Текст книги "Нежное создание 2 (СИ)"

Автор книги: Жанна Штиль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

Глава 54

Широко открытым невидящим взором Ника уставилась перед собой. Боялась пошевелиться. Знала, что видела сон. Поначалу приятный и предсказуемый, он закончился её смертью. Она не смогла довести его до конца по своему сценарию.

«Это сон, всего лишь сон», – уговаривала она себя, потирая шею. От неудобной позы та затекла и теперь болела.

«Но как же так?» – недоумевала Ника. Она была уверена, что отслеживает во сне не только каждое своё действие, а и контролирует поведение присутствующих, управляет ими. Не сомневалась, что сможет остановить сновидение в любой момент.

«Ничего страшного не случилось, и случиться не может. Это всего лишь сон», – повторяла она снова и снова.

За окном стремительно темнело. Ника нащупала под подушкой часы. До закрытия кофейни оставалось чуть больше часа. Пора вставать. Отменять встречу с постояльцами из-за приснившегося кошмара она не станет.

Девушка подошла к зеркалу и всмотрелась в лицо Неженки. Выглядела та скверно. На лице прописалось выражение недоумения и испуга.

– Ну что, доигралась? – спросила Ника с кривой ухмылкой у отражения. – Такой ты заслужила конец? А будет такой.

Странный сон не отпускал. Он будоражил сознание, порождал странные мысли. Кто-то вторгся в её видение, сломал ход его событий и завершил, как надо ему. Вещий сон или пустой, покажет время. Узнать бы только об этом, когда будет ещё не совсем поздно.

Девушка искала ответы на невольно всплывающие вопросы. Вела с собой мысленный разговор. Спросила себя, кто может желать ей смерти и за что? Ответила без колебаний: приговорить её к смерти есть кому и есть за что.

Де Ваал может желать ей смерти за измену, за крушение своих планов и планов дочери. Готскенс захочет избавиться от неё как вышедшего из-под контроля прямого свидетеля его преступлений. Кузен Питер находится в конце списка, и исключать его нельзя. Наследственные дела во все времена считались делами непростыми, особенно если речь шла о лакомом куске.

Ника переключилась на следующий вопрос: как именно могут её убить? Наверное, как привиделось – выстрелом в окно с улицы. Недаром она опасается открытых окон. Предчувствие? Похоже на то. Всё произойдёт сегодня? С большой долей вероятности.

Она смотрела на бледное отражение в зеркале. Страшно? Да. Жить хочется? Да.

Чем было страшнее, тем сильнее проявлялось желание выжить. Оно неконтролируемое, заложено природой на подсознательном уровне. Сбежать и спрятаться? Нет, Ника не сбежит. Убежишь один раз, придётся бегать всю оставшуюся жизнь. Это не для неё.

А вот попробовать обхитрить противника можно. Поскольку его имя неизвестно, то нанести удар первой не получится. Значит, убийцу необходимо заманить в ловушку. Ника должна сыграть на опережение – заранее просчитать очередной ход преступника и принять необходимые меры. Ход понятен, а вот как убийцу нейтрализовать – вопрос непростой.

– Не дрейфь, Неженка, пробьёмся. Без боя не сдадимся, – подмигнула Ника отражению.

Лину звать не пришлось. Открыв дверь в коридор, Ника увидела служанку, сидевшую на корточках у стены напротив двери. Судя по всему, сидела она долго.

Сказав, какое платье и туфли следует принести, Ника собрала волосы в тугой узел, закрепила шпильками и приготовила кружевную наколку. Пальцами взбила чёлку, повернула голову вправо, влево – милашка.

– А что не так с тем платьем? – Лина покосилась на новое тёмно-синее, в котором хозяйка красовалась днём.

– В нём меня похоронят, – ответила Ника по-русски.

– Что? – ожидаемо переспросила служанка.

Девушка бросила взор на платье, висевшее на спинке кресла:

– Почисти и убери в шкаф, – осматривала себя в зеркало. – Опасаюсь, чтобы ненароком вином не залили.

– От красного вина не отстирать, – поддакнула Лина.

– Проливать кипятком посаженное пятно не пробовала? Свежее исчезнет буквально на глазах.

Вспомнила, как однажды мама пришла из гостей и жаловалась, что кто-то залил красным вином её любимое бирюзовое платье. Хозяйка дома не растерялась, натянула испачканную ткань на глубокую миску и проливала пятно до тех пор, пока оно не пропало. Хорошо, что ткань оказалась не синтетической.

– Но лучше поостеречься, верно? – улыбнулась Ника служанке, одёргивая неудобный жёсткий корсет.

Чёрное платье из тонкой шерсти с узким тонким кружевом на манжетах и воротнике-стойке смотрелось просто. Испортить его в случае чего было не жалко. Из украшений Ника выбрала жемчужные серьги с лёгким розовым перламутровым отливом, закрепила на поясе шатлен и часы-луковицу. Похлопала себя по щекам, покусала губы – красавица, жить да жить.

Глянув на часы и убедившись, что у неё есть в запасе немного времени, прошла в мастерскую. Отложив письма, адресованные тётушке Филиппине и банкиру, взяла чистые листы бумаги. Предстояло написать две дарственные: одну на имя Ван дер Меера на долю в кофейне, а вторую на имя Дэниэла де Йонга на дом и склад.

«Должно сработать», – успокоила себя Ника. Не важно, что дарственные не заверены в управе. Дарение – это сделка, основанная исключительно на взаимном согласии сторон. Если уж устная воля покойного считалась законом, то письменная и подавно. Не забыла пометить, что дарственные написаны ею без принуждения, в здравом уме и трезвой памяти с целью проявить щедрость по отношению к означенным лицам.

Собрав четыре послания, девушка прижала их новенькой кружкой для горячего шоколада на коротких фигурных ножках. Забрала с собой мешочек с выручкой для передачи Ван дер Мееру и один из четырёх керамических ростеров для запекания курицы. Пора пустить их в дело.

Ника спустилась на первый этаж. Собиралась сначала зайти в кухню, но, проходя мимо приоткрытой двери в кофейню, замедлила шаг. Не сдержалась от искушения незаметно осмотреть зал.

Всё выглядело не совсем так, как привиделось. Ника согласилась, что рассчитывать на полное сходство сна и яви глупо.

Заведение только что закрылось. София убирала со столов грязную посуду. Бен считал выручку.

В VIP-зоне сидели женщины и тихо переговаривались. Госпожи Марравельт среди них не было, как и отсутствовала одна из двух сестёр-постоялиц. Мужчины заняли вторую VIP-зону, пили пиво и обсуждали свежие новости.

За столиком напротив барной стойки сидели Ван дер Меер, Алан Матфейсен, Дебора и Дэниэл. На столе стояла низкая ваза с фруктами и менажница с различными орехами. В центре стола – насест с Жакуем. Важно восседая на верхнем ярусе, попугай давал представление.

Его слушали, над ним посмеивались, разговаривали с ним в шутливой манере, угощали орехами и фруктами. Оказавшись в центре внимания, пернатый превзошёл себя.

– Чаю хочешь, кр-расавчик? Хочешь? – Жакуй бессовестно скопировал голос Ники, и она поперхнулась от неожиданности.

– Наглый птиц, – прошептала возмущённо себе под нос. Собираясь уйти, отметила, что жако вполне качественно скопировал тон и тембр её голоса.

– Хочу, – смеясь, ответил Дэниэл.

– Давно не виделись, – нашёлся попугай. – Скучаешь?

– Скучаю, – вступил в разговор Ван дер Меер, и Ника задержалась у двери.

– Подр-ружка бросила? – Жакуй перевалился с ноги на ногу и нахохлился.

– Бросила, – закивал Кэптен, отбивая средним пальцем чечётку по столешнице. – Я сам виноват.

– Носом не вышел, антихрист, – хрюкнул пернатый голосом тётушки Филиппины и рассмеялся старческим смехом.

Ван дер Меер вскинул брови и озадаченно замолчал.

– Так тебе и надо, – хмыкнула Ника, задержав глаза на мужчине. Он хоть и привёл себя в порядок, но отдохнувшим не выглядел. Бодрился.

– Ах, как складно у него выходит, – умильно улыбаясь, всплеснула руками Дебора.

– Ну-ка юбку подними, ножки мне покажи, зар-раза, – проговорил Жакуй тягучим скрипучим голосом.

– Что он сказал? – Дебора подалась к жако.

Тот с радостью возвестил:

– Зар-раза! – шумно замахал крыльями, встопорщил на шее перья и спрыгнул на стол.

Женщина от неожиданности отшатнулась на спинку дивана, а Алан Матфейсен заслонил её собой, полагая, что птица готовится напасть.

Жакуй бочком вразвалочку подошёл к Деборе и голосом Ники произнёс:

– Зар-раза и есть.

– Не понимаю, – густо покраснела Дебора.

Дэниэл вздохнул:

– Руз сказала, что это слово из его африканского прошлого.

– Из африканского? – уточнил Ван дер Меер с ухмылкой.

Жакуй переместился к парню:

– Поедешь со мной во Фр-ранцию? – теребил цепочку на ноге.

– Поеду, – обрадовано отозвался Дэниэл.

– Забавная птица, – констатировал Матфейсен и с улыбкой обратился к Деборе: – Чаю хочешь?

– Я принесу, – вызвался Дэниэл.

Ван дер Меер угостил Жакуя кусочком грецкого ореха.

– Меня бр-росили, – сообщил попугай голосом хозяйки и аккуратно взял лакомство.

Ника поспешила уйти. Дивилась, что Жакуй едва ли не слово в слово повторил сегодняшний с ней разговор.

В кухню она не пошла. Прижав к груди ростер с помещённым в него мешочком с выручкой, направилась ко второму входу и вышла за калитку.

Погода менялась. К ночи поднялся ветер. Бледный серп луны исчез за облаками.

Ника прошла под окнами кухни, закрытыми ставнями. Оставаясь в тени, остановилась на углу дома. Под напором ветра консольная вывеска над головой раскачивалась и натужно скрипела, отчего тело пробирала невольная дрожь. Девушка собралась с духом, выглянула из-за угла и осторожно осмотрелась.

У входа в кофейню стояли три мужчины и бурно обсуждали, куда податься продлить задавшийся вечер.

Ника смотрела на окна и не могла оторвать от них взгляд. Они были как в сновидении – незашторенные, огромные, опасные. Из них лился свет, уныло освещая парадное крыльцо и часть мостовой.

Неторопливым цепким взором девушка прошлась по угловому дому, расположенному напротив кофейни через проезжую часть. Окна второго этажа светились уютным светом. Скоро свечи задуют – соседи ложились спать рано. Ни лавки, ни конторы, соответственно, ни парадного входа, ни двери с этой стороны дома не предусмотрено. Росшие вдоль мостовой деревья отбрасывали густые тени. Если спрятаться за ближайшим к углу дома толстым стволом тополя, то лучшей позиции для выстрела не найти. В окнах кофейни горит свет, все посетители как на ладони. В двух шагах узкий переулок для отхода. Погода соответствует – безлунная ночь, безлюдная улица, стон ветра, скрип вывески…

Для совершения преступления всё идеально: и время, и место, и обстановка. Выбрал цель, выстрелил и шмыгнул в переулок. Пока все поймут, что произошло, кинутся на улицу в поисках стрелявшего, а его уж и след простыл.

От красочной картинки, услужливо возникшей перед глазами, Ника поёжилась. Можно затянуть на окнах портьеры. Но тогда убийца найдёт другой способ нанести удар. Нет, уж лучше покончить со всеми страхами сегодня, чем дрожать и покорно ждать своего конца. Уверенность, что всё случится именно этим вечером, крепла. Ника не ошибается – сон вещий.

Глава 55

– Кого-то ждёшь?

Девушка вздрогнула и молниеносно обернулась. Она настолько погрузилась в свои мысли, что не услышала, как сзади подошёл Ван дер Меер. Он не прятался, не подкрадывался, его трость мерно стучала по камню мостовой.

– Дышу свежим воздухом, – ответила Ника, отворачиваясь. Нащупала в ростере мешочек с монетами.

– Дышать можно и на крыльце.

– Здесь интереснее. Вторая часть выручки, – девушка подала мужчине мешочек. – Уходишь?

Хотелось, чтобы он остался, но уговаривать его она не станет.

– Что это? – Ван дер Меер смотрел на ростер, прижатый к боку Ники.

Она перевернула керамическую миску так, чтобы стал виден внутри неё высокий фигурный стакан:

– Это ростер – подставка для приготовления курицы или утки. На вот этот выступ надевается промаринованная тушка птицы и запекается, – Ника накрыла верх стакана ладонью.

– Чем хуже вертел? На него можно насадить и зажарить сразу несколько тушек.

– Зато в ростере можно приготовить одновременно птицу и, например, картофель или овощи. Стакан внутри полый, если ты заметил, – повернула к нему ёмкость под углом. – В него наливается пиво или вода с пряными травами, и тушка при готовке пропитывается соком и ароматами. Ко всему прочему налицо красивая подача.

Адриан не проявил к изделию должного внимания. Его интересовало иное. Обеими руками он опёрся на ручку трости. Приглядываясь к компаньонке, спросил:

– Так кого ты здесь высматриваешь?

– Своего убийцу. Сегодня меня убьют, – ответила она спокойно, будто говорила о незначительно происшествии.

Ван дер Меер помрачнел:

– Тебе угрожали? Кто?

– Сон приснился, – усмехнулась Ника. В ожидании насмешки с вызовом продолжила: – Решила осмотреть место будущего преступления.

Вопреки её ожиданию мужчина остался сосредоточенным:

– И кого ты видела во сне?

– Ты веришь снам? – вместо ответа усмехнулась она.

– Рассказывай, что видела, – ушёл он от ответа.

– Будет выстрел в окно, – проговорила Ника без особого желания. – Стрелявшего не видела.

Всматривалась в лицо Кэптена. Не могла понять, он насмехается над ней, подыгрывает или говорит серьёзно?

– Выстрел? – на лице Ван дер Меера читалось явное недоверие.

– Да, пуля попадёт мне в грудь, – Ника поразилась своему безразличию. Не испытывала ни волнения, ни желания расплакаться. Будто речь шла не о её смерти.

В той жизни она не была склонна к паническим настроениям. Если происходило что-то из ряда вон выходившее, она спокойно анализировала ситуацию и принимала решение. Не всегда оно оказывалось лучшим, но это был её осознанный выбор.

– Какое у вас огнестрельное оружие в ходу? – спросила она и торопливо добавила: – Я ничего не знаю о вашем оружии. В доме госпожи Маргрит ничего подобного не видела.

Кэптен на миг задумался:

– Я хорошо помню, что у Якоба был мушкет*.

– Мушкет? – удивилась Ника. – Это такое тяжеленное огромное ружьё?

Слово оказалось не только знакомым. Девушка видела оружие в исторических фильмах. Его описание встречалось в прочитанных книгах.

– Тяжеленное, – подтвердил с улыбкой Адриан, – с сошкой. А говоришь, что ничего не знаешь. У моего отца было два мушкета. Один забрал Лукас.

– Никогда не видела вживую, но представление, хоть и смутное, имею.

Ника поймала себя на мысли, что больше не заботится о том, верит ей Ван дер Меер или нет. Говорила свободно, легко:

– А сошка – это?..

– Упор. Ружьё ставится на него и... – он показал действо наглядно и девушка улыбнулась:

– Поняла. Стрелок выберет позицию вон там, на углу. Скорее всего, за стволом тополя. Раз уж ему необходимо пристроить оружие на упор, то действовать будет быстро. Улица уже сейчас пустынная, все посетители кофейни как на ладони. Кстати, стрелок может знать о сегодняшнем сборе. Дальность выстрела мушкета какая?

– Шагов триста.

– Хм, здесь и ста не будет. Не промахнётся, гад. Убьёт наповал, – пробурчала Ника, глядя на проезжую часть.

– Что? – насупился Кэптен.

– Если стрелок попадёт мне не в голову и не в шею, то сразу не умру. Гадство, – вздохнула озабоченно. – С вашим уровнем медицины не выживу, буду умирать долго и в муках, – скривила губы.

– А с вашим уровнем медицины выжила бы? – усмехнулся Ван дер Меер.

Игнорируя усмешку, Ника посмотрела на него свысока и уверенно ответила:

– Без сомнения. Ну, ты и сравнил. За триста пятьдесят лет не только медицина, но и техника ушла далеко вперёд. Оружие тоже изменилось. Мушкетов нет и в помине. Остались только в музеях и у коллекционеров. Мир изменился. По сравнению с будущим в вашем мире полный отстой.

Кэптен наклонил голову к плечу. Смотрел на девушку с недоверием.

Он не спросил, что значит отстой, но Ника поспешила ответить:

– Я тебе уже говорила, что родилась в двадцать первом веке. Вдумайся, семнадцатый век и двадцать первый – разница в триста пятьдесят лет! Если бы ты вдруг очутился в Зволле в пятнадцатом веке или в тринадцатом, что бы ты увидел на месте нынешнего города? Маленькое поселение? Пустынный заболоченный берег реки?

Похоже, Ван дер Меер представить подобное не пожелал.

– А как обстоят дела с морским делом? – спросил он не без иронии и нетерпеливо пристукнул тростью.

«Не веришь? Ладно», – Ника мстительно сощурилась. Он принимает её слова за фантазию? Больную, извращённую фантазию? Она его не разочарует. Усмехнулась:

– О-о, на море тоже сказка. Место парусных судов заняли авианосцы, крейсеры, эсминцы, подводные лодки, катера. По небу летают самолёты. По автострадам на высоких скоростях несутся машины и мотоциклы. В космос запускаются спутники и ракеты, – сыпала незнакомыми мужчине словами. – Мой отец много лет проработал гидрологом в экспедиции в Арктике на дрейфующей научно-исследовательской станции. Сейчас живёт в Санкт-Петербурге, преподаёт в научно-исследовательском институте, у него другая семья, две дочери. Я никогда не видела своих сводных сестёр.

Когда лицо Ван дер Меера закаменело, девушка сбавила тон и задумчиво сказала:

– Знаешь, если бы я каким-то чудом вернулась назад, то обязательно съездила бы в Питер познакомиться с ними.

Оказалось, что о своём времени она может говорить без конца. Говорить без душевной боли, надрыва и слёз.

Адриан наморщил лоб:

– Ты говоришь не о Соединённом Королевстве.

– Я жила в России.

Он не переспросил. Молчал. По его глазам невозможно было понять, о чём он думает, верит или не верит её словам. Ника вдохновилась – хоть и с недоверием, но Кэптен её уже слушает.

– Да, я в совершенстве знаю русский язык. До сих пор думаю на нём. А вот с французским беда, – Ника виновато улыбнулась.

– С французским у тебя всегда не ладилось, – кивнул Адриан.

– Уеду во Францию, обязательно подучу.

Мимо них пробежал небольшой пёс с впалыми боками. Остановившись в десяти шагах, робко завилял хвостом.

– Пошёл отсюда, – махнул тростью в её сторону Кэптен.

Пёс отпрыгнул и обиженно тявкнул. Ему ответил Бадди, залившись тонким истеричным лаем. Кобель жалобно завыл.

– Началось, – опечалилась Ника.

– Тележку для Бадди ты придумала? – Ван дер Меер косился на бродячего пса.

Выть он перестал, подбежал к тополю на той стороне мостовой и пометил его ствол.

– Ходунки, – поправила девушка. – В моём времени подобное практикуется. Хозяева помогают своим попавшим в беду питомцам адаптироваться к новым условиям жизни. У нас есть ветеринарные клиники... лечебницы для животных.

Ника замолчала, провожая глазами неторопливо убегавшую собаку.

Мужчина тронул девушку за плечо:

– Идём в дом, замёрзнешь.

Они вошли в дворик и по молчаливому согласию остановились на крыльце.

– Поставлю стражников у кофейни, закроем окна, – произнёс Ван дер Меер.

«Неужели поверил?» – присматривалась к нему девушка:

– А толку? Стрелок найдёт возможность убить меня если не из ружья, то как-то иначе. Его надо брать сегодня. Устройте засаду.

Кэптен молча хмурился и смотрел на Нику.

«Не верит», – опустила она глаза:

– Возможно, мои страхи надуманные и ничего не случится, но… – хотела сказать, что ей страшно, но не сказала. – На столе в мастерской я оставила четыре письма. Когда... в общем, не забудь о них. У меня кроме тебя и Дэниэла никого нет.

Адриан подался к ней, и Нике показалось, что он собирается её обнять. Она отшатнулась и качнула головой. Его жалось ей не нужна.

Ван дер Меер будто споткнулся, отступил.

– Руз, на кого ты думаешь? – спросил мрачно.

– Де Ваал или Готскенс. Кузен Питер последний в списке. Сам трусоват для подобных дел, а нанимать убийцу рискованно. Можно нарваться на шантажиста, как в случае со мной.

Мужчина не ответил. Открыл дверь, пропуская Нику.

«Нет, не поверил», – вздохнула она.

– Забудь, – отмахнулась наигранно беспечно и перехватила ростер удобнее. – Мне просто приснился плохой сон. Скажи всем, что я сейчас приду. Зайду на кухню и приду.

Кусала губы, сдерживая слёзы. Видеть Кэптена, слышать его, постоянно думать о нём, не имея возможности забыть, оказалось больно. Эта пытка закончится когда-нибудь?

Закончится. Сегодня. Или когда-нибудь.

Глава 56

В кухне пахло жареной уткой, свиными колбасками и тушёной капустой. А ещё печеньем, горячим шоколадом и масляно-ореховым кремом. Смесь ароматов была вязкой и всепроникающей.

Ника не сдержалась, сглотнула набежавшую слюну. Вспомнила, что за весь день толком так и не поела.

Хенни и Тёкла сидели за столом у окна и разговаривали. Перед ними стояло большое блюдо с остывающим творожным печеньем с миндалём. Ида стояла рядом, слушала женщин и хрустела морковкой. Её глаза горели неприкрытым интересом.

Ника подошла ближе. Работницы настолько увлеклись беседой, что пропустили её появление.

– Вот ей-богу не вру, – Хенни заёрзала на табурете и торопливо перекрестилась. – Зарезали как скотину.

– Поделом ей, изменнице, – Тёкла вытерла уголки губ полотенцем. – Нельзя жить во грехе. Диавол прельщает живые человеческие души всеми соблазнами мира. Важно устоять, не соблазниться, не погубить душу бессмертную.

– Дитя жалко, – пробормотала Ида.

– Живя во грехе да погрязнув в преступных деяниях, не станешь добропорядочной матерью семейства, – нравоучительно заметила Хенни.

Ника присмотрелась к ней. Пунцовая и не в меру разговорчивая кухарка, несомненно, успела пропустить стаканчик крепкого вина.

– Изменница так и не покаялась? – Ида переминалась с ноги на ногу, и Ника задержала глаза на её стоптанных башмаках.

– Покаялась бы, так жила, – Хенни повернула блюдо с печеньем, провела над ним ладонью и сглотнула слюну.

– Выходит, господин Ван дер Меер вдовец? – заметила Ида. – Свезёт кому-то.

– Как кому-то? – Тёкла толкнула кухарку плечом. – Госпоже Виллемине и свезёт.

– Давно её в кофейне не видела, – отозвалась Хенни.

Она подтянула блюдо с печеньем, выбрала самое крупное с подгоревшим орешком, дунула на него и забросила себе в рот:

– Сказывают, приболела, – шепелявила. – Прибегала её прислуга, допытывалась у меня, как горячий шоколад готовить. Купили порошок, а сварить вкусно, как выходит у нашей хозяйки, не умеют, – Хенни причмокнула, и в рот отправился очередной кругляш печенья.

– Ты научила? – Тёкла отодвинула блюдо от товарки.

– Кто? Я? – хмыкнула Хенни. – Да чтоб их крысы одолели!

– Неужто не следовало обучить? – подала робкий голосок Ида. – Господин Де Ваал и наша хозяйка… разве они…

– Нет, не видать ему нашей хозяйки, как его дочери не видать господина Ван дер Меера, – Хенни просунула палец под чепец, почесала висок и зевнула. – Пусть попробует удержать угря за хвост.

– Два угря за хвосты, – хихикнула Ида.

Ника стала за спинами сплетниц и, стараясь никого не напугать, вкрадчиво спросила:

– Надеюсь, за мою судьбу вы переживаете больше.

– Ах, это вы, хозяйка, – Хенни вскочила, опрокинув табурет. – Я уж вас заждалась.

Тёкла тотчас нашла занятие у камина. Ида схоронилась за углом буфета.

Ника поставила на стол ростер:

– Цыплят замариновали?

– И в пиве, и в сметане. Всё сделали, как вы велели, – залепетала Хенни подобострастно.

– Утром обмоешь ростер. Это – ростер, – девушка постучала по стенке изделия, – и нальёшь сюда пива, – провела пальцем по верху стакана, – затем насадишь на него тушку цыплёнка и поставишь зажариться.

– На эту дудку насунуть? – уточнила Хенни, наклоняясь к ростеру, разглядывая его.

– На стакан, – поправила Ника. – Крылышки приколи к тушке деревянными шпажками, чтобы они при жарке не встопорщились. У горла кожу завяжи узелком, чтобы пар не выходил.

Повернулась к буфету и поманила Иду пальцем:

– Иди-ка сюда.

Повернула её к себе задом, села на стул и скомандовала:

– Подними платье.

– Зачем? – подсобница испуганно посмотрела на хозяйку через плечо и отступила на шаг.

– До колена подними, – вернула её Ника на место. – Хочу посмотреть, на сколько у тебя одна нога короче другой и как это можно исправить хотя бы визуально.

Последнее слово, разумеется, никто не понял, но переспросить не отважились. Хенни и Тёкла подошли ближе.

Результатом осмотра Ника осталась довольна. Умеренная разница в длине ног позволяла произвести их коррекцию наращиванием подошвы дополнительными слоями материала. Девушка развернула Иду к себе:

– Завтра же сходишь к сапожнику, скажешь ему, что нужно изготовить для тебя пару башмаков. Один башмачок следует сшить с толстой подошвой, чтобы в итоге обе ноги сровнялись. И замеряет пусть как следует. Я проверю. Сделать пару башмаков надо из хорошей, мягкой кожи. Если откажется, найдём другого мастера. Придёшь, расскажешь мне.

Ника достала из кошеля серебряный гульден и протянула подсобнице:

– Спросишь, сколько он возьмёт за работу. Если нужен аванс – дай.

– Я не могу, – Ида затрясла головой.

– Не могу что? – уточнила Ника и насильно втолкнула в её руку монету, чем окончательно смутила подсобницу. – Я не спрашиваю у тебя, можешь ты оплатить работу или нет. Считай, что это мой тебе подарок. Если твоя хромота станет менее заметной, а она станет, и тебе будет удобно носить такую обувь, то я оплачу заказ второй пары обуви – зимней.

Ида ахнула, захлебнулась воздухом и закашлялась. Хенни засмеялась, а Тёкла вытянула шею, глядя за спину хозяйки.

Ника посмотрела в заданном направлении.

В дверном проёме стоял Ван дер Меер и с удивлением переводил взор с Иды на компаньонку и обратно. За его спиной высился Алан Матфейсен. Он кивком указал Нике на выход и улыбнулся.

Она ответно улыбнулась капитану и сказала:

– Иду. Дайте пять минут, – выставила ладонь с растопыренными пальцами. Вернулась к Иде: – Всё поняла? Сходишь завтра же. – Уже Хенни: – Пока не бери заказы на приготовление медовика.

– Так на пять дней вперёд расписано, всем господам отказать?

– Эти заказы сделаем, но больше не бери. У меня совершенно не будет времени собирать торты. Не знаю, как справиться с этими, – обернувшись на дверной проём, увидела дверь закрытой – мужчины ушли.

– Я могу собирать, – Ида покраснела гуще, хотя казалось, куда уж больше. – Писать, как вы, не сумею, но цветы выдавливать и вензеля крутить...

– Отсаживать цветы и рисовать вензеля, – поправила её Ника с улыбкой. Спокойная и услужливая девушка ей нравилась. – Ну, давай, завтра посмотрим, что ты умеешь.

Она пробежалась взором по блюду с печеньем, по разделочному столу, заставленному тарелками с бутербродами и сырной нарезкой, заглянула в буфет. Задержала глаза на кувшине с вином, погладила ноющее плечо. Завтра предстоит пойти к лекарю. А может, уже и не нужно будет.

– Что-то ищете, хозяйка? – подошла Хенни.

– Не вижу медного овального блюда. Небольшое такое, – показала размер. – Оно где?

– Вон, на окне. И второе там. Вам оно зачем?

– Надо. Кто тебе сказал, что жену господина Ван дер Меера зарезали? – недобро косилась на Хенни.

– Так все…

– Не мути воду, бессовестная, – Ника погрозила кухарке пальцем. – Запомни, госпожа Анника умерла при родах. Её никто не убивал.

– Не убивал, – тут же согласилась Хенни. – Но крови натекло много.

– Кто тебе рассказал? – сдвинула брови Ника. Уж слишком быстро вести домчались до Зволле.

– Мне – Катрина. А ей… Она слышала разговор своего хозяина с госпожой Бригиттой.

Ника подняла глаза к потолку:

– Господи, почему слуги не глухонемые? – постучала согнутым пальцем по медному блюду, оценила его толщину и удовлетворённо покивала – в самый раз.

Не спуская глаз с рук хозяйки, Хенни пододвинулась к ней:

– Как вы сказали? – приготовилась впитать новые знания.

– Я бы болтливым слугам отрезала кончики языков.

Кухарка вытерла рот полотенцем, обидчиво поджала губы и… промолчала.

Ника забрала два блюда и вернулась к буфету. Недолго думая, пока её не остановила Хенни, торопливо налила полный стакан вина и выпила без остановки. Поморщилась. Сладкое дорогое вино показалось кислым и дешёвым.

Хенни вмиг выросла рядом. Она забрала кувшин у хозяйки и вернула его на место. Недовольно произнесла:

– Негоже вам, хозяйка…

– Хватит меня учить, – огрызнулась Ника. – Вино паршивое. Палёное? – облизнула губы.

– Что? – Хенни выгнула белёсые бровки.

– Спрашиваю, вино прокисшее откуда? Мой компаньон пробовал его?

– Хорошее вино, дорогое. Я проб… – Хенни осеклась и втянула голову в плечи.

– Вот и я вижу, что ты попробовала, – Ника с шумом захлопнула дверцы буфета. – Вкусно тебе, да? А мне невкусно. Кислое вино, фу!

Она задержалась у блюда с остывшими бутербродами, выбрала с сырной начинкой и в три укуса отправила его в рот. На ходу жуя, забрала со столешницы буфета два медных овальных блюда. Не оглядываясь, прошла в ванную и там закрылась.

Было чертовски неудобно проталкивать блюда под жёсткий и тесный корсет, укладывать на грудь и спину. Ника сопела, втягивала живот, задерживала дыхание. Дёргала медные «доспехи» из стороны в сторону, выравнивала по высоте. Торопилась – её заждались.

Сомневалась, сможет ли проходить в таком виде хотя бы полчаса. А времени потребуется гораздо больше. Посидеть уж точно не получится.

– За что мне всё это? – пыхтела она.

Девушка разогрелась, раскраснелась. По телу разошлось приятное тепло. Страхи отступили, казались надуманными и преувеличенными.

– Может, нет никакого стрелка? – спрашивала себя, но интуиция вопила:

– Есть!

– Может, ты промахнёшься? – допытывалась у невидимого убийцы. – Или на твою голову кирпич из шипца выпадет? Или подъёмный крюк оборвётся?

Ника на миг задумалась. В доме напротив на коньке крыши нет балки с лебёдкой и крюком. Жалко.

На встречу с постояльцами она не опоздала. Всем было хорошо и без неё.

Мужчины сидели в VIP-зоне. Пили вино, пиво, ели бутерброды и оживлённо переговаривались. Слышался их сдержанный смех.

Женщины тоже не поменяли место и пребывали в полном довольстве. Закусывали вино сыром, фруктами и выпечкой, обменивались информацией.

Алан Матфейсен, Дебора и Дэниэл сидели за столиком напротив барной стойки, у которой стоял Ван дер Меер и разговаривал с Беном.

Увидев сестру, Дэниэл без видимого сожаления оставил скучную для него компанию и подошёл к Нике. По его возбуждённо блестевшим глазам и порозовевшему лицу она поняла – братишка подшофе.

– Ты долго, – протянул он капризно, надув по-детски пухлые губы.

– Вижу, ты не скучал, – Ника глянула на место, где только что сидел Дэниэл и на столе стоял пустой бокал. – Тебе не рано пить вино?

– Я уже взрослый, – выпрямил он спину и покосился на сестру.

– Школяр, – напомнила ему Ника о его возрасте. Не желая говорить на неприятную тему, спросила: – Жакуй где?

– Твоя служанка унесла. Сказала, что птице пора почивать. Руз, скажи ей, чтобы принесла его обратно, – выпятил губы.

– Если тебе скучно, то можешь уйти, – резко ответила Ника.

Дэниэл задумался, а девушка пожалела, что пригласила его. В столь поздний час в компании подвыпивших взрослых мальчишке не место.

Дэниэл обиженно поджал губы, качнулся, развернулся на пятках и неверной походкой устремился к выходу.

«Иди», – с облегчением вздохнула Ника ему в спину. Кто знает, как всё повернётся. Попадёт под шальную пулю – будет беда.

Бросив взгляд на окна, она замедлила шаг. Свет свечей мерцал, отражался в чёрной узкой полосе оконного стекла. Одно окно оказалось полностью закрытым портьерой, второе – лишь наполовину.