Текст книги "Нас возвышающий обман (СИ)"
Автор книги: adelfa
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 37 страниц)
– Нашего Абракаса ты назвала в честь него?
Материнская рука взлетела вверх, будто для удара. Сверкнули перстни, ладонь со свистом рассекла воздух, но так и не коснулась щеки Селены.
– Что ты знаешь об этом? – голос скорее напоминал шипение, подтверждая родство со змееустом Слизерином. – В отличие от тебя, я всегда была верна своем дочернему долгу. Я леди Мунрок! Я не забывала об этом в своем замужестве! Никогда!
– Вопреки всему? Вопреки собственным чувствам?
– Долг превыше всего. Я предала свое сердце ради долга.
– Но я – не ты. Я никогда не буду счастлива с Малфоем, как бы тебе этого ни хотелось!
– Можно подумать, ты счастлива с Блэком.
Это был удар. Селена предпочла бы получить от матери пощечину. Теперь ее голос звучал почти жалобно:
– Я люблю Сириуса.
– Любовь, дорогая, не самое важное в браке. Малфой тебе подходит!
– А тебе не подходил? Ты не видела его в чаше?
Леди Селесте понадобилась пара минут, чтобы обрести дар речи и выровнять дыхание.
– Ты знаешь о чаше? Ты была у нее... И что же тебе наговорила тетка Гвиневра? Как вообще можно слушать ее бредни? Она пыталась рассказать тебе о твоем долге, о Мелюзине?
Селена удивленно смотрела на мать.
– Еще не пыталась? – леди Мунрок выдохнула с облегчением. – Зря ты к ней ходила... Ей не терпится сбросить свое бремя на чужие плечи. – Она поежилась, будто ощутила порыв холодного ветра. – Я чувствовала, что все это вернется в мою жизнь. Когда услышала плач воды в ночь смерти Максимуса. Плач Мелюзины... – На краткие мгновения Селена увидела на лице матери следы прошедших лет, словно рябь пробежала по озерной глади, а потом все снова успокоилось. – А теперь Гвиневра с чашей... Она предложила тебе в нее заглянуть?
Девушка молчала. Мать пытливо вглядывалась ей в глаза.
– Готова поклясться, ты не видела там Блэка. Гори он черным пламенем!
– Ты... ты знаешь про черный огонь?
– Мне ли про него не знать...
*
Дамблдор сидел, опустив задумчивый взгляд на свои переплетенные пальцы. Постоянное присутствие на заседаниях Визенгамота порядком утомило старого волшебника. Но сегодня он не мог себе позволить расслабиться: ему предстояла еще одна беседа, и он опасался, что разговор будет не из приятных.
Директор закрыл глаза и мысленно вернулся к событиям сегодняшнего утра.
В уже привычной суете зала суда, дожидаясь начала слушания, он позволил себе вот так же на мгновение закрыть глаза. Пришел в себя от громкого хриплого голоса:
– Эта бесконечная тягомотина, дери меня оборотень, усыпит кого угодно! – Скрипнула железная нога. – И так же все ясно! Но нет, третий день копаемся в драконьем дерьме! Выясняем, насколько же глубоко подсудимый погряз в грехах. Не суд, а публичное покаяние! Пропади все в Анун!
– Аластор, я задремал, – пробормотал директор, устало моргая за стеклами очков.
– На-ка вот, полюбуйся!
Грюм скинул ему на колени объемную папку, из которой во все стороны торчали бумаги.
– Это имеет отношение к делу?
– К сегодняшнему балагану? Нет! А вот к твоему делу – еще как! Список славных деяний лорда Блэка за последние недели, – Грюм усмехнулся. – Мой дубоголовый стажер стал чуть расторопнее после битвы с боггартом, собрал все эти бумажки. Они были повсюду – в Канцелярии, в департаменте регулирования отношений в магическом сообществе, на столе у Фаджа.
– И что это?
– Что?! Это то, что поможет твоему бешеному гриму вернуться в Азкабан еще на пару лет, если он не перестанет столь рьяно махать палочкой!
Дамблдор раскрыл папку.
– Показания свидетелей. Штук, наверное, двадцать! Постоянные угрозы в адрес ублюдка Малфоя. Дементор забери душу этого скользкого гаденыша!
– Но, Аластор, ты ведь не думаешь, что это всерьез может…
Грюм хмыкнул.
– Что я думаю и чего не думаю, в аврорате уже давно никого не заботит. Скримджер срать на меня хотел! Так что не рассчитывай, что я смогу выгородить твоего Блэка, если дойдет до дела.
Дамблдор нахмурился и пошелестел бумагами.
– Но большая часть этих показаний – явная клевета.
– Клевета? – Грозный Глаз расхохотался. – Помилуй, Альбус, на этого искателя приключений и клеветать-то не надо! Сам лезет на рожон! И вот что я тебе скажу. Рано или поздно он нарвется на крупные неприятности, если его не угомонить.
– Ты мог бы…
Грюм побагровел.
– Нет, пропади все в Анун, не мог бы! Я вам не нянька! Нет у меня времени возиться с этим оболдуем! Своих хватает!
В этот момент дверь зала приоткрылась, и в щелку просочился молодой мракоборец, как всегда, нагруженный стопкой бумаг и документов.
– Мистер Грюм! Мистер Грюм, сэр…
– А-а… Дери меня тролль! Вот и дерево мое явилось! Опять что-нибудь… – Он тяжело выдохнул и поднялся. – А тебе я советую поразмыслить над этим!
Он ткнул пальцем в папку на коленях у Дамблдора и, хромая, стал спускаться вниз, к застывшему в позе почтительного ожидания Доусону.
Из его теперешнего забытья директора вернул стук в дверь.
– Войдите!
Дамблдор нехотя выпрямился, затекшая поясница глухо ныла. Руки с переплетенными пальцами он оставил на столе, будто они были в плену друг у друга.
– Хотели видеть меня, профессор?
– Сириус, рад, что вы так быстро откликнулись на мое приглашение. Вы ведь еще не забыли о своей главной миссии?
– Найти Петтигрю! – Блэк скрипнул зубами.
– Стать воспитателем Гарри, когда ему придет пора вернуться в наш мир. Рассказать ему обо всем, подготовить его разум и сердце...
– Вы сами определили сроки! Я бы хоть сейчас забрал Гарри к себе из этого маггловского... Уверен, что Джеймс хотел именно этого!
– Думаю, что Джеймс прежде всего хотел, чтобы его сын был в полной безопасности, то есть там, где он есть сейчас.
– Среди магглов?
– В своей семье.
– Наши споры бесполезны, я смирился! Но поиски Петтригрю для меня важнее всего! И вам меня не остановить! До приезда Гарри в Хогвартс у меня еще куча бесполезных лет, их надо чем-то занять.
– Стычки с Малфоем тоже входят в ваши планы на ближайшие годы?
– Вы про наше «семейное» воссоединение? Тролль меня дернул пойти в это логово!
– Логово? Особняк Мунроков... Во времена леди Гвиневры он был великолепен, может быть, поэтому мать Селены в конце концов вернулась туда... К истокам, так сказать... Хотя она отвергла все...
Сириус почти не слушал бормотание старого профессора.
– Семейный клуб Пожирателей! Леди Селеста спит и видит, когда вернет Селену домой.
– Леди Селеста – очень упорная женщина. С железной волей. Но мне кажется, Селена уже сделала свой выбор. Вам стоит успокоиться, оставить вражду.
– Успокоиться?! Этот бледный упырь Малфой пожирает мою жену глазами!
– Это крест всех мужей, имеющих красивых жен. Даже мне, старику, доставляет удовольствие смотреть на Селену, что уж говорить о молодых. Подобное внимание к ней должно вам льстить, ведь вы владеете этим сокровищем.
– Малфой желает ее получить! Еще со школьных лет, вам ли не знать!
– Да, мне помнится... Вы разнесли класс зельеварения из-за букета на столе Селены. Профессор Слизнорт всерьез хотел вас отчислить... А Минерва окончательно с ним рассорилась из-за этого...
– Вы же не хотите, чтобы я снова стал извиняться за тот случай!
– Нет, я, как и в тот раз, призову вас к благоразумию. Министерство строго регулирует и карает нарушение перемирия между сторонами. Вы были в Ордене, а Малфой – на другой стороне. Вы при каждой возможности нападаете на него, а он даже не достает палочку.
– Он провоцирует меня!
– Именно так! Но в показаниях этого нет.
– В каких показаниях?
– Свидетельских... Тщательно собранных и предоставленных Министерству. Даже их будет достаточно, чтобы вернуть вас в Азкабан еще на пару лет. И тогда ваше страстное желание поймать Петтигрю останется только мечтой. Еще одна стычка, и даже моего влияния не хватит, чтобы вас спасти...
– И что?! Предложите мне молча смотреть, как он вьется вокруг Селены?
– Я предложу вам не оставлять ее одну и не искать встреч с Люциусом.
– Я не могу взять ее с собой на поиски Петтигрю. И Лили...
– Она могла бы пожить в доме своей двоюродной бабки, леди Гвиневры. Эта дама старой закалки. И уж точно могу вам сказать, Малфоев она на дух не переносит.
====== Глава 15. ======
Селена с Лили уже не один месяц жили в доме леди Гвиневры. За это время мужа она видела всего три раза, когда он приезжал в Лондон обсудить что-то с Грюмом. После этих встреч он всегда был недовольным, нервным и старался свести визит к родственнице жены к минимуму. Он порывисто обнимал Селену, целовал так, что ей казалось, она никогда больше не сможет дышать, подхватывал на руки дочь. Вот и все радости семейного счастья.
Леди Гвиневра наблюдала за происходящем в холле, стоя в дверях гостиной.
– Я очень благодарен вам, миледи, за заботу о моей семье.
– Это и моя семья, так что они никогда не потеряют моего расположения.
Голос ее всегда звучал чуть отстранено, когда она обращалась к Сириусу. Словно серебряный ручей, которым обычно звенели ее интонации, приостанавливал свой бег, остывая от ранних заморозков.
Леди Селеста категорически не одобряла, что дочь живет в доме ее тетки. Вермин теперь приносил почту не еженедельно, а каждые два-три дня. Во всех письмах леди Мунрок настойчиво расспрашивала дочь о том, что происходит между ней и леди Гвиневрой, будто боялась, что Селена может услышать что-то, не предназначенное для ее ушей. Чем больше волновалась мать, тем любопытнее становилось девушке узнать, что же она скрывает.
Однако сама леди Гвиневра в разговоре почти не упоминала племянницу. Она рассказывала о своей молодости, о старшей сестре, бабке Селены, леди Гертруде. Она была одной из четырех верховных жриц Мелюзины. На Авалоне, в колыбели магии, она вымолила у феи дочь, Селесту, о которой страстно мечтала после рождения семерых сыновей. Дочери Мелюзины всегда плодовиты, но истинное благо состоит в том, чтобы родить дочь, которой можно передать свои силы и свой дар.
– И теперь это бремя несете вы? – вдруг спросила Селена.
– Бремя? Так твоя мать называет наш дар? – Бровь леди Гвинервы чуть приподнялась, и сейчас девушка четко увидела семейное сходство между матерью и ее теткой. – А впрочем, она всегда старалась отвергать предлагаемое Мелюзиной. Единственное, что она сделала по ее воле, – вышла замуж за твоего отца. Но думаю... она не исполнила ритуал, поэтому всю жизнь стремилась к тому, кто был для нее недосягаем.... Иначе все было бы по-другому...
– Мама увидела в чаше Мелюзины отца? Она не хотела этого брака?
– Думаю, об этом тебе говорить не со мной... Но да, она увидела там твоего отца и всех своих детей, даже тебя. А вот чего она хотела... Это ведомо ей одной.
– Она не любила отца, ведь так? Она любила отца Люциуса? В честь него она назвала брата?
– Ты задаешь слишком много вопросов, но от меня ответов на них ты не получишь. – Леди Гвиневра поднялась из кресла. Ее струящееся серое платье окутывало ее стан, как пелена дождя. – Если бы она сделала то, что должна была. Если бы исполнила волю феи, жить бы ей было намного легче! Она бы не томилась внутри себя, как заложница... Но она отказалась ото всего. И теперь я должна занять ее место...
– Ее место?
– После смерти твоей бабушки Селеста должна была стать жрицей, но она все отвергла. Кто-то из рода должен был занять это место... Я... Я никогда не была к этому готова... – Селене показалось, что все плавные певучие интонации исчезли из голоса леди Гвиневры. Вероятно, теперь это был ее истинный голос, голос женщины, но не жрицы. – Я была младшей сестрой, служительницей и почитательницей, но не жрицей...
Леди Гвиневра поднесла руки к вискам, пошатнулась, как будто от приступа боли.
– Воды... – еле слышно прошептала она, снова тяжело опускаясь в кресло.
Напуганная девушка поднесла ей стакан воды. Когда женщина принимала стакан из ее рук, стало видно, что она уже совсем немолода – глаза запали, морщины избороздили лицо, а ведь несколько минут назад она казалась полной сил, совершенно незатронутой костлявыми руками старости. Глоток воды, и при этом стакан дрожал в ее руках, и его содержимое выплескивалось на платье.
– Ох...
Селена смотрела во все глаза на обратную метаморфозу. Силы возвращались к леди Гвиневре, а все признаки старости исчезали. Через минуту она уже выпрямилась в кресле, величественная, как королева.
– Благодарю. Но Мелюзина услышала мои мольбы и призвала тебя сюда, чтобы ты от меня узнала о той силе, хранительницей которой я являюсь, и решила, стоит ли принять ее или отвергнуть.
*
Сириус же продолжал свои поиски. Он был твердо уверен, что для того, чтобы все рассказать Гарри перед его поступлением в Хогвартс, он должен схватить Петтигрю. Это будет первый шаг на пути к тому, чтобы заменить мальчику отца. Это целиком и полностью занимало его мысли.
За свою семью он был абсолютно спокоен. Пока они находятся под крышей леди Гвиневры, она убережет их и от леди Селесты, и от упыря Малфоя. Ну, а заодно и от Снейпа, который навещал их в Хогсмиде каждый день. Уверенный в этом, он удалялся все дальше и дальше от дома. Но вот леди Гвиневра не знала, что она должна «охранять» родственницу еще и от внимания Снейпа.
Напротив, она поощряла еженедельные воскресные визиты крестного Лили. Ей нравилось, стоя у огромного окна в гостиной, смотреть, как он играет с девочкой в саду. В эти минуты взгляд жрицы Мелюзины становился отрешенным, направленным будто в глубины сердец забавляющихся мужчины и девочки. То, что она видела, радовало ее. Улыбалась она не часто, но в такие минуты улыбка неизменно освящала ее лицо.
Сам Снейп был не в восторге от этих визитов, но желание быть с Лили было сильнее, гораздо сильнее. Этот дом, его обстановка, его хозяйка – все напоминало ему другие аристократические дома, в которых он бывал, и где его всегда воспринимали как второй сорт. Что бы он ни делал! Он вспоминал, как брезгливо морщила свой носик Нарцисса Малфой, словно от него дурно пахло, как язвила Белатрисса Лейстрендж по поводу его сомнительного происхождения и того места, которое всегда будет ему отведено. А ведь леди Гвиневра доводилась им родственницей! Как же он ненавидел все племя Блэков! Но не Лили...
Ради девочки он снова и снова возвращался в этот дом. Пил чай с хозяйкой, мечтая поскорее подхватить на руки крестницу и уйти в сад, подальше от посторонних глаз. И там... Это было только их время! Там он чувствовал себя, нет, он был... отцом Лили. Настоящим!
– Почему ты не осталась в Хогсмиде? Ты была там в полной безопасности.
Этот вопрос из раза в раз смущал Селену.
– Сириус считал, что мне лучше никого не стеснять, а пожить у родственников.
– Минерва почти член вашей семьи. Она крестная Лили! Уж кто может быть вам ближе?
– Он решил, что здесь мне будет спокойнее. Мать не ладит со своей теткой. И Малфоев леди Гвиневра не жалует.
– Ну да! Он, как всегда, подумал только о себе! Чтоб ему было спокойно геройствовать! Петух дерется – в курятнике порядок...
– Эта вражда между вами, Северус, так затянулась...
– Благородные лорды всегда смотрят на полукровок как на мусор!
– Неправда, Сириус не такой!
– Неужели? – Снейп перевел глаза с лица Селены на гобелен за ее спиной. – Купающаяся Мелюзина... – Затем он снова посмотрел на Селену. – Раньше я не замечал, но между тобой и феей есть некоторое сходство...
– Не думаю. Вот леди Гвиневра действительно на нее похожа. Почти всегда... И моя бабушка, говорят, тоже была...
Селена вдруг осеклась и задумалась. Снейп тоже молчал, переводя глаза с гобелена на ее лицо и обратно.
– Этот гобелен же здесь неслучайно?
– Нет. Леди Гвиневра – жрица Мелюзины, и бабушка была...
Селена говорила шепотом, не зная, можно ли об этом рассказывать, но при этом желая поделиться всем со Снейпом. Именно с ним. Это ее удивило, потому что она ни разу не захотела рассказать обо всем мужу.
– А твоя мать – нет... – Северус вопросительно посмотрел на девушку, в ответ та только покачала головой. – Тогда, насколько я могу судить, вы с Лили действительно в безопасности в этом доме. Удивительно, как Блэк додумался до этого!
– Это не он, – произнесла Селена раньше, чем осознала, что говорить эти слова в общем-то и не стоило. – Это Дамблдор.
*
Сириус обошел вдоль и поперек весь Уэльс, каждый уголок – чащу, болото, холм. Где-то там он потерял след Петтигрю и страстно желал найти его вновь. Его увлекали поиски ненавистного врага, его увлекало пьянящее, ни с чем несравнимое чувство свободы. Огромный черный пес неслышно ступал по земле своими мягкими лапами, улавливая малейший запах... Но все же не мог отыскать столь желанный след!
Петтигрю мог быть где угодно. Но у Сириуса было много лет в запасе! Не было лишь терпения...
====== Часть II. Тот самый крестный. Глава 1. ======
Селена стояла у распахнутого окна на том месте, где обычно стояла леди Гвиневра. Она смотрела в сад. Томительная прелесть последних августовских дней – природа, напитавшаяся летним теплом, щедро отдавала себя яркими красками, пронзительными запахами.
Но не это так очаровало женщину. Ее девочка выросла. Еще год, и она уедет в Хогвартс... А сейчас Лили так беззаботно смеется в саду со своим крестным. Теперь она сама научилась заставлять сорванные цветы кружиться в воздухе, и одно только это маленькое чудо делает ее бесконечно счастливой.
– Селена!
Она обернулась на голос мужа. Сириус вбежал в гостиную.
– Когда ты вернулся?
– Это неважно! Теперь я счастлив!
Блэк подхватил жену на руки и закружил по комнате, как в пору их юности. Его настроение мгновенно передалось ей. Она теснее прижалась к нему, будто желая впитать в себя его счастье. За несколько лет брака подобных моментов абсолютного единения было так мало, и они были такими короткими. Но сейчас она чувствовала, что любима, что именно с ней он пришел поделиться своей радостью.
Он опустил ее на пол, но рук не разжал. Селена стояла, прижавшись к нему, ощущая взволнованное биение его сердца. Одна рука потерялась в его волосах, отросших за то время, что она не видела мужа, другая – нежно погладила его небритую щеку. В ответ Блэк и сам потерся об ее ладонь, будто пес, требующий продолжения ласки. Она видела свое отражение в его глазах...
– Мы возвращаемся в Хогсмид, – прошептал он в ее приоткрытые губы, прежде чем коснуться их своими.
– Неужели у нас снова будет свой дом?
– Да, – Сириус покрывал торопливыми поцелуями ее висок, щеку, подбородок, – ты же этого хотела... Ведь так...
Сквозь охватившую ее истому, разом приглушившую все звуки внешнего мира, позволяя слышать только биение двух сердец, Селена разобрала, как совсем рядом прозвучал веселый смех дочери. Она отстранилась от мужа и обернулась. Из сада в гостиную входила Лили. Впереди девочки летела большая бабочка, составленная из цветочных бутонов.
– Мама, мама! Смотри, что я теперь умею...
Увидев мать в объятиях отца, Лили смутилась, и бабочка рассыпалась цветочным дождем. Радость захлестнула девочку.
– Папа! Ты приехал! А ты видел, как я могу? Меня Северус научил.
Снейп вошел в гостиную в этот самый момент и театрально замер, оценивая ситуацию. Рука Блэка все еще лежала на талии жены, второй он обнимал за плечи подбежавшую к ним дочь.
– Чудная картина. Возвращение героя! С приездом, Блэк.
– Что ты здесь делаешь?
Спокойствие и добродушие Сириуса исчезло, как солнце, скрывшееся за грозовой тучей.
– Навещаю крестницу, как и каждое воскресенье.
Блэк нахмурился еще больше, но не успел ничего сказать. Леди Гвиневра, бесшумно распахнувшая дверь гостиной, взяла инициативу в свои руки. В ее присутствии Сириус ощущал себя неловко.
– Северус – мой гость, как и вы. А я не люблю ссор между гостями. Лили, дорогая, пригласи своего крестного выпить с нами чай. Думаю, твои родители позже тоже к нам присоединятся.
Лили взяла Снейпа за руку и повела за собой. Леди Гвиневра пропустила их вперед, а после снова внимательно посмотрела на Селену. Блэку показалось, что в этот момент между женщинами установилась какая-то связь: они явно понимали друг друга без слов. Он перевел глаза с леди Гвиневры на жену и поразился – раньше не замечал, как они похожи. То же величественное спокойствие на лице, плавность движений, глаза – глубокие, бездонные, в которых хочется утонуть... Он стряхнул с себя оцепенение и понял, что они остались с Селеной наедине.
– Значит, мы возвращаемся в Хогсмид? Ты наконец-то сумел отыскать Петтигрю?
Сириус помрачнел.
– Нет, этот грязный предатель как сквозь землю провалился.
– Значит, ты решил отказаться от поисков?
– Никогда! Что ты говоришь? – Он резко вырвался из ее рук. – Гарри едет в Хогвартс. Я должен быть рядом с ним. Отныне мы станем его семьей.
Голос Блэка звучал торжественно, словно призывая Селену разделить с ним этот момент триумфа, момент воссоединения с чудо-мальчиком. Но жена молчала. Она видела, как в глазах Сириуса промелькнуло разочарование, но ничего не могла с собой поделать. Ей вовсе не хотелось праздновать. Несколько минут назад она была абсолютно счастлива. Ей казалось, что наконец-то все ее мечты сбываются. И снова разочарование... Мечты сбываются, но кто сказал, что это ее мечты...
– Сейчас я отправляюсь в «Дырявый котел», Хагрид привезет туда Гарри. Завтра целый день мы будем заняты. Надо ведь столько всего купить, столько рассказать. Еще день и Гарри Поттер сядет в поезд, вернется туда, где всегда было его место! Вы с Лили придете на вокзал.
Это был не вопрос. Сириус не спрашивал, хотела ли она увидеть сына своей лучшей подруги, познакомиться с ним, стать для него близкой. Селена смутилась: ее охватили противоречивые чувства. С одной стороны, она готова была помогать сыну Лили и Джеймса чем угодно, но, с другой, впустив его в свою жизнь, она потеряет... Сириус станет от нее еще дальше!
*
Сириус мерил шагами тесный номер на втором этаже «Дырявого котла». С минуты на минуту должны были появиться Гарри и Хагрид. Он столько лет ждал этого момента, готовился к нему, но сейчас все тщательно продуманные слова выскочили из головы.
Последний раз он видел Гарри, когда тому был год. С тех пор он столько раз боролся с искушением проследить за его жизнью у Дурслей, но он твердо знал, что, увидев мальчика, не сможет просто развернуться и уйти. А Дамблдор взял с него слово чести, что до поступления в Хогвартс Блэк не откроет крестнику правды. Честь – это не пустой звук!
Он думал о Гарри, а видел широко распахнутые глаза мертвого Джеймса, беспомощно раскинувшего руки на лестнице, как будто и после смерти тот желал защитить, заслонить собой семью. Вспомнил, как плакал мальчик в одной из комнат второго этажа, как он сам бежал на этот плач, а увидел... Ярость вновь накатила на него! Снейпа, сжимающего в объятиях погибшую Лили, не желающего оторваться от нее, не обращающего на ребенка никакого внимания... И теперь этот урод крутится вокруг его семьи. Сириус вспомнил, как обнимал днем Селену, как кружил ее, от этого на душе становилось тепло – он влюблен в свою жену, даже сейчас, вечно влюблен! Она – его прекрасная дама, а он – рыцарь, готовый посвящать ей каждый свой подвиг. А потом появился Нюниус и все разрушил, как всегда отравив своим присутствием мир вокруг...
В дверь громко постучали. Но сердце, казалось, стучало еще громче. Он распахнул дверь. Из-за грузной фигуры Хагрида выглядывал худенький угловатый мальчик – зеленые глаза за круглыми очками, растрепанные черные волосы, растерянный вид, будто он не понимает, как и зачем здесь оказался. Хагрид подтолкнул его вперед.
– Гарри! – Сириус сгреб парнишку в объятия. Он дождался своего часа. – Ты так похож на своего отца, на Джеймса. Так похож...
– Вы знали моего папу?
– Ты ему ничего не сказал?
– Я думал, ты... это самое... сам все мальчугану расскажешь. Я, знаешь ли, у этих Дурслей вообще растерялся... Чуть их всех не прибил там! Знаешь, что они ему наболтали?! Что Лили и Джеймс погибли в автокатастрофе! В автокатастрофе!! Немыслимо...
Не обращая внимания на продолжающего бушевать Хагрида, Сириус ласково потрепал Гарри по голове.
– Конечно, я знал твоего отца. И маму. Мне выпала великая честь быть их другом и... твоим крестным!
– А... Так вы мой крестный... Значит, помимо Дурслей у меня есть еще близкие люди?
Искреннее удивление мальчика смутило всех. Хагрид закашлял и стал переминаться с ноги на ногу. Сириусу показалось, что он услышал в голосе Гарри упрек.
– Я всегда хотел тебе рассказать. Мечтал забрать тебя сразу после...
– После гибели моих родителей?..
Сириус кивнул.
– Все эти годы я думал, что они погибли в аварии... А оказалось, что все как в сказке! Они волшебники, герои! Хагрид сказал, их все знают в вашем мире.
– В нашем, в нашем с тобой мире! Ведь он и твой, – Сириус подмигнул Гарри. – Ты же тоже волшебник. Держу пари, такой же первоклассный, как твой отец.
Лицо мальчика просияло, отчего сходство с Джеймсом усилилось.
– Я волшебник... – зачарованно пробормотал он. Но затем снова погрустнел: – А что же все-таки случилось с моими родителями?
– Они погибли как герои! Их смерть осиротила всех нас! – Сириус развел руки в стороны, будто пытаясь охватить весь мир. – Гарри, мир – это поле битвы добра и зла. Так было и будет всегда. И мы выбираем сторону. И ошибка в этом выборе всегда фатальна, потому что ее нельзя исправить, нельзя ничего изменить! Запомни это, даже если другие будут говорить тебе иное. Выбираешь ты только раз в жизни! Понял?
Гарри быстро-быстро закивал, восхищенно разглядывая красивого сильного мужчину, который оказался его крестным отцом. Он был так не похож на дядю Вернона, так не похож ни на кого из тех, кого мальчик знал до этого дня. Вероятно, таким Гарри воображал героев волшебных историй, которые читал, запираясь в своем чулане под лестницей и надеясь в тайне, что однажды с ним тоже случится чудо.
– Твои родители, Гарри, были истинными воинами света! Столь сильными, что зло трепетало перед ними! Вот почему однажды у них на пороге появился Темный маг. Тот самый, который хотел поработить весь наш мир и подчинить его себе! Он был уверен, что твои родители стоят у него на пути, препятствуя достижению столь желанной власти.
– Мои родители?..
– Да, Джеймс и Лили! Ты так похож на отца... – снова задумчиво произнес Сириус. – Он убил их! Его ненависть была так велика, что он расправился с обоими... И хотел убить тебя!
Сириус подошел к Гарри, отвел с его лба непослушные пряди.
– Этот шрам... Этот шрам остался у тебя на память о той ночи! Волдеморт хотел убить и тебя, но не смог! Ты стал единственным из всех живущих на земле, кого он не смог одолеть! Ты погубил величайшее зло! Ты – Мальчик-который-выжил! Ты легенда!
– Я? Я... Я легенда? Этого не может быть! Я же Гарри... просто Гарри...
– Нет, не просто... Ты – Гарри Поттер! И тебя знают все!
– А Темный волшебник? Вол... Волдеморт?
– Его больше нет!
Хагрид уже давно ушел, а Гарри сидел на кровати, слушая рассказы Сириуса о родителях, вернее, почти всегда об отце. Имя Джеймса не сходило у крестного с языка. Мальчику, впервые столкнувшемуся с миром магии, стало казаться, что его отец практически супермен волшебного мира! За один вечер он узнал столько всего – о полетах на метле, о странной игре в квиддич, в которой его отец был непревзойденным ловцом-чемпионом, о Хогвартсе, о Гремящей Иве...
Его клонило в сон. Слова крестного сливались у него в голове в напевную сказку, былину о какой-то невозможно прекрасной, но ненастоящей жизни! Но Гарри боялся заснуть. Он боялся, что проснется снова в своем чулане-под-лестницей и поймет, что он только Гарри...
*
Сириус был на седьмом небе. Сбылось, все сбылось! Он так долго об этом мечтал. Даже то, что он не мог с триумфом рассказать Гарри, что отомстил за смерть его родителей, не омрачало настроение. Это еще успеется! Теперь у них вся жизнь впереди.
Он вспоминал, как вчера в Косой Аллее все оглядывались на них. Еще бы! Сириус Блэк со своим легендарным крестником! Люди останавливали их на улице, здоровались, желали Гарри успехов, были рады, что мальчик, ставший знаменитым почти с пеленок, снова стал частью магического сообщества.
– Сириус, тебя здесь все знают! – с придыханием сказал Гарри.
– Нет, мальчик мой, это тебя все знают!
Однако ему ужасно льстило то, как парнишка им восхищается! Как загораются его глаза, почти как у Джеймса, затеявшего очередную проделку!
– Да нет же! Они все обращаются к тебе по имени, лорд Блэк. Вот уж никогда и вообразить себе не мог, что у меня крестный отец аристократ и, тем более, волшебник! Я до сих пор будто бы во сне.
– Мы должны приобрести самое главное – волшебную палочку! Ведь это то, что сделает тебя волшебником, твой рабочий инструмент, твое оружие, твоя вечная спутница.
Сириус подвел мальчика к магазину Оливандера.
– Мистер Оливандер занимается изготовлением палочек уже много лет. И я уверен, что все эти годы он ждал тебя. Не будем томить его дольше.
Вспоминая об этом сейчас, Сириус предвкушал, что такой же ажиотаж вызовет его появление с Гарри на Кинг-Кросс перед посадкой на Хогварстский экспресс. Там их должны ждать Селена и Лили. Он дождался своего звездного часа!
Селена с дочерью прошли через барьер, отделяющий платформу девять и три четверти от остального вокзала. Они пришли почти за час до отправления поезда, как и просил Сириус, но на платформе уже было необычайно многолюдно.
Селена села на свободную лавочку, по счастливому случаю расположенную недалеко от входа, и стала ждать. Глядя на спешащих родителей и взволнованных учеников, она вспоминала свои школьные годы. Родители, встречи с друзьями на платформе, Сириус... И Малфой с перламутрово-белой розой! И почему она его вспомнила? Просто он, даже окончив Хогвартс, еще два года приходил к поезду и преподносил ей цветок, доводя Блэка до белого каления. Такое ощущение, что это был даже не жест преклонения перед ней, а скорее желание позлить Сириуса прилюдно.
Селена вздохнула, провожая взглядом очередную ступившую на платформу компанию, и встретилась глазами с Люциусом. В первый момент она готова была поклясться, что это образ из ее воспоминаний, потом заметила идущих впереди него Нарциссу и Драко. Кузина обнимала сына за плечи и что-то торопливо говорила ему на ухо. Малфой пропустил вперед жену и сына, а сам направился к Селене. Она нехотя поднялась ему навстречу.
– Селена, дорогая, – он смотрел ей прямо в глаза, – не будем нарушать традицию...
Он протянул ей перламутрово-белую розу.
– Но как ты? Ты же не знал, что я буду здесь?
– Ну отчего же? Весь Лондон только и говорит, что сегодня Сириус Блэк отправляет в школу своего крестника. Я решил, что ты не захочешь пропустить это представление. Я, как видишь, не захотел, хотя Поттер меня мало интересует. Меня интересуешь только ты.
