Текст книги "Рики Макарони и Вестники Ниоткуда (СИ)"

Автор книги: akchisko_san1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 38 страниц)

Осмотрев всех гостей и наевшись, после чего в приятной компании ему было больше нечего делать, уставший Рики с головной болью решил подняться наверх и лечь спать. Когда он направился к двери, из коридора как раз появились Филипс и Виктор с Каролиной. Они шли навстречу Рики, но не замечали его. Девушка держалась чуть в стороне, Виктор легонько хлопнул Тони по плечу правой рукой. Тони кивнул и что‑то сказал, чего Рики не расслышал.

– Я ничего не выпячиваю, я просто такой, как есть, – говорил Виктор, когда Рики проходил мимо.

– Я не из‑за тебя психую, а из‑за себя, – ответил Тони.

Рики не удивился. Давно было заметно, что в обстановке, служащей Виктору родной стихией, Тони чувствует себя неуютно. Судя по тому, что они, вероятно, поговорили об этом, ожидаемая Ральфом ссора между ними теперь представлялась мало вероятной. Каролина со всей очевидностью не хотела бы этого.

Рики ушел с вечеринки не один. Похоже, следующая часть ужина с картами и коньяком предназначалась только для взрослых, так что всех школьников деликатно попросили погулять в другом месте.

По крайней мере, Ральф теперь куда меньше интересовался, чем занимаются на отдыхе Тони и Летиция Перкинс. Рики едва отделался от него после ужина, чтоб завалиться на свою кровать и спокойно подумать. Получалось это плохо: мысли то и дело сворачивали на то, как бы завладеть чашкой, как будто их возвращало в наезженную колею.

Он попытался связаться с вестниками, но все, что доходило до него сквозь булькающие помехи – бесконечное «Отдались! Отдались! Отдались!». Он сам знал, что лучше всего бежать, кроме того, с такими советами хватало Ральфа. Концентрация на сигналах привела к усилению головной боли, которая вообще‑то навещала его редко.

Так и не уснув, Рики вышел в коридор, заканчивающийся, как он знал, балконом, где можно подышать свежим воздухом.

Вход на балкон не имел двери, а был просто занавешен. Только тут Рики понял, что балкон выходит на террасу, от которой в данный момент отъезжал автомобиль одного из приглашенных. Родители Виктора внизу провожали гостей, которых оставалось немного. Мальчик мог слышать их смех и разговоры, как если бы стоял рядом там, внизу.

– Гвенделина, дорогая, – звенел насмешливый женский голос, – как у Вас терпения хватает! Я боялась, что он не отклеится от Вашей руки никогда! Как будто хотел оторвать и увезти с собой на память.

– Моя жена обладает ангельским терпением, – ответил мистер Чайнсби. – Признайся, Гвен, что ты сделала с тем вином, что старина Пирсон тебе все время подливал, а? Ведь не выпила же!

– Этого хватит, чтоб слона свалить! – поддержал какой‑то мужчина.

– Бедная пальма, – вздохнула миссис Чайнсби, вызвав взрыв хохота трех–четырех гостей. – Сегодня же скажу, чтобы почву заменили, а то завянет неповинное растение!

– Как остроумно. Уже наступило сегодня – час ночи!

Скрытый в проеме за занавеской Рики не мог их видеть, но компании внизу определенно было хорошо.

– Гвенда, ты бессердечная, – хохотнула, похоже, мисс Блумсберри. – Что любовь делает с человеком!

– Удивляюсь, Чарльз, как Вы позволяете приезжать ему каждый день, – игриво бросила женщина.

– Мне не жалко, пусть любуется, – философски объяснил хозяин дома под очередной приступ хихиканья. – И потом, он превосходный адвокат.

– Понять не могу, он что, споить меня хочет? – сказала миссис Чайнсби. – Каждый раз одно и то же.

Рики решил, что надышался достаточно, и вернулся в комнату, где Боб уже крепко спал, как человек с чистой совестью. Но услышанный разговор дал Рики новую пищу для размышлений, не позволяя последовать примеру Боба немедленно.

Честно признав, что при внешних данных матери Виктора нет ничего удивительного, если бы сосед действительно в нее влюбился, слизеринец, тем не менее, оценил, что для субъекта, связанного с чашкой, это отличный повод постоянно наведываться сюда и выполнять некоторые действия, которые будут казаться всем вполне естественными. Перед глазами поплыла сцена другой вечеринки, где Гвенда Чайнсби чокается чашкой с тонкоруким субъектом и пьет из нее. Она тяготилась обществом одноклассников сына; но зачем же тогда так настойчиво добивалась его полгода? Рики казалось очевидным, что чашка управляет ей, но алкоголь мог стать не последним средством подстраховки. И кроме того, если Пирсон был адвокатом, та сцена с женщиной напротив, когда Рики впервые показали его дом, могла быть обычным приемом в конторе. Впрочем, то же касалось и доктора, и мисс Блумсберри, которым по роду службы наверняка приходилось выписывать бумажки.

Он проснулся так поздно, что его попросту растолкал Ральф, заявивший на недовольное ворчание, что, если Рики немедленно не спустится, то пропустит нечто замечательное.

Многие замечательные вещи этого гостеприимного дома Рики предпочел бы не видеть вовсе, однако он послушно потащился в столовую и съел весь омлет с запеканкой, а также пирожки с вареньем. В присутствии бабушки Виктора, почти невидимой за украшениями на столе, дети почему‑то вообще не разговаривали. Рики не мог бы объяснить, как он понял, что она тому причина.

Виктор повел одноклассников в глубь аллеи, и тут‑то Рики наконец услышал, что он собирается показывать конюшни. Ральф сдерживался, чтоб не потерять лица перед Чайнсби, но все же было заметно, что он изнывает от нетерпения. С Тони происходило то же самое.

– Дядя Артура когда‑то катался, – сказал Ральф, – но он аврор. Ты умеешь ездить верхом?

– Только если кобыла смирная, – безапелляционно заявил Рики. – Что ты реагируешь на лошадь, как маггл на магию, понять не могу? Неужели это так необычно?

– Конечно, – не усомнился Ральф. – А давно ты катался?

– Мои родственники в Италии живут в деревне и держат полезную живность, в том числе и лошадей, – ответил Рики. – Я знаю, что ездить верхом на лошади легко, если научиться. Я это искусство, к своему стыду, не изучил, как следует.

– Надо же, такое признание от Макарони, – насмешливо прокомментировал Тони.

«Что‑то я расслабился», – сделал себе замечание Рики.

– Да ты сам‑то коней видел только на картинках! – немедленно ощетинился Ральф.

Рики взглядом просигнализировал Летти, шагающей следом за Филипсом, чтобы она отошла подальше, но не добился понимания и всю дорогу выслушивал, как низко оценивают способность друг друга к конному спорту Тони и Ральф.

Конюшни выглядели ухоженно, как и лошади. Два стойла оказались пусты; Виктор объяснил, что «бабуля катается где‑то тут с доктором Робертсоном». И вывел своего коня.

Даже Тиффани не сдержала восхищения, когда Чайнсби сделал круг, а потом перемахнул через ближайший барьер на поле. Маячившие чуть дальше два всадника остановились и наблюдали за ним. Когда он вернулся к одноклассникам, бурные овации приветствовали его. Рики вежливо присоединился к большинству, хотя без особой радости.

– Ну что, Джордан? – приподняв бровь, Филипс приглашающее кивнул в сторону лошади, которую Виктор в данный момент привязывал.

– С удовольствием, – мрачно произнес Ральф.

– Не дури, – попросил его Рики, понизив голос. Ответом ему был откровенно злой взгляд.

Тони тоже как будто бес попутал. И Рики понимал, глупо винить Летицию, когда у некоторых товарищей играет в крови гриффиндорское бешенство.

– Виктор, ты можешь дать нам еще одну лошадь? – попросил Филипс. – Мы вон до того дуба с Джорданом решили прокатиться, – и Тони показал пальцем.

– Чайнсби, ты понимаешь, что не надо? – потребовал Рики.

То ли он переборщил с тоном, вынудив Виктора ему противоречить из принципа, то ли Чайнсби не решился отказать в просьбе лучшему другу, но он, изучив взглядом ближайших лошадей, кивнул на одну, потом на другую.

– А зачем две новые? – поинтересовался Филипс. – Я могу взять твою, если не возражаешь, конечно.

– Чайнсби! – вмешался Рики. Сам он утратил контроль над ситуацией, но считал, что Виктор обязан удерживать его. – Ты помнишь, каково первый раз садиться на лошадь? Они понятия не имеют, как будет высоко и…

– А сам покататься не хочешь, опытный наездник? – спросил, усмехаясь, Тони.

– Нет, – отрезал Рики. На секунду он понял Ральфа: как здорово было бы гарцевать и утереть Филипсу нос, а не поддавшись на провокацию, он неизбежно проигрывал в глазах наблюдателей, но все же он предпочитал восхищенным взглядам целую шею. Он даже думать не хотел, как будет объясняться с Эди и Селеной, если Ральф получит травму.

– Да ничего страшного, – неопределенно произнес Виктор. – Если просто ехать…

Рики сжал зубы. Судя по выражениям лиц потенциальных наездников, эти идиоты не собирались ограничиться шагом.

Виктор действительно уступил другу своего коня, за что Рики пообещал себе найти повод и дать ему по морде. Все отлично понимали, что животное рассчитано не на новичка, и в этом был особый шик. С губ Рики рвались угрозы и запугивания, которые он едва сдерживал. Смирившись с неизбежным, он подсадил Ральфа в седло.

– Просто держи поводья, – сказал он в качестве напутствия.

Чуть отойдя, Рики заметил в глазах гриффиндорцев знакомый испуг. Конечно, они не ожидали, что земля окажется так далеко, а лошадь брыкается и фыркает, отчего тоже начинаешь весь вибрировать. Он отвернулся и отошел со скрещенными пальцами, когда весь класс, облокотившись о перила, наблюдал.

Кони тихонько, но угрожающе заржали, а затем… Рики предпочитал не думать, что будет, если они понесут; дядюшка Лоренцо, брат бабули, любил пересказывать все виденные им жуткие случаи по этому поводу.

Первой завизжала Каролина, а затем и сами гриффиндорцы. Это никак не способствовало успокоению животных, не привыкших к дилетантскому обращению. Рики не выдержал и обернулся как раз в тот момент, когда Ральф, отпустив поводья, по боку съехал вниз и упал.

С Тони случилось примерно то же самое, разве что, кажется, досталось ему больше. Почти все, включая Рики, немедленно бросились к ним. Воспитанные кони, остановившись чуть в сторонке, выжидали.

– Доктор Робертсон сейчас подъедет! – сказал Виктор, становясь на колени рядом с Тони.

– Макарони, дай ему по башке, – посоветовала Тиффани, оказавшаяся раньше возле Ральфа. – Джордан, ты как мой братец. Все отбивающие, наверное, ничего, кроме биты, понять неспособны!

– Можешь встать? – спросил Рики.

– Подожди, не хочу, – фыркнул Ральф. – Ух, если бы я не волновался…

– Чтоб научиться кататься, нужно время, – не удержался Рики.

– Хватит умничать, – попросил Ральф.

– Красиво вы свалились, – сквозь толпу к пострадавшим пробивался врач. Рики посторонился, пропуская его. Приходилось признать, что фортуна никак не хочет способствовать обнаружению врага: на Робертсоне был костюм для верховой езды, включая черные толстые перчатки.

Ральф немедленно вскочил и отпрянул от него.

– Со мной все в порядке, – поспешно заверил он.

– Вижу, – улыбнулся врач. – Я наблюдал, головой ты не ударился, так что, наверное, я займусь вот этим юношей.

Толпа расступилась и снова сомкнулась, отгородив Рики от Тони и врача. Можно было, конечно, растолкать их и ждать, когда доктор Робертсон снимет перчатки – что‑то напоминало Рики, что профессиональные обязанности вынудят его это сделать. Но Рики считал своим долгом оставаться рядом с Ральфом.

– Ты что, врачей боишься? – удивился он. Сам он, к своему удивлению, последний раз обращался в клинику в начальной школе. Впрочем, вспомнилось, что Арабелла навещавших ее эскулапов отнюдь не обожала.

– Это магглы, которые людей режут, – прошептал Ральф. Рики закусил губу, чтоб не рассмеяться.

– Необязательно, – ответил он.

– Какой вздор! Доктор Робертсон очень хороший врач, – возразил невесть как оказавшийся рядом Виктор. – Он даже работал на «скорой»!

На Ральфа столь блестящий послужной список, как и следовало ожидать, впечатления не произвел. Тони травмировался несерьезно – просто ушиб локоть, что, впрочем, весьма болезненно. Ребята вернулись в дом, как только Виктор обратно привязал лошадей.

До обеда оставалось прилично времени, поэтому Рики предложил прогуляться по саду.

– Ты считаешь, это была большая дурость? – спросил Ральф.

– Может, и нет, но я именно так считаю, – ответил Рики. – Я уже представил, как буду объясняться с твоими родителями.

– Да, они огорчатся, – кивнул Ральф. – Впрочем, может, моей смерти было бы достаточно, чтоб помирить моих дедушек.

– А в чем дело? – не понял Рики. Он видел отца Ральфа, и казалось, в его семье все нормально, ни о каких проблемах ему никто не говорил.

– Они же до сих пор против того, чтоб мои родители жили вместе. Тебе не рассказывали? Папа закончил школу раньше. Моя мама, вместо того, чтоб после ТРИТОНов ехать домой, вышла за папу. А их предки возражали. Мне они всегда рады, а вот родителям простить не могут. Определенно, с Летти, как говорит Артур, пора завязывать, – неожиданно резюмировал Ральф.

Чудесным образом ноги сами принесли их к дому.

– Только не к посуде, – зашипел Ральф, едва ступив на террасу.

– Молодые люди!

Сердце Рики забилось быстрее – навстречу им из дома появился дядюшка Барти. Скверная манера держать руки в карманах не изменила ему и на этот раз, но мальчик надеялся, что во время разговора постоянно держать их так невозможно.

– Вот тебя как зовут? – спросил он у Рики.

– Ричард Макарони, сэр. А это имеет значение?

– Странно, – дядюшка повертелся, рассматривая его со всех сторон. – Сдается мне, мы раньше встречались. По крайней мере, ты мне сильно напоминаешь кого‑то. Но я никого не знаю с иностранной фамилией, как у тебя.

– Я тоже Вас не знаю, – сухо ответил Рики. «Вестники говорили, что мой враг пересекался со мной когда‑то давно, – вертелось в голове. – Но не может же он так по–дурацки выдать себя. Или это тактика такая?».

– Ты похож на одного великого мага, каким он был в молодости. Я, к сожалению, видел только старое фото. Он, правда, уже давно не с нами, – закончил старик с сожалением.

«Изящная ловушка», – оценил Рики.

– Хочу верить, что я похож на приличного человека, – ответил он холодно. – Извините, сэр.

Возможность красиво уйти была слишком заманчивой, чтоб Рики согласился отказаться от нее. Ральф догнал его уже на лестнице, ведущей, конечно же, куда не надо.

– Мог бы для приличия поинтересоваться, как тебя зовут, – фыркнул Рики. – Напыщенный индюк.

– Это может быть он? Твой враг? – тихо спросил Ральф.

– Не могу сказать, – покачал головой Рики.

– Зато ты хочешь опять глазеть на эту гнусную посуду, – констатировал Ральф. – Я подумал. Знаешь, не стоит при ней говорить правду.

– То есть, – озарение медленно наполняло ум Рики, – надо сказать ей нечто такое, чтоб обмануть! Здорово! Например?..

– Что ты учишься в «Гриффиндоре» и собираешь коллекцию бабочек, – предложил Ральф. – И если после этого кто‑нибудь предложит гриффиндорцу бабочку, его можно сразу хватать за…

– Ну, не сразу, – поправил Рики. – Идем!

В следующие полчаса легенда нового Рики обросла подробностями. Он стал самым примерным учеником, обожал крестного отца и всех профессоров, включая директора, пропагандировал идеи леди Гермионы в поддержку домашних эльфов, умел готовить, вязать и вышивать, словом, делал все то, что должно было, по мнению мальчиков, взбесить чашу.

– А, вот вы где!

Рики вздрогнул и, оборачиваясь, перехватил неприязненный взгляд Ральфа.

Тони Филипс просунул голову в комнату, сам оставаясь за ее пределами.

– Все уже обедают. Миссис Чайнсби просила найти вас, – сказал он.

Продолжение спектакля пришлось отложить.

За столом Рики планировал подсесть ближе к дяде Барти, но пришлось занимать свободные места, далеко от взрослых, которыми окружила себя хозяйка. Доктор Робертсон как раз уверял ее, что утреннее происшествие на конюшне исчерпано и лучшее, что можно сделать – все забыть. Ральф и Тони сидели рядом и стреляли друг в друга мрачными взглядами.

Слово взял Виктор. Он объяснил, что ничего бы не случилось, если бы ребята спокойно проехали несколько шагов, но проблемы иногда возникают, и с этим ничего не поделаешь. И все равно бабуля попросила его быть осторожнее.

– Просто счастье, доктор, что Вы оказались рядом, – умилилась она. – Так жаль, что Вы бросили науку!

– Я просто не нашел темы, достойной изучения, – сухо произнес доктор.

Довольная, бабка вдруг заспешила к своим лекарствам. Робертсон вышел вместе с ней, а беседа вернулась к прежней теме.

Кто дернул за язык мисс Перкинс, лучше не называть, тем более что ничего особенного она не сказала, ибо о том, что «все испугались», все и знали. Но решимость Ральфа последовать совету Артура подверглась серьезному испытанию. Его реакция на Летицию не понравилась Тони.

Рики вздохнул и устремил взгляд в почти опустошенную тарелку, пытаясь отрешиться от происходящего. А когда поднял голову, оба гриффиндорца исчезли.

Он сидел в самом конце стола; лишь по одну сторону от него сидела одноклассница. И это была Мелани. Решившись, Рики позвал ее по имени.

– Куда делся Джордан? – спросил он.

– Филипс кивнул на дверь, и они вышли, – не стала скрытничать достойная представительница «Равенкло».

Рики немедленно распрощался с планами дождаться десерта и, стараясь не привлекать внимания, покинул столовую.

«Где Ральф и Тони могут выяснять отношения? Не хватало только драки в этом доме». Особняк, в действительности, был не маленький, но Рики почему‑то влекло к тому помещению, откуда Тони увел их с Ральфом на обед.

Он не ошибся: раздраженные голоса были слышны в коридоре, невзирая на толстые стены.

Чуть позже, уже в саду, куда Рики вытащил его проветриться, Ральф объяснил, что они с Тони не стали драться, потому что обнаружили, что при них нет волшебных палочек!

– Еще немного, и это не имело бы значения, – добавил он. – О, кто там?

– Это мама Виктора? – спросил Рики, прикрывая ладонью глаза, поскольку солнце мешало разглядеть, кто идет по соседней дорожке. Изгородь, разделяющая аллеи, росла высоко, так что скоро стала заметна только шляпка. Зато голоса слышались отчетливо. Рики с первых внятных слов задумался, сколько всего тут говорят, не беспокоясь о чужих ушах.

– Иногда, мама, мне кажется, что все его жалобы на бедность суть шантаж, – высказала мать Виктора.

– Но детка, ты же понимаешь, Барти уже стар, и потом ему не дают работать, – с сожалением произнесла бабка Виктора.

– А почему не дают? – саркастически поинтересовалась миссис Чайнсби. – Азкабан в личном деле – не лучший пропуск, да? Я все понимаю, и Чарльз его жалеет, но иногда дядя выводит меня из терпения.

– Он ведь даже не живет здесь, просто в гости приезжает, – продолжала смягчать ее мать, уводя дальше по аллее.

– Теперь мы знаем, что он точно колдун, – с удовлетворением констатировал Ральф.

– Как и то, что врач – маггл, – добавил Рики.

Через некоторое время мимо скамейки, где они сидели, прошли Тони и Летти в компании врача. Робертсон вежливо кивнул и остановился спросить, как себя чувствует Ральф; Тони хмуро глядел в сторону, с нетерпением постукивая носком по земле. Летиция сразу ушла вперед.

– Моя мама плохо относится к врачам, – в раздумье произнес Рики, когда Робертсон удалился, советуя Тони попросить Виктора показать ему, как надо обращаться с лошадьми. – Так брат написал.

– Мистер Поттер как‑то говорил, что наши целители работают быстрее и лучше, – сказал Ральф.

– Если бы ты что‑нибудь сломал при падении, он не смог бы моментально срастить тебе кость, как мадам Помфри, – согласился Рики. «Робертсон, надо признать, тоже имеет хороший повод постоянно приезжать сюда, – отметил он на всякий случай. – Он, наверное, вообще в любой местный дом является без приглашения».

К вечеру подул холодный ветер. Небо постепенно заволакивало тучами, и, очевидно, скоро должен был пойти первый за много дней весенний дождь. Из окна своей комнаты, где он переодевался к ужину, Рики видел, как к дому стекаются забредшие в сад слишком далеко обитатели особняка, в том числе и миссис Чайнсби с мамашей.

– Ричард, ты думаешь, будет гроза? – спросил за спиной Боб. Он кормил свою сову, то и дело роняя орешки на железное дно клетки.

– Хорошо бы, – вздохнул Рики и повернулся в комнату. Помещение из‑за сильной облачности погрузилось в полумрак, так что он направился прямиком к выключателю.

– А я не люблю, – проворчал Боб.

Рики уже коснулся выключателя и собирался нажать, как вдруг момент замерз. «Тот, который пришел за двумя, последним, – шипел безжизненный голос. – Он здесь, в доме!». Рики знал, что на этот раз никаких видений нет; только его воображение рисовало злополучный сосуд и тонкие руки. А потом его самого, распахивающего дверь в буфетную, где несколько часов назад он застал ссорящихся Ральфа и Филипса.

– Рики, я не знаю, в состоянии ли магглы остановить молнию, – голос Боба стремительно приближался, пока все вокруг не стало совсем нормальным.

– Да, Боб, конечно, – ответил Рики и зажег свет. – Здесь должен стоять громоотвод.

«Если сейчас спуститься, – подсказал внутренний голос, – то много шансов застать его возле горки. Но кто знает, чем это кончится для меня?».

За столом не обнаружилось ни хозяина, ни врача, ни влюбленного соседа. Общество осталось исключительно колдовское, в чем разыгравшееся воображение Рики усматривало безусловный подвох. Когда дети садились за стол, дядюшка Барти уже вовсю препирался с мисс Блумсберри.

– А где презумпция невиновности, скажи, пожалуйста? – требовал дядя Барти. – Между прочим, в нашей семье все получили должное образование, так что твоему Министерству хуже!

– Скажи это своему брату, – фыркнула бабка, – если бы не ты, он возглавил бы Департамент международного магического сотрудничества! А так сидит рядом с Патил и гладит ее кота…

– А если бы не случайность, ты бы гордилась тем, что сидишь со мной за одним столом, – парировал дядюшка.

– Достаточно, – отрезала миссис Чайнсби.

Дядя отвернулся с видом оскорбленного достоинства, а мисс Блумсберри смутилась.

– Извини, Гвенда, – пробормотала она, но, очевидно, отступить просто так было ниже ее достоинства, так что она проворчала: – Образование, образование у тебя. Все мы заканчивали «Хогвартс». Кстати, – вдруг оживилась сотрудница Министерства, когда брови хозяйки уже опасно сошлись у переносицы, – ведь кто‑то из твоих товарищей, Вик, в этом году ездил учиться в итальянскую школу, по–моему.

– Да, Ричард Макарони, – неохотно ответил Виктор и кивнул на него.

– О, – пожилая дама с нарочитым интересом уставилась на него. – Мистер Поттер, твой крестный отец, много времени потратил, чтобы уладить какие‑то проблемы.

– Мы не знали, – вмешалась Мелани. Кажется, ее искренне радовало, что сейчас Рики вынужден будет поделиться информацией, до сих пор доступной только одноклассникам–слизеринцам.

– Ничего особенного, – ответил Рики. – Там все хоть раз пытались заночевать на маяке.

После чего он как можно короче объяснил, чем «МентеСана» отличается от «Хогвартса», стараясь ничем не проявить внутреннего напряжения.

Сотрудница Министерства сделала его центром внимания, и это легко объяснялось тем, что она хотела отвлечь недовольную хозяйку от некорректной темы, которую обсуждала с дядей Барти. Но она, несомненно, знала гораздо больше о том, какие хлопоты доставил Министерству Рики. Он уже понял, что она специально прячет руки всякий раз, как кто‑нибудь оказывается поблизости; мотивы ее сидения за столом вместе со всеми при таком образе действий вызывали у Рики значительные подозрения.

От долгих откровений Рики избавило появление на столе отбивных с подливом, которые напомнили очаровательнейшей Фионе Шеклбот, что она ела почти такие же года два назад в Голландии, о чем она не преминула сообщить. Бабушка Виктора заинтересовалась и пообещала спросить у повара, откуда рецепт. Ужин продолжался, как обычно, Рики так же ожидал проблем и не мог придумать, как бы их избежать. Таких изнурительных каникул у него еще не было.

«Который гость? До чего надоел мне этот дрянной провинциальный детектив, – мрачно подумал он, откладывая недоеденное пирожное. – Ты слишком заигрался в магию, Ричард Макарони. Ты, кажется, забыл, что вещи сами по себе не могут ничего. Для выполнения грязной работы чашка использует человека. Стоп, он ведь не знает, кто именно заходил в буфетную после обеда! И если сейчас обезвредить эту посудину… Нет, порча чужого имущества, а если… И мой брат не сможет сделать политическую карьеру, если меня посадят, вот! Хотя вряд ли. Ну, расколочу я ее. Дядя Гарри заплатит и еще спасибо скажет, когда я ему все объясню. Оправдываться так и так придется, у меня же, черт, совсем забыл, палочка Упивающегося смертью с прошлого года на руках. Вот ею и воспользуюсь, может, меня совсем не поймают».

Отягощенный грузом принятого решения и с туманом в голове, Рики поднялся из‑за стола и направился в коридор.