Текст книги "Рики Макарони и Вестники Ниоткуда (СИ)"

Автор книги: akchisko_san1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 38 страниц)

Барон зевнул и перевернулся на спину, погрузился в воду и вынырнул, отфыркиваясь.

– Из‑за жены, – добавил Барон.

– У тебя была жена? – Рики почувствовал себя обманутым: русалка предвосхитила его вопрос номер один!

– Да. Я все делал правильно, по закону, но это совершенно не помогло. Мы выбираем себе пару на состязаниях. Наверное, если бы я тогда не старался, как полагалось, на пределе своих возможностей, до сих пор остался бы на своем прежнем месте. Но я не жалею, они смешные, мои сородичи, если удается поглядеть со стороны. Ну, тогда я был молодым, и в положенный срок у меня появилась пара.

– Она тебе нравилась? – спросил Рики.

– Мне все нравилось, – кивнул Барон. – Все было хорошо, пока в один прекрасный прилив я не приплыл в свою пещеру раньше обычного. Там я обнаружил, что я, как это говорят бесхвостые, носитель рогов. Обзор, моим глазам представленный, был, конечно, не для мальков.

Рики почувствовал ту мучительную неловкость, которая возникает, когда надо что‑то сказать, а все возможные варианты кажутся глупыми и бестактными. Не ожидал он, что познавательное интервью примет настолько неформальный оборот.

– По закону, я должен был одного из них, на свой выбор, заколоть, а другого представить суду общины. Итог для таких один – изгнание и, как правило, гибель, – медленно произнес Барон. – Но бывают в жизни моменты, когда время останавливается, и ты вдруг видишь, как есть, а не как привык. И я подумал, что моя жена равна по ценности для меня любой другой женщине, а она выделяет другого. И я не должен ей мешать. Узнав о моем решении, предводитель рода и старые селедки пришли в смятение. Они говорили, что никто никогда так не поступал, и постепенно стали склоняться к тому, что я виноват. Однажды в меня начала кидаться камнями одна старуха. Это было слишком, вообще трудно было оставаться среди своих, и я уплыл сюда, – Барон пригладил белые волосы. – Я не знал, как меня здесь примут, но когда бесхвостый ответил, это было прекрасно. Мы редко показываемся колдунам, а обычным людям – никогда, они очень опасны. Я тут нашел себе новый дом.

Ровный тон русалки придал Рики уверенности, чтобы заговорить.

– Так ты больше никогда не возвращался к своим? – уточнил он.

– Почему же, возвращался, – невозмутимо ответил Барон. – Та история почти забыта. Взрослые дети моих братьев и сестер иногда зовут меня навестить их, но я не люблю бывать в наших городах и плаваю там редко. Сейчас я мог бы вернуться насовсем, но не хочу. Мне здесь удобно, и я не люблю водиться с сородичами. Хватит, надоел мне этот разговор, – внезапно капризно сморщилась старая русалка. – Как насчет тебя, малек? Я так и не знаю подробностей того раза, когда они сигналили тебе прямо сюда!

– Это когда старый учитель чуть не стукнул меня дверью? – смиренно вздохнул Рики и взялся за пересказ того памятного события.

– Конечно, они почувствовали его, – не сомневался Барон. – Как бы они знали, что откроется дверь? Сам посуди, разве можно видеть сквозь крышу и несколько полов то, что внизу!

Рики сомневался, способны ли «они» в принципе видеть, как люди, и вынужден был признать правоту старшего.

– «Они» чувствуют, если чья‑то энергия направляется против меня, – сказал он.

– Мудрая звезда, – оценил Барон. – Тебе следует дружить с «ними».

– Я сейчас буду им рисовать, – сказал Рики. – Не возражаешь, если я зажгу свет?

Барон не имел ничего против, в отличие от самого Рики, который напрягся, поскольку собирался сделать то, чего очень не хотел делать.

За несколько дней в школе путем ненавязчивых вопросов он собрал достаточно информации и выяснил, что заклинание «Приори Инкантатем» определяет не только заклинания, выпущенные из палочки, но их последовательность и – этого он не уточнил, но опасался – время их применения. Чтобы избежать подобного разоблачения, Рики решился прихватить на ночную прогулку имеющуюся в его распоряжении запасную палочку – ту самую, которую он так и не отдал профессору Снейпу.

– «Люмос!» – произнес Рики. На конце палочки зажегся свет.

Рики поскорее воткнул ее между прутьями – даже держать ее в руках ему не хотелось.

– Что ты будешь делать? – заинтересовался барон. – Где песок?

Недоразумение быстро прояснилось. Барон видел рисунки только в одном варианте – начерченные на песке. Рики быстро набросал на пергаменте силуэт русалки и показал ему.

– Я изящнее, – надул губы Барон.

Но Рики пора было заняться тем полезным делом, которое он запланировал. Он предупредил Барона, что связывается, и настроился, как раньше.

«Я жду», – позвал он.

«Путь?»

«Да. Медленно».

Похоже, последнее слово они не поняли, поскольку Рики не заметил никакой разницы в скорости приближения и удаления небесных тел. Он не замечал бумаги; его рука быстро летала по листу, делая отметины. Точки – далекие планеты и звезды, круги – более близкие.

«Можно еще раз?» – попросил Рики, когда перед его глазами оказался альбомный лист.

«Мы не быстро, как ты. Мы ждать. Мы приближаемся к цели через ты».

«Да. Скоро вы будете дома», – пообещал Рики. Пленку прокрутили еще раз, только более смазано и – прозрачно. Сквозь космос Рики мог разглядеть альбом, свои руки с карандашом, все, что вокруг.

– Сигнал слабеет, – булькнул Барон, – ты их не сильно мучай, а то сбегут от тебя. И никакого врага не покажут. Ты уже спросил, что задумал твой старый хрыч?

Об этом Рики, поглощенный графической точностью, напрочь забыл. Впрочем, звездные кадры заканчивались.

Прежде всего, он, конечно, вспомнил, о чем просил его Пит.

«Как давно я контакт с моей опасность?» – спросил он.

«Смена нескольких циклов твоей планеты» – последовал ответ.

«Каких циклов?», – не понял Рики.

«Полных циклов», – ответили ему.

Рики тяжко вздохнул. Похоже, «они» не только не различали полюсов. Память кстати подбросила один мультфильм, позволивший Рики предположить, что у него и у гостей разные меры времени. Сам вопрос «как давно» в свете этого открытия становился бессмысленным. Если же принять за полные циклы, например, годы, к чему Рики интуитивно склонялся, то ему сложно было представить, чтоб кто‑то, встретившийся на его жизненном пути несколько лет назад, мог быть опасен сейчас. Более перспективными мыслились актуальные знакомые.

«Тот субъект, у которого вид энергии плохой… тьфу, вы же не понимаете. Ну тот, с дверью. Мне отдалиться от него?»

«Да. При нем твоя энергия потеря. Уход энергии без возврата».

«А Ческа?» – не додумав до конца, Рики решил, что его не поймут, но в следующую секунду стало ясно, что «они» каким‑то образом угадали правильно.

«В прошлом – сильное увеличение энергии, теперь ровнее увеличение. Больше – сигнал от далеко.

Отдались!!! Энергия вокруг уплотняться…», – вдруг завибрировала связь, а потом и вовсе прекратилась.

– Я не замечал, что контакты со мной истощают их силу, – сказал Рики Барону.

Он просто хотел услышать голос, чтобы подавить неприятный холодок, пробежавший по коже после предупреждения.

– А? – зевнул, встрепенувшись, Барон.

Рики собирался спросить, не выходят ли из замка на прогулку какие‑нибудь существа или, может быть, в зверинце водятся боггарты, но не успел. Вся усадьба вдруг утонула в выкриках и топоте явно не привидений.

– «Нокс»! – быстро прошептал Рики и спрятал палочку в потайной карман.

– Риккардо сказал, что проведет ночь на свежем воздухе! – долетел до него голос Карло Робусто.

– Тихо всем! – прошипел кто‑то басовитый и определенно взрослый. – Если эти твари перепугаются, Марио кое–кого в порошок сотрет. Мантикраб бешеных денег стоил!

Обитатели зверинца, действительно, просыпались и тоже начинали шуметь. Рики начал лихорадочно соображать, где бы тут спрятаться, хотя понимал, что все равно попался, если уж соперник рассказал о нем.

– Откуда столько бесхвостых? – забеспокоился Барон. – Они хотят забрать меня?!

– Нет, – твердо заявил Рики. Старая русалка, конечно, не заслужила таких переживаний. Представив, каково будет Барону, если сейчас тут появится целая толпа, Рики проникся глубокой ответственностью и… – Это меня ищут. Я тебе потом расскажу, сам не знаю, как они догадались, что я здесь. Спокойной ночи.

Глубоко вздохнув, Рики помедлил, прежде чем покинуть утоптанную площадку возле вольера, огороженного ивовыми прутьями.

В проходе между клетками было довольно‑таки светло. Человек десять в плащах, в основном мужчины, вовсю светили палочками по углам.

– Я хотел дать ему амулет, но Риккардо какой‑то странный. Не боится привидений, – горестно вздохнул Робусто.

– Я здесь, – объявил Рики.

В первый момент ищущие опешили.

– Дьявол! Откуда ты появился? – возопил кто‑то.

Словно в ответ на обращение к дьяволу, весь маяк вдруг утонул в невообразимо жутком вопле. Некоторые люди стали вскрикивать от ужаса, но тварей кошмарный звук оставил совершенно равнодушными. Рики вспомнил его не сразу; однако он не сомневался, что уже слышал нечто подобное, и это заставило его взять себя в руки.

– Авгур? – перекрывая слабеющий звук, рявкнул один из мужчин. – В школе? С каких пор?

– Со вчерашнего дня, – успокоила его упитанная ведьма в другой части прохода. – Я лично разрешение выписывала для директрисы. Наверное, специалист еще не успел установить глушитель звука на вольер.

– А ты, наверное, от Барона? – уточнил, поравнявшись с ним, совсем молодой парень.

Рики кивнул. В юноше было что‑то знакомое, не связанное в его сознании с опасностью, к тому же он, в отличие от людей постарше, не хмурился, а сдерживал улыбку.

– Так, всех нашли, быстро в школу! – скомандовал один из плащей. – Стажеры, никаких походов налево! Следуйте за вашим куратором, быстро!

– Не беспокойся, я разберусь с молодежью. Ищите их, – заявила ведьма и развернулась к зданию маяка.

– Что происходит, почему вы меня искали? – шепотом спросил Рики у идущего рядом парня. – Кто‑то на нас донес?

– Да ты что? – вскинулся тот, но ответил так же шепотом. – Я, конечно, знал, что здесь остаются два мальчишки, вы же учитесь с моей сестрой Мариолой?

– Понятно, почему твое лицо показалось мне знакомым, – кивнул Рики.

– Но сигнал к вам не имел никакого отношения. Видишь ли, сейчас на этом островке находится опасный преступник, если, конечно, еще не смылся, – сообщил парень. – Долго тут шатался, гад, дежурный даже не сразу обратил внимание на черную магию, а потом зашел проверяющий…

– Здесь применили черную магию? – Рики с любопытством огляделся. Ему почему‑то казалось, что такие вещи он должен бы чувствовать, и внезапное отсутствие полезной способности разочаровало его.

– Наверное, – пожал плечами брат Мариолы. – Ну, тут я, конечно, вынужден был рассказать, что на маяке остались дети.

Рики даже ругаться на него не захотел. В таких случаях ему автоматически приходило на ум убеждение лучшего друга о том, что совпадения – вещь маловероятная. Опасный преступник оказывается на маяке именно в ту ночь, когда там должен находиться он, Рики Макарони.

В холле зажгли свет. Сторож, синьор Мичи, ожидал внутри, дружелюбно усмехаясь.

– Видать, зараза неискоренима, – произнес он высокопарно. – Каждый год, не поверите, синьора, обязательно кто‑нибудь тут ловит привидений! И новенький туда же, ну надо ж!

– Тоннель открыт? – деловито обратилась к нему упитанная ведьма. – Я бы отправила своих подопечных по домам…

– Я бы тоже, – раздался сзади до медоточивости ядовитый голос.

Карло Робусто, от которого Рики отделяло несколько человек, вздрогнул, но незамедлительно повернулся туда.

– Ко мне, оба, – приказала Карлотта.

Рики оценил, что классная наставница дала себе труд привести себя в порядок: аккуратная и подтянутая, как всегда, она протягивала им два клочка пергамента.

– Берите, не кусаются, – благодушно предложила она. – Я не могу предугадать, когда меня поднимут в четыре часа утра, но инструкции у меня всегда заранее готовы.

Рики помедлил, прежде чем читать, и вопросительно поглядел на нее. Карлотта кивком показала, чтоб он разворачивал.

«Ночные прогулки: одиночная – 3 дня хора

коллективная – 6 дней хора

повторная – 12 дней хора.

Плюс неделя уборки хранилища и класса зельеварения – для всех обязательна.

Плюс лишение десерта на один день. Буду следить!

Кровопийцы!».

– Это вас должно чему‑нибудь научить! – объявила классная наставница.

– Чему‑нибудь и научит, – согласился профессор Доматор.

Он только что аппарировал и вышел из тени колонны. Карлотта вздрогнула и подалась навстречу, хотела что‑то сказать, но передумала и остановилась.

– Добрый вечер, – сказал профессор ухода за магическими существами. – Синьора Джиовинеза прибыла?

– Ее не будет, – чуть дрожащим голосом с вызовом объявила Карлотта. – Я вместо нее!

– О, – Доматор с шутливым подобострастием склонил голову в полупоклоне. – Удачи с новыми обязанностями.

При нем Рики почувствовал себя по–настоящему виноватым. Ему казалось, что он обманул доверие Доматора, которым, собственно, дорожил. Но профессор глядел на них с Карло совершенно без всякого осуждения.

На другой день Рики специально подходил к нему, чтобы объясниться.

– Единственное, что меня может вывести из себя, – сказал Доматор, – так это слоны аврорские, которые тут ночью шатались. Но ты ведь не имеешь к ним отношения, они в любом случае бы притащились. Никого не поймали, конечно, представляю, как они копались, когда собирались!

– Но они же авроры! – Рики притворился шокированным, хотя уже успел вспомнить ту ночь последнего состязания, когда мракоборцы нарисовались к концу драки.

– У нас не Англия, – пожал плечами Доматор, – здесь нет таких опасностей, вот народ и расслабился. Честно говоря, когда ваш эксперт половину на учениях зарезал, я не удивился. Хотя до того он вредный тип!

– Это точно, – согласился Рики. – Я просто не мог не остаться ночью здесь!

– Это я понимаю, – усмехнулся Доматор, – я тоже тут как‑то погулял. Честно говоря, не один раз, но этого я тебе не говорил. Барон ночевал в вольере?

В часы домашних заданий Рики передал профессору все, что узнал от старой русалки.

– Типично, – кивнул, выслушав, Доматор. – Все проблемы от женщин.

Уж в этом Рики удостоверился! Карлотта впаяла им с Карло наказаний на полную катушку, не оставив времени почти ни на что приятное. Поскольку в честь праздника преподаватели отменили хор, наказание наступило в понедельник.

К этому времени Джиовинеза уже получила ответ от Дамблдора. Разумеется, она посчитала себя обязанной сообщить, какие приключения нажил ученик по обмену. Реакция хладнокровных британцев обескуражила ее.

– Я так и написала, что это обычное дело. Чего ради приносить мне столько извинений? Представь, дорогая, Дамблдор предложил прислать сюда крестного отца ребенка, чтоб он решал все трудности с Риккардо, – говорила она Карлотте за обедом. Та, действительно, поменялась с Раджионеволли и посадила Рики с Карло подле себя, чтоб проконтролировать лишение их десерта.

– Только помощников мне не хватает, – фыркнула классная наставница.

Дополнительной радостью от родной страны стала телеграмма с пометкой Министерства магии, которую Карлотта сунула ему в пятницу в начале урока брезгливо, словно какую‑то бяку. Рики отдал должное ее интуиции.

«Мистер Макарони, – писала Парвати Патил, – я обязана предупредить Вас, что, нарушая школьный распорядок, вы рискуете. Звезды говорят, что все будет хорошо, если и Вы будете вести себя хорошо».

Не выдержав поднявшихся в груди эмоций, Рики тут же, на обороте, принялся строчить ответ.

«Дорогая леди Парвати! Спасибо за заботу. Передавайте привет Бусику. Пожалуйста, кормите его, убирайте за ним, но не купайте – он этого терпеть не может. А если этого не делать, он может сдохнуть. И вообще, уделяйте побольше времени коту, а не всякой ерунде!».

Удовлетворенный, Рики отложил карточку и сунул перо в чернильницу.

– Кто научил тебя отвечать на телеграммы? – вскинула брови Карлотта.

К изумлению всего класса, карточка поднялась в воздух, повернулась вокруг оси и исчезла.

«Ну вот, подумал Рики, – спонтанные действия – самые честные. Зато доставлю радость дяде Гарри. Теперь у него будет вещественное доказательство того, что я грубиян».

Глава 12. В поддержку классной наставницы.

Рики понимал, что все проявления недовольства следует принимать как должное. Однако это были цветочки по сравнению с главным испытанием. В бессладостный понедельник после уроков предстояло первое наказание с профессором Пигнолли.

– Я поквитаюсь с Марко, вот увидите, – сказала Ческа, когда они встретились в коридоре после роспуска.

Принципиальный староста сдержал обещание. Утром того пятничного дня, когда вся школа обсуждала потрясающее приключение Рики и Карло, Марко до уроков заглянул к Карлотте и выложил ей то, что знал – то есть фактически все.

Единственной родственной уступкой Карлотты было то, что она не стала трепать племянницу публично. Наставница задержала ее после своего урока и впаяла аж десять дней хора плюс дополнительное задание.

– Иногда я ее ненавижу, – призналась Ческа.

Наказанных было человек двадцать. До появления Пигнолли они самостоятельно построились в две шеренги. Рики досталось стоять в первом ряду. Он уговаривал себя, что это хорошо, что ему свойственно смотреть опасности прямо в лицо, а нумеролог – не более чем противный тип.

Профессор явился точно, когда маленькая стрелка остановилась на десяти минутах.

– Так, – выплюнул он, – «Аве Мария», и попробуйте мне пропустить вступление!

Он взмахнул палочкой, и зазвучала музыка. Ученики заранее открыли рты, а потом запели.

Рики никак не ожидал от наказания таких ощущений. Петь хором было чудесно: чувствовать, как твой голос вливается в общий поток, напряжение в легких и гармонию, охватившую всех. Происходящее напоминало…заклинание Щита. Рики давно им не пользовался, но сейчас он проживал то же ощущение. Его осанка сама собой распрямлялась, он замечал то же у стоящих рядом товарищей. И в самом деле, музыка превратилась в тот щит, который отделял их всех от профессора Пигнолли.

– Сойдет, – фыркнул он, когда мелодия закончилась. Очарование разрушилось мгновенно. – А теперь я хочу послушать соло, – заявил Пигнолли. – Ты и ты!

Рики заранее знал, что их с Карло выберут. Он понимал, что теперь внимание Пигнолли вот–вот сосредоточится только на нем, и молился, чтобы его опять не затошнило.

– Начнем с Риккардо Макарони! – гадко усмехнулся нумеролог. – Вот кого я еще ни разу не слушал! Псалом четвертый, и громче!

Тщательно подавляемое отвращение постепенно переходило в ярость. Рики лишний раз убедился, что это состояние ему знакомо, и неважно, откуда он это помнит. Он, возможно, испытывал бы смущение от необходимости петь для всех; но сейчас важнее было поставить на место человека, которого он побаивался, но совершенно не уважал.

Рики не мог закрыть глаза, чтобы получше отрешиться от происходящего, но все же, глядя прямо перед собой, представил, что ему 6 лет, он дома, стоит на возвышении, и у мамы гости. Рики позволил волне музыки подхватить себя. Его голос зазвенел под высокими сводами. Иногда он не успевал вовремя вдохнуть, воздуха хватало на пределе, но дыхание ни разу не перехватило. В какой‑то момент ему показалось, что он не вспомнит, какие дальше слова; потом они пришли сами.

– Терпимо, – сухо аттестовал Пигнолли, – я думал, с первого раза хуже будет.

Рики мысленно послал его очень далеко.

Потом пел Карло, потом – снова все, а под конец нумеролог предложил соло Ческе. Однако, стоило ей скукситься, он тут же снова набросился на всех.

– Лучше пусть ваша наставница хорошенько следит за вами, а не витает в облаках, – бросил он в спину четверокурсникам.

– Зараза, – чертыхнулся Карло.

– А то ж! Я в очереди первая, ладно? – попросила Ческа. – Видели, как он от меня отвязался? Не знаю, чего больше испугался – что я бабуле нажалуюсь или что разревусь?!

Рики пожал плечами, слушая вполуха. Пока было возможно, он исподтишка наблюдал за Пигнолли. Конечно, он не видел, вошел ли тот в каморку для метел, но определенно, отправился в ту сторону.

– Все же он не просто так привязался к Карлотте, – в раздражении произнес Карло, когда Ческа шагнула в ворота четвертного курса и исчезла.

– Мне он тоже надоел, – согласился Рики.

– В самом деле, другие учителя, может, и не очень любят друг друга, но в нашем присутствии ведут себя вежливо. Доматор сам никогда ее не задирает, а она… ну буйная бывает, но не такая злобная!

– Пигнолли нарушает педагогический такт, – подтвердил Рики.

– Ребята, поторопитесь, – потребовал синьор Мичи, в чьи обязанности входила отправка наказанных.

Оказавшись дома, Рики благодарно откинулся на подушку. Тяжелый выдался денек. Измотало даже не само наказание, а его ожидание и новизна, а главное, необходимость терпеть нумеролога.

И потом, этот Робусто, ну кто его за язык тянул?! Собственно, он сам себе навредил, когда рассказал, что Рики болтал с чокнутой графиней. Теперь полшколы приписывало ему истинно гриффиндорскую храбрость – где‑то на границе с безумием. Дзото, брат Пеппе, на практике даже подсел к ним поболтать, хотя обычно старшеклассники не связывались с малышней.

Графиня! Рики вдруг подумалось, что может быть… Точно, ее слова о непростительном пороке относились к Пигнолли. Выходит, она точно знала, что это за порок.

Думать о том, чтоб еще раз задержаться в школе, сейчас было крайне некстати. В связи с вынужденным изменением дневного распорядка, а также из соображений доверия Рики пришлось рассказать о своих аферах не только брату, но и отцу. Диего Макарони отреагировал нервно, главным образом из‑за мамы. Они договорились, что ничего ей не скажут, чтобы не расстраивать. Конечно, отец выразил неодобрение его образом действий, как впрочем, и понимание того, насколько трудно было удержаться.

– Даже не знаю, как объяснить тете, почему ты всю неделю не будешь с ней завтракать, – задумался он. – Может, спортивные тренировки? Точно, так ей и скажи. Я все же надеюсь, ты постараешься не давать нам повода волноваться за тебя?

Рики сказал, что приложит такие усилия, и еще добавил, что британские маги тоже не обделяют его воспитанием.

История с телеграммой Парвати папу искренне рассмешила.

– Только надеюсь, Гарри не вздумает связаться с Люси, – добавил он, посерьезнев. – Но это не твоя забота. Насчет твоей подруги – может быть, ты пригласишь ее к нам, познакомиться?

От Пита Рики так просто не освободился. Тот, прежде всего, с пристрастием допросил его об очередном контакте. А появление в ту же ночь в том же месте Авроров не понравилось ему больше всего.

– Вот твои карты, – спросил он в итоге, – ты по ним сможешь сориентироваться?

Рики честно признал, что не все способен расшифровать. Пока он, не глядя, отмечал, некоторые планеты и звезды оказались совмещенными. Но отдельные участки ночных чертежей сверялись с атласом один в один!

– Я почти знаю, куда им надо, – заявил он. – Теперь я должен определить кратчайший путь отсюда до этой звезды.

– Лучше выясни, кто тебя так ищет, что явился ночью на маяк! – потребовал Пит.

– Может, это два разных человека, – попытался воззвать к здравому смыслу Рики.

– Не думаю, – покачал головой Пит. – Знаешь, я все больше убеждаюсь, что родители специально увезли нас из Англии. Дело не в контракте и не в смерти бабушки Арабеллы. Мы переехали потому, что тебя кто‑то очень настойчиво ищет.

Рики не замечал ничего такого. Но теперь, когда брат произнес это так отчетливо, он с легкостью представил, что так оно, возможно, и есть.

– Летом я понял, что мама с папой знают обо мне больше, чем согласны рассказать, – поделился он со старшим братом. – Раньше нам было так легко говорить обо всем, а теперь… так сложно.

– Это началось у Арабеллы, – кивнул Пит. – Я тоже почувствовал.

– Стоит спросить их напрямую? – посоветовался Рики.

– Думаю, позже. И уж, во всяком случае, не ты. Мне они скорее откроются. Точнее – папа может что‑нибудь объяснить. Мама скорее поссорится с нами, чем откроет рот.

Все это вспоминалось Рики, пока он планировал, как столкнуться графиней, не усложняя себе жизнь. Может, в школе есть особое помещение, где привидения скрываются днем?

В окно отчетливо постучали. Вздрогнув, Рики повернул голову. Сова!

Это была не простая сова. Веста, собственность Лео, которая никогда не давала Рики гладить себя. Она вообще никому, кроме хозяина, этого не позволяла. Рики накормил и напоил ее, будучи под впечатлением первичной дружеской нахлобучки. На конверте выше адреса рукой Эди Боунса было надписано: «Рики, в своем ли ты уме? Что ты творишь?!».

Но уделить этому более пристальное внимание мешал голод. Поэтому Рики сначала поужинал!

Как всегда, весил конверт прилично. Рики плотно закрыл дверь, чтобы мистер Лапка не вздумал интересоваться птичкой, и снова завалился на кровать.

«Ричард», – начиналась часть Лео. «Уже хорошо», – подумал Рики.

«…ты дождешься, что тебя силой вернут обратно в «Хогвартс». Во всяком случае, этот вопрос обсуждался на закрытом совещании в Министерстве магии, где был и мой родитель. Дамблдор насмерть стоял против, хотя министр настаивал. Естественно, вся поттеровская команда и он сам поддержали директора. Мой отец – тоже, но то, что они с мамой предпочли бы держать нас подальше друг от друга, для тебя не новость. Я знаю подробности, потому что мама специально приезжала в Хогсмид, чтобы встретиться со мной. Министр считает, что нечто непонятное происходит вокруг тебя, что делает тебя особенно опасным для окружающих. Предполагаю, это пресловутые световые сигналы и твой контакт непонятно с кем. Конечно, ничего подобного я маме не сказал.

Между прочим, директор Дамблдор сделал любопытное заявление. Якобы, позволив твоим родителям увезти тебя из страны, маги показали, что не считают возможным оспаривать их права. На них ни в каком случае не следует давить, потому что Поттеру важно видеть в их лице союзников, а не противников. Многие важные лица надеются, что ты останешься в Италии. Рядом с тобой действительно подозрительная возня, иначе бы моя семья не суетилась так. Гриффиндорская мафия утверждает, и я согласен, что твой отъезд из страны – не выход. Я точно знаю, этим летом нашли нечто, имеющее прямое отношение к Тому – Кого – Нельзя – Назвать. А оно, в свою очередь, как‑то связано со световыми сигналами. Но это – если верить репортерше Вриттер.

Очень хорошо, что преступник объявился на маяке одновременно с тобой…»

«Вот спасибо», – подумал Рики.

«…Теперь ты знаешь, что надо быть начеку. Постарайся выяснить как можно больше про этого твоего нумеролога и сообщи мне все, что узнаешь. Обязательно поинтересуйся у твоих одноклассников, кому они рассказали о ваших планах ночевать в здании школы».

«Половине страны», – не сомневался Рики. Вот перспективное задание!

«Впрочем, профессор МакГонагол говорит, ничего удивительно, что ты туда сунулся. Профессор Снейп искренне сожалел, что он – не твой завуч сейчас. Он с самого начала был против твоей «увеселительной поездки», как он ее называет. А недавно Дора слышала, как он говорил профессору Поттеру, что вернешься ты совершенно не воспитуемым».

«А если я персонально ему напишу, что Карлотта – его копия, интересно, он обрадуется?» – представил Рики.

«Дружище! – обратился к нему Артур. – От своих сестричек должен выразить тебе необъятное восхищение. Будь у них твои шансы, они бы так же поступили. Я тебя тоже прекрасно понимаю, но вынужден признать, что последствия нехороши. Своей выходкой ты разворошил муравейник, состоящий из бешеных львов. Дело в том, что наш директор и крестный отец имеют совесть. Это важное свойство, естественно, не позволяет им оставлять невинных граждан в неведении относительно грозящей им возможной опасности. Когда профессор Джиовинеза написала сюда, среди учителей поднялась настоящая дискуссия – сообщать им чего‑то там или лучше зря не пугать, так как они все равно ничего сделать не смогут. Информация проверенная, от дяди Рона. Уж ему твоя прогулка стоила сверхурочных! Он живет в «Хогвартсе» и психует, потому что бабуля уехала к моему отцу в Румынию, «пока все спокойно», а надеяться, что дед один сладит с малявками и теткой Луной, которая и так словно ребенок, а теперь тем более, жестоко по отношению к дедуле.

У нас тут все расчудесно. На днях Френк Эйвери вздумал натравить на Бетси Спок своего боггарта. Дик отрастил ему висячие уши. Эди это выбило из колеи, по–моему, Бетси ему нравится. Она всегда симпатизировала тебе и Дику, но я не вижу тут ничего особенного, это понятно. Если он отдаленно намекнет, а он по–другому не умеет спрашивать, пожалуйста, скажи прямо, что не имеешь на нее никаких видов».

«Обязательно, – решил Рики. – Но что значит «своего боггарта»?». Насколько он знал, боггарты не бывают ручными, и решил на всякий случай проконсультироваться у Доматора.

Вдруг в голову ударило, и пелена застелила глаза. Рики успел опустить руку, чтоб не выронить письмо.

Те же руки держали тот же сосуд с красной жидкостью. Только теперь он слышал голос – свистящий, сухой, безжизненный.

«Отправляйся туда, и возьми меня с собой. Если мальчишка ходит по той земле, положи в меня горсть, и я отвечу тебе, так ли это. Если да, она станет красной, и мы найдем его. Ты сказал – Генуя? В следующее полнолуние я буду способен…».

«Мы дать знание. Это опасность!!! Конец связи». Хорошее самочувствие вернулось так же быстро, как мир вокруг.

«Спасибо, – подумал Рики. – Вот так забота отовсюду… и ниоткуда».

Чувства, испытанные им в момент разговора обладателя рук с сосудом, были столь ужасны, что слились в один черный комок, и он не решался распутывать его, пока не убедился, что не помнит их. Понадобилось некоторое время, чтобы он снова вернулся к чтению. Рики полистал, разыскивая почерк Селены Олливандер.

«Дорогой Рики! Очень жаль, что рядом с тобой сейчас нет ни одного взрослого мага, который в полной мере понимал бы, как важно тебе быть осторожным. Твое последнее письмо еще не дошло до нас…».

«Сейчас же напишу!».

Он, собственно, не планировал делать этого в ближайшее время. Селена думала о нем лучше, чем он того заслужил. И была совершено права: как же он не сообразил, что ребята в «Хогвартсе» узнают о прогулке на маяк очень быстро!

«Итак, Дора заслужила узнать, что Тиффани не блефует. Насколько интерес к ней зависит от персоны ее папаши, точно не знаю, поэтому и намекать ни на что такое не буду. Не беспокойтесь, Барон вполне годится в разумные здравомыслящие опекуны… Мне очень стыдно, что я устроил вам такой неприятный сюрприз, заставил волноваться и не внял мудрым советам некоторых товарищей. Просто к моменту получения письма мы все запланировали, и немыслимо давать задний ход в таких условиях. Пришлите серебряные штуковины, кому надо… Я думаю, найду человека, который может их заговорить».