Текст книги "Нас возвышающий обман (СИ)"
Автор книги: adelfa
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 37 страниц)
Поездка радовала Селену: ей хотелось уехать и вернуться, сознавая, что муж будет ждать ее дома. И, зная, как он не любит ее родственников, она была уверена, что ждать он ее будет с нетерпением. Это окрыляло! Ведь каждый день она со страхом ждала, что он объявит ей за завтраком или за ужином, что вновь собирается куда-то... В своих опасениях она была не одинока: Снейп, который заходил повидать крестницу во время недолгих ежевечерних прогулок Сириуса до «Трех метел» и обратно, постоянно насмешливо интересовался:
– Неужели Блэк еще здесь? Странно, его тяга к подвигам ослабла? Или он наконец-то смирился...
Под обвиняющим взглядом Селены он замолкал и шел играть с девочкой. Общение с Лили превращало его в другого человека – нежного, трепетного, заботливого... Он не просто потакал всем желаниям малышки, но и рассказывал ей обо всем на свете, будто пытался вложить как можно больше знаний в детскую головку.
И, хотя мужа не радовали визиты Северуса, Селена и мысли не могла допустить, чтобы их прекратить. Он ведь уже стал частью жизни девочки, и ей казалось, что дочь будет переживать, если крестный перестанет к ней приходить.
*
В доме матери было непривычно тихо. Селена не была здесь уже очень давно, с тех самых пор, как мать отправила ее пожить к кузине. Но казалось, что в богатом убранстве особняка совершенно ничего не изменилось. Разве что на лестнице появился портрет ее старшего брата, Максимуса, самой сильной материнской привязанности, если такая вообще могла существовать. К остальным детям леди Селеста выказывала скорее вежливое безразличие, но мальчики, по крайней мере, были истинными Мунроками – выпускники Слизерина, все как один примкнувшие к Темному Лорду! Дочь же стала истинным разочарованием – сначала Гриффиндор, потом роман с отступником, предателем рода. Леди Селеста считала, что в дочери проявилась «гнилая кровь Блэков», с чем была категорически не согласна ее бабка, Гертруда Мунрок, урожденная Блэк. Леди Гертруда всегда видела в рождении внучки некий знак свыше, она-то и дала ей имя луны, повелительницы вод.
Селена медленно поднималась по лестнице. Брат презрительно взирал на нее с портрета, его взгляд был так же холоден, как и взгляд их матери. Как же леди Селеста пережила его смерть? Она слышала, что мать два дня не выходила из комнаты, оплакивая свою потерю. Неужели она все-таки умела плакать? Кто теперь стал для нее утешением – Абракас, Орион, Гораций?
Девушка шла по галерее к материнским комнатам. Она все больше удивлялась тому, что мать не встречает ее. Сколько она себя помнила, леди Селеста всегда выходила дочери навстречу, будто оценивая ее, а затем прижимала ее к себе, отстранено заключая на краткий миг в жесткие объятия. Максимальным проявлением эмоций считалось холодное прикосновение холеной руки к щеке дочери или еще более ледяной поцелуй.
Селена толкнула дверь, ведущую в малую гостиную, и с ужасом осознала, почему мать не вышла встретить ее. Теперь она понимала, почему та так настаивала на визите дочери. Напротив леди Селесты, расположившейся в кресле с поистине королевским достоинством, сидел Люциус Малфой. После их краткого столкновения в доме Блэков он был последним человеком, кого девушка хотела бы увидеть.
Леди Селеста поднялась с кресла и картинным жестом взяла руки дочери в свои, запечатлев у нее на щеке поцелуй скорее потому, что в этом, по ее мнению, заключалась роль хорошей матери, чем потому, что хотела вложить в него какие-то чувства. Скользнув взглядом по растерянному лицу дочери, она удовлетворенно кивнула каким-то собственным мыслям, а затем подтолкнула Селену к Малфою, который поднялся поприветствовать ее.
– Смелее, дорогая, я думаю, ты захочешь поблагодарить своего спасителя.
– Спасителя?..
Селена попыталась встретиться глазами с матерью, но в этот момент почувствовала, как ее похолодевшая ладонь оказалась в горячих руках Люциуса. И его поцелуй, в отличие от материнского, не был игрой.
– Ты дрожишь? – Казалось, он нарочно поддразнивает ее. – Я думал, что теперь-то окончательно доказал, что тебе не стоит меня бояться. Я никому не позволю причинить тебе зло, никогда не оставлю тебя и... твою дочь.
– Значит, это был ты... – Селена смотрела на свою руку, которую так и не выпустил Малфой. Под ее пристальным взглядом он с неохотой разжал ладонь. – Ты предупредил Дамблдора?
– Ты продолжаешь сомневаться во мне? Ведь я не в первый раз тебе помогаю!
– И каждый раз тайно...
– А ты предпочитаешь, чтобы я геройски бросался грудью навстречу любым опасностям, как реальным, так и воображаемым? Это удел Блэка! Я предпочитаю быть собой.
– Надежным, преданным, истинным аристократом, – закончила за него леди Селеста.
– Мама, пожалуйста...
– Пожалуйста? Ты думала, что я смирилась с тем, что моя дочь испортила себе жизнь? Возможно, тебе и удастся смягчить сердце Вальбурги, она всегда была излишне эмоциональна. Бурные разрывы всегда в конце концов чреваты бурными примирениями.
В голосе леди Мунрок слышалось явное неодобрение.
– Гнилая кровь!
– Но она течет и в наших жилах...
– Нет! – Блеск в глазах матери свидетельствовал, что она теряет терпение. – Мы Мунроки! И я не понимаю, с чего тебе пришла в голову эта безумная блажь стать леди Блэк, когда я все сделала, чтобы...
Леди Селеста осеклась, казалось, что с ее губ чуть не сорвалось признание, которого она не хотела делать.
– Но я рада, что ты вернулась под крышу отчего дома, пусть и ненадолго, – примирительно сказала она, хотя в голосе ее не чувствовалось никакой радости. – А сейчас я ненадолго оставлю вас, распоряжусь насчет чая.
Селена подумала, что мать могла бы без помех вызвать домовика прямо в гостиную, но потом поняла, что как раз это-то не входило в планы леди Селесты.
– Как поживает Нарцисса? – спросила Селена, как только мать покинула комнату. Она старалась не допустить, чтобы Малфой взял инициативу в свои руки.
– Она осталась с Драко, – рассеянно сказал Люциус, смущая девушку своими взглядами.
– Никогда бы не подумала, что тебе понравится пить чай в компании моей матери.
– Всегда приятно найти единомышленников. А у нас с твоей матерью всегда были общие устремления.
Селена тут же вспомнила то, что услышала от леди Вальбурги про свою мать и отца Люциуса. Неужели это правда?
– Люциус, пожалуйста...
– Пожалуйста, что? Чем же я на сей раз задел твои чувства?
Он почти смеялся над ее смущением.
– Ничем... Я благодарна тебе за заботу, за помощь, но...
– Но ты не хочешь знать, почему я это делаю. Не хочешь слышать о моей любви, о том, что я не изменился с тех пор, как делал тебе предложение. Не хочешь понять то, что знает твоя мать – что мы созданы друг для друга.
– Не созданы! – слишком поспешно ответила Селена, вспоминая, как она смотрела в чашу, предложенную ей двоюродной бабкой. Но, увидев на лице Люциуса недоумение, смутилась еще больше: – Я... Ты женат, а я люблю Сириуса. И это никогда не изменится.
– Посмотрим, – усмехнулся он, вновь взяв ее руку в свои.
Появившаяся в этот момент леди Селеста мгновенно оценила ситуацию и удовлетворенно и, кажется, на самом деле искренне, улыбнулась. Селена поспешила освободить ладонь.
– К чаю все готово. Кстати, пользуясь случаем, дорогая, я хотела бы тебе напомнить о дне рождения твоего отца. Ты же не пропустишь прием в его честь?
– Я не смогу прийти одна...
– Неужели ты думаешь, что я опустилась бы до такого позора? Все-таки моя дочь замужняя дама. – Леди Мунрок обменялась взглядом со своим гостем и вновь улыбнулась. – Мы будем рады видеть тебя с супругом.
*
Сириус уже целый час развлекал маленькую Лили, играя с ней перед домом. Вот только мысли его постоянно улетали к Селене, вернее туда, где она сейчас находилась. В особняк Мунроков, гнездо тьмы! Леди Селеста вечно кичилась, что их род тянется от самих Певереллов, что они прямые потомки Слизерина. Разрази гром эту горгону, все в ней источает яд – глаза, речи, только змей на голове не хватает!
Он отвлекся, и скачущий по двору маленький рыцарь безвольно упал с коня, выронив свой меч из обессилившей руки. Но Сириус этого даже не заметил, зато Лили утратила к замеревшей игрушке всякий интерес. Она медленно шла вдоль стены дома, срывая свои любимые маргаритки. Девочка подбрасывала их воздух, но они не хотели кружиться и летать. Вскоре губы ее задрожали. Вот-вот расплачется.
Из-за поворота показалась фигура в черной мантии. Лили радостно захлопала в ладошки. Будто повинуясь ее радостному порыву, сорванные цветы взлетели в воздух и закружились в вальсе. Она быстрее зашагала навстречу своему гостю. Детские ножки привычно и легко спешили, что всегда приводило к неизбежной потере равновесия. Снейп не дал ей запнуться и упасть. Подхватив на руки, он подбросил ее в воздух, на долю секунды заставив почувствовав себя такой же легкой, как и кружащиеся вокруг них маргаритки. Ее ликующий возглас наконец привлек внимание Сириуса.
Дочь на руках у Нюниуса! Вот что значит, день не задался с утра...
– Тебе здесь не рады!
– Неужели? Кажется, совсем наоборот. Кстати, окажу тебе услугу, а ты пока можешь прогуляться до «Трех метел», чтобы не нарушать традицию.
Почувствовав гнев мага, маленький рыцарь вновь ожил и приготовился атаковать нарушителя спокойствия.
– Куда и когда мне идти, решаю только я сам!
– Без всякого сомнения. Не думал, что когда-нибудь это скажу, но сейчас я с тобой полностью согласен. И когда же состоится следующий крестовый поход против Петтигрю?
– Не терпится донести Малфою о том, когда меня дома не будет?!
Они сблизились уже настолько, что их разделяла только малышка, сидевшая на руках Снейпа.
– Молва о твоих похождениях и так гремит по всей Англии. В глашатаях нет нужды! Вот и я наслышан про то, как ты геройствовал в Косой Аллее...
У Блэка был такой вид, словно он с размаха врезался в невидимую стену и сейчас беззвучно судорожно глотал воздух.
– Ты слаб, пока тебе есть, что терять! Уж Малфой-то это точно знает.
– У тебя тоже есть слабость, – Сириус начал приходить в себя. – Моя дочь.
Снейп с нежностью посмотрел на девочку.
– Да, но я скорее убью за нее, чем позволю себя ей шантажировать.
*
Огромный круглый зал, в котором проходили заседания Визенгамота, медленно заполнялся участниками процесса. Они рассаживались на трибунах, переговаривались, обменивались какими-то бумагами. Свидетели, впервые попавшие в это святая святых Министерства, с суеверным трепетом замирали на своих местах. Стажеры, допущенные к организации заседания, были преисполнены собственной значимости. Не каждому выпадала такая честь – будет о чем детям рассказать!
Дамблдор уже занял свое место. Он всегда приходил задолго до начала слушания и потом задумчиво наблюдал за приходящими. Его рассеянный взгляд скользил по лицам: по каким-то только самому директору ведомым причинам он долго всматривался в лица одних и совершенно не замечал других, вздрагивая, когда те с ним здоровались. Вот и сейчас его глаза блуждали по фигурам в толпе, а мысли были где-то далеко, будто обращенные вглубь себя.
Его оцепенение нарушила сцена, которая привлекла внимание многих в зале. В широко распахнутые двери зала, тяжело припадая на здоровую ногу, вошел Аластор Грюм, за которым спешили двое стажеров. Один из них постоянно ронял бумаги, судорожно показывая мракоборцу одни и принимая от него за ненадобностью другие.
– Добро пожаловать в очередной балаган! Мне выделили двух шутов гороховых, дери вас тролль! И хотят, чтобы я давал показания на процессе, когда вы даже двух сраных свидетельств отыскать не можете!
– Мистер Грюм... Столько работы, столько бумаг... А после вчерашнего происшествия, когда кто-то пошутил, притащив боггарта в архив...
– Где вы все обосрались!! Дери меня оборотень, мракоборцы обосрались перед боггартом!
Второй стажер изо всех сил старался не отстать от первого и сбивчиво пытался доложить:
– Мистер Бруствер предупредил, что опоздает. Выяснилось, где скрывается нужный свидетель, он обещал его доставить... Так что неразбериха в бумагах не должна помешать...
Грюм круто развернулся и рявкнул прямо в лицо стажеру:
– Доусон, срать я хотел на неразбериху в бумагах! Дементора по вашу душу, это ваши проблемы, коль вы с этим... – он ткнул пальцем в сторону его коллеги, – больше ни на что не годитесь! Чтобы через полчаса у меня были показания или свидетель или...
Ему не пришлось договаривать, стажеры быстрее кентавров неслись обратно в архив, теряя на ходу документы.
– Идиоты сраные! – Грюм тряхнул головой, откидывая со лба светло-рыжие волосы. – Альбус! Дери меня гиппогриф! Ты их видел?
– Аластор… – Директор Хогвартса учтиво приподнялся навстречу мракоборцу. – Право же, я уверен, мистер Доусон и его напарник делают все, что в их силах…
– Штаны они просиживают по кабинетам, вот что они делают!
– Ты к ним чересчур суров, – примирительно улыбнулся Дамбдлор.
– Я? Пропади все в Анун! Да если эти кретины будут продолжать в том же духе, любой темный маг от них мокрого места не оставит прежде, чем они успеют пропищать свое жалкое Протего!
– Ты, как всегда, настроен на худшее.
Грюм хмыкнул и лукаво поглядел на Дамблдора здоровым глазом.
– А ты будто нет!
– Война окончена…
– Надолго ли?
Директор перехватил его взгляд, но промолчал.
– Кстати! Ты слыхал, что учудил твой Блэк?
– Блэк? Ты имеешь в виду Сириуса?
– Нет, дери меня тролль, леди Вальбургу!
Грюм расхохотался так, что на него стал оглядываться весь зал.
– Этот бешеный грим наткнулся в Косом переулке на ублюдка Малфоя. Чуть не затеял драку. Его ж хлебом не корми, дай палочкой помахать направо и налево! Герой, мать его!
– А что же Люциус?
Грюм брезгливо поморщился.
– Этот, как водится, не виноват, даже палочку не вынимал, есть свидетели.
– В таком случае у нас нет причин для беспокойства, не так ли?
– Альбус… – Мракоборец понизил голос. – Этот трусливый хорек Малфой побежал жаловаться Фаджу. Дескать, на него, безоружного, напали среди бела дня.
– Напали? Так что же, в этот раз Блэк геройствовал не один?
В глазах директора вспыхнули лукавые огоньки.
– Не один, – буркнул Грюм. – Там случайно оказался МакКиннон с внучкой, а у него к сраным Пожирателям свои счеты. Но это не умаляет вину твоего драгоценного лорда, дери его тролль! Ему лишь бы порисоваться, целую же толпу собрал, затопчи его кентавр! Все ваши английские аристократишки одним миром мазаны!
– И все же он был не единственным актером в этой пьесе, – примирительно отозвался Дамблдор.
– Э... Да ты никак защищать его удумал! После всего, утопи меня кельпи! Охраняешь чудо-воспитателя для чудо-мальчика?
– Ты же сам сказал Аластор, неизвестно, когда снова начнется война...
====== Глава 13. ======
Стоило Селене упомянуть о приглашении матери, как моментально разразилась буря. И хотя ей казалось, что она была к ней готова, бурная реакция мужа все-таки бесконечно огорчала ее.
– Как ты вообще можешь мне такое предлагать? – бушевал Сириус. – Сидеть за одним столом с теми, кто убивал наших друзей?! Неужели ты действительно собираешься пойти?
– Это мой отец, моя семья...
– Семья, которая отказалась от тебя, бросила тебя! Ты всегда была для них чужой! Они перестали видеть в тебе свою с той секунды, как Шляпа отправила тебя на Гриффиндор. Вспомни, как вытянулись лица твоих братьев! Семья? Я – твоя семья!!
– Ты – моя семья, – с чувством повторила она. – Но это не означает, что я отрекусь от своих родителей. Это моя кровь, мои корни...
– О, дорогая, а ты сентиментальна! Моя мать, старая горгона, выжгла мое имя на фамильном древе, – несмотря на его язвительный тон, Селена слышала обиду в его голосе, – узы крови ей вовсе не помешали это сделать!
– И теперь она жалеет об этом. Я точно знаю... Я сама мать и слышала ее боль...
– Если у нее что и болит, так это гордость и самолюбие! Это вовсе не приступ материнской любви!
– Вы, Блэки, вообще не спешите каяться. Если ты сам не прощаешь, чего же ты хочешь от нее?
– Не все же ищут в других благородство, как ты, – его голос стал на полтона ниже. Казалось, он был даже рад, что разговор перешел в другое русло. – Ты ведь у нас, как Дамблдор, всем готова дать второй шанс.
Он положил руку ей на плечо, и девушка прижалась к ней щекой.
– Поэтому я и хочу пойти на прием. Я не хочу вновь потерять родителей, лишить нашу дочь общения с ними.
– О, Мерлин! Ты снова за свое! – Сириус слишком поспешно отдернул руку. – Бал Пожирателей! Прелестно! Уже воображаешь себя прекрасной принцессой, способной разрушить злые чары, витающие над крышей твоего фамильного гнезда? Без меня! Я с большим удовольствием отправился бы в Трансильванию на званую пирушку к Дракуле!
– Без тебя? Что ж... Хорошо! Если тебе кажется, что замужней даме прилично приходить на прием без супруга, пусть будет так. Не думаю, что мать оскорбит то, что ты проигнорировал приглашение. Уверена, она будет только рада! Ведь ты боишься ее...
– Боюсь? – Блэк чуть не задохнулся от избытка эмоций. – Боюсь леди Селесту?! Я просто на дух не переношу ее – она была против меня с самого начала. Казалось, что она винит меня даже в том, что ты единственная из семьи не на Слизерине, словно Гриффиндор – это зараза, которую ты могла подхватить. Она вечно сводила тебя с этим ублюдком... Малфоем! Твердила, что он тебе подходит! До сих пор, поди, свято верит в это!
– Верит, – смиренно сказала Селена. – Но тебе-то что? Ты же все равно не будешь меня сопровождать в логово Пожирателей! Я как-нибудь сама разберусь.
– И позволить леди Селесте торжествовать?! Ей не удастся заставить меня отступить!
*
Селена стояла с мужем на крыльце родительского особняка. А ведь думала, что такого никогда не случится. Воистину, ни от чего не надо зарекаться!
Сириус был мрачнее тучи с самого утра. Его настроение не улучшилось, когда из окна он смотрел, как жена передает Снейпу малышку Лили. Девочку договорились оставить с Минервой, но пришел за ней, естественно... Нюниус! Блэк поморщился, глядя на то, как охотно его дочь протянула ручку бывшему Пожирателю, как он подхватил ее. Она, разжав второй кулачок, показала ему очередное свое сокровище – толстую полосатую гусеницу. Снейп рассмеялся, когда девочка что-то прошептала ему на ухо, и накрыл ее кулачок ладонью. Через мгновенье он убрал руку, и, к своему восторгу, Лили обнаружила, что гусеница превратилась в бабочку, легко вспорхнувшую в небо.
Блэк мечтал прекратить все это, несколько раз порывался отвадить Снейпа от дома, запретить ему встречи с крестницей. Но привязанность дочери останавливала его: ей, очевидно, будет не хватать общества этого урода. Интересно, так же ли Лили скучает по нему, когда его нет дома, так же ли ждет его у двери... Она же, дери Нюниуса тролль, его дочь! Она Блэк!! Почему же тогда...
Когда Селена вернулась в дом, он спустился вниз. Она была прекрасна – платье, прическа, манеры настоящей аристократки. Здесь, в Хогсмиде, он и забыл про это, забыл, какая она, какой ее воспитывали, для чего растили. Теперь он вспомнил, но это его не обрадовало. Они идут на «бал Пожирателей», и уж там-то ее мать позаботится, чтобы... Сириус пожалел, что он не может в полночь превратить их всех в тыквы, ну или хотя бы сделать свою жену не столь ослепительной.
– Тебе не нравится? Что-то не так?
– Уж очень ты сейчас на леди Селесту похожа. Просто до дрожи!
– Но я всегда на нее похожа, такая уж уродилась, – Селена попыталась перевести все в шутку.
– Не всегда! Но в этом платье, со всеми этими побрякушками... Вылитая леди Мунрок!
– Блэк!
– Что?
– Похоже, ты забыл, что я теперь леди Блэк! А что касается платья, так ты тоже выглядишь как денди.
– А ты бы предпочла, чтобы все эти... Дери их гиппогриф! Я не позволю смеяться над собой!
– Я надеюсь, что ты постараешься вести себя сдержанно.
– Первым я палочку не достану, если тебя это беспокоит! Но большего обещать не могу.
Эмоции мужа написаны были на его лице. Селена вздохнула.
– Найди в себе силы, чтобы хотя бы спокойно поздороваться с моей семьей.
Она постаралась расслабиться и пошла по ступеням, не оглядываясь на мужа. Двери распахнулись перед ней, направляемые магией домовых эльфов. Дом сиял и ослеплял роскошью. Недаром приемы, устраиваемые ее матерью, считались самыми великолепными, безупречными. Роль образцовой хозяйки удавалась леди Селесте гораздо лучше, чем роль матери. Сейчас она стояла наверху ведущей на второй этаж лестницы и встречала гостей. Селена с каждым шагом все сильнее чувствовала ее оценивающий взгляд. Вероятно, леди Мунрок осталась довольна увиденным – губы ее изогнулись в улыбке, которую она приберегала только для самых желанных гостей.
– Дочь, – ледяное объятие, – я смотрю, ты все-таки пришла одна. Стоило для этого становиться леди Блэк! – Бровь иронично взлетела вверх.
Селена растерянно оглянулась, Сириуса не было у нее за спиной. Взгляд вниз – он все еще стоял у дверей, будто опасался подхватить заразу, войдя в лепрозорий. Леди Селеста проследила за взглядом дочери.
– Хваленая храбрость Блэков на деле оказалась очередным мифом.
Сириус сразу поспешил присоединиться к жене, словно хотел опровергнуть слова ее матери. Лицо его было напряжено, но он изо всех сил постарался улыбнуться. Грим улыбается именно так...
– Леди Селеста, – он склонился над милостиво протянутой ему рукой.
– Вот уж не думала, что Блэк когда-нибудь поклонится мне, – с притворной задумчивостью произнесла та. – А впрочем, если уж моя дочь все-таки носит твою фамилию, я предлагаю зарыть топор войны. Хотя копаться в земле – не мое...
Сириус скрипнул зубами, но Селена подхватила его под руку и потянула за собой.
Леди Селеста проводила их глазами с легкой усмешкой. У входа в зал стояла ее старшая невестка, жена Абракаса, еще одна леди Мунрок. Конечно, ей было далеко до свекрови, но она старательно копировала ее манеру держаться. Урожденная Аделина Розье, потерявшая почти всю семью на войне, смотрела на Блэка с плохо скрываемой ненавистью, но под пристальным взглядом леди Мунрок промолчала и, прочитав что-то по ее лицу, радушно приветствовала Селену.
– Дорогая, ты такая красавица! Ты должна блистать в обществе, а вместо этого прячешься в глуши. Пойдем, – она взяла девушку за руку, – я хочу тебя познакомить с моим малышом.
Она настойчиво повела Селену за собой в зал, увлекая сквозь толпу гостей. Сириус остался один. Жена скрылась из вида в мгновение ока, от этого настроение еще больше испортилось, хотя он думал, что хуже уже не будет. Поспешно взяв предложенный ему домовиком бокал с виски, он отошел в нишу между окнами и оттуда обводил зал тяжелым взглядом, пытаясь найти Селену.
У Селены закружилась голова: она почувствовала себя снова подростком, впервые надевшим взрослое платье, чтобы выйти к гостям. Раньше она тяготилась всей этой светской жизнью, но сейчас... Это было странное чувство, будто она вернулась домой, а ничего не изменилось – и она тоже прежняя. Эти ощущения волновали ее, но вовсе не пугали. Оглядываясь по сторонам, девушка встретилась взглядом с отцом. Он был увлечен беседой, но, увидев ее, прервался и пошел ей навстречу. На дне глаз плескалась грусть, а в волосах прибавилось седины. Наверное, смерть Максимуса так повлияла, он же был его гордостью, первенцем. А вот по матери вообще не скажешь, страдала ли она...
– Селена, девочка, я так рад! – он заключил ее в свои крепкие, но немного неуклюжие объятия.
Она всегда была папиной девочкой, любимой, избалованной. Она была так похожа на обожаемую им жену, но, в отличие от той, платила ответной любовью на его трепетное отношение. Он не переносил ее слез, исполнял все прихоти. Когда это вдруг исчезло? Но сейчас, в его руках, она снова была дома, снова была его дочерью. Все остальное неважно!
– Я рад, что ты пришла. Наслаждайся праздником! Мне нужно кое-что обсудить... А потом мы с тобой обязательно поговорим.
Селена осмотрелась, но Аделина уже исчезла. Вероятно, отвлеклась на кого-то из гостей. Девушка продолжила свой путь по залу. Через настежь распахнутые двери вышла на открытую террасу, которая была практически пуста. Подошла к перилам, обвела взглядом до боли знакомую картину, посмотрела за горизонт – туда, где в пылающем зареве догорал закат.
Чьи-то теплые ладони нежно коснулись ее предплечий. Селена вздрогнула и резко обернулась.
– Люциус?
– К вашим услугам, миледи...
Его голос звучал немного хрипло, глаза так откровенно рассматривали ее, что девушка почувствовала себя неудобно. К тому же его горячая рука продолжала лежать у нее на правом предплечье. От этого по коже побежали мурашки.
– Вечер очень теплый, значит, что-то тебя испугало. Что же?
Селена сделала шаг назад, не отрывая глаз от его руки. Он лениво разжал пальцы.
– А может, мое прикосновение так тебя взволновало? Женщинам трудно передо мной устоять.
Самодовольная улыбка, но тот же пытливый взгляд.
– Сочувствую им. Если помнишь, я тебе отказала.
– Возможно, это было просто ошибкой...
– Наши семьи? Наши дети?
– Дети... Нет. А вот наши спутники... Мы созданы друг для друга! Пора бы тебе это увидеть.
Шаг к ней. Отступать некуда – позади огораживающая террасу балюстрада. Девушка чувствовала спиной холодный мрамор перил.
– Извините, что прерываю такую трогательную сцену!
Голос Нарциссы звенел от обиды и ревности. Селена покраснела, но отодвинуться дальше ей было некуда, а Люциус не спешил убирать руки, прижимавшие ее к парапету. Он нехотя оглянулся через плечо.
– Нарцисса... – он все-таки повернулся к жене лицом, одна ладонь вновь легла на предплечье Селены. – А я заскучал без тебя и решил скоротать время в компании твоей кузины, по-родственному... Тем более, она так давно не выходила в свет, а невежа муж бросил ее одну.
– По-родственному?!
– Конечно, только из таких чувств. Я даже подумал, что ты тоже составляешь компанию своему кузену, Блэку. Кажется, он совсем потерялся в нашей компании. Впрочем, аристократам он всегда предпочитал чернь! Но ты же его родственница, хотя вы, Блэки, никогда не готовы рискнуть за своих...
– Ну почему же, отнюдь! Вот сейчас я с удовольствием расскажу своему дорогому братцу, как вы тут общаетесь! По-родственному...
Селена не успела и рта раскрыть, как Нарцисса развернулась и покинула террасу.
– Зачем ты так?
– Как? Я же тебе только что сказал, что рядом со мной не та женщина, которая мне нужна. Повторить еще раз?
– Но она твоя жена! Мать твоего сына, ты обязан уважать ее и щадить ее чувства!
– Неужели? Она же так хотела стать моей женой – и стала. Я не говорил, что это будет просто.
– Незавидная бы меня ждала участь...
Селена прошла мимо Люциуса, стараясь побыстрее оказаться в зале, среди гостей. Но он резко схватил ее кисть и рванул на себя. Ее обдало жаром.
– Как ты можешь судить об этом? Ты же не знаешь, каким бы я был мужем тебе!
– Никаким! – голос Сириуса оглушил Селену. Нарцисса все-таки решила устроить скандал. – А теперь отойди от моей жены!
– Снова мне угрожаешь? – Люциус нарочно поднес руку Селены к губам, прежде чем отпустил. – Скажи, ты сам додумался величать свою безрассудность храбростью, или тебе кто-то подсказал?
Люциус выпустил руку Селены, но Блэк уже схватил его за предплечье, удерживая рядом с собой. Казалось, он был так взбешен, что даже не собирался доставать палочку, а был готов просто по-маггловски разбить Малфою лицо.
– Безрассудность, говоришь! А ты, видно, считаешь свою развязность в отношении моей жены галантностью, скотина?! Тролль тебя дери, ты же со школы на нее пялишься, руки распускаешь, никак не переживешь, что она выбрала меня?!
До этой минуты спокойный Малфой отшвырнул от себя руку Блэка. Больше оставаться равнодушным он не мог.
– Выбрала тебя? Ты заморочил ей голову, ничтожный рыцаришка! Она всегда была слишком романтичной, вообразила себя твоей прекрасной дамой, но на самом деле она просто твой трофей, не более!
– Разорви тебя горгулья!
Сириус выхватил палочку. Селена всплеснула руками, кинувшись между мужем и Малфоем. Сейчас она заметила за спиной Блэка своих родных – отца, братьев и мать, которая стояла на шаг впереди остальных. Леди Селеста почувствовала запах крови: ее ноздри трепетали, глаза сияли – она торжествовала, получив желаемое.
– Всего один вечер! – ее голос звучал очень спокойно, как будто она отрепетировала свою роль заранее. – Всего один вечер в семейном кругу. Разве я многого просила? Но, видно, твой муж не может обходиться без своей палочки, это его любимая игрушка.
– Я не обязан молча сносить оскорбления!
– Конечно же, нет, Сириус! – Презрительная ухмылка. – Ваш ор слышал весь дом, включая безмозглых домовых эльфов на кухне. Я и не ожидала, что вы умеете говорить спокойно, но зачем тыкать в моих гостей палочкой?
– Этот ублюдок приставал к моей жене!
– Люциус – муж ее кузины, так что он наш родственник, кстати, он и ваш родственник.
Как только леди Селеста включилась в разговор, все стали расходиться, как по мановению волшебной палочки. Даже Малфой, разгладив невидимые складки на рукаве, усмехнувшись, пошел в зал, учтиво поклонившись Селене и леди Селесте. Только Блэк стоял напротив жены. В последний момент леди Селеста, последовавшая за Люциусом, обернулась:
– Кстати, Сириус, интересно, а почему Селена бросилась защищать Люциуса, она же закрыла его собой от тебя...
Поднятая бровь, довольная улыбка. Чудесный вечер!
====== Глава 14. ======
– Мама, мне так жаль...
– Жаль? За один вечер разрушить ту безупречную репутацию, что я выстраивала годами?!
– Мама...
– Я было подумала, что воссоединение семьи все же возможно. Но Блэки остаются Блэками! Твоя кузина тоже хороша. Бледная истеричка!
– Мама, почему ты всегда и во всем винишь Сириуса?
– А кто же, по-твоему, виноват? Может быть, ты? Моя дочь вышла замуж против воли родителей!
– Люциус...
– Правда? Неужели? И что же он сделал? Ничего! Ничего из того, чего не делал бы раньше. Всем известны его чувства к тебе! Почему ты не послушала меня?
– Сириус просто ревнует.
– Ревнует? Это удел всех мужей, чьи жены хороши собой! По-твоему, каждый должен хвататься за палочку, как только поймает на своей жене заинтересованный взгляд другого? Я тоже была молодой. Ты думаешь, твой отец никогда не ревновал меня? Но Мунроки всегда соблюдают приличия. Долг и семейная честь для нас превыше всего!
Леди Селеста передвинулась на краешек кресла, демонстрируя безупречную осанку. Возраст? Годы не имели над ней власти: морщины боялись появляться на ее лице, седина не касалась волос. Селена вспомнила одинокую леди Вальбургу, постепенно превращающуюся в старуху в плену опустевшего родового гнезда. Что она говорила про мать?
– Ты сейчас говоришь о лорде Абракасе, отце Люциуса?
Впервые Селена увидела, как лицо матери сначала вспыхнуло, а потом вдруг стало мертвенно-бледным. В глазах отразилась буря эмоций, дернулся уголок рта.
