Текст книги "Нас возвышающий обман (СИ)"
Автор книги: adelfa
сообщить о нарушении
Текущая страница: 30 (всего у книги 37 страниц)
– Бедный Арагог... – Лили впилась рукой в плечо Хагрида и подтолкнула к нему стакан.
– Я знаю, зачем вы здесь. Вы хотите получить мое воспоминание. Но я не могу... Они убьют меня.
– А моя мама не побоялась всем рискнуть! Она защитила меня, чтобы я стал тем, кто я есть.
– Вы требуете от меня того же?
– Мы не требуем, профессор, мы просим...
– А Лили... Какая ирония! Вы тоже Лили... Что ж, я сделаю это ради вашей матери... Я дам вам то, зачем вы пришли...
Слизнорт дрожащими пальцами вынул из кармана пробирку.
– Я только... Не судите меня строго! Если кто-то узнает, что я рассказал вам...
– Никто не узнает, профессор.
*
Он сидел в кресле сгорбившись, уронив голову на сложенные на коленях руки. В теплый весенний вечер его знобило: он так и не снял мантию. В доме почти ничего не изменилось – он запретил, не хотел перемен. Только запах... Вот теперь дом пах домом. Как когда-то давно, как в детстве. Неуловимо. Никакой сырости, плесени и паутины в темных углах.
Дверь открылась с чуть слышным звуком. Надо же – а раньше скрипела ржавыми петлями и стонала рассохшимся деревом. Рядом с ним на столик опустился поднос, чуть звякнула чашка о блюдце, из-под салфетки пошел теплый аромат выпечки.
– Северус...
– Устал. Ничего не хочу.
– Тогда иди спать.
– Лучше тут. Рано утром надо вернуться.
– Зачем тогда пришел?
– Это мой дом! – огрызнулся. – Устал я! От всех этих секретов с обеих сторон! Узники Азкабана со дня на день получат освобождение. Дождались!
– Как?
– Ты не понимаешь, как? Почему бы тебе не полюбопытствовать у своей родни? Уверен, они все об этом знают. Даже примут посильное участие. Но постараются не засветиться на всякий случай. Впрочем, как всегда!
– Значит, они всех освободят... И Люциуса?
– Странно, что ты так о нем беспокоишься. Но, конечно, его освободят. Не дадут и дальше наслаждаться отдыхом в замке посреди моря.
– У меня к нему дело...
– Неужели? Отомстить хочешь? Впрочем, это меня не касается. Пока Лили в безопасности, ты можешь делать, что хочешь.
Запахло чаем. Когда она успела его налить? И как у него в руках оказалась кружка?
– Липовый чай успокаивает. Не отказывайся, пожалуйста.
– Чтобы успокоиться, мне и чайника не хватит, – горько усмехнулся. – Дамблдор опять покинул школу. И Поттера прихватил с собой.
– Он взял с собой Гарри? Это не опасно?
– Порой я хочу, чтобы это было смертельно опасно. Ведь иначе...
– Что иначе?
– Иначе я должен буду убить его.
– Гарри?
– Дамблдора.
====== Глава 12. ======
– Дом, милый дом!
Люциус Малфой повернулся спиной к двери, не спеша войти. Парк перед домом был изумрудно-зеленым, ухоженным. Так давно он не видел ни травы, ни пронзительной небесной лазури – только каменные стены и подобострастную рожу Кэнтингтона!
– Становишься сентиментальным, Люциус, – промурлыкала Беллатриса, обвивая руками его плечи. И тут же отпрянула. – От тебя разит казематами. И мракоборцами. – Она звонко расхохоталась. – Мертвыми мракоборцами. И еще... ты перестал носить шелк? Хлопковые рубашки теперь в моде?
Люциус не удостоил ее ответом, но тут же рванул на себе рубашку. Словно горошины, по мраморным ступеням запрыгали пуговицы. Застиранная белая ткань упала следом.
– Так лучше?
– Не уверена, – Беллатриса провела пальчиками по его плечу. – Ты похудел, осунулся... Но кожа все еще нежная.
Дверь распахнулась.
– Люциус, – Нарцисса рванулась к мужу. – Ну, наконец-то! Хвала Моргане!
– А я-то думала, хвала нам, сестренка! В конце концов, вовсе не Моргана вытащила из Азкабана твоего муженька.
– И твоего тоже! Кстати, где он?
– Думаю, уже внутри. А мы с Люциусом решили насладиться закатом. Ты же не ревнуешь, сестренка? – Беллатриса долгим взглядом посмотрела на Люциуса и рассмеялась. – Ну, что ты застыл! Обними же жену! Соскучился ведь по женской ласке? Согреть тебя там... было некому.
– Так от меня же разит казематами, разве нет? Так что я оставлю вас, дамы. Заодно поищу шелковую рубашку. Соскучился, знаете ли!
Нарцисса проводила мужа глазами, желая последовать за ним. Сестра крепко схватила ее за руку, удерживая на крыльце.
– Тебе все еще не хочется убить ее?
– Перестань...
– Неужели не хочется? Может, тетушка Селеста права – у тебя в жилах не кровь, а вода?
– Как я могу выбирать между мужем и сыном?
– Точно вода!
Беллатриса ослабила хватку, позволив сестре вырваться. Ей в спину она прокричала:
– Кстати, не забудь, завтра прием у Мунроков. Или ты трусливо затворишься в комнате?
*
Они отражались одна в другой – такие немыслимо похожие и все же такие разные, разделенные годами, словно для того, чтобы служить друг другу напоминанием о том, что было и что будет. Мать и дочь. На верхней площадке лестницы, по которой поднимаются гости. Часовые на пороге вечности...
– Объясни мне, почему ты так одета?
Взгляд матери скользит по узкому длинному черному платью.
– У меня траур.
– Ах, у тебя траур? Неужели? И кто же умер?
– Мой муж...
Леди Селеста картинно всплеснула руками.
– Неужели и этот... Снейп, кажется...
– Ты же все понимаешь. Я говорю о Сириусе. Мой новый брак нужен только жрице Мелюзины, но не мне самой.
Обе замолчали, улыбнувшись подошедшим гостям.
– Мой дорогой Орион! – Леди Селеста обняла брата. – Друэлла, чудесно выглядишь.
Глаза равнодушно скользнули по располневшей фигуре бывшей подруги, но на губах сияла теплая улыбка. Она не верила в дружбу, она верила только в себя...
– Селена решила разделить с нами этот вечер. Уверена, ей вдвойне приятно увидеть всю семью в сборе.
Селена в свою очередь обняла дядю. Брат матери едва заметно скривился, его жена благодушно расцеловала племянницу.
– Поздравляю, дорогая! Счастья вам с мужем!
– Было бы с чем, Друэлла! – резко оборвал ее Орион Мунрок. – Леди Блэк стала миссис Снейп. Это не кажется столь унизительным лишь потому, что он на хорошем счету у Повелителя... Он тоже здесь?
– Хвала Мерлину, нет!
– Он справедливо подумал, что ему здесь будут не очень рады.
– По крайней мере, – заметила леди Селеста, – он не дурак! – И расплылась в улыбке. – Беллатриса, Рудольфус! Как же я рада снова видеть вас у себя!
Селена замерла. Сердце колотилось так, что не вздохнуть. Рудольфус настороженно смотрел в ее сторону – вероятно, все еще не забывал жуткую грозу в подземельях Отдела Тайн. Беллатриса, напротив, казалось, едва сдерживается от желания расхохотаться. Воздух стал густым. Пара вдохов через жгучую до боли ненависть. Притворная улыбка – отражение матери.
– Как, оказывается, я помогла тебе, кузина. Ты же у нас мечтала стать миссис Снейп, а Блэк под ногами путался.
Улыбка словно приклеилась к губам, но глаза горели от непролитых слез. За спиной Беллатрисы возникла Нарцисса, накрепко вцепившаяся ей в рукав.
– Пойдем уже! – зашипела она. Лицо бледное, под глазами залегли тени, которые она, впрочем, умело пыталась скрыть. – Селена, тетушка, мы счастливы разделить этот вечер с вами...
Леди Селеста поискала глазами за спиной Нарциссы.
– Дорогая, а где же Люциус? Неужели он бросил тебя... – лукавая улыбка, – одну?
Нарцисса побледнела еще больше.
– После Азкабана он чувствует себя очень... усталым... – Она старательно подбирала слова, подталкивая сестру ко входу в зал, где уже скрылся Рудольфус. – Но он просил меня передать вам свои наилучшие пожелания.
Леди Селеста в притворном сочувствии поднесла руку к лицу. Сверкнули бриллианты на изящных пальцах.
– Милая, я тебе сочувствую! Надеюсь, мы скоро увидим тебя с Люциусом у себя. А сейчас пусть отдыхает, восстанавливает силы.
– Пусть восстанавливает силы, – эхом отозвалась Селена, улыбнувшись своим мыслям. Даже дышать стало легче.
*
Великолепный огненный виски, мягкое кресло у камина, шелковая рубашка... Это ли не наслаждение? Наконец-то! Столько месяцев у него не было ничего этого. И еще, хвала Мерлину, Нарцисса отправилась на прием к Мунрокам, прихватив с собой родственничков Лестрейнджей. Всего за один день своими стенаниями баньши довела его!
В дверях возник домовик, который, заметив обращенный к нему взгляд лорда, тут же бухнулся на колени, с глухим стуком ударившись лбом о пол.
– Лорд Малфой, к вам леди...
– Кого еще нелегкая принесла?! Прочь гони!
– Она... она... – заикался эльф. – Сказала... вы будете рады ей...
– Я буду рад, если ты уберешься отсюда прежде, чем я досчитаю до одного!
– Как прикажите, милорд...
Откинулся и сделал еще один глоток. Закрыл глаза. Приятное тепло разливалось по телу.
За дверью послышалась какая-то возня, писк домовика. Убить его, бездаря писклявого!
– Лорд Малфой... я... она... миссис Снейп... – домашний эльф распростерся на полу в позе морской звезды.
– Ты, оказывается, не принимаешь, Люциус. А я хотела сделать тебе сюрприз. Скрасить твое одиночество.
Поднялся рывком, пнул домовика.
– Пошел вон!
Черное узкое платье, жемчуг на шее и на запястьях... Из плоти и крови! Не сон.
– Да уж, тебе это удалось! Я и удивиться не успел, как ты выпорхнула из плена своего одиночества. Замуж. Действительно, приятный сюрприз.
– Это была вынужденная мера. После того, что я устроила в министерстве... Моя судьба была решена. Вот только жрица не может быть свободной. Ей нужен муж.
– И ты выбрала Снейпа. Браво!
– Я выбрала того, кто не будет мне мешать.
– Вышла бы тогда за Кэнтингтона! – В памяти всплыли пустые глаза, сияющие зеркальным блеском.
– За кого?
– Славный был парень. Скрашивал мое существование в Азкабане. Хотя и не думаю, что он благополучно пережил наш побег.
– Теперь ты на свободе! Волен делать, что хочешь. Я восхищаюсь тем, что даже в заключении ты сумел наложить империус на мракоборца.
– Не велика заслуга! Силенок у него не было со мной тягаться!
– Ты обещал мне...
– Выпьешь со мной? – почти равнодушно. – Присядем, спокойно поговорим.
Селена приняла стакан из его рук, баюкая его в ладонях, опустилась в кресло. Не отпила, а лишь смотрела на янтарную жидкость. А он смотрел на нее.
– Ты обещал мне жизнь Беллатрисы.
– Ты предложила обмен.
– Я помню. Сдержи свое слово и...
– Нет, нет, нет! Так уже не пойдет, дорогая. Уже нет. Через несколько недель после нашего разговора ты стала миссис Снейп.
– Разве ты предлагал мне руку и сердце?
– А разве нет? Много лет назад. Именно тебе. Первой. А ты отказала.
Селена оторвала взгляд от стакана и посмотрела ему в глаза. До дрожи.
– Ты и сам теперь женат. И тебе это не слишком мешает. И я выполню уговор, как только ты...
– Нет! Еще раз нет. Теперь мне нужны некоторые гарантии, – он подошел к ней. Ладонь скользнула по шее, вниз, увлекая за собой широкую бретельку платья, лаская округлость плеча. – Так сказать, аванс.
Селена одним глотком выпила виски. Руки перестали дрожать, теперь можно выпустить из плена стакан.
Глухо звякнуло об пол.
Выпрямилась. Руку перехватила.
Не заметил, как оказалась рядом. Глаза в глаза.
Пальцы на щеке теплые, настоящие.
Притянул к себе. Совсем близко.
Прикосновения горячее кипящих брызг. Даже сквозь шелк.
Платье ненужное прошелестело тихо. Рубашка отправилась следом.
А руки ее такие же смелые, как в мечтах.
Но это не мечта больше.
Наконец-то.
Авторы выражают огромную благодарность Mistress Amber (нашему любимому Ярлу) за написание потрясающей любовной сцены.
====== Глава 13. ======
– Селена... – удивление было трудно скрыть. – Я не видела тебя со дня свадьбы. Я думала, ты больше не придешь.
Леди Гвиневра уже несколько месяцев жила безмятежно... Она давно мечтала скинуть со своих плеч бремя жрицы, которое приняла против воли. Она была спокойна, абсолютно спокойна, впервые за долгие годы. Хотя в волосах заметно прибавилось седины. Мелюзина отпускала свою дочь, позволяя времени взять свое. Теперь у нее была замена.
– Я ненавижу себя!
Селена сжалась в уголке дивана, подтянув колени к груди.
– Даже так? Что же такое сделал тебе Северус...
– Ничего! Он мне ничего не сделал. Он вообще ни при чем. Я была с Люциусом.
– Что?!
Леди Гвиневра с ужасом смотрела на нее, на какое-то мгновение на ее лице отразились все прожитые годы. Селена отвела глаза.
– Ты спала с ним?
– Да.
– Спаси его Моргана! Ты должна позвать мать.
– Зачем?
– Пришло время ей рассказать тебе. И это должна сделать она. Не мне говорить о чужих грехах. Пошли!
Селена не шелохнулась. Леди Гвиневра приблизилась и резко дернула ее за руку, с небывалой силой.
– Пошли, я сказала! Поднимайся!
Будто марионетка она следовала вглубь сада, к белому мраморному фонтану, над которым сияла ущербная луна.
– Источник Мелюзины. Опусти левую руку в воду и произнеси имя матери. Чтобы она ни делала с собой, она не в силах противостоять зову стихии.
– Селеста... – едва слышно шепотом.
– Громче!
– Селеста.
– Еще раз!
– Селеста!
Воды вспенились, переливаясь в лунном свете жидким серебром. Струи издавали тихую музыку, будто пели... Через несколько ударов сердца в саду появилась мать.
– Кто позволил тебе призывать меня сюда?! Задери тебя горгулья!
Леди Селеста с ненавистью смотрела на тетку. Та невесело рассмеялась.
– Разве ты не поняла? Это не я, я уже больше не могу этого делать. Это твоя дочь!
Леди Селеста смерила взглядом Селену.
– Ей бы самой не додуматься до этого. Ты научила?
– Разумеется.
– Ну и зачем?
– Чтобы ты исповедовалась новой жрице.
– И не подумаю! Что за безумная идея! Я ухожу!
– После того, как твоя дочь была с Малфоем? – бросила в спину уходящей племяннице леди Гвинерва.
– Была?
– Спала.
– Нет!
Такого ужаса на лице матери Селена не видела никогда.
– Ты не должна была этого делать! – В голосе лишь обреченность. – Никогда!
Внутри Селены боль сменялась злостью, ее наполняла сила, давно ищущая выхода.
– Не тебе меня учить, что я должна, а чего не должна! К тому же я была уверена, что ты будешь рада. Это ли не воплощение твоей мечты?
– Это правда... – Снова обреченность. – Учить тебя было некому. Я отказалась от этого, – леди Селеста зачерпнула рукой воду из мраморного фонтана и позволила ей стекать сквозь пальцы, – но мать многие годы учила меня, готовила к роли жрицы. Ты же не знаешь почти ничего... И о Люциусе ты ничего не знаешь. Я хотела, чтобы ты была его женой. Я хотела все исправить...
Она посмотрела на леди Гвиневру, словно ища помощи.
– Если бы ты рассказала все своей дочери с самого начала, возможно, этого бы не случилось. Теперь же пришло время исповеди. Твоей.
Леди Селеста снова посмотрела на воду, стекающую по украшенным кольцами пальцам. Она одна... И заговорила очень тихо – журчание лесного ручья.
– Тебе было тринадцать. Лето после второго курса Хогвартса. Мне было невыносимо... Я никогда не любила твоего отца. Но он был моей судьбой, так решила Мелюзина. А она никогда не спрашивает своих дочерей, только навязывает свою волю!
– У тебя был шанс стать счастливой. Ты же сама от него отказалась.
– Зато ты всегда делала все, что надо. Поэтому и взвалила на себя чужое бремя! – огрызнулась леди Селеста. – Мать сделала жрицей тебя! Но ты отомстила мне, забрав мою дочь...
Никто ей не ответил. Лишь нежно пели струи фонтана в лунном свете.
– Ты помнишь, я разбудила тебя среди ночи – мы пошли в сад. Ты помогала мне варить зелье... Его всегда должны варить двое, но и сработает оно для любой из готовящих его. Увы! Дважды судьба так жестоко посмеялась надо мной...
– Ты помнишь? – леди Гвиневра смотрела на Селену. – Ты знаешь, что за зелье вы варили с матерью?
– Да... Я помню... Тогда я вообще не понимала, что мы делаем. Но теперь. Моргана! Мы же варили такое же зелье перед моей...
– Перед твоей свадьбой. Ты была против того, чтобы Северус его пил.
– Но, Мерлин великий! Зачем мы готовили его тогда? – Селена смотрела на мать. – Что ты сделала?
– Твой отец не пил зелья. Я не дала ему. И столько лет жила с ним без любви, без надежды. Я любила другого! Любила страстно.
– Абракас Малфой...
– Да! И я хотела дать зелье ему, хотела воскресить его чувства ко мне. Он женился на той женщине без любви. Я знала это! Всегда знала... Я хотела вернуть его!
Леди Селеста схватилась обеими руками за мраморный бортик.
– Но он не выпил. Был прием в саду. Я добавила зелье в его напиток. Дети играли рядом. Кто-то выбил стакан из рук Люциуса, и отец отдал ему свой. Понимаешь?
– Так ты опоила Люциуса? Ты его приворожила! Но... но это значит, что он вовсе не любит меня на самом деле! Это лишь наваждение.
– Я же говорю, что ты абсолютно невежественна! Плохо ты обучила свою жрицу, тетушка.
Леди Гвиневра подошла к Селене.
– Люциус любит тебя. С этим ничего нельзя поделать. Иначе зелье давно убило бы его. Но ты права, в то же время он приворожен. Он не может избавиться от своих чувств к тебе, найти утешение в объятиях другой женщины. Зелье не дает ему это сделать. И никогда не даст, не отпустит.
– Хвала Мелюзине, он с детства засматривался на тебя. Ты была самой красивой девочкой. А Люциус всегда знал, что у него должно быть все самое лучшее. Всегда так чувствовал. Поэтому когда я поняла, что зелье выпил он, когда прошли ужас и разочарование, я осознала, что смогу все исправить. Я решила, что ты выйдешь за него замуж. Абракас был не против. Только его картавая француженка возражала – не хотела отдавать сына мне! – Глаза леди Селесты блестели, она снова была во власти своей ненависти. И любви. – Но ты все испортила! Вбила себе в голову, что выйдешь за Блэка.
– Я ничего не понимаю...
– Селена, зелье Мелюзины должен выпить лишь тот, кто становится нам мужем. Это свяжет две души воедино, поможет достичь гармонии в семье. Муж никогда не вздумает изменить тебе, обидеть тебя. Он станет второй половиной, даже если твое сердце говорит иное. И мужа нам всегда указывает сама фея... Ведь в его сердце должна жить любовь. Если же зелье выпьет тот, в ком нет чувств, это убьет его рано или поздно. Его сердце будет желать одного, но тело и воля будут во власти той, кто поднесла ему зелье. Чем сильнее он будет желать уйти, тем большая страсть будет пожирать его изнутри. В конце концов душа его расколется.
– Я думала, только убийство способно расколоть душу...
– Не только. Наша магия тоже способна на это. Часть души этого бедняги будет хранить все его прежние чувства и устремления, а другая будет безраздельно принадлежать тебе. И в нем будет идти такая жестокая борьба, что это будет сводить его с ума. Он станет жестоким, агрессивным, непредсказуемым. Он станет Обреченным. В прежние времена, когда нашему ордену угрожала беда, дочери Мелюзины создавали армию Обреченных для своей защиты. Мы выжили благодаря этому. Но с той поры только совет четырех жриц может позволить сделать это.
– Но Люциус же не Обреченный. Вы сами сказали, что раз он любит меня, опасности нет!
– Ты завершила ритуал. Мы подносим зелье жениху в день свадьбы. Брачная ночь скрепляет союз между нами. Вот только Люциус тебе не муж. А ты связала его с собой.
– Если бы ты обучила ее...
– Молчи! Ты должна была во всем признаться дочери уже давно! – Тишина, журчание воды. – Селена, Обреченным может стать и тот, кто любит. Если он не муж тебе и если он расколет свою душу.
– Люциус обещал мне помочь отомстить Беллатрисе.
– Если он убьет ее, он расколет душу. И станет Обреченным.
– Какое мне дело до его души! О моей же тут никто не думал!
Леди Селеста расхохоталась.
– Браво! Браво, тетушка! Оказывается, ты совершила ту же ошибку. Помнишь, однажды ты бросила в лицо моей матери, что она породила монстра. Что ж, похоже, твоя жрица тоже монстр!
Легкий хлопок – и никого. Селена смотрела в пустоту. Леди Гвиневра обняла ее за плечи.
– Скажи мне, как твоя семейная жизнь?
– Как? Никак... Мы не мешаем друг другу.
Леди Гвиневра заставила ее обернуться. Долго вглядывалась в глаза.
– Не мешаете? Между вами ничего не было?
– Мерлина ради! Конечно, нет! Мы и не собирались делать этот брак...
– Теперь придется собраться. По всему получается, что Люциус – твой муж, но брачными узами вы не связаны. Значит, он попытается им стать. Зелье его заставит. Ваш с ним обряд завершен. Он захочет убить Северуса и расколет душу.
– Разве я могу этому помешать?
– Сделай свой брак законным!
– И тогда Люциус не захочет его убить?
– Захочет, но не сделает. Связь между супругами самая сильная. Связь между жрицей и ее мужем – нерушима. Ты сделаешь его сильнее. Он будет недосягаем для Люциуса.
– В кого я превращаюсь... – Горькая усмешка. – Сплю со всеми подряд.
– Это было твое решение. И мы всегда платим за последствия своего выбора.
– Хорошее утешение. А если Северус не захочет... Ну...
– Не захочет? А ты сделай так, чтобы захотел. И помни – он уже выпил зелье. И значит, не сможет устоять.
– Он не любит меня!
– Но он мог бы. Иначе бы Мелюзина не показала тебе его в чаше.
*
Ужин давно закончился, но Люциус не спешил уйти из-за стола – смаковал виски и перебирал жемчужные четки. Крупные круглые бусины щелкали в пальцах, каждая была воспоминанием... Ожерелье Селены рассыпалось по полу – страсть не терпела никаких помех, даже украшение, казалось, мешало сближению тел. Только кожа, ее восхительно нежная и пьянящая кожа. Упругие перламуровые шарики прыгали по полу. После ухода Селены он их бережно собрал, заключив в них все пережитое, все долгие годы неразделенной страсти и ожидания...
– Вот уж не знала о твоей набожности, – Беллатриса не отрываясь смотрела на жемчужины, сверкающие в пальцах Люциуса. – Интересно, ты молишься перед тем, как залезть на жену?
Рудольфус расхохотался, Нарцисса покраснела.
– Люблю жемчуг. Приятные воспоминания.
– Странно, раньше ты называл его дешевкой для тех, у кого в кармане маловато галеонов. А впрочем... – Беллатриса медленно наматывала локон на палец. – Дай взглянуть. Жемчуг-то необычный. Крупный, ровный... Помнится, у тетушки Селесты было ожерелье из такого. Или не у нее? Ты не помнишь, сестренка?
Нарцисса вздрогнула и уставилась на четки. Словно завороженная, она подошла ближе, протянула руку...
– Стой!
– Я лишь хотела взглянуть...
– Ты, как послушная собачонка, выполняешь команды своей сестры! Мерлин! В собственном доме я не могу остаться один.
– Тебя стесняет наше присутствие, Люциус? – Беллатриса поднялась и потянула за рукав Рудольфуса. – Так мы пойдем наверх, не будем мозолить тебе глаза. Найдем, чем заняться. Чем-нибудь очень приятным...
Накрепко прижала ладонь мужа с выглядывающему из корсета полушарию.
– Кстати, и вам советую. – Рассмеялась, тряхнув кудрями. – Думаю, ты такой же голодный после отдыха в замке.
– Не настолько, чтобы бросаться на первую предложенную кость!
В раздражении Люциус отодвинул стакан. Нарцисса была бледна, щеки пылали.
– Пойду прогуляюсь, – Люциус пошел к выходу, продолжая перебирать четки. – Ложись без меня, – бросил через плечо. – Мне не спится!
*
Нарцисса потеряла счет времени, которое провела у открытого окна. В лунном свете Люциус вновь и вновь мерял шагами аккуратно подстриженный газон под окном, порой замирая у небольшого мраморного бассейна, в котором призрачными тенями сновали золотые рыбки. Его пальцы не останавливаясь ласкали жемчужины. Где-то она уже видела этот жемчуг... Но где? В доме никогда не было этих четок. Она уверена.
Внезапно на талию скользнули горячие ладони, замком сомкнувшись на животе. На плечо и шею упали чужие темные кудри, смешиваясь с ее распущенными на ночь длинными светлыми локонами.
– Не спится, сестренка? – Наглая рука поднялась выше, скользнув по скрытой шелковым пеньюаром груди. – Ласки не хватает?
Сбросила руку, рванулась в сторону.
– Как ты вошла? Я заперлась.
– Моргана! Ты и правда думаешь, что меня можно остановить слабеньким заклятием? Не смеши!
Белатрисса махнула рукой, и пеньюар сестры оказался у нее.
– Посмотрим... – Скривилась. – И в этом ты собираешься соблазнять мужа? – Она с неудовольствием смотрела на длинную светло-серую рубашку сестры. – Я надеялась, что у тебя под ним ничего нет.
– Это опаловый шелк. Кружево ручной работы.
– Это унылость серая! Не удивительно, что милый Люциус гуляет при луне. – Беллатриса взглянула в окно. Пальцы скользнули по пухлым чувственным губам. – Вот она сегодня опаловая.
Затем она развязала пояс своего черного пеньюара. Повернулась к сестре и нарочито медленно развела полы в стороны.
– Вот! – Черный корсет, зашнурованный яркой алой лентой в цвет короткой полупрозрачной юбке, украшенной черными кружевами. – Я провела два очень неплохих часа в объятиях мужа, а вовсе не созерцала лунные поляны. Он передохнет, и мы продолжим. А ты можешь продолжать наслаждаться видом гуляющего под луной Люциуса. Он предпочитает тебе свои четки...
Беллатриса, покачивая бедрами, поплыла к двери.
– Интересно все-таки, – обернулась, – где же это он достал такую реликвию? А может, снял с чьей-то шейки, а?
====== Глава 14. ======
– Профессор!
Дамблдор словно очнулся от транса, поднес левую руку к виску, затем поправил очки. Едва заметно кивнул Селене. Почти полностью почерневшая и высохшая правая кисть покоилась на столе, будто какой-то темный артефакт.
– Теперь я почти всегда ужасно устаю, дорогая моя. Но ваше присутствие дает мне силы. Люблю созерцать красоту. И силу.
– Вы не можете требовать от Северуса этого!
– Чего? Мне казалось, на все он идет добровольно.
– Я говорю о вашем... о вашей смерти... – Голос упал почти до шепота. – Это бесчеловечно. Он расколет душу.
– Милая моя, он был Пожирателем смерти. Не стоит забывать. – Вытянул вперед руку, призывая не перебивать его. – Значит, его душа расколота уже не один раз. И она лежит на одной чаше весов, а на другой – душа мальчика, еще не познавшего смертного греха. Думаю, тут выбор очевиден.
– Душа этого мальчика меня совершенно не волнует!
– Впрочем, как и душа его отца, не так ли? А вы и впрямь становитесь жестокой, моя дорогая! Дар – это бремя. В определенных обстоятельствах он корежит душу... Жаль, ваша не исключение.
– При чем здесь Люциус?
Старый волшебник поднял в воздух шелковый свиток.
– Леди Гвиневра предпочитает писать на шелке. Не любит пергамент – он не струится. На совести лорда Малфоя много жизней, его душа разбита вдребезги. И при этом еще один осколок, отлетевший от нее, может превратить его в Обреченного... Тяжкая доля! Врагу бы не пожелал. Я лишь попрошу вас об одном...
– Вы попросите меня?
– Пусть его душу расколет не смерть Северуса.
– Иначе он не сможет убить вас?
– Иначе он не сможет защитить Гарри! Не сможет хотя бы на время защитить это, – Дамблдор поднял вверх волшебную палочку. – Бузинная палочка. Первый дар Смерти! Вы и ее хотите доверить неразумному мальчишке? Это ведь все равно, что приговорить его. Волдеморт...
– Предпочитаете, чтобы Темный Лорд убил Северуса?
Селену обуял ужас. Несколько минут назад ей казалось, что она сильна, а сейчас поняла, что пешки продолжают двигаться по шахматной доске жизни, подчиняясь чужой воле. Вот только жрица – уже не пешка! Только выбраться с доски не может...
– Муж одной из четырех жриц – крепкий орешек. Уверяю, его не так просто убить! Ведь ваши души должны быть связаны, а значит, ваша сила даст ему защиту. Умоляю, во благо мира, постарайтесь связать ваши души.
– Вы знаете, о чем просите?
– Это не так уж необычно для законных супругов, не так ли?
Глаза хитро сверкнули над очками-половинками.
– А для такой красивой женщины это тем более не проблема!
*
Серые глаза глядели удивленно.
– Ну, по правде говоря… У нас никогда не возникало необходимости в таких… средствах…
Прищурились насмешкой.
– Многолетняя практика в дублинских и лондонских борде…
Поймали взгляд.
– Ох… Прости! Я не хотела тебя смутить.
Руки сами взлетели к щекам. Неужели покраснела? Мерлин, нашла время!
– Нет, я… Ты меня вовсе не… Но как…
– Откуда я знаю то, что жене знать не полагается? – Серые глаза улыбались. – Ну… Когда мы с Аластором были на медовый месяц в Дублине, один его дружок сболтнул при мне кое-что. Про его темное прошлое. Я сперва взбесилась, а потом поняла. До меня у него была целая жизнь. И, конечно, он тратил ее не только на погоню за темными магами. Да и странно было бы, если бы взрослый мужчина много лет жил, как говорят магглы, монахом, правда?
Взгляд поймала снова.
– Хотя… тут, конечно, всякое бывает, и… эм… Да… Это не мое дело.
– Извини, Мэгги, мне не стоило…
– Нет-нет! Погоди! Средство-то есть. В Шармбатоне мы, знаешь ли, варили много всякого. Это – еще самое невинное!
Подмигнула.
– Дашь мне рецепт?
– Тут одна тонкость. Варить должна не та, с кем… Ну, в общем, я сама сварю. Это недолго. Чай, не оборотное!
– Спасибо…
Грохнула в худеньких пальцах посуда, сверкнула на безымянном пальце тонкая серебряная полоска с кельтским узором.
– А ты давай, садись пока за стол. Черный пудинг тебе не предлагаю, еда, прямо скажем, на любителя… Хочешь чаю или… А! Знаю!
В плите занялся огонь.
Через секунду на ней уже булькала турка, а рядом – небольшой котелок. Замелькали в худеньких пальцах скляночки, корешки, травки.
– Мне так неловко тебя…
– Ерунда! Мы сто лет не виделись. Расскажи лучше, как Лили.
– Хорошо. Она приезжала на Рождество домой. В смысле, домой к…
– Я рада, что они ладят с мистером Снейпом. Аластор вечно цепляется к нему, но ты же его знаешь. Постоянная бдительность, все под подозрением… Так уж он привык. Но мне кажется, ты поступила верно. Мистер Снейп сможет позаботиться о Лили. И о тебе тоже.
– Спасибо, Мэгги.
Потянуло густым запахом кофе и другим – тяжелым, пьянящим, травяным…
– Ну вот. Эта бурда должна еще покипеть минут пятнадцать, у нас вполне хватит времени.
Звякнули чашки. Сверкнула серебряная полоска на пальце.
Кофе крепкий. Обжигает, пьянит как будто… Не сразу угадала – легкий привкус виски.
И стало теплее, и проще, и легче говорить.
– Мэгги, а это зелье…
– Совершенно безопасное, не волнуйся!
– Нет, я не о том. Как оно…
– Добавить в питье. В любое, можно даже в вино. Подействует через час. Я тебе дам несколько склянок, одна склянка – на один…
– Несколько не понадобится.
– Ну… эм… Если вдруг разобьешь или потеряешь.
Кофе крепкий.
Обжигает, пьянит.
И хочется просто откинуться на стуле и не думать, не думать ни о чем.
– Селена… эм… Меня это, конечно, не касается, но… ты уверена, что он… ну, что это необходимо? В смысле, что без этого…
Взгляд не отвела.
И не покраснела на этот раз.
– Ты сама сказала – мужчина не может всю жизнь прожить монахом. А если может – это значит только одно. Верно?
– Ну, да… Да, наверное.
На плите забулькало громче.
– Знаешь, раньше я об этом как-то не думала. Даже когда мы с Аластором поженились. Знала, что очень давно у него была любимая девушка… потом она погибла. Мне казалось, он должен все эти годы оплакивать ее и…
– И жить монахом?
Мэгги засмеялась.
– Ирландцу это уж точно не под силу!
На плите зашипело.
В худеньких пальцах мелькнула палочка.
– Ну вот. Сейчас остудим – и готово. Столетнему старику вроде нашего Дамблдора, конечно, уже не поможет, но молодому… Ох, черт! Прости! Кажется, мне не стоило варить ирландский кофе. Все болтаю и болтаю…
