Текст книги "Рики Макарони и Вестники Ниоткуда (СИ)"

Автор книги: akchisko_san1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 38 страниц)

– Я б на его месте, так разбогатев, немедленно бы уволился, – говорили многие.

– А все‑таки это справедливо, – заявила как‑то Изабелла, подруга Роччо. – Занимался себе человек своим делом, и тут – раз! Не то, что некоторые, ищут, не пойми, что, где попало, и дурью маются.

– Надо поощрять честных тружеников, это хороший пример для подрастающего поколения, – согласился с ней профессор Прифиссато на одном из своих уроков.

На фоне ажиотажа контрольные пролетели для Рики, как укол, которого не чувствуешь. И он ожидал Рождества, на которое должен был объявиться Гарри Поттер, совсем не так, как в предыдущие годы.

– У нас знают этого твоего, как же, – покивал Барон, – сильный бесхвостый!

– Он приедет, и придется дать ответ, остаюсь я или нет, – вздохнул Рики.

– Пожалуйста! Мне так все равно. Останешься – будет, с кем поговорить. Вернешься – так вода кругами расходиться перестанет, тогда мои братья и сестры отстанут со своей заботой. Совсем взбесились, каждый день кого‑нибудь из них вижу!

А все ящики хитрый Барон, разумеется, сам и не тащил.

– Они под водой легкие, только очень большие штуки, вроде самих посудин, трудно поднимать, – сказал он. – Я попросил хороших дружелюбных рыб, бесхвостые их тоже любят.

Рики подумал, что это, наверное, дельфины, но не нашел подходящее слово на языке Барона.

Школьное празднование Рождества назначили на день раньше, чем положено по календарю. Ученики радостно предвкушали праздник. Однако Рики возвращался домой в подпорченном настроении: Карлотта, единственная из учителей, оценила его работу на «хорошо», но не более, всего из‑за двух незначительных погрешностей!

– А чего еще ждать, – заявила она, тыча пальцем в пергамент, – когда у тебя было столько более важных дел!

Выпав из ворот на окне, Рики сразу увидел, что на его кровати спит Мистер Лапка. Он не стал тревожить кота, решив поваляться после ужина, и отправился на кухню. Однако миссис Дуглас, стоя вполоборота в дверях гостиной, поманила его пальцем. Когда она зашел, разговор прекратился.

– Как дела, Ричард? – спросил крестный отец, сидящий на диване возле Пита.

– Гарри приехал утром, – одновременно сказала мама.

Тетка Мария в дальнем кресле явно была довольна: теперь, с появлением гостя, отъезд к родственникам в деревню, чего ей очень не хотелось, отпадал сам собой.

Наутро дядю Гарри радушно приняли в школе, невзирая не то, что он ничего не понимал на итальянском. Джиовинеза перевела его краткую речь, произнесенную за рождественским обедом, по поводу того, как он ужасно рад. Она собиралась, и Рики видел это отчетливо, поговорить с синьором Поттером и выяснить интересующие ее непонятные моменты, связанные с Рики. Однако он в первый день благополучно от нее сбежал.

Рики же в его присутствии не столько отмечал лучший праздник года, сколько делал вид, что не знает никакого мистера Поттера, а между тем другие ученики, в основном одноклассники и старше, требовали, чтоб он попросил для них автограф или фото на память.

Домашнее Рождество, однако, невзирая на дорогого Гарри, прошло прекрасно, без малейших признаков натянутости. В этом была исключительная заслуга тети Марии, которая беседовала с гостем, совершенно не смущаясь, что он ничего не понимает. Возможно, от ее трескотни хмурилась миссис Дуглас, согласно традиции приглашенная в этот день к общему столу, от чего она в обычные дни раз и навсегда отказалась.

После праздника для Рики, в отличие от некоторых других учеников, наступили каникулы. Дядя Гарри, таким образом, ходил в школу, а он – нет, что было очень приятно. Рики занимался тем, что рисовал карты, а однажды, как договорились, снова пошел гулять с Марко и Мариной.

Стоял прекрасный солнечный день, все шло хорошо, но Рики заметил, что Марина временами бросает на него косые взгляды и как будто смущается. Он прямо спросил ее, в чем дело.

– Я понимаю, что не всегда прилично быть любопытной, – сказала она, – но я же не могу не интересоваться, почему Синьора залепила синьору Поттеру пощечину?

– Я ничего об этом не знаю, – Рики от изумления даже остановился.

– Мы сами этого не видели, – заговорил Марко, – но так сказала Ческа. Вроде бы, это как‑то связано с тобой.

– И как же? – напрягся Рики.

– Мы думали, ты знаешь, – логично заявила Марина. – Синьора возмущалась, что английская школа вроде бы не передала какие‑то твои данные, о чем ее обязаны были известить.

Вот тогда Рики единственный раз искренне пожалел, что хорошо учится! Находясь в школе, он бы точно что‑нибудь выведал, а расспрашивать Поттера вообще не имело смысла.

Родители теперь почти явно уговаривали Рики остаться в Италии до конца года. Поттер выжидал, а Рики чувствовал, что в Британии его ждут неприятности, как о том и предупреждали таинственные вестники ниоткуда.

Однажды он, вернувшись с братом из музея, еще в прихожей услышал разговор в гостиной. Он велся на приличной громкости, и среди голосов Рики с изумлением различил голос профессора Джиовинезы. Синхронно прижав указательные пальцы к губам, они с Питом на цыпочках подкрались ближе.

– Видит Бог, уважаемые синьоры, не мне вас упрашивать, – настаивала она. – Мальчик будет создавать проблемы, такова уж его природа. Но я считаю невозможным отпустить его в страну, где, вероятнее всего, случится непоправимое.

– Мы тоже не хотим этого, – отвечала мама.

– Тогда заставьте его, в конце концов! – воскликнула Джиовинеза. – Вы же родители!

– Мы никогда так не поступали, – ответил папа.

– Когда синьор Поттер мне сказал правду, я думала, что убью его, – продолжала Джиовинеза.

– Я тоже так подумал, – добавил Гарри Поттер. – И я считаю, что Рики нужно вернуться в «Хогвартс».

– Магическое сообщество всего мира заинтересовано в том, чтоб Риккардо Макарони остался тем, кто он есть, и чтоб ничего с ним не произошло плохого, – с нажимом заявила Джиовинеза. – Я готова принять ответственность…

– Тем более, я больше не встречаюсь с ее внучкой, – прошептал Рики. Пит прикусил губу, скрывая улыбку.

В этот момент отчетливо хлопнула входная дверь – миссис Дуглас вернулась с рынка.

Ребята бросились в комнату Пита, которая была ближе, и поскорее включили компьютер.

– Убедился теперь, какая я важная персона? – сказал Рики брату.

В ответ на это Пит потянул носом воздух.

– Важная персона, пойди и убери за котом, – попросил он.

Когда Рики с совком проходил мимо гостиной, беседа катилась по какому‑то очень мирному руслу, чуть ли не на отвлеченные темы, насколько он расслышал.

Джиовинеза осталась также на обед и обсуждала с дядей Гарри, как важно, чтоб Министерство поменьше лезло в дела образования, соблюдая должную осторожность, так что ни тетя Мария, ни экономка ничего не поняли.

Перед тем, как уйти, директриса зашла в комнату своего ученика, как она сказала, убедиться, что он установил Врата к Тоннелю школьников правильно. Месторасположение она одобрила, а затем произнесла:

– Я слышала, ты еще не решил, уехать тебе или остаться. Если что, имей в виду – ты можешь забрать Врата с собой, как сувенир. Но за пределами Италии они не работают!

– Что ей надо было? – чуть позже спросил Рики у отца.

Диего Макарони развел руками, показывая, что он изумлен.

– Не поверишь, – сказал он. – Она покупает ту самую картину, ну, против пьянства, для какого‑то сотрудника. Говорит, что будет вкладывать деньги в развитие коллектива! Что происходит в этой твоей школе?

«Профессор Пигнолли будет счастлив любоваться на полуразложенную печень каждый день», – подумал Рики.

Шли дни, и постепенно Рики начал думать, что, может быть, не стоит менять все среди учебного года. Он вспоминал, что в «Хогвартсе» вместо Барона и Доматора его ждет Хагрид, что дядюшка Гарри преподает там защиту от темных искусств, и вообще в случае возвращения зимние каникулы себе он сократит, поскольку школа «МентеСана» и начинала, и заканчивала их позже. Его никто не торопил. И вот в «Хогвартсе» завтра наступал первый день занятий.

Гарри Поттер собрался уезжать, для чего намеревался ближе к вечеру поехать в аэропорт и купить билет на самолет. Он заглянул к крестнику, чтоб попросить телефонную книгу, которую Рики брал накануне, заказать пиццу.

И тут в окно влетела Веста.

Рики мысленно обругал и Поттера, который приперся некстати, и сову Лео и по той же причине, и друзей – неизвестно за что. Он хотел бы продолжать скрывать тот факт, что его переписка с «Хогвартсом» обходит официальные каналы. Но дяде Гарри не в чем было упрекнуть его, хотя он точно узнал сову. Крестный забрал книгу и ушел; сквозь плохо прикрытую дверь Рики услышал, как он о чем‑то говорит с отцом.

Рики собирался немедленно дать знать друзьям, что Поттер их застукал; что теперь надо быть осторожнее. А главное, рассказать обо всем, что устроил Барон. Но сначала следовало прочесть пухлое письмо, где, предвкушал Рики, его ждала куча поздравлений. Он развернул конверт стороной печати, собираясь вскрыть его, и остановился.

Внизу под печатью незнакомым почерком было нацарапано.

«Ричарду Макарони. В «Хогвартсе» все плохо. Клуб Единства в критическом положении. Приближается катастрофа».

Рики быстро разорвал конверт. Пробежал глазами одно письмо, другое. От Дика, Селены… Ничего особенного.

Бросив все пергаменты на кровати, Рики проследовал в гостиную.

– Дядя Гарри, – сказал он, обрывая того на полуслове, – купите билет и мне тоже. Я возвращаюсь в «Хогвартс».

Глава 17. Долгая дорога домой.

Рики не думал, что таможенные документы – это так хлопотно. Родители действительно отпустили его с крестным отцом, хоть и без особой радости. Рики составил небольшую записку для товарищей по «МентеСана». Сначала он собирался адресовать ее Марине, но потом подумал, как это может быть истолковано, и остановил свой выбор на старосте как лице нейтральном. «Мне повезло, что я познакомился со всеми вами»…

В самолете Поттер постоянно проявлял заботу, спрашивал, не надо ли ему чего, поэтому Рики большую часть пути притворялся спящим. На самом деле он напряженно размышлял, на что сразу не хватило времени.

Рики успел только до отлета пролистать все полученные письма. И понял, что по ним невозможно определить состояние дел в «Хогвартсе». Друзья не писали ни о каких проблемах; учитывая присутствие в школе одного только Френка Эйвери, это должно было насторожить. Ни о чем хорошем они обычно тоже не сообщали. Рики представлял всевозможные катастрофы, пока его не сморил здоровый сон.

На земле им выдали багаж и все прочее, причем тетка на контроле так покосилась на сундук Рики. Рики признал, что ходить с Поттером по аэропорту весьма удобно. Дядя Гарри как‑то так лавировал, мальчик будто и не почувствовал, что находился в толпе.

Рональд Уизли ожидал их снаружи. Рики так и не понял, каким образом Гарри Поттер нашел его – без сотового телефона! Они поздоровались и пожали руки.

И тут диалог между ними принял оборот, которого Рики совершенно не ожидал.

– Я попытался оформить все бумаги по восстановлению Ричарда, – сказал Уизли. – Не прокатило.

– То есть, как? – очки Поттер подскочили на лоб. – Кто не подписал?!

– Министр, – развел руками Уизли. – Старина Дигорри хочет сначала видеть тебя. Так что Ричарда нельзя сейчас отправить в «Хогвартс».

– Что же делать‑то? – задумался дядя Гарри и покосился на Рики. По его взгляду крестник понял, что тот считает его источником как минимум половины своих проблем, и самых серьезных. – Не могу же я его с багажом тащить с собой в Министерство.

– Ему ни к чему там появляться! – энергично замотал головой Рон, на секунду заставив Рики захотеть этого.

Но, на самом деле, мальчик устал и хотел поскорее оказаться в тихом месте, желательно в собственной комнате.

– Может быть, вот что: ты давай, дуй к министру, а я пока приглашаю Ричарда к себе. Ты уже жил в моем доме?

– Да, – ответил Рики, вспоминая красочное описание Артура о том, как жаждет с ним познакомиться кузина Гермиона.

– А Луна? – с сомнением поглядел на старого друга Гарри Поттер.

– Ей Ричард не помешает, – заверил Рон, – тем более что ее нет дома. Она с девчонками не возвращалась пока от своего отца и не просила, чтоб я за ними приехал.

Поттер кивнул, растворился в толпе и как‑то очень быстро исчез.

– Ну, идем, – сказал Уизли. Судя по выражению лица, он сам не радовался, что предложил помочь Гарри.

– А как мы попадем в Пристанище?

– Через «Дырявый Котел», – ответил Рон. – Я надеюсь, Гарри скоро все уладит, и ты поедешь в школу.

Уизли поймал такси и молчал всю дорогу. А опасения Рики о том, что в «Хогвартсе» не все в порядке, крепли с каждым светофором. Альбус Дамблдор обещал, что его без проблем примут обратно. Однако кто‑то, очевидно, решил избавиться от него раз и навсегда.

В «Дырявом Котле» ничего не изменилось с тех пор, как Рики был здесь последний раз полтора года назад. Обеденное время еще не наступило, поэтому посетителей было мало. За столиком в углу Рики заметил Парвати Патил с пухлой миловидной девочкой лет семи, которая усердно строила в своей тарелке пирамиду из печенья.

Рики не ожидал таких перемен в леди Парвати. Та всегда старалась выглядеть ярко, а теперь ее робу и тяжелую мантию, накинутую на плечи, отличали хороший стиль и даже скромность. Стянув волосы в узел на затылке, прорицательница превратилась в обычную респектабельную ведьму.

– Перестань, Сюзи, – устало попросила она девочку. – О, Рон, привет.

Рики удостоился рассеянного кивка с ее стороны.

– Как поживаем? – Уизли наклонился к девочке.

– Строю дом для мышей, – деловито объяснила Сюзи.

– Совсем замучилась, – пожаловалась Парвати в совершенно не свойственной ей интонации. – Рози хотя бы не играет с едой!

– Рози противная, – заявила пышка, вздернув носик.

– Не смей! – леди, в которой Рики все меньше узнавал Парвати Патил, слегка стукнула кулаком по столу. – Извини, Рон. А ты не знаешь, как будет с заданием сестры? Она мне жаловалась, что непонятно, и вообще она не хочет…

– Думаю, задание Парвати окончено, – сообщил ей Рональд Уизли и покосился на Рики. – Позволь представить тебе…

– Ричард Макарони, – Рики склонил голову в полупоклоне.

Дама широко распахнула глаза, и из ее руки выпала вилка.

– А это сестра Парвати, Падма, то есть миссис Гойл, – Уизли плохо удавалось притворяться, что ничего не происходит.

– О! – девчонка резво соскочила со стула, тряхнув стол так, что вся ее пирамида разлетелась. Причем половина печенья спикировала матери на колени. Рики не ждал от пышечки такой прыти, а она уже подскочила к нему и повисла на руке. – Ты, наверное, хороший парень, если Джимми Поттер хочет тебя отравить!

– Сюзи! – ужаснулась миссис Гойл, а бестактный Рон Уизли непедагогично расхохотался.

– Но я ничего не имею против Джимми Поттера, – сказал Рики, – хотя он, конечно, может быть очень вредным, – добавил он, видя, что малышка начинает кукситься.

– Он противный, как Рози, – припечатала Сюзи. – А зачем ты написал тете Парвати про Бусика?

– Чтоб она занималась своими делами и не лезла в мои, – ответил Рики, рассчитывая, что Падма передаст, кому надо.

– Правильно, – одобрила Сюзи. – Мой папа тоже так считает, а она постоянно к нему лезет с глупыми советами. Папа говорит, сама в луже, а других учит.

– Что ты говоришь! – одернула ее мать, вспыхнув. На это девочка уставилась в пол с видом философа, способного найти там ответы на все вопросы о сущности бытия.

– А к Бусику ты хорошо относишься, так сказал мистер Поттер. Правда, что ты из‑за него прибил кого‑то?

– Почти, – улыбнулся Рики. – Он раньше жил у моей бабушки Арабеллы.

– У той прикольной бабки? – Сюзи запрыгала и едва не визжала от восторга.

– Нам пора идти, – поторопил мистер Уизли, наверное, пожалев Падму.

– Рад был познакомиться, мэм, – раскланялся Рики. – У Вас очень симпатичная дочка.

– Вся в маму, – галантно добавил Уизли.

– Всего доброго, – Сюзи скромно опустила глазки и сделала книксен.

– Вот странно, почему у некоторых младшие дети не любят старших? – прокомментировал Рон, когда они заняли очередь к камину в Косом переулке. – Мои девочки, Мерлин свидетель, хорошо ладят.

Уизли пошел первым, предварительно отправив сундук Рики. Выждав положенное время, пока пламя камина не стало обычным, мальчик схватил горсть порошка, шагнул в огонь и отчетливо произнес: «Пристанище».

Все время, пока его бросало во все стороны в каминной сети, Рики вспоминал, как удобно перемещаться по Школьному коридору в «МентеСана». А затем его выбросило на пол.

– Как неприлично с твоей стороны, Рон, что ты не рад моему возвращению к семейному очагу, – ровно произнес женский голос.

– Я просто хочу, чтоб все было в порядке, – Уизли, похоже, нервничал, – и лучше б тебе быть подальше от тревог и беспокойства. Между прочим, тебе это вредно, дорогая!

– Вот и брось психовать, – попросила его супруга. – Все в полном порядке, и добрались мы без происшествий. Приятно снова видеть тебя, Ричард, – кивнула ему Луна Уизли. Она сидела в глубоком кресле, закутавшись в длинную бесформенную шаль.

– Добрый день, мэм, – поздоровался Рики, поднявшись на ноги и отряхиваясь.

– Я забрала с собой только Алису и Присциллу, – сообщила она мужу. – Гермиона вообще хочет остаться с дедом до следующих выходных, ему привезли модель криворогого сноркака…

– Где девочки? – поинтересовался Уизли спокойным тоном, но Рики заметил, что он значительно белее, нежели до сих пор.

– Твой папа повели их в деревню. Они хотят мороженое.

– Что за вздор – мороженое зимой?! – возмутился Рон.

– Вот у них и спроси, – Луна зевнула в кулак и плотнее укуталась в шаль. – Ричард, если ты не завтракал, придется ждать мистера Уизли. Я понятия не имею, где тут что.

– Я выпью чаю, – буркнул Рон и достал волшебную палочку…

По возвращении Артур Уизли–старший встретил Рики так же радушно, как летом. Его внучки, рыжие, шумные и забавные, как все Уизли, не обратили на гостя особенного внимания. Присцилле было лет пять, Алисе – около трех, и прогулка настолько утомила малышек, что они раскапризничались. Их с трудом уговорили выпить молока перед тем, как отправить спать. Пока отец их укладывал, Луна и мистер Уизли расспрашивали Рики о «МентеСана».

– Ох, и трясли нас тут за твои беседы с русалками, – высказалась Луна. Рики уважал ее за эту редкую среди волшебников манеру говорить прямо.

Но больше всего их интересовала последняя выходка Барона и невиданная удача профессора Доматора.

– Гарри нам написал, что тебе вроде как русалка тоже что‑то подарила? – заинтересовался дед Артура.

Рики с удовольствием похвастался им подарком Барона.

– Надо же, – покачала головой Луна. – Эта штука сотни лет пролежала в глубине моря.

Рики ожидал этого почти с радостью: он знал, что дома наплывы непонятных чувств и воспоминаний станут посещать его чаще. Вечность наваливалась на него – пустая, холодная…

– Это просто дружеский подарок, – произнес он довольно резко, и все пропало.

– Ну да, конечно, – Луна поглядела на него с откровенной завистью. – Только вот у меня никогда не было друзей–русалок, а я так хотела! В детстве папа…

– Вы всегда казались мне очень счастливым человеком, – улыбнулся, желая загладить свою резкость, Рики. – Уверен, многие Ваши мечты сбылись. А где бабушка Артура? – спросил Рики у хозяина дома.

– Молли воспользовалась отсутствием семерых по лавкам, и решила навестить Джорджа, – ответила Луна. – Она переживет, когда узнает, что мы наполовину дома, но что Рон тебя притащил без предупреждения…

Обед довольно быстро соорудил мистер Уизли. Рики жевал и думал, что мог бы уже сидеть за столом в Большом зале рядом с Лео и Дорой.

После обеда мистер Уизли ушел во двор, у него возникли какие‑то дела по хозяйству. Рики вновь остался с Роном и Луной. Миссис Уизли явно скучала, Рики тоже не особо хотел продолжать разговор. Будь у него, как летом, комната, он ушел бы туда и, скорее всего, вновь чертил бы карты. Вспомнив о них, мальчик почувствовал угрызения совести: он уже два дня не брал в руки карандаш.

И тут на пороге раздался характерный хлопок, после чего в проеме кухонной двери возникла почтенная и очень известная в магическом кругу Британии ведьма. Визит леди Гермионы Малфой, как был наслышан Рики, во многих домах воспринимался сродни катаклизму. Но, вероятно, ее школьные друзья, не имеющие вдобавок домашних эльфов, хорошо относились к ней и встретили ее улыбками, невзирая ни на что. Даже на ее очевидно скверное настроение.

Леди Гермиона глядела так, словно ей только что очень хотелось подраться, но она сдержалась и нестерпимо сожалеет об этом. Рон с Луной, безусловно, это почувствовали: они даже переглянулись. После этого Рон философски вздохнул, как будто привык к ее недовольству. Душевное равновесие Луны такой вздор и вовсе не поколебал.

– Добрый день, – заявила леди Гермиона тоном генерала, явившегося проверять документацию.

Заметив Рики, она на секунду выказала удивление, но потом, наверное, решила, что дурное настроение важнее.

– Привет, Гермиона, – сказал Рон. – Хочешь чаю?

– Благодарю, – решительно отказалась гостья и присела на табурет. – А что случилось, почему Ричард здесь?

– Меня не пускают обратно в школу, – ответил Рики.

Возмущение леди Гермионы словно ждало повода, чтоб прорваться наружу.

– Как?! – воскликнула она, уставившись на него в упор, как будто он должен был немедленно дать объяснения такому неслыханному безобразию.

Рики недоуменно пожал плечами, что, судя по выражению ее лица, разозлило почтенную даму еще сильнее.

– Гарри поехал договариваться с министром, – сказал Рон.

– Опять Министерство, – фыркнула Гермиона. – Ну и зачем этот вздор, я вас спрашиваю? Лишь бы перестраховаться…

– От чего? – быстро спросил Рики. Надеясь таким образом застать их врасплох, он прогадал.

– От всего, – моментально прозвучал дуэт обеих дам, флегматичной Луны и сердитой Гермионы.

– У Вас что‑нибудь случилось? – решился прямо спросить ее Рики.

– У меня? – вскинула брови Гермиона. – Я, к твоему сведению, уважаемая замужняя женщина и мать троих детей, со всеми прилагающимися радостями…

– Гермиона, успокойся, – примирительно произнес Рон. – Ричард, будь добр, погляди, чего отец там делает во дворе?

Его явно попросили вон. Рики ничего не оставалось, как покинуть кухню. Но не без умысла прикрыл он при этом за собой дверь. Другой, входной дверью, он просто хлопнул, а сам на цыпочках вернулся к лестнице, пристроился возле щели в двери и затаился. Видно ему было только гостью, а вот говорили достаточно громко.

– И что же такого случилось у тебя дома? – спросил Рон.

– Радостное событие, – патетически изрекла леди Гермиона. – Вчера прибыл из Америки Винсент Кребб.

Рон хлопнул себя по лбу.

– Конечно, я ведь ему визу подписывал. Хотел еще повредничать по старой памяти, а потом решил – не стоит. А надо было?

– Рон, что ты говоришь? – вскинулась Гермиона. – Не маленький уже.

Рон примирительно поднял руки вверх.

– Что же случилось? – напомнила Луна.

Гермиона поправила волосы; Рики показалось, она собиралась схватиться за голову, но сдержалась.

– Драко очень обрадовался встрече со старым другом. Они втроем с Люциусом по такому поводу, конечно, красного вина, ну того, помните… И совсем сдурели! – вспылила дама. – Стали показывать детям, как пакостили в школе! А мой собственный сын, – произнесла она тоном «прибила бы», – захотел тоже превратиться в девчонку, представляете? Я думала, Драко и Люциус не обрадуются такому интересу у наследника, нет, представьте, расхохотались! У девочек хватило понимания не наглеть так…

– Кребб с дочкой приехал, да? – уточнила Луна.

– Да, со старшей. Я думала, вторая Рози Гойл, но нет, очень воспитанный ребенок. Мери ее на год старше.

– Что ни говори, хорошо он устроился, – прокомментировала Луна.

– Это верно, – усмехнулся ее супруг. – В жизни не забуду, как он замечательно выбрал себе профессию! Так и сказал: «У меня достаточно здоровое чувство юмора для работы с магглами»!

– Я чуть не задохнулась от ужаса, когда об этом узнала, – призналась леди Гермиона. – С его‑то оценками, а главное, привычками! Не думала, что он действительно найдет подход.

– Да какой подход, он же ничего не делает! – пренебрежительно махнул рукой Рон. – Сам же говорит, главное – сидеть и делать вид, что слушает. Его бандитская внешность с годами, может, и не очень изменилось, но одно дело, когда в парке к тебе подсаживается просто здоровый бугай, и другое, когда тот же бугай прогуливается с маленькой дочкой. Это сразу располагает к доверию. Беспроигрышно.

– А я представить не могла, что творили наши слизеринцы, – вернулась к теме леди Гермиона.

Чем дальше заходила беседа старых друзей, тем меньше Рики понимал, зачем он в это вслушивается. Манера магов перемывать кости ближним и дальним в их тесном кругу не была ему внове. С одной стороны, он немного сердился, что своей скрытностью они зря заинтересовали его. С другой, самое простое объяснение этой скрытности, что люди не любят, когда ненадежные уши слышат, как они сплетничают, на сей раз оказалось самым верным, и ему некого было винить в своем разочаровании, кроме себя. Не будучи уверен, что сумеет бесшумно отойти от двери, Рики продолжал надеяться, вдруг да вскользь они упомянут о чем‑нибудь по–настоящему важном.

– А я знаю, – спокойно сообщил Рон. – Они же и рассказали.

Гермиона вопрошающе уставилась на старого друга.

– На свадьбе Джорджа и Пэнси. Помнишь, мы выпили и зарывали топор войны.

– Я в этом безобразии участия не принимала, – отрезала Гермиона.

– Ну и зря. Сейчас бы у тебя не было такого потрясения, – хихикнул Рон.

Подруга детства гневно воззрилась на него.

– Кто бы подумал, что Пэнси Паркинсон первая на вашей параллели выскочит замуж? – задумчиво произнесла Луна, словно не замечая необходимости разрядить обстановку.

– О да! – хмыкнул Рон. – Для нашей Парвати это было слишком. Простить не могу, что она взялась за Оливера!..

– Ясное дело, – поддакнула Гермиона не без злорадства, – он же был восходящей звездой квиддича. Вот только ее, по–моему, никто бы не устроил с ее претензиями. Привыкла быть первой красавицей.

– Ничего ты не понимаешь, женщина, – наставительно заметил Рон. – Она же пыталась переплюнуть Пэнси во всем. А доходы от квиддича и от хохмазина – большая разница, да и родители Паркинсон не хуже близнецов хотели пыль в глаза пустить. И потом, зная Пэн, ей же все усилия Парвати до люмуса.

– Не любишь ты ее, дорогой, – с удовольствием заметила Луна.

– Я мужчина, и меня волнует квиддичная честь страны, – заявил Рон. – А Вуд классно играл, из‑за нее уехал.

– Да перестань, он же в своей Новой Зеландии возглавил департамент! Кстати, Нарцисса устраивает вечеринку в честь приезда господина политика. Я явилась вас пригласить, – сказала леди Гермиона.

– Спасибо, придем обязательно, – заверил Рон.

– А также на ту, которая будет на следующей неделе по случаю его отъезда, – меланхолично заметила Луна.

– Ладно, надо обратно, – сказала Гермиона и встала. Хозяин, судя по звуку, поднялся, Луна осталась сидеть. – Сейчас явятся Гойл с супругой, а Драко мне намекнул, что жены им в компании даром не нужны.

– Вряд ли так и сказал, – флегматично произнесла Луна.

– Он деликатно попросил меня «занять Падму», – вздохнула Гермиона. – А это не проблема, учитывая, что она точно захватит с собой обеих своих девчонок.

Леди Гермиона исчезла. Рики тут же хлопнул входной дверью и возвратился в кухню, честно сказав, что мистера Уизли не искал, потому что понял, что он него требуется только не мешать приватному разговору.

Шло время, надвигалась ночь, а ситуация оставалась неопределенной. Рики начинал нервничать, и в один прекрасный момент с возмущением осознал, что та часть его, которая называется здравым смыслом, думает так, как, наверное, решили бы все его родственницы, включая миссис Дуглас: зачем такие хлопоты, когда можно было спокойно оставаться в «МентеСана»? Но тем сильнее протестовало и стремилось к цели его желание вернуться в «Хогвартс».

В Пристанище кончился ужин. Рики рассказал малышкам на ночь легенду о сокровищах Кьяпацци, а затем их родителям – причины распространенности этой легенды в итальянской школе магии и ясновидения. Те охали и высказывали свое мнение об искателях кладов довольно долго. Оба они твердо стояли на том, что, будь поблизости намек хоть на какой‑нибудь клад, обязательно взялись бы за него. Причем Луну явно интересовал процесс, а Рона – результат. Их рассуждения немного раздражали Рики: он привык в этом вопросе соглашаться с Доматором.

Артур Уизли приготовил для Рики комнату Артура. Рики напряженно следил за стрелками наручных часов. Десять. Половина одиннадцатого. Хозяин дома вот–вот собирался дать сигнал отправляться всем спать.

И тут в камине затрещало, а затем появилась голова дяди Гарри.

– Еще не спите? Все нормально, – сообщил крестный. – Завтра Рики должен как можно раньше выехать в «Хогвартс».

На несколько секунд Рики всерьез задумался, не расцеловать ли Гарри Поттера в обе щеки, но решил отрицательно.

– Долго улаживал? – сочувственно поинтересовался Рон.

– А, нет! Дигорри быстро согласился, что, если Ричард уже в стране, то он имеет право здесь учиться, как все другие дети. Но, видишь ли, я не смог с вами сразу связаться. Когда пришел домой, оказалось, Джим и Сириус опрокинули кухонный шкаф. Вся посуда разбилась, шкаф раскололся…

По мере того, как он излагал ход события, выражение его лица становилось все более виноватым. Рики понял, почему, покосившись на Рональда Уизли. Казалось, тот вот–вот съездит другу по морде. Не без удивления Рики признался себе, что у него самого такое желание отсутствует; главное – завтра в школу.

«Наверное, я действительно ненормальный ребенок, если все еще радуюсь этому, на четвертом‑то курсе», – подумал он.

–…Сюзан такая суеверная. Шкаф я починил, а вот всю посуду пришлось немедленно покупать. Пока мы ездили…

– Ладно, – буркнул Рон, – завтра я отправляю Ричарда в «Хогвартс».

Выразив ему благодарность за хлопоты, дядя Гарри исчез. А обитатели дома Уизли вздохнули с облегчением, пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по спальням.

Рики сам поднялся комнату Артура, местонахождение которой помнил с лета. На всякий случай, он решил ничего здесь не трогать без необходимости. Он разделся, лег и задул свечу.

«Энергия вокруг сильная плотность».

«Я знаю».

«Теперь нет опасность. Она может быть».

Внутреннему взору Рики явилась ярко освещенная большая комната, полная разношерстных элегантных людей в отнюдь не колдовской одежде. Знакомая тонкая рука на переднем плане удерживала бокал с прозрачной жидкостью где‑то на уровне груди. Рики не слышал никакого звукового сопровождения тому, что видел, хотя и знал, что там шелестят оживленные разговоры и, скорее всего, играет музыка. Происходящее казалось замедленным. На заднем плане мелькали другие люди; Рики начал прилагать усилия, чтобы разглядеть и запомнить их лица, на всякий случай. Но он забыл об этом, когда тонкая рука начала двигать бокал перед собой. Вот он чокнулся… с той самой чашкой, которую Рики видел у него раньше. Рука, которая ее держала, судя по размерам и маникюру, принадлежала женщине. Затем чашка запрокинулась, словно из нее пили. Рики сделалось дурно.