Текст книги "Нас возвышающий обман (СИ)"
Автор книги: adelfa
сообщить о нарушении
Текущая страница: 35 (всего у книги 37 страниц)
– Она волнуется за мужа!
– Который живет с другой леди! – Какой противный смех! – Прямо блеск и пороки высшего света напоказ!
– Не с другой женщиной, а у другой женщины!
– Ну да, которая с ним спит порой!
– Ты ревнуешь? Твою постель так никто и не греет?
Снова камни по воде! И опять должна быть пощечина... Должна! И плевок... он почти его слышит...
– Тебя я там точно не вижу...
Мужской голос дрогнул. Даже сквозь толщу воды разглядел в нем тень сомнения. И пусть на миг, но... желания. Глаза сами распахнулись – ревность погнала по венам огонь, прогоняя дрему и спокойствие.
– Это взаимно...
Хорошо! Хорошо... Она не хочет этого пришлого... Она будет успокаивать только его... Вот бы еще огонь потушить!
– Ты не должна принимать Нарциссу!
На... Нарцисса... Вот! Так зовут вечно рыдающую жену!
– Что я еще не должна делать, супруг мой?
Супруг... Кровь опять кипит! И стучит в висках! Перед глазами красные круги... И рука левая горит огнем!
– Прятать этого... в другом месте!
Этого... Он не этот! Точно знает! Он... он... кто?.. Он – лорд! Да! Только предплечье жжет нестерпимо, кожа чернеет – запах до дурноты. Его зовут! Убить...
– Или же просто поставь перед домом табличку: “Тут живет обреченный!”
Медленно-медленно, почти приставными пошел к лестнице. Рука по влажным обоям – не упасть! Горит весь изнутри...
– Считай, ты меня предупредил! Спасибо!
– Идиотка! Темный Лорд всегда получает...
– Не смей... ее... так называть! – Держаться, чтобы не упасть! Его зовут убить! – Или я...
– Мерлин мой... Он ведь...
– Лучше помоги!
Она пошла к нему. Смотрел ей в глаза – больше не было чужого зова.
– Селена... Я тебя... люблю...
– Люциус... Пойдем! Я посижу с тобой.
Ее нежные пальчики на его ладони. Силы возвращаются. Он снова может идти... Сам... И для этого не нужно думать о крови и чувствовать ее вкус. Ее талия... и изгибы ниже... Он не должен... Он не достоин... Но как же он ее желает!
*
– Завтра мы уйдем отсюда.
– Куда?
– В Паучий тупик. Там нас не будут искать. По крайней мере, пока...
Она рядом. Сознание на удивление ясное. Память выдает отчетливые картинки – звуки, запахи. Грязная вонючая река, серая закопченная труба, полузаброшенная деревня, дом-развалюха.
– Я туда не пойду.
– Люциус, перестань ребячиться! Что за...
Впервые за много дней прекрасно осознает, чего он не хочет. А туда он не хочет.
– Я не пойду туда!
– Ну, у меня тут тоже не мэнор... Я думаю, что и там можно...
– Нет!
– Пожалуйста! Здесь же опасно. Как ты не понимаешь?
Просит – а могла бы приказать! И пошел бы! Не понимает... своей силы над ним... Или не хочет, как другие...
Для наглядности рванул вверх левый рукав – покрытая волдырями багрово-черная кожа будто тлела. Его продолжали призывать. Но рядом с ним был его источник силы. Его утешение.
– Моргана! Да как же ты?
Прохладные пальцы едва касались предплечья. Повела за собой вниз. В кухне усадила на рассохшееся кресло. То жалобно скрипнуло. В руках замелькали травы. Под котелком вспыхнул огонь. Зелье бурлило, тянулись горьковатые ароматы исчезаюших в нем кореньев и ягод.
– Завтра мы уйдем отсюда.
– Я не стану прятаться в халупе Снейпа!
Удивленный взгляд. Неужели не ожидала от него здравого смысла? Ясности ума... Да и сам уже отвык...
– Почему ты такой упрямый?
– Мне не нужна помощь твоего... мужа!
Он и это вспомнил. Как же хорошо снова владеть памятью! Знать, кто ты, кто она. И все же стоит ему потерять Селену из виду хоть на несколько минут, и озеро, разлившееся в сознании, сомкнет свои воды, утопив его под этой толщей. Но даже тот зыбкий покой будет лучше кровавой жажды...
– Перестань! Он мне не муж... Так... одно название.
– Да? Но он хочет тебя! Помнит и хочет!
– Что?.. Откуда ты?! Это бред!
Котел звякнул. Зелье плеснуло на пол. Примочка легла на истерзанную кожу. Застонал от облегчения.
– Я просто знаю.
– Как ты можешь это знать?
– Знаю, – сам не понял, почему так уверен. – Как и то, что сам безумно хочу быть с тобой.
Рванул на себя, усадил на колени. Только и целовать эти губы! И пусть ответ длился лишь секунды...
– Отпусти!
Послушно разжал руки. Помнил – недостоин... Он убивал, но не принес ей ту единственную жизнь, что был ей должен.
– Завтра мы уходим!
– Завтра...
====== Глава 12. ======
Дверь с грохотом сорвалась с петель, рухнула в пустой проем. Щепки во все стороны колючим ливнем.
– Родовое гнездо безумцев? Помойка!
– Как же ты не любишь свою родню! – звучный смех эхом в пустом коридоре. – Похоже, это скорее склеп, чем гнездо.
Втянула ноздрями сырой воздух, как почуявшая кровь волчица.
– В Азкабане было уютнее! Одна плесень! Что тут нюхать?
– Рудольфус, ты идиот! Они здесь были. Это очевидно. Тут повсюду ее запах... Жимолость, жасмин?.. Или что это такое?!
– Тухлятина обыкновенная. Чем еще может пахнуть от Блэков?
– Заткнись! Дери тебя тролль, глаза-то как блестят. Поди, и штаны стали жать?!
– Смерть меня возбуждает, ты же знаешь. К тому же твоя кузина очень аппетитная штучка. Недаром же Малфой капал на нее слюной. Вкус у него всегда был на высоте.
– Зато ты крайне неразборчив в связях! Похотливый вурдалак!
– Но ведь тебя это заводит...
Дернул на себя, распахнул мантию, рванул шнуровку корсета.
– Да пошел ты!..
Рука грубо рванула подол наверх, колено между ног, зубы на шее.
– Ах ты!.. – откинула голову назад, расхохоталась, чертя ногтями по его плечам. Вдруг оттолкнула. – Пусти! Оглох, что ли?
Шарканье, шлепанье...
Отпустил ягодицы, опустила юбки – в руке палочка.
– У твоей кузины перебиты ноги?
– Идиот!
Шарканье, шлепанье...
– О! Мисс Беллатриса, какое счастье! – Кикимер благоговейно распростерся на полу. Кончик покрытого седой порослью уха коснулся платья. Пинок заставил его отлететь в сторону. – Благодарю, госпожа моя...
– Мерзкая мокрица! Твоя голова будет последней... – улыбнулась. Почти ласково. – А скажи-ка мне, ты тут один?
– Мы с моей бедной госпожой...
– С кем?!
– Заткнись, Рудольфус!
– ...дражайшей миледи Вальбургой...
Смех эхом от стен.
– Тут даже домовики безумны! Не заразиться бы!
– В любой момент можешь обратиться к моей кузине, она устроит! Хотя ты просто предпочтешь ее... Кстати, а где она? Где миссис Снейп?
– Ушла... – прошипел эльф. – Хвала Мерлину! Жена осквернителя рода убралась отсюда. Блудить под священной крышей этого дома... С мужем мисс Нарциссы! О, моя бедная госпожа! Как она страдает!
– Ушла... Значит, и нам тут больше нечего делать!
Домовик пополз на коленях – она уходила!
– Мисс Беллатриса, мисс Белла! – вцепился в подол, в глазах ужас грядущей кары. – Вы заберете старого преданного Кики...
Отлетел в угол, скрючившись.
– Бла... благодарю, госпожа...
– Мне не нужны чокнутые домовики!
– И дверь на место поставь, скотина криволапая! – смех эхом... И тишина.
*
Какая ночь! Полная оранжевая вполнеба луна. Залитый светом сад в предчувствии цветенья. Бутоны вот-вот лопнут, объявляя чудо жизни.
Почему же не спится? Что разбудило? Максимус спокойно и расслабленно дышит рядом. Столько лет дышит рядом...
Босиком по прохладному мрамору к окну, ловя краем глаза в зеркале отражение. Каскад волос – все таких же темных – волнами до талии. У Максимуса виски уже совсем белые.
В сторону паутинку органзы, настежь распахнуть – ночь входит в дом. Пахнет росой, водой. Там, в серебристой листве теряется озеро. В нем плавает луна. В нем вода... плачет... Плачет!
Ужас льдом по венам! А ведь думала, что давно уже замерзла. Но ледяные иглы впиваются в позвоночник. Вода плачет... Как много лет назад, перед смертью ее первенца... Того, кто должен был быть сыном Абракаса... А стал гордостью рода Мунроков. Даже назван был в честь... отца...
Плач воды настиг ее через столько лет. Ошарашил... Вернул ее к истокам, к себе самой...
– Нет!..
Только звука ни единого не сорвалось с губ. Кого еще она должна потерять? Почему так больно, если любимый мужчина обратился в прах, если любимый сын так давно покинул ее?!
Она привыкла. Она играла... Супруга, мать... Бабушка... Ее самой не осталось. И этот плач воды возвращал ей себя.
Она теряла... Отказывалась... И снова?! Снова?!
Коснулась холодными пальцами щек. Вода? Слезы... Даже в ней плачет вода, возвращая утраченное...
Вернулась в постель. Такая огромная – ее и Максимуса разделяют... Их разделила она...
Откинула одеяло. Света луны хватило, чтобы увидеть, как разгорается черная метка на предплечье мужа. Символ избранности? Высшей касты? На посылках у полукровки...
Страх захлестнул гнев! И боль. И сила...
Сила-то откуда? Она же ее... никогда... А как мать просила! Ее всегда несли другие, не она... Тетка – годами. И дочь...
– Селена...
Лунный свет бледнел, воздух словно растревоженным роем гудел и искрил магией. Вода плакала в саду. Вода плакала в ней.
– Селена...
Дочь своего отца. Копия матери. Вместилище силы... Или уже нет?
Метка горела на предплечье мужа. Он застонал во сне. Селена бы хотела этого...
Ладонь замерла над меткой. Возможно ли это вообще? Никогда не знала... Слезы упали на ладонь – ниже, на руку Максимуса. И тут же исчезли, словно и не кожа это, а сухой песок. Он вздрогнул. По руке черной чернильной струйкой и дымом за окно. На миг тучей закрыв побледневшую луну.
Мужем жрицы владеет только жрица. И нет над ним других господ, если она того не желает!
Чистая кожа. Ровное дыхание мужа – столько лет дышит рядом. И плач воды...
*
Сколько же можно доставать этот камень? День за днем, неделя за неделей... За его черной треугольной поверхностью целая жизнь, целый мир. Там она... Лили во плоти! Она может вернуться из сумеречного мира, ее можно отобрать у смерти, вырвать спустя столько лет из холодных костяных объятий, чтобы согреть в своих.
И все будет так... Сглотнул, до боли стиснул кулаки. Все будет так, как было той ночью, среди дождя и тумана, за пеленой морока. Ведь это лучшее, что когда-либо с ним случалось! Даже если боится сам себе в том сознаться. Даже если это снится каждую ночь...
– Северус! Где же бродят твои мысли?
– Мой Лорд, вы...
Тонкие губы растянулись в улыбке. Только змеиного шипения не хватает.
– Я спросил, не знаешь ли ты, где твоя жена прячет нашего милого Малфоя? Я начинаю терять терпение! Последние недели слишком спокойные!
– Прошло всего...
– Я не спрашиваю, сколько прошло! Я спрашиваю, где они! Или тебя больше не интересует это?
На бледной влажной ладони опять мелькнул черный треугольник. В его трещине словно мелькнули глаза Лили в тот самый момент, когда он до боли сжимал ее бедра, ее руки на его груди... Нет... Нет! Это была Селена! Чтоб ее оборотень разорвал! Она же его... А теперь ведь прячется в его доме...
– Северус, – опять улыбка, но от нее мороз по коже, – окклюменция одна из твоих сильных сторон. Бесспорно!
– Мой Лорд?
– Но... я думаю, ты помнишь, чему тебя учил старик Дамблдор? У каждого есть та струна, которая отзовется, тот нерв, что заноет... Так что держи! – Черный треугольник взлетел в воздух. – Заслужил! Пока можешь скрасить свое одиночество.
– А...
– А я пойду и возьму свое!
====== Глава 13. ======
– Вставай! Твои вещи уже собраны. Ты немедленно уезжаешь.
– Куда? К маме?
Лицо крестного на миг исказила болезненная гримаса. Рука, дрогнув, непроизвольно потянулась к карману. Но тут же пальцы сжались в кулак.
– Нет.
– Тогда куда же?.. Еще так рано.
– Уже светает.
На соседней кровати зашевелилась Джинни. Попыталась отдернуть тяжелый полог. Снейп направил туда палочку – и тишина.
– Она просто заснула. Лишние уши нам ни к чему.
– То есть я убегаю, никому не сказав ни слова?
– Уезжаешь.
– Даже мои друзья не будут ничего знать?
– Друзья?
– И Невилл? – Покраснела в полумраке. – И мама?
Снейп опять поморщился.
– Так надо. Живее вставай!
Отошел к окну, вглядываясь в серый рассвет. Пахнуло дождем, хотя его уже неделю нет и в помине.
– Будет дождь?
– С чего ты взяла?
– Показалось... И что это за звук?
– Какой звук?
Зельевар прислушался к сопению спящих в комнате.
– Там, за окном... – неопределенно махнула рукой. – Будто ручей... Или роса ложится на траву...
– Хватит тянуть время!
– Или поет... или плачет...
Крестный обернулся. Бледное лицо в вороте черной мантии. Почти Безголового Ника в сравнении с ним можно назвать румяным.
– Наконец-то готова! Пошли.
– Куда ты меня отправляешь?
– Туда, где безопасно.
– Значит, здесь опасно?
– Слишком много вопросов.
– Куда я еду?
– В Шотландию.
– Там боевые бараны стучат в барабаны?
Смех неловкий. Слишком странные звуки наполняют это утро.
– Уж лучше бараны...
– И что я скажу?
– Ничего. Я отправил письмо. Тебя будут ждать. Я надеюсь...
– А если нет?..
Когда они успели выйти из замка? Роса на траве вибрирует каждой каплей, словно всхлипывает. Странно, что крестный не слышит.
– Если нет... Это лучшее, что я могу сделать... Если нет, то ты вспомнишь, что ты – дочь Блэка, и что-нибудь придумаешь.
– Одна. В Шотландии. Конечно, это же раз плюнуть! Несмешная шутка!
– Я не могу пойти с тобой. Так тебя быстрее... Я не верю себе. Уже. Я должен... – рука снова метнулась к карману, – отдать одному человеку кое-что. Возможно, так он сумеет сохранить то, что в нем еще осталось.
– Ты говоришь загадками.
– Неважно... Мы уже пришли.
За воротами школы на траве лежит чемодан. Рядом любимая мамина ваза – черненое серебро, покрытое кельтской вязью.
– Бери чемодан. И вазу...
– Вазу?
– Ну... сама ты явно не сможешь трансгрессировать.
– В Шотландию?
– Ну все! Давай...
На миг коснулся щеки пепельными сухими губами.
– Прощай, Лили!
Мир закружился.
*
За ней, конечно, можно и на край света... Но почему же сюда? Сюда так отчаянно не хочется!
Она крепко держит его за руку. Да ведь он и так никуда не денется. Хотя лучше за руку. Ведь пока он не видит ее глаз, тепло и нежность кожи удержат то, что желает вырваться наружу.
Порой и сердце стучит в горле, и висках долбит – словно хочет голову изнутри пробить. Его зовут! Он должен... Нет, не должен!
Она лечила его руку. Теперь уже легче. Правда, кожа кое-где сошла, но это ерунда! До свадьбы заживет... До какой свадьбы? Откуда... Ну да, так мама говорила...
Свадьба. Была в его жизни свадьба. Но не та... Он хотел другую, а была эта, которая не та... Все-таки замечательно помнить! И он помнит, что не ту зовут Нарцисса. Какое-то время он даже был счастлив с ней... или не был... Но было хорошо, спокойно. Память была с ним, и все остальное тоже. И был сын. Сын – хороший мальчик. Похож на него... Кажется...
Потянуло грязной водой. Дери тролль! Ведь до сих пор мутит от трансгрессии, а тут такая вонь!
– Нет!
– Люциус, прекрати! Мы почти пришли!
Вырвал руку. Глаза тут же защипало, пропала ясность – красная муть. Схватился за виски. Больно!
– Зачем мы здесь?! Я не хотел! Не хочу!
Мерлин, странный голос. Почти животный рев. Как же он не хочет здесь быть!
– Не хочу-у-у!
Ох, а голос-то из его глотки! На колени, как подкошенный, судорожно вцепившись в подол ее платья. Вдох-выдох-стон... Отпустило...
– Люциус, вставай. Вставай!
Дернула вверх. Она просит встать. Вот только сил почему-то почти нет...
Опустилась рядом с ним, прижала его голову к груди.
– Ис... не надо... испачкаешься... Грязно тут! Не хочу!
– Успокойся, милый! Ты устал, – ласковые руки, нежные. – Но мы придем, и ты отдохнешь.
Мы... Ради этого “мы” он готов на все. Лишь бы она с ним! Рывком на ноги – а ведь только что как вата – еще и ее на руки подхватил. Почти бегом.
– Люциус, прекрати!
– Ты хотела идти.
– Поставь меня. Опусти.
Опустил. Взяла за руку. И снова идет следом.
– Пришли...
– Ты и сама не хочешь туда входить. Так?
Молчит, а он знает. От этого домика сейчас пахнет так же, как от скотины Снейпа, когда он приходил к ним... но вот куда? А ведь совсем недавно... А-а, неважно! Важно, что так же пахнет – похотью! А она его не хочет...
– Здесь безопаснее...
– Я смогу тебя защитить!
– Слишком много...
– Ты мне не веришь? – рванул к себе. – Да знаешь, скольких я вот этими руками?! – На миг показалось, что на ладонях снова бурая корка... – Я тебя... ото всех! Я смогу!
Крепко держит его ладони. Смотрит в глаза. Хорошо...
– Я верю, верю...
Потом... А сколько прошло? Ох! Он лежит на кровати. Значит, уже в доме. В этом доме на кровати?! Резко дернулся.
– Ш-ш-ш! Тише... Успокойся.
Огляделся в полумраке. Голова у нее на коленях – Мерлин великий! Тогда пусть и в этом доме, в этой кровати...
Пальцы скользят по волосам. Нежно, будто она баюкает.
– На коленочках тихонько буду месяц я качать,
Звездочки стоят в сторонке – мне боятся помешать.
Ветерок слегка колышет кудри ивы у пруда.
Напеваю еле слышно, убегает прочь беда...
Глаза только на минуту... Можно. Можно... Она же не уйдет. Он будет держать ее...
*
Проснулся с до звона ясной головой. Только руку все так же нещадно жгло, несмотря на повязки. Даже сильнее.
Она спала рядом. Волосы волной по подушке, по-детски расслаблена и беззащитна. Он такой ее и полюбил. Ей было... слишком мало, чтобы кто-то задумался об этом всерьез! Они оба дети...
Оказалось, это всего лишь зелье! Так не уставала повторять жена... Нарцисса... пока он был еще в силах узнавать ее. Ведь и сам так думал. А теперь знает – не зелье это! Чувство появилось в нем минутами раньше, чем языка коснулся тот лимонад... Все равно бы любил, даже если бы его выпил отец.
Она спит. Об этом он всю жизнь мечтал. Чтобы вот так, просто рядом. Вчера она ему пела, баюкала, вплетая пальцы в волосы.
– Теплые ладошки лета обнимают сад в цвету.
Мы пойдем бродить по свету, чтоб найти свою мечту...
И бродить не надо! Уже нашел.
Едва коснулся губами ее лба. Улыбнулась во сне. Ему улыбнулась. Или не ему? Конечно, ему! Теперь только они есть друг у друга.
И как огнем ожгло. Нет! Он же не хотел сюда!
Он слышал их голоса у себя в голове. Они шли за ним. Хотели вернуть его. Метка призывала его вернуться к хозяину, но только теперь над ним есть узы посильнее.
Взял ее за руку. Сейчас придется покинуть ее, чтобы защитить. Но что тогда будет с его бедной головой? Страх ледяными иглами. Кем он станет без нее?
– Селена. Милая.
Все еще с улыбкой на губах открыла глаза.
– Они идут. Нам не убежать.
На секунду взгляд такой растерянный.
– Я защищу тебя.
Села.
– Я помогу.
– Сам!
Рванулся к двери. Ведь они уже совсем близко. Он знает.
Как тень возникла за спиной раньше, чем пальцы коснулись дверной ручки.
– Люциус...
В рассветном сумраке отражение в ее глазах. Как разглядел? Тьма под глазами, красные опухшие веки, волосы – солома.
– Я виновата перед тобой. Нельзя наказывать за любовь...
– Селена, я был счастлив! – Кто это говорит? Он прежний? Или теперешний?.. – Я уверен, что это того стоило.
И почему он так уверен? Может, тоже морок. Или это и есть любовь?
– Ты не можешь судить здраво...
– Значит, не могу.
Хлопнула дверь за спиной. Свет зари погас. Небо взорвалось грозой. Дождь хлестал нещадно.
– Спасибо...
Вода помогает мыслить здраво, смывает багровый туман.
Они здесь. Мрак вышел из пелены дождя.
====== Глава 14. ======
– Ну вот и ты, Люциус! – Тонкие губы растянулись в улыбке, обнажив острые мелкие зубы. – Нам так тебя не хватало.
– Не могу сказать того же!
Боль пронзила в ту же секунду. Казалось, теперь пылает все тело – не только черная метка. Пошатнулся... Выстоял... Дождь немного остужал кожу.
– Впечатляет.
– Неужели? – голос хриплый, будто чужой.
– По моему замыслу ты должен сейчас корчиться у моих ног, поскуливая, – Темный Лорд направил палочку на одну из теней слева. – Вот так.
Раздался крик. Пожиратель скреб ногтями в луже под ногами.
– Спасибо. Что-то не хочется, – через силу улыбнулся.
– Это пока...
– Неужели, чтобы стать неуязвимым, нужно переспать с той девкой? Кто она там – русалка, кельпи? – раздалось из-за спины Темного Лорда. – Тогда я не против.
– Неудивительно, что тебя турнули с последнего курса, Скотт! Она жрица! Но я бы тоже не отказался, – похабный смешок. – Аппетитная цыпочка....
Две зеленые вспышки полетели в темноту. Глухо упали тела.
– А ты и впрямь хорош, Люциус.
В голосе Темного Лорда почти восхищение.
– Они посмели оскорбить мою...
– Твою? – Мерзкий липкий смех. – Кого твою? Девку? Подстилку?
Вспышка пролетела рядом – черная мантия треснула. На бледной руке выступила кровь. Красная. Какой удивленный взгляд! Интересно, многим ли удавалось удивить Темного Лорда? А он что, впрямь голубую думал увидеть? Тоже мне Лорд!..
И тут же боль! Кажется, тело рвется. На одно колено прямо на раскисшую землю. Будто рыцарь.
– Никогда... больше... не смей! – Плохо слышно. Почти глухой от боли. – Но как ты терпишь?
Дождь почти сплошной стеной. Но от него легче.
Голос за спиной заставил встать – боль ничто!
– Спросите у нее, мой Лорд! Она знает!
Долохов... Всплыло в мутном от боли сознании. Он вытащил из дома Селену. Выбитое окно, полуобрушившаяся стена. А она улыбается.
Оглушительный раскат грома. Молния раскаленным белым шаром. Шипит на коже... уже мертвого Пожирателя. Навсегда удивленные глаза Долохова больше не видят этой грозы.
– Миледи, – полушутливый поклон, – я слышал о ваших талантах. Благодарю за демонстрацию.
Между ней и Темным Лордом водопад, кокон.
– Думала, вы не умеете кланяться.
– Мне ведомы хорошие манеры. А брать чужое, – бледная рука вытянулась в его сторону, – нехорошо!
– Я не брала ничего чужого.
– А как же Малфой?..
– Вам он не принадлежит.
– Неужели?
Угроза... Тело реагирует мгновенно. Метнувшиеся к ним тени упали, расплескав лужи. Сколько их было? Пять... шесть... Все равно! Он всех убьет! Кровавая пелена снова застилает глаза.
Темный Лорд поднял руку. Все замерли. Выжидают? Он слышит, как бьются их сердца...
– Поговорим спокойно, миледи.
– Нам не о чем...
– Бросьте! Вместе мы могли бы многое совершить. Я дам вам власть, а вы, – цепкий взгляд, – дадите мне армию. Непобедимую армию. Мою армию!
– Мне не нужна власть.
Молния ударила в Пожирателя, возникшего у нее за спиной. Даже ливень не сразу потушил охватившее его пламя. Неожиданно засмеялся – похоже, этот был крепко проспиртован...
– Я могу отдать вам любую жизнь. Например, эту.
Из темноты появилась Беллатриса. Глаза пылали ненавистью. Да... Ее жизнь... он задолжал своей... Селене...
– О ее смерти вы мечтаете? Я знаю! – Темный Лорд пристально смотрел ей в глаза, будто читал. – Что вам желаннее всего на свете? Ее жизнь в обмен на мою армию! Тем более, таких бойцов мне много и не надо.
– Знаете, что мне желанно?
Отвернулась, пошла к нему. Его... Селена... Так отчаянно цеплялся за ее имя.
Пальцы крепко сжали истерзанную плоть – на предплечье нет живого места.
– А он не ваш! Он – мой! И своим я не делюсь ни с кем!
Она вся светилась изнутри, согревая и исцеляя его своим светом.
Вокруг удивленные взгляды.
Ее пальцы на обрывках кожи – из-под них черным ручейком вниз, со струями дождя.
Все! Теперь он только ее! И кажется, стал лишь сильнее... А ее свет стал слабее, будто она вдруг устала... И дождь...
Рваная обугленная кожа... Но чистая. Беллатриса со звериным рыком кинулась к ним. Наконец-то он сдержит слово. И палочка тут не нужна.
– Авада... – Беллатриса осеклась. Что ж! И ее удалось удивить!
Его рука глубоко погрузилась в ее плоть. Ребра ведьмы хрустят, как ребра обычной маггловской девки...
Дождь ослабел... Зато из разорванной грудины сплошной поток. И сердце на его ладони еще пару раз трепещет, прежде чем замереть навсегда...
– Селена! Я исполнил! Я...
Тишина за спиной... Наполняется ужасом. И ненужное сердце давят жестокие пальцы в надежде...
– Я тоже не делюсь своим!
Земля чавкает под ногами... Этот же выжил? Как его... Много лет назад...
– Гарри... – это не его голос! Или его...
– Нет, Люциус, она не Гарри Поттер. И выжить ей не суждено! Хотя, не скрою, мне странно, почему она до сих пор... Зря!
Вода... Вокруг нее вода... Она ее забирает...
– Нет! – вой... Звериный? Человеческий...
Веки слабо дрожат. Глаза ищут... находят... Его окровавленные руки держат ее холодные пальцы.
– Ты... свободен...
– Нет! Нет! Нет! Я твой! Только твой!
– Мне очень жаль... Обещай мне...
– Не-е-ет!
– Что... не сойдешь с ума... Попытайся...
Пальцы скользнули по щеке. Мелькнула вспышка.
– Сдохни!
Рука безвольно обвисла.
– Остынь, Рудольфус!
– Повелитель, но...
Опять безумный рев. Вспышки повсюду. Боль внутри, кровь перед глазами, запах... Падают тела. Руки, одежда – кровь, грязь...
– Пусть успокоится! Вернемся за ним после!
После... Что такое после... За кем? И кто он... Только обнимать ее... Ее глаза – зеркало... В них залитый кровью безумец пытается найти себя... Что такое безумец?..
*
Ветер ледяной. С ног сбивает.
Мерлин, а ведь уже апрель!
Но тут всегда так. Кажется... Мэгги говорила. Кажется.
Закуталась поплотней, воротник школьной мантии к самому носу – а все равно мурашки по спине. Надо было хоть свитер надеть!
Ноги утонули в сырой траве – вздрогнула. Вот ведь додумалась в туфлях...
А темно-то как! Хоть глаз выколи.
Пальцы нашарили в кармане.
Хорошо хоть палочку не забыла!
– Люмос!
В свете мягкого голубого огонька тропинка уводит за поворот. Кажется, все правильно. Вот и терновый куст, а за ним еще поворот. Там и до фермы недалеко…
А куст на ветру скрипит, гнется.
И что-то в ветвях…
– Ох!
Шарахнулась в сторону, палочка выскользнула, покатилась где-то в темноте.
Мерлин…
Пальцы по примятой земле, в мокрую траву…
Да где же?!
А куст так и скрипит на ветру.
И в ветвях что-то… кто-то… Глядит…
– Ну же…
И позвать некого.
Отсюда кричи, не кричи – до дома не докричишься.
Мерлин великий! Как сквозь землю провалилась!
Веки вдруг обожгло.
Где же?!
– Разорви меня горгулья! Лили?!
Отвернуться.
Спрятаться.
А веки жжет.
– Лили, что случилось?
– Я… там… темно… и что-то… палочка…
– Что?
– Мы с папой покупали… а я…
– Постой.
Шагнула мимо на крыльцо.
– Акцио!
Только носом успела шмыгнуть.
– Держи.
Пальцы так и вцепились. Сами. Словно сокровище.
– Как ты… Она же… далеко…
– Было кому научить.
Серые глаза прищурились, усмехнулись.
– Мэгги…
– Пойдем. Ты вся вымокла.
*
От очага тепло – убаюкивает. В пальцах знакомая глиняная кружка. И вкус знакомый. Крепкий, как виски.
– Ну-ка.
– Я…
– Надевай! Надо ноги согреть. Или тебе бодроперцового зелья захотелось?
Серые глаза усмехаются.
– Спасибо…
И правда тепло. И колется немного.
– Ты сама вязала?
– Ну… надо же куда-то шерсть девать! А свободного времени у меня хоть отбавляй.
Сообразила вдруг – только сейчас. Фигурка в стареньких джинсах и толстовке – знакомая, тоненькая.
– Мэгги…
– Дедушка на выгоне. Ты уж извини, мы гостей не ждали.
– Не… Погоди! Разве…
Где-то в прихожей громко хлопнуло.
– Мэгги! Мэгги, тролль дери!
Огромная фигура заслонила проем. Толстенный свитер – из той же шерсти, кажется. Красно-зеленая клетка… Огромные руки держат что-то взлохмаченное, пушистое.
– Дедушка, я же просила…
– Нет, ты глянь, Мэгги! А! До чего птицу довели!
Это же…
– Бедолага… Мэгги, не стой как пень! Дай бекона!
– Бекона?
– Ну не совиных вафель же!
– Дедушка…
Огромные ботинки протопали к очагу. На досках пола – мокрые, грязные следы.
– Погодка, доложу я тебе… Ох ты ж! Пропади все в Анун! А тебя каким ветром занесло, девочка?
– Мистер МакКиннон… я… сова…
– Ничего, сейчас отогреется, поест – будет как новенькая! Ночью гроза была, вот она, чай, и заплутала. Хилая, чего уж тут!
– Дедушка…
– Не рыбный филин!
– Дедушка, у нее что-то…
– А?
Большие пальцы осторожно ощупали тонкую лапку. Сова покосилась круглым глазом и тихонько ухнула.
– Ну-ну… не обижу… А, Мэгги, у тебя глаз-алмаз! Глянь-ка.
На ладони крошечный конвертик.
– Задери меня тролль! Из Хогвартса, кажись!
– Это… это от моего…
– Чтоб меня! Трусливый ублю… Экхм! На, Мэгги, читай сама. Глаза б мои не глядели! И как наглости-то хватило нам сюда…
– Дедушка!
Конвертик хрустнул в тонких пальцах.
– Он просто просит нас позаботиться о Лили.
– Просит, значит?!
– Дедушка…
– А у самого что, кишка тонка? Или делами поважней занят? Лизать Темному Лорду зад…
– Дедушка! Мерлина ради!
– А-а!
Огромные ботинки протопали к комоду.
– Где тут бутылка «Торфяного эльфа» была?
*
– Извини дедушку, он немного…
– Ничего. Мэгги, я… если это неудобно, то… миссис Лонгботтом…
– Вот еще глупости! Неудобно! Поживешь у нас сколько будет нужно.
– Ты…
Серые глаза улыбнулись вдруг.
Почти знакомо.
Почти так же, как когда-то.
В той жизни.
– Я буду рада.
– Мэгги, а…
– Пойдем наверх. Пора тебя познакомить.
*
Дверь отворилась бесшумно – и не узнала сразу.
Стены желтые в синюю полоску.
Знакомый пеленальный столик в углу.
И еще новые шкафы, полки, на них игрушки. Мишки плюшевые, зайцы… Даже баран есть.
А огромная кровать исчезла.
Вместо нее – колыбелька. Дерево светлое, все в причудливых кельтских узорах. Над изголовьем на гвозде…
– Мерлин!
Серые глаза усмехнулись.
– Вот и я сказала то же самое, когда увидела. Но поди убеди нашу Банни!
Рука сама потянулась, осторожно провела по железному краю.
– А зачем?
– Фэйри отпугивать.
– Фэйри?
– Ну да. Ты бы слышала Банни! Так и заладила. Если не подвесить над кроваткой ножницы – фэйри украдут младенца! А потом еще добавила, что вот эти самые висели еще над колыбелью моего отца и дяди. Хорошо хоть, не первого МакКиннона!
Поглядела, поймала улыбку.
Почти как когда-то.
– Мэгги…
– Ш-ш. Иди сюда.
Шагнула послушно следом.
И поняла, что сама улыбается.
Одеяльце клетчатое – красно-зеленое. Из-под него крошечная пятка.
Мэгги за плечом нагнулась, поправила. Распахнулись рыжие ресницы, глаза взглянули – светло-голубые.
И сразу вспомнила.
Один, светло-голубой глаз.
– Мэгги… он…
– Она.
Подняла осторожно на руки, прижала к себе.
Завернутый в красно-зеленую клетку кулечек заворковал тихонько, но не заплакал.
– Это Марен.
– Красивое…
– Так звали его маму. Марен Грюм.
– Мэгги…
Тонкие пальцы пригладили выбившиеся из-под чепчика прядки.
Знакомые.
Светло-рыжие.
– Она… так похожа…
– Да.
*
С крыш тяжелыми каплями вода. Под ногами чавкает – размокшее, скользкое.
Малодушная мысль – а может, все еще... Острый нюх профессора зельеварения сработал быстрее – дал ответ. Вонь еще не рассеявшихся до конца заклятий, смешанная с кровью и потом. И страхом. И отчаянием...
Но метку жечь перестало. Раньше как огнем. А в какой-то миг... Только сейчас заметил, что левый рукав промок. Брезгливо дотронулся – где испачкал? Что-то черное, маслянистое... Неужели кровь?
Не болит... Закатал рукав. Уставился на руку в тупом недоумении. Невозможно!
Рванулся вперед. А может, все-таки... Раз метки нет! Откуда-то из глубины... или из небесных хлябей, что тихо плакали моросью: “Я своим не делюсь ни с кем...”
А разве он был чьим-то? Хоть когда-то...
Пахнуло гарью. И снова кровью.
Еще один поворот. Тихий вой...
Его дом. Провалы разбитых окон, завалившиеся без опоры стропила. Крыша набок ползет.
Вокруг тела... Ну да, Люциус! Ему же все равно, сколько их! Хотя это ведь были не беззащитные магглы.
