Текст книги "Нежное создание 2 (СИ)"

Автор книги: Жанна Штиль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)

Девушка долго стояла на крыльце внутреннего дворика, грела ладони о керамические бока горячей кружки и слушала звуки засыпающего города. Смотрела в чернеющее безоблачное небо на зажигающиеся звёзды и жёлтый диск полной луны. Густой аромат цветов из сада госпожи Лейфде заполонил и их маленький дворик, ощущался ярче, острее. Тюльпаны отцветали, на смену им распустились другие не менее красивые цветы, названия которых Ника не знала.

Она погрузилась в размышления. Если через четыре дня придётся уехать, то в срочном порядке предстоит завершить начатые дела и подыскать подходящего управляющего.

«Не предложить ли эту должность Деборе?» – пронзила неожиданная мысль. Дебора грамотная, выдержанная, тактичная, честная. Обворовывать хозяйку не станет. Повышение по службе и достойная заработная плата сыграют не последнюю роль. Предложение должно ей понравиться.

Ника проверила, заперта ли калитка, закрыла дверь на задвижку и вернулась в мастерскую. Села за стол, взяла карандаш и стала бездумно выводить каракули: круги, овалы, треугольники. Замыкала их цепью, штриховала… бросала карандаш.

Вставала, ходила по мастерской, возвращалась к столу, брала карандаш и снова отбросывала.

Отдёрнув штору на окне, блуждала взором по залитой лунным светом мостовой, вслушивалась в бой часов на главных воротах города, считала удары.

Вот и стражники в который раз прошли мимо кофейни. Алана с ними не было.

Ника вернулась к столу и взяла подсвечник с одной горевшей свечой. Не пора ли пойти в свою комнату, лечь в постель и попытаться заснуть? Завтра будет трудный день.

От лёгкого стука камешка по стеклу Ника вздрогнула, чуть не выронив подсвечник.

«Адриан!» – бешено забилось сердце. Больше некому.

Он стоял под окном в чёрном плаще с широкополой шляпой в руке. Подняв голову, знаками указывал Нике на угол дома, за которым находилась калитка.

Девушка кивнула в ответ и бросилась в свою комнату.

«Приехал… вернулся», – запело сердце от радости.

Ника торопливо натянула поверх ночной сорочки домашнее платье, стянула распущенные волосы шёлковой лентой.

Под покрывалом в клетке закопошился Жакуй.

– Спи, спи, – сказала ему девушка, смотрясь в зеркало.

Не узнала своего отражения: глаза азартно блестели, на губах сияла улыбка, щёки залил горячий румянец. Красавица.

Ликовала: «Приехал! Вернулся!» Не стал ждать утра. Несмотря на ночь, пришёл к ней. Знал, что она не спит, ждёт его, беспокоится.

Любимый. Единственный.

Заслонив ладонью язычок свечного пламени, Ника торопливо вышла в коридор. Кожаная подошва туфель смягчала шум быстрых шагов.

Спускаясь по лестнице, девушка шептала:

– Я быстро, я сейчас…

Не терпелось встретить Кэптена, прижаться к нему, обнять, поцеловать.

Глава 46

Ника распахнула калитку. Не скрывая радостного оживления, бросилась Ван дер Мееру на шею, уткнулась носом во влажный кружевной воротник белой рубашки.

От Кэптена пахло свежим бельём и терпким смолистым ароматом мужского парфюма. Низко надвинутая на лоб шляпа прятала прищуренные внимательные глаза. Он обнял девушку, удерживая на весу, шагнул во двор:

– Ждала меня?

Ника подняла лицо, заглянула в настороженные глаза Адриана. Осмелела – её не оборвали грубым словом, не оттолкнули:

– Ждала и дождалась.

Кэптен вздохнул с облегчением. Его руки крепче сжали талию девушки, губы коснулись её щеки:

– Шёл в караульню повидаться с Матфейсеном. Увидел свет в твоём окне, – на губах затеплилась улыбка. – Почему так поздно не спишь? – опустил компаньонку.

– Не спится. Идём в дом. Расскажешь, как съездил, как тебя встретили, все ли дела решил. Есть хочешь? – не прятала счастливых глаз.

Он снял шляпу, тряхнул влажными волосами, зачесал их пятернёй назад:

– Поел уже. Моя экономка наготовила всего. Тоже ждала меня.

– Могу предложить тебе пива или чаю. Идём, – потянула мужчину за руку к крыльцу.

Не теряла надежды увести Кэптена в дом, не накормить, так напоить. Не могла насмотреться на него. От внезапно нахлынувших воспоминаний об их первом поцелуе, сердце приятно защемило; в душе разлилось тепло.

– Ты без трости? Нога не болит? – мазнула взором по оружию, фляге, висевшим на широком кожаном поясе.

– Не болит, – не выпуская её руки, Адриан шёл за ней.

Ника сдерживала дробный стук сердца, старалась дышать ровно. В горле стоял ком – ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Из открытой двери лился тусклый свет. На досках крыльца лежала широкая бледная полоса. Пламя горящей свечи затрепетало от потока воздуха.

– Погоди, Руз, – Ван дер Меер сжал руку девушки, шагнул к двери и рывком закрыл её. – Анники больше нет, упокоилась. Погребение через два дня.

Ника сглотнула колючий ком в горле:

– Откуда знаешь о её смерти? Что случилось? – неожиданное известие обездвижило; страх сковал сердце льдом.

– Я был там, – выпустил руку девушки.

Она сдержала тяжёлый вздох. Молчала.

Кэптен отошёл к краю крыльца, поднял голову к ночному небу:

– Когда выправлял бумаги в адмиралтействе о получении компенсации, разговорился с адвокатом по морскому и военному праву. Он оказался сведущим и в расторжении брачных союзов. Подсказал, как написать в церковный суд ещё одно прошение, по которому велика вероятность упразднения брака с Анникой. Я поехал в Арнем, чтобы она без промедления подписала бумаги.

Ника впитывала каждое слово, каждый вздох мужчины. Не спускала пытливых глаз с его лица. Он выглядел обыденно, говорил уверенно и спокойно. Ничто не вызывало сомнений в правдивости его слов:

– Накануне моего приезда она поехала в город отвезти лавочнику заказанный сыр. Где-то обо что-то споткнулась, упала. Вдобавок на обратном пути у телеги отвалилось колесо. У Анники начались роды.

– А когда она должна была родить? – уточнила Ника.

– Точно не знаю. Вроде слышал, что через месяц. К моему приезду она мучилась уже ночь. Я не смог уехать, ждал.

Адриан опустил голову:

– Ребёнок родился мёртвым, а Анника кровью изошла. Умерла в муках.

У Ники затряслись руки. Она потёрла ледяные пальцы и спрятала ладони в широких рукавах домашнего платья:

– А лекарь? Почему он не помог родить?

– Лекаря дома не застали. Уехал к родне на семейное торжество. Помощь его ученика оказалась бесполезной. Ребёнок запутался в пуповине и задохнулся в утробе матери.

– Понятно, – прошептала Ника. Вот и не верь после такого вещим снам. Наяву всё произошло не так, как в кошмарном сне, но исход один – смерть. Две смерти.

Чужой кончине не радовалась, но и жалости к умершей не испытывала. Сложный, туго закрученный узел семейных отношений распутался слишком уж легко. То-то будет радости Ван дер Ваалу! Год условной скорби по неверной жене – и Ван дер Мееру можно официально вступать в повторный брак с его дочерью. Но грызло сомнение: в смерти Анники имело место трагическое стечение обстоятельств или всё же проявилось чьё-то невидимое участие, тщательно организованная случайная неслучайность?

«К чёрту подозрения!» – осадила Ника будоражившее нервы воображение. Ребёнок запутался в пуповине – такое не спланируешь. При нынешнем уровне медицины не всякий лекарь смог бы помочь роженице.

– Мальчик или девочка? – зачем-то спросила она.

– Мальчик.

Кэптен достал из кармана плаща сложенный вчетверо лист и подал девушке:

– Получил ответ из церковного суда.

Она развернула, но прочитать не успела – мужчина опередил:

– Отказали.

Чуть помедлив, добавил:

– Теперь он ни к чему.

Ника вернула бумагу:

– На похороны поедешь?

– Нет, – Адриан отрицательно закачал головой. – Мужчина Анники сказал, что сыроварню продаст и деньги вернёт мне. Мол, из-за них, денег, добытым обманным путём, Анника умерла. Не принесли они им счастья.

– Краденое счастье, – прошептала Ника и громче добавила: – Всем бы так аукался свершённый обман, предательство, воровство и насилие. Глядишь, мир стал бы чище и светлее.

Ван дер Меер глубоко вдохнул, сощурился:

– Что Ван дер Ваал? Ухаживаниями не донимает? – уставился на девушку с подозрением.

Тон мужчины Нике не понравился. Она ждала от него не глупой ревности, а любовных признаний, пылких обещаний, долгожданного предложения руки и сердца. Момент подходящий, но, видно, не судьба.

– Хочет мою долю в кофейне выкупить, – отозвалась невозмутимо.

Кэптен вскинул подбородок, на лице отчётливо проступило недоумение.

Ника нахмурилась и порывисто выдохнула:

– Через четыре дня я уезжаю.

**

– Куда? – от глухого голоса Ван дер Меера девушку пробрала дрожь.

– Во Францию, в Порт-Рояль. Госпожа Лейфде попросила меня поехать с Дэниэлом и присмотреть за ним.

Кэптен натянуто улыбнулся:

– Присмотреть за великовозрастным школяром в закрытой частной школе? Руз, он там не на домашнем обучении. За ним догляд не нужен.

– Возможно, госпожа Лейфде хочет перевести его именно на домашнее обучение. Подробности узнаю завтра.

– Однако продать свою долю в кофейне и уехать вознамерилась уже сейчас, не дождавшись моего возвращения.

Мужчина смотрел на Нику с мрачным спокойствием, а она молчала. Собиралась с мыслями, настраивалась на тяжёлый разговор, к которому совершенно готова не была.

– Так не терпится покинуть Зволле? – горько усмехнулся Ван дер Меер и девушка миролюбиво предложила:

– Давай всё обсудим завтра после моего разговора с госпожой Лейфде. Хорошо?

– Ты не можешь вот так просто взять и в одночасье уехать. Что прописано в договоре помнишь? – Адриан спустился на нижнюю ступеньку крыльца и повернулся к компаньонке, оказавшись с ней на одном уровне – глаза в глаза. – Сама настояла на условии, где говорится, что желающий расторгнуть договор раньше означенного срока, обязан известить вторую сторону о своём намерении за месяц. В случае нарушения договора и нанесения мне убытков ты заплатишь немалый штраф.

– Я помню. Убытков не будет, – Ника досадливо прикусила нижнюю губу.

Как не помнить? Она настолько серьёзно подошла к составлению подробного договора, что в тот момент не могла подумать, что когда-нибудь её ответственность выйдет ей боком. Хотела приковать к себе Кэптена цепями договорных обязательств, а попалась сама.

Не надеясь на его лояльность, тихо добавила:

– В договоре есть пункт о досрочном расторжении договора по взаимному соглашению сторон.

– Я против твоего ухода, – категорично заявил мужчина.

– Забери мою долю в счёт долгов. Если не хватит, я продам склад. Если и этого не хватит, то… продам дом, – сказала настолько решительно, что сама удивилась своему желанию кардинально изменить собственную жизнь.

Ника вздохнула и положила ладонь на предплечье Ван дер Меера:

– Давай обо всём поговорим завтра.

Она опустила голову и собралась уйти, но Адриан удержал её за руку:

– А чай? Ты предлагала мне зайти.

Он по-прежнему стоял на нижней ступеньке, заглядывал в лицо девушки и уходить не собирался.

– Перебьёшься, – буркнула она, отводя глаза. – Попьёшь в караульне.

– Ван дер Ваалу уже сообщила о своём намерении?

– Нет. Ты просил молчать. Я не нарушаю данных обещаний.

– Вот и следуй условиям договора, – он качнулся с носка на пятку и назад. Его голос стал спокойнее. Глаза осветились мягким светом.

– Отпусти меня, – в груди Ники закипали слёзы. – Я бы тебя отпустила.

– Ты не понимаешь, о чём просишь. Я ради тебя взялся за это дело, только ради тебя. Думаешь, мне некуда было вложить деньги, кроме кофейни?

– Получив мою долю, ты сможешь сделать из неё… рюмочную, – с языка чуть не сорвалось «забегаловку». В горле запершило. Голос стал глухим, надрывным. – Станешь продавать вино на розлив, как хотел. Получишь всё готовое: кухню, посуду, репутацию. Не согласишься, продам свою долю Ван дер Ваалу.

– Снова Ван дер Ваал! Куда ни глянь, куда ни пойди, повсюду он, – Кэптен раздражённо поморщился, отступил к винограднику, сорвал лист и принялся мять его в пальцах.

– Прикормили, – хмыкнула Ника. – Как только скажу ему, что помолвки не будет, он сразу забудет дорогу в кофейню. Виллемина уже забыла. А почему ты просил меня молчать о моём решении? Чего ждал? – задала вслух подспудно мучивший её вопрос.

Встретившись глазами с Ван дер Меером, замолчала. Его изучающий взор изменился, стал усталым, безжизненным и чужим, чем-то напомнив тоскливый взгляд умирающего Ромки. Ника вздрогнула от пробежавшей по спине ледяной позёмки. Пожалела, что затронула запретную тему. Вместе с произнесённым вслух вопросом пришло понимание.

– Ты ждал… – прошептала она онемевшими губами; от лица отхлынула кровь. – Ждал, что Ван дер Ваал раз и навсегда решит вопрос с твоей бывшей женой, – попятилась от Кэптена к двери. – Вот её и не стало.

В свете полной луны стало заметно, как побледнел Адриан.

– Ты о чём подумала, Руз? – на его лице проступила болезненная гримаса. – Я не повинен в смерти Анники. Ван дер Ваал обещал написать кому-то, кто без промедления разрешит все значимые вопросы в церковном суде. Всё и разрешилось, но иначе, без его участия. На этом всё.

– Всё? – не поверила Ника. – Ван дер Ваал запустил процесс, кому-то заплатил или что-то пообещал. От него легко не отделаешься. Как станешь выпутываться?

– Выпутываться? – нахмурился Ван дер Меер. – О чём ты говоришь?

– Разве взамен на его участие ты не должен взять в жёны Виллемину?

Мужчина недовольно качнул головой:

– Откуда у тебя такие мысли? Я сказал Ван дер Ваалу, что сам оплачу все расходы. Больше я ему ничего не обещал.

– Но… – Ника вовремя прикусила язык.

Говорить об отношениях Виллемины и Ван дер Меера, оказавшихся не более чем нелепыми догадками больше не хотелось. Пора отказать и нуворишу.

– Завтра же скажу ему, чтобы больше не приходил ко мне. Надоел! – не сдержалась она от возмущённого возгласа.

Кэптен торопливо вернулся на крыльцо и встал напротив Ники. Помахал указательным пальцем перед её носом:

– Не-ет, ты будешь молчать до тех пор, пока я не позволю тебе сказать. Поняла?

– Пошёл ты… – ударила она его по руке, обожгла непокорным взглядом.

– Будешь, – с губ мужчины сорвался короткий то ли смешок, то ли вздох.

Ника не успела возразить повторно.

Ван дер Меер обнял её за плечи и осторожно, но уверенно притянул к себе. Его тёплые влажные губы коснулись её губ.

Ника затаила дыхание. Закружилась голова, затихли все окружающие звуки. Ответно обняла Кэптена и робко ответила на поцелуй. Гладила его широкие плечи. Слушала его учащённое дыхание, быстрый стук сильного сердца и ликующий стук собственного. Пальцы путались в тёмном шёлке его волос.

Задыхалась от его близости.

Поцелуй был долгим и сладким. Был другим, не таким, как в первый раз. Исходил от любимого, желанного мужчины, возбуждал, просил продолжения.

Из груди Ники вырвался томный стон наслаждения.

Адриан оборвал поцелуй. Совладав со своим дыханием, бережно обхватил ладонями лицо девушки и с нежностью посмотрел в её глаза:

– Не упрямься, Руз. Ты должна слушать меня. Если ты станешь делать всё наперекор, я не смогу уберечь тебя от ошибок. Договорились?

Пребывая в состоянии безграничной радости и восторга, Ника кивнула. Она не услышала от Кэптена слов любви. Не печалилась. Если слова не подкреплены делом, они ничего не значат. Признание мужчины в его поцелуях, прикосновениях, поступках, в желании взять ответственность за судьбу любимой на себя, уберечь её от ошибок и жизненных невзгод. Не это ли важнее и значимее слов?

Наклонившись к её уху, Ван дер Меер еле слышно спросил:

– Кто ещё знает о твоём намерении уехать с Де Йонгом?

Едва справившись со своим дыханием, Ника сипло прошептала:

– Госпожа Лейфде, Дэниэл и я. Ещё нас слышала её компаньонка и, возможно, служанка.

В глазах мужчины вспыхнул опасный огонёк; брови сошлись над переносицей.

– Ты уедешь из Зволле. Но не с Де Йонгом и не в Порт-Рояль.

Глава 47

Ника потёрла свои озябшие плечи. В объятиях мужчины было гораздо уютнее. Да и ехать уже никуда не хотелось. Поддавшись чувству радостной эйфории, она предвкушала приятные перемены в своей жизни, связанные с новым витком отношений с Кэптеном. При мыслях об их совместном будущем сердце то замирало, то ускоряло ритм, нервная дрожь не покидала напряжённое тело.

Ван дер Меер обнял её за плечи и притянул к груди:

– Завтра скажешь госпоже Лейфде, что уедешь с Дэниэлом по осени. Тебе следует уладить множество безотлагательных дел, которые в кратчайшие сроки разрешить невозможно.

– Что ты задумал? – спросила Ника. – Если и в этот раз ты оставишь меня в неведении, я тебя не послушаю: брошу всё и уеду.

– Не предложишь мне чаю? – Адриан погладил её по спине, взял за холодную руку. – Идём в дом. Ты замёрзла.

Он открыл дверь и легонько подтолкнул девушку в проход:

– В права наследника вступила? – снял с полки подсвечник с горящей свечой.

Пламя вспыхнуло, осветив сосредоточенное лицо мужчины.

– Нет.

– Прежде всего займись наследными делами.

Они прошли мимо каморы Хенни, за дверями которой слышался храп.

«В здоровом теле здоровый дух», – с невольной улыбкой подумала Ника, вдруг вспомнив, что у неё нет с собой ключей от кухни. Они остались в мастерской. Там есть немного печенья и бульотка, но в ней закончилась вода. Да и прихватить к чаю чего-нибудь более сытного не помешает.

Второй комплект ключей от кухни, кофейни и кладовых имеется у Хенни. Будить среди ночи повариху, чтобы взять у неё ключи, она не станет. Без шума и лишних объяснений вернётся сюда повторно.

Дом спал. Память возвращала девушку в недавнее прошлое, к ремонту, когда каждый уголок дома был наполнен шумом и суетой, когда огромный, обновлённый и пустой, он заполнился мебелью, теплом и уютом. На этажах пахло свежей краской, клеем, обоями, деревом и тканями.

Ника поняла, как сильно она любит этот старый дом. Не тот, отошедший наследнику и проданный за долги, а этот. В нём каждый предмет, каждая деталь хранит тепло её рук, хранит тайну её души. Он – её крепость. Именно в нём нашла убежище её неприкаянная душа. В нём она хочет выйти замуж за любимого, родить и вырастить детей, прожить всю жизнь. Она сделает всё, чтобы любовь, верность и доверие навсегда стали основой семейных ценностей, теми тремя китами, на которых строятся крепкие семейные отношения.

За ней шёл мужчина, которого она ощущала неотъемлемой частью своей жизни. Поднимаясь по лестнице, Ника снова и снова оборачивалась на него, словно хотела убедиться, что он есть и он рядом с ней.

Проводив его в мастерскую, она взяла связку ключей и второй подсвечник с тремя зажжёнными свечами. Помедлив, погасила одну свечу.

Адриан снял плащ и бросил его на спинку стула, сверху пристроил шляпу. Снял пояс с оружием.

– Располагайся, я вернусь быстро, – звеня связкой ключей, Ника поспешно вышла в коридор.

– Я с тобой, – догнал её голос Ван дер Меера.

– Не нужно. Я быстро, – ответила она, не оборачиваясь, ускоряя шаг.

Держа подсвечник в вытянутой руке, Ника торопливо спускалась по лестнице, на ходу выбирая нужный ключ.

Подходя к кухне, замедлила шаг. Под дверью, ведущей в кофейню, она заметила узкую полоску тусклого света. Ника потянула ручку двери на себя – открыто. Мелькнула мысль, что Хенни не закрыла дверь в кофейню, и кто-нибудь из постояльцев в поисках съестного или выпивки воспользовался её оплошностью. Через незапертую на засов верхнюю створку половинчатой двери можно свободно попасть в кухню.

Показалось странным, что проходя мимо кухни десять минут назад, ни Ника, ни Кэптен не слышали со стороны зала посторонних звуков и не видели даже малейшего намёка на свет.

Девушка открыла дверь шире и вошла в кофейню. В окна проникал лунный свет. Его оказалось достаточно, чтобы видеть всё происходившее в зале и поймать проголодавшегося визитёра с поличным. Кроме того на барной стойке в эксклюзивном керамическом подсвечнике ярко горела свеча.

Дойдя до барной стойки и поняв, что именно происходит в кофейне, Ника от неожиданности остановилась.

Высокий крепкий мужчина торопливо переходил от дивана к дивану, собирал накладки и швырял их на составленные посреди зала обычные и перевёрнутые барные стулья.

Девушка опешила. Беспорядочно собранная в кучу мебель напомнила огромную поленницу, а диванные накладки – прекрасное средство для розжига. Осталось поднести огонь!

Заметив Нику, погромщик застыл на месте с накладкой в руке.

Девушка от страха онемела; подсвечник в руке заходил ходуном; зубы непроизвольно сжались, до боли прикусив язык.

Выронив связку с ключами, Ника попятилась к двери. Услышав звук посыпавшихся на пол монет, повернула голову к барной стойке и её сердце ухнуло.

Второй мужчина, такой же высокий и крепкий как его подельник, стоял за барной стойкой и опустошал денежный ящик, в котором по большому счёту поживиться было нечем.

В конце рабочего дня девушка забирала послеобеденную выручку, оставляя в кассе для сдачи медные стюверы. Золотые дукаты и серебряные гульдены пересчитывались, записывались в приходно-расходную книгу и их забирал Ван дер Меер. Так происходило ежедневно, но не в этот раз. Выручка за пять дней отсутствия Кэптена хранилась в комнате Ники на третьем этаже. Нагрянь туда грабители, и найти её станет делом трёх минут.

Появление хозяйки для поджигателей стало не меньшей неожиданностью, чем для неё их присутствие.

Мужчины замешкались, впрочем, не сильно повлияв на ход событий. Дальнейшее произошло за считанные секунды.

Если бы поджигатель был один, тот, который свалил мебель в центре зала, Ника успела бы от него убежать. Выбежать в коридор и поднять шум – дело пяти секунд.

А вот второй бандит почти рядом, от него не убежать. Девушка встретилась с ним глазами – немигающими, пустыми, безжалостными, – глазами закоренелого преступника, глазами убийцы. На побитом оспой лице застыла остервенелая ухмылка. Он ловко – на раз-два! – перепрыгнул через барную стойку и метнулся к Нике.

Девушка со всей силы закричала и бросила тяжёлый медный подсвечник в шкаф-витрину. Вместе со звоном разбившегося стекла в её сознание ворвалось понимание – это конец!

От обрушившегося на неё удара Ника упала. В голове поплыло. По телу медленно и неотвратимо растекалась боль. Она подобралась к сердцу, сжала его когтистой лапой смерти, предвещая вечный покой.

Страшно…

Страшно и больно.

В ушах затихал хрустальный звон осыпавшегося стекла, сквозь который пробились слабые отголоски когда-то услышанной песни в исполнении Лебединского:

– Вот и вся любовь! Талая вода,

Хочешь, я вернусь, но не навсегда.

**

– Конец? Как конец? – ворвался в сознание Ники вопль души. После смерти она получила второй шанс прожить полную радости и любви жизнь и… конец? Её душа вгрызлась в чужое тело, разместилась в нём с удобством и комфортом, прижилась, пустила корни. Она не готова умереть именно сейчас! Она так мало успела сделать! Хотелось жить, творить, любить!

– Ты уже мёртвая, снова мёртвая, – насмехался над её страхами голос невидимого Ромки.

– А как же Кэптен? – возразила Ника. – Как же любовь, аромат которой, как аромат хороших дорогих духов только-только начал раскрываться? Ты их примерила на себя, оценила запах и стойкость, выделила нотки сердца, поняла, что аромат твой, приняла его, полюбила.

– Любовь? – рассмеялся невидимый Ромка и категорично заявил: – Любви нет.

– Есть! – крикнула Ника. – Адриан тоже любит меня!

– Не в пример тебе он разумный и расчётливый, – заговорил Ромка, копируя голос госпожи Маргрит. – Сейчас ему выгодно быть рядом с тобой. Не станет тебя, и он быстро найдёт утешение в других женских объятиях. Не догадываешься в чьих?

Перед лицом девушки мелькнула серая тень, незримой ладонью похлопала её по щекам, и Ромка позвал:

– Верони-ичка-а!

– Сгинь, гад! – заорала Ника, отбивая невидимые руки. – Зачем ты таскаешься за мной? Что тебе от меня нужно?

– Что ж ты такая некультурная? – рассмеялся Ромка довольно. – Вернись в своё гнездо пока не поздно. Твоя мамка квартиру продаёт.

– Ни за что не вернусь туда, где мне было плохо! Я не могу оставить Дэниэла. Один он не справится. Госпожа Лейфде не сможет жить вечно. Я не успела составить на него завещание, оставить ему дом и бизнес. Всё отойдёт кузену!

– Глупая, здесь разберутся без тебя. Идём домой, а? – подобрел Ромка. – Хочешь, бабла дам? Отвалю, сколько скажешь. В моём сейфе «зелёных» немерено, – его ладонь коснулась её щеки, погладила, схватила за руку. – Идём!

Ника рванулась и… очнулась. Из пересохшего горла вырвался хриплый вскрик.

– Держи руку, – произнёс уверенный мужской голос. – И миску прижми.

Девушка с испугом уставилась на пожилого семейного лекаря госпожи Маргрит, склонившегося над её вытянутой рукой. Ему помогала Хенни.

Они находились в каморе кухарки. Ярко горели свечи. Пахло свежей кровью, благовониями и камфорой.

Несмотря на боль, Ника со вздохом облегчения улыбнулась: она там, где должна быть и где быть хочет.

Заметив, что хозяйка пришла в себя, Хенни одобрительно качнула головой:

– Вот и славно.

Лекарь закончил кровопускание и посмотрел в лицо Ники.

– Госпожа Руз, как вы себя чувствуете? – спросил с беспокойством, туго затягивая полоской ткани порез на руке. – Где болит?

– Всё болит, – еле слышно ответила девушка. Распухший язык не слушался, двигался лениво, неохотно. Во рту явственно ощущался вкус крови.

– И будет болеть, – отозвалась Хенни, убирая со стола курильницу с дымящимися травами. – Вас так ударили, что впору было умереть. Я так сперва и подумала. Уж больно вы мертвенно-бледная были и совсем уж бездыханная.

– По голове ударили? – Ника прижала ладонь к съехавшему со лба компрессу. Второй холодный и влажный компресс лежал у шеи.

Хенни скривила рот и болезненно посмотрела на плечо хозяйки, затем на лекаря, собиравшего медицинский инструмент в свою объёмную сумку. Со вздохом мужчина сказал:

– Вам показан покой и следует два раза в день пить настой, который я приготовлю. Сегодня на плечо ничего согревающего не укладывайте. До вечера меняйте на нём холодную повязку. Не часто, не переусердствуйте. Излишний холод вашему деликатному сложению также ни к чему. Завтра я приготовлю согревающую мазь.

Непослушной рукой Ника осторожно ощупала припухлость у шеи. Двигать левой рукой, из вены которой пустили кровь, как и повернуть шею, оказалось больно.

Хенни страдальчески зашмыгала носом:

– Если бы не господин Ван дер Меер, то вас как есть порешили бы.

– Ван дер Меер? – оживилась Ника, упёршись взором в закрытую дверь, у которой топтался лекарь, желая услышать подробности ночного происшествия.

– Проводи господина лекаря, – сказала девушка, не понимая, сколько она пролежала без сознания. Сейчас ночь, утро или день?

За дверями послышался приглушённый разговор. В створку постучали, она приоткрылась, и показалась женская голова в большом ночном колпаке, из-под которого выбивались мелкие седые кудряшки.

«Одна из сестёр-постоялиц», – узнала Ника пожилую женщину, втиснувшуюся в узкую дверь. Остановив взор на девушке, мягко, но наставительно заговорила:

– Госпожа Руз, миленькая, что ж вы так весьма безрассудно, в полном одиночестве пошли смотреть, что за шум? Следовало ли идти? Пусть бы грабители взяли, что хотели и ушли. Поверьте, моя дорогая, не стоит серебро и злато того, чтобы из-за него лишаться жизни.

– Всё обошлось. Госпожа Руз всего лишь сильно испугалась, – заверил лекарь соболезнующую, выдворяя её из каморы.

– Так всем и сказать? – не поверила женщина. – Мы же волнуемся, не спим. Там стекло разбитое, много стекла…

Хенни вышла следом, закрыла дверь, и голоса стихли.

Вернулась она быстро и тотчас принялась суетливо убирать следы посещения лекаря. На хозяйку заплаканных глаз не поднимала.

– Кто меня нашёл? – спросила Ника, собираясь сесть на узком ложе. Ахнула от прострелившей тело боли.

– Лежите! – остановила её Хенни, укладывая назад. – Всё одно мне вставать пора. Скоро Тёкла придёт.

Она укрыла госпожу лёгким цветным одеялом, поправила высокую подушку. Вздохнула:

– Господин Ван дер Меер и нашли. Я услышала крик, шум, прибежала, а там вы… – она засопела и глубоко судорожно втянула воздух носом, – лежите бездыханная и белая с лица, что та смерть. А господин Ван дер Меер убили того, который вас…

– Убил грабителя? – Ника сглотнула сухим горлом.

Хенни оглянулась на закрытую дверь и понизила голос:

– Убили как есть. Я вошла и видела, как они держат его сзади за шею и… сломали её. Хрясь… и своротили набок, – сделала характерный жест руками. – Легко так, будто курёнку шею свернули. Крикнули мне затянуть его за стойку и накрыть и побежали за другим. Если догонят второго, то и того… убьют, – перекрестилась поспешно.

– И не узнает, кто их послал, – подытожила Ника, чувствуя нараставшую панику.

– Разве грабителей надо кому-то посылать? Сами ходят, высматривают, – Хенни задумалась. – Вам бы следовало прилюдно носить деньги в банк, а не собирать в доме. Пусть бы все видели, что денег нет и брать нечего.

– В любом, даже самом бедном доме всегда найдётся, что взять, – возразила Ника и закрыла глаза.

Что это не простой грабёж, ясно было сразу. Грабители не стали бы устраивать поджог, очистили бы кассу и тихо ушли.

Ника застонала: второго пожара она бы не пережила. Вместе с имуществом могли погибнуть постояльцы.

– Вам плохо? Вот, выпейте воды, – засуетилась Хенни. – Когда вернутся господин Ван дер Меер, его к вам допустить?

«Будто он станет спрашивать позволения», – мысленно усмехнулась Ника.

– Помоги мне дойти до моей комнаты. Придёт Адриан, не задерживай его. В зале приберитесь. Кофейня должна открыться вовремя. – Тихо договорила: – Назло врагам и недругам.

Осталось понять, кто задумал её запугать. Девушка не сомневалась, что её убийство в планы злоумышленника не входило. Так вышло.

Предстоял долгий разговор с Кэптеном, и откладывать его нельзя. Ника знала, что лёгким он не будет.