Текст книги "История дьявола"

Автор книги: Жеральд Мессадье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 33 страниц)

11
АФРИКА – КОЛЫБЕЛЬ «ЭКОЛОГИЧЕСКИ ЧИСТОЙ» РЕЛИГИИ

О прогрессирующем упадке Африки. О несостоятельности западной концепции анимизма. О жизнеутверждающем характере африканских религий. О двойственности африканских богов. Об отсутствии дьявола в чернокожем пантеоне. О чувстве слияния с космосом.

Что нам известно об Африке? С чем пришел к концу самого жестокого века в истории человечества «черный» континент, раздираемый противоречиями слишком поздно обретенной свободы, корчащийся в предсмертных судорогах после автоматной очереди ошалевшего от ката сомалийского подростка, одурманенный марксистской идеологией в Анголе, измученный бредовыми идеями одержимых манией величия племенных вождей – ставленников оказавшихся не у дел европейских политиканов, разграбленный мелкими продажными дельцами, готовыми служить и Богу и черту, словно кусок старого дерева изъеденный червоточиной своих и иностранных секретных служб, распятый на кресте межплеменных разногласий, уставший от навязчивого внимания международных организаций, спешащих наперегонки научить африканцев передовым методам агротехники и познакомить с ЭВМ, одуревший от достижений западной цивилизации – аэропортов, над которыми летают одни грифы, и телевидения, демонстрирующего только американские боевики, ресторанов с кондиционированным воздухом, где «зомби» в рубашках с крахмальными воротничками в разгар жары подают бургундское вино. О какой Африке может идти речь? Если кто-то и отважится высказать свое мнение, то пусть вначале вспомнит название хорошей и наводящей на грустные размышления книги Мишеля Леири «Африка-призрак», превратившейся в некотором роде во второй том «Путешествия в Конго» Андре Жида, или же посмотрит замечательный и страшный в своей правде фильм Жана Руша «Безумные хозяева», где африканцы, пытаясь заклинаниями изгнать белых со своей исконной земли, имитируют шум поезда и разбивают над головой яйца, изображая полковников Британской империи в их нелепых пробковых шлемах.

О какой же Африке может пойти речь? Конечно, не о странах Магриба, где не осталось ничего африканского, и не о едином в прошлом Египте, рассеченном долиной Нила, и уж точно не о Сахаре, где до сих пор бродят призраки испанских и французских завоевателей, и не о бунтустане Сискеи, придуманном южноафриканскими колонизаторами, чтобы заменить пользующиеся дурной славой «гетто».

И мы отправимся в Африку на поиски дьявола? А почему бы и нет! Ибо настоящим злым гением этого континента стал белый человек: прославленный Киплингом колонист, ненавистный строитель империй, а чаще всего торговец живым товаром и слоновой костью, вроде героя романа английского писателя Жозефа Конрада «Сердце Тьмы» гнусного Курта, встречающего смерть как трус, с криком: «Ужас! Ужас!» В то время как родина-мать захлебывалась речами об искуплении грехов и взывала к душе, колонизатор набивал до отказа вонючие трюмы кораблей и вез на продажу за океан чернокожих туземцев, считая их чем-то вроде одушевленной древесины.

Васко де Гама, прибыв в XVI веке в Малинди, город на восточно-африканском побережье, был весьма удивлен, увидев почти европейскую цивилизацию. Вы только подумайте: «в 1500 году книжная торговля в городе Томбукту, находившемся на левом берегу реки Нигер, приносила прибыль», а «бродячие торговцы утверждали, что в городе, насчитывавшем в те далекие времена сорок тысяч жителей, было много просвещенного и ученого люда»[471]471
  Gert Chest. Les Derniers Africains. Arthaud, 1978.


[Закрыть].

Вот это была Африка, не правда ли? И посмотрите, что от нее осталось? Одни только книги, хранящие воспоминания об уходящем мире, который обречен на вымирание прежде всего потому, что изменился климат планеты в результате промышленной деятельности стран Севера. В то время, пока я ищу дьявола на развалинах африканских культур, ста миллионам жителей этого континента угрожает голодная смерть из-за засухи! Я сказал «книги»: увы, их слишком мало, ибо письменность возникла не в столь отдаленные времена. И едва ли мы теперь узнаем, какой была Африка в X тысячелетии до н.э., когда в результате проливных дождей после последнего обледенения планеты Сахара превратилась в цветущий край, где водилось множество всяческой живности и где, вероятно, жил человек. Нам ничего не известно о существовавшей в те времена цивилизации, и, возможно, не единственной, ибо наскальные рисунки, найденные на плато Тассилин-Аджер в Северной Африке, свидетельствуют о том, что здесь жили охотники, у которых была своя мифология.

Две с половиной тысячи лет до н.э., когда на востоке Египта правила II династия загадочных чернокожих фараонов, а на севере данубийские племена двинулись в направлении Западной Европы, в Сахаре наступила засуха, постепенно превращая плодородные земли в пустыню и вынуждая населявшие ее народы мигрировать к югу. Бушмены пустыни Калахари в Ботсване являются, возможно, потомками того первобытного населения. Каким богам поклонялись древние люди? Загадка и тайна. Прошлое Африки покрыто для нас мраком неизвестности. Мы не можем его восстановить даже по сохранившимся до наших дней древним постройкам, таким как руины культового здания, обнаруженные в 1928 году Лео Фробениусом на территории современного Зимбабве. Мы не знаем, в какие божества веровали предки древних зимбабвийцев и в каком году они соорудили этот храм, ибо, согласно предположениям ученых, он был построен в период между XII и XVII веками н.э., то есть расхождение в датах – ни много ни мало, пять веков.

Итак, наши познания в области истории Африки оставляют желать лучшего. Когда глава католической церкви обращался в 1177 году с письмом к «Отцу Иоанну Индийскому», он даже не знал его адреса! Европейцам только в XV веке стало известно, что повелитель легендарной «Земли священника Иоанна», прослывший защитником христиан, проживал в Абиссинии и был императором аксумской династии. В самом деле, этот монарх был уже тогда христианином. В Восточной Африке обращение в христианство началось в IV веке и велось странствовавшими сирийскими монахами, и первым abouna, другими словами, епископом Абиссинии, основателем коптской[472]472
  Копты – исконное население древнего Египта. Согласно канонам коптской церкви, божественная и человеческая натура слились в Христе воедино. – Прим. переводчика.


[Закрыть] (то есть александрийской) церкви стал Фрументиус. Однако царство со столицей Аксум, располагавшееся на плато Тигре на высоте 3000 метров над уровнем моря, было еще более древним: как свидетельствует Абиссинская книга Аксума, государство на севере Эфиопии образовалось задолго до наступления нашего тысячелетия.

А кто же основал его? Ведь древнее царство отнюдь не было плодом воображения местных мифотворцев: упоминание об эфиопах встречается в поэмах Гомера. Кто эти люди? Откуда они пришли? Историю Абиссинии ученые восстанавливают по немногочисленным древним надписям на сабейском, греческом и кушитском языках. Известно, что первые постройки Аксума были возведены во II тысячелетии до н.э. (а может быть, еще раньше) семитами, приплывшими из Южной Аравии по Красному морю[473]473
  C.F. Rey. The Real Abyssinia. London – Philadelphia, 1935. Многие ученые упускают из виду последствия длительного семитского и, в частности, иудейского присутствия в Восточной Африке, главным образом, по обе стороны Красного моря. Однако я бы хотел упомянуть научно обоснованную, хотя и довольно смелую гипотезу, выдвинутую историком и археологом из бывшего американского университета в Бейруте Камалем Салиби, которая заключается в том, что большая часть Библии была написана в Аравии неподалеку от Мекки. (Kamal Salibi. La Bible est néе en Arabic. Grasset, 1985.


[Закрыть]. Они-то и стали первыми колонизаторами, одержав победу над эфиопами – «темнолицыми людьми». Первые завоеватели Кушитского царства принесли свою религию. Высеченные в скалах удивительные фигуры позволяют отнести их к солнцепоклонникам.

Сразу же напрашиваются несколько вопросов: каким богам поклонялись эфиопы до нашествия семитов? Как сосуществовал навязанный завоевателями культ Солнца с уже занесенным сюда христианством? В самом деле, Аксумское царство было могущественным государством вплоть до VII века. Наши представления о культах древней Эфиопии – весьма поверхностны и схематичны. Нам только известно, что в Аксуме перемешались первобытные африканские, семитские и христианские религии, не считая иудаизма, греческой, римской (так как порт Адулис, называемый в настоящее время Зула, был крупным торговым центром со странами Средиземноморья[474]474
  На первый взгляд может показаться удивительным упоминание о морском судоходстве между Средиземным и Красным морями. Мы часто забываем о том, что еще задолго до строительства Суэцкого канала суда малого водоизмещения могли курсировать из Средиземного моря к Красному и обратно по каналу, вырытому около двух тысяч лет до н.э. и состоявшему из двух отрезков. Один из них соединял устье Нила с Амерскими озерами, а второй шел до самого Красного моря. Из-за того, что каналы проходили в песках, их надо было время от времени прочищать. В 510 году до н.э., в эпоху царствования Великого Дария, каналы были восстановлены и расширены. Они оставались судоходными вплоть до царствования эллинской династии Птолемеев (305—30 гг. до н.э.), а затем и правления римлян. Каналы перестали действовать и оказались под песком после открытия в Азию Великого шелкового пути («Canal» и «Suez Canal». Encyclopaedia Britannica. 1962).


[Закрыть]), египетской и азиатских верований... Как нам распутать этот клубок вероисповеданий и добраться до истоков каждого из них? И самое главное – как узнать, какие представления о Зле имел тот или иной народ?

На примере народов банту нам с трудом удалось проследить азиатское влияние, осуществлявшееся посредством полинезийско-малазийских моряков, которые в первый раз приплыли к африканским берегам из Индонезии в V веке н.э. Они познакомили местное население с огнестрельным оружием и научили обрабатывать землю. Нам все же неизвестно, воспользовались банту новыми знаниями на благо своих племен или нет, точно так же мы ничего не знаем об удивительном расцвете культуры Бенина во времена средневековья.

Мы также практически не имеем сведений об иудейском влиянии в Восточной Африке со стороны загадочного еврейского государства в Южной Аравии, против которого аксумский царь Калеб Элла-Ацбыха направил в VI веке войско.

В своей нелепой гордыне Запад всегда смотрел на Африку как на спящий континент, безразлично взирающий на то, как к нему со всех сторон тянуться алчные руки европейцев, тогда как еще в VII веке один африканец, по имени Абрахам, предрешил будущее всего мира. Именно царь Аксума[475]475
  Царь Аксума носил титул нагаша-нагашт («царь царей»), – Прим. переводчика.


[Закрыть] великодушно предоставил убежище Магомету, внеся тем самым неоценимый вклад в утверждение самого сильного противника христианства. Если бы не гостеприимство африканца, великий пророк и его ученики непременно погибли бы. И вот Абрахам, о котором впервые поведал миру английский историк Эдвард Гиббон, помог едва зародившемуся исламу окрепнуть и в дальнейшем призвать под свои зеленые знамена народы, проживающие на обширной территории от Гибралтара до Индонезии. Вот так Африка изменила ход истории.

Раз мы задались целью выяснить сложный религиозный состав населения, то как не упомянуть о христианстве? Ибо бытует мнение, что Африка не была подвержена европейскому влиянию. Быстро улетучилось из памяти, как британские, французские и немецкие миссионеры буквально шли по пятам устремившихся на «черный» континент в XIX веке колонистов. В Западной Африке португальцы начали обращать местное население в христианство с середины XV века в Эльмине (первый европейский форт, ныне город в Гане) и дошли до Конго. Они окрестили местного племенного вождя и большинство его подданных. По-видимому, евангелизация вызвала недовольство местных жрецов, ибо вождь внезапно прервал дружеские отношения с португальцами и на некоторое время приостановил деятельность пришельцев. Однако запрет не остудил пыл миссионеров, которые не оставили попыток обратить африканцев в христианство, в результате чего возникли синкретические секты[476]476
  Синкретизм развивается в обстановке двоеверия, когда одни и те же лица исповедуют две разные религии. – Прим. переводчика.


[Закрыть]. Африканские народы не отличались оседлым образом жизни, и потому трудно проследить происхождение их собственных верований, так же как зачатков религий, возникших в результате деятельности миссионеров. Ибо племена постоянно мигрировали, что накладывало свой отпечаток на африканские родовые культы, оказавшиеся особенно восприимчивыми к влиянию азиатских религий.

В качестве примера можно привести племена бвити, живущие в экваториальных лесах Габона. До 1927 года они практиковали культ, заимствованный у другого племени, мизого. Парадокс заключается в том, что самобытная религия воспользовалась христианской символикой. «Используя свечи, четки, кресты и алтари, племя бвити практиковало любое другое верование, но только не христианство, ибо предметы культа предназначались для того, чтобы изгонять болезни или насылать порчу на врагов во время кровавых ритуалов[477]477
  Gert Chesi. Les Derniers Africains. Arthaud, 1978.


[Закрыть]». Если в прошлом африканцы в основном обращались в христианство, то в наши дни они все больше становятся приверженцами ислама, по крайней мере в тех районах, где не обречены на вымирание, как покинувшее граничащие с Сахарой территории голодающее население, которому сейчас нет дела ни до Бога, ни до черта.

Но, что гораздо хуже, африканские культы приходят к упадку еще и потому, что две великие религии, ислам и христианство, занесли на «черный» континент неведомый раньше фанатизм. Так, мусульмане из народа фульбе[478]478
  Фульбе – народ в Западной и Центральной Африке, называющийся также фула, пелы, фуланке, филани и др. – Прим. переводчика.


[Закрыть], проживавшие в южном Камеруне, вначале поработили племя кирди, а затем, произведя отбор по религиозному и культурному принципу, собрали местных жителей в своего рода гетто или вовсе продали в рабство. «И только в начале XX века при германском колониальном господстве удалось изжить торговлю рабами, которой промышляли вожди фульбе»[479]479
  Gert Chesi. Les Derniers Africains. Arthaud, 1978.


[Закрыть].

Из всего вышесказанного можно сделать вывод, что в настоящее время нам не удастся изучить африканскую религию в «чистом» виде, ибо в свое время произошло смешение африканских местных культов, на которые, в свою очередь, оказали влияние христианство и ислам.

По свидетельству этнологов, до сих пор еще недостаточно изученная африканская мифология перенасыщена мифами и легендами. Как известно, на всем необозримом пространстве «черного» континента, похожего на гигантский плод манго, свирепствуют два главных бедствия – засуха и смерть, или, наоборот, смерть и засуха. От саванны до джунглей, от равнины до предгорий жизнь возможна только там, где есть вода. «Если бы не Nommo (вода)... то не было бы Земли, ибо только вода дает ей жизнь», – утверждалось в предании догонов[480]480
  Догоны – народ, проживающий в Мали и Буркина-Фасо. – Прим. переводчика.


[Закрыть], приведенном в одной из самых известных работ по африканской этнологии «Dieu d’eau»[481]481
  Marcel Griaule. Dieu d’eau. Fayard, 1966.


[Закрыть].

Изменившиеся до неузнаваемости африканские культы считаются самыми древними на земле, ибо первые люди сначала появились на африканском континенте, а уже затем в Азии. Антропологи полагают, что человеческая раса возникла в результате многих последовательных превращений и прошла путь от первобытных людей[482]482
  Останки первобытного человека, названного учеными Люси, были обнаружены в районе Восточного рифта.


[Закрыть] до Ноmо sapiens и Ноmо sapiens sapiens[483]483
  Donald Johanson et Maitland Eley. Lucy, une jeune femme de trois cent cinquante mille ans. Robert Laffont, 1983.


[Закрыть]. Начиная с восьмидесятых годов нашего столетия никто больше не поддерживает гипотезу о существовании единого очага гоминизации и не делает скоропалительных заявлений о последующем распространении людей по всей планете[484]484
  Теория, в соответствии с которой люди сначала появились на одном или двух континентах, а затем уже начали распространяться по земле, получила название диффузионизма. Эта теория была признана ошибочной после того, как было выяснено, что острова Тихого океана, а затем и Евразия не заселялись от гипотетического индоевропейского очага.


[Закрыть]. Надо иметь большую смелость, чтобы, подобно Мартену Берналу[485]485
  Black Athena – The Afroasiatic Roots of Classical Civilisation, t. 2 Rutgers University Press, New Brunswick, New Jersey, 1991. Приводя многочисленные данные, полученные археологами и лингвистами, авторы делают слишком большие обобщения, смешивая египетские и семитские влияния с чисто африканскими.


[Закрыть], утверждать, что африканцы породили все другие мировые культуры, сравнительно недавно (в XV веке до н.э.) перебравшись на соседние континенты через Средиземное море. Еще как-то можно допустить, что нубийцы[486]486
  Группа родственных народов, проживавших на Нубийско-Аравийском массиве между первым и пятым порогами на территории Египта и Судана в современных границах. С V века здесь существовали государства Нобатия и Мукурра. – Прим. переводчика.


[Закрыть] оказали большое влияние на культуру Египта, а племена первобытных людей с территорий, занимаемых в настоящее время саваннами, поднялись на север и, добравшись до Ближнего Востока, двинулись к другим континентам. Однако к этой гипотезе следует подходить с особой осторожностью, ибо у нас нет доказательств, что неандертальцы, а затем кроманьонцы выделились в человеческую особь именно на «черном» континенте.

Наконец, учитывая тот факт, что человек религиозен с самого рождения, можно предположить, что африканцы были первыми людьми, придумавшими себе богов. Безусловно, мы никогда точно не узнаем, как они себе их представляли в то далекое время, ибо африканские культы традиционно передавались из поколения в поколение в форме сказаний. Мы можем только догадываться, какой была африканская религия тысячу лет назад. Наиболее распространенным видом народного творчества в Африке является резьба по дереву, то есть произведения искусства и предметы быта создаются из материала, который не выдерживает долгого хранения в тропических условиях, в результате чего возраст самых старинных кустарных изделий, если не считать тех, что изготовлены в Бенине, не превышает двух столетий. Тем не менее нам удалось проследить влияние отдельных мифов на ту или иную религиозную секту и установить, как одна становилась производной другой.

Отличительной чертой всех африканских религий является то, что они формируются вокруг двух полюсов или величин, напоминающих бинарную систему в вычислительной технике: жизнь или ничего, 1 или 0, – с той лишь разницей, что между ними, если взглянуть на эту проблему с точки зрения логики, нет противоречия. Если бы нам удалось абстрагироваться от евроцентризма, представляющего в искаженном виде все неевропейские культуры, в особенности так называемые «примитивные», базируясь при этом на вере в «прогресс» (скажите на милость, какой может быть прогресс в вере в Бога), – как видите, весьма странный и наивный подход – и отказаться от ссылок на экзотику, что оскорбительно для тех, к кому это обращено, и унизительно для тех, кто выставляет подобное отношение напоказ, можно сделать вывод: африканские религии привлекательны не столько обилием мифов, сколько своей сущностью. Африканец, живущий в Гане или в Судане, религиозен потому, что его окружает мир, который ему кажется таинственным и волшебным. К божествам обращаются не только по случаю рождения, смерти, обрезания, свадьбы, праздника урожая, а каждый день. По словам одного образованного африканца, «черная Африка безнадежно больна религией»[487]487
  Что же касается чисто африканских традиционных верований, приходится говорить об их постепенном исчезновении в результате утраты самобытной культуры и приспособления к чуждой, порой весьма экстравагантной культуре, о чем свидетельствуют некоторые церковные сооружения, построенные под влиянием Запада. Урбанизация Африки и все более широкое распространение телевидения также не способствуют укреплению роли религии, которая в основном практикуется в сельской местности. Многие африканисты между тем полагают, что такие новые для Африки религии, как христианство и ислам, незначительно повлияли на традиционные верования и только обогатили местные мифы. В самом деле, и в наши дни в Африке можно нередко наблюдать, как христианская и мусульманская символики соседствуют с местными фетишами как дополнительная защита. Подобная форма «синкретизма посредством нарастания» встречается довольно часто: мы с этим уже сталкивались в древней Японии, когда синтоизм принял в свое лоно буддизм. Некоторые мусульманские черкесские племена вплоть до начала нынешнего века отмечали христианскую Пасху. И сам автор этих строк наблюдал, как в Верхнем Египте мусульмане распевали в своих домах католические псалмы, когда их к этому вынуждали обстоятельства – болезнь или желание, чтобы у них в семье родился мальчик.


[Закрыть].

В отличие от верующих, которые, направляясь по определенным дням в места отправления культа, лишь «выполняют свой долг», а все остальное время занимаются привычными или не совсем привычными для себя делами, нисколько не связанными с ритуалами, в которых они только что принимали участие, любой кенийский или суданский крестьянин спешит на базар продать жалкие по европейским меркам плоды труда: пригоршню зерен, перец, пучок трав, тощую курицу, сушеную рыбу, фрукты или коренья, – и у него при этом поет душа от того, что он находится в постоянном контакте со всемогущими богами, от которых зависит материальное благополучие или, наоборот, нищета семьи. Он прославляет жизнь во всей ее красоте и величии, где нет места дьяволу, ибо оборотной стороной бытия может быть только смерть и ничто больше. И стоит увидеть в середине нашего просвещенного века африканца, поднимающего в религиозном экстазе руки к небу, приветствуя первые капли дождя, падающего на землю после долгой засухи, чтобы понять, что льющаяся с неба вода воспринимается не как результат встречи холодного и теплого фронтов воздуха, а как подарок Всевышнего, проявившего милость к людям или выказавшего гнев.

Долгое время европейцы не могли понять сущность африканских религий, в которых животные и растения наделялись душой. Разнообразие африканских мифов, а также богатство пантеона породили иллюзию сначала у арабских колонизаторов, а затем уже и у европейских, так же как, впрочем, у христианских и исламских миссионеров, что местные верования наивны по своей сути и больше похожи на детские сказки. К тому же бытовало мнение, подхваченное средствами массовой информации, что африканцы настолько лишены воображения, что возводят баобабы и цветы в ранг высшего божества, творца вселенной. Многие европейцы верили, что африканцы «обожали» (смысл слова, впрочем, не совсем точен в данном контексте) фетиши, что было глубочайшим заблуждением, ибо жители «черного» континента поклонялись не неодушевленным предметам, обладающим сверхъестественной силой, а духам, воплощенным в фетишах и используемым во время искупительных жертвоприношений.

И будет ошибкой ставить знак равенства между атеизмом и анимизмом прежде всего потому, что анимизм, или культ духов, основывается на концепции бессмертия души, родственной, если не сказать идентичной идее монотеизмов. Для африканца любое божественное создание несет в себе частичку духа Господнего[488]488
  Изучение анимизма (термин, предложенный в начале XVIII века немецким ученым Георгом Эрнстом Сталем для обозначения предвечной души) привело к появлению весьма обширной литературы, начиная с книги Primitive Culture, написанной Sir Edward Burnett Tylor в 1871 году. Уже тогда, по мнению автора, анимизм вел начало от низшей культуры, неспособной постичь высшие силы; как считал Тайлор, анимизм был религией с ограниченной верой в духов и представлял собой первобытную фазу в истории религий, которая предшествовала политеизму, чтобы затем стать монотеизмом; в подобной интерпретации можно увидеть сходство с ошибочной гегельянской концепцией исторического развития. Для такого автора как Andrew Lang, опубликовавшего в 1898 году работу под названием The Making of Religion, анимизм, напротив, ведет начало от культа героев, трансформировавшегося затем в мифы, как это было в эллинистической религии. В наши дни антропология отказалась от ограниченного толкования анимизма и теперь признает «космобиологической» религией, в которой удивительным образом соединились направления современной науки об экологии.


[Закрыть], и самый острый ум не может постичь всей его тайны. Например, народы динка и шилак из Судана верят, что каждый индивидуум вобрал в себя божественную частичку, от которой, в свою очередь, зависит мировое равновесие. Вот почему, когда человек стареет или тяжело заболевает, божественная сущность изменяется к худшему, что чревато всеобщей катастрофой. И потому в некоторых племенах существует (или существовал раньше) обычай «помогать» больным и умирающим поскорее отойти в мир иной. Такая связь с космосом прослеживается почти во всех африканских верованиях.

В то же время подавляющее большинство религий признает высшего Бога, создателя Вселенной, на что указывают многие современные африканские авторы, старающиеся опровергнуть сложившееся мнение антропологов[489]489
  Bolaji Idowu. Olodumare: God in Yoruba Belief. Longman, London, 1962.


[Закрыть]. Долгое время Запад напрасно гордился тем, что «изобрел» монотеизм и свысока поглядывал на все прочие религии, объявляя «языческими» или «примитивными», хотя монотеизм был, если так можно выразиться, «придуман» Заратустрой в VI веке до н.э., а сведения, которыми мы располагаем на настоящий день, позволяют нам сделать вывод, что уже в глубокой древности африканские верования были монотеистическими, хотя и допускали некоторый политеизм. Например, в сказаниях народа динка упоминается нечто подобное семитскому мифу о рае: в незапамятные времена, когда люди могли беспрепятственно общаться с богами, они не знали, что такое страдания и смерть. Здесь, как мы видим, неприятие африканцами двух бедствий, ставших неотъемлемой частью человеческого бытия, своего рода стихийное кредо, которое можно выразить парафразом: «Не может быть, чтобы нас создали только для страданий и смерти. Видимо, раньше такого не было, и все изменилось после какого-то несчастного случая». Возможно, миф о рае носит общечеловеческий характер, потому что в нем отразилась ностальгия по утраченному детству.

Отождествление сверхъестественных сил с земной реальностью свидетельствует не о слабости богов, а о необходимости показать божественные воплощения низшего порядка в истории о сотворении мира. Ибо в африканских религиях, так же как, впрочем, и в «Генезисе», рассказ о зарождении мира передается в форме преданий. Никто не удивляется человеку-льву или человеку-шакалу в африканских культах или сходству Создателя с патриархом древнееврейского общества в иудейском и христианском монотеизмах в образе капризного и завистливого старика с белой бородой.

Божественная вездесущность, исповедуемая африканскими религиями, долгое время не воспринималась европейцами, которые никак не могли решить для себя две альтернативные проблемы: либо Бог есть, и тогда по отношению к ним он почему-то проявлял странную несправедливость, за что они отказывали ему в привилегии считаться воплощением Добра, либо Бога нет, и тогда мир представлялся им полным абсурдом. Для африканца, напротив, противоречия носят поверхностный характер и идут от неспособности человеческого существа понять окружающий мир во всей его полноте. Издавна известна вера народа йоруба[490]490
  Йоруба составляют обширную этническую группу, занимающую юго-запад Нигерии и восток бывшей Дагомеи. Египетские элементы ритуалов, традиции и маски наводят на мысль о том, что они пришли из Египта.


[Закрыть] в одновременное существование на небе и земле, но так никто до сих пор не дал этому толкового объяснения, пишет нигериец Воло Соинка[491]491
  Wole Soyinka. Myth, Literature and the African World. Cambridge University Press, 1976.


[Закрыть]. «И это вовсе не абстракция. Йоруба, в отличие от европейцев, нет дела до чисто концептуальных аспектов времени; время слишком конкретно реализуется в жизни, религии, чувственном восприятии, становясь тем средством, при помощи которого объясняется метафизический порядок мира...» Однако, в противовес некоторым европейским теориям, носящим явно расистскую окраску, йоруба четко видит различие «между собой и божествами, между собой и своими предками, между виртуальным и реальным миром...» (Соинка).

Кроме того, необходимо подчеркнуть, что самые «современные» африканские культы имеют схожие представления с отмирающими религиями; примером тому могут служить североамериканские индейцы, которые уже в начале XX века чувствовали себя ответственными за судьбы человечества в той форме, в какой оно выражено у экологов. В самом деле, перед нами религии подлинного единения с природой. Как писал Рене Бюро[492]492
  René Bureau. «Les Religions: spécificités, rivalités, analogies – L’Afrique noire» in Atlas Universalis des religions. Encyclopaedia Universalis, Paris, 1988.


[Закрыть]: «Африканец не чувствует себя абсолютным хозяином природы. Природа наполнена божественными существами, в руках которых находятся источники плодородия, здоровья и общие природные явления...» Бог, «верховный предок и некая божественная ипостась, иногда сопровождаемый несколькими близнецами и множеством невидимых человеку существ... управляет вселенской реальностью, которая и есть жизнь. Мир построен согласно этой модели, обратная сторона которой – смерть. В этом смысле можно говорить о «космобиологической» религии. Человек – составная часть космоса. Он живет в нем, он зависит от него, он пользователь, но не хозяин». Лучше не скажешь, ибо африканские религии уже давно признавали ценности, которые сегодня открывает для себя белый человек после того, как «успешно» отравил воздух, воду и землю, а все потому, что слишком долго считал себя полновластным хозяином на земле.

Так, в Африке на примере «простой организации жизненного пространства (устройства сельского жилища) можно видеть заботу о поддержании порядка, лежащего в основе отношения человека к окружающей среде», замечают А. Ба. Хампат и Жермен Диетерлен[493]493
  A. Ba. Hampate, Germaine Dieterlen. Koumen, texte initiatique des pasteurs peuls. Mouton, 1961.


[Закрыть]. «Известно, – пишет Соу, – что в устройстве некоторых жилищ отразилась структура космоса... Являясь самой малой частицей космоса, оно (жилище) приспособлено для жизни человека и в то же время представляет собой суперструктуру, выражающую в самой высокой степени концепцию Вселенной»[494]494
  I. Sow. Les Structures anthropologiques de la folie en Afrique noire. Payot, 1978.


[Закрыть].

Мы не сможем понять суть африканских религий (как, впрочем, и все так называемые «примитивные» религии), если не уясним основополагающий принцип мироздания, заключающийся в необходимости сохранения предвечного порядка. Впрочем, мы встречаемся с подобным взглядом на мир у Жан-Жака Руссо в знаменитом мифе о «добром дикаре». Он предполагает посмотреть на мир со стороны и определить, что собой представляет природа на настоящий момент и какой она должна быть в будущем, чтобы соблюсти первозданную чистоту и избежать загрязнений[495]495
  Этот факт был изложен Roger Caillois в «Le pur et I’impur», в Histoire générale des religions, т.1. Quillet, 1948. «Большинство запретов в так называемых примитивных обществах мотивируются прежде всего смешением, ибо принято считать, что, когда люди находятся в одном и том же замкнутом пространстве, их прямой или косвенный контакт чреват смешением».


[Закрыть]. Сторонники этой концепции могут дойти до самых нелепых крайностей; так, «у народа кикуйю (Кения) человек объявлялся нечистым лишь из-за того, что не отвел глаза, когда обитающая в водной среде лягушка прыгнула в огонь. Подобный проступок считался грехом, и человек должен был исповедаться»[496]496
  Jean Cazeneuve. Sociologie du rite. Presses Universitaires de France, 1971.


[Закрыть]. «Люди из племени ба-ила, называвшие странные и непонятные им вещи tonda (термин, по смыслу аналогичный слову «табу»), отказались попробовать на вкус бананы, когда впервые эти фрукты были завезены в их края, мотивируя тем, что они не что иное, как tonda»[497]497
  Cazeneuve цитирует П.В. Перимана (P.W. Perryman). Отмечается, что на примере характерного для западного общества желания усматривать дьявольщину во всем новом видно, насколько в этом вопросе оно напоминает «примитивные» общества, которые считает низшими. Не раз во Франции моралисты клеймили рок, как наваждение Сатаны. Можно также утверждать, что расизм есть не что иное, как пример «примитивного» мышления, а поведение так называемых арийцев, борющихся за чистоту расы по отношению к «низшим народам», ничем не отличается от того, как поступили люди из племени ба-ила с бананами.


[Закрыть].

Такова подоплека культа предков, практикующегося африканцами, так же как, впрочем, китайцами (но по другим причинам): мертвые, видевшие мир в его первозданном виде, наделены верховной духовной властью. Например, у народов талленси и лодагаа, живущих на севере Ганы, именно мертвые диктуют живым, как надо вести себя[498]498
  «Primitive Religion». Encyclopaedia Britannica, 1980.


[Закрыть].

По всей видимости, именно по этой причине дьявол, играющий в нашей мифологии столь значительную роль, поскольку с самого начала участвовал в мироздании, отсутствует в африканских религиях, несмотря на христианское и мусульманское влияние. В самом деле, если бы возникла необходимость рассматривать его как врага, то пришлось бы тут же признать, что нечистота существовала во все времена, иными словами, нечистота была составной частью чистоты, а это несовместимо с африканской религиозной философией. В африканских религиях нет первородного греха, а есть только ошибка. Зло в мире возникает от неспособности индивидуума вписаться в космический порядок, для поддержания которого – а от этого зависит сама жизнь – необходимо выполнять определенные ритуалы и не нарушать установленные нравственные нормы, что всегда поражает западного наблюдателя, привыкшего к «светскому характеру» поведения, то есть относящегося с полным пренебрежением к тому, как он себя ведет в обществе.

Так, в космогонии одного вымирающего народа ик, живущего в горной местности на юго-западе от озера Рудольф, между Суданом, Кенией и Угандой, небесное божество Дидигвари дало мужчинам рогатину, посоветовав при этом не убивать друг друга, а охотиться и собирать фрукты. С той поры люди имели свободный доступ к божеству, и, чтобы с ним поговорить, им надо было только взобраться вверх по лианам. Однажды после удачной охоты мужчины не поделились добычей с женщинами. Разгневавшись, Дидигвари перерезал лианы, и мужчины больше не смогли подниматься по ним, чтобы увидеться со своим божеством. Так в легенде отразилась необходимость в проявлении таких добродетелей, как доброта, благородство, уважение, любовь к ближнему, честность, гостеприимство, сопереживание, милосердие, без которых не выжить в условиях пустыни. В представлении народа ик человек, наделенный подобными добродетелями, не ждет какого-то вознаграждения от небес, ибо уже счастлив тем, что может проявить свои добродетели[499]499
  Colin M. Turnbull. The Mountain People. Simon et Schuster, New York, 1972.


[Закрыть].

Дьявол не только глубоко чужд миропониманию африканцев, он исключен из их религий за то, что допускает свободное волеизъявление индивидуума, также несовместимое с африканской религиозной философией. Зло, ставшее целью нашего исследования, не имеет никакого смысла для африканца, за исключением тех представителей «черного» континента, которых мы успели «европеизировать». В самом деле, мифы, лежащие в основе местных верований, имеют трагический конец, ибо в них балом правит смерть, как свидетельствует предание племени базумбва из округа Виктория Ньянза о молодом человеке и смерти. Однажды юноша увидел перед собой умершего отца, пасшего стадо смерти. Призрак привел молодого человека по уходящей глубоко в землю борозде к месту, где собралось много народа, и исчез. К людям вышел Великий повелитель смерти. Одна половина его тела была верхом совершенства, а вторая разлагалась и кишела червями. Верующие обобрали червей и омыли раны полутрупа. Когда они закончили, Великий повелитель смерти объявил: каждый, кто родился в этот день, будет обворован, если будет заниматься торговлей, зачавшая женщина умрет при родах, крестьянин потеряет урожай, если будет обрабатывать свое поле, а отправившийся в джунгли охотник будет растерзан львом. С этими словами он исчез. На следующий день Великий повелитель смерти появился вновь. Верующие обмыли и натерли благовониями здоровую часть его тела. Когда они закончили, он объявил: каждый, кто родился в этот день, станет богачом, зачавшая женщина родит ребенка, которому будет дано долголетие, тому, кто появился на свет в этот день, будет сопутствовать удача в делах, а тот, кто отправился на охоту в джунгли, добудет много дичи, и ему даже подвернется стадо слонов.

«Если бы ты родился сегодня, – сказал умерший отец своему сыну, появившемуся на свет в неудачный день, – ты был бы богачом, но твой удел – бедность, и бесполезно спорить с судьбой. Завтра ты должен уйти»[500]500
  Joseph Campbell. Primitive Mythology. Viking Penguin Inc. London, 1969.


[Закрыть].

Итак, судьба человека заранее предопределена и не подлежит обжалованию. Такого понятия, как борьба против божественного волеизъявления, просто не существует, ибо она могла привести к нарушению космического порядка, что считалось самым страшным преступлением. Мы сталкиваемся с чем-то подобным в египетской религии: богиня правопорядка Маат, которая клала души на весы справедливости в Зале суда вечности, всегда тут как тут, когда надо засвидетельствовать, что усопший не нарушал предвечного порядка. Какими бы ни были различия, разделяющие африканские верования, они исключительно ориентированы на божества и не включают злых духов противоположной империи Зла. В своей книге «Dieu d’eau» Оготеммели приводит поверье догонов, согласно которому у каждого человека с момента рождения имеется душа в образе животного, а в день обрезания он наделяется другой душой, в образе солнечной ящерицы. Как видим, здесь нет даже намека на империю Зла: запреты устанавливаются внутри племени в зависимости от законов природы, и их нарушение считается ошибкой, но не преступлением[501]501
  Причина стремительного распада африканских религий кроется не столько в исламизации и христианизации «черного» континента, сколько еще и в навязанных извне политических системах, претендующих на изменение мирового порядка: марксистские режимы в Анголе, Мозамбике, Зимбабве, Эфиопии, чьи правительства словно задались целью окончательно разрушить африканскую культуру в конце XX века.


[Закрыть].