Текст книги "Нежное создание 2 (СИ)"

Автор книги: Жанна Штиль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)

Глава 28

– Мама, посмотри, какая большая лягушка! – раздался детский голосок из VIP-зоны.

Белокурая прелестная девчушка на вид лет четырёх указала на пузатую копилку и задорно рассмеялась. Едва не упав с колен матери, была удержана ею и водворена на место. Захныкала

– Приз можно выбрать? – спросила женщина, прижимая дочь, норовившую вывернуться из её рук.

– К сожалению, нет, – ответила Ника. – Таковы условия розыгрыша.

– А вон то для чего нужно? – госпожа Шрайнемакерс ткнула пальцем в сторону мыльницы.

Ника пояснила, для чего предназначено каждое керамическое изделие. Закончила наглядной демонстрацией: в подставку под ложку поместила заимствованный у Хенни столовый прибор, а в лягушку-копилку бросила три стювера и встряхнула её. Внутри копилки раздался звон монет.

Довольная произведённым на господ эффектом, девушка улыбнулась:

– Обратите внимание, что на дне копилки есть закрытое пробкой отверстие, которое можно открыть и пересчитать свои сбережения. Разбивать копилку не нужно.

– Хочу лягушку! – послышалось требовательное из VIP-зоны.

Беспокойная малышка-проказница сдвинула чашку с недопитым чаем брату на колени. Пользуясь замешательством матери, рванула к выходу, но была перехвачена женой господина Волленвебера. Отбиваясь, опрокинула той на подол соусник со сметанным соусом с зеленью и острыми приправами.

Отшлёпанная рассерженной матерью, не плакала. Надувшись, посмотрела на неё из-подо лба. Став в позу и сложив на груди перепачканные в соусе руки, громко заявила:

– Ты плохая!

– Позвольте проводить вас в переднюю, – подоспевшая госпожа Маргрит указала супруге господина старшего бальи и маме проказницы на выход из зала. – Там есть рукомойник и чистое полотенце.

Оказавшись в центре внимания, молодая женщина раскраснелась и стала ещё красивее. Её сынишка с безучастным видом наблюдал за происходившим. Смотреть на выходки младшей сестры ему было не в новинку. Монотонно вытирал салфеткой промокшие штаны и рукава нарядной курточки.

Извинившись, женщины вышли.

– Я желаю купить два нумера и выиграть вон ту рыбину, – подвыпивший господин у стойки бара указал пальцем на подставку под ложку.

– Ничего ты не выиграешь, – пьяно захихикал его дружок, нащупывая на поясе толстый кошель. – Я куплю пять нумеров и заберу все призы! – разухабисто возвестил во всеуслышание.

Ника напомнила:

– Выигравшему приз, нельзя участвовать в розыгрыше повторно. Купить можно только один номерок. К тому же вы можете не выиграть ничего.

– Тогда вы вернёте мне деньги, – взялся он за край хлипкой коробки, удерживая её.

– Так нельзя, – возразила девушка, потянув коробку к себе.

– Почему нельзя? – подступил к ней третий господин с сизым носом, пивным животом и глазами навыкате, от чего стал похож на призовую лягушку-копилку.

– Таковы условия, – не уступала Ника, сверля выпивох недовольным взором.

Ситуация выходила из-под контроля. Подвыпившие господа отказывались понимать хозяйку.

В VIP-зоне поднялся старший бальи; Ван дер Ваал отложил салфетку, намереваясь встать.

– Если вы не готовы проиграть, откажитесь от розыгрыша, – услышала Ника голос Ван дер Меера.

Кэптен поспешил к дебоширу, и тот отпустил коробку. Взял его под руку и развернул к стойке. Наклонившись к уху, зашептал. Что он пообещал ему, девушка не слышала, но пьяный невежда расплылся в довольной улыбке и часто закивал.

– Если всем понятны условия розыгрыша, то начнём, – поспешила сообщить Ника.

Ей помогала Лина. Под пристальными взглядами она густо покраснела, старалась ни на кого не смотреть, но порученную ей работу – разрезание номерков – исполняла исправно.

Господа не скупились. В коробке звенели серебряные и медные монеты, шуршали картонки.

Принимая плату и вручая номерки, Ника запомнила порядковый номер госпожи Сникерс.

Присела на корточки у вернувшейся с мамой малышки, на платье которой виднелись мокрые пятна:

– Помочь мне желаете, госпожа принцесса? – спросила серьёзно.

Девчушка смотрела на неё во все глаза и молчала.

Ника улыбнулась её маме:

– Вы позволите вашей очаровательной дочери доставать номерки из коробки и объявлять выигравшего?

Женщина порозовела от удовольствия:

– Амалия, ты хочешь помочь госпоже Руз?

Та с готовностью кивнула и затараторила:

– Ты поставишь меня на стул и дашь мне гульден, как всякий раз делает дедушка, когда приходит к нам? – обернулась на судью и помахала ему обеими руками.

Ника взяла её за руку:

– Я поставлю тебя на стул, и ты будешь доставать номерки из коробки.

– За это я получу лягушку? – смотрела на девушку полными ожидания глазами.

– До чего смышлёный ребёнок, – рассмеялась Ника. – Получишь, если мама её выиграет. И да, проказничать в моей кофейне нельзя, – сказала строго. – Ты же не хочешь, чтобы твоей маме было за тебя стыдно?

Амалия отрицательно покачала головой и крепче сжала ладонь хозяйки кофейни.

«Ничего не поделаешь», – улыбнулась та помощнице. Если её мать не выиграет лягушку-копилку, придётся сделать ещё одну и подарить малышке.

При виде ясных доверчивых глаз девочки, губы Ники странным образом сами растягивались в улыбке; в душе разливались нежность и тёплое, уютное спокойствие.

**

Госпожа сваха радовалась выигрышу как ребёнок.

– Я?.. Мне?.. – подслеповато щурясь, сравнивала цифры на двух частях картонки. Не верила, что фортуна повернулась к ней лицом. Прижала мыльницу к груди и с придыханием сказала: – Премного благодарна.

– Поздравляем вас с выигрышем. Спасибо за участие, – ответила Ника, приступая к розыгрышу последнего приза лягушки-копилки.

Выигрыш достался Алану Матфейсену. Несколько минут девушка ликовала, что копилка украсит буфет госпожи Матфейсен, но без долгих раздумий, будто в отместку Нике за нечестность, капитан ночного дозора вручил её Виллемине.

Напрасно Ника надеялась, что ангелоподобная дева, зная, как понравилась копилка Амалии, отдаст её ей. Ждала красивого жеста от дочери нувориша.

Виллемина сдержанно поблагодарила Алана. Не выказав удивления, приняла дар с видом королевы, словно так и должно быть, и поставила на стол перед своим братом. Не сдержав порыва, Юлиус схватил копилку обеими руками, и стало ясно, кто станет её бессменным владельцем.

«Мелкая зараза!» – Ника от досады чуть злобно не рассмеялась в голос. Поперхнувшись, вручила Амалии прямоугольную вытянутую вазу для сладостей, наполненную творожным печеньем с миндалём:

– Это тебе, принцесса, за помощь. Идём к маме, – увела девчушку в VIP-зону.

Пообещала матери Амалии, что через две недели похожая лягушка-копилка обязательно будет у её дочери.

С этого момента всё в кофейне пошло не по плану.

Не успела Ника переключиться на приготовление очередной порции горячего шоколада, как к ней подошла Лина и тихо сказала:

– Госпожа Руз, там вас просят выйти во двор, – скосила глаза на второй выход из зала, ведущий на хозяйскую половину.

Девушка не стала спрашивать, кто пришёл – догадалась. Оставив Лину взбивать в густую пену божественный напиток, вышла на крыльцо.

У открытой калитки стоял Дэниэл с обёрнутой в полотно небольшой картиной.

Ника улыбнулась брату:

– Привет, почему ты здесь?

– Не нужно было приходить? – сник парень, не смея напомнить сестре о письменном приглашении. – Вот, принёс тебе подарок.

– Молодец, что пришёл, я очень рада, но почему ты топчешься у чёрного входа? – девушка сбежала с крыльца и вытолкала Дэниэла за калитку. – Зайди как все, через парадный вход.

– Но там госпожа Маргрит и… другие.

– Никаких но. Все и так всё знают, – прикрыла калитку, оставив небольшую щель. – Если ты сейчас не переступишь через себя, навсегда останешься мямлей. Пора взрослеть, Дэниэл. Иди, я тебя жду, – решительно захлопнула створку.

Ждала Ника недолго. Успела обслужить пару покупателей и озвучить два заказа Хенни, мимоходом отметив, что та права и приготовленные блюда скоро закончатся.

Волновалась: войдёт Дэниэл в кофейню или повернёт назад? Струсит или нет? Пора всем господам показать то, о чём они и так знают. Пора положить конец бессмысленной, никому ненужной вражде.

По вдруг обступившей её вязкой тишине поняла, что свершилось то, о чём она только что думала – её братишка не струсил!

В кофейню вошёл Дэниэл с упакованной картиной в руках – нарядный и немного смущённый. В белой рубашке и тёмно-синем строгом шерстяном полукафтане он выглядел выше и старше своих лет.

Давал ли парень себе отчёт в том, что делал? Готов ли был к поражению? Ника сделает всё, что от неё зависит, чтобы господа поняли – у Руз ван Вербум есть единокровный брат, от которого она никогда не откажется.

Кто-то тихо ахнул; зазвенела чашка; госпожа Маргрит, снова находясь в обществе свахи, привстала со своего места и тяжело села назад.

Торопливый шёпот прошёлся по залу лёгким дуновением ветра, коснулся разгорячённых щёк Ники. Она широко улыбнулась, когда не менее пунцовый Дэниэл подошёл к стойке.

– Я пришёл, – тихо сообщил он, беспокойно глядя в глаза сестры. Прошептал еле слышно: – Что теперь?

– Дэниэл! – вскрикнула Ника намеренно громко, спеша выйти из-за стойки. – Как я рада, что ты откликнулся на моё приглашение! А госпожа Лейфде почему не пришла?

Обняла брата, который, казалось, не дышал. Уголок картины упёрся в бедро девушки, мешая тесным объятиям.

– Бабушке нездоровится. Она велела передать тебе… – неловко сместив в сторону мешавшую картину, парень достал из внутреннего кармана полукафтана маленький чёрный бархатный мешочек, – вот это, – отдал подарок Нике.

– О, спасибо, – девушка снова обняла Дэниэла. – Я лично зайду к госпоже Лейфде завтра, чтобы выразить свою благодарность. У меня тоже для неё кое-что имеется.

За их спинами всё пришло в движение. Зашушукались кумушки, загремели тарелки, зазвенели чашки и приборы, задвигались стулья.

Ника господ не разочаровала. Прилюдно достала из мешочка золотой кулон на длинной цепи. Улыбаясь, подняла его в вытянутой руке:

– Шикарно, – любовалась васильково-синим крупным камнем в золотой оправе. – Спасибо.

– И вот… тебе… от меня, – Дэниэл вручил сестре картину.

И здесь Ника не оставила господ в неведении.

Сбросив полотно с холста, девушка ахнула. С портрета на неё смотрела Руз – нежная и красивая. Гораздо красивее, чем была на самом деле.

– Ты красивее, но у меня не совсем получилось, – смутился Дэниэл. – Это мой первый портрет.

– Что ты! – возразила Ника. – Очень похоже. Будто в зеркало смотрюсь. Платье красивое.

– Мамино, – парень опустил глаза. Спохватился: – Ты же не станешь сердиться?

Она поцеловала брата в щёку и снова обняла его.

– Не стану. Бесконечно рада, что ты пришёл. Ты молодец, – прошептала ему на ухо.

Раздвинув банки с чаем и травами, поставила картину на полку. Пусть все видят, какой у Руз талантливый братишка!

Её жест не остался без внимания: в зале морским прибоем нарастал шум возбуждённых голосов:

– Подвеску видели? Великолепный сапфирус.

– Старуха не утратила нюха.

– Вы заметили? Они похожи.

– Почему им не быть похожими? Отец-то один.

– Рама лепная, дорогая.

У стойки бара красноносый выпивоха жидко поаплодировал.

Другой пробормотал:

– Старуха Лейфде знает, что делает. Мальчишка при живой сестре не должен остаться один.

Если бы не более двух десятков свидетелей, Ника обязательно бы прослезилась. А вот посадить Дэниэла было некуда.

– Идём за стойку, – позвала негромко. – Поможешь мне? А то рук не хватает.

– Да, с радостью, – улыбнулся парень. – Только я ничего такого не умею.

– Писать-то ты умеешь, – шутливо возразила она. – Будешь записывать вот в эту тетрадь то, что я буду говорить. Ты появился вовремя.

Дэниэл пришёл в себя и уже не выглядел неуверенным или растерянным.

Ника быстрым взором обвела зал.

Несомненно, Руз с братом стали центром внимания и о них уже вечером заговорит весь город.

Госпожа Бригитта громко сопела, умилённо качая головой и утирая белоснежным носовым платком слезившиеся глаза.

Госпожа Сникерс, поджав губы, тяжело вздыхала, обмахивая лицо платком. Не сводила глаз с госпожи Маргрит.

Та выглядела спокойной и немного бледной. Опахало плавно двигалось в её руке. Ника снова позавидовала её умению держать себя в руках, когда было необходимо.

Ангелоподобная Виллемина улыбалась в своей неизменной царственной манере.

Ван дер Меер прятал одобрительную улыбку в уголках губ.

Другие господа? Нике всё равно, что скажут или подумают о ней и Дэниэле другие. У Руз есть брат – и точка!

Она не обращала внимания на заинтересованные взгляды посетителей, не прислушивалась, о чём они шептались, игнорировала понятные лишь ей знаки госпожи Маргрит подойти к ней.

Занятая обслуживанием господ, в свободные минуты тихо переговаривалась с Дэниэлом.

– Ты в самом деле завтра придёшь к нам? – спрашивал он, радостно блестя глазами.

Ника кивнула:

– Ненадолго. Перед открытием кофейни. Подарки для тебя и бабушки лежат в моём покое.

– Что за подарки?

– Увидишь.

Дэниэл освоился быстро. Сняв полукафтан и получив от сестры передник, без стеснения затянул тесёмки на поясе и стал похож на молоденького стройного официанта престижного ресторана.

– Тебе идёт, – улыбнулась Ника, осмотрев его с ног до головы.

– Могу придти завтра, – тут же отозвался он, готовясь записать название очередного проданного блюда.

– Не думаю, что это хорошая идея, – девушка избегала смотреть в сторону госпожи Маргрит.

Разговора с ней не избежать. Насколько он будет бурным, загадывать трудно. В свете последних событий женщина стала тише и сговорчивее, но Ника была уверена, что несвойственное ей поведение связано с каким-то хитроумным планом – только бы не коварным! – о котором она даже не подозревает.

– Я могу приходить хоть каждый день помогать тебе, – горячо возразил Дэниэл.

– Приходи, – улыбнулась девушка. – Но не работать. Завтра не будет столько посетителей, станет легче. Посидишь за столом в VIP-зоне, проникнешься атмосферой кофейни, отдохнёшь. Я угощу тебя горячим шоколадом и вкусной выпечкой. Любишь горячий шоколад?

Парень наморщил нос:

– Мы не пьём. Бабушке тоже он не нравится. Чай вкуснее.

– Кстати, у меня есть новинка – чай с типсами. Слышал о таком? Нет? Вот и отведаешь с моим фирменным медовиком.

Господа вдоволь насмотрелись на брата и сестру, работавших рука об руку.

Недоумённо переглядывались: неужели госпожа Маргрит после многолетней вражды сменила гнев на милость и признала мальчишку? Вон, какая она спокойная и улыбчивая, занята разговором с приятельницами, учинять скандал и выдворять бастарда из своего дома не намерена.

Одни посетители быстро сменялись другими.

Поскольку шёл нескончаемый поток и все непременно подходили к стойке и слишком уж придирчиво присматривались к Нике и Дэниэлу, девушка поняла, что процесс запущен. Слухи не просто поползли, а полетели с бешеной скоростью и состоятельные горожане, оказавшиеся ещё теми сплетниками, спешили убедиться воочию, что слухи не врут.

Некоторое время парень смущался под несдержанными взглядами господ, но брал пример с сестры. Как и она держал спину прямо, подбородок вздёрнутым, на лице прописались полное спокойствие и довольство своим положением.

– Умничка, – шепнула ему Ника, улыбнувшись. – Мо́й братишка.

Глава 29

Девушка не сразу поняла, что случилось снова.

У стойки образовалась небольшая очередь, и Ника спешила обслужить покупателей, попутно отвечая на их вопросы, настойчиво указывая на рамку с меню на стойке бара и отсылая к шкафу-витрине с ценниками.

Дивилась, почему образованным и грамотным господам необходимо всё разжевать и положить в рот? Что за ленивая беспечность?

Лина готовила горячий шоколад и бегала к половинчатой двери в кухню забирать готовые заказы, которые передавала ей Хенни.

Вдруг со стороны передней послышался лай.

«Кто-то пришёл с собакой», – решила Ника без особого беспокойства, отметив, что, судя по лаю, собака небольшая. Ничего страшного. Лишь бы владельцы питомцев держали их на поводке и не отпускали от себя.

– Бадди? – настороженно прислушался Дэниэл.

– Он не дома? – уточнила девушка.

– Когда я уходил, оставался дома с бабушкой.

Ника не успела оформить прорвавшуюся мысль, что всё же госпожа Лейфде решила посетить кофейню и пришла с любимой собакой, как всё прояснилось.

Послышался приближающийся скрип, трение колёс по полу зала, смех посетителей и усилившийся лай Бадди.

Покупатели у стойки расступились, и девушка от удивления чуть не открыла рот.

В кофейню, в самом деле, прибежал Бадди. Поскольку дверь с улицы оставалась открытой, то препятствий для входа он не увидел. Искал своего хозяина? Нашёл!

На спине пса в месте крепления широкого ремня к раме ходунков, как на тачанке, восседал Жакуй. По мере движения сквозь живой коридор из посетителей кофейни в пылу азарта всех облаивал. Обалдевший от переизбытка внимания, жако охрип и, видимо, вспотел. Встопорщив на шее перья и расправив парусами большие крылья, продолжал яростно лаять, добросовестно копируя голос своего застенчивого друга.

Забежав за стойку, Бадди заскулил и уткнулся головой в колени ошарашенного Дэниэла, словно стыдился своего бесцеремонного наездника и просил прощения.

– Когда они успели слаяться? – смех Ники утонул в смехе и подбадривании посетителей.

Дэниэл пожал плечами:

– Не знаю. Я был занят, – метнул взгляд на картину за спиной. – Уделял ему мало внимания и вот…

– А ты что тут делаешь? – обратилась девушка к Жакую, наклонившись к нему.

Протянула руку, чтобы его снять, но он оборвал лай и щёлкнул языком, отбив у Ники желание прикасаться к нему.

Впрочем, трогать его не очень-то и хотелось. Блудный попугай выглядел изрядно потрёпанным и грязным. То ли он искупался в грязной луже, да так и высох не удосужившись «причесаться», то ли попал в лапы к недругу и насилу вырвался с нанесённым ему существенным уроном.

На попытку Дэниэла снять наглого наездника, Жакуй ответил агрессивным лаем, чередуя его со щёлканьем.

– Вернулся, ирод, – послышался из-за спин господ недовольный голос Хенни.

– Мама, смотри, какая большая птичка! И собачка со стульчиком! – закричала Амалия. Удерживаемая матерью на руках, норовила вырваться. – Она стульчик с собой носит, чтобы сидеть?

– Это не стульчик, – заметил её брат, всматриваясь в невиданную конструкцию. – Это санки на колёсах, на которых она катается.

– Ходунки, – подсказала Ника. – С их помощью Бадди может ходить.

Веселье продолжалось бы долго, если бы не госпожа Маргрит. Она протолкнулась к стойке и, присев у «тачанки», сняла Жакуя со спины пса, кстати, не слишком желавшего покидать удобную позицию, но не оказавшего сопротивления. Сложив крылья и замолчав, он позволил себя взять.

– Вернулся, негодник, – довольно проговорила женщина и спешно унесла его в хозяйскую половину дома.

Посетители с интересом рассматривали ходунки и гладили Бадди. Посыпались удивлённые возгласы, шутки. Кто-то в знак одобрения хлопнул Дэниэла по плечу, помянув крепким словцом и чёрта и бога.

– Я уведу его домой, – сказал парень Нике.

Снял передник, накинул полукафтан и взял на руки верного друга вместе с ходунками. Тот радостно заскулил, облизывая лицо любимого хозяина.

– Я зайду к вам завтра, – дала понять Ника, чтобы Дэниэл сегодня не возвращался.

Собралась уйти и семья главы гильдии ювелиров. Виллемина с братом встали и в сопровождении Алана Матфейсена направились к выходу.

Ван дер Ваал остался сидеть за столом, о чём-то договариваясь с Адрианом. Бросал быстрые взгляды в сторону стойки бара. Как только от неё отошёл последний посетитель, направился к Нике, делавшей записи в тетради.

Бросив беглый взгляд на картины, затем на светильник над стойкой бара, неожиданно напористо спросил:

– Госпожа Руз, вы обмолвились, что можно многое сказать о человеке в зависимости от того, что именно он увидит на картине. Что вы можете сказать обо мне?

– Но вы же ничего не увидели на моих картинах, – растерялась девушка.

– А доски и краски не в счёт? – усмехнулся мужчина.

Ника хмыкнула:

– Ну почему же, в счёт. Крашеные заборы тоже вызывают определённые мысли.

– Ответьте на мой вопрос, госпожа Руз, – настаивал нувориш.

– Ваши мысли заняты другим, вам скучно в кофейне, вы здесь только ради ваших детей.

Сказала бы больше, но промолчала.

Не сказала Ван дер Ваалу, что ему скучно жить – это было неправдой. Он чувствовал себя в кофейне чужим. Не потому, что приехал в Зволле полгода назад и ещё не стал своим. Он никогда не станет одним из них.

Он не ходил как многие другие посетители от столика к столику, чтобы перекинуться парой слов со знакомыми. Не смеялся вместе с господами над проделками блудного попугая. К их столику тоже никто не подошёл, чтобы поздороваться или завязать ни к чему не обязывающую беседу.

Нувориш ощущал себя среди именитых господ одиноким, потому что не принадлежал к их кругу. Намереваясь ввести дочь в светское общество, он готов был пойти на многое. Готов был поступиться своими принципами, если, разумеется, они у него были.

Оказалась она права или нет, Ника не узнала. Питер Ван дер Ваал промолчал, вежливо кивнул на прощание и вышел следом за своими детьми.

Алан Матфейсен ушёл с ними, а Кэптен остался. Глядя на него, девушка с горечью подумала, что если бы не его обязанность провести сегодняшний день в заведении до закрытия, он бы ушёл вместе со своими новыми соседями. И предлог хороший: идёт домой и им по пути.

**

– О чём вы говорили с Ван дер Ваалом?

Не прекращая взбивать в пену горячий шоколад, Ника повернула голову на голос Ван дер Меера. Поджидала Лину, которая ушла следом за госпожой Маргрит с тазом и кувшином с водой для купания пернатого.

– Ты ещё успеешь догнать их. Тебе не обязательно оставаться здесь до закрытия, – пробурчала в ответ, отворачиваясь.

– Руз, мне не нужно испрашивать твоего позволения, чтобы уйти, – в голосе мужчины отчётливо слышалось раздражение. – О каких крашеных заборах спрашивал тебя Ван дер Ваал?

Ника усмехнулась: Кэптен прислушивался к её разговору с нуворишем?

Ответить не спешила. Влила в шоколад остаток горячего молока, добавила корицу и ванилин. Глянула на Адриана, севшего на высокий барный стул. Не уйдёт, пока не услышит ответа? Пожалуйста:

– Глава гильдии ювелиров мои картины оценил как мазню на досках, – сказала с нервным смешком.

Ван дер Меер повернулся к камину и уставился на картины.

Место, где он только что сидел в обществе Ван дер Ваала, не пустовало. Пятеро приятелей, ранее ошивавшихся у барной стойки, пересели за столик. В ожидании очередного заказа вели негромкую беседу, над чем-то посмеивались, следя за Софией, убиравшей грязные тарелки.

– Красивые картины, – повернулся Кэптен к Нике.

– Что ты видишь на них? – спросила она без особого интереса, проверяя горелку под кувшином с шоколадом.

– Тебе бы расположение земель на глобусе как следует изучить, – облокотился мужчина о стойку. – Неверно изобразила северные земли.

– Пожалуй, – согласилась девушка без возражений.

Посмотрела на изображённую Землю: первых основательных исследований Арктики осталось ждать лет сто пятьдесят-двести. Достала из-под стойки приготовленную для Ван дер Меера в подарок пивную кружку:

– Тебе. Подарок в честь открытия кофейни, – улыбнулась устало.

Адриан в удивлении вскинул бровь:

– Мне? Подарок? – с интересом вертел кружку.

Ника наблюдала, как он рассматривает декор в виде парусника с раздутыми парусами на одной стороне и монограмму кофейни с датой её открытия на другой, как гладит пальцами выпуклый рисунок и улыбается своим мыслям.

– Руз, у меня для тебя ничего нет, – поднял глаза на компаньонку.

– Подари мне глобус, – ухмыльнулась девушка.

– Хозяйка, – позвала её Хенни и, когда Ника подошла к раздаточному окну в половинчатой двери, тихо сообщила: – Скоро закончится готовая еда. Что будем делать?

Передавая Софии пять менажниц с заказами, девушка оценивающим взором окинула полный посетителей зал кофейни и вернулась к стойке.

– Подмени меня, – бросила Ван дер Мееру, игнорируя его вопросительный взгляд. – Мне нужно отойти на кухню. Надень, – указала на спинку стула, где висел передник, оставленный Дэниэлом.

– Руз?! – услышала в спину его беспокойный голос.

Не оглядываясь, спешно ответила:

– Я ненадолго. Ты справишься. Запиши две «Пивные тарелки №3» три «Пивные тарелки №2», – кивнула на раскрытую тетрадь на столешнице.

Хенни паниковала. Раскрасневшись, вытирала полотенцем вспотевшее лицо.

– Что будет, хозяйка? Придётся рано закрыться? – спросила она, осматривая кастрюли, противни и наполовину опустевшие ёмкости с заготовленными полуфабрикатами.

– Отставить кипеш! – прикрикнула на неё девушка, заглядывая под закрытую крышками посуду. – Кладовые забиты продуктами, а ты говоришь закрываться.

Хенни и Тёкла переглянулись и дружно посмотрели на Гуго Дудеса. Несмотря на воскресный день, он вышел на работу: спускался в ледник за бочонками с пивом, наполнял им кувшины, набирал воду для мытья посуды, не отказывался её мыть, без лишних разговоров мёл в кухне пол, выносил отходы. Работники едва управлялись.

Близился вечер, а пустых мест в кофейне как не было, так и нет. Если бы Ника знала, что будет такой наплыв посетителей, то наняла бы в помощь несколько женщин. Теперь об этом думать поздно.

Девушка заглянула в кладовые, полистала свою тетрадь с рецептами:

– Делаем горячие бутерброды и мясную тарелку из нескольких сортов копчёных колбас, солёной грудинки, вяленого мяса и сыра. Ставим в центр соусник с оливками и нарезанными дольками солёными огурцами. По запросу готовим омлет из двух яиц с молоком и беконом, складываем его пополам, кладём на тарелку, плюс парочку гренок и… – решительно захлопнула тетрадь, – посыпаем зеленью. Первым делом шаманим блюда для витрины! – сообщила громко, высчитывая в уме стоимость новых блюд.

– Гренки обжарить в масле с чесноком? – уточнила Хенни, сглатывая слюну.

– Без чеснока, – ответила Ника.

Заметив, что в кухню вошла госпожа Маргрит, Хенни испуганно заозиралась:

– Вы же пришли без…

– Без него, – подтвердила женщина, с ходу поняв, о ком идёт речь.

Молча повязала передник поверх своего чёрного кружевного, надела нарукавники и стала к разделочному столу.

– Жакуя в клетке закрыли? Не улетит? – спросила Ника, становясь рядом с госпожой Маргрит, принимаясь за работу.

– Закрыла и клетку, и окно, – улыбнулась мама, тронутая заботой дочери. Светилась от счастья, искренне радуясь возвращению блудного питомца. – Новых слов нахватался, негодник. Сквернословит. Пока купался, обругал меня несчётное количество раз. Съел всё, что дала.

– Изголодался, бедолага, – усмехнулась Ника. – Отощал на вольных хлебах.

Женщина не ответила.

– Как справляется Ван дер Меер? – спросила девушка, ставя на стул корзину с яйцами. Позвала Тёклу: – Пожалуйста, перемой все яйца.

– Справляется, – ответила госпожа Маргрит, выбирая нож.

Ника так и не придумала, как помирить её с господином губернатором. Тот покинул кофейню вместе с компанией, в которой провёл не один час.

«Не в последний раз пришёл», – успокоила девушка свою совесть.

– О чём ты разговаривала с Ван дер Ваалом? – спросила мама, не отвлекаясь от нарезания колбасы и сыра.

– Об искусстве, – отмахнулась Ника. Оказывается, только слепой не заметил её беседы с нуворишем.

– Ему понравились твои картины?

– Он от них в полном восторге, – не сдержала едкий смешок.

– Он ничего не говорил о моём доме? – спросила госпожа Маргрит, засматриваясь на улыбавшуюся дочь.

– Не говорил.

– Богатый. Молодой. Вдовец, – будто разговаривала с собой.

– Ваш ровесник или немного старше, – глянула Ника на задумчиво смотревшую на неё женщину.

– Его старший сын на три года моложе Якоба, – госпожа Маргрит погрустнела, поджала губы.

Девушка промолчала – ей нет дела до сына нувориша, как и до него самого.

– И отец заботливый, – тихо проговорила мама. – Ты заметила?

– Угу, – не слушала её Ника, думая, что ещё можно придумать в качестве закуски к пиву. Бутерброды с сельдью, натёртым сыром и оливкой?

– Приятный мужчина во всех отношениях, – подытожила госпожа Маргрит, косясь на дочь.

– Приятный, – машинально повторила девушка.

Торопливо нарезая хлеб для гренок, распорядилась:

– Тёкла, готовь две сковороды.