вообще, некоторым бы лучше переменить критерии оценки мужчин! – посоветовал Луцци.

– Это вы к чему? – резко спросила возникшая в дверях Карлотта.

Класс, вместо того чтоб развеять ее неверные ассоциации, смешался и притих.

– Мы говорили о Маркусе Флинте, – заговорил Рики. – Его дети учатся со мной в «Хогвартсе».

– Прекрасно! Разговоры на посторонние темы должны означать, что вы хорошо выучили рецепты, – почему‑то решила профессор Убриокарра.

Она была сильно не в духе и, к счастью для Рики, никто не смел вспоминать посторонние уроку вещи.

На одной из перемен Рики подошел к Ческе и Марине, и попросил их проштудировать список штуковин, которые запросил Дик. Ческу это надолго не увлекло, она лишь подсказала, что серебро заговаривает одна бабка, знакомая ее семьи, почти даром, только желательно, чтобы серебряная вещь принадлежала человеку некоторое время, потому что недавно купленные вещи не такие целительные. А Марина пообещала спросить дома и даже в конце недели сходить в книжный магазин, узнать насчет словаря по рунам.

– Консуэло в этом точно разбирается, – вздохнула она, – но она приедет нескоро.

– У нее такая работа? – сочувственно спросил Рики. Старшая сестра Марины, чемпионка прошлогоднего Турнира Консуэло Этерна, которую Рики очень уважал, уже закончила школу.

– Нет, – улыбнулась Марина, – тебе не говорили, что Чемпионов пригласили в Ассамблею магов? Вроде как поделиться опытом, она, конечно, не рассказывала подробностей. Наверное, здорово пообщаться со всеми Чемпионами мира!..

На Рики это тоже произвело впечатление, только он порадовался больше за Эльвиру, чемпионку «Хогвартса».

Во время обеда за столом учителей произошел интересный разговор. Возможно, Рики был единственным, кто прислушивался, потому что хотел убедиться, что все спокойно.

– Скажите, Марио, каковы условия покупки рогатых жаб на черном рынке? – поинтересовался профессор Прифиссато у Доматора.

– Это приватный вопрос, – предупреждающе улыбнулась профессор Джиовинеза.

– По–моему, вполне законный, – возразил Доматор. – Я видел последнюю статью нашего уважаемого коллеги профессора о них и скажу вам, очень жаль, что он остался любителем.

– Он разносторонний человек, – буркнула Карлотта за противоположным от Рики столом.

– И разумный, – добавил от себя Доматор так, словно не заметил ее поддевки.

– Просто мой питомник давно не обновлялся, – поспешил прояснить Прифиссато. – И потом, я ведь не только покупаю, но и продаю. Вы прямо сейчас, конечно, не отвечайте, дети ведь…

– А правда, что вы вместе собираетесь про жаб книгу писать? – оживился Раджионеволли. Рики вздрогнул – профессор сидел за тем же столом. – Я рад за вас, это же очень выгодно!

– Рогатые жабы, строго говоря, не являются магическими тварями, но они интересны для нас, магов, – сказал Прифиссато.

«Если бы то же самое сказал Доматор, Карлотта бы точно что‑нибудь вякнула», – не сомневался Рики.

– Охота вам разводить всякую мерзость, – проворчал Пигнолли с набитым ртом.

– Ни за что не соглашусь с Вами, – твердо сказал Доматор.

Карлотта, вопреки опасениям Рики, промолчала. А вот Пигнолли прокашлялся и елейно поинтересовался:

– А правда, что Вы разговариваете со всеми своими питомцами?

– Они это заслужили больше, чем некоторые люди, – невозмутимо констатировал Доматор.

– Лично я знаю по именам своих жаб и никогда их не путаю. Обязательно беседую с ними, – сказал Прифиссато.

– А я – с растениями, – добавил гигантский Лютик. – Они все понимают, а Вы как думали?

– Это не всем дано, – высказалась, наконец, Карлотта. – Надо самому понимать.

– А Вы, барышня, с кем говорите? – еще злораднее подобрался нумеролог. – С бумагой или с привидением?

Пауза заполнилась негромкими разговорами учеников за боковыми столами, но Рики отчетливо чувствовал ее. Необходимость хорошо есть перед бессонной ночью, впрочем, заставляла его при том дальше жевать.

– Она с людьми говорит, – ровно произнес Доматор, – чего и всем желаю.

Рики порадовался, что сидит к ним спиной и не может наблюдать выражений их лиц. Джиовинеза тактично перевела разговор на погоду. Обед подошел к десерту, а потом закончился.

В этот раз Рики не собирался домой, поэтому полностью сосредоточился на уроках. Он видел, что Карло, наоборот, нервничает, и жалел, что здесь нет Чески. Выйдя проветриться, он захватил с собой атлас, два свитка пергамента и перо с чернильницей, которые оставил возле вольера русалки. Самого Барона там не застал, но тот и обещал вернуться к вечеру. Рики решил прихватить вопросы, придуманные Эди.

Сигнал на роспуск застал его погруженным в уравнение по констругурации. Деловито захлопнув книги, Рики поспешил к своему шкафчику. Там он подождал, пока не появится Карло Робусто.

– Ну что, ты не передумал? – ехидно поинтересовался соперник.

– Нет, конечно, – ответил Рики. В кармане хрустнуло печенье. Он с удивлением заметил, что Карло, прежде чем положить на место учебные принадлежности, вынул из шкафчика небольшую сумку.

– Всю неделю таскал, – с гордостью похвастался он. Рики одобрительно кивнул.

– Хор поет возле Дверей в Тоннель школьников, – сказал Карло. – Придется торчать в каком‑нибудь классе.

– Лучше у Приффиссато, – предложил Рики, – там нет портретов, и он никогда не задерживается.

Хор уже начался. Раньше Рики мало обращал внимание, надо признать, слушать было приятно.

– Я почти уверен, что это Пигнолли гонит на Карлотту, – заявил соперник, закрыв за ними дверь класса констругурации. – Он от пения, между прочим, так же далек, как и от поэзии.

– Все может быть, – философски заметил Рики.

– А как ты собираешься пережить эту ночь? – полюбопытствовал Карло, скептически оглядывая его. – Где твои амулеты?

– Зачем? – удивился Рики. Весь его опыт возни с амулетами говорил о том, что лучший из них – волшебная палочка.

– Тебя же предупреждали – ночью по замку гуляют привидения и прочая нечисть, – объяснил Карло.

– Я бы с ними за ручку здоровался. Увы, их природа этого не позволяет.

– Думаешь, ты такой крутой? – прищурился соперник. Рики вдохнул воздух для спокойствия.

– Не хотелось бы хвастаться, но думаю, что да, – ответил он.

– На Ческу ты так производил впечатление? Вот посмотрим, что от тебя утром останется, – угрожающе произнес Карло.

– Я не виноват, что Ческа выбрала не тебя, – Рики вообще не видел смысла в этом разговоре, но не представлял, как можно об этом не говорить.

– Так я и поверил, что ты смиренно ждал и молился, – съязвил Карло.

– Ты ведь не ждешь, что я тебе буду рассказывать, как все было? – устало поинтересовался Рики.

Они помолчали. Карло начал возиться в своей сумке, Рики же прошел к окну, выходящему на усадьбу, и стал любоваться вечерним пейзажем. Теперь уже темнело рано, море местами было скрыто туманом, а небо на противоположной стороне переливалось всеми красками.

– А правда, что ты дрался с настоящими последователями Темного Лорда? – услышал Рики. Он вздрогнул и обернулся.

– Откуда ты знаешь?!

– Ческа сказала, и Марина подтвердила, – пожал плечами Карло. – Вы же вместо последнего состязания Турнира в лазарет угодили всей компанией, и Консуэло, сестра Марины, тоже. Уж мы здесь удивились, когда ее выбрали в чемпионы. Такая взбалмошная девчонка, не то, что Марина. Ну ладно, так это правда?

– Да, – неохотно ответил Рики. – Я дрался вместе с друзьями, моим крестным отцом Гарри Поттером, чемпионами и, ты про них не слышал, наверное, с мистером и миссис Малфой.

Глаза Карло округлились. Затем он медленно покрутил пальцем у виска.

– Про кого это я не слышал? Этого твоего Малфоя года три назад пол–Италии крыло всеми словами! Он инспектировал наш Отдел безопасности и так некоторых Авроров опустил! А чтоб его пригласить, лично министр запрос посылал.

– Это на него похоже, – кивнул Рики. – Любит господин диктовать свои условия.

– Будешь врать, что лично с ним знаком? – скептически скривил губы Карло.

Рики предпочел ничего не отвечать.

– А жена у него просто мегера, – продолжал Карло, – да так ему и надо. Скажешь тоже, ее не знать! Синьора Гермиона почти на всех плакатах с Гарри Потером. Она постоянно отправляет обращения по министерствам в разные страны, достала своими эльфами и прочими колдовскими народами.

– Как это – прочими? – удивился Рики.

– С прошлого года она чего‑то резко переключилась на кентавров, – проинформировал Карло. – Желает, чтоб они принимали больше участия в колдовских делах, а этого ни они, ни маги не особо хотят. Нет, эльфов, конечно, тоже не забывает…

– Она очень смелая женщина, – констатировал Рики.

– Этим ты привлек Ческу, да? Знакомством со знаменитостями? – нахмурился Рики.

– Хорошего же ты о ней мнения, – возмутился Рики, концентрируясь на стабилизирующем влиянии «Слизерина» и британского воспитания в целом. Будь он чистокровным итальянцем, они уже давно бы нанесли друг другу травмы.

Карло не нашелся, что ответить и, сердито фыркнув, вернулся к своей сумке. Рики, внутри весь кипя, наблюдал за ним.

– Что? – наконец, обратил внимание тот.

– Зависть – крайне противное чувство, я думаю, – сказал Рики.

– Ах ты! – задохнулся Карло и выхватил палочку. Рики сделал то же самое.

В этот момент пение внизу стихло. Хор кончился.

Тишина несколько отрезвила ссорящихся, и они остановились в нерешительности. В самом деле, если сейчас устроить дуэль, это неизбежно вызовет шум, а попадаться Пигнолли Рики вовсе не хотелось.

– Скоро все уйдут, – сказал он, опуская руку, но не убирая палочку.

– Я останусь в столовой, – заявил Карло, – возле комнаты Анны. А ты иди куда хочешь.

«Чего я так разозлился? – удивлялся себе Рики, пока соперник застегивал свою сумку. – Мне это надо?».

Карло предложил попробовать спуститься на первый этаж, так как, согласно его опыту, наказанные уже должны были отправиться по домам. У кабинета аккуратного профессора Прифиссато имелось очевидное достоинство, на которое Рики обратил внимание только теперь: дверь открывалась без малейшего скрипа.

Мальчики старались ступать по возможности тише. Миновали коридор второго этажа, почти повернули на лестницу…

Внезапно Карло, вышедший вперед, шарахнулся назад и пригнулся. Рики следом за ним опустился на корточки и глянул сквозь перила. Он успел заметить лицо вполоборота, а затем – спину Пигнолли, юркнувшего в ту же каморку для метел.

– Что ему там понадобилось? – хрипло произнес Карло. – Еще так озирался. Я думал, туда никто не заглядывает.

Рики же потрясло выражение лица профессора нумерологии: жадное до фанатизма.

– Я уже видел его там, – также шепотом ответил Рики.

К сожалению, путь вниз откладывался. Приходилось ждать, пока Пигнолли уберется восвояси. Он ведь мог выйти в любой момент! Потянулись минуты тоскливого ожидания.

– Интересно, что он там делает? – не выдержал Карло. – Полчаса тут торчим!

Рики вдруг понял, что действительно хочет знать ответ на этот вопрос. А желаемого результата, как бы ни был труден путь, он обычно достигал.

Наконец, раздался отчетливый щелчок открывающегося замка, а затем медленные шаги. Пигнолли вновь появился в поле зрения мальчиков, очень медленно поднял руку с палочкой, взмахнул и исчез.

– Аппарировал, – пробормотал Карло. – Везет учителям, они не обязаны пользоваться Школьным коридором.

– А что в нем плохого? – поинтересовался Рики.

– Он открыт в определенные часы. Например, сбежать с уроков домой с его помощью не удастся. Если ты не приходишь в школу, директор узнает об этом до начала первого урока.

На нижней ступеньке, ощутив разлитый в коридоре запах мяты, Рики невольно сморщился. Все‑таки, что же делает Пигнолли в каморке для метел?

– Все нормально, – сказал Карло, глянув на большие настенные часы. – Синьор Мичи начнет обход только минут через десять, не раньше. О нет!..

До Рики внезапно дошло – за время, пока они торчали наверху, сгустились сумерки. Он не то чтобы испугался, но дрожь в коленках дала о себе знать. Прямо на них летело, бесшумно перекатывая в воздухе пышными одеждами, самое настоящее привидение, от которых Рики успел отвыкнуть.

На мальчиков надвигалась немолодая худощавая женщина. Выражение ее лица было настолько страдальческим, что Плакса Миртл имела все основания повторно умереть от зависти.

– Графиня, – прошептал Карло одними губами.

Женщина поравнялась с ними, облетела вокруг, исторгла из груди тяжкий вздох и воздела руки к потолку, и вдруг схватилась за голову.

– О Боже милосердный! – простонала она. – Это никогда не кончится!

– Добрый вечер, синьора, – вежливо произнес Рики, про себя решив, что после смерти можно бы воспринимать такой пустяк, как нарушение школьниками дисциплины, не столь трагично.

– Это не вечер! Это вся моя жизнь! И вот опять: та же порочная натура! – взвыла графиня.

– Вы о чем? – с любопытством спросил Рики. Бледность стоящего рядом товарища была ему непонятна. Он считал тетку в принципе безобидной.

– Мой муж – негодяй! – воскликнула женщина и начала заламывать руки. – Он делал то же самое всю жизнь, а я ничего не могла сказать – это ведь такой позор!

– Не понимаю, – сказал Рики и по возможности незаметно наступил компаньону на ногу, чтоб привести в чувство.

– О, – горестно покачала головой замшелая графиня, – я не могу произнести вслух, это так отвратительно! Конечно, многие знатные и богатые люди увязали в этом пороке, но я не могу! Ты еще очень молод, но ты тоже можешь стать таким. О, как все ужасно!

И, снова сжав ладонями виски, графиня поплыла себе дальше, подвывая.

Карло словно током ударило. Убедившись, что она отдаляется, он припустил в сторону кухни. Рики было по пути, и он решил догонять.

– Ну как, она тебя больно покусала? – спросил он у самой столовой, когда соперник сбросил скорость.

– Она же чокнутая! Повезло на нее нарваться! – Карло перекрестился. Даже в темноте было заметно, что он поглядывает на Рики уважительнее, чем до сих пор. – Она всегда говорит одно и то же.

– В самом деле, ничего скучнее быть не может, – фыркнул Рики.

– Может, все‑таки возьмешь амулет? – поинтересовался Карло почти сочувственно.

– Спасибо, не надо, – оказался Рики. – Я провожу ночь на свежем воздухе.

Вышел из здания Рики без происшествий, со сторожем не столкнувшись. Впрочем, это не было серьезным препятствием: синьор Мичи так топал и скрипел сапогами, что нарваться на него можно было только нарочно. Рики даже слышал его – где‑то в районе кабинета профессора Лютика.

Гораздо сложнее было ориентироваться в усадьбе ночью. И то, что, пока добрался до зверинца, он едва не сломал ногу, было даже не важно. Темнота делала полузнакомые звуки и силуэты зловещими. Рики не решался пока зажечь свет на конце палочки; он собирался сделать это только возле Барона.

Барон находился в апартаментах. Его белая кожа как будто впитывала свет звезд.

– Ты все‑таки явился, – благодушно констатировал он.

Услышав, что он не один больше в этой двуличной мгле, Рики почувствовал себя намного увереннее.

– Да. Не возражаешь, если я тебя кое о чем спрошу? – сказал Рики, усаживаясь на уступ, прилегающий к ивовой решетке.

Он не хотел сразу обращаться к гостям сверху; это казалось невежливым по отношению к хозяину территории.

– Будешь задавать дурацкие вопросы вроде, кто я и откуда? – сразу догадался Барон.

Судя по тону, ожидаемый допрос не будил в нем сильных эмоций. Рики, которому только сейчас подумалось, что зачитывать все пункты из списка Эди, то бишь брать интервью у старой русалки, как‑то неловко, оценил, что такой настрой Барона существенно облегчает задачу, поставленную Доматором.

– Это надо твоему учителю? – вспомнил о нем Барон.

– Как ты догадался?

– Он всегда стремился понять меня. Вначале еду разную мне таскал, чтоб выяснить, чего я люблю. Такие хрустящие штуки вкусные, а остальное так себе. Вы почему‑то делаете все горячее, оно даже, когда остывает, не такое, как на самом деле. Он приносит мне хрустелки иногда, наверное, по вашим праздникам. Но я пока еще в состоянии ловить себе рыбу сам! – Барон гордо выпрямился, пластом улегшись на воде. – Да, я не возражаю, расскажу. Он, в самом деле, среди бесхвостых один из лучших.

– На что похожа жизнь под водой? – выпалил Рики свой собственный вопрос.

– А на что похожа жизнь не в воде? – съязвил Барон. – Я о ней ничего не знаю, между прочим!

– В самом деле, прости, – смутился Рики. – Спрошу по–другому. Как устроена община русалок?

– Какой солидный вопрос! Сам придумал? – хитро прищурилась старая русалка. Секунды замешательства на лице Рики Барону хватило, чтоб ответить отрицательно. – Или твой учитель?

– Нет. Это один мой друг, из далекой школы. Он серьезный и позаботился о том, что мне следует спрашивать, – сознался Рики. – Я посылаю вести о себе, и рассказал о тебе.

– У бесхвостых так далеко доходят новости, – уважительно кивнул Барон. – Ладно, у нас есть главный, который следит за соблюдением законов. Только над водой, как я знаю, законы двух видов: обязательные и желательные. У нас только обязательные. И мы их соблюдаем, а я вот не стал. Поэтому мне пришлось сматывать плавники.