Текст книги "Рики Макарони и Вестники Ниоткуда (СИ)"

Автор книги: akchisko_san1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 38 страниц)

До вечера Дик исписал два пергамента сложными расчетами и спрятал в свой ящик. Рики перечертил два листа на девять карт. На ужин они попали с большим опозданием, столы уже опустели более чем наполовину. Впрочем, Рики, наконец, увидел Тони Филипса: вид у того был взъерошенный и определенно несчастный. Рядом сидела Летти Перкинс и заботливо подкладывала еду в его тарелку. «Не повезло Ральфу», – подумал Рики, глядя, как Летти сияет в роли утешительницы.

В гостиной Лео корпел над учебником по зельям и наступил Рики на больную мозоль, напомнив, что он ничего еще не сделал из трех рецептов, заданных до конца месяца. Уроки поглотили около часа.

– Снейп все повышает требования, – вздохнул Рики. – Он столько вам задал на Рождество!

– По–моему, вполне нормально, – возразил Лео.

Рики рассказал, как обеспокоены хуффульпуффцы состоянием дел между «Гриффиндором» и «Равенкло».

– Не могу полностью согласиться с Селеной, – сказал Лео. – Конечно, до этих двоих мне дела нет. Но я бы очень хотел снова поиграть в квиддич!

– Я тоже, – вздохнул Рики. – В «МентеСана» я каждую среду играл.

Сворачивая пергамент, Рики признал прошедший день богатым на впечатления и тяжелым. Самое время было отправиться на заслуженный отдых, однако, подойдя к спальне, они с Лео услышали определенно нервную беседу.

– Я лично не намерен спокойно терпеть, как этот дурацкий Клуб устанавливает повсюду свои правила. Даже в квиддиче, – доносился из‑за двери в спальню возмущенный голос Френка Эйвери.

– Лучше не ищи проблем. С меня хватит, – раздраженно посоветовал Билли Кеттлборн.

– Добрый вечер, – вежливо поздоровался Лео, открывая дверь. Рики зашел следом и сразу отправился к своей кровати. Все, чего ему хотелось после формулы паучьего яда – поскорее лечь спать.

– Ну как, довольны? – ехидно поинтересовался Френк. – Дейвис ведь самый умный, да?

– Тебе не надоело? – бросил Рики через плечо.

Судя по скрипу и последующему звуку шагов, Френк спрыгнул с кровати и помчался за ними.

– Мне надоело, что ты постоянно тут!

– Я сожалею, но в «Хогвартсе» не предусмотрены отдельные спальни для чистокровных особ, – холодно ответил Рики, садясь на кровать и наклоняясь, чтоб снять ботинки. – Все претензии к Салазару Слизерину, это он не догадался, что такая важная птица, как ты, будет недовольна.

– Твоя наглость не знает границ! – вспылил Френк совсем рядом. Рики по–прежнему не удостаивал его взглядом.

– А что? Лучше жаловаться Слизерину, чем Снейпу, это безопаснее, – объяснил Рики.

Френк, похоже, временно онемел.

– Ты сам мог бы стать комментатором, никто тебе не мешал, – добавил Лео сквозь зевоту.

«И Мерлин свидетель, как бы это было замечательно», – подумал Рики, когда вспомнил расстроенное лицо Дика.

– Ах, так!

Рики заметил угрозу в голосе Френка, но не обращал внимания до тех пор, пока протестующие возгласы Лео и недавно пришедшего Генри Флинта не вывели его из полусна. И он поднял голову.

С победным блеском в глазах Френк сжимал в руке деревянную фигурку толстяка, которая привлекла внимание Рики в день возвращения. Рики не сразу вспомнил, что это, а потом вдруг сам словно одеревенел.

«Боггарт!». Он уже представлял удивление товарищей, когда в комнате появятся два Рики Макарони. В нем вспыхнуло отчаянно желание скрыть от Эйвери, чего он боится.

– Нет, Френк, ты спятил! Не надо! – бросился к нему Билл. Но кое‑кто Билла опередил.

Распушив хвост и страшно зашипев, на Френка двинулась Моргана. Генри потирал руку чуть выше плеча; сквозь рубашку проступали пятна крови. «Должно быть, вырвалась от хозяина», – отметил Рики. Он не видел глаз кошки, но казалось, они сверкают и отражаются от всего, на что падает ее взгляд. В тот момент сверкала фигурка.

– Она всегда лезет поиграть с этим, ты же знаешь! – в гневе возопил Генри. – Придурок! Кис–кис, нельзя!

– Убери! Это же кошка! Она тебя вместе с боггартом порвет, – советовал Билл со своей кровати, на которую он запрыгнул, чтобы быть как можно дальше от Морганы. А Моргана на полу приготовилась к прыжку, жадно урча и не отводя глаз от деревянной фигурки.

– Не вздумай выпустить эту гадость на мою кошку! – шипел вместе с ней Генри. – Кис–кис, где Тиффани?

Моргана чуть повернулась в его сторону, чтоб фыркнуть нечто похожее на «отвали». Это позволило растерявшемуся Френку быстро сунуть в карман интересующий ее предмет.

Шок прошел. Рики выпрямился и выхватил свою волшебную палочку. Но ему и высунуться не дали.

Зарычав, Моргана начала обходить Френка по кругу.

– Эйвери, будешь дразнить мою кошку – я за себя не отвечаю, – предупредил, надвигаясь на него, Генри.

– А ты бы ее держал подальше. Спальня не для кошек, а для людей, – внятно проворчал Билл, после чего поспешно скрылся за пологом.

– Как ты вообще смеешь запугивать нас боггартом, Эйвери! – рявкнул с порога Боб. – Давно пора прекратить это, – продолжал он, приближаясь, пока не встал рядом с Генри.

– А тебе что надо? – разозлился на него Френк. Рики знал Боба тихоней и был не впервые приятно удивлен, что за то время, пока они не виделись, одноклассник сильно изменился.

– Сам отдашь ее Снейпу или с нашей помощью? – грозно вопросил Генри.

Моргана, разочаровано мявкнув, с гордо задранным хвостом запрыгнула на хозяйскую кровать.

– Я тоже так считаю, – присоединился Лео, жестом показывая Рики опустить палочку.

Рики долго не мог уснуть. «По сравнению с прошлым годом прогресс налицо, – думал он. – Тогда я даже не знал, чего боюсь. А теперь это не только боггарт! Еще и то, что об этом может узнать неподходящий человек». Никогда еще Рики так сильно не завидовал характеру Доры. Если бы ни единодушное решение обитателей спальни отдать брелок завучу, Рики всерьез озаботился бы тем, как бы его выкрасть у Френка.

За завтраком Дора, но особенно – Тиффани, а также Ариадна Блекуотер и другие девочки полностью поддержали требование Генри. Соответственно, вместо спокойного воскресного утра завучу «Слизерина» пришлось выслушивать четвертый курс.

Френк клятвенно обещал никогда не выпускать боггарта и уговаривал не забирать у него подарок далекого брата. Тиффани шипела на него еще хуже кошки, а подруги нападали на Френка, без стеснения перебивая ее, демонстрируя праведный гнев, что, без сомнения, доставляло им истинное удовольствие.

– Интересная восточная игрушка, – усмехнулся Снейп, – но если на Вас, Эйвери, кто‑нибудь еще раз пожалуется, пеняйте на себя. А впрочем, для верности можно сделать вот что…

Френк не без сожаления позволил завучу обезвредить амулет – Снейп объяснил, что боггарт теперь надежно заперт. Рики это успокоило. Но в «Хогвартсе» хватало других поводов для волнения.

Во вторник совместные зелья «Гриффиндора» и «Равенкло» прошли чрезвычайно напряженно. Бетси с радостью подлила масла в огонь, рассчитавшись с Тони Филипсом за взорванный котел. Она заколдовала его весы так, как научила Дора, и они выстреливали теми ингредиентами, которые на них попадали. Снейп вычел двадцать очков у «Гриффиндора» и оставил Филипса убирать после урока. Гриффиндорцы восприняли это как диверсию со стороны «Равенкло», и началось…

– Виктор так стрелял глазами, что ясно – прибил бы ее раскаленным котлом, не будь она человеческим существом, – прокомментировал Дик.

–…а он – исключительно гуманным бякоклешнем, – добавил Рики.

Друзья прыснули со смеху, однако шуткой невозможно было улучшить состояние дел.

– Это был не урок, а пытка, – злился Ральф. – Снейп заставил меня работать в паре с МакКинли! Она же порошок от взвеси не отличит, неизвестно, кто хуже варит – она или Тони!

– Каролина МакКинли получила хороший повод вообще ничего не делать, благодаря Бетси Спок, – подтвердил Артур.

– С чего вдруг другие гриффиндорцы взяли, что она выполняет указание Виктора? – недоуменно пожала плечами Селена.

– Тони, конечно, знает, что она его не любит, и это ерунда, но он никогда, при мне, во всяком случае, не спорил со своими, – сказал Артур.

– Но я никак не ожидал, чтоб Снейп взялся так рьяно воплощать замысел Селены, – развел руками Эдгар.

– А он не догадывался, что Селена этого хочет, – указала Дора, – и, судя по тому, что я знаю, ничего он им не предлагал. Они сами вызвались.

– Как это? – полюбопытствовал Ральф.

– Ты вообще‑то был там поблизости, а я нет, – ехидно заметила Дора. – Ну, когда Снейп вызвал их в кабинет после того, как они друг на друга наорали, он спросил их, нет ли более достойного способа выразить свое отношение друг к другу. Филипс вспомнил, как мы играли в квиддич на втором курсе, Чайнсби сказал, что никогда таким способом проблемы решать не пробовал. Снейп им настоятельно рекомендовал попробовать, но взыскания все‑таки вкатил: неделю убирать в хранилище, – отрапортовала Дора.

– По–моему, Вик не в своей тарелке, – заметил Дик. – Они с Филипсом точно договорились насчет игры?

Этого Дора наверняка не знала. Но уже после обеда планы Виктора Чайнсби стали явны.

На пути в библиотеку Рики с Лео замедлили шаг, едва в поле зрения попало неожиданное зрелище. Непроизвольно Рики потянулся за палочкой, но затем понял, насколько это смешно.

Со спины он узнал Дика. Виктор что‑то говорил ему, и выражение его лица, не утратившего привычной надменности, казалось взволнованным и серьезным. Дик медленно кивнул, после чего Чайнсби, обогнув его, прошествовал мимо Рики.

– Что ему нужно? – осведомился Рики.

Дик обернулся; он казался удивленным.

– Я только что узнал, что Виктор не договорился с Филипсом о дуэльном матче. Он хочет, чтобы это сделали мы.

Рики и Лео переглянулись. У Рики чесался язык спросить: «А конфетку за это дадут?».

– А шнурки ему не погладить? – возмутился он. – С какой стати нам вмешиваться?

– С такой, что нас он тоже пригласил, – улыбнулся Дик. – И более того, интересовался, не хочет ли банда Эйвери посостязаться, чтоб команд набралось ровно четыре. Каково?

– А ты что ему ответил?

– Что посоветуюсь с вами, – пожал плечами Дик. – Ему, похоже, неудобно беседовать с Тони один на один.

– Вообще‑то им предстоит вместе наказание отбывать, – напомнил Лео, никогда не упускающий ни одной мелочи.

– Великолепно. Мы должны брать на себя роль посредников и организовывать все это! Наверное, еще и с директором договариваться. Кем он нас считает? – продолжал сердиться Рики.

– А вы все бездельничаете! – резануло уши завывание сверху.

Несколько проходящих мимо первоклассников шарахнулись в сторону. Рики с друзьями подняли головы, чтобы проследить, как Плакса Миртл спускается с потолка.

– Миртл, нельзя ли потише, – попросил Лео. – Невежливо так…

Конечно, если бы Лео секунду подумал, он бы припомнил, что этого говорить не стоило.

– А вежливо, – набросилось на него сердитое привидение, – что мне из‑за вас и после смерти, – она всхлипнула и воздела кулаки, – нет покоя?! Между прочим, другие привидения на днях высказали мне такое! Вот ты, – бросилась она к Рики, – не видишь, какой бардак в школе? Сэр Николас говорит, что ему стыдно смотреть в глаза другим привидениям после того, что он слышит в гостиной «Гриффиндора».

– Ну, мы работаем над этим, – попробовал отвязаться Рики.

– Прекрасно, – с облегчением вздохнула, чуть подобрев, Миртл, – а то я уже разработала план, как стимулировать вас. Собиралась навещать вас почаще, раза три в день каждого, чтоб не забывали, хотя у меня есть и более важные дела. И что вы собираетесь делать? – грозно потребовала она.

Рики казалось, что она вот–вот вцепится ему в лацканы.

– Мы собираемся вызвать на дуэль всех, кто с нами не согласен, – робко произнес Дик.

– Правда? – просияла Миртл. Рики набрал побольше воздуха.

– Да, – подтвердил он, – только это будет квиддич, помнишь? Я сегодня приглашу Эйвери, а «Равенкло» уже согласны.

– Я расскажу об этом всем немедленно! – обрадовалась Миртл.

– Не стоит утруждаться. Можешь спокойно сидеть в трубе и думать о высоком, мы сами обо всем позаботимся, – попробовал отговорить ее Лео. Но, кажется, она уже не слушала.

Миртл восторженно взвизгнула и, вместо того чтоб чмокнуть Рики в щеку, как, вероятно, собиралась, от избытка чувств пролетела сквозь него и вынырнула в левом ухе. Ничуть этим не смутившись, она поспешила прочь, а троица проводила ее покорными взглядами.

Глава 21. Обилие предложений, или Как развеселить Дору Нотт.

Рики сидел в общей гостиной своего колледжа и дожидался возращения Френка Эйвери, который шатался неизвестно где.

Переговоры с Филипсом взял на себя Артур Уизли. Ральф даже смотреть в сторону Тони отказывался, хотя возможность съездить по сопернику бладжером пришлась ему явно по душе. Гриффиндорцы заранее согласились, но, когда Дик пересказал угрозы Миртл, сделали вид, что пожалели об этом.

– Она всерьез думает, что может нами командовать? – рассердился Артур. – Я бы ей ни за что не поддался. Лучше идти к Дамблдору и жаловаться на ее приставания, чем попасть под каблук капризной девки!

Эдгара подобные соображения не смущали. Возможно, он еще помнил, каково это – отчитываться за Клуб, и по его лицу отчетливо было видно, что он скорее разделяет мнение Миртл, чем Артура. Артур это понял, но, поскольку Эди так сию мысль и не выразил, повода для ссоры при всем взаимном недовольстве так и не возникло. Рики усмехнулся, вспоминая, что года два назад они точно высказались бы относительно морального облика и прочих ценных качеств друг друга.

– Вот только жалко, что из «Хуффульпуффа» мало кто задействован, – сокрушался Эди. – Играть, наверное, буду только я.

«Мне бы твои проблемы, – подумал Рики. Он всегда считал, что в «Хуффульпуффе» учатся самые приличные люди, и неудивительно, что, при их честности и трудолюбии, одноклассников Эдгара не заинтересовала возможность отличиться в том мероприятии, которое все прочие вознамерились организовать. Но Эди все же решил взять на себя поиск недостающего игрока.

– Ричард Макарони?..

Рики повернул голову и вопросительно поднял брови: что могло понадобиться от него кузине Эйвери? Вероятно, она тоже была смущена необходимостью обратиться к незнакомому человеку, поскольку переминалась с ноги на ногу и поминутно опускала взор. Должно быть, она стояла возле кресла некоторое время, потому что Рики не слышал, как она подошла. В ее руке он заметил конверт.

– Профессор Поттер просил передать, – сказала она, протягивая письмо. Рики помедлил, но не представлял, как отказаться, и потому принял послание, пробормотав «большое спасибо». Первоклассницу как ветром сдуло.

Рики пожал плечами; от родственницы Френка он никак не ожидал подобной застенчивости. Он поглядел на конверт и, еще не осознав, что его так радует, заулыбался и едва не подпрыгнул. Почерк принадлежал Питу.

«Дорогой брат! С твоей стороны настоящее безобразие, что по возвращении в «Хогвартс» ты до сих пор не сообщил о себе, хотя прошло уже больше месяца! Ведь ты прекрасно знаешь, что у меня и родителей нет доступа к совиной почте до тех пор, пока ты не отправишь нам послание. По понятным причинам я хотел бы, чтобы ты держал меня в курсе…»

– Ты чего такой довольный, Макарони?

Рики поморщился и с неохотой оторвался от письма, дабы приветствовать того, кого он так долго дожидался.

Френк Эйвери подошел слева, держа руки в карманах. С ним вместе было человек пять–шесть.

– Мой старший брат вот прислал, – с неохотой пояснил Рики. – Ну, ты знаешь, каково это?

Френк важно кивнул.

– Ясно, ты нуждаешься в усиленном воспитании, – усмехнулся он. Соратники хохотнули.

«Ну, лично мне и просто так пишут, не надо по себе судить», – подумал Рики.

– Послушай, Эйвери, оставь свои дурацкие шутки. Я собираюсь серьезно с тобой поговорить, – сказал он, призывая все свое терпение, чтобы оставаться спокойным. – Насчет квиддича.

Френк переглянулся со всеми скептически настроенными товарищами.

– Если ты хочешь нас убедить, что Дейвис – прирожденный оратор, то…

– Нет, – отрезал Рики, желая поскорее закончить; он почувствовал себя виноватым, потому что Пит, действительно, имел право знать, как обстоят дела с вестниками ниоткуда. Но, увы, Френк явился некстати, и приходилось уделять ему время. – Наш Клуб, Виктор Чайнсби с равенкловцами и Тони Филипс с гриффиндорцами объявили дуэльные матчи между собой, как в позапрошлом году. То есть, вчера Чайнсби предложил нам, а потом попросил, чтобы мы пригласили и тебя тоже…

– Это, получается, вызов Чайнсби? – уточнил Френк, присаживаясь на столик напротив. Он насупился, но интерес у него явно появился.

– Ну. Вообще‑то и наш тоже, – сказал Рики, помня, что нельзя допускать противоречий версии Миртл.

Френк нервно повел плечом.

– Во все‑то ты лезешь, Макарони.

– Сам такой, – не остался в долгу Рики. – Так ты участвуешь?

– Ясное дело, да! – выпалил Френк. – Иначе как я это Снейпу объясню? Я не стану уклоняться!

– Снейп еще не знает! – вдруг осознал Рики.

– Он возражать не будет, – не усомнился Билл.

– А кто определяет очередность матчей? – высокомерно вскинув тяжелую голову, поинтересовался Френк.

«Не ты!» – Рики мысленно показал ему язык.

– Я думаю, в ближайшее время мы соберемся и решим, – ответил он мирно. – До сих пор, по крайней мере, директор предоставлял нам в этом полную свободу. Но может быть, мадам Трюк захочет, чтоб с ней согласовали.

– И вот еще что, – Френк уже спрыгнул со стола, собираясь уходить, но вдруг остановился. – Кто будет играть за твою банду?

– За Клуб Единства? Мы шестеро и, думаю, найти седьмого не проблема, – сказал Рики.

– Имей в виду, Флинта к себе не тащи, это нечестно! – потребовал Френк.

– Тогда и ты тоже ему не предлагай, – раздосадовался Рики.

– Идет. Но вот если Нотт будет играть за вас, я пас, – заявил Эйвери еще категоричней.

Первым побуждением Рики было заверить соперника, что подобное невозможно, поскольку Дора играет ужасно, и они постараются выбрать кого‑то получше, «хотя такого, как Генри Флинт, навряд ли», о чем Рики начинал сожалеть все сильнее. Да и сама мисс Нотт, по мнению Рики, вряд ли захочет. Но тут он представил лицо Доры и прикусил язык. Одно дело – если она действительно сама откажется, и совсем другое – заранее исключить ее только лишь потому, что того требует такая важная персона, как Френк Эйвери!

– Ты что, испугался ее? – разыграл недоумение Рики и презрительно оглядел всю его толпу.

Но Эйвери проявил редкое упрямство и выдержку.

– Не твое дело, Макарони, – он смотрел в упор, скрестив руки на груди. – Но чтоб ее не было, ясно?

– Это ей решать, – холодно возразил Рики, потихоньку впадая в бешенство от того, что Френк командует.

– Отлично. Я сам ей объясню, – пообещал Эйвери и отправился с товарищами в противоположный угол гостиной.

В «Гриффиндоре», к счастью, все обстояло проще: Тони согласился сразу. Миртл ликовала.

Рики написал длинный ответ Питу, сообщив и про то, что уже переносит карты на фольгу, и про предполагаемую дуэль, и про комментарии Дика, нарушающие душевное равновесие половины школы, а главное, про своего боггарта. Он заверил брата, что дядюшка Гарри, ставший профессором, совсем ему не мешает, потому что они оба заняты своими делами. Лео подвязал письмо к лапке Весты, что гарантировало быструю доставку. Впрочем, сова Лео, как предполагал Рики, вряд ли принесет ему ответ, потому что Пит находился в колледже и не мог допустить, чтоб не владеющие магией увидели ее, а также потому, что обычно Веста вообще никому, кроме Лео, не позволяла себя трогать.

Самое время было пойти к Дамблдору с заявлением в письменном виде насчет матчей, и в устном – насчет совы, но Рики, согласно древнему правилу слизеринской солидарности, предпочел вначале поговорить с профессором Снейпом.

Он отправился в кабинет завуча один, после обеда. В подземельях было тихо, эхо далеко разносило его шаги. Рики поймал себя на том, что больше не считает подземелья неуютными и жуткими, как в первом классе. Впрочем, в «МентеСана» жизнерадостные ученики вряд ли бы к ним привыкли.

Снейп пригласил войти. Он был занят: записывал что‑то в толстый журнал, сверяя нужные сведения на разных пергаментах, так что, оказавшись в кабинете, Рики сел, не ожидая разрешения, и изложил просьбу по возможности сжато.

– Я не возражаю, – ровно произнес профессор Снейп. – Меня радует, что нарушение дисциплины ограничится беспорядками на моем уроке во вторник. А как насчет Вас, Ричард? Вы не передумали?

– Насчет чего? – не понял Рики.

– Насчет того, не кажется ли Вам в последнее время что‑нибудь необычное?

Профессор оторвался от журнала и в упор поглядел на воспитанника.

Рики почувствовал скорее раздражение, чем страх – для себя он еще с первого их разговора после возвращения решил, что не скажет. Казалось, Снейп давно должен это понять. Но вместо того он продолжает старую тактику, застает его, Рики, врасплох, когда он совсем не ждет этой темы!

– Нет, сэр, – твердо заявил Рики, сам отчетливо слыша фальшь в своем голосе. – И кстати, сэр, мне нужна сова, – попробовал он уйти от темы.

– Спроси у директора, – недовольно буркнул Снейп, махнул рукой и вновь углубился в свои бумажки, давая понять, что, раз Рики такой неблагодарный и не желает понимать своей же пользы, то разговор окончен.

Непонятно, зачем грозился Френк, но с Дорой Нотт он так и не поговорил. О его добром отношении она узнала от Артура и была сильно возмущена.

– Ты согласился на его условия? – потребовала она у Рики.

– Нет, конечно, – заверил он, радуясь, что так сделал.

– Но ты тоже надеешься, что я не стану препятствовать, – фыркнула она.

Ему стало неловко. Рики не знал, что сказать, и Дора это, очевидно, почувствовала.

– Не трудись объясняться, Уизли достаточно прямолинеен! – сказала она.

– Но если ты хочешь играть… – особый нажим Рики сделал на слове «хочешь». Дора раздраженно передернула плечами.

– Нет, не особенно. Квиддич – это не мое. Вот языком молоть у меня хорошо получается!

Она произнесла это так, словно повторяла сказанное кем‑то. Рики догадывался, кем. Собственно, не стоило любимчику профессора МакГонагол говорить такие вещи Доре, но это соображение определенно запоздало.

– Не надо мне возражать, – тон Доры вдруг сделался мягким, почти бархатным; Рики знал, так она копирует манеру Снейпа, когда тот по каким‑то причинам не хочет прямо объявлять свое недовольство.

– Я не собираюсь идти у него на поводу, – попытался оправдаться он.

– А я не собираюсь дать Эйвери повод смыться, – фыркнула Дора. – Играйте без меня, как, в общем, в любом случае получилось бы.

– Ты уверена, что все в порядке? – еще раз уточнил Рики, зная, что лучше бы он этого не спрашивал.

– Конечно, да! – заявила Дора и ушла, добавив, что найдет Френка и все ему выскажет.

Френка ей в ближайшие два часа повстречать не удалось, зато на ее пути из туалета, к своему несчастью, попался Билл Кеттлборн. О том, что именно ему следует передать Френку, было слышно на двух этажах.

Рики же хотел попросить Артура Уизли быть в подобных случаях повежливее, но встретиться вне уроков им удалось только через два дня и при обстоятельствах, не располагающих к увещевательной беседе.

Письмо из Пристанища в течение нескольких часов стало предметом живого обсуждения для всего «Гриффиндора».

– У дяди Рона сын родился, – потрясенно объявил Артур.

– Ну и что? У него же много детей? – не понял причину такого восторга Дик.

– Сына у него еще не было, – раздельно и с нажимом произнес Артур. – Каково бедняге будет ужиться с пятью девчонками? Мне теперь надо следить, чтоб совсем его не затюкали всякие Гермионы, – преисполнился сознанием глубокой ответственности Артур.

– Обязательно поздравь своих дядю и тетю от всех нас, – не забыл напомнить Эди.

В жизни Рики наладился определенный режим общения с таинственными вестниками. Теперь они связывались с ним примерно раз в три дня, обычно к вечеру. Если не знать, что «они» не различают полюсов, то по всему выходило, что «они» радуются. Вестники утверждали, что работа Рики продвигается очень быстро, что «они» давно не чувствовали таких изменений на пути к своей цели. Из этого мальчик понял, что, во–первых, при желании он тоже может отсылать им мысленные образы своих карт, и во–вторых, их мера времени очень отлична от его. Рики казалось, что карты создаются медленно, потому что мешают учеба, еда и дела Клуба.

Селена посоветовала ему чаще бывать на свежем воздухе, а ребята предлагали любую помощь, разумеется, кроме того, чтобы чертить! Никто не владел такими графическими навыками, да и особой любви к астрономии друзья Рики не питали. Так что приходилось ему подолгу просиживать в штабе одному, скрупулезно вымеряя фольгу линейкой, прежде чем отметить на ней одну точку за десять минут, если не больше.

Маленькая русалка, в сравнении с прошлым годом, приплывала реже. Она объяснила, что должна посещать какие‑то собрания вместе с другими малышами; для себя Рики понял, что она теперь тоже учится в школе. Обычно малышка приплывала по вечерам, «сразу после того, как проснусь», – говорила она.

Как оказалось, она, подобно старому Барону, тоже чувствовала «круги, расходящиеся по воде во все стороны». Когда Рики признался, что это из‑за него, малышка не особо удивилась.

– От тебя вообще одно беспокойство, – аттестовала она.

Рики задумался, насколько вероятно, чтоб ребенок сам выдал такую фразу. Впрочем, утверждать, что она повторяет за директором, он бы тоже не решился.

– Если это так, почему ты со мной водишься? – притворился сердитым Рики.

– Весело! Расскажи про далеко! – потребовала малышка.

После разговоров с ней Рики возвращался в замок, утомленный бесконечными «почему», и пребывая в твердом убеждении, что ему не скоро захочется заводить собственных детей. Уважения к терпению и чуткости профессоров, даже Снейпа, прибавлялось в нем до следующего урока.

Но один преподаватель после возвращения из «МентеСана» начал выводить его из себя сильнее, чем раньше. Он полностью соглашался с Джиовинезой: профессору Трелони следовало сначала наладить собственную жизнь – или хотя бы привести в порядок платье и прическу, – а уж потом учить других заглядывать в будущее. От ее индивидуальных астрономических гороскопов его клонило в сон. Естественно, скучно было только, пока он их делал, честно стараясь следовать инструкции, изложенной в учебнике, в то время как творческая натура Доры давно презрела подобный формализм и окунулась в дебри вольного фантазирования, чего она от души и другим советовала.

Впрочем, зачитывать все это вслух на уроках мало кому нравилось.

Как заметили все, профессор Трелони больше всего предпочитала, когда ученик бывал к себе «безжалостным и критичным», то есть обрушивал на себя максимум неприятностей в секунду в течение всей расписанной недели.

Но это не касалось, однако, Доры; профессор прорицаний слишком не любила ее, и потому старалась опротестовать буквально любое ее предсказание, не забывая напомнить, что вообще‑то Дора совсем неспособна к благородному искусству.

– Не пожар меня ждет, а наводнение, понимаете ли! – разозлилась однажды Дора. – Можно подумать, если со мной это, в самом деле, произойдет, ее не коснется ни то, ни другое! Я, между прочим, в ближайшем месяце никуда не собираюсь выезжать из «Хогвартса»!

Зато изобилие несчастных случаев в жизни Бетси неизменно имело успех.

– Надо стойко переносить удары судьбы, милая, – вещала Трелони, перебирая четки. Рики не покидало ощущение, что она занимает пальцы, чтобы сдерживать себя, поскольку довольно потирать руки перед всем классом после объявления Бетси о появлении в школе голодных блошиных стай такое поведение вряд ли нашло бы сочувствие.

Мисс Спок покорно подпевала скорбным вздохам преподавателя, а за пределами класса радовалась, и постепенно Рики начал открывать, что она не такая простая, как кажется.

– Сюда никто из «Равенкло» с нашей параллели больше не ходит, и если я стану отличницей по прорицаниям, смогу морочить нашим головы, ха–ха, – заявила она однажды, улыбаясь ну совсем по–доброму. – Скажу Каролине, если она еще раз перебьет меня у Флитвика, что ее вскорости ждут прыщи, – поделилась Бетси. – Как?

Услышав это, недовольная «дрянным театром Трелони» Дора отчего‑то смягчилась и предложила Бетси обращаться за идеями, если что.

Дора отговорила Рики идти к Дамблдору до урока Трелони.

– Она обязательно скажет, что заранее знала о твоих планах, и что скоро в «Хогвартсе» начнется повальный травматизм для всех, кто собирается играть в круглые мячи, или еще какую чушь, – аргументировала она. – Снейп‑то ей точно ничего о твоих планах не говорил, а после директора все будут знать.

Рики подумал и согласился, что послушать о неудачах, ненадежных метлах и переменчивом ветре можно и в другой раз.

В душном, пропитанном восточными пряностями кабинете было, как всегда, по–своему уютно. Боб сказал, что без Трелони тут было бы даже мило. Рики, как всегда, делил столик с Селеной, Дорой и Бобом.

Профессор начала урок с проверки домашнего задания. Рики старался не вслушиваться в речь других учеников, перемежаемую комментариями профессора. Дома редко говорили о плохом, и интуитивно он чувствовал, что лучше оградить себя от такого потока негатива. Постепенно все голоса слились в глухое жужжание.

«Опасность». Знакомая горка выплыла из белого тумана. Тук–тук–тук, звук становился все четче, как будто цокали каблуки. И вот горку заслонила женская фигура. Рики мог бы описать платье, руки, открытые плечи. Женщина распахнула дверцу. Центр зрительного фокуса переместился сначала на ее запястье, а потом на кисть руки. Рики постарался запомнить все три кольца, украшающие пальцы, причем не покидало ощущение, что какое‑то из них он уже видел: с маленьким синим камушком – на указательном, золотое обручальное – на безымянном, неожиданно громоздкое белое с вязью – на мизинце. Затем у него перехватило дыхание.

Из всего многообразия кубков и бокалов обладательница колец выбрала именно ту чашку, которая в Италии загнала его под воду. Прежде чем сомкнуть на ручке пальцы, женщина поколебалась, даже одернула руку, но затем все же взяла чашку.

Рики хотелось крикнуть ей, потребовать, чтобы поставила эту гадость на место, но внутренний голос говорил, что в этом нет необходимости, даже не учитывая, что ничего не выйдет. Где‑то в душе угнездилось странное спокойствие.

Рики постарался не дергаться, вообще не шевелиться, чтоб не нарушить контакт. Рука дамы удерживала чашку на уровне груди, все еще оставаясь в поле зрения, хотя уже начинала расплываться – верный знак того, что картина скоро исчезнет.

«Среднее кольцо я уже видел, обручальное», – вспомнилось Рики. – «Ну конечно, это та же тетка, которая пила из этой чашки на вечеринке, которую я видел в Пристанище. Значит, она жива, слава тебе, Господи!».

Он попытался сосредоточиться, чтобы запомнить, не сможет ли он потом узнать ее руку, но только фарфор и камни на пальцах еще поблескивали из белого тумана.