Текст книги "История дьявола"

Автор книги: Жеральд Мессадье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 33 страниц)

Подобная модель табу, которая встречается почти по всей Океании, особенно наглядна. Она основана отнюдь не на этике, а на борьбе за выживание: соблюдение табу поддерживает равновесие в природе. Если кто-то из племени ями умрет, нарушив табу, ему будет отказано в подобающих похоронах, даже если он и христианин. Однако, как мы увидим дальше, система табу племени ями не зависит от воли богов.

Несмотря на ограниченность жизненного пространства Ирала, местные жители имеют вполне определенные взгляды на сотворение мира. И, как ни странно, они верят в пришедший с востока миф о всемирном потопе, причиной которого была, по их поверьям, беременная женщина. Всем миром заправляет с вершины пантеона бог Симо-Рапао, сотворивший первую пару людей; подобно Богу из «Генезиса» иудаистов, его окружают менее значительные божества, составляющие его совет. У подножия пантеона находятся злые боги. Если в безудержном обжорстве они способны уничтожить весь урожай таро и ямса и лишить племя еды, они в своем недоброжелательстве доходят до того, что направляют на поля полчища саранчи и гусениц. Космология племени ями дополнена сложной генеалогией племени ями и берет начало от первого появившегося на острове человека. Между подножием и вершиной пантеона располагаются божества помельче, включая существ, наделенных не божественной силой, а только сверхъестественными способностями; двое из них женского пола, Пина Лангалангао, присутствуют при рождении человека и сопровождают его всю жизнь. Понятие «бог» не тождественно такому же понятию в других культурах, ибо богов здесь называют «небесными предками» – akey do to и «людьми наверху» – tawo do to.

Ями верит так же, как и другие племена, что на небе находится пантеон с богами и ад. Доказательством тому служит тот факт, что один раз в году, в декабре, островитяне делают жертвоприношения всем богам. Однако особенность их поверий заключается в том, что по своим сверхъестественным особенностям боги уступают духам. Согласно их религии, у человека имеются главный и много второстепенных духов, которые находятся внутри органов, в системе кровообращения и т.д. Смерть человека освобождает эти духи, однако их можно снова позвать после жертвоприношений с помощью колдуна, makahaw, наделенного способностью заклинать богов и общаться с ними (колдун даже может узнать об адюльтере, а также мыслях человека, решившегося совершить супружескую измену).

Если человек умирает естественной смертью, например от старости, но только не от несчастного случая или неизлечимой болезни, главный дух, Анито, отправляется на мифический Белый остров. Однако, если дух чем-то недоволен, он может вернуться или прислать вместо себя других духов, чтобы навести порчу на живых людей или животных, испортить им настроение или напустить на них болезнь. Островитяне, таким образом, живут в постоянном и неконтролируемом страхе перед духами мертвых Анито. Во время ночного бдения у ложа умершего никто из его родственников и друзей не смыкает глаз из боязни, что на него набросится дух покойника Анито. Самым страшным для человека, испытывающего страх перед черной магией, является прикосновение к земле из могилы, ибо, согласно местному поверью, в ней может находиться дух Анито.

Обращают на себя внимание две особенности: прежде всего, четкое разграничение между духами и демонами нижнего уровня пантеона, а также двойственность духов; в сущности, они вовсе не злые, но при случае вполне могут ими стать. Самое страшное Зло идет не от божественной силы, а от отделившихся от человека духов Анито. Философия мифологии тесно связана, как мы увидим ниже, со страхом перед мертвецами в религиях «первобытных» азиатских народов так же, как в верованиях Океании, о которых мы только что рассказали. Очевидно также, что у племени ями нет дьявола[24]24
  Основная информация о народности ями почерпнута из замечательного труда Дезо Бенедека (Deszo Benedek) «The Yami of Irala, The World and I», опубликованного в журнале «The Washington Times Corporation» за сентябрь 1987 г., а также из исследования Криста Вейднера (Krist Weidner) «The Legends of Irala», вошедшего в сборник «Research – Penn State University», том 6, №3, за сентябрь 1985 г. Следует вспомнить об особом ритуале народности ями, состоявшем в жертвоприношении ящерицы, которая призвана своими праведными страданиями отомстить вору или же злому духу за нанесение вреда тому, кто приносит жертву.


[Закрыть].

В самом деле, местные жители верят в то, что Зло связано не с божествами и их сверхъестественными способностями, а идет от человека с присущей ему недоброжелательностью и пережитками, что вполне подтверждается словами: «Люди уходят, а дурные мысли остаются».

На островах Океании проживает пятнадцать основных племен, насчитывающих около полумиллиона человек и различающихся по уровню культуры. О прошлом жителей Океании известно немногое, что стало причиной того, что из-за черных невьющихся волос и черных раскосых глаз их отнесли к типу людей, близкому к монголоидному. Возможно, в ходе миграционных процессов, происходивших тридцать пять тысяч лет назад, этот дошедший даже до Южной Америки народ постепенно вытеснил коренное население, состоявшее, по-видимому, из австралоидов или негритосов. Последние в особенности отличались курчавой и вьющейся шевелюрой, что вполне объясняет некоторые не присущие монголоидному типу людей характерные черты, которые встречаются у отдельных племен, населяющих Океанию. Впрочем, местные легенды рассказывают о встречах с народами, не принадлежащими к монголоидной расе. Населяющие острова Океании народности говорят примерно на тридцати тональных языках, принадлежащих к большой семье сино-тибетских языков. Эти языки пришли из Южного Китая[25]25
  Основные сведения о народности нага взяты из прекрасной работы Жулиана Якобса (Julian Jacobs) при участии Алана Мак-Фарлана (Alan MacFarlane), Сары Гаррисон (Sarah Harrison) и Аниты Эрле (Anita Herle), вышедшей в свет в женевском издательстве Editions Olizane в 1990 г. под названием «Naga». Нельзя сказать, что ученые придерживаются одного и того же мнения, к какой лингвистической группе отнести языки нага, ибо автор статьи «Naga», вошедшей в Encyclopaedia Britannica за 1980 г., считает эти языки принадлежащими к тибето-бирманской группе.


[Закрыть]. Общее у этих племен и народов также то, что вплоть до нашего века у них практиковалась охота за черепами. В любом случае, если они и ведут начало не от самого палеозоя, народности нага зародились много тысяч лет назад. По-видимому, их верования с элементами древних религий Юго-Восточной Азии, возникшими и получившими распространение задолго до их появления, отражают древние схемы представлений о мире, по которым можно судить об этих людях; тем более, религия нага не зависит от того, кому принадлежит власть: в одних племенах, как, например, в племени ао, власть сосредоточена в руках старейших, в других, таких, как кониак, царит режим автократии, в то время как в третьих, как в племени ангами, по оценке «Британской энциклопедии» принята демократия «в самом первозданном виде». Как бы то ни было, они связаны в той или иной степени родственными узами, имеют разные культуры, порой расходятся в традициях, и иногда очень сильно.

Для народностей нага, переходящих в христианскую веру начиная с 1890 года, но сохраняющих в памяти первобытные религиозные обряды, человечество произошло по воле сверхъестественных сил. Одни считают, что все началось с камня, другие – с тыквы, а третьи – с гигантской птицы. Несмотря на некоторую общность традиций и ритуалов, у народностей нага нет ни единой мифологии, ни единой религии. Они верят в Бога-создателя, однако у некоторых племен, например ангами, богиней является женщина по имени Кепенопфу, держащаяся особняком и никогда не вмешивающаяся в жизнь людей, в то время как у племени кониак бог в образе мужчины оказывает огромное влияние на жизнь человека. Однако все они едины во мнении, что существует два вида духов: Земли, то есть нижнего порядка, и небесные, очевидно, высшие. Среди первых встречаются не слишком добрые духи охоты, плодородия и т.д. Вторые же, как например, потсо племени лота, отнюдь не добрее первых, ибо они также могут передавать плохие новости. В любом случае, народности нага придают большое значение духам нижнего порядка, в том числе и злым духам, и делают жертвоприношения, чтобы откупиться от них.

У нага не существует понятия вселенского Зла, также, как, впрочем, нет и единой концепции Зла. Они верят, что первопричиной какого-то Зла является определенный дух, к которому можно принять действенные контрмеры. Например, согласно поверью племени кониак, землетрясение происходит, когда душа племенного вождя на своем пути разрывает толстые лианы, загораживающие ей дорогу, а для того, чтобы этого не произошло, жители деревни собираются вместе и выкрикивают: «Не падай, не падай, оставь Землю в покое!» Наводящее ужас солнечное затмение, по их мнению, происходит от того, что тигр, лягушка или собака пытаются проглотить Солнце или Луну, и тогда племенные вожди выкрикивают: «Не ешь его, это наше Солнце».

Как и в других случаях, с силами Зла всегда можно договориться: они ничем особым не отличаются от других духов и принимают жертвоприношения. Первобытные религии пытаются установить равновесие между окружающими человека сверхъестественными силами с помощью обрядов и ритуалов. В местных поверьях нет упоминаний о неминуемом конце света, так же как нет понятия первородного греха и подчинения человека божествам. Посредством религиозных обрядов жители островов стремятся задобрить богов и демонов. Они видят в них лишь двойственных по своей сути пришельцев, своего рода носителей зла, с которыми надо считаться, но которым не принадлежит последнее слово в судьбах людей. Местные религии большей частью представляют собой систему заклинаний, предназначенных для того, чтобы держать на почтительном расстоянии неподвластные человеку силы. Возможно, они и отличаются, таким образом, от монотеизма, что я и постараюсь в дальнейшем доказать.

Что касается народностей нага, то это особый случай, ибо они относятся к редким этническим группам, живущим до сих пор в полупервозданном состоянии без центральных органов власти; у них нет ни централизованного Зла, ни единого представления о дьяволе. Почему так называемые «примитивные народы», как, например, населяющие Океанию народности ями и нага, не имеют единого представления о Добре и Зле? Этот один из ключевых вопросов религиозной антропологии настолько обширен, что у нас нет возможности подробно на него отвечать. В противном случае нам пришлось бы изложить на страницах этой книги не только (частично!) научные работы Леви-Брюля о «примитивных обществах», ибо нам никак нельзя обойтись без книг Марселя Маусса и Эмиля Дюркхейна о взаимозависимости социальных и религиозных явлений и, конечно, без работы Леви-Строса, повествующей о том, как формируются религии и как на них влияет экономика и отношения людей, и еще многих других аспектах. Нам пришлось бы обратиться к истокам этики, на что даже при самых обширных знаниях нам не хватило бы целой жизни.

Тем не менее постараюсь немного коснуться этого вопроса. Такие малочисленные проживающие на ограниченной территории народы, как населяющие Океанию племена, имели весьма относительное представление о Зле, которое, по их поверьям, было первопричиной несчастных случаев, болезней, голода, смерти и касалось одновременно немногих людей. Коэффициент Зла здесь весьма невысок, так как островитянам неизвестны такие бедствия, как повальные эпидемии, оставляющие после себя множество трупов. Местная культура также не отличалась многообразием, по крайней мере до недавнего прошлого: островное население не знакомо с литературными произведениями, которые популяризировал, например в Греции или Риме, театр, а позднее эта функция перешла к книге. Трудно даже себе представить, что жители Тробриандийских островов имели возможность познакомиться со страшными рассказами, какие собрал Сюэтон в «Жизнеописании двенадцати Цезарей». На островах Океании злым духам отведена незначительная роль по сравнению с силами природы – Солнцем, морем, растительным миром, плодовитостью женщин и скота, плодородием земли. Будет уместным сравнить мифы Океании с легендами древней Греции и, возможно, историями, переходящими от поколения в поколение на любом архипелаге, ибо они воспевают жизнь, где категории этики отнюдь не приоритетны.

Из-за экономической отсталости власть на островах существенно ограничена. Местные легенды не сохранили воспоминаний о тиранах, способных поставить на колени все население, каких было немало на Востоке. Однако самое главное: существующие социальные структуры не создали крупные политические системы по причине отсутствия всеобщей религии из числа тех, которые в своей основе отождествляют великие социальные запреты на злого гения.

И дьявол, проклятый всеми монотеистами, не нашел пристанища на островах Океании. Местные жители рассказывали, что подвергались нападению каких-то существ. Возможно, именно в этом и состоит секрет притягательности народов, проживающих на островах, на которые первыми высадились Кук и Бугенвиль, именно от этих первооткрывателей пошел миф о «добром дикаре». Эти «дикари» не были такими несведущими и еще меньше добрыми. До недавних пор некоторые местные племена были известны своим каннибализмом, но, по свидетельству европейских исследователей, им было чуждо понятие Зла, как понимаем его мы, европейцы, – Зла темного и беспричинного, отвратительного в своем коварстве, тупого и злопамятного.

Вначале мы идеализировали так называемых дикарей, затем, наоборот, видели только их недостатки, а потом подкупали их, навязывая нашу одежду, чтобы скрыть их половую принадлежность, и, главное, лишая их физической красоты, а затем при помощи телевидения открыли им дьявола.

3
СПАСЕННАЯ ОТ ДЬЯВОЛА ИНДИЯ

О том, что нельзя говорить об «Азии» как едином понятии. Как якуты становились христианами, и что они думали о дьяволе. О ведийской религии – праматери многих верований. Об относительности наших понятий и Ведах индусов. О Будде и его поединке с Мара, о демонах и о том, как в гимнах космогонического содержания буддистов не упоминается имя дьявола. Как не просто дать точное определение индуизму. Добрые деяния злого Шивы. О единственной цели индуистов – слиянии с Богом.

Для европейца, с присущим ему логическим мышлением, считающего невозможным подменять одно понятие другим, поиски дьявола в Азии теряют всякий смысл. Например, при первом же взгляде на фрески любого цейлонского храма с изображенными на них крючконосыми чертями у путешественника возникает искушение воскликнуть, что буддисты верят если не в дьявола, так в его близких родственников, детей и племянников. А это может означать одно: Зло вездесуще.

Однако было бы опрометчиво делать такой вывод, говоря обо всей Азии. И прежде всего потому, что невозможно, как говорится, объять необъятное. Ибо целой жизни не хватит, чтобы хотя бы немного познакомиться с Тибетом или Сибирью, Индонезией или Борнео, Малайзией или Филиппинами, Индией или Пакистаном, Китаем или Японией. Вот как! Каждая из этих азиатских территорий и стран сохраняет свою неповторимую самобытность, по сравнению с которой Европа выглядит объединением мало чем отличающихся друг от друга провинций, будь то Бретань и Савойя, Астурия и Андалусия, Мекленбург и Бавария. От джунглей Малайзии, где цветы баррингтонии распускаются только на час – настолько коротка их жизнь, и на земле от них остается только серебристо-розоватый след, до пустыни Гоби, где, как рассказывали русские путешественники прошлого столетия, они откапывали людей, заживо погребенных под песками, – вы не встретите на всем необозримом азиатском континенте никого, кроме «упрямого двуногого существа». Так вправе ли мы говорить о единой религии? И еще меньше оснований у нас утверждать, что у всех народов имеется общее представление о дьяволе.

А потом, как известно, Азия намного старше нашего западного мира. В понятие «Азия», в которое за последнее время этнологи внесли свои дополнения, мы сегодня вкладываем смысл, известный нам из уроков географии в начальной школе, когда Европа, находившаяся в центре карты, была окрашена в розовый цвет, а Азия – в желтый (Африка чаще всего изображалась темно-коричневой – стыдливый намек на ее черное население). Европа, если можно так выразиться, была в пеленках, когда азиаты, более разрозненные, чем какое-то время назад утверждали антропологи, отправились на северо-восток в поисках чего-то одного им известного и, не замочив (а только обморозив) ноги, перебрались через скованный льдами Берингов пролив и расселились на обширных просторах Северной и Южной Америки до самой Огненной Земли тридцать пять тысяч лет назад во времена, когда мы, европейцы, обитавшие где-то между Мадридом и Москвой, жили в условиях каменного века.

И смеем ли мы даже высказывать предположение, что народы со столь древней историей имеют одну и ту же веру с нами, европейцами, с раз и навсегда установившимися категориями логического мышления, которые говорящий по-гречески иудей Саул распространил вплоть до Рима, чтобы основать свою церковь? Когда двадцать лет назад на базаре в старом районе Гонконга я натолкнулся на вырезанную из слоновой кости фигурку маленького монгола, а спустя десять лет на юге острова Ява беседовал со стариком в окрестностях Банжу Ванги, меня поразил все тот же взгляд, в котором, казалось, светилась мудрость всех предшествовавших поколений. И восьмидесятидвухлетний старец, не пожелавший отдать на Цейлоне фигурку индуистского полуобнаженного монаха, привел меня к скале не выше стойки в бистро, но находившейся на высоте трехсот метров над уровнем моря, чтобы поведать, что именно отсюда упал, ослепнув, принц Рама, прежде чем его подхватили крылатые божества. У Азии нет возраста. Исторический путь, пройденный этим континентом, раза в три длиннее нашего. И на ее древней земле все дети похожи на Далай-Ламу в юности – настолько глубок и отрешен их взгляд.

Ни телевидение, ни радиотелефоны не внесли ничего нового в жизнь обитателей этого континента. Преодолевая пространство и время, Азия не расстается со своими традициями. И подтверждением тому сибирские якуты, называемые антропологами северными турками, которые, как нам кажется, живут не на берегу Северного Ледовитого океана, а на самом краю преисподней (посланная в Якутию в 1926 году советская экспедиция гидрологов погибла от голода в краях, где за пятьсот граммов соли дают четыре грамма золота, а за такой же по весу кусок мяса – двадцать граммов!). В конце XVIII века выносливые духом и телом миссионеры отправились в Сибирь для приобщения местного населения к христианской вере. Несколько десятилетий спустя якуты рассказывали следующее:

«Сатана – старший брат Иисуса. По характеру он – злой, в то время как Иисус – добрый. Когда Бог вознамерился сотворить Землю, он сказал Сатане: «Ты похваляешься тем, что способен на любое чудо, считая себя более могущественным, чем я. Так вот, принеси немного песка со дна океана». Сатана погрузился в морские глубины, но, всплыв, обнаружил, что вода унесла песок с его ладоней. Он нырнул еще пару раз, но безрезультатно. И только когда он превратился в ласточку, ему удалось принести в клюве немного ила, ставшего Землей после благословения Иисуса. И была она красивой, плоской и ровной. Однако Сатана, решивший сотворить мир для себя, утаил от Бога немного ила в клюве. Иисус разгадал хитрость брата и стукнул по затылку. Ил вылился на Землю и превратился в горы»[26]26
  В.Л. Серосевский Якуты. Петроград, 1896. Цитата из этой книги приведена Жозефом Кембеллом (Joseph Campbell) в труде «Primitive Mythology – The Masks of God», вышедшем в свет в издательстве Viking Penguin Inc., New York, 1959.


[Закрыть].

Эта история замечательна тем, что мы видим, как в понимании якутов изменился Сатана по сравнению с нашим представлением о нем. Если христиане наделили его злобным характером, то для сибиряков он был прежде всего хитрецом, и, вопреки бытующему мнению об изворотливости ума, он был наказан самим Иисусом, словно пойманный за руку воришка. Легенда рисует Сатану ловким обманщиком, утратившим всю свою чудодейственную силу. Хотя дьявол продолжает быть вездесущим, он вовсе не обладает демоническими наклонностями, о чем мы более подробно расскажем в восьмой главе. Ибо ни одному азиату от Арктики до Индийского океана ни разу не приходила в голову мысль о том, что все роли уже давно распределены: Бог раз и навсегда утвердился на небе, в то время как место Сатаны в преисподней. И тот и другой стали частью культуры, и если азиат по своей натуре склонен верить в Бога, ему все же трудно понять, почему Бог поссорился с дьяволом. В конце книги вы придете к выводу, что такое восприятие никого не должно удивлять, ибо один современный философ и христианин, Джиованни Папини, был того же мнения, не ведая, впрочем, о верованиях якутов.

Так же как Африка, Океания и Америка, если судить о том, что осталось на юге, Азия глубоко религиозна. Европейцы всегда считали этот континент пристанищем демонов, где происходили чудеса света; короче, они верили, что там жили поклонявшиеся идолам безбожники и язычники. И если в наши дни в Азии прочные позиции занимают буддизм, индуизм и ислам, то это вовсе не означает, что становление этих религий (предполагается, что буддизм прежде всего религия, а уж потом философия) и влияние, которое они на протяжении многих веков оказывали друг на друга, не встречало препятствий. Все началось с Индии, которая для Азии все равно, что Греция для Европы. И раз мы завели разговор об Азии, надо начинать рассказ с Индии – ее духовной матери.

В самом деле, главные религии коренного местного населения: индуизм, буддизм, джайнизм, таоизм, синтоизм – берут начало от Вед, появившихся на Индийском полуострове около 1500 лет до н.э., во времена нашествия арьев (от слова «арья», означающего «благородный»), – то есть народов, пришедших с Востока со стороны Ирана, о чем будет рассказано в пятой главе. Ведийская религия, получившая свое название по имени священных писаний того времени, Вед, вытеснила одно или несколько более древних верований. Было бы не лишним узнать, откуда пришли первые боги и, конечно, первые демоны, а так как народы появились на этом континенте много раньше XV века до н.э., мы вправе поинтересоваться, какие верования предшествовали ведийской религии и упоминался ли в них дьявол? Впрочем, о том времени мы мало что знаем.

Известно только, что до нашествия арьев существовала так называемая цивилизация Хараппа, или цивилизация Инд, по названию реки, вдоль которой располагались первые древние поселения. До нас дошли скудные сведения о том, что живший в ту пору дравидский народ не имел письменности, занимался скотоводством, а так как не имел выхода к морю, строил оборонительные укрепления; у него не было ни лошадей, ни повозок. Правил королевством и одновременно возглавлял вооруженные силы верховный жрец. Благодаря описаниям, которые остались от арьев, мы знаем, что у местных жителей, презираемых, по всей видимости, завоевателями, была более темная, чем у пришельцев, кожа и курносые лица[27]27
  J.P. Mallory. In Search of the Indo-Europeans – Langage, archaeology and myth. Thames and Hudson, London, 1989. Mortimer Wheeler. The Indus Civilization. Cambridge, 1968.


[Закрыть].

Цивилизация Хараппа, возникшая пять тысяч лет назад до н.э., могла бы развиваться и дальше, если бы не находилась в первобытном состоянии в тот год, когда пришли арьи. Если исходить из моделей других древнейших цивилизаций, можно с полной уверенностью утверждать, что в те далекие времена религия также должна была быть первобытной и основываться на известных нам культах, таких, как поклонение Солнцу, или обрядах, способствующих, по мнению местных жителей, хорошему урожаю. Можно сделать предположение, что у древних народов практиковался культ Великой Богини. Вот и все, что мы узнали из раскопок археологов.

Перенесенная арьями на индийскую почву ведийская религия исповедовалась в течении целого тысячелетия. О тех десяти веках у нас почти нет сведений: арьи ничего не построили из камня и не оставили после себя памятников письменности. Их священные книги, Веды, были написаны лишь в III веке до н.э. До той поры сказания передавались устно из поколения в поколение, и нельзя судить о том, какими они были по текстам, сочиненным несколько веков спустя. Итак, мы ничего не знаем о религии арьев в первозданном виде. Все имеющиеся у нас сведения почерпнуты из более поздних письменных источников. Однако ничто не мешает нам предположить, что арьи – аристократическая и воинская каста, культивировавшая мужское начало, – принесли с собой в Индию пантеон мужских богов, который свергнул с трона Великую Богиню[28]28
  Joseph Campbell. Primitive Mythology – The Masks of God. Viking Penguin Inc., New York, 1959.


[Закрыть] или же, по крайней мере, потеснил ее, отстранив от верховной власти.

Как и все другие верования, древняя ведийская религия предложила свою версию «Генезиса», что нашло отражение в «Назадийя» или «Гимне во славу Создания» Ригведы (X; 129), где говорилось: «Тогда не было ничего существующего и ничего несуществующего, не было ни воздушного круга, ни неба вверху. Что же двигалось? Где? Под чьим покровом? Была ли вода бездонной? Не было тогда ни смерти, ни бессмертия, ни смены дня и ночи. И только не колеблемое ветром Единое дышало, и ничего другого». Согласно «Назадийя», внутреннее противоречие Верховного существа породило первую антитезу между бытием и небытием и затем между активной энергией и пассивной материей. «Пуруша-Сукта» или «Гимн Человека» предлагает несколько иную версию: боги сотворили мир благодаря жертве, принесенной Верховным существом или Пурушей, из различных частей тела которого было и будет создано все, что когда-либо существовало и будет существовать в будущем[29]29
  The Rig Veda. Penguin Classic, London, 1981.


[Закрыть].

Как и в древнем Иране, ведийская религия в Индии имеет дуалистскую схему: власть богов или дэва[30]30
  Производное от слова диву, которое, будучи употреблено в качестве глагола, означает «сиять», а в качестве существительного – «небо» – Прим. переводчика.


[Закрыть] Варуна, Митра, Индра и близнецы Назатия уравновешивается антибогами или азурами[31]31
  От слова а-зуры – нечистые. – Прим. переводчика.


[Закрыть]. Такие антибожества, как воздушное чудовище Вритра, против которого Варуна ведет победоносную войну, так же многолики, как и боги; по существу, они представляют собой мифологизированных противников арьев: пани, даза и другие народности цивилизации Инду. В самом деле, божество Индра считается пурандара, то есть «разрушителем укреплений», воздвигнутых, по всей видимости, жителями Хараппа[32]32
  Mircea Eliade. Histoire des croyances et des idées religieuses. Vol. 1. «De l’âge de la pierre aux mystères d’Eleusis». Payot, 1976.


[Закрыть]. Старая история: в народных преданиях враг всегда представлен в образе демона с черным ликом – ведь нам известно, что дравидский народ был темнокожим.

Однако дело заключается в том, что двойственность в понимании богов позволяет трактовать проблемы бытия и небытия, хаоса и сотворения мира. Так толкуется мироздание, основанное на неизбежных антагонизмах. Космос благоволит человеку. Однако это вовсе не означает, что дьявола нет; он – порождение космического хаоса, ибо борьба между противоборствующими небесными силами ведется постоянно, и если темные силы оказывают пагубное влияние на индивидуума, так это потому, что микрокосмос человека является составной частью макрокосмоса. Поэтому люди соблюдали определенные обряды: индивидуальные, грия-сутры, и общие, страута-сутры, – дающие возможность воздавать хвалу небесным силам; небрежность в исполнении ритуала могла, по мнению верующих, стать причиной нарушения равновесия и привести к хаосу. И то значение, которое придавалось религиозным обрядам, отражало социальную структуру арийской Индии: общество распадается на сословия, а религия превращается в моральный и политический институт управления народом. Насаждается власть жрецов и монахов; ритуалы цементируют общество, в то время как священнослужители стоят на его страже. Круг замкнулся.

В самом деле, равновесие мира, то есть соотношение между дэвами и азурами, поддерживается жертвоприношениями[33]33
  Так как жертва в соответствии с догмами Веды – сердцевина мира, мир сотворен благодаря божественной жертве, а сами боги произошли из жертвы. Небесные жертвы являются прототипами земных. Впервые жертва была принесена на небесах. – Прим. переводчика.


[Закрыть], а также растительной эссенцией сома, которая, возможно, была соком красного мухомора или бледной поганки, что наводит на мысль, что подобный напиток вызывал галлюцинации[34]34
  Необходимо в этой связи упомянуть замечательную статью Мотта Грина (Mott T.Greene) о соме, опубликованную в сборнике «Natural Knowledge in Preclassical Antiquity», который вышел в издательстве The John Hopkins University Press, Baltimore and London, 1992. Грин указывает, что напиток под названием «сома» в Индии и «хаома» в Иране, употреблявшийся во время культовых обрядов и приводивший к массовым отравлениям, не был соком какого-то одного специфического растения, а извлекался из многих растений, обладавших таким же галлюциногенным действием. Автор также отмечает, что Веды приводят список растений, которые можно использовать в том случае, когда нельзя добыть основное растение. Многие ботаники, заинтересовавшись этим напитком, попытались открыть секрет его приготовления и пришли к выводу, что это было пиво из ваточника или же вино из ревеня, однако после появления отличной работы Р. Гордона Вассона (R. Gordon Wasson. «Soma: Divine Mushroom of Immortality») стало ясно, что для изготовления этого напитка в ход шел наш красный мухомор, сок которого известен своими галлюциногенными свойствами. Грин также предполагает, что напиток приготавливался на основе извлеченного из ржаных колосьев арготина, другого алкалоида сильного действия, вызывавшего, по-видимому, непродолжительные галлюцинации у монахинь Лудуна в печально известном деле о «Дьяволах Лудуна».


[Закрыть]. Между прочим, сам по себе обряд заслуживает нашего внимания: мир существует, если в определенный ритуалом день человек, по сути дела, предается пьянству и таким образом приобщается к богам. В этом состоит основополагающий принцип греческих мистерий, вызвавший в то же время реакцию иудеев – омерзение от пьянства, и наиболее показательным примером тому может стать мифологическая история Ноя. В любом случае арьи были большими любителями алкогольных напитков и кроме сома употребляли в качестве хмельного сура, но уже вне обрядов.

К концу V века до н.э. ведийская религия в Индии, также как и в Иране, приходит в упадок. Правда, о тех временах мы имеем весьма смутное представление. Нам неизвестны ни имена богов, ни то, что они олицетворяли. Поклонялись ли тогда верховному богу Праджапати? Но почему же его называли Хираниагарбха, а порой еще и Брихаспати? Впрочем, мы не знаем, был ли он тем верховным богом, который управляет всем и вся, или же только повелевал отдельными явлениями? Был ли он выше бога Солнца Сурьи или бога огня Агни? Являлись ли боги существами, наделенными сверхъестественным могуществом, или только были абстрактным проявлением единой духовной реальности? Последнее нам кажется наиболее правдоподобным, ибо, согласно ведийскому учению: «Реальность есть Он, но образованный человек называет Его разными именами» (X; 129,2), а также: «Жрецы и поэты с помощью слов приумножают скрытую реальность, которая является единственной в своем роде» (X; 114)[35]35
  The Rig Veda. Penguin Classic, London, 1981.


[Закрыть].

Совершенно ясно, что в Ведах мы не встретим ни упоминания единого дьявола, ни единого Бога. Ибо в противном случае антибоги превратились бы в демонов, какими мы, современные европейцы, их представляем. И еще меньше у них было шансов стать самим дьяволом: если и существуют антибоги, то только для того, чтобы служить противовесом верховной власти. Дюмезиль вносит свое уточнение: они – «архидемоны» и «архангелы»[36]36
  Jeorges Dumezil. Les Dieux souverains des Indo-Europèens. Gallimard, 1977.


[Закрыть]. И в этом состоит их основополагающее значение, оказывавшее влияние на все монотеизмы, в особенности на иудейский: Люцифер (напомним, что так в древности называли планету Венеру, появляющуюся на небе на закате солнца) не только был, но и остается архангелом. В самом деле, иудаизм позаимствовал большую часть теологии у пришедшей из Ирана ведийской религии.

Несмотря на то, что до сих пор не известно, когда появились первые Веды, можно все же предположить, что по крайней мере в одном из песнопений имеется указание на определенное событие, имевшее место в истории индийского богословия – недовольство правоверных неизвестностью и неоднозначностью происхождения божества: «Кто такой Индра? Кто его видел? Какому богу мы приносим дары?» («Непознанный Бог или золотой Эмбрион», X; 121[37]37
  The Rig Veda. Penguin Classic, London, 1981.


[Закрыть]». По всей видимости, именно начиная с V века до н.э. ведийская религия стала приходить в упадок.

Однако следует подчеркнуть, что ведийская культура на всем протяжении своего развития не скрывала от мира сомнений по поводу существования Высшего существа. Конец ведийского периода ознаменован появлением первой известной модели агностицизма объективного мира и в соответствии с последними по времени философскими сочинениями Веды – Упанишадами[38]38
  Слово «упанишад» означает место заседания, во время которого проходили обсуждения философских проблем, и, согласно значению, которое придается этому слову, его можно было бы перевести как «тайное заседание». Наиболее известными Упанишадами являются Ката, Чандогия и Брад-Араниака. – Прим. переводчика.


[Закрыть], получившими название Веданта, индивидуум не может постичь истину, и цель религии – нести успокоение человеческому разуму. Несмотря на то, что заявленный в Упанишадах агностицизм рассматривается отдельно от Веды, он является конечной стадией ведийского учения, ибо вселенское сомнение уже изначально заложено в «Назадийя»:

«Кто знает истину? Кто сможет произнести ее здесь?.. Где началось Сотворение? Явились ли боги уже после того, как мир уже был создан? Кто знает, где Он родился? (X; 129, 6).

Вся философия Вед отмечена вопросом: «Кто знает?» – Ко veda! Ведийский пантеон утрачивает веру в свое превосходство: ничто не известно в этом худшем из миров. Являющаяся основой всего материя не объясняет жизненные явления. Невозможно постичь сущность вещей. Человеческий разум не способен объяснить логические построения, и, наконец, логика бессильна во всем, что касается Бога. Он непостижим и стоит выше всякого определения; в противном случае Бог не будет Богом, как выразится позднее Хайдеггер (увлекавшийся, кстати, ведийским учением). Бог бесконечен, неизменяем и вечен, он есть Атман, высшая душа, суть бытия и небытия, Он есть Брахман, высшее и единственное счастье, общее и последнее объяснение мира. Tat tvam asi – «Это есть ты». Суть вещей так и останется непознанной, как и сам Бог. Круг сомкнулся. Мы никогда ничего не узнаем.