Текст книги "Нежное создание 2 (СИ)"

Автор книги: Жанна Штиль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)

– У тебя украли золотые часы, – холодно сообщила мама. – Пойдёшь и скажешь об этом господину старшему бальи. Вещь дорогая, приметная. Не ходила бы как оборванка, глядишь, не посмели бы срезать кошель.

Девушка поморщилась. Её гримаса не прошла мимо внимания госпожи Маргрит.

– Пойдёшь к господину Волленвеберу и сделаешь, как я велю, – повторила она жёстко. – Сей же час. Пока ты находишься под моей опекой, будь добра беспрекословно исполнять мои указания.

Ника втянула воздух носом и задержала дыхание. Женщина собирается восстановить утерянный контроль над всем и всеми в доме. Что дало ей уверенность и силу? О чём она говорила и договорилась с банкиром?

– Вижу, я не вовремя, – в зал, здороваясь, вошёл Ван дер Меер. – Сейчас доставят оставшуюся мебель и светильник из стекла. Пришёл посмотреть, как будут его подвешивать. Есть сомнения.

Ника заметила, как он быстрым взглядом прошёлся по всем горизонтальным поверхностям в поисках Жакуя.

Госпожа Маргрит тоже заметила. Заметно погрустнела.

– Покидаю вас. Мне нужно приготовиться к отъезду, – сказала упавшим голосом. – Надеюсь, ты всё поняла верно, дочь.

Кэптен проводил её недоумевающим взором.

– Что-то случилось? Кто-то упокоился?

– Можно сказать и так, – протянула Ника, глядя в кухонный проём. Выкрикнула: – Хенни, чёрт бы тебя побрал! Просила же ни о чём не говорить госпоже Маргрит!

– Я не хотела. Само вышло, – раздалось приглушённое, жалостливое. – Чаю подать?

–

* Бергамский ковёр – турецкий ковёр ручной работы, изготовленный в районе Бергама в провинции Измир на северо-западе Турции.

Глава 18

– И не только чаю, – ответил за хозяйку гость. – Вчера здесь мне была обещана вкусная трапеза.

Ника задержала глаза на мужчине. Ей нравилось видеть его в приподнятом настроении: серые, чуть прищуренные глаза светились живым умом и мягкой иронией, губы подрагивали в полуулыбке. Весь его вид выражал достоинство и спокойствие.

Глядя на него, хотелось улыбаться.

– Хенни, неси чай и пивную тарелку! – распорядилась девушка.

Ван дер Меер пристроил трость у спинки дивана, сдвинул в сторону накладку на сиденье и сел напротив компаньонки. Усмехнулся:

– Пивная тарелка? И пиво есть?

– Немного. Использовали для поджаривания крылышек.

– Что-то доселе неслыханное, – выгнул он бровь. Не спускал внимательных глаз с осунувшегося лица Ники. – Так кто упокоился? По кому скорбите?

– Походу, по Жакую.

Кэптен молчал в ожидании – снова её не понял.

– Жакуй улетел, – со вздохом пояснила девушка. – Думаю, недолго ему радоваться воле.

– Не печалься, Руз, – Адриан остановил взор на её заплаканных глазах, опустил на сложенные на столешнице руки. – Куплю другого. Скоро не обещаю, но недели через две-три будет у тебя такой же.

– Такого уж точно не будет, – хмыкнула Ника. – И не надо. Всё же без него спокойнее.

Она спрятала руки под стол. Выглядели они запущенными и неопрятными: кожа загрубела, ногти отрасли, кутикула подтянулась. Пора воспользоваться маникюрным набором, виденным в ящичке с духами.

В своей прошлой жизни девушка ни разу не ходила в маникюрный салон. За своими ногтями ухаживала сама: подстригала, подпиливала, полировала, покрывала бесцветным лаком.

– Госпожа Маргрит куда-то едет? – спросил Ван дер Меер, откинувшись на спинку дивана.

– Едет в Амстердам с господином Ван Ромпеем.

Так и хотелось дополнить: «Едет продавать награбленное Якубусом золото, найденное после его смерти».

Почему Нике не пришла в голову эта мысль, как только госпожа Маргрит упомянула о продаже драгоценностей? Личные украшения она без опасения может заложить или продать в Зволле, а вот сбыт краденого требует разумной осмотрительности. На вырученные деньги она сделает ремонт в гостиной, купит ковёр, картины, новую мебель и вернётся к прежнему образу жизни.

– Сегодня он был у нас с визитом, – постаралась выглядеть не слишком взволнованной. – Купил мои расчёты по похоронному бюро.

Ждала, что Кэптен скажет, что банкир приходил и к нему, но он молчал.

Всё же не сдержалась, спросила:

– К тебе не заходил?

– Заходил, – мужчина остановил глаза на кошеле. Усмехнулся: – Что старик предлагал взять мне кредит в его банке и обещал вернуться за ответом, знаешь от моей экономки?

Ника опустила глаза. Рассматривала текстуру дерева на столешнице:

– Пока наш договор не подписан, ты можешь всё переиграть и принять выгодные условия банкира. На полученный кредит купишь и снарядишь корабль в Ост-Индию. Быстро поправишь свои дела. Это тебе не кофейня, от которой отдачи придётся ждать не один год.

– Переиграть? – Ван дер Меер сузил глаза, вскинул подбородок; над переносицей залегла складка. – Слово-то какое подыскала мудрёное. Где ты их только берёшь?

Достал из внутреннего кармана полукафтана сложенные бумаги и небрежно, с толикой нервозности положил перед Никой:

– Читай, правь, если найдёшь что, переписывай и подписывай.

Из кухни вышла Хенни с подносом.

– Положила всего понемногу, – отчиталась она, выставляя блюдо с закуской на стол. – Госпоже Маргрит уж очень пришлись по душе куриные крылышки.

Ника осмотрела закуску:

– Луковые кольца не делала?

– Не получились, как только ни пробовала, – вздохнула служанка. – Может, чего-то недостаёт?

– Недостаёт опыта, – усмехнулась девушка. – Будем его набираться вместе.

Хенни набрала воздуха в лёгкие и виновато вздохнула:

– Госпожа Руз, про часы я не собиралась говорить госпоже Маргрит, – засопела носом. – Поганый мой язык. Простите меня.

– Какие часы? – Кэптен вопросительно поднял брови.

– Никак… – не успела договорить Ника, как одновременно с ней служанка выпалила:

– Которые украли сегодня.

Ван дер Меер чуть не подавился сырной палочкой.

Прожигая Хенни тяжёлым взором, девушка процедила:

– Пиво, которое осталось, принеси.

Надеялась, что упоминание о краже мужчина пропустил мимо ушей.

Не пропустил.

– Так что там вышло с часами? – неспешно приступил к трапезе.

**

Девушка ответить не торопилась. Взяла договор, развернула, пробежалась глазами по тексту:

– Когда идём подписывать?

– Завтра после полудня, – забросил в рот ломтик картофеля фри. – Так что с часами вышло? – присматривался к рыбным крокетам.

Хенни вошла торопливо. Размахивая кувшином и высоким стаканом, на одном дыхании проговорила:

– Часы господин банкир госпоже Руз подарили. Золотые. Их и украли.

Ника не ожидала от служанки подобной прыти.

– Хенни! – гаркнула на неё со злостью. – Расчёт получить хочешь?!

В третий раз служанке говорить не пришлось. В дверном проёме мелькнул край её юбки.

– Простота хуже воровства, – пробурчала ей вслед Ника. Всё же слуги должны быть глухонемыми. Для их блага и блага хозяев.

Налила компаньону пива. Проследила, как он пьёт. Не пьёт – блаженствует, запивая куриные крылышки и сухарики. Сдержала улыбку. Когда он поднял на неё глаза, сказала:

– Господин Ван Ромпей подарил мне золотые карманные часы… на прощание… на память, – прозвучало как оправдание.

Ван дер Меер молчал. Ел и молчал.

Ника сочла нужным продолжить:

– Я положила их в кошель и пошла в мастерскую горшечника. На обратном пути собралась зайти в лавку купить кисти, а кошеля на поясе не оказалось. Всё, – пожала плечами.

– Кошель, случаем, не обронила?

– Срезали его. Я даже не услышала как. На Речной улице возле склада госпожи Маргрит шла торговля. Когда мы с Хенни там проходили, меня толкнул мальчишка.

– Меня тоже толкнул, – в проёме в кухню показалась служанка. – Только другой. Двое их было. Один отвлёк, другой срезал.

– Как выглядели, помнишь?

Ника отрицательно качнула головой.

– А ты? – Адриан смотрел в сторону кухни.

– Голозадые все на одно лицо, что б у них руки отсохли.

Продолжая посылать проклятия в адрес отъявленных воришек, Хенни поспешно скрылась в кухне.

– Попробую на сей счёт что-нибудь разузнать, – бодро проговорил Ван дер Меер.

Ника не надеялась на возвращение дорогой вещи. Успела свыкнуться с её потерей, но преподанный жизнью урок усвоила. Смотрела, как не спеша и вдумчиво продолжает мужчина есть, пить пиво. Стряпню не хвалил, но по довольно сощуренным глазам было видно, что ему понравилось всё: и картофель фри, и куриные крылышки, и сырные палочки, и рыбные крокеты.

Когда он отодвинул от себя пустую тарелку, Ника не выдержала:

– Ну как? – ждала похвалы.

– Хорошо, – соизволил он ответить. – Спасибо.

– И это всё, что ты можешь сказать?

Кэптен удивлённо вскинул брови:

– Руз, я же сказал – хорошо.

– Если твоё «хорошо» означает высшую степень похвалы, то я соглашусь. Пивная тарелка в моём видении получилась обал… замечательная. Ты в здешних заведениях общепита видел что-нибудь похожее?

Ван дер Меер тяжело выдохнул:

– На каком языке ты изъясняешься? Порой мне кажется, что ты долгое время жила где угодно, только не в Нидерландах.

– Тебе не кажется. Так и есть, – ухватилась Ника за предоставленную возможность излить душу. С замирающим сердцем ждала, что ответит мужчина.

Он укоризненно качнул головой и ничего не ответил.

– Ты веришь в переселение душ? – задумчиво спросила она. Глаза повлажнели, подёрнулись грустью.

Его напряжённый вопросительный взгляд побудил продолжить:

– Допустим, жил человек, жил, потом умер. Его душа отлетела, помыкалась по Вселенной, – Ника неопределённо повела рукой в сторону, очертила круг, – заняла тело другого умершего человека и продолжила жить в его обличье его жизнью. Причём помнила свою прежнюю жизнь.

Адриан смотрел в окно, за которым к их дому медленно приближалась гружёная мебелью подвода.

– Не понимаю, – мотнул головой. – Они же оба умерли.

Ника тоже смотрела на подводу. Улыбнулась:

– Случилось чудо. Душа вселилась в освободившееся тело и возродила его к жизни. Бывает же так, когда очень хочешь жить, выживаешь даже в самых безнадёжных случаях. Выживаешь вопреки всему, несмотря ни на что. Ты был на войне, Кэптен. Неужели ничего такого не видел?

Ван дер Меер застыл, сосредоточенно глядя за спину компаньонки.

Ника тихо проговорила:

– Было бы интересно наблюдать такое перевоплощение, не находишь?

Мужчина тряхнул головой:

– Руз, не морочь мне голову глупыми домыслами. Подобное невозможно, – встал. – Идём, мебель подвезли.

–

Немного о деньгах того времени (взято из открытых источников интернета).

Гульден – крупная серебряная монета. Равен 28 стюверам, с 1679 года равен 20 стюверам. Первый серебряный гульден в Нидерландах отчеканен в 1601 году. В нём содержалось 9,65 г чистого серебра.

В Нидерландах второй половины семнадцатого века состоятельный голландский купец имел примерно три тысячи гульденов годового дохода.

Жалованье городского чиновника составляло двести гульденов в год.

Каменщик летом получал 5 гульденов в месяц, зимой – 4 гульдена. В год – примерно 55 гульденов.

Печник, кровельщик (укладка крыши соломой) – летом 4,5 гульдена в месяц, зимой 3,3 гульдена.

Рабочий на винограднике – 15 гульденов за сезон.

Лошадь стоила от 20 до 24 гульденов.

На 1 стювер можно было купить от 3 до 5 небольших булок хлеба.

Фунт сливочного масла стоил от 0,5 до 1,3 стюверов.

Фунт говядины – от 1 до 2 стюверов.

Фунт свинины – от 4 до 8 стюверов.

Сыр – от 1,5 до 3 стюверов в зависимости от сорта

Рыба, включая солёную, – от 0,13 до 17 стюверов.

1 мера вина (1,59 литра) стоила 1,36 стюверов.

Фунт в то время равнялся 560 граммам.

Один человек за 1 гульден мог экономно питаться целый месяц, или купить 2 пары кожаной обуви.

**

Ника еле поспевала за ускорившим шаг Кэптеном:

– Отдай мне Гуго, – придержала тяжёлый кошель, оттянувший пояс платья.

Открывая входную дверь, Ван дер Меер слегка повернул голову в сторону компаньонки:

– Что значит отдай? – задержался на выходе.

Дверной колокольчик звякнул необычайно громко, неприятно.

Ника поморщилась:

– Пусть он работает у тебя один день в неделю, лучше – полдня, а у меня пять… с половиной. Воскресенье – выходной, как сегодня. У тебя в саду всё равно делать нечего, а здесь без Гуго, как без рук. Не нанимать же ещё одного работника.

– Сад нуждается в постоянном уходе, – не уступал Кэптен.

– Я тебя умоляю, – хмыкнула девушка иронично. – Взрыхлить землю, полить растения, подкормить их – работа не требует ежедневных изнурительных усилий. У тебя не запущенные бескрайние угодья, а вылизанный пятачок земли без единого сорняка – полоть нечего, – напирала, прожигая взором его спину.

Ван дер Меер вышел и повернулся к Нике:

– Ты спрашивала у него? Гуго согласился?

Девушка чуть не врезалась в мужчину. Отступила:

– Не спрашивала, – посмотрела на садовника, разгружавшего подводу.

Несмотря на выходной, тот пришёл помочь с разгрузкой и расстановкой мебели. Хенни крутилась возле него: снимала с телеги мешковину, что-то негромко ему говорила, проникновенно заглядывала в глаза.

Ника вернулась к разговору:

– О моём намерении предложить твоему садовнику постоянную работу ты должен узнать первым. Не хочу действовать за твоей спиной.

Кэптен молчал, о чём-то думая. Прошёлся взором по лицу собеседницы, всё ещё припухшим векам, плотно сжатым губам. Крылья его тонкого носа раздулись; дёрнулся кадык.

– Что скажешь? – подгоняла его девушка с ответом.

– Хорошо, я спрошу у него, – Ван дер Меер прочистил горло покашливанием. – Если согласится, препятствовать не стану.

– Спроси сейчас, – настаивала Ника.

Компаньон осуждающе качнул головой и без промедления решил вопрос с Гуго.

От заманчивого предложения тот не отказался. Его лицо посветлело; губы растянулись в довольной улыбке.

Ника ликовала: в штате кофейни уже есть два сотрудника! Подсобницу Хенни подыщет сама. Может быть, приведёт подавальщицу-официантку.

– Не повредите полировку, – переключилась девушка на разгрузку мебели. – Где мой светильник?

Цепь оказалась длиннее расчётной, что позволит опустить светильник не только на столешницу, а и на пол.

– Не удаляйте лишние звенья, – распорядилась Ника, наблюдая, как Кэптен вместе с Гуго выравнивают длину цепи с обеих сторон стеклянной полосы. – Аккуратнее, не разбейте… Хенни, неси свечи.

– Нести те толстые, которые господин Ван дер Меер принесли? Они в кладовой.

Лина, наблюдавшая за происходившим со стороны, открыла перед ней дверь, пропуская в коридор.

Проходя мимо, Хенни намеренно задела горничную. Прикрикнула на неё сердито:

– Не мешайся под ногами! – и сдавленным от злости голосом добавила: – Иди отсюда.

Лина не сдвинулась с места. Смерила соперницу высокомерным оценивающим взором:

– Ты мне не хозяйка, чтобы указывать, куда идти и что делать, – воинственно сложила руки под грудью и подпёрла плечом косяк.

– Ты воды наносила, травяной отвар сделала, ложе согрела? – не оборачиваясь, перечислила Хенни скороговоркой. – Не забыла, что госпожа Маргрит купаться будут?

Лина состроила недовольную гримасу:

– Не забыла. Я никогда ничего не забываю. Не суй свой длинный нос не в свои дела.

Хенни остановилась. Развернувшись и набычившись, подступила к горничной.

– У кого-то длинный гадючий язык! – повысила голос. – Госпожа Маргрит велели мне присматривать за тобой. За твой недогляд спросят с меня.

Ника с интересом наблюдала за перепалкой. В какой-то момент ей показалось, что рослая Хенни схватит невысокую, но крепкую Лину за шиворот и вытрясет из неё душу. Однако горничная нервно облизнула пересохшие губы и поспешила уйти.

Хенни принесла свечи. Глядя в пустой дверной проём, где только что стояла Лина, проворчала:

– Всё одно о чём-нибудь забудет. Выгнать её надо.

– Госпожа Маргрит без прислуги не останется, – заметила Ника с улыбкой. – Придёт другая Лина, гораздо красивее и хитрее. Тоже откроешь на неё сезон охоты?

– Я бы могла прислуживать госпоже Маргрит как прежде.

– В таком случае я найду на твоё место другую кухарку, не настолько озабоченную поисками мужчины своей мечты.

Хенни вздохнула и посмотрела на Гуго, занятого подвешиванием светильника.

– Мужчина мечты, – повторила задумчиво. – Где вы только такие слова берёте? – дословно повторила недавнее замечание Ван дер Меера, брошенное в адрес компаньонки.

– Меньше будешь знать, лучше будешь спать, – ответила Ника, как никогда уверенная, что установка половинчатой двери не спасёт её от подслушивания служанки.

Глава 19

Приколачивание цепей светильника к потолочным балкам отняло больше времени, чем казалось на первый взгляд. Смотрелся он интригующе и загадочно. Когда в зале сгустятся сумерки, Ника зажжёт свечи и посмотрит, будет ли достаточно света над барной стойкой. Возможно, осветительный прибор придётся немного опустить.

Вздохнула. В настоящем времени ей не хватает электричества, бытовых приборов и привычных удобств – всего того, что облегчает жизнь и делает её насыщенной. Ника настолько привыкла к благам цивилизации в прежней жизни, что не замечала их, принимая как данность.

При установке подоконников мебель VIP-зоны пришлось сместить ближе к центру зала.

По обе стороны от камина встали два диванчика с овальными столиками и стульями.

У барной стойки девушка поставила три высоких стула с подставками для ног и небольшими спинками.

Полюбовалась витриной. Несмотря на изящную форму, изготовленная из дерева, она оказалась массивной и тяжёлой.

Не пряча довольной улыбки, Ника села на чуть громоздкий и добротный барный стул, высота которого оказалась комфортной. Облокотилась на столешницу.

Рабочий день подходил к концу.

Гуго собирал инструмент; Хенни подметала пол.

Ван дер Меер осматривал половинчатую дверь, стоявшую у стены.

Девушка обратила внимание, что он забыл о трости и хромает меньше обычного. Поймав его взгляд, улыбнулась. Театральным жестом пригласила его сесть на соседний барный стул.

Кэптен не пренебрёг приглашением. С интересом посмотрел себе под ноги, отклонился, глянул за спину, прошёлся ладонью по столешнице, поднял глаза на светильник.

Держась за край столешницы, Ника поёрзала на сиденье стула.

– Ну как, тебе удобно? – наклонила голову к плечу, заглядывая в лицо мужчине.

Ответом ей стало неопределённое:

– Хм…

– По-моему, нормально, – спрыгнула с сиденья. Обежала барную стойку, стала за прилавок: – А как я смотрюсь за рабочим местом?

Пока Ван дер Меер по-хозяйски оценивающе разглядывал её, гордо подняла голову и прошла к витрине. Открыла две из четырёх двёрок. Глаза осветились детской радостью и азартом:

– Здесь будут стоять образцы кондитерских изделий и «Пивные тарелки» с ценниками, – гладила полированные створки витрины.

Адриан кашлянул и хмуро прищурился:

– Госпожа Маргрит права, тебе не место за прилавком. Кофейня ещё не открылась, а ты уже устала. Тебе следует подобрать себе помощницу.

Ника нахмурилась:

– Спасибо за заботу, компаньон. Вообще-то, я полдня отработала в гончарной мастерской, вот и устала.

– Я не говорил тебе, что не оплачу работу горшечника. Ты сама решила сэкономить.

– Помню. Только то, что я задумала изготовить, могу сделать только я.

– Так ли? – усмехнулся Кэптен. – За твоей спиной стоит мастер, учит тебя, подсказывает, направляет.

– Не подсказывает, – огрызнулась девушка. – Ваш мастер огранич… – замолчала, вздохнула.

Ван дер Меер смотрел, как компаньонка в сердцах захлопнула дверцы витрины. Возразил поучающим тоном:

– Лепить горшки при должном умении – дело нехитрое. Если бы Лукас не научил тебя лепить посуду, то сейчас бы ты не была столь уверенной в себе. Выходит, не растеряла умение. Пришлось оно тебе по душе.

«Лукас?» – лихорадочно вспоминала Ника. Младший брат Адриана, за которого хотели выдать замуж Руз? К её огорчению жених стал священнослужителем и уехал сначала в Утрехт, затем в Рим. Так вот кто научил Неженку работать с глиной! Умение пришлось кстати.

– Проехали, – пробурчала Ника, оглаживая закрытые створки витрины, не замечая, как тщательно прислушивается к ней компаньон.

Поспешила вернуться к прежней теме разговора:

– Найти толковую помощницу? Пожалуй, соглашусь. Только где её найти – грамотную, воспитанную, согласную работать за адек… разумную заработную плату по десять-двенадцать часов в день? Если ты знаешь такую – приводи.

Неделю назад девушка была уверена, что сможет выдержать напряжённый график работы в кофейне, но теперь сомневалась. Отстоять за прилавком с утра до вечера семь дней в неделю смогла бы прежняя Ника, но не Неженка.

Ван дер Меер не спускал глаз с насупившейся раскрасневшейся компаньонки.

– Разумное жалованье, – прошептал он, будто переводил сложные, скорее, непривычные для его понимания слова. Прикрыл глаза и двумя пальцами потёр переносицу:

– Надо подумать.

– Я могла бы её подменять по утрам или вечерам. Составили бы график.

Мужчина проглотил вздох и, как показалось Нике, слишком уж пристально уставился на неё. Чем он озадачен, сообразила тотчас: «График!». Быстро заменила слово синонимом:

– Расписание, время работы, – прикусила язык, пообещав себе взвешивать каждое слово перед тем, как оно сорвётся с языка.

Осмотрела преобразившийся зал кофейни. Заговаривала зубы компаньону:

– Осталось привезти цветы, нарисовать картины, поставить половинчатую дверь и дождаться доставки столовой посуды. Кстати, завтра я подпишу договор с гончаром. Посуда и рукомойник будут готовы вовремя. Фасадную вывеску и угловую консольную повесим дня за три до открытия кофейни.

Ван дер Меер посмотрел на дверной проём в кухню:

– Завтра дверь будет на месте. Через пять дней начнут подвозить продукты. Принесу договоры от поставщиков – подпишешь.

Девушка нетерпеливо потёрла ладони:

– Как только привезут какао-порошок, сразу же приготовлю горячий шоколад по своему фирменному рецепту.

Не терпелось обновить серебряный кувшин из набора, подаренного Кэптеном:

– Как думаешь, за сколько я успею обустроить ванную комнату? Керамическую плитку сделаю сама, Гуго ею облицует стены, выкопает септик и подыщет подходящие трубы для отвода использованной воды из ванны и умывальника.

Последние слова Ника проговорила еле слышно – начала за здравие, а кончила за упокой. Смотрела, как меняется лицо мужчины, становясь каменным, как темнеют его глаза, заостряются скулы и сжимаются губы. Снова переусердствовала с незнакомыми словами? Ей бы помалкивать, не показывая осведомлённости в том или ином вопросе, но нет, говорит быстрее, чем думает.

Совсем недавно была другой – говорила неторопливо, вдумчиво. Жила безмятежной, упорядоченной жизнью, никуда не спешила, не бежала.

Теперь постоянно куда-то торопится, волнуется, будто подсознательно боится смерти, бежит от неё.

Боится ещё раз умереть, лишившись права на новое перерождение.

Боится потерять его – мужчину своей мечты.

***

В очередной раз Ника нащупала кошель на поясе и сделала вид, что не замечает напряжённой отчуждённости Кэптена:

– У меня появились личные деньги, – гладила кошель. – Что бы ты обо мне ни думал, а для меня важно обустроить в большом доме маленький уголок, где я смогу вымыться не на виду у всех. Поможешь найти мастера, который изготовит металлическую печь с котлом для воды? Помнишь, я тебе говорила.

– С трубой и краном, – подтвердил Ван дер Меер.

Выпрямив спину, провёл ладонями по волосам, зачёсывая назад. На миг потеряв равновесие и едва не упав со стула, успел ухватиться за край столешницы. Метнул взгляд на компаньонку и шумно выдохнул.

– Я нарисую, – пообещала Ника, поспешно выходя из-за барной стойки.

Предпочла не заметить неловкость мужчины, делая зарубку в памяти, что барные стулья должны быть с более высокой спинкой.

– Подождёшь, пока стемнеет, чтобы испытать новый светильник? – спросила непринуждённо. – Полюбуемся на него, чаю попьём.

Ван дер Меер одарил её долгим задумчивым взором.

– Пожалуй, я пойду, – сказал тихо.

Забрав трость, напоследок окинул зал кофейни оценивающим взором и, не глядя на компаньонку, напомнил:

– Завтра подписываем договор. Затвори за мной дверь.

Ника придержала дверь, не дав выйти мужчине.

– Кэптен, что-то не так? Скажи сразу, – спросила напрямик.

Он дотронулся до её локтя:

– Всё так, Руз. Хорошо держишься.

Девушка не отклонилась, когда пальцы мужчины невесомо коснулись её щеки, очертили линию подбородка:

– Не ожидал. Удивила меня, – в его глазах вспыхнул огонёк интереса; уголок рта дрогнул в улыбке.

Ника не успела ни ответить, ни насладиться тёплым, нежным касанием.

Колокольчик звякнул отрывисто и коротко; хлопнула входная дверь.

Девушка взволнованно выдохнула: ей же не показалось, что Кэптен стал смотреть на неё иначе? На сестру или соседку, до которой нет дела, так не смотрят.

Она вернулась в VIP-зону и села у окна. Улыбалась. Похвала Ван дер Меера, его поддержка, прикосновение внушили уверенность – всё получится, она справится. Быть может, ей удастся не только получить полное прощение мужчины, но и завоевать его сердце?

В зале было непривычно тихо. Приятно пахло деревом, смолой и эфирными маслами.

Нике всегда нравилась мебель из массива дерева. Она отлично смотрится в любой обстановке, выглядит изящной и роскошной, вносит нотки романтизма, дарит ощущение добротности и уюта. Она всегда в моде.

Девушка потёрла лицо ладонями – устала в самом деле. День выдался длинным и непростым.

Наблюдала за Хенни, старательно протиравшей новую мебель и улыбавшейся своим мыслям.

– Подними меня завтра пораньше, – попросила её Ника. – Сходим к госпоже Матфейсен выбрать цветы.

Служанка неспешно повернулась к хозяйке:

– Так господин Ван дер Меер не велели покупать у неё.

– Да-а? – с деланным удивлением протянула Ника. – За эстетику внутреннего убранства кофейни отвечаю я, а не господин Ван дер Меер. Мне и карты в руки.

Хенни приоткрыла рот, собираясь возразить, но передумала.

– Как скажете, хозяйка, – продолжила протирать мебель. – Приду с рынка и сразу вас подниму. Только кошель мне отдадите.

– Я даже знаю, куда ты его спрячешь, – рассмеялась Ника.

– Если бы и вы туда спрятали, то часы остались бы при вас.

– Что же ты меня раньше не надоумила? Легко рассуждать о том, чего могло не произойти, когда всё уже свершилось.

– Я не знала, что так выйдет, – засопела Хенни.

– Я тоже не знала.

Ника в сотый раз нащупала кошель на поясе. Усмехнулась: «Пуганая ворона».

Планировала ближайшие расходы.

Первым делом она докупит красок, кистей, чтобы, наконец, приступить к работе над картинами. Затем изготовит плитку в ванную комнату.

Тут же перед глазами предстали всевозможные образцы керамической плитки. В данном случае она будет небольшая – квадратная или прямоугольная, глянцевая, с рельефными волнистыми линиями или горизонтальными полосами. Если цвет белой глины после обжига Нику не устроит, она подберёт фритту для цветного покрытия.

На оставшиеся деньги купит… часы? Их ей тоже не хватало. Приходилось постоянно прислушиваться к бою часов на главных воротах города.

«Размечталась», – осадила себя девушка. Ничего не купит. Положит деньги в шкатулку и спрячет подальше.

Хенни вытерла стол, за которым сидела Ника.

– Вы же помните, что поутру вам следует подписать договор, о котором говорила госпожа Маргрит? – сказала она, всматриваясь в хозяйку. – Так вот, только после её отъезда вы сможете пойти к госпоже Матфейсен.

Ника накрыла нос ладонями и чихнула:

– Твоя правда, Хенни. Так и поступим.

– Кошель всё одно мне отдадите.

– Гуго ещё не ушёл? – спросила Ника.

Служанка прислушалась:

– Тут. Дверь правит в кладовой. Позвать?

Ника встала:

– Не нужно, сама схожу.

Просить его изготовить простенькое клеймо было не совсем удобно, но иного выхода она не видела.

Следующий день обещал быть более насыщенным, чем предыдущий.