Текст книги "Рики Макарони и Вестники Ниоткуда (СИ)"

Автор книги: akchisko_san1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 38 страниц)

– Откуда? Я для себя никогда никакой еды не просил, тем более – кому попало. Так и уплыла ни с чем.

– Она обиделась? Вы больше не общались? – такие нетипичные отношения занимали воображение Рики все больше.

– Зачем же? Я ее часто встречаю. Иногда мы вместе охотимся за рыбой. В старости скорость сдает, надо головой работать. Мне рассказывали, так бесхвостые в давние времена делали: одни загоняет, другой караулит.

– А что с ней стало после того, как ты уплыл из города?

– Так, всякий вздор. Община заставила их жениться с тем, с моим соперником, но она не была этому рада потом. Они быстро друг другу надоели, и оказалось, что недостойное поведение надолго запомнилось нашим сородичам. Моя сестра, уж дура, будто мне это надо, взялась нагнетать обстановку. Они и сами друг друга грызли похуже загрыбастей. А потом новый муж моей половины неудачно столкнулся с надводной каретой бесхвостых и всплыл кверху брюхом. Столько беспокойства было! У тех бесхвостых не оказалось магии, а они его видели. Приезжали всякие колдуны издалека, много болтали с нашим верховным предводителем. И почему‑то наши дураки решили, что это она виновата – видите ли, за кого замуж не выйдет, тому плохо приходится.

– Это она тебе рассказала? – уточнил Рики.

– Да, а другие русалки только подтверждали. Она теперь почти ни с кем не водится. Надоел ты мне с противными вопросами! Вот смотри, бывает что‑нибудь подобное там, наверху?

Подводный мир в лунном свете блистал совсем другими красками. Рики с восхищением впитывал впечатления от такой красоты.

– Днем при спокойной воде солнце достает почти до дна, – сказал Барон.

Рики поглядел на часы. Десять минут прошло, оставалось еще столько же.

– Уважаемый!

Вздрогнув, Рики невольно подался к Барону, и лишь потом поднял взгляд. К ним медленно подплывала очень красивая русалка – из тех, кого можно увидеть в мультфильмах или на картинах: белокожая, с правильными чертами лица, с бледно зеленоватыми волосами, почти блондинка, в бусах из ракушек, стройная и грациозная.

– Дочь моего брата, – отрекомендовал Барон, когда девушка затормозила напротив метрах в двух. – А это, – кивнул он на Рики, – малек бесхвостый.

От подобной характеристики Рики слегка прибалдел, но похоже, это было в порядке вещей, потому что она даже не улыбнулась, а лишь пожелала ему:

– Приятной прогулки, – и обратилась к дяде. – Меня послали с приглашением. От твоего дома вода расходится во все стороны. Странные дела творятся наверху. Дом моего отца зовет тебя.

Барон поднес руку ко лбу, словно у него вдруг заболела голова.

– Я не настолько беспомощен, чтоб меня так оберегать, – объявил он. – За гости спасибо, заплыву. Дела наверху не коснутся наших собратьев, успокой их, когда вернешься.

На личике молодой русалки зажглось совершенно очевидное любопытство.

– А ты знаешь, что там происходит?

– Вздор, – спокойно ответил Барон, словно точку поставил. – Хочешь сорвать водоросли в моей пещере?

– Позже, благодарю. Сейчас я должна вернуться к подругам. Они собирают ракушки неподалеку.

– Значит, я принесу сам. Привет твоему дому, – сказал Барон, и они обменялись прощальными кивками. Девушка заскользила прочь, а он обернулся к Рики. – Готовится важное торжество. Мой брат живет уже много лет, и мы отпразднуем это.

– Разве можно у вас таким молодым девушкам гулять по ночам? – спросил Рики, заранее зная, что сказали бы по такому поводу бабушка и миссис Дуглас.

– А когда же еще им гулять? – удивился Барон.

– Это зависит от того, когда вы спите, – сообразил Рики.

– Обычно до захода солнца, – ответил Барон. – Было бы время, я бы тебе показал затонувшие посудины бесхвостых. Но это дня три плыть.

– Ой, надо возвращаться, – вспомнил Рики, глянув на часы.

– Надо, – многозначительно кивнул Барон. – Когда закрою изнутри, я тебе кое‑что скажу.

– А почему не сейчас? Зачем такие сложности? – вопрошал Рики, разворачиваясь к скале.

– Ну подожди, какой нетерпеливый! Вся мелкотня такая. Вот, я уже закрыл. И то, что я скажу, тебя не обрадует, да и мне, может, попадет. Это смотря что ты скажешь. Когда ты нырнул, как раз явился тот бесхвостый, который твой учитель. Ох, не понравилось ему то, что он увидел. Но и удивили мы его, да!

«Профессор Доматор?!». Рики заметался в панике. Он никак не мог подобрать имя на русалочьем языке, а восклицание так и рвалось наружу.

– Хорошо, если он не стал сразу поднимать шум среди других бесхвостых, – понадеялась старая русалка. – В любом случае стоит поторопиться. Опасное время твое кончилось.

Рики больше не плелся в хвосте провожатого. Теперь он прилагал волевые усилия, чтобы не опережать. Впервые он вдруг поставил себя на место взрослого, и ему стало стыдно. На преподавателе лежала такая ответственность, и он, конечно, тысячу раз пожалел, что вообще подпустил Рики к Барону.

Они были почти в пещере, когда начались обратные метаморфозы. Наверное, они были заметны со стороны, потому что Барон схватил мальчика за плечо и поволок наверх. Воздуха Рики хватало…пока…

Первое, что услышал Рики, высунувшись из воды – ругательства.

Но он был благодарен Доматору за то, что тот развел костер, и за то, что не пришлось ползти к огню самостоятельно.

– Спасибо, – пробормотал Рики, кутаясь в мантию.

– По–итальянски, пожалуйста, – потребовал Доматор.

– Я понимаю, Вы рассержены, – добавил Рики, выполнив его просьбу.

– В таком случае будет лучше, если ты объяснишь, откуда у тебя жаброводоросли!

– Их дал мне один человек в «Хогвартсе». В прошлом году, там Турнир был, – ответил Рики.

– Этот человек хромает на голову? – с холодной яростью поинтересовался Доматор.

– Нет! – возмущенно воскликнул Рики.

– И ты, конечно, не скажешь, кто это, – усмехнулся Доматор.

– Нет. Но это не чемпионки, – ответил Рики совершенно честно. Он знал, что профессор это почувствует.

– Ты знаешь, что у жаброводорослей ограничен срок действия?

– Я все о них знаю, – заявил Рики. – У меня есть друзья, которые угостили меня кучей книг, прежде чем я их впервые попробовал в прошлом году.

Доматор выглядел потрясенным.

– Да, я нырял в озеро возле «Хогвартса», – подтвердил Рики.

– Значит, прецедент есть, – кивнул преподаватель. – А тут такая возможность, как удержаться? Сам бы не упустил такой случай. Барон приглашал тебя на прогулку?

– Нет, – решил не лгать Рики. – Я сам напросился.

– Тоже неудивительно. И ты, конечно, подумал, что скажешь профессору Убриокарре. Она до сих пор здесь, ждет тебя, – обрадовал Доматор. – Мы недавно закончили с силками дьявола, ох и умаялись.

– А кто их так небрежно оставил открытыми? – воспользовался возможностью увести беседу в сторону нарушитель правил.

– Профессор Лютик утверждает, что последний урок он проводил с выпускницами, – ответил Доматор. – Может, кто‑нибудь тогда же повернул замок на дверце и забыл. Они же выползают только в темноте. Ладно, ты мне зубы не заговаривай. Чего я не понял, так это чем ты убедил Марко Фарелли тебя прикрыть. Между прочим, ваша классная наставница засомневалась и проверила, что ты не возвращался по Тоннелю в обратную сторону.

– Она связалась с моей семьей? – забеспокоился Рики.

– Нет, зачем? – профессор пожал плечами. – За Коридором следит специальный координатор, который не фиксирует все перемещения, но может проверить их за прошедший день. А ты как хотел?

– Я хотел попроще, – проворчал Рики.

– Потрясающее нахальство, – отметил Доматор. – Конечно, если бы классная наставница не поинтересовалась, никто бы не догадался. Так чем ты убедил Марко?

– А Вы не доложите директору? Это может испортить нашему классу все дело, – сказал Рики, кусая губы.

– Слушай, Риккардо, ты не в том положении, чтобы ставить условия, – напомнил учитель. – Я подумаю и сам решу.

– Просто Карлотта очень расстроится, – огрызнулся Рики. – Дело в том, что профессор Пигнолли и так ее обижает.

– Он со всеми ссорится. Не выдумывай, – отмахнулся профессор.

Было видно, что он смущен; должно быть, считал обсуждение такого вопроса с учеником непедагогичным, догадался Рики.

– Но он пародию написал на ее речевку! Хотя…профессор, мы подозревали, что это были Вы.

– Поподробнее и понятней, – потребовал, вскинув брови, Доматор.

Тут уж Рики ничего не оставалось, как ознакомить подозреваемого с обоими вариантами речевки. Доматор был ошеломлен.

– Вот так дела творятся, – пробормотал он, отбрасывая назад упавшую на лоб прядь. – Я и не знал, честное слово, что она практикует на своих уроках такое новшество. Ай да Карлотта, какую дисциплину наладила! – произнес он уважительно. – И представить не мог, чтоб она сама что‑то сочиняла.

– Но пародию вся школа повторяет, – указал Рики.

– Не слышал, – уверенно заявил Доматор. – Сомневаюсь, чтоб такое озвучивали при учителях, это же прямая путевка в хор.

– Наверное, Вы правы, – согласился Рики.

– Ничего я не сочинял, – прямо сказал Доматор. – Понимаю, мы плохо ладим с Карлоттой. Конечно, в лоб бы меня не спросили. А с чего вы подумали на старину Пигнолли?

– А он еще кое‑что делает ей назло, – сказал Рики. – То есть, мы так считаем.

– Насчет пародии надо разобраться, – жестко постановил Доматор. – Сама Карлотта знает?

– Думаю, и не догадывается, и это противно, – высказался Рики.

– Если ты высох, то пора тебе с ней побеседовать, – напомнил профессор. – А то мы из‑за тебя по домам разойтись не можем. Но прежде подойди к Барону. Он вон как беспокоится!

Рики скорее оделся. Барон, действительно, так и торчал возле заграждения.

– Большие неприятности? – уточнила русалка.

– Пока не очень, но меня ждет наставница, – ответил Рики.

– Та капризная красавица? Которая всегда ругается с ним? – русалка кивнула на Доматора.

– Да, – улыбнулся Рики, поражаясь, насколько тут все про всех знают.

– А почему они ссорятся?

– Потом расскажу, – пообещал Рики. – Она ждет меня, чтоб настучать по башке. До завтра.

– Завтра меня не будет. Я же в гости приглашен, забыл? Появлюсь к другой полной луне, так ему и скажи.

Планы Барона Рики перевел незамедлительно. Доматор рассеянно кивнул, будто не слышал.

– Это ведь любой человек мог придумать, как бы выяснить? – пробормотал он.

– Не беспокойтесь, мы с ребятами узнаем, – пообещал Рики.

– Второй массовой драки школе не хватает для полного счастья, – назидательно произнес профессор.

Рики старался сфокусировать мысли на том, что будет говорить Карлотте, но никакие оправдания не лезли в голову. Он устал, и кроме того, после кровавой чаши классная наставница не казалась насколько устрашающей, как хотела казаться.

– Она в классе зелий, – сказал Доматор. – Пойдешь один. Я буду у ворот на случай, если твоя наставница захочет спросить меня, как я тебя нашел. Постарайся, чтоб она об этом забыла.

Наверное, даже лучше, что он не стал составлять Рики компанию. Карлотта не потерпела бы его даже в качестве свидетеля. Помня ее въедливость и дотошность, Рики знал, что ему придется трудновато.

Рики помедлил перед закрытой дверью. Толкнул ее и остолбенел.

Карлотта плакала. Пред ней лежали, разорванные в клочья, листы пергамента. Она сидела за столом, подпирая подбородок руками, и сотрясалась от беззвучных рыданий.

– Синьорина, – неуверенно позвал Рики.

– А, явился, – Карлотта небрежным размашистым жестом смахнула слезы и дернулась, чтобы встать, но передумала. – Тебе чего от меня надо? Отшлепать тебя?

– Я не настаиваю, – быстро среагировал Рики.

– Думаешь, мне большая радость орать тут на тебя? Все считают, что я должна тратить свою жизнь на всяких придурков.

На последнее заявление Рики счел за лучшее пока не обижаться.

– Ведь не я Вас так расстроил, синьорина?

– Нет, конечно, – почти нормальным голосом ответила Карлотта, утирая слезы обеими руками.

– А может, Вам просто послать нафиг этого Вашего Ринальдо? – Рики понимал, что позволяет себе неслабую наглость, но умные утешительные слова отчего‑то не подбирались.

– С каким бы удовольствием это сделала, – выдохнула Карлотта.

Признание оказалось столь неожиданным, что Рики уставился на нее во все глаза.

– А ты верил, что я от неземной любви страдаю? – усмехнулась Карлотта. – Он меня допек, вот не знаю, как!

Она провела ребром ладони по горлу.

– И слава Богу, что Ринальдо далеко. Не думаю, что смогу терпеть его рядом, когда вернется.

– Совсем Вас не понимаю, – сказал Рики: надо же было что‑то сказать.

– Я себя поняла две недели назад. А до этого честно верила, что Марио с теткой дураки, а не я, – фыркнула Карлотта. – А он мне написал, что встретил райскую любовь в какой‑то деревне и вздумал жениться.

– Вот свинья! – возмутился Рики.

Приободренная поддержкой, Карлотта продолжала чуть ровнее.

– Вообще‑то любовь – дело добровольное. Но у меня внутри как будто пусто стало. Оказалось, сколько места освободилось! Бывают моменты, когда свои интересы не мешают видеть, как есть. Я поняла, что чувствую только одно – злость. За то, что мои мечты рухнули. Наши планы этот придурок не желает воплощать.

– Как у Барона, – пробормотал Рики.

– У русалки? – удивилась Карлотта. – Ты бы не перебивал меня, Макарони. Я тут душу изливаю.

– Простите, профессор. Но, если Вам ничего от него не нужно, хорошо, что он все закончил?

– Как бы не так, – вздохнула Карлотта. – Прислал вот извинения. Видите ли, на него чуть ли не порчу наслали, и он не собирается предавать мое терпение и верность. Нужна мне такая жертва!

– Тогда Вы закончите! – выдал Рики самое простое решение.

– Это непорядочно, – заявила Карлотта. – Только я поверила в его планы. Он сейчас в луже, и если еще я отвернусь… Ох, как я хочу, чтоб он нашел эти сокровища! – девушка воздела руки к небесам. – Здорово отвергнуть такого жениха!

– Вы такая же выпендрежница, как Ческа, – неожиданно для себя изрек Рики.

Карлотта изумленно вскинулась.

– Очень приятно. А ты что предлагаешь, умник?

– Нечестно поддерживать отношения из жалости. Этот Ваш Ринальдо, наверное, все же не настолько убогий.

– Нет, конечно, – возмущенно произнесла Карлотта. Было видно, что она растерялась. – Ладно, безобразно я расклеилась. Что, вся школа будет знать?

– Я не скажу, – пообещал Рики, игнорируя ее скептическое фырканье. – Профессор Доматор ждет у ворот.

– Что? – подскочила Карлотта. – Хорошо, хоть предупредил. Не хватало, чтоб профессор Доматор видел меня заплаканной. Будет ехидничать. Насчет тебя и Марко Фарелли. Завтра после хора сразу идете ко мне. Не на уроки. Сюда, понятно?

Впечатлений хватало. Поэтому, оказавшись в своей комнате, Рики быстрее залез под одеяло и уснул.

Глава 15. Обмен мнениями.

Не очень приятно было передавать старосте требования классной наставницы. Рики чувствовал себя виноватым. Но Марко действительно отличался в рядах одноклассников редкой выдержкой, и только кивнул.

В кабинет они вошли со звонком, и вот это старосту уже взволновало.

– Садитесь, – приказала Карлотта, а сама осталась стоять. Рики эта манера сильно напоминала профессора Снейпа.

– Профессор, уроки, – начал Марко.

– Поговоришь, когда я тебе разрешу, – отрезала суровая учительница.

В течение следующего получаса Рики убедился, что методикой ведения допроса Карлотта владеет великолепно. Она получила и чистосердечное признание старосты относительно мотивов его соучастия с Рики, и текст пародии. Рики ожидал, что последует взрыв, однако Карлотта лишь вскинула брови.

– Я бы попросила вас, дорогие мои, заниматься своей учебой, – сказала она.

– Но…

– У профессора Пигнолли скверный характер. Трудно замалчивать то, что слепому без очков видно, – продолжала она, не обращая внимания на протесты, – однако это не дает оснований подозревать его во всех смертных грехах. Мне искренне жаль, Риккардо, что эта глупая шутка с твоей помощью дошла до профессора Доматора. Моему классу совершенно не следовало беспокоиться. Но ваша забота меня, конечно, приятно удивила, – улыбнулась Карлотта. – Поэтому дополнительный хор я вам назначать не стану. Вместо этого вы сегодня посидите тут и обдумаете свое поведение. Все это время я запрещаю общаться с одноклассниками. После обеда можете быть свободны.

Она улыбнулась, очевидно довольная собой, и ушла.

– Не ожидал такого снисхождения, – признался староста.

– Ты вовсе не должен тут сидеть со мной, по–честному, – сказал Рики.

– У тебя и в прежней школе проявлялся такой же талант находить приключения? – спросил Марко.

– Да, – не стал отрицать Рики.

– Вот они обрадуются, получив тебя обратно! Ты в курсе, что Ческа тебе непременно выскажет недовольство на то, что ты не посвятил ее в свои планы?

Рики нахмурился. Об этом он совершенно не подумал. Но староста, конечно, попал в точку.

– Хотя я считаю, что в этом ты совершенно прав, – добавил Марко.

– Скажи, почему ты ее при каждой удобной возможности критикуешь? – решил воспользоваться случаем и выяснить Рики.

– От нее вечно одни проблемы, – поморщился староста.

– Извини, но неубедительно, – заявил Рики. – Может, это у тебя такой способ ухаживания? Ческа тебе нравится?

Марко внимательно поглядел на него, словно решая, сказать или нет.

– Не она. Мне нравится Марина, а Ческа… постоянно путается под ногами, зла не хватает! – вспылил староста. – Ну как, сам подумай, можно при ней что‑нибудь сказать? Это же не девчонка, а всеобщее радио. И почему они с Мариной постоянно везде ходят вместе?

– Откуда я знаю? Так вот оно что, – смутился Рики. – Но, Марко, неужели ты никогда не пробовал что‑нибудь сделать? Когда я собирался объясниться с Ческой, их дружба совершенно не мешала. Марина мне помогала.

– Ческа мне помогать не станет, – проворчал староста. – Наоборот, все испортит. Самое вредоносное, что у нас есть, это сплетни! И кто‑то из одноклассников всегда рядом.

– Как же быть‑то? – задумался Рики.

Повисло продолжительное молчание.

– Я что‑нибудь придумаю, – пообещал Рики.

– Не надо, хватит, – вскинулся староста.

Оба расхохотались.

– Скучно тут торчать. Даже уроки не сделаешь, – сказал Рики, – у меня все книги в шкафчике.

– На одной из полок стояли волшебные шахматы, – староста деловито огляделся. – Карлотта, конечно, не разрешала.

– Но и не запрещала, – указал Рики. – Не вон там?..

– Ты веришь, что Пигнолли нашел сокровища Кьяпацци? – спросил Марко, переместив слона. Рики не сразу услышал, просчитывая, для чего ему этот ход.

– Честно, не очень, – признался он, передвигая пешку на две клетки вперед. – Да и на поэта наш нумеролог тоже не тянет. Кстати, вчера мне пришлось рассказать о нашей слежке Доматору. Он ничего не знал о варианте Карлотты, о самом оригинале, и уверяет, что пародию тоже не писал.

– Зачем ты ему выболтал? – начал сердиться староста.

– А кто тебя сейчас просил раскалываться перед Карлоттой? – возмутился Рики. – Он мне вчера прямо сказал, что в моем положении лучше не юлить.

– Ты думаешь, профессор Доматор говорит правду? – пробормотал Марко, повертев в пальцах ладью, и поставил ее на место.

– Почему‑то, да, – ответил Рики. – Но что нам делать с Пигнолли? Твоему коню, к сожалению, капут!

– Это зависит от того, что на самом деле происходит, – ответил староста. – Я не дурак и понимаю, что наши одноклассники под него копают не столько ради справедливости; он на редкость придирчивый и вредный. Я сам надеюсь, что к тому моменту, как мы перейдем на шестой курс, его благополучно проводят на пенсию. Но я не хочу убирать его во что бы то ни стало; предпочитаю, чтобы мы честно все выяснили насчет него. И не надо было так опрометчиво открывать ферзя! А ведь Пигнолли держит там что‑то такое, что нужно обязательно навещать каждый день, это очевидно!

– Но я ни разу не видел, чтобы он нес с собой еду, – напомнил Рики, – так что вряд ли там живое существо.

– А ты видел графиню? – с опасливым любопытством поинтересовался Марко.

Рики смешался. Действительно, он ведь пообещал…

– Нет, мне не повезло, – ответил он. – Была не была, вывожу ферзя!

Карлотта явилась за ними незадолго до обеда. По поводу шахмат она ничего не сказала, зато выразила недовольство, почему это они не соизволили навести в классе идеальный порядок.

– Но здесь чисто, синьорина. Всего‑то пара обрывков вон там, – взгляд старосты остановился у ножки учительского стола. – И кто смеет так мусорить, безобразие!

Рики автоматически повернулся к Карлотте. Та поперхнулась, и быстро заявила:

– Ничего не надо, идите отсюда!

Заботливые одноклассники ждали их неподалеку от столовой.

– Ну что? – ехидно обратился к старосте Карло Робусто. – В кои веки заработал двойной хор?

– Так тебе и надо! – улыбнулась Ческа.

– Не дождетесь, – в тон ей ответил Марко.

– А что именно случилось? – заинтересовался Луцци.

За столом Рики узнал, что профессору Лютику так и не удалось выяснить, кто выпустил на свободу силки дьявола.

– Профессор Доматор кого‑то подозревает, но не называл имен, – с сожалением добавил Пеппе.

– А почему Доматор должен что‑то знать об этом? – не понял Рики.

– Это же его курс! – объяснили ему. – Доматор – классный наставник выпускников.

Позднее Ческа, как предсказывал Марко, объявила Рики, что она обиделась.

– Обязательно надо было врать про какой‑то чего? Маггловкие картинки, по–моему?

– Ты хочешь быть соучастницей? – спросил Рики. – По–моему, тебе это ни к чему.

Ческа промолчала, но дуться не перестала.

На прорицаниях директриса все чаще просила учеников рассказывать о своих успехах всему классу. Рики несколько раз видел в шаре Гарри Поттера; сам он счел бы это за игру воображения, но, наверное, профессору со стороны виднее были какие‑то признаки нужного транса. И она его хвалила.

Он был в этом смысле исключением. Почти у всех учеников, особенно мальчиков, никаких видений не возникало.

– Но это невозможно! – взорвался однажды Луцци, которого приближение полугодовой контрольной нервировало всерьез. – Белый туман, и все! Хоть бы знак какой‑нибудь. По чаинкам лучше было, там все видно.

– А еще лучше – по руке, – усмехнулась Джиовинеза. – Мы перейдем к этому в следующем семестре.

– Погадайте мне! – завопило полкласса девичьих голосов.

– Ну, если вы готовы выставить свою руку на публичное обозрение, то пожалуйста, – согласилась Джиовинеза.

Энтузиазм многих заметно поутих. Но Мариола с гордым видом честного человека прошагала к доске.

– Ого, – профессор чуть наклонилась, держа в своей руке ладонь ученицы так, чтобы всем было видно. – Жить будешь долго.

– И похоронит трех мужей, – оскалился Карло.

В классе раздался дружный смех. Мариола одарила парня таким взглядом, словно вознамерилась из принципа включить его в эту цифру.

– Нет, только двух, – поправила Джиовинеза. – Очень богатой ты не будешь, равно как и очень бедной. Твое счастье… полностью зависит от тебя. Вижу способности к хорошему общению и кулинарии. Один ребенок. Надо признать, ты человек очень своевольный!

Выслушав, Мариола вернулась на место.

– Девочки в авангарде! – улыбнулась профессор. – Кто‑нибудь из мальчиков отважится?

Неожиданно Ческа ткнула Рики в бок острым пером, отчего он резко выпрямился.

– Риккардо, – Джиовинеза расценила это как согласие. После того, как его вызвали, отсиживаться Рики не собирался. Он совсем не стремился, чтоб ему гадали, тем более – при всех, но деваться было некуда. Пообещав себе серьезно поговорить с подругой, когда шоу закончится, он встал и пошел навстречу улыбающейся прорицательнице.

– Итак, что у нас тут? – Джиовинеза пристально поглядела на ладонь. Некоторое время выражение ее лица не менялось. Затем она поднесла его руку ближе к глазам и нахмурилась.

– Вот необычная картина. Как будто ты уже прожил другую жизнь, и ее линии пробиваются сквозь твои, как сорняки на поле. Они очень бледные и тонкие, – она с минуту изучала их; в классе даже начали шушукаться. – Погоди‑ка, а тебе это надо?

– Нет, – решительно ответил Рики.

– Очень хорошо, – с облегчением вздохнула директриса. – Займемся теми, которые на поверхности. Мадонна, еще не легче! Невероятно! – произнесла она с нажимом, отчего внимание учеников возвратилось к ней в полном объеме.

Рики с трепетом ждал, какую еще неприятность прочла на его ладони профессор прорицаний.

– На линии жизни в нескольких местах такие провалы! Получается, что ты… уже умирал несколько раз, дорогой мой!

«Я знаю», – хотел сказать Рики, но в последний момент благоразумно прикусил язык.

– Жить ты будешь…вечно, судя по тому, что я вижу, – казалось, директриса все больше обалдевает. – Линия жизни теряется где‑то в пульсе! Вот так анекдот! Линия ума – очень четкая, ты, несомненно, одаренный человек, в этом мы все убедились

В классе захихикали. Профессор постепенно справлялась с изумлением.

– Ярко выражены лидерские качества. Вероятнее всего, ты станешь богатым. Возможно также, будешь счастлив. Вот эти линии легкие, неопределенные, как паутинка. Только одна женитьба, на очень хорошей женщине; взаимная любовь, семь, нет, восемь детей. Тише, – шикнула она на развеселившихся учеников.

Рики, не будь тема такой щекотливой, непременно бросил бы убийственный взгляд на Ческу, втравившую его в публичную экзекуцию. Сведения подобного рода он предпочел бы выслушать один на один.

– Верхние линии, как я сказала, очень тонкие, едва проведены. Тебе придется приложить усилия, чтобы достигнуть этого.

Казалось, ей было не по себе, и она поспешила закруглиться. Рики поблагодарил ее и вернулся на место.

Все время, пока класс молча пялился в свои хрустальные шары, Рики не мог избавиться от досады. Он не сомневался в достоверности знаний профессора Джиовинезы, в отличие от Трелони, которую почти не воспринимал серьезно. И, как выяснилось только что, Рики не слишком – то хотел знать свое будущее, а прошлое – тем более.

После урока он уже развернулся к Ческе, намереваясь в любом тоне, как получится, объяснить ей, чтобы она не вздумала больше принимать за него решения, но тут к их парте подошла Марина и потрясла перед носом его же списком.

– Я насчет нужных тебе вещей, – сказала она. – Ты ведь их сам будешь выбирать?

– Я не знаю, где их покупать, – указал Рики, с трудом перестраиваясь со своих планов. – Ты отведешь меня?

– А, ну да, – Марина выглядела смущенной. – Ческа, ты тоже пойдешь? – спросила подруга.

– Вряд ли меня отпустят, – скуксилась Ческа. – После драки родители приняли драконовы меры. Считают, что я позорю бабулю, и никуда меня не выпускают.

– Я могу пойти!

Рики отдал должное внимательности и быстрой реакции старосты.

– Я очень давно не был в колдовском районе и хочу кое‑что купить, – объяснил он. – Помнится, мы живем в одном городе?

– Ну и прекрасно, идите, – Ческа сразу потеряла интерес к теме, – Марина, я буду в комнате практики.

– А какое значение имеет город? – удивился Рики.

– Ну, как иначе мы все туда переместимся? Через ворота не получится, мы можем попасть с их помощью только к себе домой, – покачала головой Марина.

Рики как‑то не думал об этом. Ворота казались ему чем‑то вроде каминной сети, но, наверное, действительно перемещали только в двух направлениях, ведь он никогда не попадал никуда, кроме как из дома в школу и обратно.

– Надо выбрать место и время встречи. Как насчет субботы? – предложил староста. – На площади в одиннадцать?

Согласовав планы, Рики совсем не хотел заниматься домашними заданиями. Вместо того, он взялся за долго откладываемый ответ друзьям в «Хогвартс». То, что он, вопреки предостережениям Эдгара, поплавал с Бароном, Рики решил оставить до того времени, когда сможет лично рассказать им об этом. Безопаснее казалась тема Пигнолли; он даже и хотел, чтоб цензура гриффиндорской мафии узнала о нем. Вдруг Дамблдору известны обстоятельства, столь интересные для четвертого курса «МентеСана».

В субботу он, действительно, прогулялся с одноклассниками по колдовскому кварталу. Магазинчики и прочие места мало чем отличались от тех, какие он уже наблюдал в Косом переулке. Следуя негласному договору, Рики старался быть третьим лишним как можно меньше. Это было удивительное чувство, очень светлое, и неожиданно приятное, невзирая на то, что вообще‑то Рики не любил оставаться на вторых ролях. Само осознание заботы о ближних, помощи и при этом отсутствие корыстного интереса пробуждали лучшие стороны его личности. Рики начинал понимать, отчего некоторым людям так нравится заниматься сватовством.

Делу существенно препятствовала добросовестность Марины, поскольку она считала своим долгом гида все объяснить и показать. Марко, впрочем, от природы не был навязчив и в таких случаях молча стоял рядом.

Конечно, Рики не ограничился всякими амулетами. Он приобрел кое–какие подарки, предполагая, как они могут пригодиться в «Хогвартсе». Штука, которая сама мгновенно делает пиццу, достаточно только насыпать в нее продукты и произнести два несложных заклинания, привела его в восторг. Он сначала думал подарить ее Эди, но потом посчитал, что такой подарок выглядит немужественно, и решил, что не помешает просто держать такую в штабе.

Марина пригласила их зайти в аптеку, где они ничего не собирались покупать.

– Я хочу вас познакомить с папой. Это моя аптека, – объяснила она не без гордости.

Марко заметно занервничал. Однако там оказалась только Консуэло, ворчливая и недовольная. Впрочем, она считала, что имеет для этого веские основания.

– Эти мероприятия, связанные с Турниром, на год растянулись. Хорошо, конечно, что дали отсрочку, подумаю, выберу специализацию. Но я бы точно здесь не торчала, если бы работала, где хочу.

– Разве ты еще куда‑то поедешь? – удивился Рики.

– А как же! Будет Восточный Конгресс весной, или в Китае, или в Японии, или еще где. Мир огромный!

– А где папа с мамой? – спросила Марина.

– Между прочим, отправились на концерт, – надулась старшая дочь. – А ты будь любезна, вернись до темноты!

– Тоже мне нашлась дуэнья, – захихикала Марина уже на улице.

Большую часть времени, собственно, ребята посвятили не покупкам, а прогулке ради прогулки. Вне школы все было совсем по–другому, где разговоры касались в основном учебы и учителей. Конечно, они и тут вспомнили про Пигнолли, но ненадолго: просто Марко еще раз напомнил о необходимости быть объективными, и Марина с ним согласилась.

– Вы такие внимательные, – виновато улыбнулась Марина, когда мальчики, проводив ее до дома и отказавшись от приглашения, собирались возвращаться на площадь, где их ждали родители. – Необязательно было столько угощать меня.

– Жаль, что рано темнеет. Можно бы еще погулять, – сказал Марко.

– Не ожидала, что ты так думаешь, – улыбнулась Марина.

В «МентеСана» постепенно запахло приближением Рождества. Ученики с радостью делились планами, как проведут его, ненавязчиво намекали товарищам, какой подарок хотят получить. Дома у Рики тоже начинали заговаривать об этом. Впрочем, тема представлялась проблематичной.

Люси Макарони неожиданно предложили продлить контракт. Она колебалась. А Пит определенно вознамерился возвращаться в Британию после Нового года. Изначально Макарони и планировали встречать Рождество дома, в Лондоне. Здесь же настойчиво звали к себе деревенские родственники. В случае отъезда к ним Рики не смог бы посетить празднование Рождества в школе, чего ему очень хотелось.