Текст книги "Рики Макарони и Вестники Ниоткуда (СИ)"

Автор книги: akchisko_san1

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 38 страниц)

– Ну, да, потому что в него вселилась душа этой, как же ее… тетки–психички.

– Не сама по себе вселилась, надо отметить, – подчеркнул Лео. – По всей видимости, существовал другой хоркрукс…

– Чего?

Лео глубоко вздохнул.

– Хоркрукс – это материальный носитель, то есть вещь, в которую колдун или ведьма помещают часть своей души после проведения нескольких незаконных ритуалов, в том числе и убийства. Большинство людей неспособны создать хоркрукс, но Темный Лорд и незначительное количество его сторонников, которых он научил, кому позволил воспользоваться…

– Зачем нужен такой предмет, ведь существует заклятие подвластья? – не вполне понял Рики.

– Профессор Дамблдор считает, что хоркрукс – это и есть тот способ, посредством которого Сам – Знаешь – Кто достиг своего бессмертия. Если тело погибает, мага все равно можно воскресить и даже вернуть к телесной жизни, по–моему, еще одним ритуалом.

– Так это и есть бессмертие? – брякнул Рики. – Тьфу ты, дрянь какая!

Он невольно задумался, можно ли считать золото и драгоценности, накопленные синьором Кьяпацци, хоркруксом для его слуги Ринальдо.

Глаза Лео сверкнули.

– Потише! – потребовал он. – Я не знаю, только ли предметы, разбросанные по миру, удерживают Темного лорда, но Дамблдор считает, что да. Ты перебил меня. Трансфигуратор, мы сами слышали, изначально не содержал личность Беллатрикс Лестранж, или, как ты сказал, тетки–психички. Очевидно, есть способ перемещать душу из одного предмета в другой, что и сделал Долохов, когда пробрался в «Хогвартс» на должность преподавателя защиты от темных искусств.

Рики медленно кивал. Разговор дяди Гарри с Рональдом Уизли становился все понятнее.

– Чашка, которая заставляет колдуна искать тебя, со всей очевидностью содержит часть личности непосредственно Того – Кто – Не – Должен – Быть – Помянут, – объявил Лео.

– Понятно, чему посвятил свою жизнь мой крестный отец, – сказал Рики. – Он упомянул, что находит и уничтожает вещи, то есть, наверное, как раз такие, как чашка.

– Хоркруксы Темного Лорда, – кивнул Лео. – Что же, в этом есть смысл.

– А по–моему, нет, – возразил Рики. – Их ведь может быть, как говорит моя подруга Даниэла, дофига и больше. Не волнуйся ты так! Между прочим, мама Виктора владела дубликатом чашки самой Хельги Хуффульпуфф! Если верить дяде Гарри, оригинал он лично расколотил несколько лет назад. Ты подумай, Лео, сколько копий может быть! Кстати, а можно душу не переселять, а просто копировать вместе с вещью?

– Ты так спрашиваешь, как будто я этим каждый день развлекаюсь! – фыркнул Лео. – Не знаю. Но видел бы ты лицо моего отца, когда он заметил эту книгу рядом со мной! Он только подумал, что я в нее заглядывал, и чуть не задохнулся от ужаса. Я его разубедил, но это в самом деле жутко.

– Я не собираюсь искать приключений, – сказал Рики, не будучи, впрочем, уверен, правду ли говорит. Теперь, когда Лео и Эдгар были рядом и несли привычные функции благоразумия, он мог позволить себе не быть таким предусмотрительным, как на этих каникулах.

– Между прочим, не мешает тебе быстрее закончить астрономическую сферу для твоих вестников, – напомнил Лео. – И лучше бы их отправить до начала лета. Не вредно пощадить нервы Авроров.

– А что ожидается летом?

Лео пожал плечами и ответил, что в книгах того не написано.

Спросить Дика удалось только через неделю. Рики поставили перед фактом, что, как бы ни было важно совпадение с домом Чайнсби, от подробностей семейного торжества Уизли компанию никто не освобождал.

Кроме того, собираться в штабе стало совершенно невозможно, и не только потому, что портрет сэра Финеана почти не покидал поста. Каждый раз через пару минут после брата там появлялась Лаура Боунс. Терпение Эди приближалось к опасному пределу.

– Хотел бы я знать, как ты собираешься сдать экзамены! – постоянно напоминал он.

Даже прямые требования выйти вон, к которым в итоге прибег Артур, а следом и Эди, на Лауру не действовали. Она возмущенно требовала объяснить, чем таким они собираются заниматься, и угрожала пригласить профессора МакГонагол. Сэр Финеан Нигеллус со стены оказывал ей всестороннюю поддержку, критикуя манеры мальчиков.

– Ходит за мной, как привязанная, пользуется, что у нее свободное время для подготовки, – бросил как‑то Эдгар, когда они столкнулись в толчее коридора.

В итоге спасительный туалет Миртл вновь распахнул свои двери. Туда Лаура не ходила.

– В Министерстве ее на каникулах попросили, – просветил ребят Дик. – Я каждый день там с ней сталкивался. Она везде ходила, даже заглядывала в архив, и пила чай с бабушкой и со мной. Ее водила мисс Патил по просьбе мистера Поттера, она и проболталась, что Лаура найдет к нам лучшей подход, чем взрослые.

– Это они просчитались, – фыркнул Ральф.

– То‑то она какая‑то ненормально радостная, – понимающе кивнул Эди, – задание!

– Нет, она рада по другой причине, – поправил Дик. – Там околачивался Филипп Уилкс, его семья поставляет в Министерство перья, и прилип к ней, Мерлин свидетель. Половина сотрудников в буфет ходила специально на них любоваться.

– Он же в «Хуффульпуффе» учился, – припомнил Эди. – Ну да, заканчивал, когда мы пришли на первый курс. Он был ловцом в команде, после него поставили его брата.

– А насчет начала лета могу сказать только одно, – напомнил Дик, когда, поглощенные романом Лауры, ребята уже забыли, зачем собрались. – Это время, когда Кто – Не – Должен – Быть – Помянут обычно наносил очередной удар. Я еще удивлялся, когда читал: весь год не высовывался, специально дожидался, когда Гарри Поттер сдаст экзамены. Вероятно, атаку с участием инопланетян он тоже планировал на конец учебного года.

– Скорее всего, так и есть, – согласился Лео. – Мысли из думоотвода нельзя считать свежей информацией.

Последний семестр, как всегда, отличался тем, что школьникам каждый день напоминали об экзаменах. В этот раз появилась новая нота: некоторые учителя, вроде Снейпа и особенно МакГонагол, вдалбливали в головы учеников необходимость уже сейчас озаботиться предстоящими через год СОВами.

Рики кочевал из библиотеки в штаб и обратно, каждую свободную минуту тратя на карты. Лео и Дик принесли невероятную жертву, время от времени возвращаясь к списку заклинаний, необходимых для того, чтобы переколдовать сферу. Впрочем, они сильно надеялись, что такой необходимости не возникнет.

Гриффиндорцы и слизеринцы все больше заводились; им предстояло играть в следующее воскресенье. Рики не ожидал, что это совсем его не волнует. Но уроки гербологии не обходились без поддевок, что нередко приводило к печальным последствиям: жгучие щупальца не терпели, когда ими пренебрегали. Профессор Стебль сняла баллы впервые в жизни, с обоих колледжей. За это Тиффани после урока сказала Френку, что он дурак.

Бетси Спок витала в розовых облаках, потому что профессор Флитвик сдался и поставил ее ловцом в матче против «Слизерина».

– Неподражаемо, – говорил Дик, – до чего прекрасный пол любит выпендриваться. Каждый раз, как она идет на тренировку, этак раза два в неделю, Бетси непременно всем показывает, что идет на тренировку.

Она, действительно, очень гордилась. На прорицаниях почти все ее предсказания два урока подряд оказывались связаны с бладжерами, битами, падениями и взбесившейся метлой. Кажется, Трелони они не очень нравились; она скорбно вздыхала, но проглатывала.

В день дуэльного матча между «Слизерином» и «Гриффиндором» Рики с легким сожалением засел в штабе, понимая, что, пока все на поле, самое время воспользоваться спокойной обстановкой. Дик сказал, что, как только будут готовы две трети необходимых карт, можно наложить сферу и посмотреть, будет ли она работать, как надо. Рики прикинул, что за сегодня успеет догнать до нужного объема. Эди обещал прийти после игры и копировать готовые листы на всякий случай.

Рики добросовестно корпел два часа, и в награду получил: «Опасность».

Ему показали чашку, целую и невредимую. Теперь она находилась в ящике стола, Рики видел ее сверху, как и ту самую неуловимую руку, которую так и не опознал в доме Виктора. В который раз мальчик отругал себя за то, что упустил момент из‑за отсутствия должной настойчивости. Он не мог бы теперь сказать, имея в поле зрения край стола и корзину для бумаг, видит ли он часть дома Чайнсби или это другое помещение. Чашка шипела: «Как ты позволил мальчишке уехать! Где теперь найдешь его?». «Я организовал все так, что он сам придет, не ворчи», – ответил ей свистящий шепот, по которому невозможно было определить голос. Это мог оказаться и мистер Пирсон, и мисс Блумсберри. Раздался стук, и тонкая рука задвинула ящик.

«Приду я, как бы ни так, – усмехнулся Рики, возвращаясь к циркулю и фольге. – Разве что с дядей Гарри».

Обедал Рики почти в одиночестве, если не считать нескольких человек за соседними столами. Матч, очевидно, продолжался, а ученики «Хогвартса» были такими яростными болельщиками, что при необходимости пренебрегли бы не только едой, но, как подозревал Рики, и сном. За столом учителей, где отсутствовала только МакГонагол, обсуждали, не сходить ли тоже.

Усилия Рики были вознаграждены. Он сделал даже больше, чем две трети, правда, на чуть–чуть. Эдгар появился после пяти, когда он раздумывал, продолжать ли чертить или разложить чистую фольгу для копирования.

– «Гриффиндор» выиграл, – сообщил хуффульпуффец, садясь напротив Рики. – 200:90, умираю с голоду.

– Ужин почти через час, но здесь, кажется, остался тыквенный сок, – припомнил Рики, встал, расправляя затекшую спину, и открыл дверцу встроенного шкафа. Артур обнаружил, что домашние эльфы снабжают их соком, еще когда он учился в «МентеСана». – Да, есть.

– Налей, пожалуйста, – попросил Эди.

За спиной хлопнула дверь.

– Опять ты, – с порицанием произнес Эди.

Рики не надо было оборачиваться, одного тона хватало, чтоб опознать Лауру. Впрочем, и духов тоже.

– Ого, сколько! – вздохнула она, обозревая сверху заваленный фольгой стол. – Давно хотела спросить, зачем вы этим так долго занимаетесь?

– Мы хотим сами сделать карту, – ответил Рики.

– Столько возни, – Лаура подозрительно сморщилась. – Непохоже на вас.

– Ты ничего не понимаешь, – снисходительно усмехнулся Эди, и состроил самую праведную и строгую физиономию. – Наука стоит таких жертв, мы уже можем самостоятельно создавать что‑то. Ты лучше помоги, раз пришла. Умеешь копировать?

– Это ты мне?! – оскорбилась Лаура. – Да я умею в два раза больше тебя!

«Интересно, в какой области?», – подумал Рики.

Действительно, она хорошо справлялась, и даже пару раз поправляла мальчиков. Если не считать ее замечаний, работали молча. Рики удивлялся, как они управились до ужина и даже разложили листы по прядку с две стопки.

– Иногда ты нормальная, – брякнул Эди, пока Рики запирал штаб.

Глава 25. Квиддич, экзамены и карта.

Проигрыш «Слизерина» в дуэльном матче оказал существенное влияние на внутришкольный климат. И дело тут было не в реакции играющих слизеринцев – они, за исключением Френка, чья колдовская гордость была в очередной раз сильно задета, довольно быстро смирились, соглашаясь, что счет вполне приличный. Генри окончательно успокоил совесть Билла Кеттлборна, выразив сожаление, что не участвовал в игре. Но теперь определилось, кто вышел в финал. Последнее слово оставалось за поединком между «Гриффиндором» и «Равенкло». Охлаждение в их отношениях было заметно уже на следующий день. Даже те, кто вместе проводил время у Чайнсби, по наблюдениям Рики, едва здоровались.

Рики, образно выражаясь, уже видел свет в конце тоннеля. Его работа над звездными картами подходила к концу. «23 листа…19…16», – каждый день подсчитывал и пересчитывал Рики. В связи с этим его стали особо раздражать некоторые уроки, на которых он напрасно терял время. И если уход за магическими существами давал столь необходимое пребывание на свежем воздухе, то прорицания доводили его буквально до кипения. Жара и духота словно усиливали нервозность.

Однажды он, озвучив свой список ожидания отличных оценок на экзаменах, забракованный Трелони, ввиду хорошего настроения, только наполовину, вполне созрел для того, чтоб сказаться больным и отпроситься. Он ловил ее взгляд, предполагая, что выражение его лица годится для умирающего от скуки, но Трелони его почему‑то вопиюще игнорировала.

И вдруг он увидел, как прямо на него летит нечто. Через секунду до него дошло, что на лоб только что сел комар.

Не задумавшись, Рики быстро хлопнул себя по лбу. Оборона оказалась удачной: на ладони появилась кровь. И тут‑то профессору Трелони взбрело в голову его заметить. Зажав рот рукой, она отступила, споткнулась о подол и, к своему счастью, упала в собственное кресло.

– Профессор, это просто комар, – успокаивающе произнесла Селена.

Боковым зрением Рики отметил странный блеск в глазах Доры.

– А может, он женского пола, – сказала она.

– Ну да, точно женского, – Рики припомнил, что это года три назад послужило аргументом Питу в споре с кузиной на тему «нет зверя страшнее женщины». – Кусаются только комарихи, это маггловской науке давно известно.

– Вот! – воскликнула Дора и даже привстала. – Профессор Трелони, пророчество Макарони только что сбылось! Оно ведь может сбыться позже, да?

Когда Дора строила из себя такую наивную, хлопающую глазами дурочку, обычно это означало особо остроумную пакость с ее стороны, но Рики пока не понимал, в чем дело.

– Что Вы имеете в виду, милочка? – слабым голосом спросила Трелони, выпрямляясь в кресле.

– Помнится, Ричард обещал, что убьет лицо женского пола в первой половине дня? Так и получилось, – торжествовала Дора.

Трелони слабо махнула рукой, несколько раз открыла рот и снова закрыла.

– Урок окончен, – объявила она в итоге, хотя по времени оставалось более половины.

На досках появились объявления: следующая прогулка по Хогсмиду ожидалась в начале июня. От Дика стало известно, что Виктор и Тони встретились и назначили матч за неделю до этого.

Плакса Миртл оторвалась от мыслей о высоком и снизошла до того, чтобы похвалить Клуб.

– Теперь в школе так спокойно, не то, что зимой, – с удовлетворением отметила она. – Квиддич иногда тоже бывает полезен.

– Она права, – согласился Лео, когда они собирались перед закрытием библиотеки. – Спортивная злость снимает напряжение. Кроме того, теперь коалиция «Гриффиндора» и «Равенкло» против «Слизерина» невозможна… на некоторое время.

– Я думаю только о том, как быстрее закончить карту, – признался Рики.

– А как твоя подготовка по истории магии? – напомнил Лео.

– Не спрашивай! – махнул Рики.

… – Я тут прозондировал твои кандидатуры, – буднично заявил Лео, раскладывая перед собой конспекты на столике в гостиной в таком количестве, словно собирался просидеть тут с ними до утра. – Они интересны, даже слишком. Надо же, чтобы в одном месте собралось столько подходящих личностей. Насколько я понял, все они хотят чего‑то, и Ты – Заешь – Кто мог пообещать им это в обмен на помощь, то есть на тебя. Судя по твоему последнему видению, человек не понимает, с кем имеет дело, так что это, скорее всего, маггл.

– Он или она говорили с кружкой без особого почтения, – подтвердил Рики.

– Если предположить, что это слуга, то он, как любой человек, может искать тебя элементарно ради обещанных денег, или вообще чего угодно: славы или нового брелка в дедушкину коллекцию. Не хихикай, такое бывает. Чтоб его вычислить, достаточно узнать, кто из слуг брал отпуск или отгул в то время, когда твой враг с чашкой посещал Италию, в ноябре в таких‑то числах.

– Единственный способ, как мы сами можем это выяснить – спросить Виктора Чайнсби, а он, во–первых, удивится, во–вторых, все равно не знает, потому что в это время находился в школе, – указал Рики.

– Это легко выяснят авроры, и ничто не мешает тебе передать им через Снейпа, что ты как раз припомнил нечто важное. Далее, – продолжал Лео, невозмутимо игнорируя недовольную физиономию друга, – пройдемся по персонам, чьи имена известны. Начнем с единственной женщины. Мисс Матильда Блумсберри. Она прячет руки, и это кажется тебе подозрительным, тем более что муфта слишком жаркая. Но учти, эта леди ведь понятия не имеет, что ты видел ее руки, если, конечно, это она. Может, у нее ожоги или что‑нибудь такое. Определенно только, что она завидует людям с хорошими связями, вроде Лауры Боунс, потому что ее саму не продвигают по службе.

– Интересно, она рассчитывает стать замминистра при Темном Лорде? – усмехнулся Рики.

– Важно допустить, что она может сознательно подчиняться не слишком законной силе, как обычно предполагают по отношению к родственникам осужденных Азкабана, – сказал Лео. – Лично я не сторонник того, чтобы считать их всех потенциальными преступниками. Вряд ли мисс Блумсберри понимает, с кем имеет дело, если, опять же, это она.

– Если бы она связалась с Темным Лордом, то не грубила бы ему, – согласился Рики, вспоминая льстивый тон всех Упивающихся смертью, с которыми он сталкивался.

Внезапно его зрачки расширились, так что Лео даже отшатнулся.

– Рики! – позвал он негромко, чтобы не привлекать внимания сидящих у камина третьекурсников.

– Помнишь, – медленно заговорил Рики, – когда мы на день рождения Эди гадали по кристаллу? Тот тип с писклявым голосом еще предупредил, что «они» здесь? Наверное, его думоотвод и нашли авроры?

Артур поддержал эту версию на гербологии, заявив, что после второго падения Того – Кого – Нельзя – Называть его пойманных сторонников допрашивали очень тщательно, но о таинственной силе стало известно только прошлым летом из пресловутого думоотвода.

– Этот секрет мало кто знал, кроме самого, ну, Лорда, – сказал гриффиндорец. – Наверное, тот Упивающийся смертью, который сейчас охотится за Рики, просто нашел чашу, и она ему сказала…

– С чего ты взял, что за Рики охотится Упивающийся смертью? – не обрадовался Лео.

– От мамы знаю, – ответил Артур. – Во всяком случае, это точно колдун, но он использует не свою палочку, а другого Упивающегося смертью, который сейчас находится в Азкабане.

У Рики невольно прибавилось уважения к аврорам, которые умеют выяснять такие вещи.

– А я уже состряпал бесподобную версию про влюбленного соседа, – не без сожаления признался Лео. – Насчет маггловских врачей я не очень разбираюсь, кроме того, что они почему‑то присутствуют в половине детективов. Что касается дядюшки Барти, который, говоря официальным языком, уже привлекался, то я о нем слышал. С ним даже моя мама знакома. Она говорит, что если уж колдун начинает уважать маггловские деньги, это сложно перебороть. И потом ему уже приходилось таскать камни в Азкабане, вряд ли снова захочет туда вернуться.

К Снейпу Рики все‑таки пошел.

– Значит, кто‑то привозил чашку в Италию, – подытожил завуч, когда Рики закончил излагать свою готовность помогать аврорам. – Хотел бы я знать, кто подсказал тебе залезть в воду?

Рики отвернулся, обдумывая ответ: невзирая на то, что Лео убедил его прийти сюда, Рики совсем не хотелось говорить Снейпу правду.

– Это Барон, русалка, – ответил он в итоге. – Вы же знаете, профессор Доматор очень рассердился, когда узнал, что я без разрешения, он ведь сам предложил дополнительно меня учить, – поспешил заверить завуча Рики, опасаясь, как бы тот не посчитал нужным прочесть нотацию. – А потом еще Кар… профессор Убриокарра.

– Значит, профессора Доматор и Убриокарра, – повторил Снейп. – И что сказала твоя классная наставница?

– Что с удовольствием утопила бы меня, – вдохновенно сочинил Рики.

– Должно быть, эта юная леди не слишком строга, – усмехнулся Снейп.

– О нет, сэр, она просто зверь, – выпалил Рики и умолк, почувствовав, что переборщил.

Профессор Снейп больше ничего не спросил. Он вышел вместе с Рики и умчался по коридору быстрее мальчика. «К Дамблдору», – не сомневался Рики.

Подготовка к экзаменам и карты не оставляли много времени, чтоб лезть в работу Авроров. Растревоженные каникулами мозги Рики окончательно встали на место, когда однажды к обеду Ракета принесла письмо от старшего брата.

Не подозревающий о переплете, в который угодил Рики в доме Чайнсби, Пит начал с объяснения поведения Летиции. «Некоторые люди получают удовлетворение, утешая других, и к счастью, это большая редкость. Ими движет слишком сильное желание быть нужным, в ущерб тому, чтоб другому было хорошо. Большинство старается держаться подальше от проблем, и только настоящая привязанность удерживает нормальных людей возле действительно страдающей личности. У твоего друга нет никаких шансов наладить отношения с этой девочкой, и лучше, если он будет как следует готовиться к экзаменам»…

– Что тебя так заботит?

Узнав голос слизеринского привидения, Рики вначале даже обрадовался: некоторое время школьные привидения, кроме Миртл, не разговаривали с членами Клуба, считая, что те не оправдали их ожиданий. Впрочем, общение с Кровавым Бароном всегда было сомнительным удовольствием.

– Директор только что отправил очень важное письмо, из‑за тебя, и у него было такое лицо, – сказало привидение. – Почему бы тебе, Макарони, не признаться, что натворил?

«Дожила гриффиндорская мафия. Привидений насылает», – подумал Рики, пытаясь изобразить улыбку для сурового призрака.

– Вы о чем? Я просто читаю письмо от брата, и задумался о… том, как сложно все в этой жизни!

Для убедительности он развернул лист так, чтобы Барон мог заглянуть.

– Думаю, профессор Дамблдор как раз послал сообщение аврорам, потому что я вспомнил важный факт, – добавил Рики.

– В твоих интересах помогать тем, кто отвечает за твою безопасность, – напыщенно произнес Кровавый Барон и улетел.

Хорошо подумав, Рики написал брату обо всем, ничего не утаивая. Он знал, что Питу, как и Лео, не слишком нравились вестники, он не представлял, чего ждать от них, но все же брат имел право на доверие с его стороны, и кроме того, мог подсказать что‑нибудь стоящее, как нередко бывало. Сдобрив информацию уверениями, что все в порядке, Рики отослал ответ с Ракетой после того, как дважды его переписал.

Рики принес колоссальную жертву личной симпатии, приняв приглашение Бетси посмотреть матч, где она впервые будет играть. Он, правда, захватил с собой на трибуны учебник по истории магии, но так и не открыл его.

В этой игре решалась судьба кубка нынешнего года, поэтому страсти сидящих рядом слизеринских болельщиков накалились до предела. Дик комментировал, как обычно, но все же иногда удерживался от словесного преследования охотников. Впрочем, к его манере уже притерпелись и почти не ворчали.

Бетси Спок оказалась не таким аховым ловцом, как все представляли. Она поймала снитч на сорок третьей минуте, благодаря чему «Равенкло» обыграл «Слизерин» и набрал наибольшее количество очков среди квиддичных команд. В холл ее внесли на руках старшекурсники родного колледжа.

– «Равенкло» восемь лет не становился чемпионом в квиддиче, – радостно верещал профессор Флитвик, пожимая руку профессора Снейпа, который пытался улыбаться ему в ответ.

– Это все потому, что меня не взяли в команду, – проворчал Рики с набитым ртом, заметив, что Френк сидит рядом, а Генри и Тиффани – далеко.

За соседним столом Бетси светилась, как свеженачищенные доспехи, и казалось, хоть сейчас готова раздавать автографы. Сидящая напротив Мелани, как могла, давала ей понять, что скорее удавится, чем попросит, и это легко читалось даже по ее спине.

Но тем не менее, кубок квиддича получил «Равенкло», обойдя «Слизерин» на двадцать очков, а следовательно, только благодаря ловцу. Дик, вечером того же дня услышавший, что Виктор и компания собираются отпраздновать победу колледжа в Хогсмиде, но Бетси не пригласят, потому что ее не любит Каролина, был возмущен до глубины души.

Последний дуэльный матч между командами Тони и Виктора Рики с чистой совестью пропустил, хотя остальные члены Клуба Единства решили его посмотреть. Ровно четыре листа фольги, на которые предстояло скопировать всего лишь одну бумажную карту, отделяли его от завершения долгого бескорыстного труда.

– На самом деле мы неотрывно следили за МакКинли, – объяснил Лео, когда друзья вернулись с поля вместе с Лаурой, непременно пожелавшей выпить с ними чаю в штабе.

– Я даже бинокль захватил, – добавил Артур.

– Если бы она даже достала снитч из кармана, мы бы заметили, – продолжил Лео.

– Гриффиндорцы в межфакультетском соревновании так хорошо не играли, – оценил Эдгар.

– Если бы Тони не играл, вообще была бы идеальная команда, – высказался Ральф.

– А кто выиграл? – поинтересовался Рики, не поднимая глаз от последней фольги.

– Филипс, непонятно разве! – фыркнул Ральф. – 250:70, мы почти полтора часа на стадионе жарились.

– В этой игре точно все было честно, – признал Дик. – Виктора поставили на место, наконец‑то, только вот я не ожидал, что это сделает Энтони Филипс.

– Они же не ссорились, – напомнила Лаура, приподнимая заварочный чайник.

Возня со сферой затянулась до ночи. Сестра Эдгара проявила себя с лучшей стороны и сначала помогала снимать копии, а потом не высовывалась. Довольные мальчики совсем не подумали, что слишком хорошо есть подозрительно.

На другой день пришла профессор Зловестра. До сих пор она вообще никогда не заглядывала в штаб Клуба и честно призналась, что ей пришлось обращаться за помощью к мистеру Филчу.

– Но мне сказали, вы тут собираете свою карту, и мне стало любопытно. Можно взглянуть? – попросила она.

– Не получается, – сказал Рики, в душе ругая длинный язык Лауры. – Пока ничего не видно, мы еще не все заклинания применили. Стеклянный колпак как будто непрозрачный.

– Но ведь карты ты не выбросил? – выразила уверенность преподавательница астрономии.

Рики ничего не оставалось, как достать, скрипя зубами, свои рабочие карты, и передать их ей. Конечно, нагнувшись к ящику, он за то короткое время, которым располагал, постарался перетасовать их так, чтоб стало ничего не понятно.

– Но, мои дорогие, – заявила Зловестра после двадцать минут добросовестного копания, – половина звездных систем никем не зафиксирована. Откуда вы их взяли?

– Мы моделируем фантастическую реальность, – находчиво ответил Артур, после чего пересказал прочитанную им книгу, согласно сюжету которой, пришельцы ставили опыты над людьми в научных целях. Это произвело на преподавательницу сильное впечатление, и пришлось убеждать ее, что это только сказка и не имеет отношения к сфере, которую они намерены создать.

– Ну, не знаю, надо ли это делать. В учебных целях, я понимаю, – покачала головой профессор и ушла.

– На ее месте Снейп точно напомнил бы об экзаменах, – не сомневался Артур.

– Ее Лаура наслала, – напомнил более дальновидный Лео. – Интересно, пойдет она к Дамблдору или нет?

Сессия четвертого курса началась на следующий день, в понедельник, с экзамена по защите от темных искусств. Поттер вызывал попарно и задавал демонстрировать заклятья друг на друге, а еще каждый ученик должен был придумать два вопроса для своего товарища и, соответственно, ответить на столько же.

– Какой хитрый. И задания заготавливать не надо, – одобрила Ариадна Блекуотер, выходя вместе с Эйвери.

В пару Рики досталась Дора. Она как следует надрала ему уши, после чего он вырастил на ней тысячу бородавок. Бородавки, конечно, сошли от одного взмаха палочки уважаемого профессора, а вот краска с ушей должна была сходить постепенно, естественным образом, отчего в Рики поднялись все теплые чувства к дяде Гарри, который тут же придрался к формулировке его вопроса для Доры.

– Профессор, а Вы останетесь на следующий год? – полюбопытствовала та.

К ужасу Рики, дядя Гарри ответил: «Не знаю».

– Лео, а если он останется, что будет? – вопрошал Рики.

– История магии, – ответил Лео из‑за учебника, вероятно, расслышав только конец фразы.

Сочинение по восстаниям гоблинов Рики накатал почти вдвое больше минимального заданного объема, погруженный в свои мысли. Выходя из класса, он не помнил ничего, о чем писал.

Вечером со сферой что‑то стало получаться: замелькали точки, после того, как Ральф случайно уронил ее. Но в них настолько невозможно было разглядеть звездную карту, что Рики начал нервничать. Однако все остальные были абсолютно спокойны.

– Конечно, если до сих пор никто не моделировал подобную астрономическую систему, сразу не получится, – сказал Дик.

– В крайнем случае, придется пригласить профессионала, – утешил Артур.

– А потом что, прикончить его? Никто из нас не умеет пока стирать память, – напомнил Рики.

– Зачем же? После того, как твои приятели улетят, можно все рассказать, – предложил Эди.

– И, за отсутствием доказательств такой невероятной истории, нас всех или только меня отправят в госпиталь Святого Мунго!

– Это ерунда! А вот МакГонагол обещала меня отчислить, если я завтра не сдам на приличном уровне, – сказал Ральф.

Гриффиндорцы сдавали трансфигурацию с утра, слизеринцы – после обеда. До встречи с МакГонагол профессор Флитвик экзаменовал очень долго, так что ученики едва не опоздали к обеду, потому что каждый выполнял не менее трех заклинаний. Починенные предметы приходилось снова ломать, преобразовывать, а потом еще отвечать теорию.

До трансфигурации удалось перекинуться на лестнице парой слов с Эди, выглядевшим довольнее всех.

– Кажется, с зельями справился прилично. Снейп ходил рядом, но так и не сказал ни слова, – похвастался хуффульпуффец.

Задание МакГонагол – создать изящную хрустальную вазу из муравейника – как всегда, не привело Рики в восторг. Муравьи не пользовались у него особой симпатией, но ведь они были живыми.

– Рисунок должен быть рельефным, – напомнила профессор МакГонагол.

Прежде всего Рики взял пергамент и расписал алгоритм. Вручив его экзаменатору, он вернулся к своему столу и только тогда достал палочку.

Контуры узкого и высокого сосуда были сигналом к тому, что нужно отрешиться от происходящего, предоставить подсознанию материализацию образов.

«Опасный контакт мимо тебя».

Рики почувствовал неловкость; когда работа близилась к концу, он вдруг стал сомневаться, а сумеет ли выполнить взятые на себя обязательства. Он представлял, как хотел бы попасть домой на «их» месте, и очень опасался, вдруг придется сказать, что ничего не вышло.

«Работа идет», – ответил он, желая оборвать контакт как можно скорее.

Чего Рики действительно хотелось в тот момент – так это полностью сосредоточиться на экзамене. Вокруг кипела довольно нервная деятельность. Временами он слышал голос профессора МакГонагол:

– Эйвери, это что у Вас – Азкабан в миниатюре? – или, – Нет, Бут, боюсь, я не могу понять Ваш рисунок. А, конечно, весь замок на такой маленькой площади целиком не поместится.

Свою работу Рики сдавал последним, после того, как профессор прекратила препираться с Дорой, утверждавшей, что она не может точно вспомнить последовательность выполненных действий. Замдиреткора, конечно, напомнила, что это следует расписывать прежде всего, а мисс Нотт, по обыкновению, плевала на такие условности.