Текст книги "Рики Макарони и Вестники Ниоткуда (СИ)"

Автор книги: akchisko_san1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 38 страниц)

Рики кивнул. Ему сделалось очень грустно.

– Мне всегда нравилось приезжать сюда, – сказал он.

– Мне тоже, – Пит, очевидно, прекрасно знал, где что лежит, хотя заведенный порядок отличался оригинальностью: полотенца хранились в ящике вместе с приборами, а кошачий корм – в хлебнице.

Пит ласково беседовал с кошками, пока насыпал, а они так и норовили оттолкнуть его руку головами – эта их манера всегда удивляла Рики. Рики наблюдал. Арабелла просто обожала этих животных. Рики считал, что унаследовал это от нее.

Он набрался духу и собирался расспросить Пита, каким именно недугом страдает бабушка, но поговорить им не дали. Опасения брата оправдались – кто‑то позвонил в дверь.

– Это не мама, – констатировал Пит, – она не стала бы звонить.

– Я открою, – вызвался Рики и поспешил к парадному входу. Он надеялся, что это почтальон или кто‑нибудь в этом роде. Он совсем не расположен был общаться с магами, тем более – знакомыми.

И лучшего облома быть не могло. На крыльце стояла профессор МакГонагол с огромной коробкой сладких орешков.

– Макарони? – недоуменно произнесла она, при этом ее орлиный профиль показался Рики еще суровее, чем обычно.

– Добро пожаловать, мэм, – вежливо произнес Рики. Тем самым он заявил свою роль хозяина и воздержался от объяснений, какого черта тут делает.

– Я не ошиблась домом? – спросила МакГонагол. – Мне нужен дом Арабеллы Фигг.

– Бабушка отдыхает. Но вы проходите, – пригласил Рики, отступая в глубь коридора.

МакГонагол проследовала внутрь и огляделась. Рики предположил, что на крыльцо она аппарировала, иначе бы они с Питом услышали шаги на дорожке. И еще, в мантии не очень‑то покажешься на улицах.

– Вот уж не думала, что застану тебя здесь, – без обиняков выложила строгая дама. Профессор была не слишком приятной особой, но никогда не стала бы нагнетать атмосферу недомолвками, и это была одна из причин заслуженного уважения к ней.

– Я тоже удивился, когда узнал, что Арабелла знакома с дядей Гарри и другими, – пожал плечами Рики, принимая профессорскую мантию. Он кивнул в направлении одной из дверей.

– Спасибо, я знаю дорогу, – с достоинством сообщила МакГонагол и направилась в гостиную.

Рики‑то собирался пригласить ее в кухню…

– Пит, – громко произнес он, – принеси чай, хорошо? У нас гостья.

МакГонагол, не дожидаясь приглашения, опустилась в старое кресло возле камина, где обычно сидела мама. Причем предварительно она согнала оттуда двух арабеллиных любимиц. Те подчинились, но зафыркали на нее и не ушли далеко. МакГонагол поставила коробку на столик.

Рики подметил это не без злорадства. Он не испытывал особой любви к Минерве МакГонагол, и теперь, видя, что кошки относятся к ней так же, не мог не вспомнить, что при всех ее несомненных достоинствах, животные редко ошибаются.

– Странно, – сказал, появляясь в дверях с подносом в руках, Пит. – Обычно они ласковые.

МакГонагол усмехнулась.

– Я знаю, о чем вы подумали. Обычно, действительно, животные чуют плохого человека. Но в моем случае они чуют нечто другое. Лучше поставьте это, юноша.

– Это мой брат Питер, – представил Рики. – Профессор МакГонагол, преподаватель трансфигурации.

– Я слышал о Вас, мэм, – кивнул Пит, присаживаясь на диван.

– Вот как? – равнодушно уточнила МакГонагол. – Предпочитаю не знать. Представляю, как преподавателям достается от учеников. Никогда не угодишь.

– Вовсе нет, – возразил брат. Он не догадывался, что ведьма не привыкла к подобной демократии. – Ричард говорил о Вашем предмете. Мы считаем, что некоторые превращения жестоки.

– Некоторые – возможно, – кивнула профессор, но Рики видел, что она раздражена. – Однако все эти дурацкие нежности – с вегетарианством, например, да, у магов такие чудаки тоже есть, – сущий вздор, если хотите знать мое мнение. Ну а теперь ответьте, как по–вашему, внутривидовая конкуренция – это нормально?

– Вполне, – кивнул Пит, – а как иначе?

Прежде чем он успел договорить, на месте профессора МакГонагол восседала полосатая кошка с «очками» вокруг глаз. Другие кошки зашипели и двинулись к ней. Хлопок – и в кресле вновь оказалась профессор магической школы. Кошки разочарованно подались назад. Глянув на до крайности изумленного Пита, МакГонагол аж засветилась торжеством.

– Конечно, кошка не захочет уступать другой кошке свое место без боя, – сказал Рики и нагнулся погладить одну из питомиц. Так он скрыл свое смущение, потому что понятия не имел, что МакГонагол так умеет.

– Простите, но они распознают эмоции; в этом случае вы должны чувствовать себя кошкой, – заявил Пит.

Возможно, МакГонагол и поставила бы ему на вид бестактность, как это, несомненно, случилось бы с Рики. Но тут раздался характерный треск, сопровождаемый появлением в гостиной нового лица.

Точнее, рожи, и рожи, несомненно, бандитской. Вероятнее всего, если бы вновь прибывший вежливо позвонил в дверь, Рики навряд ли запустил бы его за порог. Таких типов он всегда безошибочно относил, нет, не к опасным маньякам вроде Упивающихся смертью, а к жулью.

– Мундугус! – напустилась на него профессор МакГонагол. – Как ты посмел так свалиться?

– Вы его знаете? – Рики говорил достаточно сдержанно, но все же дал МакГонагол почувствовать, что не одобряет ее знакомства – исключительно потому, что подобный случай мог больше не представиться.

– Мундугус Флетчер – член Ордена Феникса, – бросила та, поджав губы, и продолжила отчитывать странного субъекта. Рекомендация ровно ничего не значила для Рики: глава Ордена, он же директор школы профессор Альбус Дамблдор, был известен своей верой во «второй шанс» и слишком доверял людям, и людям с темным прошлым – в особенности.

… – Между прочим, сейчас с Арабеллой живут магглы, – взгляд Рики сверкнул, – ну, они могли это плохо воспринять.

– А, та милая девочка, над которой брала попечительство старушка Фиги, – прогнусавил подозрительный субъект. Рики подумал, что надо бы спрятать серебряные ложечки из буфета, а то как бы чего не вышло. – Это уже ее сыновья, такие взрослые?

МакГонагол резко кивнула.

– Садитесь, мистер Флетчер, – предложил Пит.

– Спасибо, дорогой, – совсем носом протянул Флетчер, – я сщас из «Дырявого котла». Как услышал, что старушка Фиги помирает… – и, к изумлению присутствующих, по–настоящему зарыдал.

– Она не умирает! – вскричал Рики.

– Конечно, нет, – твердо, но неуверенно произнесла профессор МакГонагол. – Мундугус, веди себя прилично в приличном доме. Здесь же дети!

Но Мундугус уже не нуждался в этой взбучке. Он враз умолк и с опаской таращился на Рики. Рики же, все еще в гневе, тем не менее злорадно приободрился. Член Ордена – этот прохвост?! Лучшего языка и желать нельзя! Ох, некстати здесь Минерва МакГонагол!..

– Извините, – сказал все еще сиплым от слез голосом Флетчер. – Вот, – он просунул руку во внутренний карман мантии и достал небольшой пакетик с орешками, – старушка Фиги их любит. Ох, кто ж еще так даст мне по башке!..

– Она не ест ничего, только бульон, – вздохнул Пит. – Мы с мамой три больших коробки привезли. Доктор сказал, чтобы мы ее не уговаривали.

Вот теперь у Рики по–настоящему заныло в душе. Он еще не видел бабушку, но последних слов Пита действительно лучше было не слышать.

– Что же, – сказала невозмутимая МакГонагол. – Тогда я открою свою, и мы выпьем чаю. Если, конечно, нам есть смысл ждать? – она вопросительно поглядела на Пита, вероятно уловив, что первую скрипку здесь играет он.

– Да, – кивнул старший брат, – в восемь часов она просыпается. Вам с молоком?

Рики никогда не ожидал, что станет распивать чай в такой компании. Становилось темно. Прежде чем подсесть к столику, он зажег свет. Дом Арабеллы был оснащен всеми маггловскими удобствами. Вероятно, поэтому он никогда не подозревал, что она водит знакомство с Поттером и Дамблдором.

– Гарри еще не знает, – произнесла профессор МакГонагол, бесшумно отхлебывая, – иначе бы он уже здесь был.

Рики взмолился, чтоб ему подольше не сообщили. В такой ситуации он был совсем не расположен терпеть рядом крестного отца, тем более – делить с ним компанию Арабеллы.

– Уж Арабелла допекла его своими кисами, как никого другого, – хмыкнул Флетчер.

– Не могут кисы допечь, – отрезал Рики. Флетчер не вызывал в нем такого почтения, как профессор трансфигурации, и он чувствовал, что ему не вредно сказать поперек.

– Да? Если б тебе без конца подсовывали альбомчики, – перенял его тон Флетчер.

– Так это же большое счастье, – отозвался Рики. Он и в самом деле так считал.

– Тяжко же с тобой Гарри, – с чувством вымолвил подозрительный субъект.

Пит вскинул брови.

– С чего бы? Наши родители никогда в его помощи не нуждались.

– Дело в том, что Макарони не всегда лоялен к правилам, – пришла на помощь боевому товарищу профессор МакГонагол.

– Это, к сожалению, так, – горячо откликнулся Пит.

Объяснять, что он настоящий слизеринец, Рики не пожелал, да и не пришлось. В камине загрохотало, и на пол свалился сундук Рики. Он встал и поскорее оттащил свои вещи. Из камина доносился непонятный треск. Едва он отодвинулся, Минерва МакГонагол движением палочки разожгла пламя.

Почти сразу в камине появилась голова мистера Уизли.

– О, добрый вечер, профессор, Мундугус! И вы, молодые люди! Как добрался, Ричард?

– Хорошо, – жаловаться, что Люпин не накормил его, было немыслимо.

– Как Арабелла Фигг? – спросил Уизли–старший.

– По–прежнему, – отозвалась МакГонагол.

– А. Ну, всего хорошего, – и голова исчезла.

Рики скосил глаза на старшего брата. Тот, похоже, решил ничему больше не удивляться.

– Ричард, по–моему, Вам стоит сменить замок, – заметил Мундугус. – Этот кажется мне стандартным. К такому легко подобрать дубликат ключа.

– Не стоит, мне годится этот, – Рики легко раскрыл сундук, и почти сразу ощутил, что позади него кто‑то стоит. Мундугус Флетчер заворожено глядел на что‑то в сундуке поверх его плеча. Проследив направление его взгляда, Рики обнаружил собственную палочку, и намек типа стал ему понятнее. Он и так знал, что его палочка обладает особенной ценностью. Хоть ее и обновили после поломки, она все еще была очень мощной. И лакомым кусочком для разных личностей, как по–настоящему опасных, так и просто подозрительных. Как этот Флетчер, например. Невзирая на то, что рядом находилась МакГонагол, пальцы Рики непроизвольно сомкнулись на палочке.

– Чего ты там возишься, Рики? – спросил брат.

Внезапно тишина взорвалась отчаянным мяуканьем. Сидящие в комнате заметно вздрогнули. Звук доносился из открытого окна, а следовательно, с улицы. Он был отчаянным, зовущим на помощь. Вскочив, Рики бросился к входной двери. Кажется, к нему присоединились, но он не оборачивался.

Рики не заметил, как оказался на крыльце. И в его глазах встала, застилая все, кровавая пелена. Ранее с Рики случались приступы ярости, сильные, но беспричинные. А на этот раз была причина.

Незнакомый толстый мальчишка лет пяти, сидя на детском велосипеде, нагнулся и тянул Бусика за хвост. Бусик отчаянно вопил и извивался, стараясь тяпнуть обидчика, и, кажется, поцарапал. За это мальчишка со всей дури стукнул кота по голове.

– А ну пусти! – взревел Рики. В три прыжка он очутился за калиткой.

Мальчишка замер со сжатыми пальцами и уставился на него, разинув рот. Рики это не волновало. Он с размаху и от души треснул его по рукам. Тот взывал и одернул их, но рев застрял у него в горле. Его лицо исказилось ужасом, направленным на нависающего Рики. Бусик мяукнул и припустил к дому Арабеллы.

– На корм дракону! – прошипел Рики. – Будешь знать!

– Господи, Вернон!

Рики медленно обернулся. К ним на всех парах мчался грузный мужчина, а за ним по пятам следовал… ну конечно же Гарри Поттер! Рики усмехнулся: он ждал этой встречи весь день, а крестный все равно умудрился появиться некстати.

В двух шагах толстяк замер, словно молнией пораженный. Рики необъяснимым образом почувствовал, что ужас вызвала палочка в его руке. Поттер ее тоже заметил.

– Отойди от моего сына, нечисть, – взвыл толстяк и с поистине мученическим героизмом бросился к мальчишке. Рики подался назад. Мужчина схватил ребенка на руки и прижал к себе. Почувствовав себя в безопасности, тот немедленно разревелся. Кровь Рики вскипела еще сильнее.

– Еще раз подойдешь к моей кошке – тебе не жить, уродец, – прошипел он, вспоминая, что в подобных обстоятельствах Арабелла обязательно схватилась бы за скалку.

– Думаешь, с этой штукой тебе все позволено! – прокричал в ответ толстяк.

От такой наглости Рики едва не подавился собственным языком. Рядом с Поттером появились еще два мальчика, постарше, вероятно, уже школьники. Они внимательно разглядывали Рики, со всей определенностью не испытывая особого сочувствия к ревущему карапузу и его озабоченному папаше. Внешне они очень смахивали на дорогого крестного отца. «Должно быть, его сыновья, Джеймс и Сириус», – мелькнуло в раздраженном мозгу Рики.

– Спокойно, Дадли! Я тебе говорил, что это капризное чудовище надо воспитывать, – произнес Поттер не без злорадства. – А ты, Ричард, в самом деле, убери палочку, – потребовал он.

При мысли, о чем он подумал, Рики задохнулся от возмущения.

– Я не собирался ею пользоваться. Я и без палочки сверну ему шею!

– Макарони, очнитесь, – на его плечо энергично нажала рука профессора МакГонагол. – Я понимаю Ваше возмущение, но все‑таки так нельзя.

«Это ж не тебя таскали за хвост», – отмахнулся про себя Рики.

– Кто бы подумал – он, и к кошке по–человечески. Чудеса, – проворчал позади Флетчер.

– Только тронь его! – взвыл толстяк, называемый Дадли.

– А моему брату руки пачкать и необязательно, – рядом появился Пит с самой большой и старой кошкой Арабеллы – Мявкой. – За такое ваш сынуля везде будет получать по морде.

– Это я тебе сколько раз говорил, Дадли, – с удовольствием подтвердил Поттер. – НО, Рики, нельзя хвататься за палочку в каникулы! Декрет магической секретности…

– Плевал я на декрет! – отрезал Рики. – Ну и родственнички у Вас! В зоопарк сдать не пробовали?

Он рассчитывал, что Поттер разозлится, хотя сам не знал, зачем ему это надо. И прогадал – дядюшка Гарри еле сдержался, чтоб не захихикать вместе с сыновьями.

– Пробовал – не берут, – пошутил он. – Самому стыдно, – и вздохнул, покоряясь судьбе, что Рики и не знал, как назвать.

Такое снисхождение к особо опасному преступлению!.. «Кошка – божественное животное», – говорил Ван, китайский чемпион.

– Ричард, тебе лучше вернуться в дом, – приказала МакГонагол. – Питер, проводите его, будьте любезны.

Рики сам не знал, с какой стати подчинился – возможно потому, что Пит потянул его за рукав. Он хотел бы напомнить МакГонагол, что в каникулы не только он не может колдовать, но и она – им командовать. Хотел наговорить кучу гадостей родственнику Поттера. В его душе бурлил водоворот чувств: ярость; гнев; отвращение к себе за то, что собирался ударить – да не ударить, а размазать по асфальту этого, с позволения сказать, ребеночка; тягостная незавершенность; злость. Все это было очень противно. И, пропустив Пита вперед, он от души хлопнул дверью.

– Можешь съесть все мои орешки, – прозвучало сверху.

Арабелла стояла на темной лестнице, пошатываясь и держась за перила обеими руками. Но ее глаза, несмотря на нездоровую желтизну кожи, горели, и она улыбалась, как кровожадный варвар на поле победы.

Рики с братом помчались к ней. Поскольку Пит сначала освободился от Мявки, Рики взлетел первым. Его встретили жесткие старушечьи объятия. Он сдерживался, стараясь не разрыдаться.

– Наконец ты явился, – произнесла она грубовато.

– Осторожнее, Рики! Арабелла, тебе же нельзя вставать, – воззвал к благоразумию подоспевший Пит. Арабелла обхватила его за шею и притянула к себе, опираясь на них обоих.

– Да плевать! Я только что получила лучшее лекарство. Бусик прячется под диваном, но он скоро успокоится. Этот спектакль на улице мертвого разбудил бы. Ну, моя школа! – она нежно поцеловала Рики в лоб. – Какой ты уже взрослый. Вообще, вы оба хороши!

– Я тоже горжусь Рики! – восхищенно добавил Пит.

– Бывают же такие паразиты! – небольшая доза гнева вернулась к Рики.

– Забудь про них! – махнула, кривясь, Арабелла. – Дадли с детства был садистом и свиньей. И сынок у него такой же. Неудивительно, что жена от них ушла. То‑то он сразу к мамочке примчался.

Затем Арабелла повернулась к Рики и поглядела на него долгим внимательным взглядом. А потом сказала нечто такое, чего он никак не ожидал:

– Я спокойна за тебя. Ты точно вырастешь приличным человеком. Я уверена.

– Арабелла, ты шла в гостиную? – спросил Пит. – К тебе… О, нет!

Они с Рики быстро переглянулись. В холл с улицы ввалились МакГонагол, Мундугус Флетчер и… Гарри Поттер!

Такого вечера в жизни Рики еще не бывало. Арабелла сияла от гордости. Она вела светскую беседу с гостями, так что Рики вполне убедился, что магическое сообщество ей отнюдь не чуждо. Было заметно, что с профессором МакГонагол их связывает уважение и, наверное, общие обязательства, но не близкая дружба. С Флетчером Арабелла обращалась, как с подчиненным, а с Гарри Поттером – как с непутевым ребенком. Последний вообще стал источником всевозможных казусов.

Началось с того, что вместе с собой в гости Поттер захватил сыновей. Вполне понятно, одобрил Рики, не отправлять же детей прочь в дурной компании. Поттер, как мог, рассыпался в извинениях, из которых Рики почерпнул, что толстяк доводится ему кузеном. Узнав, что мама должна вернуться с последним поездом, он немедленно вызвался встретить ее, что также было чрезвычайно любезно. Так он и утек, оставив детей под присмотром хозяйки.

Благодаря этому Рики не участвовал в разговоре взрослых. Джима и Сириуса не устраивало чинно сидеть, их слишком интересовали кошки. И прежде, чем Рики убедился, что они не похожи на троюродного братца, он успел своей бдительностью настроить их против себя.

Понял он это позднее, когда окончательно успокоился. Более уравновешенный и дипломатичный Пит умудрялся разряжать атмосферу. Это требовалось постоянно, потому что старшие детки дяди Гарри, в точности как когда‑то слышал Рики, поминутно норовили сцепиться друг с другом. Но оба пришли в бурный восторг, когда Пит убедил Мявку пройтись на передних лапах – трюк, которому он обучил ее давно.

Когда крестный отец привез уставшую маму, Рики даже не удалось с ней как следует поздороваться. Арабелла с жаром начала пересказывать ей столкновение с Дарсли. По ответным репликам Люси стало ясно, что Гарри ее уже просветил.

– Я думал – прибьет, – добавил от себя Флетчер. – Ему‑то раз плюнуть…

После этих слов внезапно замолчали. В принципе, в первой фразе, по мнению Рики, ничего особенного не было – ели б не двойной подтекст. Мать Рики вспыхнула от гнева и едва не испепелила гостя взглядом. Арабелла ненамного отстала в этом от нее. Рики опасался, что она сейчас запустит в Мундугуса, чем под руку попадет. Поттер и МакГонагол переглянулись и вздохнули, словно сочувствуя сами себе. Сыновья дядюшки Гарри придвинулись друг к другу и уставились на Рики.

– До сих пор я еще никого не прибил, – возмутился Рики. Говоря, он искренне верил в свои слова. И тут прикусил язык; он задумался, какова вероятность, что Флетчер знал о его первом курсе. Он ведь, в самом деле, отбивался от похитителя проклятой книгой, о чем Дик уже сочинил целое четверостишие.

Гости Арабеллы на глазах скисли еще больше.

– Ох, тяжело с детьми в наши дни, – бросила в пространство МакГонагол.

– Джеймс, Сириус, чем вы там заняты? – озаботился Гарри Поттер.

Он детально вникал в их возню с кошками две минуты, а потом пожалел об этом. Арабелла восприняла их интерес исключительно благосклонно и тут же выдвинула конструктивное предложение.

– Моим зверям скоро понадобится новый дом, – сказала она. – И Гарри, я хочу, чтоб у тебя осталась память обо мне.

Она поговорила еще в таком духе, и Рики мог поклясться, что слышит зубовный скрежет дорогого крестного. Но Гарри не возразил, а дети воспылали энтузиазмом и, не откладывая дела в долгий ящик, начали выбирать. Сириус не без ворчания оставил решающее слово за старшим.

– У меня скоро день рождения, и папа не отвертится, – доверительно сообщил Джим Питу.

Братья единодушно сошлись на последнем и самом молодом питомце Арабеллы – Тигру было всего полгода, и его можно было считать еще котенком.

Ближе к одиннадцати Поттер вдруг вспомнил, что его супруга с теткой готовили ужин, когда он уходил прогуляться, и вообще нехорошо оставлять спутницу жизни с «этими извергами», которые еще и припишут ей соучастие с Рики только за то, что она ведьма. Так предположила Арабелла, и Гарри резко засобирался, хоть все равно опоздал. МакГонагол ушла с ним. Мундугус напросился ночевать. Должно быть, его дела были совсем плохи, поскольку Рики чувствовал, как он не хочет оставаться под одной крышей с ним, Рики.

После приезда мамы Гарри Поттер любезно переправил сундук в комнату крестника. Пожелав всем спокойной ночи, мальчик закрыл дверь и, открыв замок, начал развешивать вещи в шкафу, ставить книги на полку. Он разобрал все… И вдруг ему сделалось не по себе.

На дне оставался один предмет, о котором он напрочь забыл. Скорее всего, это вывалилось из кармана мантии, куда Рики автоматически сунул его во время драки за Эдгара возле Визжащей хижины.

Тогда он подобрал эту палочку, принадлежащую одному из Упивающихся смертью. Сейчас ему совсем не хотелось к ней прикасаться. Захлопнув сундук, Рики запихнул его под кровать.