Текст книги "Нежное создание 2 (СИ)"

Автор книги: Жанна Штиль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

Глава 38

Ника вернулась в кофейню за десять минут до открытия и приятно удивилась, увидев Дебору ван Беркхоут.

Доброжелательно улыбнувшись, провела её за стойку, предложила надеть передник и сказала:

– Думаю, нет нужды повторять, о чём я говорила вам на первом собеседовании. Или есть? – посмотрела в большие, беспокойные глаза женщины.

– Нет, – ответила та тихо. – Но смею вам напомнить, что у меня совершенно нет опыта в торговых делах. По этой причине я не пришла в прошлый раз в назначенное время, о чём сожалею. Если бы не господин Ван дер Меер… – она обвела кофейню быстрым взором, будто в поисках сиюминутной поддержки упомянутого господина.

Ника помнила, по чьей рекомендации пришла Дебора, и именно по этой причине готова была принять её на работу без опыта.

«Ван дер Меер не привёл бы в кофейню женщину с сомнительной репутацией», – подумала Ника. Среднего роста, худощавая Дебора ван Беркхоут была ей симпатична. Спокойная, серьёзная, сосредоточенная, при разговоре она смотрела в глаза и вызывала желание довериться ей.

При ближайшем рассмотрении девушка убедилась, что её собеседнице не более тридцати пяти – тридцати семи лет. Её старили траурное одеяние, усталый взгляд карих глаз и скорбно поджатые губы.

– Опыт – дело наживное, – подбодрила она её. – Главное в нашем деле – приветливое общение с покупателями и красивая подача вкусного блюда, о качестве которого позаботятся наша непревзойдённая шеф-повар Хенни и её помощница Тёкла. При возникновении спорной ситуации следует постараться решить её, взяв расходы на себя: поменять блюдо или напиток, угостить десертом. Репутация заведения превыше всего.

Предупредила:

– Если вы сомневаетесь, нужна ли вам такая работа, то не будем торопиться с выводами. Для начала я расскажу вам о ней в двух словах и покажу на деле. Вы понаблюдаете за тем, что и как я делаю и примете окончательное решение. Только после этого я расскажу вам обо всём остальном обстоятельно.

Девушка улыбнулась и поставила стул для Деборы таким образом, чтобы та ей не мешала и при этом видела и зал с посетителями, и то, как Ника работает у стойки.

Поначалу женщина чувствовала себя скованно. На любопытные взоры посетителей опускала глаза и краснела. При этом простолюдинкой не выглядела. В её умении держать спину и голову чувствовалась порода, а руки выдавали в ней неженку.

Что вынудило Дебору искать работу, Ника надеялась узнать позже. Кто она и по кому носит траур, также расскажет сама, если сочтёт нужным и, разумеется, если останется работать.

Девушка платила жалованье своим работникам больше, чем другие владельцы торговых точек города, но по объявлению пока никто не пришёл. Скорее всего, соискателей отпугивали прописанные в нём основные требования: грамотность, опыт не менее года и положительное рекомендательное письмо от бывшего работодателя с последнего места работы.

Несмотря на короткий срок работы и трагические события в семье, кофейня продолжала пользоваться популярностью. Горячий шоколад, на который и была сделана основная ставка, имел спрос. Накопительная скидка на покупку напитка прижилась. Ника надеялась, что первый полученный заказ на приготовление большого медовика для торжественного случая, будет не последним.

«Собрать цветы для засахаривания», – сделала она мысленную зарубку.

Отработав чуть менее часа, Ника улучила момент и подошла к Деборе.

– Ну как, готовы заменить меня у стойки? – спросила с улыбкой.

Женщина встала у стойки и заметно напряглась.

– Я буду рядом, – успокоила её девушка. – Помните, что мы никуда не спешим, работаем размеренно, внимательно, и не забываем о накопительной скидке на покупку чашки горячего шоколада. Каждому покупателю напитка говорим о том, что, собрав девять «жетонов» и отдав их нам, десятую чашку шоколадного напитка он получит бесплатно. Многие об этом уже знают, поэтому напоминаем ненавязчиво.

– Лина не даст забыть. Так? – повернулась она к прислуге, согласившейся подрабатывать сбиванием в пену горячего шоколада.

Ника признала, что у той густой напиток выходил не хуже, чем у неё, если не лучше. Лина старалась на совесть. Поощрение рублём приносило свои плоды.

– И ещё, – вспомнила Ника, пододвигая небольшую низкую коробку с миниатюрными кружками-напёрстками, – позволяйте покупателю выбрать «жетон» самому. Некоторые из них собирают коллекцию.

Девушка пропустила сквозь пальцы приятно зашуршавшие разноцветные глиняные поделки:

– Через парочку месяцев сменю кружки-напёрстки на что-нибудь другое.

– Другое? – не поняла Дебора, рассматривая приглянувшийся «жетон». – Зачем?

– Чтобы сподвигнуть покупателей собрать другую коллекцию.

– Что это будет за «жетон»? – женщина порозовела, глаза засветились неподдельным интересом.

Ника задумалась всего на пару секунд:

– К примеру, разноцветные миниатюрные рыбки разной формы или грибы и ягоды, или овощи и фрукты. Да что угодно.

Она отвлеклась на тётушку Филиппину, неспешно прошедшую мимо, удостоившую новую продавщицу подозрительным взором. Тётя взяла за правило часто выходить в зал и прохаживаться среди столиков. Увидев знакомых, охотно принимала приглашение сесть к ним и присоединиться к беседе. Довольная, чинно уходила в свой покой, чтобы через час-полтора прийти снова.

– Этак она от нас никогда не уедет, – ворчала Хенни, выглядывая в раздаточное окошко, подавая для тёти неизменные чашку чаю и кусочек медовика. – Прикормили вы её, хозяйка, накрепко. Впрочем, может, оно и к лучшему. За вами, в самом деле, пригляд необходим. Сегодня вечером снова следует ждать прихода господина Ван дер Ваала?

Ника не ответила.

Если не брать в расчёт желание тётушки Филиппины как можно скорее устроить личную жизнь племянницы, девушке она не мешала. Нравоучения хоть и действовали на нервы, но большей частью проходили мимо ушей. Между тем было приятно сознавать, что о ней беспокоятся и желают пристроить в добрые и – главное! – богатые руки. Насколько племяннице будет комфортно пребывать в тех самых добрых, дважды вдовых руках – дело десятое.

Что касается нувориша, то кто может запретить ему приходить в кофейню, чтобы выпить кружку пива и съесть порцию полюбившихся пельменей?

Ника постояла рядом с Деборой, пока та взволнованно и чуть растерянно выслушивала очередного покупателя, а затем обслуживала его с повышенным вниманием.

После расчёта десятого клиента, дело пошло веселее. Женщина успокоилась, осмелела, голос стал громче, движения увереннее.

Стоило подбодрить её словами:

– Не робейте, у вас отлично получается, – как она и вовсе расслабилась, стала ловчее и на руку быстрее, но до Бена Лаппера ей было далеко.

Ника не скупилась на похвалу, верила, что Дебора справится.

Она заняла недавнее место женщины на стуле у стены и отвлеклась, прокручивая в памяти утренний визит к соседям.

**

В доме госпожи Лейфде всё осталось по-прежнему. Здесь будто остановилось время.

Дверь открыла та же служанка. Её госпожа в строгом траурном платье и жакете с опушкой всё так же сидела на широком крыльце в большом кресле. И пахло в саду всё так же свежей зеленью и мёдом.

– Кто пришёл? – спросила старушка, не поворачивая головы.

– Это я, Руз, – ответила Ника, представая перед ней. – Пришла поблагодарить вас за подарок ко дню открытия кофейни. Давно собиралась вас навестить, но известные вам события…

Девушка замолчала – к горлу подступил ком, лишив голоса.

– Бедная девочка, – госпожа Лейфде качнулась в кресле, от чего упала задетая локтем трость.

Ника поспешила её поднять. Подошедшая служанка забрала её, отдавая в руки госпожи.

– Не печалься о неизбежном, – сказала старая женщина, глубоко вздохнув. – Все мы смертны. Каждому отпущен свой земной срок. Твоя мать ушла раньше меня старухи. Знать, тяжесть грехов знатно придавила её к земле, поднять голову уж не позволила. О-хо-хо… – перекрестилась сухонькой рукой. – Что там у тебя? – уставилась на небольшую плетёную корзинку в руке гостьи.

– Ничего особенного, – Ника достала две свои лучшие чайные пары с растительным рисунком. – Будете пить чай с Дэниэлом и вспоминать обо мне.

Госпожа Лейфде вытянула морщинистую шею и сделала знак поднести подарок к глазам.

– Мне говорили, что ты умелица, Руз. Верно сказали, – рассматривала чашки. – Не в мать пошла – в отца. Тот знал толк в делах торговых.

– Зато мама хорошо готовила. У меня так не выходит, – Ника отдала должное умению госпожи Маргрит.

Её слова старуха оставила без внимания. Сделав знак служанке, распорядилась:

– Снеси чашки в дом, поставь в буфет.

– И вот вам медовик к чаю, – Ника достала из корзины угощение, передавая прислуге.

– Там что-то ещё, – госпожа Лейфде смотрела на корзину как смотрит ребёнок в ожидании чуда.

– Подарок для Дэниэла, – улыбнулась девушка.

– Подарок? Мне?

К крыльцу спешил брат в испачканной красками широкой куртке и радостно улыбался:

– А я услышал голоса. Почему-то подумал, что это ты пришла.

За ним, гремя колёсами ходунков по камням дорожки, с важным видом следовал Бадди. Увидев гостью, приветливо гавкнул. Подкатил к ней и упёрся лбом в её ногу.

– И тебе привет, – рассмеялась Ника, гладя пса. – Не забыла о тебе, славный мальчик, – угостила его принесённым жареным крылышком.

Вручила Дэниэлу подарок. Пояснила, улыбаясь:

– Ваза для кистей. Видела у тебя разбросанные кисти и карандаши – непорядок.

– Ух ты, – восхитился парень, принимая, рассматривая необычное изделие. Глаза заблестели от возбуждения. – Тяжёлая.

Невысокая прямая ваза, изготовленная нарочито в небрежной манере – с рваным ободом, трещинами и неровностями на боках, – украшенная вылепленными из глины кистями рябины, смотрелась стильно и самобытно.

– Не опрокинется от лёгкого толчка, – подтвердила Ника. – Простенькая, но миленькая. Кисти рябины помогал лепить Маркус – младший ученик мастера Губерта.

– Я тоже хочу так научиться лепить из глины. Научишь?

– Научу, – улыбнулась Ника. – Что рисуешь? – указала глазами на испачканную красками куртку.

– Идём, покажу.

– Чай приходите пить! – проскрипел позади них старческий голос.

– Не беспокойтесь обо мне, я только что поела, – ответила Ника на ходу.

Дэниэл писал мужской портрет. Вернее, списывал с уже имевшегося, небольшого, в широкой богатой раме.

Девушка узнала изображённого на нём мужчину, да и ошибиться было невозможно – Руз была копией своего отца.

Ника смотрела на портрет и на глаза наворачивались слёзы. В доме госпожи Маргрит портрета мужа и отца её детей не было, а в семье незаконнорождённого сына свято чтили его память.

– Пишу портрет отца для тебя, – важно сообщил Дэниэл и тут же спохватился: – Не важно, что отдам копию? Если хочешь, отдам подлинник. Только сначала допишу.

– С удовольствием возьму копию. Она ничем не хуже оригинала. Ты талантливый художник. Откуда знаешь, что у меня нет портрета отца?

– Знаю и всё, – парень покраснел и отвёл глаза, сделав вид крайне занятого человека.

– Руз, что с тобой?

Ника вздрогнула. Перед ней стоял встревоженный Алан и, наклонившись, заглядывал в её лицо:

– Зову тебя, а ты не отзываешься.

– Задумалась, – потёрла она щёки. – Что-то случилось?

– Со мной – ничего, а вот с тобой…

– Ты имеешь в виду вчерашнее? Со мной всё в порядке.

– Если нужна моя помощь, скажи, – Алан оглянулся, нашёл глазами столик и кому-то кивнул.

– Сама разберусь, – проследила Ника за его взглядом.

Чего и следовало ожидать – она пропустила приход Виллемины и её брата.

– Сегодня ты их угощаешь? – спросила она с лёгкой улыбкой, указывая кивком в сторону небесного создания.

В соломенной шляпе с неширокими полями, украшенной алыми шёлковыми маками и мелкими незабудками, Виллемина выглядела божественно. Чуть простоватое голубое платье, отделанное воздушными кружевами, шло ей необычайно, усиливая сходство с ангелом. Служанка потратила не один час, сооружая хозяйке модную причёску из множества перевитых между собой локонов и косичек.

Перед Виллеминой и её братом стояли чашки с горячим шоколадом и тарелки с десертами. Если девчонка не спешила приступить к трапезе, то её брат торопливо ел горячую пиццу, подталкивая пальцами в рот тягучие нити расплавленного сыра, и с жадностью поглядывал на тарелку сестры с нетронутым медовиком.

– Я не с ними, – отвернулся Алан. – Зашёл узнать, что у тебя… всё в порядке, как ты соизволила сказать.

– Может, всё же выпьешь чаю с пиццей? Освоили с Хенни новое блюдо. Всем понравилось. Хочешь отведать?

– Если дашь с собой, то с удовольствием возьму.

Ника вернулась быстро. Капитан ночного дозора стоял у стола, за которым сидела Виллемина и о чём-то с ней разговаривал.

Обменявшись приветствием с красавицей и её братом, Ника отдала Алану пакет с горячей пиццей. Когда капитан достал свой кошель, удержала его руку и улыбнулась:

– За счёт заведения. Ты вчера появился как нельзя кстати. Спасибо, – взялась проводить его к выходу.

Проходя мимо барной стойки, мужчина задержал глаза на Деборе:

– У вас новая продавщица?

– Да, Дебора ван Беркхоут. Без опыта работы, но, думаю, она справится.

– Ван Беркхоут? – Алан замедлил шаг и всмотрелся в женщину внимательнее. – Не признал её. Изменилась сильно. В прошлом году в сентябре схоронила мужа и единственного сына двенадцати лет. Утонули на рыбалке. А два месяца назад схоронила отца.

– Ого! – не сдержалась Ника от возгласа, невольно сравнивая беды Деборы со своими.

– Ты не знала?

Ника неопределённо пожала плечами:

– Она пришла по рекомендации Адриана и пока не слишком разговорчивая. Надеюсь, что задержится у нас.

Алан остановился у открытой двери на улицу:

– Так это Ван дер Меер посоветовал её взять? Тогда понятно.

– Что понятно? – девушка удержала его за предплечье.

Мужчина посмотрел в её глаза с задумчивой грустью:

– Руз, мне пора идти. Обещал помочь матери в теплице.

– Алан… – пальцы смяли отложную манжету на его полукафтане.

Матфейсен бережно снял её руку с предплечья и пожал пальцы:

– Увидимся вечером перед закрытием кофейни. Самолично прослежу, как ты закроешь все двери на запоры.

О чём не пожелал сказать капитан ночного дозора, Ника могла только догадываться.

«Ещё одна соперница?» – накручивать себя она умела.

Услужливое воображение тут же нарисовало картинку, как Кэптен обнимает Дебору ван Беркхоут и целуется с ней жарко и страстно. И устроил он её в кофейню для того, чтобы она отвлеклась от горестных воспоминаний, заглушив их нелёгкой работой.

Ника замотала головой, отгоняя мрачные мысли. Чего только не взбредёт в голову влюблённой девчонке?

И вот она уже невольно присматривалась к Деборе, глядя на неё другими глазами.

Женщина не красавица, но очень приятная. Тонкая, изящная, с глазами газели – большими, выразительными и печальными.

Женщина, испытавшая горя через край.

Женщина, которую милосердному мужчине обязательно захочется утешить и облегчить её страдания.

Глава 39

Ника вернулась к барной стойке и открыла шкаф-витрину. Сделав вид, что поправляет и без того ровно стоявшие ценники и подносы с выпечкой, исподтишка наблюдала за Деборой и сидевшей в зале Виллеминой.

Сравнивать двух женщин было бессмысленно, равно как искать сходство между небом и землёй.

Себя ставить в один ряд с соперницами Ника не стала. Не видела себя ни на земле, ни в небе. Бороться за внимание любимого, строя козни противницам, она не станет. Где-то читала, что порой любить кого-то – значит отпустить. Она отпустит Кэптена. Будет больно, очень больно, но отпустит. Желание быть вместе должно исходить от обоих.

– Руз, – с той стороны витрины стоял Ван дер Меер и указательным пальцем легонько стучал по стеклу.

Затем он указал ей в сторону выхода в коридор, и Ника прочитала по его губам:

– Выйди.

Она закрыла шкаф и вздохнула: опять задумалась, пропустив в этот раз приход Адриана.

Разозлилась на себя. Вместо того, чтобы думать о работе, она думает чёрт-те о чём! Вот и вчерашняя выручка осталась не только несчитанной, но и лежит в свободном доступе – в верхнем ящике комода, правда, в закрытой комнате. От мыслей о возможной краже бросило в жар.

Пройдя мимо Деборы, Ника подбодрила её и пообещала, что скоро вернётся. Бросив на ходу Лине:

– Присмотри за новенькой, – вышла следом за Кэптеном.

На крыльце было прохладно. Солнце ушло на другую сторону дома. Ветерок приятно обдувал разгорячённое лицо. Девушка задержала глаза на разросшемся, подвязанном к колышку кусте томатов. На кистях распустились первые мелкие жёлтые цветы. Завяжутся плоды, затем вызреют и можно будет их отведать. Ника соберёт семена, высушит и на следующий год посадит десяток кустов.

Ван дер Меер разговаривал с нахохлившимся Жакуем.

– Обижают тебя? – спрашивал насмешливо. – Скажи, обижают?

– Как же, обидишь его, – хмыкнула девушка.

– Гаргулья, – тут же обозвал её попугай, закачавшись на жёрдочке.

– Хмырь, – не осталась Ника в долгу. – Пора бы тебе сменить пластинку. Мне твоя Гаргулья уже приелась.

– Карр-карр, – долетело с тополя.

Ника перевела взор на носатую подругу Жакуя:

– Ещё одна нахлебница нарисовалась. Как вы мне все дороги!

Ван дер Меер тихо рассмеялся.

От его смеха у девушки по телу пробежали мурашки. Что бы она ни думала, как бы ни храбрилась, а возможное расставание с Кэптеном представляла себе плохо. Совсем не представляла.

Намеренно или случайно, но мужчина снова стоял близко от компаньонки, непозволительно близко. Обдало мятно-можжевеловой свежестью.

– Мне нужен сейф, – сказала Ника Ван дер Мееру, отойдя от него на два шага.

– Сейф? Какой сейф? – нахмурился Адриан.

– В котором хранят деньги, – съязвила она. – У меня собралась приличная сумма и мне страшно держать её в доме.

– Отдай мне. В конце недели я собираюсь оплатить новую поставку товара.

Девушка согласилась. Заметила:

– Будет хорошо, если ты станешь приходить каждый вечер и забирать выручку. Когда заселятся постояльцы, мне не будет так страшно.

– Руз, тебе нечего бояться. В последнее время грабежи и нападения на одиноких горожан стали редкостью. По распоряжению господина Волленвебера ночные дозорные крайне тщательно досматривают всех ночных путников и въехавших в город торговцев.

– С чем связано такое распоряжение? Уж не со смертью ли Якубуса? – Понизила голос: – Старший бальи не поверил в несчастный случай?

Вместо ответа Кэптен сказал:

– Я получил письмо из адмиралтейства, – и Ника захлебнулась воздухом; из пересохшего горла вырвался глухой всхлип.

Девушка прижала ладонь к горлу и прочистила его покашливанием. Боясь ответа мужчины, молчала. В глазах беспокойным пламенем бился немой вопрос: «И что?.. Что в нём?»

Ван дер Меер ответить не спешил. Глаза вспыхнули весёлым блеском; губы раздвинула еле сдерживаемая улыбка.

Ника не выдержала и чуть слышно прошептала:

– У тебя получилось?

Предвидя ответ, глаза наполнились слезами радости.

Адриан широко улыбнулся:

– Получилось. У нас получилось.

Подступив к девушке, обнял за талию, легко оторвал от земли и прижался губами к её горячей щеке. Закружил:

– Руз, они выплатят компенсацию за два корабля. За два!

Ника глухо вскрикнула, обняла Кэптен за шею, прижалась к нему и… заплакала.

– Руз, ты что? – он опустил её. – Я сделал тебе больно? Прости.

– Это от радости, – всхлипнула она, смеясь сквозь слёзы. – Вот бы ещё… – запнулась.

Мужчина понял, помрачнел:

– Из церковного суда, как и из страховой компании, ответа не жду.

– Может, напишем ещё одно прошение? Более подробное и обстоятельное?

По его глазам, тотчас ставшими колкими и чужими, поняла, что напрасно омрачила радость плохими воспоминаниями. Вздохнула:

– Хочу, чтобы и этот вопрос решился в твою пользу.

– Карр-карр! – раздалось пронзительное с каменного ограждения.

За оградой залаял Бадди.

– Кыш! – взмахнула руками Ника, прогоняя настырную ворону. В душе шевельнулась тревога. – Вот привязалась!

– Дрянь! – залился сигнальным свистком Жакуй. – Гарпун тебе!..

– Цыц! – прикрикнула на него девушка. – Молчи, а то открою клетку, и лети куда хочешь. Только в это раз не возвращайся. Здесь тебя ждать некому.

– Сейф-ф-ф, мне нужен сейф, – простуженным голосом сообщил жако.

– Болтун – находка для шпиона, – парировала Ника и с возмущением сказала Ван дер Мееру: – Оказывается, при нём нельзя говорить ни о чём секретном. Сдаст!

Строго погрозила птице пальцем:

– Голову оторву, если проболтаешься.

Жакуй будто понял. Перепрыгнул с жёрдочки на жёрдочку, повернулся к девушке задом и нахохлился.

– Я же говорил, что якоу понятливые птицы. Только, Руз, не признаёт он в тебе хозяйку.

– Знаю. Мне ближе к душе коты. Вот дождусь котят от твоей дымчатой кошки и возьму себе одного. Он ругаться со мной не будет, – качнула клетку с попугаем.

Жако встрепенулся и прокричав:

– Гаррргулья! – в завершение два раза гавкнул.

– Дурдом, – прошептала Ника. Встретившись с насмешливым взором серых глаз, пожала плечами: – Так и живём.

Кэптен мазнул пальцем по кончику её носа:

– За выручкой приду вечером.

Девушка не успела уклониться, как и не успела ответить – мужчина её опередил:

– Ничего не могу с собой сделать – давняя привычка. Как ты говорила?.. Привычки нелегко держать под контролем? Так?

– Примерно так, – улыбнулась Ника.

– Как Дебора? Справляется? – спросил он, продолжая улыбаться.

– Справляется.

– Вот и хорошо. Идём, – Ван дер Меер шумно вздохнул и подтолкнул компаньонку в открытую дверь.

Ника насторожилась: против ожидания Адриан не вышел через калитку, а возвращался в зал. Его облегчённый вздох, явно адресованный не ей, скребнул по нервам острым коготком. Всю радость от полученных добрых вестей как водой смыло.

Вернувшись в кофейню, Кэптен направился к Виллемине, а в зал кофейни вошёл Ренье Ван дер Ваал.

Его приход Ника не пропустила. Для полноты картины не хватало тётушки Филиппины.

**

На ходу вытирая мокрые руки носовым платком, нувориш шёл к хозяйке кофейни. Увидев, что она крайне занята наставлением новой продавщицы, отошёл к шкафу-витрине.

– Обслужите посетителя, – подсказала Ника Деборе, указав на ювелира.

Открыла тетрадь с записями, в которую набросала рисунок украшения медовика, и сделала очередную пометку: «Вырезать трафарет».

Необходимость записывать купленные готовые блюда быстро отпала. Девушка видела, что посетители покупают в равной мере всё, выставленное на витрину.

В первой половине дня, когда кофейню посещали в основном женщины с детьми и няньками, спрос был больше на сладкие блюда. Во второй половине дня, соответственно, мужчины пили пиво и ели много мясного.

Ника решила ровно через семь дней сделать инвентаризацию продуктов. Если из выручки вычесть все виды расходов, то высчитать первую прибыль будет проще пареной репы. Судя по растущей популярности кофейни, рассчитаться с долгами получится быстрее предполагаемого срока.

«Было бы неплохо», – девушка скрестила пальцы на удачу.

Завтра ближе к обеду она сходит в гончарную мастерскую. Будет отлично, если с ней пойдёт Дэниэл. Уж очень хотелось втянуть парня в семейный бизнес, будь то управление кофейней и гостевым домом или изготовление керамики. Нике нужен человек, которому она сможет всецело доверять.

– Пицца? – переспросил у Деборы Ренье Ван дер Ваал. – Что ж, пусть будет пицца.

Ника подняла голову. Мужчина смотрел на неё. В его глазах промелькнуло что-то тёмное, хищное, пугающее, отчего девушку пробрала ледяная дрожь.

В ожидании заказа ювелир и не подумал отойти к освободившемуся столику, стал вполоборота, опёрся локтем о стойку и засмотрелся на пустую стену напротив:

– Госпожа Руз, чем вы намерены украсить сию стену? Напишете новые картины или?..

Он замолчал, с интересом наблюдая за собеседницей, с задумчивым видом смотревшей на ажурную решётку камина.

– Напишу новые картины или… – ответила она равнодушно и закрыла тетрадь.

– Ваша тётушка… – Ван дер Ваал бегло осмотрел зал. Увидев дочь в обществе Ван дер Меера, довольно сощурился. – Могу я с ней повидаться? У меня к ней имеется разговор.

– Тётушка Филиппина скоро выйдет. Если вы торопитесь, то… – так и подмывало сказать: «Приходите завтра», – Лина её позовёт.

– О нет, не следует её торопить. Я подожду.

В этот раз от выразительного взгляда мужчины у Ники засосало под ложечкой. Она догадалась, о чём хочет поговорить нувориш с тётей и знала, чем может всё закончиться.

То, что кофейня скоро закроется на двухчасовой обед, напоминать не стала – не тот случай. Для дорогого гостя тётушка Филиппина сделает исключение, и их разговор состоится в любом случае.

Девушка бросила взгляд в сторону Виллемины и подавила вздох.

Ван дер Меер, судя по всему, говорил новой соседке что-то очень приятное. Она слушала и сдержанно улыбалась. Рассказал он ей о полученном письме из адмиралтейства или их беседа протекала в ином русле, Ника гадать не стала.

Продолжая слушать Адриана, Виллемина отдала свой медовик Юлиусу, нетерпеливо дёргавшему её за кружево на рукаве.

Получив желаемое, щурясь от удовольствия, став похожим на своего отца, мальчишка принялся уплетать сладость за обе щеки. С неподдельным интересом присматривался к пухленькой девице лет пятнадцати, сидевшей за соседним столиком. Прислушивался к её разговору с тощей веснушчатой подружкой.

Аккуратно разложив перед той собранные на красном шнурке мини-кружечки, пышечка хвалилась:

– Ещё один «жетон» – и следующую чашку горячего шоколада я получу бесплатно.

– У меня только четыре, – вздохнула подружка, с завистью поглядывая на разноцветные «напёрстки».

Юлиус чинно отложил ложку, за два приёма выгреб из кармана и положил на стол большую горсть «жетонов».

Девчонки повернулись на громкий звук и непроизвольно ахнули. Не менее двух десятков «напёрстков» образовали на столе цветную живописную горку.

Мальчишка самодовольно усмехнулся.

Ника ждала от него рыцарского поступка, но не дождалась. Отпрыск нувориша отсчитал девять «жетонов», сказал сестре:

– Хочу ещё шоколада, – и убрал оставшиеся в карман.

Девушка глянула на Ренье Ван дер Ваала: «Яблочко от яблоньки?»

Ювелир не собирался вмешиваться в общение дочери с соседом, как и запрещать сыну продлить удовольствие. Получив заказ, он сел за освободившийся столик напротив барной стойки и предался чревоугодию. Помимо пиццы мужчина заказал кружку пива, мясную нарезку с тремя сортами сыра и неизменные пельмени.

Кэптен ушёл на службу, оставив Виллемину и её брата за столом. Мелкая зараза не выглядела обиженной или подавленной. Наоборот, она разрумянилась, глаза светились торжеством, на губах блуждала взволнованная улыбка.

«Не сдержался, поделился радостью и с ней», – недовольно подумала Ника. Так или иначе, а скрывать знаменательное событие долго не получится. Когда деньги поступят на банковский счёт Ван дер Меера, новость облетит весь город.

«Тайна вклада? Банковская тайна? Ну-ну…» – усмехнулась Ника. В этом времени о защите сведений о вкладах понятия не имеют. Зачем? Чем больше у тебя золотых на счёте, тем больше к тебе уважения. Но это не значит, что ростовщики-банкиры не умеют держать язык за зубами. Они непременно будут молчать о VIP-клиентах и их вкладах сомнительного происхождения.

Не одна Ника наблюдала за Ван дер Меером. Дебора также не осталась безучастной. Следуя взором за своим благодетелем, она печально вздохнула, а Ника чертыхнулась: «Точно между ними что-то есть».

– Руз, дочка, не пора ли закрывать кофейню?

В зал вошла тётушка Филиппина. Она отдохнула, переоделась, если можно считать смену траурного платья с тёмно-серого на иссиня-чёрное и замену золотой броши у ворота с круглой на овальную.

– Через четверть часа, – глянула девушка на часы-луковицу. – С вами хотят поговорить, – указала глазами на вставшего Ван дер Ваала.

Пока женщина усаживалась на диванчик, обменивалась с нуворишем любезностями и указывала Софии, что ей подать к холодному чаю, кофейня закрылась на обед.

– Вы же придёте завтра? – спросила Ника у поскучневшей Деборы, закрывая на ключ денежный ящик.

Перед приходом Бена, она заберёт выручку, оставив в нём мелочь для сдачи.

– Приду, госпожа Руз, – улыбнулась женщина.

Ника не увидела в улыбке искренности и не услышала в ответе радости. Должность продавца Деборе не понравилась. Но есть ли у неё выбор? При отсутствии наследства и нежелании стать содержанкой работа – единственное средство не дать умереть от голода себе и своей семье.

– Пожалуйста, придите немного раньше. Я покажу вам кухню и кладовые, вместе расставим на витрине блюда и ценники. Покажу, как взбивать в пену горячий шоколад, если понадобится подменить Лину.

Дебора ушла, а Ника собралась выйти во дворик, чтобы собрать подходящие цветы и лепестки тюльпанов для засахаривания. Завтра предстоит приготовить и украсить огромный медовик.

– Руз, дочка, иди сюда, – услышала девушка слащавый голос тётушки Филиппины.