Текст книги "Нежное создание 2 (СИ)"

Автор книги: Жанна Штиль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц)

– Хенни, что скажешь? – мама села напротив дочери и просительным взором уставилась на служанку. – За разбитый графин я стану удерживать из твоего жалованья… – прочистила горло деликатным покашливанием, – частями.

Хенни шмыгнула носом и плаксиво прогудела:

– Выходит, на кухне появится чужая кухарка, и я никогда не узнаю, как засахаривать цветы и… много чего другого?

Воцарилось молчание.

Слышалось лишь надрывное дыхание Хенни, теребившей в руках полотенце да лай соседской собаки.

Ника подняла глаза к потолку: «Господи, эта псина когда-нибудь заткнётся? Видно, придётся нанести дружеский визит соседям и выяснить, почему их собака ведёт себя неадекватно».

– Госпожа Маргрит, – тихо заговорила Хенни. – Я люблю вас всей душой, но… – замолчала, учащённо засопела.

Хозяйка дома поспешно отставила подсвечник:

– Не продолжай, не в чужую семью уходишь. Готовить хоть будешь для меня?

– Буду, буду. Для всех буду, – обрадовано засуетилась Хенни, отбегая к камину, хлопотливо поднимая с горячей подставки утятницу с тушёным мясом и овощами. – Вечерять пора.

Ника довольно потёрла ладони:

– Ладно, по такому случаю, медовик отведаем уже сейчас, – от предвкушения рот наполнился слюной.

– Сначала повечеряем, пряник после, – во весь рот улыбалась Хенни. – Как же я всех вас люблю!

На стук отворившейся двери, женщины повернули головы.

В дверном проёме остановился Ван дер Меер. Держа перед собой накрытый полотном большой короб, укоризненно покачал головой:

– Чуть не убился в темноте.

Оставив трость у стены, перехватил ношу удобнее и строго спросил:

– Почему не горит свеча в коридоре? Меня не ждали?

Глава 8

Женщины переглянулись.

– Забыла, – прошептала Хенни.

– Не убился же, – улыбнулась Ника.

Кэптен выглядел бодрым; глаза светились весельем.

– Поешь с нами? – госпожа Маргрит забрала утятницу из рук растерявшейся прислуги.

Ван дер Меер поставил короб на стул:

– Поем. Но сначала…

Он снял полотно с короба и указал кивком в его тёмную глубину:

– Для тебя, Руз… кхм… собеседник.

Девушка подошла к нему с опаской и осторожно заглянула в плетёную ёмкость. Следом подошли госпожа Маргрит и Хенни. Оттеснив гостя, обступили стул.

На дне короба сидела крупная птица с закрытыми глазами – пепельно-серая, с красным хвостом.

Ника угадала в ней попугая. Удивилась:

– Жако́? – не знала, как реагировать на необычный подарок. – Для меня?

– Я́коу, – поправил Кэптен. – Ты же сказала, что тебе поговорить не с кем. Вот, разговаривайте. Утром принесу клетку и насест.

Ника рассмеялась:

– Он умеет разговаривать?

– Заверили, что умеет.

Птица встрепенулась, открыла глаза и наклонила голову набок, всматриваясь в склонившихся над ней людей.

– А потрогать его можно? – спросила Хенни, протягивая руку, касаясь попугая. – Чем его кормить?

Когда птица в коробе зашуршала, расправляя крылья, госпожа Маргрит отпрянула:

– Он не будет клеваться и летать по дому?

Ван дер Меер достал жако и посадил на спинку стула:

– Бо́льшую часть времени он проводит на насесте.

– Смотрите, на лапке цепочка, – заметила Хенни. – И кормушки есть, – достала мисочки. – Почему три?

– Для воды, сухих смесей и фруктов, – догадалась Ника. – Это самец или самка?

– Заверили, что самец. Жакуй, – мужчина улыбнулся, довольный произведённым эффектом.

Попугай сидел неподвижно, выглядел напряжённым и испуганным.

Ника осторожно погладила его по шелковистым перьям спинки:

– Кажется, он ошарашен. – Быстро поправилась: – Эмм… сменил привычную обстановку, вокруг чужие лица, голоса и всё такое. Бедненький Жакуй, – зацокала языком, выражая жалость.

– Обвыкнется, – заверил Кэптен, ставя стул к столу. – Оставьте его на время в покое.

– Он не заразный? – спросила Хенни, отступая от пернатого, косясь на госпожу Маргрит. – Почесухи от него не будет?

Ника вспомнила, что у мамы проявляется аллергия на шерсть котов и собак. Возможно, появятся типичные симптомы и после общения с птицей.

– Всё, садитесь за стол. Мясо остывает, – госпожа Маргрит загремела тарелками и привычно скомандовала: – Хенни, не стой столпом! Шевелись!

– Пива хочешь? Холодное, – предложила Ника мужчине.

– Не откажусь, – сел тот за стол.

Жако полностью завладел вниманием домочадцев.

Ника поглядывала на него с недоверием. У неё никогда не было домашних питомцев, но она знала, что с котёнком или щенком справилась бы без проблем. Но птица?.. Причём попугай, о повадках которых она знала лишь в общих чертах. Подумала, что охотнее приняла бы в качестве живого подарка котёнка от пушистой дымчатой кошки, жившей в доме Кэптена.

– Значит, таким необычным способом ты решил вопрос с кругом моего общения? – спросила она у Ван дер Меера, не понимая причину своего внезапного раздражения. – Думаешь, он станет хорошим собеседником? Сколько слов он знает?

– Обучишь его тем словам, которые захочешь от него услышать, – не отрываясь от еды, заметил Адриан, с аппетитом поедая тушёное мясо с овощами.

– Осмысленного диалога между нами уж точно не выйдет, – Ника скептически посмотрела на небольшой чёрный загнутый клюв попугая. – Жакуй будет выдёргивать из своей памяти заученные слова и говорить невпопад, когда ему заблагорассудится. Так себе собеседник. Попка-дурак, – вздохнула разочарованно.

Попугай нахохлился и щёлкнул языком.

– Напрасно наговариваешь на Жакуя, – заступился за птицу Ван дер Меер. – Якоу лучшие имитаторы из всех птиц. Умеют с точностью повторять не только слова и короткие предложения, но и напевать мелодии. Кроме того, попугаи способны повторить мяуканье кошки, скрип пола, смех, – улыбнулся пернатому.

В подтверждение его слов жако встряхнулся на спинке стула, вытянулся и пронзительно по-детски взвизгнул.

Ника поморщилась, а Кэптен кивком указал на птицу и с улыбкой сказал:

– Жакуй возмущён твоим отзывом о нём. Верно, Жакуй?

Девушка нахмурилась:

– Откуда ты знаешь?

– Вижу. Некоторое время приходилось общаться с какоту.

«Какаду», – тотчас перевела Ника, внимательно слушая Ван дер Меера.

– Якоу значительно спокойнее и дружелюбнее какоту, – говорил тот. – Прозвучит странно, но они понимают нас и вполне осознанно с нами разговаривают.

Ника не ответила, слушая неторопливый, бархатный, обволакивающий сознание голос компаньона. После трапезы следует поговорить с мужчиной о заказе подоконников и двух досок-холстов для задуманных картин. А вот где раздобыть денег на личные карманные расходы, она не знала. После того, как отдаст госпоже Маргрит долг Хенни, у неё останется два гульдена.

– Чем его кормить? – спросила Хенни, снимая с крюка в камине закипевший чайник.

Кэптен ответил с видимой охотой:

– Всевозможными орехами, семенами подсолнечника, тыквенными семечками. Давать немного сухофруктов, морковь, фрукты, проросшие зёрна, сыр, творог, чуть-чуть мяса. Кроме того, ему следует регулярно предлагать веточки плодового дерева. Прежний хозяин упомянул, что Жакуй любит грецкие орехи и ему нравится клевать початки кукурузы.

– Я тоже люблю грецкие орехи, – сказала Хенни, разгребая угли, подготавливая две жаровни для согревания постели.

Госпожа Маргрит задумчиво поглядывала то на гостя, то на дочь.

– Роскошное меню для экзотической птички, – иронично заметила Ника.

– Если не хочешь Жакуя, то я его унесу, – удручённо пожал плечом Кэптен.

– Вернёшь хозяину? – подозрительно щурясь, уточнила девушка.

– Возвращать его нельзя.

– Обижают?

– Подарю кому-нибудь, – ушёл от ответа Ван дер Меер.

– Я заберу его себе, – вмешалась госпожа Маргрит, собирая со стола посуду. – Позволишь, Адриан? Уж кому в этом доме недостаёт приятного общения, так это мне. Мы с тобой поладим, – подошла она к птице, заглядывая в её немигающие глаза. Перевела взор на медовик: – Хенни, чай настоялся?

Служанка поставила чашки, передвинула на середину стола слоёный пряник, полюбовалась им и взялась за нож. Горделиво сообщила Ван дер Мееру:

– Госпожа Руз приготовили. Самолично.

– Тот самый обещанный медовик, – поддакнула Ника.

Жако щёлкнул языком. Завладев вниманием присутствующих, с превосходством осмотрел одного за другим. Остановив глаза на госпоже Маргрит, сухим металлическим голосом громко заявил:

– Жакуй хочет пить, – встопорщив перья на шее, издал булькающий звук. – Женщина, налей мне пива. Пинту. Шевелись.

**

От неожиданности у мамы выпала ложечка из пальцев:

– Это он мне сказал?

– Вау, – восхищённо прошептала Ника, глядя на птицу во все глаза.

Ван дер Меер улыбнулся:

– Меня не обманули. Жакуй говорит.

Хенни торопливо перекрестилась:

– Я слышала о говорящих попугаях, но голос у него… – перекрестилась повторно. – Услышишь в ночи – Господу душу отдашь.

Жакуй повернулся к служанке, подёргал цепочку на ноге и басовито, очевидно, копируя голос прежнего хозяина, прокричал:

– Бестолочь!.. Фьюи-ить! – залился сигнальным свистком. – Свистать всех наверх!

Ника рассмеялась:

– Мелкий сквернослов! Кэптен, ты подарил мне ужасного собеседника. Его бывший владелец явно не из благородных морских офицеров.

– Перевоспитаете, – улыбнулся тот.

– Дохлый номер, – хмыкнула Ника. – Его легче съесть, чем перевоспитать.

– Гарпун тебе в глотку! – тут же отреагировал попугай.

В одно мгновение он взмахнул крыльями и, звеня волочившейся по столу тонкой цепочкой, перелетел к тарелке мамы с медовиком.

Госпожа Маргрит в испуге отпрянула, а Ника хлопнула в ладоши:

– Кыш, гаргулья!

– Лови его, – бросилась Хенни к птице, хватая того за цепочку.

– Не пугай его, бестолочь! – выкрикнула госпожа Маргрит.

Жакуй оказался не из пугливых. Он повернул голову к служанке и угрожающе щёлкнул языком.

Хенни тотчас бросила цепочку и замерла на месте. Прошептала:

– Господи, не птица, а истинный лиходей. Вот так подлетит и с ходу глаз выклюет. Икнуть не успеешь.

Попугай аккуратно полакомился от начатого кусочка торта, благосклонно принимая ласку госпожи Маргрит.

– Ешь, Жакуй, ешь, – угодливо приговаривая, гладила она его по спинке. – Не слушай никого, ешь. Вкусно?

– Ирод в перьях, – пробурчала Хенни, отступая задом к камину.

Ван дер Меер встал:

– Пожалуй, я его заберу.

– Оставь, пусть ест, – госпожа Маргрит пододвинула попугаю тарелку с остатками мяса и овощей.

Ника поднялась:

– Пока птичка ест, мы с компаньоном поднимемся в мою комнату и поговорим. Медовик и чай принесёт Хенни. Слышишь, Хенни?

Служанка кивнула, не спуская настороженных глаз с пернатого сквернослова.

Ника шла впереди, освещая лестницу.

Позади, стуча тростью, шёл Адриан.

– Завтра после полудня доставят мебель, – сказал он.

Девушка слегка повернула к нему голову:

– Также из швейной мастерской принесут подушки, чехлы и салфетки. Надо заказать подоконники и… ты не мог бы дать мне немного денег для покупки двух досок для картин? Нарисую и размещу по обе стороны от камина.

– Картины? Руз, у меня нет лишней сотни гульденов на картины. По твоему настоянию мебель была заказана из дорогой древесины, хотя мы могли обойтись более дешёвой.

Кэптен был против изготовления мебели из дорогих пород дерева, и девушке стоило большого труда убедить его в обратном.

Адриан предупредил, что вырученных денег за серьги не хватает, чтобы покрыть все расходы по обустройству кофейни в равных долях. В лучшем случае доля Ники составит сорок процентов из ста.

Она не возражала, рассчитывая на быструю окупаемость бизнеса. И это при условии, что практически вся кухонная утварь в кухне имелась. Госпожа Маргрит согласилась отдать её в пользование с оговоркой, что Хенни станет готовить еду и для неё.

– Ты не понял, мне нужны только доски. Картины я нарисую сама, – пояснила она.

– Нарисуешь сама? – недоверчиво переспросил Ван дер Меер, следуя за компаньонкой по коридору.

– Это проще, чем кажется на первый взгляд, – не оборачиваясь, обронила Ника, открывая дверь своей комнаты.

– Что за подоконники? Что ещё ты надумала? – с напряжённым ожиданием спросил Ван дер Меер, садясь к столу, на котором царил беспорядок.

Ника поставила подсвечник, покопалась в бумагах, нашла нужный эскиз, показала.

Мужчина вздохнул:

– Без этого можно обойтись.

– Можно, но не нужно, – девушка была готова к возражениям компаньона. – Вот ещё, – подсунула ему эскизы кованой консольной вывески. – Разместить бы её на углу кофейни, чтобы была видна издалека.

Ван дер Меер с неохотой перебрал эскизы и отбросил в сторону:

– Лишнее.

– Кто бы сомневался, – фыркнула Ника недовольно. – Были бы у меня личные деньги, заказала бы вывеску за свой счёт.

– Хорошо, что их у тебя нет.

– Скряга, – пробубнила она, собирая бумаги намеренно небрежно, задевая мужчину, вынуждая его отклониться раз, другой, третий.

– Шестьдесят пять на тридцать пять, – не выдержал Кэптен, хватая её руку, останавливая.

Ника досадливо прикусила нижнюю губу. С каждой крупной покупкой, оплаченной Ван дер Меером, её доля в общем бизнесе уменьшалась.

Мужчина понял её недовольство:

– Руз, не следует заказывать ничего лишнего. Надеюсь, больше крупных вложений не будет. Продукты по твоему списку доставят в срок. Что нужно ещё?

– Осталось купить столовую посуду, – сказала девушка.

– У меня много посуды, которой я не пользуюсь. Сходишь к экономке, выберешь. Я распоряжусь.

– Фарфор или фаянс не подойдут. Посуда в таких заведениях часто бьётся. Нужна недорогая креативная керамика.

– Креативная? – нахмурился Кэптен, услышав незнакомое слово.

– Непривычная, необычная, уникальная, какой ни у кого нет.

Ван дер Меер вздохнул. Собираясь о чём-то сказать, упёрся руками в колени и подался к компаньонке.

Ника остановила его жестом руки:

– Хочу, чтобы наше заведение произвело фурор в Зволле. Тогда от посетителей не будет отбоя. Деньги потекут рекой.

– Ты уверена? – с кривой ухмылкой уточнил мужчина. Не дал ей вставить слово: – Я знаю, как в короткие сроки окупить вложения и выйти на существенную прибыль.

Ника отстранилась и отошла к этажерке, на одной из полок которой лежали ракушки. Догадаться, что имеет в виду компаньон, было несложно.

– Только не вино, – сказала она.

Мужчина утвердительно кивнул:

– Именно вино, причём не худшего качества. Знаю надёжного поставщика.

Девушка упёрлась ладонями в столешницу и приблизила своё лицо к лицу Ван дер Меера:

– Я никогда не соглашусь сделать из кофейни забегаловку. Придумать такое! Рюмочная! – пыхтела она от возмущения.

– Согласишься, – закивал, усмехаясь, Адриан. – Спустя два месяца ты сама придёшь ко мне с предложением торговать вином на розлив. Не теряй время, компаньонка, – мазнул пальцем по кончику её носа.

Ника не успела отпрянуть.

«Нашёл время шутить», – раздула ноздри, тяжело вдохнув воздух; на бледных щеках проступил румянец.

Мужчина улыбнулся:

– Соглашайся.

– Я не стану обслуживать выпивох до полуночи! – хлопнула она ладонями по столу и с расстановкой произнесла: – Я… никогда… не превращусь… в кабатчицу.

– И не надо, – спокойно отреагировал Кэптен. – Вечером за прилавком будет стоять другой продавец.

– Бармен? – спокойнее уточнила Ника, вдруг представив за стойкой крепкого, приличного вида мужчину в форменной одежде. Он и выпивох обслужит, и выставит за дверь забияку.

Ван дер Меер потёр чисто выбритый подбородок:

– Вижу, что ты согласна.

Девушка отрицательно закачала головой:

– Никогда.

– Руз, поразмысли как подобает. Только продажа вина на розлив сможет в короткий промежуток времени вернуть вложенные нами средства.

– В насколько короткий? – уточнила Ника.

– Три – пять месяцев, – без колебаний заявил компаньон.

Девушка молчала, сознавая, что и здесь он прав. Ничто так стремительно не окупается, как продажа спиртного. Тяжело вздохнула:

– Остаётся взять в аренду второй этаж, сделать там ремонт, заселить смазливыми девицами лёгкого поведения и – вуаля! – Ника театрально взмахнула руками в пригласительном жесте, широко улыбнулась, закатила глаза, изображая миг блаженства. Продолжать не стала. Сбросила с лица игривую маску: – Хочешь рюмочную – пожалуйста! Но в другом месте и без меня.

В дверь стукнули – она распахнулась. Вошла Хенни:

– Ваш чай, хозяйка, со слоёным пряником, – внесла поднос.

– Как ведёт себя Жакуй? – спросила Ника, выставляя на стол лакомство.

– Госпожа Маргрит его кормят.

– Он ест медовик? – удивилась Ника. – Ему же нельзя. В его меню мучные изделия не заявлены.

– Хватает всё подряд, – с воодушевлением продолжила Хенни. – Сейчас ест мясо с овощами. Так смешно смотреть, – захихикала она. – Отщипывает по маленькому кусочку, катает на языке и глотает.

– Ругается?

– Молчит. Рот же занят.

– Вот, – Ника подняла палец, копируя жест мамы. – Еда – единственный действенный способ заткнуть клюв болтливой птице.

– Я верно понял, что Жакуй нашёл новый дом? Он остаётся? – спросил Кэптен.

– Остаётся, – заторопилась Хенни к выходу. – Госпожа Маргрит с ним договорились. Только, господин Ван дер Меер, я не поняла, спать ему надлежит в коробе или оставить сидеть на спинке стула? Я цепочку привяжу, чтоб в камин ненароком не залетел.

– Посадите его в короб. Так будет надёжнее.

Хенни ушла, предупредив, что в коридоре на стене оставила горящую свечу.

Ника вздохнула:

– Надеюсь, у мамы не будет почесухи. – На вопросительный взор компаньона, пояснила: – У неё на шерсть котов и собак повышенная чувствительность. Не хочется, чтобы и птицы вошли в чёрный список.

– Вкусно, – Адриан указал глазами на медовик. – Я не слишком люблю сладкое, но этот пряник мне понравился.

– Медовик – это торт, – заметила Ника. – Если бы мы стали есть его завтра, он был бы ещё вкуснее.

– Какую картину писать собралась? – перешёл мужчина к новой теме разговора.

– Пока не знаю. Надо подумать.

– Лучше поразмысли о моём предложении, – попросил Кэптен.

Девушка глянула на него исподлобья:

– Не уговаривай. Рюмочной в кофейне не будет.

Ван дер Меер встал:

– Как скажешь, компаньонка, – взял трость, оставленную у этажерки. Задержался, провёл пальцем по глянцевой поверхности самой большой раковины. – Рогатой не вижу, – заглянул на нижнюю полку.

– Якубус разбил, – буркнула Ника, глядя в свою чашку с недопитым чаем.

Адриан коротко выдохнул, и девушка глухо спросила:

– Подоконники, консольную вывеску, доски для картин, керамическую посуду и… цветы… оплатишь? Это всё, больше ничего просить не стану.

– Заказывай, – также глухо ответил мужчина. – Тридцать на семьдесят.

Ника чертыхнулась. Провожать компаньона не пошла. С горечью смотрела на остатки медовика и серебряную ложечку, лежавшую на краю десертной тарелки гостя.

Кэптен сто раз прав. Как бы сильно ни хотелось, а в кратчайшие сроки встать на ноги не получится. Придётся туже затянуть пояс и потерпеть год, другой.

«Может, не упрямиться? Уступить?» – девушка всхлипнула; по щеке скатилась слеза; в груди защемило.

Продажа вина на розлив – прибыльный бизнес. Пусть по вечерам в кофейне местные благородные господа пьют вино и пиво, закусывают вкусными бутербродами, общаются. Всё же они культурные люди – не сброд с городской окраины.

Только что-то говорило об обратном. Не всякий подвыпивший аристократ может себя контролировать. Будут и шумные гульбища, и бурные выяснения отношений, и затоптанный пол, и залитые вином и пивом дорогие столы и диванчики. Будет такое, о чём думать не хотелось.

Ника легла в холодную постель – Хенни забыла принести жаровню, замоталась.

За окном лаем зашлась соседская собака.

«Зараза, – проворчала девушка, укрываясь одеялом с головой. – Днём лает, ночью лает. Отутюженная на всю голову. Дёрнул же чёрт выбрать именно эту комнату».

Глава 9

Поздним утром Ника спустилась в кухню и увидела Жакуя. Он сидел на высоком многоярусном насесте, стоявшем на столе у окна, и наблюдал за проходившими мимо горожанами. Здесь же находилась открытая просторная клетка с множеством перекладин, жёрдочек и маленьким зеркалом.

Ван дер Меер сдержал слово, но его приход девушка проспала. Она остановилась у разделочного стола, где Хенни чистила морковь. Поглядывая на птицу, спросила:

– Как наш новый жилец? – в глаза бросилось отсутствие цепочки на его ноге. – Не безобразничает?

Попугай повернул голову на голос и уставился на вошедшую.

– Странное дело, – ответила служанка. – За утро не услышала от него ни единого слова. Только разок щёлкнул на меня, когда я поставила ему свежую воду, положила в мисочку сыра и орехов. Вот скажите, хозяйка, когда он злобно щёлкает – это что значит? Он так ругается? Предупреждает, чтобы его не трогали?

– Наверное, – пожала плечами Ника. – Будь с ним осторожнее. У попугаев крепкий клюв. Вцепится в палец – откусит.

– Господь с вами, – оторопела Хенни. – Вот так возьмёт и откусит?

– Крови будет много, – заверила её девушка.

– Я ему не нравлюсь, – вздохнула служанка, приступая к чистке репчатого лука.

– Нашла, о чём переживать, – повернулась Ника к птице. – Будет выступать не по делу, продадим. Мне как раз деньги нужны.

– Разве можно его продать? Что скажет господин Ван дер Меер?

– Докладывать ему мы не станем. Спросит, где Жакуй, ответим, что улетел. Так, пернатый? – девушка подошла к птице и предупредила угрожающим тоном: – Будешь сквернословить, я тебя продам. Почему молчишь? Язык проглотил?

– Дрянь, – противным голосом прогундосил попугай.

– Невоспитанная гаргулья, – ответила Ника и погрозила ему пальцем. – Договоришься у меня.

Птица нахохлилась.

– Он понял, что вы сказали, – ахнула Хенни.

– Ничего подобного. Он, как и любое животное, понимает не смысл слов, а улавливает интонацию. Поругай собаку или кошку ласковым голосом, они будут радоваться, будто ты их похвалила.

– Откуда вы всё знаете? – задумалась над сказанным служанка.

– Учителя хорошие были, – ответила девушка. – Когда освободишься, пойдём с тобой к аптекарю пиявки мне ставить. Потом сходим к горшечнику.

– Поедите и пойдём, – сочувственно закивала Хенни. – Только сначала к горшечнику сходим, а уж потом к аптекарю.

– Почему попугай без цепочки? В камин не залетит? – зевнула Ника, снимая горячий чайник с крюка, и переходя к обеденному столу.

– Господин Ван дер Меер сказали, что раз уж Жакуй признал в госпоже Маргрит свою хозяйку, то никуда не улетит.

– Признал хозяйку? – удивилась Ника. Пододвинула мисочки с творогом и мёдом, взяла свежую булочку, налила чаю. Бурчала себе под нос: – Вот пусть она за ним и смотрит. Пусть кормит его, дарит ему игрушки, устраивает банный день. Пусть холит и лелеет. Ей же больше некого любить. – Громче спросила: – Кстати, где она?

– С самого утра ушли. Куда идут – не сказали, – предупредила Хенни вопрос молодой хозяйки.

«Снова пошла на могилу Якубуса», – подумала Ника.

Видела, как госпожа Маргрит тяжело переживает потерю сына. Непокорность дочери увеличивает её страдания и обостряет чувство одиночества.

Ника ощущала себя не менее одинокой. Что в том времени, что в этом – по большому счёту изменилось мало. Там она была нелюбимой дочерью, и здесь остаётся таковой. На неё по-прежнему оказывают давление, её мнение мало кого интересует. Ван дер Меер согласился стать её компаньоном лишь потому, что об этом его попросила госпожа Маргрит. Он не смог отказать ей из-за чувства вины.

– Перед уходом вы же его в клетку посадите? – косилась Хенни на попугая. Прошептала, пряча руки под передник: – Ирод в перьях.

Ника язвительно улыбнулась Жакую, внимательно за ней наблюдавшему:

– С превеликим удовольствием. Квакнешь на меня – завтра же отнесу на рынок и продам, – погрозила ему пальцем.

Жакуй вытянулся, переступил с ноги на ногу, издал булькающий звук и взялся чистить пёрышки.

**

В тесной лавке горшечника пахло сыростью. На пыльных стеллажах во всю стену стояли разновеликие кувшины, плошки, кружки. Добротные и недорогие, они предназначались для среднего и низшего слоёв населения. Вряд ли в эту лавку заходили горожане с туго набитым гульденами кошельком.

Как Ника и ожидала, на её вкус столовой посуды не нашлось. Ко всему прочему суетливый мужчина за прилавком оказался не хозяином, а продавцом. Он выразил сожаление по поводу отсутствия нужного товара и сказал, что хозяин крутит горшки в своей гончарной мастерской на Речной улице. Если госпожа желает, то может сходить туда.

Госпожа желала. Она решила поговорить с владельцем лавки лично и выяснить, сможет ли тот выполнить её заказ.

– Так это за складом госпожи Маргрит, – заверила её Хенни. – Склад у канала, а мастерская горшечника дальше по улице.

Ника едва поспевала за служанкой, которая шла непривычно быстро.

– Куда спешишь? – вконец запыхавшись, спросила она её. – Ты мне так сильно корсет затянула, что дышать нечем.

Простое платье с корсажем она носила дома, а в город выходила как того требовал этикет: в чёрном платье и кружевном траурном шарфе.

Хенни шаг не сбавила. Суетливо проворчала:

– Нам ещё к аптекарю надобно сходить и вернуться домой до того, как привезут ваши столы, – повернула к каналу.

По горбатому мостику они перешли на другую его сторону. Высокие здания богатого квартала сменили дома купеческих старшин. Улица стала грязнее, мосты встречались реже.

Склад госпожи Маргрит Ника узнала сразу. Помещением пользовались регулярно: на высокой двери висел большой новый навесной замок; земля у двери плотно утрамбована. Под кровлей крепился крюк для подъёма грузов.

Широкая дверь соседнего склада была распахнута. По перекидным сходням сновали мужчины, переносившие в него ящики и тюки со шлюпок, пришвартованных к причалу.

Хенни свернула в узкую улочку, сплошь застроенную складами.

Гончарная мастерская ютилась в небольшом строении. Из трубы вился дымок; дверь была открыта настежь.

Немолодой сутулый горшечник сидел за ножным гончарным кругом* и выкручивал большущий кувшин.

Заметив гостей, кивнул, здороваясь, собираясь остановить круг. Ника подала ему знак продолжать. Она подождёт. К тому же в мастерской есть на что посмотреть.

Печь для обжига глины занимала треть полутёмного помещения. Вдоль стен располагались многочисленные стеллажи и полки, предназначенные для хранения готовой посуды. Её скопилось немало. В углу стоял деревянный ящик с сухим просеянным песком, лежала глина.

Ножной гончарный круг находился в центре. Поодаль стоял такой же небольшой для лепки небольшой посуды.

Мастер не был один. Один мальчишка-подмастерье сидел напротив него и вращал тяжёлый механизм ножного гончарного круга. Второй, значительно младше первого, лепил ручку к кувшину.

Ника засмотрелась на мужчину. Наблюдать за его отточенными, выверенными движениями было истинным удовольствием.

В его сильных, испачканных в глине руках было столько красоты и грациозности, что трудно было отвести глаза. Вылепить горшок вручную для личного пользования может каждый, но иметь гончарный круг и уметь на нём работать с полной отдачей сможет только мастер. Только из-под его рук из податливой глины появится на свет подлинный шедевр.

В ожидании Ника подошла к стеллажу, где стояли обсохшие и зачищенные до гладкости горшки и плошки, предназначенные для обжига. Изделия без рисунка, однотипные, девушка сказала бы скучные и примитивные. Осторожно взяла низкую пузатую бутыль. Круглые глиняные бока её были вылеплены тонко и изящно. Чувствовалось, что её изготовил не ученик. А вот и поставленное на донышке авторское клеймо мастера в виде круга, с вписанными в него двумя заглавными буквами.

О процессе изготовления изделий из глины Ника знала не понаслышке. Не думала, что когда-нибудь ей пригодятся знания, полученные в университете. Видно, не случайно в качестве дополнительного предмета она выбрала керамику. Выкручивала на гончарном круге кухонную утварь не один десяток раз. Помнила, какие чувства испытывала при этом.

Глина – податливый природный материал, из которого можно сделать всё, что угодно. Работать с ней одно удовольствие. Сотворить из куска глины настоящее произведение искусства непросто. Недостаточно придать чаше или – кувшину симметричную форму. Нужно вложить в него частицу своей души, вдохнуть жизнь.

Изделия из керамики отличаются особым магнетизмом и долголетием неспроста. Особая магия кроется в участии в производстве четырёх основных природных стихий. Глина – это земля и дар земли. Вода необходима при лепке. Воздух сушит изделие. Огонь делает глину прочной и долговечной.

Вернув бутыль на полку, Ника подошла к пышущей жаром печи. Видела подобную старую печь для обжига на картинках. Когда пламя в ней погаснет, глиняные изделия постепенно остынут. Затем их покроют либо глазурью, либо применят технику молочёного обжига. После повторного обжига в печи готовая к использованию посуда перекочует на стеллаж.

Судя по виду готовых изделий, мастер выкручивал изделия из красной глины и пользовался дешёвым методом молочения*.

Сняв кувшин с гончарного круга и поместив его на стеллаж, мужчина не спеша обмыл руки и подошёл к гостье.

– Чем могу услужить госпоже? – произнёс низким надтреснутым голосом, махнув рукой мальчишкам на пустые вёдра и указав на дверь.

Смотрел на Нику с любопытством. В густой седой бороде и усах затаилась добрая усмешка.

– Была в вашей лавке, смотрела товар, – бойко начала девушка. – Хочу заказать у вас столовую посуду из белой и красной глины. Работаете с белой глиной? Вижу у вас исключительно красную.

Глаза мастера сощурились, загорелись интересом:

– Белую заказывать следует, – переключил внимание на Хенни, которая со скучающим видом остановилась у стеллажа с посудой и рассматривала ряд крупных кружек, похожих на пивные. Переспросил: – Столовую посуду?

– Для кофейни, – уточнила Ника. – Белая глина мне нужна для изготовления плоских тарелок и чашек с блюдцами. Красная – для пивных кружек и блюд разного размера. По внешнему виду кружки должны походить на деревянные.

Густые брови мужчины приподнялись в удивлении, и девушка внесла ясность:

– Рельефный рисунок я нанесу сама. Моё условие – участвовать в изготовлении посуды и молочении.

– Госпожа понимает в гончарном ремесле? – со снисходительной улыбкой спросил мастер, бегло окинув её стать и траурное одеяние из дорогой ткани.

Ника не смутилась:

– Я не буду вам надоедать и вмешиваться в работу. Немного поработаю с заготовками до обжига и проведу опыты с молочением. Поскольку заказ будет большим, и часть работы я сделаю сама, рассчитываю на солидную скидку с вашей стороны.

Девушка была уверена, что горшечник в городе не один. Вряд ли он захочет потерять заказчика, который может стать его постоянным клиентом. Посуда бьётся. А в питейных заведениях бьётся часто и в большом количестве.

Мальчишки принесли вёдра с водой и бесшумно уселись на пол в углу мастерской. Блестя глазами и тихо переговариваясь, прислушивались к разговору.

Хенни зевала и сонно щурила глаза, пригревшись у печи на скамье.

Мастер усмехнулся:

– Учитывая самоличное участие госпожи в лепке посуды… – сухо кашлянул. – Скажите, госпожа, это не та кофейня, что обустраивается в бывшем гостевом доме на улице Дифер? А вы и есть сестра утопшего капитана ночного дозора? – мужчина неловко замолчал и опустил глаза.